Текст книги "Картинка в волшебном фонаре"

Автор книги: Цитому Минаками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава восьмая

Особняк Татибана располагался в тихом районе, невдалеке от парка Уэно. У входа Хамото встретила хозяйка дома и подробно ответила на вопрос о визитной карточке Нитты.

Она сказала, что могила покойного мужа, генерал-майора Татибана находится на кладбище буддийского храма Гококудзи, но ее старший сын перешел в христианскую веру и с тех пор могилу не посещает.

– Мне не совсем ясно, с какой целью вы пришли, – продолжала она. – Могу только сказать, что с февраля никто из нас на могиле Татибана не был. Мой сын, помимо того, что он принял христианство, заявил, что не желает ходить на могилу военного преступника. Правда, я иногда посещаю ее тайком от сына, но с февраля из-за тяжелой болезни там не была. Что до ящика для визиток, то я всякий раз проверяю его содержимое: ведь там оставляют визитные карточки бывшие подчиненные мужа. Я уже сообщала об этом полицейскому, который приходил перед вами.

Вдова покойного говорила серьезно, не пытаясь что-то скрыть.

– Скажите, а ваш муж воевал в других странах? – спросил Хамото.

– На Суматре, – кратко ответила женщина, не желая, по-видимому, вдаваться в подробности.

Хамото покинул дом Татибана с уверенностью, что' здесь специально не, прятали визитную карточку Нитты. Либо он вовсе не опускал ее в ящик на могиле, либо родственники ее просто потеряли или порвали за ненадобностью.

Хамото изрядно устал, но решил довести дело до конца и отправился к дому Хаямы. Если и там его подстерегает неудача, придется на версии с визитными карточками поставить крест. Он вошел в узкий переулок, когда позади засигналил грузовик. Хамото оглянулся. В кабине сидели молодой шофер и рабочий. Он прижался к обочине и пропустил машину. Когда грузовик проезжал мимо, Хамото заметил, что он доверху набит какими-то станками и железным хламом. Грузовик завернул за угол и исчез из виду.

У Хамото не было с собой карты, а Тани расспрашивать не хотелось, поэтому он довольно долго плутал, пока не добрался до нужного переулка. Дом Хаямы находился где-то в этом районе. Но где? Здесь начинался квартал особняков с обширными участками, и, как назло, никто не попадался навстречу. Наконец из калитки соседнего дома вышла пожилая женщина с корзинкой. Хамото буквально кинулся ей навстречу.

– Простите за беспокойство. Может быть, вы знаете, где дом господина Хаямы?

– Совсем рядом. Поверните на перекрестке направо, второй дом от угла. – Она указала в ту сторону, куда завернул грузовик.

Хамото пошел в том направлении и остановился у ворот, за которыми стоял грузовик. На воротах висела дощечка с фамилией хозяина дома: "Коносукэ Хаяма". "Выходит, станки привезли к Хаяме, наверное, он занимается торговлей", – подумал Хамото. Он постоял у ворот. Вскоре они отворились, и грузовик осторожно выполз наружу. Створки ворот захлопнулись, раздался металлический стук – кто-то изнутри закрыл их на засов.

От ворот до дома тянулась длинная, покрытая гравием дорожка, вдоль которой росли падубы и кусты рододендронов. Описав плавную дугу, дорожка заканчивалась у входа.

Подождав, пока похожий на студента молодой человек, запиравший ворота, уйдет в дом, Хамото отворил калитку и вошел внутрь. Не успел он проделать несколько шагов, как из глубины участка послышался заливистый лай. Должно быть, те самые овчарки, о которых говорил Тани. Собаки, видимо, были хорошо натасканы и узнавали чужака по звуку шагов.

– Разрешите войти, – громко сказал Хамото, отворяя дверь в прихожую.

"Вот так прихожая, – оглядываясь, подумал он, – пожалуй, побольше моей комнаты".

Через пару минут ему навстречу вышел все тот же похожий на студента молодой человек.

– Мне хотелось бы повидаться с господином Хаямой, – сказал Хамото.

– А как о вас доложить?

– Меня зовут Хамото. Дело в том, что мой друг неожиданно скончался. Перед смертью он посетил могилу покойного господина Хаямы и оставил там свою визитную карточку. Сейчас она понадобилась. Не сочтите за труд отыскать ее и передать мне.

– Об этом уже спрашивал полицейский, приходивший до вас. Емуответили, что в ящик для визиток не заглядывали и какие там оставлены визитные карточки – не знают.

На лице молодого человека было написано явное недовольство.

Вдруг за дверью послышалось покашливание. Молодой человек сразу преобразился, лицо его обрело выражение угодливости.

– Мне все это известно, – вежливым тоном продолжал Хамото, – я решился вас побеспокоить на тот случай, если после прихода полицейского вы случайно обнаружили эту визитную карточку. Прошу прощения, что нарушил ваш покой, но, может быть, вы, попробуете поискать еще раз.

В это время в дверях появился высокий мужчина лет пятидесяти – толстый, чернобровый, с красным лоснящимся лицом, на котором выделялись непомерно большие глаза. Он сердито уставился на Хамото и надменно произнес:

– Это ты обратился в полицию насчет какой-то визитки? А кто вообще дал тебе право беспокоить меня? Болтаешь насчет своего приятеля, как там его зовут… Мы его и в глаза не видели. С какой стати будет он оставлять визитную карточку на могиле моего брата? Из-за всякой ерунды полицию в мой дом присылают. Черт знает что! Уходил бы ты отсюда подобру-поздорову, пока шею не намылили. – Его голос уже буквально гремел на всю прихожую.

Хамото невольно съежился. "Такой человек вполне может избить. Он вправе сердиться, если Нитта не оставлял свою визитную карточку", – подумал Хамото. Но ведь он-то пришел сюда, будучи уверен, что художник опустил визитку в ящик на могиле. С другой стороны, отчего этот мужчина так злится? Неужели он его настолько обеспокоил, что вызвал откровенное возмущение? В доме Татибана его визит никакого гнева не вызвал. Напротив, сама хозяйка вышла ему навстречу и вежливо и убедительно все объяснила. А здесь? По всей видимости, Хаяма сердится не напрасно – что-то за этим скрывается. Хамото поднял глаза на мужчину и сказал:

– Понимаю ваше возмущение, но поймите и меня: скончался мой давнишний приятель. Незадолго до смерти он куда-то девал свои визитные карточки. Как удалось выяснить, он опустил их в ящики для визиток на кладбище храма Гококудзи. Зачем он это сделал? Не знаю. Человек умер, и у него теперь не спросишь. Но мне бы хотелось это узнать. Прошу простить меня, если нарушил ваш покой и доставил вам неприятности. Раз визитки у вас нет, значит, он, по-видимому, не опускал ее в ящик на могиле вашего брата.

Хамото не спускал глаз с мужчины, следя за реакцией, которую вызовут его слова.

Тот лишь слегка искривил губы и ответил:

– Все это вашедело и меня не касается.

– Прошу прощения. – Хамото вежливо поклонился, и в этот момент заметил на бетонном покрытии у входа пятна мазута. "Должно быть, от станков, которые доставил сюда грузовик", – решил он.

Хамото чуть не бегом выскочил из дома Хаямы. Собачий лай провожал его до самых ворот.

"Страшный человек, – подумал он о хозяине, – интересно, чем он занимается? Торгует станками? Но почему он привозит их к себе домой?" Невольное подозрение шевельнулось в голове. На обратном пути он остановился на углу, где выстроились в ряд табачный киоск, винная и овощная Лавки. Он подошел к киоску и спросил у продавца:

– Тут неподалеку есть особняк господина Хаямы. Вы случайно не знаете, чем занимается его хозяин?

– Господин Хаяма? – переспросил тот.

– Ну да, у него большой дом, а во дворе овчарки.

– К сожалению, не знаю. А вы спросите в винной лавке, может, они знают.

Хамото вошел в винную лавку и с тем же вопросом обратился к стоявшему за прилавком молодому продавцу.

– Я в тот дом часто приношу сакэ, а вот чем хозяин занимается – не знаю.

Он зашел в заднюю комнату спросить у хозяина, но тот тоже толком ничего не ответил.

"Токио – большой город, и что удивительного, если люди ничего друг о друге не знают", – подумал Хамото. Разве сам он знает, чем, например, занимается его сосед по квартире? В этом отличительная черта столицы.

И все же Хамото не хотелось уходить с пустыми руками. Кажется, этот сердитый мужчина упомянул, что на кладбище Гококудзи могила его старшего брата. А он, младший брат, должно быть, унаследовал дом, поскольку у покойного не было детей… Хамото заметил небольшую харчевню и сразу же ощутил зверский голод. У него с утра не было во рту ни росинки. Он вошел внутрь и обратился к молодому, шустрому официанту:

– Порцию лапши – и поскорее.

– Одну лапшу, – крикнул тот в сторону кухни и, улыбаясь, остановился у столика.

– Послушай, ты случайно не бывал в особняке Хаямы? – спросил Хамото наудачу.

– В особняке Хаямы? – Официант задумался.

– Отсюда метрах в двухстах. Большой дом с собаками. Там у него секретарь – молодой парень, похожий на студента.

– А-а, знаю, знаю. Он часто заходит к нам перекусить. Да и я сам иногда доставляю им горячую лапшу по заказу.

– А ты не слышал, чем занимается хозяин?

Официант подозрительно поглядел на любопытного посетителя.

"Наверное, интересуется моей профессией", – подумал Хамото.

Официант заглянул в заднюю комнату, видимо, пошептался с хозяином и вскоре вышел.

– У него, оказывается, фабрика в Кавагути.

– В Кавагути?

– Да, так говорил однажды его секретарь. Он еще сказал, что Хаяма – владелец фабрики – пожертвовал крупную сумму на строительство торговых рядов.

Кавагути известен своими фабриками металлических изделий. По-видимому, и у Хаямы тоже такая фабрика, решил Хамото, но не придал этому особого значения. Важность этого предположения он осознал чуть позже.

Он доел лапшу и направился к остановке автобуса, шедшего в сторону Симбаси. Автобус только что ушел, и в ожидании следующего Хамото стал разглядывать небольшие магазинчики на противоположной стороне улицы. Его внимание привлекла вывеска над скобяной лавкой: "В продаже печурки, кастрюли, чайники, проволока, ведра". "Должно быть, такие изделия производит и фабрика в Кавагути, владельцем которой является этот грубиян Хаяма", – подумал Хамото. Внезапная мысль привела его в неописуемое волнение. "Постойте-ка, ведь Тономура, труп которого обнаружили в парке Сатоми, был рекламным агентом "Вестника металлоизделий", – об этом ему говорил помощник инспектора Кинуи… Хамото огляделся по сторонам, заметил у аптеки телефон-автомат и, ни минуты не медля, позвонил в полицейское отделение Оцука.

– Прошу руководителя группы розыска Кинуи, – скороговоркой произнес он.

– К сожалению, он вышел по делам.

– А детектив Мита?

– Его тоже нет.

"Куда они все подевались, опять занимаются бесплодными поисками", – с досадой подумал он.

– Простите, а кто ими интересуется? – послышалось в трубке.

– Моя фамилия Хамото, я знакомый господина Кинуи. Может быть, Тани на месте?

– Вам не повезло – он только что вышел.

– А инспектор Мамия?

– Его вызвали в полицейское управление.

– Тоща не сочтите за труд ответить мне на вопрос: Тономура, убийцы которого сейчас разыскиваются, работал в рекламной газете?

– Да, он был рекламным агентом "Вестника металлоизделий". А в чем, собственно, дело?

– Мне позарез нужен адрес этого "Вестника".

– Если не ошибаюсь, он находится где-то близ Нихонбаси. Точнее можете узнать в позавчерашнем вечернем выпуске газеты. Там есть информация об убийстве Тономуры и адрес "Вестника".

"Не слишком вежливый ответ", – подумал Хамото, кладя трубку.

Он решил не дожидаться автобуса, а поймал такси и велел ехать в сторону Нихонбаси, рассчитывая, что Найдет редакцию "Вестника" и без точного адреса. Спустя полчаса, он уже был в редакции "Вестника", где до него уже побывал детектив Мияути.

Напротив двери, вытянув ноги, сидел главный редактор Фукуси и читал журнал. Двое молодых сотрудников о чем-то беседовали.

– Простите за неожиданный визит, – обратился к ним Хамото. – Вам известна фабрика металлоизделий в Кавагути, владельцем которой является господин Хаяма?

– Хаяма? – разглядывая посетителя, переспросил один из них.

– Вы, должно быть, имеете в виду фабрику "Хаяма тюдзо", – отложив журнал, откликнулся Фукуси. – Там изготовляют чайники. Наверное, видели чайники с изображением голубя… Простите, а кто вы такой?

– Моя фамилия Хамото. Кстати, как в Кавагути можно найти эту фабрику?

– Я там ни разу не был. Это – вотчина покойного Тономуры.

– Что вы имеете в виду?

– Тономура ездил туда выбивать рекламу. Правда, от "Хаяма тюдзо" удалось получить лишь два рекламных объявления в канун праздника Обон [12]12
  Праздник Обон – день поминовения усопших – 15 июля и ближайшие семь дней до и после 15-го.


[Закрыть]. Во всяком случае, Тоно-муре впервые удалось получить в конторе этой фабрики заказ на рекламу.

– А вы не могли бы показать это рекламное объявление?

– Пожалуйста.

Фукуси приказал молодому сотруднику достать подшивку "Вестника". Тот положил перед Хамото номер форматом в половину газетного листа. В низу полосы он прочитал короткое объявление, заключенное в рамку. Первая строка была набрана жирным шрифтом: "Процветающие предприятия металлических изделий".

А ниже перечислялись названия двадцати предприятий. Хамото сразу отыскал нужное:

"Акционерная компания "Хаяма тюдзо" по изготовлению чайников с маркой "Голубь"

президент Коносукэ Хаяма".

– Это было помещено в июле нынешнего года. Предприятия в Кавагути не любят тратить деньги на рекламу. Тономуре пришлось потратить две недели, чтобы выбить из них это жалкое объявление, – пояснил Фукуси.

– Значит, он в течение двух недель обивал пороги фабрик в Кавагути?

– Ничего не поделаешь, ноги – главное достояние агента по рекламе. Тономуре пришлось тяжко – нынче летом стояла такая жара!

– А в чем заключалась его работа?

– Прежде всего, обходить конторы предприятий, уговаривать, доказывать эффективность рекламы. Но в этом есть и свои тонкости. Особенно если, как в этом случае, рекламу помещают несколько предприятий. Начальство тогда бывает придирчиво до мелочей: кто будет помещен рядом? Каким шрифтом? Сколько места на газетной полосе займет сосед? – и многое другое. Поэтому Тономура при составлении этого рекламного объявления на первое место поставил президента ассоциации изготовителей металлоизделий города Кавагути, затем директоров ассоциации, а последними – рядовых членов.

"Да, Фукуси прав, работа непростая", – подумал Хамото, внимательно прочитав объявление еще раз. Фабрика Хаямы стояла где-то посередине, среди рядовых членов ассоциации.

– А что еще, кроме чайников, изготовляет фабрика "Хаяма тюдзо"? – спросил Хамото.

– Насколько мне известно, только чайники и печурки, – ответил Фукуси.

Хамото вспомнил сотрудника агентства по рекламе, который раз в месяц приходил в редакцию их журнала. Когда из типографии поступала верстка, Хамото подготавливал краткое резюме очередного номера и вместе с оглавлением клал на стол главному редактору. Тот отбирал наиболее выигрышные материалы и заголовки и передавал их рекламному агенту – бывшему журналисту, специализировавшемуся на детских изданиях. Книгоиздание и изготовление металлических изделий – разные сферы деятельности, но и тут и там работа агента по рекламе одинаково сложна. Особенно когда речь идет о рекламировании на одной полосе разных издательств или предприятий.

"Итак, Тономура был первооткрывателем "Хаяма тюдзо", а пока он выбивал у владельца фабрики рекламу, случилось нечто, стоившее ему жизни", – подумал Хамото, припомнив неприятное лицо Коносукэ Хаямы, когда тот разговаривал с ним в прихожей своего особняка. Трудно поверить, чтобы этот человек всерьез занимался таким прозаическим делом, как изготовление чайников.

– Господин Фукуси, вы не позволите мне взять этот номер вашего "Вестника"? – спросил Хамото.

Тот удивленно поглядел на него, но неожиданно согласился.

– Не знаю, для чего он вам понадобился, но у нас, кажется, есть второй экземпляр.

Он кивнул сотруднику, и тот, открыв забитый бумагами шкаф, быстро отыскал нужный номер и вручил Хамото.

– Господин Хамото, как я понимаю, вы особо интересуетесь всем, что связано с покойным Тономурой. Вы случайно не из полиции? – с усмешкой спросил Фукуси.

Хамото многозначительно улыбнулся, но ничего не ответил.

На следующее утро он отправился в Кавагути. Было десять часов, когда, выйдя на станции, он купил в ближайшем киоске карту города.

Район Аоки, где располагалась фабрика "Хаяма тюдзо", находился довольно далеко от центра этого небольшого городка. От обводного канала Аркава отходила узкая речушка Сибагава, пересекавшая весь город. Фабрика Хаямы стояла на ее берегу близ железобетонного моста Асахи.

Приблизившись к фабрике, Хамото сначала внимательно оглядел окрестности. Вода в Сибагаве была грязной, застойной, то и дело на поверхности вздувались фиолетовые пузыри. Вдоль ее берегов чуть не впритык друг к другу стояли многочисленные фабричные здания.

У моста приткнулась баржа, груженная песком, а на берегу тоже высились горы белого песка и еще чего-то черного, напоминавшего угольную пыль. Песок, должно быть, служил необходимым компонентом для плавки.

Над светлой фабричной крышей из оцинкованного железа выделялись черные иероглифы вывески:

"Чайники и печурки с маркой "Голубя"

Фабрика Хаяма тюдзо".

За вывеской, по-видимому, давно не следили. Она сильно покосилась, а один иероглиф вообще исчез.

Хамото вошел в проходную и предъявил свою визитную карточку молодейькой девушке, которая подозрительно поглядела на него.

– Я работаю вдетском журнале, – пояснил Хамото. – В ближайшем номере мы планируем специальную подборку на тему: "Как изготовляют чайники?" Вот я и решил посетить вашу фабрику, где выпускают известные на всю страну чайники с маркой " Голубя", чтобы описать ее детям. Узнайте, пожалуйста, не может ли меня принять директор или главный инженер?

Девушка внимательно его выслушала и, попросив подождать, вышла.

Хамото сел у окна и стал глядеть на фабричный двор, где высились целые горы ржавого железного лома.

Вскоре девушка вернулась в сопровождении долговязого мужчины в желтом комбинезоне.

– Прошу извинить, что оторвал вас от работы, – вежливо сказал Хамото.

– К сожалению, директора сейчас нет, и вам придется удовольствоваться моими объяснениями. Готов сопровождать вас, – ответил мужчина. – Кстати, – продолжал он, – мне очень нравится ваш детский журнал. Мой сын не пропускает ни одного номера. Есть, конечно, журналы, которые публикуют исключительно приключенческие рассказы и детективы. Но ваш журнал выигрывает по сравнению с ними серьезностью подачи материала.

Хамото последовал за ним на фабрику. Слушая вполуха его объяснения, он внимательно осматривал все вокруг, стараясь не упустить ни единой детали.

Они вошли в огромный цех с высоким потолком, крытым оцинкованным железом. В углу стояла плавильная печь, от которой отходил желоб. Вокруг печи суетились человек пятнадцать полуголых рабочих с потными от жара лицами. По желобу, разбрасывая вокруг искры, текло раскаленное докрасна железо.

– Это железо идет на изготовление деталей, – пояснил сопровождавший Хамото мужчина. – А там формовочный цех. К сожалению, сегодня чайники не изготовляют.

Хамото поглядел в ту сторону, куда указывал мужчина. Там была небольшая площадка, покрытая слоем темно-серого песка.

– Это увлажненный песок, смешанный с коксовой пылью. Применяется для плавки. Лучшим считается песок "сасамэ". Он и сейчас в небольшом количестве добывается близ деревни того же названия.

– А где находится деревня Сасамэ?

– За Кода, невдалеке от того места, где во время Олимпийских игр будет построен гоночный канал.

Хамото казалось, что он уже слышал название этой деревни, расположенной у реки Аракавы в префектуре Сайтами.

– Песок "сасамэ" издавна использовался при выплавке металла, его доставляли водным путем через аракавский шлюз, но запасы близ деревни Сасамэ почти исчерпались, и теперь мы большей частью завозим песок по железной дороге из Нагоя.

Похоже, мужчина отлично знал свое дело, и Хамото делал вид, что с интересом слушает его, но думал о другом. Ему надо было выяснить, какие люди окружают Хаяму, не производят ли тайно на фабрике иную продукцию, совершенно не связанную с чайниками и печурками.

После осмотра формовочного цеха мужчина подвел его к плавильной печи.

– Сюда закладывается кокс, железный лом, песок и другие компоненты. В зависимости от назначения плавка ведется при температурах от пятисот до тысячи градусов. Для металла, идущего на изготовление чайников, достаточна температура в пятьсот-шестьсот градусов, – пояснил мужчина.

Молодой рабочий совковой лопатой кидал в черную пасть печи железный лом. Оттуда всякий раз вырывался наружу сноп искр.

– А не опасно ли работать босиком? Почему он не в обуви? – спросил Хамото.

– Сталевару работать в обуви да в носках – никаких денег не хватит. Прогорит в прямом и переносном смысле. Да и опасность ожогов больше. Попадет искра в ботинок или на носок – пока ее сбросишь! А с голого тела она сама скатывается.

В самом деле, рабочие, бегом таскавшие ковши с раскаленным металлом, были все босиком и без рубашек. Они привычно выливали ковши в изложницы, чуть не касаясь их ногами.

– Неужели им не жарко? – удивлялся Хамото.

– Конечно, жарко! Но, к сожалению, здесь все делается по старинке, вручную.

– А фабрика "Хаяма тюдзо" существует давно?

– Нет, ее построили после войны, и в Кавагути она считается новой. Здесь есть предприятия, начавшие работать еще в эпоху Эдо [13]13
  Эпоха Эдо (1600–1867 гг.) – период феодального правления дома Токугава.


[Закрыть].

– А владелец фирмы – специалист по производству металлоизделий?

– Владелец? – Мужчина внимательно поглядел на Хамото, потом отвел глаза в сторону. – Наш хозяин профессионально в этом деле не разбирается, но это не мешает ему умело руководить фабрикой.

– Если не ошибаюсь, его зовут Коносукэ Хаяма?

– Да.

– Ну, а директор фабрики человек опытный?

– Нет. Поэтому специалистам вроде меня приходится тяжко, – ворчливо произнес мужчина.

– У Хаямы, кажется, особняк в Тоёсима?

– Да. Сам я у него никогда не был – не приглашали, но слышал, что дом принадлежал его старшему брату, военному, а теперь перешел к нему по наследству.

– Его брат был военным?

– Да. Конец войны он встретил в чине генерал-лейтенанта. В военных кругах он был человеком известным, занимал высокие посты в Квантунской армии, а также в Генеральном штабе. Неужели вы о нем ничего не слышали?

Мужчина вдруг умолк, почувствовав, что наговорил лишнего. Но для Хамото эта информация была крайне важной, и он рискнул задать еще несколько вопросов, несмотря на явное нежелание того продолжать разговор на тему, далекую от изготовления чайников.

– Скажите, а Хаяма ежедневно бывает на фабрике? – спросил Хамото.

– Нет, здесь он почти не показывается.

– Как я понимаю, сам он не военный. А чем он занимался прежде? Может быть, этот вопрос вам покажется странным, но мне трудно понять, почему человек, семейство которого принадлежит к военной касте, вдруг занялся таким прозаическим делом, как изготовление чайников.

– Мне ничего не известно о прошлом нашего хозяина, – отрезал мужчина.

Около двенадцати Хамото покинул фабрику. Он сразу же хотел доложить Кинуи о том, что удалось выяснить, и, едва добравшись до станции Кавагути, вошел в телефонную будку.

Сначала Кинуи слушал его без особого интереса, видимо, надоела версия с визитными карточками, на которой он уже поставил крест, но когда разговор зашел о Тономуре и особенно о посещении фабрики в Кавагути, он весь превратился в слух. Это почувствовал даже Хамото на другом конце провода.

– По-вашему, это указывает на связь между Ниттой и Тономурой? – спросил он, выслушав Хамото.

– Последнее время Тономура работал агентом по рекламе в "Вестнике металлоизделий" и, занимаясь сбором рекламы, случайно вышел на Хаяму, старший брат которого во время войны дослужился до чина генерал-лейтенанта. Я побывал у него дома. Многое там показалось мне подозрительным. Социальное положение его хозяина не вызывает сомнений – он хозяин фирмы, владеющей фабрикой металлоизделий. Но сам он на фабрике не появляется, и меня не оставляет мысль, что фабрика – только прикрытие, а Хаяма занят какими-то другими делишками, к которым имел отношение Тономура, а значит, и Нитта.

– Но, господин Хамото, единственная ниточка, которая связывает художника с Хаямой, проходит через ящик для визиток на кладбище – другой нет! Лично я это представляю, как случайное стечение обстоятельств.

– Почему случайное? По-моему, вы так говорите, чтобы обеспечить себе удобное оправдание, – возмущенно возразил Хамото. – Подумайте сами: каким образом мне удалось связать фабрику Хаямы с Тономурой? Прежде всего потому, что я занялся окружением Нитты и проследил его действия в последние дни перед смертью. Пусть в визитных карточках, найденных на кладбище, есть элемент случайности. Но ведь только благодаря этому мне удалось ухватиться за реальную нить. Может быть, пути Нитты и Тономуры скрестились в другом месте? Тогда скажите: где?

Кинуи промолчал, не зная что ответить.

"Вот тупица", – подумал Хамото и продолжал:

– Сличение отпечатков пальцев позволяет со всей определенностью считать, что убийцей Нитты является Тономура. Но кем же был убит сам Тономура? По моему мнению, с ним расправился кто-то, связанный с Хаямой. Нам достаточно отыскать еще одну нить между окружением Хаямы и трупом, найденным в парке Сатоми, – и считайте, что расследование завершено и можно распускать спецгруппу.

Кинуи молчал. Из трубки доносилось лишь странное сопение.

– Господин Кинуи, почему вы молчите? Я хотел бы выслушать ваше мнение… Ну хорошо, я сейчас к вам приеду.

– Спасибо, Хамото, – послышался наконец в трубке осипший голос Кинуи. – Я, как говорится, снимаю шляпу перед вашей прозорливостью. Сейчас доложу обо всем начальству и надеюсь получить его согласие, чтобы сосредоточить все силы на поиске доказательств о связи между убийством Тономуры и окружением хозяина фабрики в Кавагути.

Помощник инспектора повесил трубку. Прислушиваясь к коротким гудкам, Хамото ощутил неописуемую радость. Он потрудился не зря.