Текст книги "Кровь фей (СИ)"

Автор книги: Дамина Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Честно говоря, всегда тебя недолюбливал, – признался и увидел, как широко раскрылись глаза Аргалена. – Нет, не спрашивай, почему. Долго объяснять. Да и не нужно это тебе.

– Лэн, – помолчав, Аргален открыл свою котомку, вытащил пару свитков. – Это про Наставниц и единственного Наставника, а то про игры со временем. Может, вам с Беатией будет интересно почитать в дороге.

Лэннери искренне поблагодарил, понимая, что Аргален делится самым дорогим, и сунул свитки в свою собственную котомку. Забавно – библиотека принадлежала всей Школе, а такое чувство, будто Аргален дарил что-то от себя.

Беатия уже оторвалась от Ирлани и протирала глаза невесть откуда взявшимся кружевным платочком.

– Попрощались? – спросил Лэннери.

– Да. Мы договорились – когда всё будет, как раньше, устроим небольшой магический поединок. Посмотрим, кто на самом деле лучшая ученица Школы! – рассмеялась Беатия своим прежним мелодичным смехом.

Лэннери тоже улыбнулся бы, но вспомнил про Саймена, и тяжесть легла на сердце. В городке, чьего названия Лэннери предпочёл бы никогда не знать, он потерял единственного друга, и нынешнее расставание с Ирлани и Аргаленом – ничто рядом с той потерей.

– И вам удачи! – Он махнул им рукой, глядя, как серебристые крылья летящих фей становятся всё меньше и меньше, исчезают и растворяются вдали.

– Вот мы с тобой и остались вдвоём, – задумчиво произнесла Беатия. – Полетели скорее в лес, я хочу отмыть Мирану в ручье раньше, чем мы влетим в город.

– Фея с окровавленной палочкой – это что-то новое для людей, – усмехнулся Лэннери.

Пока Беатия усердно скоблила палочку, он сидел рядом и читал свиток, в котором говорилось о Наставницах.

– Надо же, пятьсот-шестьсот лет тому назад Наставницей становились через какое-нибудь испытание. И это было тяжелее, чем наш экзамен, где только надо показать, что ты умеешь делать с палочкой!

– А какие могли быть испытания? – Беатия не отрывалась от палочки.

– Например, в одиночку расправиться с тремя черномагами, – Лэннери попробовал представить себя в роли героя, который сражается одновременно с черномагом и парочкой его учеников. Картинка рассыпалась прямо на глазах. Едва ли Лэннери был способен на такой подвиг!

– Измельчали мы, – Беатия оттёрла пару пятен и полюбовалась тем, как сверкает палочка в лучах теперь уже Золотой Звезды. – Потому нас и одолели!

Лэннери продолжал читать дальше и наткнулся на то, отчего у него захватило дыхание. Пройдя через ритуал посвящения в Наставницы, фея не только становилась гораздо сильнее, но и получала дополнительные способности. К примеру, она могла применять заклинание поиска и находить нужных людей или фей; Лэннери подумал, что разыскать родителей окажется гораздо проще, чем он думал, и у него часто забилось сердце. Достаточно выяснить, что это были за люди, каковы их имена, а дальше заклинание поиска сделает всё само…

– Ты что сидишь с блестящими глазами? Надеюсь, не рыдать собрался? – раздался над ухом насмешливый голос Беатии. Она уже отмыла палочку дочиста и теперь парила в воздухе, а в руке у неё подрагивал букетик свежих магических белоцветов. Аромат от них шёл одуряющий.

Лэннери пришёл в себя.

– Нет, рыдать я не намерен, – он спрятал свиток в котомку, повесил её обратно себе на спину и взлетел. – А вот цветы – это хорошо, создаёт нужный образ феи, в отличие от кровавых палочек.

Беатия расплылась в улыбке:

– Ты совершенно прав! И знаешь… ты мне нравишься, Лэн.

Пока они летели к стенам города, Лэннери посматривал на Беатию без прежней неприязни. Да, её кровожадные наклонности, считавшиеся неприемлемыми для фей, никуда не делись. Да, она скрыла ото всех предательство Саймена только потому, что была в него влюблена, и остатки этой влюблённости не позволили Беатии сказать правду Наставнице. Но в бою она показала себя хорошо, именно благодаря ей было раскрыто преступление Туаркени Геса и недавно спасены невинные люди. Не столь плоха Беатия. «А кроме того, – мысленно усмехнулся Лэннери, – не такая уж она и тощая!»

– Эй, а ты почему оба свитка забрал себе? – Голос Беатии прервал размышления юного фея. – Будь добр, отдай мне один!

Лэннери не стал возражать. Он замедлил полёт, снял со спины котомку и хотел передать Беатии свиток, где говорилось о прыжках во времени. Но тот выскользнул из рук и устремился вниз. Порыв ветра только ускорил это падение.

– До чего неуклюжий! – возмутилась Беатия и нырнула вниз; Лэннери пожал плечами, завязал шнурки на котомке и повесил её обратно на спину. Беатия сверху казалась уменьшающейся белой точкой, а затем пропала.

«Ты бы полетел за ней», – вдруг сказала Айя.

«Зачем? Думаешь, она сама не сумеет подхватить свиток?» – Лэннери позабавила такая мысль.

«Дело не в этом, Лэн. Вам следует разлучаться пореже, ведь вас только двое, и с каждым может случиться что-то плохое… неожиданно».

Пожалуй, Айя говорила здравые вещи, и Лэннери начал спускаться вниз, надеясь, что Беатия не сочтёт его заботу… чрезмерной. Хоть он и изменил своё отношение к ней, но занять пустующее место Саймена, да ещё и так скоро после гибели того, не жаждал.

– Беатия! – крикнул Лэннери, пытаясь рассмотреть фею среди высоких трав. – Ты где? С тобой всё в порядке?

Она не отвечала, и в душу Лэннери холодным червячком начала заползать тревога – как бы слова Айи не сбылись!

– Беатия!

Тишина, и Лэннери поймал себя на том, что не слышит сверчков или пения жаворонка, столь привычных в поле. Как будто вся природа замерла в страхе перед…

– Нечисть!

Лэннери бросился к небрежно брошенным белоцветам, принялся озираться в поисках Беатии. Если на этом поле царит нечисть, то фея могла попасться в ловушку, едва спустившись на землю за проклятым свитком! Лэннери поднялся выше, и ему показалось, что трава невдалеке от него шевелится. Еле слышный шёпот, долетевший до Лэннери, заставил его похолодеть и вытянуть руку с палочкой вперёд.

– Беатия!

В ответ раздался чуть слышный стон.

Глава XII

– Разве это не было весело? – Беатия засмеялась, глядя на Лэннери сквозь перепачканные сайкумом пальцы и даже не подозревая, как сильно ему захотелось её ударить.

Оба сидели в храме Кэаль, у алтаря – плоского белого камня, накрытого белым же покрывалом, ели сайкум на двоих и по очереди пили из кувшинчика с росой. За одним-единственным, с мутными стёклами окном сгущались сумерки. Светлая Душа парила неподалёку и не вмешивалась в беседу живых фей.

– Не было, – жёстко ответил Лэннери, отчего ухмылочка на лице Беатии мгновенно исчезла. – Никогда больше так не шути. Я думал, тебя нечисть схватила!

Беатия сделала обиженное лицо и подтянула кувшинчик к себе.

– Что я, слабачка вроде Риджаны – не справиться с нечистью?

– Замолчи! – Лэннери посмотрел на неё так, что Беатия спрятала лицо за кувшинчиком. – Риджана умерла, и может быть, её подставил Саймен, которого ты покрывала!

Собеседница отвела кувшинчик в сторону и ответила холодным, вызывающим взглядом:

– Да, Саймен, который получил своё проклятье из-за тебя.

«Прекратите немедленно!» – к сожалению, голос Айи слышал только Лэннери, но судя по тому, как поморщилась Беатия, глядя на свою палочку, та тоже высказала какую-то разумную мысль. К примеру, не тратить злость друг на друга, когда можно потратить её на черномага и его приспешников.

– Ладно, допиваем росу и полетели, – хмуро произнёс Лэннери, забрав кувшинчик у Беатии. – До утра мы должны найти рейгела Эйзека и поговорить с ним. Понадобится – влетим прямо в спальню и разбудим.

Светлая Душа вдруг прошелестела, подплывая к ним:

– Так и поступите.

При жизни это, наверное, была красивая фея, а сейчас белёсый призрак, через который было видно чисто выскобленные пол и стены храма. Лэннери кивнул:

– Действительно.

Беатия хмыкнула, доедая свой кусок сайкума:

– А если мы застанем рейгела Эйзека голым и при исполнении супружеских обязанностей? Или, что ещё интереснее, с молоденькой служанкой? Вряд ли он будет нам рад!

– Тогда деликатно подождём за дверью, – пожал плечами Лэннери.

Когда с едой и питьём было покончено, феи поблагодарили Светлую Душу за гостеприимство и выпорхнули из дверей храма. Ночной город встретил их звуками драки в переулке, чьей-то бранью и женскими криками.

– Будем задерживаться? – спросила Беатия, однако Лэннери решительно покачал головой:

– Нет, – и взмыл в небо. За спиной раздался её насмешливый голос:

– И это фей! Воплощение добра, защитник обездоленных и спаситель…

– Не трать дыхание на болтовню, – оборвал её Лэннери, – мы не будем останавливаться до самого замка.

Теперь Беатия, наконец, закрыла рот и наверняка обиделась, но Лэннери было всё равно. Он прислушивался к своим ощущениям: нет ли следа чёрной магии? Несколько раз Лэннери почудилось, будто за ними кто-то шёл, не отставая, тенью мелькая на узких улочках. Но это не черномаг; тот далеко и с упоением мучает Наставницу. Некое внутреннее чутьё подсказывало Лэннери, что она всё ещё жива.

– Да не лети так быстро! Я запыхалась! – Недовольная Беатия отстала от него на добрый десяток крыльев. Лэннери оглянулся через плечо:

– Ну хорошо, как вылетим из города, отдохнём немного.

Пожалуй, он смягчился и простил Беатии её жестокую шутку в поле, но показывать этого не был намерен. Когда они миновали городские стены и ненадолго спустились в лес, Беатия виновато проговорила:

– Прости, Лэн. Нам до шестнадцатилетия остались считанные дни, а я веду себя, как маленькая.

Шестнадцатилетие… Возраст, когда фея или фей полностью взрослеет, и время замедляется, чтобы можно было прожить намного дольше людей. Когда-то Лэннери и подумать не мог, что станет взрослым не в Школе, готовясь к экзамену, а по пути на Флавастрию, да ещё в компании нелюбимой Беатии.

– Ты знаешь, я тут кое – что интересное нашла, – она порылась в котомке и вытащила свиток; при свете крыльев буквы на желтоватом пергаменте казались угольно-чёрными, хотя были написаны коричневыми чернилами.

– Что именно? – спросил Лэннери, поудобнее усевшись на пеньке. Где-то в ночи завыл волк, пронзительно крикнула неведомая птица, а затем снова воцарилась тишина, прерываемая только шелестом травы, по которой пробегало дуновение лёгкого ветерка.

– Помнишь, Аргален рассказывал, что он читал про то, как плохо заканчиваются игры со временем? В свитке упоминаются два таких случая: один произошёл с первой Хранительницей, которую ещё Кэаль благословила, а второй – с той Хранительницей, которая была до нашей, больше семисот лет тому назад.

Лэннери приготовился слушать и отметил, как Беатия выпрямилась с важным видом, прежде чем начать.

– Первая Хранительница позволила фее из Школы Золотой Звезды прыгнуть в портал, чтобы исправить крупную ошибку. И если в результате ошибки нечисть появилась только на Кэрлионе, то в новом варианте будущего и на Флавастрии тоже. Феи, конечно, устроили расправу с нечистью, – Беатия облизнула губы, будто очень хотела бы поучаствовать в подобной расправе, – но на Кэрлионе нечисть истребить так и не удалось. Более того, появились первые черномаги.

– Ясно, – задумчиво кивнул Лэннери. – А второй случай?

– Тут уже Хранительница пыталась помочь человеку, – Беатия заглянула в свиток, как ленивая ученица, не запомнившая урок до конца. – Тогда часто встречались не только черномаги, но и ведьмы, и одна из них спасла фея, в которого влюбилась без памяти. Должна была убить, а вместо этого вытащила из ловушки, подстроенной ему нечистью и хибри. Так вот, потом ведьму саму заманили в ловушку и убили, но фей, который тоже был в неё влюблён, пришёл к Хранительнице и попросил о помощи. Он говорил, что ведьма стала изучать чёрную магию, отчаявшись, а когда-то была доброй и мягкосердечной девушкой…

Лэннери вспомнил, как сон, свой разговор с Сайменом. «И выходит, что в жизни этих людей случилась какая-то беда, рассудок их помутился, а потом они увязли в этом болоте…» Возможно, в отношении некоторых черномагов и ведьм Саймен и был прав, но это не меняло того, что они – зло, и их необходимо уничтожать.

– Хранительница была растрогана этой историей и попробовала откатить время жизни ведьмы назад. Это выглядело как меняющиеся картинки; в конце концов, Хранительница остановила время и указала фею на картинку, где тогда ещё юная и совсем не злая ведьма хотела отомстить за гибель своей семьи и сожжение дома…

Беатия сделала паузу, переводя дыхание. Лэннери догадывался, что ничего хорошего не последует, и всё-таки мысль об управлении временем завораживала его. В этом есть что-то от истинного могущества, в отличие от суетливых полётов с палочкой наперевес за нечистью и хибри.

– Фей переместился в то время. Он хотел убедить девушку не мстить, но она твёрдо стояла на своём – а это путь, который и сделал её ведьмой. Тогда фей сказал: «Я отомщу за тебя, нет нужды марать руки. Загадай желание!»

– Дей-си-дери! – вырвалось у Лэннери. – Но ведь можно выполнять только те желания, которые не направлены на смерть и разрушение!

– И не принесут кому-то вреда, – Беатия отложила свиток и принялась загибать пальцы, – и не затронут чью-то судьбу, и не повлияют на ход времени, и… куча других ограничений!

– Отчего мы, феи, и перестали исполнять желания, – добавил Лэннери, легонько постукивая палочкой по колену. – Надо же быть таким глупцом!

Беатия сдвинула брови, её безупречно чистый лоб пересекла складка.

– Он любил… любовь всё терпит.

– Терпеливым глупцом, значит, – усмехнулся Лэннери, выдержав её взгляд. – Так чем же закончилась эта нелепая история?

– Фей выполнил желание девушки, покарал злодеев, уничтожив их, и вернулся в своё время. А там обнаружил, что он сам в ловушке, а вместе с ним ещё несколько фей, а та девица всё-таки стала ведьмой. Фей напомнил ей о любви, но выяснилось, что в этой развилке они встретились лишь раз, и она в него не влюбилась. А значит, спокойно выпила из него всю кровь, чтобы продлить свою молодость, разрезала его тело на части и бросила в свой котёл.

– Поделом ему, – проворчал Лэннери. – Жаль, из-за влюблённого ублюдка пострадали другие феи!

Беатия слегка округлила свои невинные голубые глаза, услышав слово «ублюдок», но Лэннери ничуть не смутился. Фея, которая любит разгуливать с кровавыми пятнами на платье, уже не имеет права прикрывать уши ладонями, услышав бранное слово.

– Да и та Хранительница поступила, как дура, – Лэннери поднял глаза к чёрному небу. – Наша не столь сентиментальна: пальцем не шевельнула ради того, чтобы предупредить о грядущем нападении, не то что порталы ради нас открывать. Я одного не понял – как фей попал к Хранительнице? Где она обитает? Разве это не священная тайна?

Беатия развела руками:

– Понятия не имею. Может, потому местонахождение Хранительницы и стало священной тайной, что к ней бегали все, кому не лень!

– Тоже вариант, – согласился Лэннери, заткнул палочку за пояс, поправил котомку на спине и взлетел. – Ну что ж, Беатия, отдых закончился. Вперёд, к замку Эйзека Гервелекского!

Вздохнув, Беатия спрятала свиток и поднялась:

– Надеюсь, беседа не будет слишком долгой…

Замок рейгела, наверняка носивший какое-нибудь пышное название, был окружён рвом и высокой зубчатой стеной. Везде стояли часовые – просто так в замок не попадёшь, а где спальня рейгела, чтобы сразу туда влететь, феи не знали. Казалось, проще всего представиться страже, подождать, пока рейгела разбудят и он с неохотой примет гостей, которых предпочёл бы никогда не видеть. Но этой ночью Лэннери тянуло на подвиги.

– Давай заглянем в окошко вон той башни, – предложил он.

Окна в замке были крохотными – прямоугольные отверстия, из которых разве что стрелять было бы удобно или обливать врагов кипящей смолой. Лэннери слышал от Аргалена, что люди для того и строили замки, что воевать из-за стен, сидя в укрытии, безопаснее, нежели в чистом поле. Интересно, кипящая смола сразу убивает, или ещё какое-то время мучаешься?

– Вряд ли там спальня рейгела, – возразила Беатия, но, тем не менее, спустилась к окну башни. – Лэн, что бы ты предпочёл – метнуть стрелу кому-то в бок или вылить котелок горячего масла на голову?

Похоже, и она прежде всего подумала об осаде. Ох уж эти рассказы Аргалена! Лэннери усмехнулся в ответ:

– Лучше простить… и пустить белый луч.

Часовые внизу о чём-то переговаривались и вряд ли видели фей, которые светлячками влетели в башню.

В небольшой по человеческим меркам каморке никого не оказалось. Толстый слой пыли свидетельствовал о том, что сюда давным-давно не ступала ничья нога. Лэннери в предвкушении потёр руки.

– Превосходно, отсюда можно спуститься по лестнице и коридорами пробраться к рейгелу в спальню.

Беатия вздохнула и пробормотала еле слышно:

– Сейчас бы настой белокорня выпить, а то страшно немного…

Подняв палочку, Лэннери подлетел к двери, сказал: «Пер-тэ» и беззвучно отворил её; Беатия следовала за ним, то и дело зевая. Пожалуй, будет неплохо, если рейгел даст феям поспать ровно столько времени, сколько требуется, чтобы песок из одной колбы часов пересыпался во вторую. А потом они со свежими силами полетят дальше.

С пыльной лестницы феи сразу попали в безлюдный коридор, где только факелы чадили на стенах. Беатия вдруг замерла, потянула носом:

– Лэн, я чувствую какой-то неприятный запах… и след чёрной магии.

«Почему так тихо?» – беспокойно прозвучал голос Айи у него в голове. Лэннери не ответил – присматривался к предмету, торчавшему из-за угла. Как будто чьи-то сапоги. Сглотнув и явственно ощущая запах, о котором упомянула Беатия, Лэннери полетел быстрее.

Это и в самом деле оказались сапоги на ногах неподвижно лежавшего человека. Он смотрел мутными выпученными глазами в потолок, мёртвой хваткой вцепившись в рукоять меча, который так и не пригодился. Лицо часового было одутловатым, покрытым тёмными пятнами, а в уголках губ запеклась кровь.

Лэннери усилием воли заставил себя оторваться от страшного зрелища, оглянулся на Беатию. Её глаза блестели в полумраке, рука с палочкой не дрожала, а вид трупа не смутил. Беатия лишь кивнула с удовлетворённым видом:

– Значит, это от него воняет.

– Вопрос в том, что его убило, – сколько Лэннери не присматривался, но дырочек от змеиных клыков на теле часового не заметил. Это не маа-змеи. Не ящерицы, которые просто высасывали жизненную энергию из жертвы, прикасаясь к ней. Тогда… кто?

– Смотри, – голос Беатии упал до шёпота, и она указала палочкой в самый конец коридора. Там тоже лежало тело – и, добравшись до него, феи обнаружили, что и этот человек умер непонятной, загадочной смертью.

– Идём по следу чёрной магии. Им-при! – и Лэннери первым скользнул за поворот, чувствуя, как замирает сердце. Сейчас найти нечисть казалось делом гораздо более важным, чем разыскать Эйзека. И пусть ночью феи не так сильны, как днём, но на тех тварей хватит!

Чудилось, что коридоров бесконечно много: один перетекал в другой, а другой – в третий. Везде феи натыкались на неподвижно лежащие тела – часовых, слуг, кого-то ещё. Иногда Лэннери слышался шорох в тёмных углах, он целил туда палочкой, и тут же становилось тихо. Так тихо, что от этой проклятой тишины начало звенеть в ушах. Желая спастись от неё, Лэннери вполголоса произнёс:

– Беатия, держись ближе ко мне. Чёрной магией тянет всё больше и больше, а особенно из дверей вон той комнаты.

Очень медленно, сжимая в руках палочки, феи подлетели к распахнутым настежь дверям. И заглянули внутрь.

Лэннери едва сдержал крик. Нет, его потрясли не два трупа стражей под ногами – это зрелище уже сделалось привычным. Он увидел кое-что похуже: огромная кровать, на которой лежал человек в ночной рубахе, сплошь кишела огромными червями. Тёмные, блестящие, неописуемо мерзкие – когда-то Лэннери их уже видел. Рядом вспыхнул луч и зазвучало торопливое:

– Пер-кусса! Пер-кусса!

Беатия опомнилась раньше него. А черви полезли со всех сторон, будто знали, что феи появятся здесь. Лэннери только и оставалось, что судорожно рассыпать вокруг убивающие лучи. К счастью, летать черви не умели. Зато десяток из них уменьшился, став как тонкие коричневые нити на полу, а потом сократившись до булавочных головок, и исчез неизвестно куда. Остальные пытались напасть или, наоборот, уползти прочь, гибли под лучами, но за ними следовали ещё, и ещё…

– Всё, – прошелестела Беатия, опуская палочку. Лэннери выдохнул, чувствуя, как устала его рука – словно пятьдесят слоёв защиты наложил на купол вокруг Школы. Огляделся – и его чуть не затошнило.

Растерзанные черви с выпущенными наружу внутренностями покрывали почти весь пол спальни. На кровати ещё кто-то шевелился, но Беатия взмахнула палочкой, послала в ту сторону белые лучи, и шевеления затихли.

– А теперь посмотрим, кого они убили, – Лэннери скривился от омерзения и приблизился к постели, измазанной тёмным и вонючим.

Лицо человека раздулось, глаза вылезли из орбит. Из полураскрытого рта свисал распухший язык, а на нём Лэннери увидел червя и зажал рукой рот, борясь с тошнотой.

– Посмотри, на покрывале вышит герб с рукой воина, держащей меч. А на стенах картины с какими-то бледными физиономиями – должно быть, предки славного рода, – негромко заговорила Беатия, а потом озвучила мысль, родившуюся в мозгу Лэннери: – Это сам рейгел Эйзек. Он мёртв. Черви заставили его задохнуться… не черви… нечисть.

Лэннери развязал котомку, нашарил внутри кувшинчик с росой, сделал несколько глотков, чтобы унять тошноту. Ещё не хватало, чтобы к внутренностям червей на полу добавился не так давно съеденный сайкум.

– Мы убили не всех, но большинство. Это радует.

Беатия зачем-то выглянула в коридор, и послышался её голос:

– Радует. Да не совсем.

Что-то было в её голосе, отчего Лэннери насторожился, спрятал кувшинчик и поспешил к ней, держа наготове палочку:

– Ещё враги?

– Да, – и Беатия выпорхнула в коридор, серебристой молнией устремилась вправо: – Лэн! Скорее! Я видела тень, и если это черномаг…

Лэннери понял её без слов. Если это черномаг, и им повезёт, они смогут отомстить за всех погибших и спасти Наставницу!

Мелькнула мысль, что в замке, вероятно, остался кто-то живой, и его нужно предупредить, но времени на это не было. Догнать врага – и уничтожить! Лэннери чувствовал, как нетерпение и гнев сплелись в один тугой клубок в его груди – казалось, не вздохнуть, пока не сделаешь того, что должно!