Текст книги "Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Даниэль Зеа Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– То есть, на данный момент вы не можете доказать, что нестабильности на самом деле не существует?

– Нет, не можем.

– Наверное, даже будь у вас доказательства, это дело все равно бы не получило огласки. Расскажи мы всем правду, к чему бы это привело? Люди как использовали СаКаР, так и будут использовать.

– А как же "второй шанс"? Это ведь своего рода лекарство от "нестабильности"? – воспротивилась Полина.

– Не беспокойся. Скоро они внедрят его в производство, и все ваши проблемы будут решены. Центр криогенезации скорее всего перейдет в собственность государства, и мое оружие будет по-прежнему работать, только на этот раз на благо "законной" стороны.

– Ты видишь во всем только плохое. А сколько жизней спас твой вирус? Об этом ты когда-нибудь задумывалась?

– А сколько унес?

– У медали всегда две стороны, – покачала головой Поли.

– Давайте, оставим эту тему. – Расскажите лучше, где сейчас Женя?

– Он согласился сотрудничать с Цемеи, – ответил Рихтор. – Хотя и толку от него мало. Его пробудил Денис. Со слов Евгения, он хотел, чтобы Женя помог найти ему "второй шанс". Они вместе решили, что ключом ко всему можешь оказаться ты. Однако, сговорившись, они оба убедили Центр в твоей бесполезности. Только поэтому тебя и отпустили к Цемеи.

– То есть, они не сказали Центру о том, что это я изобрела СаКаР?

Сианна засмеялась:

– Можешь себе представить, как были удивлены мы все, когда подняли материалы твоего личного дела? Там ты значилась, как простой рядовой вирусолог, сестра гениального ученого, которая и получила-то место в лаборатории Дениса только потому, что брат замолвил за тебя слово.

– А кто же тогда, по их мнению, создал СаКаР?

– Твой брат и Женя.

– Получается, что они вели двойную игру? Хотели избавиться от возможного влияния Центра?

– Получается, что так.

Кайлин рассмеялась.

– Как же ловко они смогли всех надуть? Удивляюсь, как их вообще нашли и пробудили, если никто ничего о нас шестерых не знал.

– Первым пробудили Дениса. По воле случая, подошла его очередь "просыпаться". Тогда же они и поняли, на кого наткнулись. Денис пять лет проработал в их лаборатории. Со слов опять-таки Жени, он занимался разработкой специфических программам управления СаКаРом. Представляешь, как был шокирован Женя, когда они с Денисом поняли, что кодировки управления вирусом Центру давно известны?

– Но, документального подтверждения этому вы не нашли?

– Нет.

– А как они объясняют повторное инфицирование измененным СаКаРом?

– Они настаивают на том, что никакого повторного инфицирования не происходило.

– Что, простите?

– Видоизмененный СаКаР действительно не выводится из организма. И они утверждают, что именно этим вирусом были криогенезированы все пробужденные.

– То есть они настаивают на том, что их вирус оригинален?!

– Именно.

– А как же остальные пробужденные из моего времени? Неужели, не осталось ни одного "замороженного", чтобы пробудить его и доказать обратное?!

– Не хочу тебя расстраивать, но все люди, покоящиеся в криогенезационных камерах инфицированы новым типом вируса.

– Черт!

– Мы подозреваем, что это массовое инфицирование было произведено еще в двадцать первом веке.

– Получается, что остается только мое слово против них?

– Еще слово Жени, как одного из шести разработчиков вирусной частицы.

– И он даст показания?

– В обмен на снятие всех обвинений.

– И что? Цемеи пойдет на сделку?

– Уже пошел.

– Странно тогда, что я все еще жива.

– А никто и не догадывается, что ты – ключевой свидетель. Все полагают, что это по наводке Евгения мы обрушились на Центр. А ты… Ты просто осталась работать с нами потому, что спишь со своим опекуном.

– Блестяще. Уж лучше так, чем как Женя: жить и постоянно оглядываться по сторонам.

Кайлин повернулась к Маркусу, который все это время загадочно молчал.

– Ты не поможешь мне с выбором новой машины?

– Извини, но не помогу.

– Так, значит…

– Ты же сама в состоянии решить все свои проблемы. Вот и решай их сама.

– Перестань! – обрушилась на него Поли. – Она ни в чем перед тобой не виновата!

– Она ведет себя глупо! Сколько можно вытирать об него ноги? Сколько?!

– Никто не вытирает об него ноги!

– Ты просто не знаешь! Не видела, как вели они себя раньше!

– Это не твое дело! – продолжала кричать на него Полина.

– И не твое тоже! Хватит! Чего ты вообще ко мне прицепилась?! Мало того, что сегодня я из-за тебя снова опоздал, так еще и попрекать меня в присутствии остальных будешь? Я не половая тряпка, девочка! Пора бы уже и понять это!

– Пошел ты!

– Сама туда иди, идиотка!

Маркус поднялся из-за стола и направился в сторону проходной.

– Теперь, ваша с Рихтором очередь. Да, и Ено не забудьте. Ведь у вас у всех есть что мне сказать, – покачала головой Кайлин.

Ребята ничего не ответили на ее реплику. Спокойно позавтракав, они все вместе вернулись в офис и разбрелись по своим кабинетам.

Кайлин тихо вошла в комнату Гийона, и, даже не поднимая от пола глаз, молча прошествовала к себе.

Весь день она провела с контактным обручем на глазах, пытаясь выбрать для себя наиболее подходящий автомобиль, но мысли ее постоянно оказывались в соседней комнате. Она слышала, как он несколько раз выходил, как разговаривал с кем-то по сети и даже кричал. Она встретилась с ним глазами, когда он позвал ее на обед, а она сказала, что не голодна.

В следующий раз Гийон зашел к ней около четырех, чтобы сказать, что уезжает к Цемеи и до конца рабочего дня не вернется. Он задержался в дверях несколько дольше, чем требовалось. Его ноги будто приросли к полу, а глаза все никак не могли оторваться от ее лица. И эта минута показалась Кайлин вечностью. И сердце ее уже бросилось вскачь, и дыхание перехватило, и в где-то внутри появилось желание прикоснуться к нему, приникнуть всем телом… Но он отвел глаза и, сказав на прощание "пока", вышел, закрыв за собой дверь.

Кайлин еще долго сидела в одной и той же позе, не в силах перестать смотреть на закрытую дверь, через которую еще недавно вышел человек, которого она все еще любила.

Глава 24

«…Саша, у него было слишком много своих собственных проблем, но я не замечала, не понимала. Я превратилась в эгоцентриста, которому на все вокруг было наплевать. Мама и Саша, вот кто был моей семьей. Теперь их нет, и я осталась одна…»

Из разговора от 21.11.3565

Ночью она опять плохо спала. Ей снилось, что он рядом, что обнимает ее и вот-вот его губы прикоснуться к ее губам… Она начала метаться по кровати и проснулась от собственного крика, когда позвала его во сне, но не слышала ответа на свой зов.

Пытки продолжались три дня. Ежедневно она встречала его по утрам, затем в обед и, наконец, вечером, когда он заходил к ней в конце рабочего дня и сообщал о том, что уезжает. И каждый раз, когда они встречали взгляд друг друга, в пространстве повисала тишина.

Самому Гийону даже начало казаться, что он сходит с ума. Ему нужна была женщина. И это уже становилось действительно проблемой. Но при мысли о близости с другой женщиной, ему становилось противно. Он не хотел других. Он хотел ее.

И Гийон просыпался посреди ночи от нестерпимой боли в паху и от того, что вместо теплого тела своей девочки обнимает холодную подушку.

Раньше, когда он не видел ее, все было проще. Ему снились кошмары о том, как она на его глазах падает на пол в супермаркете, о том, как кровь льется из ее груди и он не может ее остановить. И он с криком просыпался посреди ночи и звонил Ено, чтобы услышать спокойный голос робота, в который раз убеждающий его в том, что с Кайлин все в порядке и она спит в своей палате.

В тот день Кайлин приехала на работу на своей новой машине: точно таком же, как и у Гийона "ягуаре", только черном. Почему она выбрала именно эту марку автомобиля? Сианна с Рихтором пытались подтрунивать над ней целый день, но кроме раздражения это не вызывало никаких эмоций.

Гийон зашел к ней в половину пятого. Как всегда, "застряв" в дверном проеме, он несколько минут молча смотрел на нее.

– Я… – он задумался над тем, что хотел сказать, и, почему-то не смог вспомнить, что именно его сюда привело.

Все стало бессмысленным, потому что он увидел слезы, стоящие у нее в глазах.

– Кайлин…

– Уходи! – закричала она. – Уходи…

– Ты отказалась от меня только потому, что верила в свою идею. Неужели это того стоило?

– Ты наплевал на мои убеждения! Я доверила тебе тайну, а ты предал меня, оставил меня ни с чем!!!

– У тебя бы был я!!! – закричал он и, подойдя к ней и наклонившись, притянул к себе и впился в маленький ротик.

Она прокусила его губу и ударила по лицу.

– Ты достаточно долго унижала меня, – ответил он, отворачиваясь. – Может быть, хватит? Чего ты хочешь? Чтобы я стал на колени перед тобой?

– Это тебе не поможет!!!

– Тогда на коленях будешь стоять ты, когда захочешь ко мне вернуться.

Гийон вылетел из собственного кабинета, сбив с ног Маркуса, идущего по коридору.

– До каких пор все это будет продолжаться?! – прокричал Маркус вслед Гийону, который даже не удосужился извиниться перед ним.

Кайлин проплакала у себя в комнате до конца рабочего дня. Маркус вошел к ней, когда она пыталась собрать свои вещи.

– Что ты делаешь?

– Ухожу отсюда. Не хочу больше здесь работать! Не хочу!!!

– Думаешь, этот поступок решит все ваши проблемы?

– Нет больше наших проблем! Есть мои проблемы и его проблемы! И тебе лучше сюда не лезть!!!

– Ответь мне только на один вопрос, Кайлин, – отворачиваясь, попросил Маркус.

– Спрашивай, – с презрением бросила она.

– Если бы это он лежал там, в магазине, истекая кровью на твоих руках, чтобы сделала ты, будь у тебя при себе ампула с СаКаРом?

Маркус вышел из кабинета, хлопнув дверью на прощание.

"…Чтобы сделала ты, будь у тебя при себе ампула с СаКаРом?"

Кайлин осела на пол и в молчании уставилась на закрытую дверь. Просидев так несколько минут, она поднялась и прошла в офис к Гийону.

Взглянув в тот угол, где раньше висела картина бывшей супруги Гийона, она ничего не нашла, кроме следа на стене. Краска там сохранила прежний оттенок, тогда как по сторонам давно уже выцвела. Когда он убрал эту картину? И почему она не заметила этого?

Кайлин отвернулась и подошла к его рабочему столу. Проведя по гладкой столешнице рукой, она присела в его кожаное кресло и откинулась на спинку.

Она не заметила пропажи картины, потому что все это время старалась не смотреть в тот угол. Потому что знала, что как только увидит ее на прежнем месте, поймет, что в жизни своей он до сих пор ничего не собирается менять.

Кайлин потянулась к нижней шуфлядке и открыла ее. Мысли о том, что она поступает неправильно, в ее голове даже не проскочило. Она словно имела право знать, что там лежит, словно это он сам разрешил ей заглянуть в свой рабочий стол и свою личную жизнь заодно.

В ящике, наполненном какими-то карандашами (кстати, такими же, какие Гийон приносил ей каждую неделю), лежал листок бумаги и книга, что он отобрал у нее когда-то.

Кайлин знала, что это за листок, склеенный скотчем из мелких обрывков. Только она не думала, что он станет его хранить. И книгу эту. Зачем она ему нужна?

Кайлин потянулась к твердой обложке и достала "раритет" из ящика. В середине была закладка. Кайлин открыла ее и долго, очень долго смотрела на свою фотографию.

Это был один из ее университетских снимков. Молодая девушка, все еще привлекательная и ухоженная, смеялась на нем, и, кажется, вся жизнь ее все еще была впереди и имела какой-то смысл.

Кайлин знала, что это за фотография. Она держала лабораторную мышь за хвост, а один из сокурсников снял ее в этот момент на любительскую фотокамеру. Гийон обрезал снимок, и белой мыши теперь на нем не было.

Кайлин спрятала фото и убрала книгу на место. Убедившись, что все вещи лежат именно в том "беспорядке", в котором их оставил Гийон, она закрыла шуфлядку.

"…Чтобы сделала ты, будь у тебя при себе ампула с СаКаРом?", – крутилось в ее голове, пока она гнала машину по темной трассе вперед."…Чтобы сделала ты, будь у тебя при себе ампула с СаКаРом?" "…Чтобы сделала ты, будь у тебя при себе ампула с СаКаРом?"

Гийон пил виски, когда в дверь кто-то позвонил. Распахнув ее настежь, он увидел ее, стоящую на пороге. На нем не было рубашки, а на бедрах висели те самые джинсы, которые он купил в магазине на обочине дороги охраняемых земель.

Кайлин без приглашения вошла внутрь и, бросив свои вещи на пол, прошла на кухню. Он готовил мясо. Аромат специй распространился по всему дому, напоминая о том, что здесь все-таки кто-то живет.

Он давно не убирался. Грязная посуда была свалена горой в раковине, на полу валялись какие-то ношенные носки и рубашки. На диване в гостиной, среди пустых бутылок из-под спиртного, были разбросаны обертки из-под пакетов с едой быстрого приготовления.

Гийон закрыл за ней дверь и следом вошел на кухню. Помешав ложкой подливку к мясу, он выключил плиту и отставил сковородку в сторону. Затем повернулся к ней лицом и замер, опершись руками о столешницу. Он молчал.

Только вот ее глаза по-прежнему сводили его с ума. Ее грудь, едва заметно колышущаяся в глубоком вырезе блузки, напоминала ему о тех мгновениях, когда он был вправе прикасаться к ней. Ее берда, затянутые в облегающие штаны, будили в его голове воспоминания о том, с какой силой он мог прижимать их к себе.

Она смотрела на него и тоже молчала. Он не знал того вопроса, что крутился все это время, словно заезженная пластинка, в ее голове.

Она пробежалась глазами по мышцам его груди, по линии, пересекающей его живот и спускающейся куда-то за кромку его потертых джинсов. Она знала, где именно эта линия круто изгибается и переходит на стальное бедро.

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. И вожделение, что дремало в ней все это время, наконец, закипело.

Гийон увидел этот огонь. Он ощутил его всем своим телом, и это принесло гораздо больше боли, нежели воспоминания об их сегодняшней ссоре.

И вдруг она двинулась с места и оказалась возле него. Ее руки расстегнули его джинсы. Она не сводила с него глаз, окунаясь рукой под пояс его штанов и смыкая ладонь на его безумии. Гийон не шелохнулся. Он смотрел на нее с высоты своего роста и ждал.

Она медленно опустилась перед ним на колени и, распахнув губы, поглотила его своим ртом.

Гийон застонал и ухватился руками за столешницу. Она не остановилась, прикасаясь к нему своим языком и упиваясь его откликом на ее ласки. Его аромат, его вкус, его подрагивание под ее ладонью, – все было ей знакомо. И только сейчас она ощутила в полной мере свою зависимость от него. Стоять на коленях перед ним ей не было стыдно. Именно так она просила у него прощения за все, что сделала с ним.

Гийон снова застонал и, когда столешница затрещала под его руками, когда с желанием обладать ею стало невозможно бороться, он резко оторвал ее от себя и, повалив на пол, начал срывать с нее одежду.

Раздвинув ее бедра, он провел рукой по ее плоти, и, ощутив вожделенную влагу, сразу же вошел в нее.

Она изогнулась от первого толчка, и Гийон застонал, понимая, что зависимость от этой женщины вряд ли когда-нибудь исчезнет или потухнет. Он всегда будет хотеть ее. И ее строптивый норов только сильнее будет разжигать в нем этот пожар. И жить без нее он тоже больше не сможет. И отказаться не сумеет. И, черт с ним, с этим Миром, пусть катится в тартарары. Она рядом с ним и он больше никогда не отпустит ее.

– Кричи, – простонал он и проник в нее настолько глубоко, насколько был способен.

Она издала непонятный звук и, когда он приподнял ее бедра и с новой силой вошел в нее, закричала.

Он наклонился к ней, и нетерпение, что переполняло его, растворилось в трепете, который он испытал, двигаясь в ней. Он остановился, припав к ее голове, запустив руки в ее шелковистые волосы, вдохнув аромат ее белоснежной кожи, и накрыл ее рот своим.

Нежное движение заставило ее снова застонать. Она раскрыла губы и встретила его поцелуй, прикасаясь к нему и лаская его своим ртом. Она захватила губами то место, где еще несколько часов назад оставила след от своих зубов, и нежно провела по нему бархатной поверхностью своего языка.

Он продолжал плавно двигаться внутри, с каждой секундой приближая ее все ближе к вершине давно забытого оргазма. Она обхватила руками его спину и сильнее прижала к себе, подаваясь навстречу каждому из его толчков.

– Я люблю тебя, – прошептал он ей на ухо, не прерывая своего ритма. – Люблю тебя…

– Гийон! – закричала она, когда почувствовала первые судорожные отклики своего тела.

– Скажи, что любишь меня.

– Люблю тебя. Я люблю тебя.

– Скажи, что не оставишь больше!

– Не оставлю!

– Ты – моя, слышишь? Моя! Я никогда не отпущу тебя. Никогда!!!

– Да, – закричала она и почувствовала, как взрывается на его глазах, сильнее вдавливая ногти в его спину и царапая, словно ставя свое собственное клеймо.

Гийон простонал в последний раз, охваченный судорогами ее существа, и через мгновение рухнул на пол возле нее.

Он протянул свои руки, как всегда делал после близости с ней, и притянул ее к себе.

Кайлин положила голову ему на грудь и заплакала.

– Кайли, – тихо позвал он, вытирая ее слезы. – Я не хочу, чтобы ты плакала.

– Прости меня. Я не смогу отпустить тебя, – ответила она и сжала его голову в своих руках. – Даже если бы дала тебе слово, все равно бы не отпустила.

Гийон почувствовал, как желание снова вливается в него. Это ощутила и она. Приникнув к его рту, она в следующее же мгновение оказалась под ним на полу, не предоставляя ему возможности вырваться из плена своих рук или остановиться.

Кайлин проснулась посреди ночи от собственного крика, когда снова завала его во сне.

– Да, "зайчонок", – прошептал охрипший голос Гийона ей на ухо.

Его рука покоилась у нее между ног и вытворяла как раз те вещи, которые ей только что приснились.

– Маленькая моя, сладкая, я так скучал по тебе.

– И я скучала.

– Хочу, чтобы ты стонала, – прошептал он, подминая ее под себя. – Хочу, чтобы ты кричала.

Гийон развел ее ноги, наклонился и припал к ней своим ртом. Кайлин выгнулась под ним, цепляясь руками за простынь.

– О, Боже, Гийон, – прокричала она.

– Девочка моя…

Кайлин начала что-то говорить на русском. Гийон оторвался от нее, приподнимая свою голову.

– Я ничего не понимаю, – улыбнулся он.

– Неужели, – простонала она и, обхватив его ногами, подалась навстречу.

Он подтянул ее вверх, и через мгновение она почувствовала, как он снова заполняет ее тело.

– Тебе хорошо? – тихо спросил он, медленно двигаясь внутри.

– Да, Гийон, – ответила она и сильнее прижалась к нему. – С тобой мне всегда очень хорошо.

Они вошли к кафе ровно в восемь утра.

– Где Ено и эти двое? – спросил Гийон, потирая заспанные глаза.

– Я здесь, – ответил робот, подходя к столу и присаживаясь возле Рихтора.

– Почему опаздываешь?

– Ну, я же за Кайлин все-таки наблюдал.

В этот момент Гийон пересекся взглядом с Кайлин и оба поняли, где именно всю ночь провел робот по их вине.

– Ено, извини, – ответила Кайлин.

– Ничего страшного.

– А в чем собственно дело? – поинтересовался Рихтор.

– Кайлин ночевала у меня, – как ни в чем не бывало ответил Гийон и, снова потерев глаза, взял карту меню в руки.

Повисло неловкое молчание, прерванное затяжным "а-а-а…" от Сианны.

– Мне двойной "экспрессо", – ответила Кайлин и, закрыв глаза, откинулась на спинку стула.

– Что, прости? – не понял Гийон.

– "Экспрессо" – крепкий черный кофе.

– И много еще таких странных названий ты знаешь?

– Да, – улыбнулась Кайлин.

– "Экспрессо", – хмыкнул Гийон. – Ну, ладно. Осталось только официанта просветить.

В этот момент к столу подошли Маркус и Полина.

– Вы опоздали, – сделал замечание Гийон.

– Кто-то не может вовремя собраться, – буркнул Маркус и присел на свое место.

– Кто-то водить не умеет! – отчеканила Полина и присела рядом с опекуном.

– Твое мнение меня не интересует.

– Еще бы! Зачем было покупать такую машину? Телега бы вполне сгодилась!

– Мне все это надоело, понимаешь? Ты не можешь найти свои туфли, хотя они валяются перед твоим носом, а потом кричишь на меня и обвиняешь в том, что это я их туда вчера забросил!

– А ты и забросил!

– Нечего оставлять их на моей полке!

– Там вполне хватает места для двух пар обуви!

– Что-то мне это напоминает, – перебила их диалог Кайлин.

– И мне, – усмехнулся Гийон.

Маркус с осуждением посмотрел на обоих и углубился в изучение меню. Полина быстро сникла и, допив утренний кофе, молча поплелась в офис следом за опекуном.

– Влюбленный Маркус, – усмехнулась Сианна. – Не думала, что когда-нибудь увижу его таким…