Текст книги "Родная кровь"

Автор книги: Чеви Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Сеанс двадцать второй

Я не готова говорить о том, что случилось, но придется. Мне нужно найти какой-то способ проработать эти кошмарные воспоминания, иначе они разрушат меня изнутри. Всякий раз, как я закрываю глаза, они возвращаются, и я тону в стремительном потоке памяти, задыхаюсь под волнами паники. Я просыпаюсь среди ночи, сердце бешено бьется в груди, тело обливается потом, мысли лихорадочно мечутся в голове. И одна все время возвращается: «Остановишься – умрешь».

Я бежала по лесу, ведомая страхом, и добралась до берега реки. Через мгновение я поняла, что нужно было двигаться к дороге, потому что там можно было бы позвать на помощь, но теперь уже поздно думать об этом. Я мчалась по лесу, и ветки царапали мою кожу. Я слышала, как Джон выкрикивает мое имя. Элли вопила.

– Элли, прекрати! Ты должна молчать!

Я с шумом перепрыгивала через кусты.

Руки уже болели от тяжести Элли. Где-то сзади меня звал Джон. Я побежала быстрее. «Вперед, вперед, вперед!»

Выскочив на берег реки, я подумала, что шум воды может заглушить мой топот. Споткнувшись о какой-то корень, я упала и скатилась к кромке воды. Мобильный упал в реку, а я чуть не поранила Элли. Девочка опять закричала, но я зажала ей рот ладонью:

– Тс-с!

Ее лицо побелело от ужаса.

– Забирайся на спину и обхвати меня ножками.

Я опустилась на колени.

Как только она схватилась за мою шею, я опять побежала. Я двигалась по берегу реки, продираясь через густой кустарник, перепрыгивая через поваленные деревья и скользя на поросших мхом камнях.

– Сара! Вернись! – слышался сзади голос Джона.

Я почувствовала свежий выброс адреналина и помчалась еще быстрее. Элли заерзала, и я, потеряв равновесие, упала, ударившись левым коленом. Чтобы Элли не поранилась, я выставила локоть вправо, пытаясь удержать малышку на спине, и до крови разодрала ладонь об острый камень.

«Вставай! Беги!»

Шум воды стал громче – мы приблизились к небольшому водопаду. Впереди берег перегораживала густая стена кустарника и груда водорослей, гниющих на берегу с прошлого года. Мы были в ловушке. Я судорожно принялась озираться. Как же выбраться отсюда?

Я посмотрела на другой берег реки, но течение было слишком быстрым. Нам не переплыть туда. Слева, под густыми еловыми ветками, я заметила узенький уступ. Я подтащила Элли туда. Вес дочки давил мне на плечи. Уступ вел вдоль скалы у водопада. Судя по всему, какие-то звери пользовались этим проходом, чтобы пробираться между скалами и рекой, но уступ был слишком скользким, а обрыв – высоким. Я посмотрела вниз, и меня сковал страх. Схватившись за ветку, я закрыла глаза. Мне не пронести здесь Элли. Что же делать? Мне не обогнать Джона.

Я вспомнила, что Джулия несколько часов пряталась в лесу. Мы можем спрятаться. Но что потом? Рано или поздно мне придется выйти, а Джон будет ждать нас. Это никогда не закончится. Из кустов выбежала куропатка, напуганная нашим топотом. Она расставила крылья, притворяясь раненой, чтобы мы не заметили ее малышей. Вот что мне нужно! Отвлекающий маневр! Западня! Я оглянулась. Лес, река… Река… Джон говорил мне, что не умеет плавать!

Повернув налево, я углубилась в лес. К счастью, пришлось пройти всего пару метров, и я нашла небольшую нору в холме. Посадив Элли на землю, я опустилась перед ней на корточки.

– Элли, мне нужно, чтобы ты внимательно выслушала меня. Я хочу, чтобы ты оставалась в этой норке. Ты должна сидеть тихо. И не произносить ни звука, понятно? А потом я вернусь за тобой.

– Нет! – Малышка начала плакать. – Не оставляй меня, мамочка! Прошу тебя! Я буду вести себя очень-очень тихо.

У меня у самой слезы наворачивались на глаза. Взяв дочку за руки, я крепко сжала их.

– Я не хочу оставлять тебя здесь, котенок, но я все улажу. Я вытащу нас отсюда. Обещаю.

– Саааааарррррааааа!!!

Крик Джона эхом пронесся по лесу.

Он уже близко.

– Сейчас ты должна быть очень-очень храброй, солнышко. Я буду шуметь и громко звать тебя, но это только для того, чтобы обмануть его. Это все будет понарошку. Так что тебе нельзя вылезать отсюда, договорились?

Элли кивнула. Ее глаза расширились от страха. Я поцеловала дочку в щеку.

– А теперь прячься. И сиди тихонько, как зайчик. Помни, Элли, ты помогаешь мне обмануть его, поэтому, что бы ни случилось, не выбирайся отсюда.

Я представила себе, как скелетик Элли находят здесь через много лет, и взмолилась, обращаясь к Богу, чтобы этого не произошло и мой план сработал.

Держа Элли за ручку, я перецеловала все ее пальчики. Когда малышка спряталась в нору, я шепнула:

– Я скоро вернусь. Держись тут без меня, Эллигатор.

– Возвращайся, крокодильчик, – пробормотала она в ответ.

Вздохнув, я отошла, оставив дочку в норе.

Я направилась к реке. Оставаясь на краю леса, я подобралась к обрыву с узким уступом и остановилась, судорожно вслушиваясь, но кроме шума воды ничего не услышала.

Я знала, что времени у меня немного, поэтому выбралась на уступ, передвигаясь на четвереньках и хватаясь за ветки, чтобы не упасть в зеленоватую ледяную воду. Стянув кроссовки, я уставилась вниз.

– Сара!

Голос Джона доносился откуда-то сверху, из леса над обрывом.

Глубоко вздохнув, я нырнула. От холода у меня перехватило дыхание, я закашлялась, отплевываясь. Набрав в грудь воздуха, я нырнула снова, вынырнула и завопила:

– Элли!

А вдруг она забудет мое предупреждение? Вдруг выберется из укрытия?

Я нырнула еще пару раз. Поднимаясь на поверхность, я осматривала берег в поисках Джона. Наконец я заметила его на тропинке.

Тогда я еще сильнее замолотила руками по воде.

– Элли! На помощь!

Я нырнула опять, а когда вынырнула, Джон уже стоял на берегу, сжимая в руках ружье. Его лицо пошло алыми пятнами ожогов от кипящего масла, на лбу вздулись пузыри.

– Джон! Элли упала в воду, и ее закрутило в водовороте под водопадом! – Я вложила в этот крик весь свой ужас. – Она утонет!!!

Подбежав к краю воды, он остановился на плоском камне, выступающем из реки.

– Где она ушла под воду?

Я опять нырнула.

– Не знаю, – выдавила я. – Я не могу найти ее. – У меня стучали зубы. – Помоги мне! Прости меня, Джон. Помоги мне!

Он помедлил.

– Нужно посмотреть ниже по течению. Поток мог отнести ее дальше.

Я потянулась к камню, на котором он стоял, словно собираясь выбраться из воды, но потом соскользнула обратно в воду. Наклонившись вперед, Джон протянул мне руку. Я подплыла поближе.

У меня был всего один шанс.

Я уперлась ногами в основание валуна и, схватившись за его руку, отпрянула назад, поэтому Джону пришлось наклониться еще больше. Видя, что его торс находится прямо над водой, я схватила его за руку и дернула изо всех сил. Джон упал в реку за моей спиной и отчаянно замолотил руками.

– Сара, я не умею плавать!

Я быстро поплыла к берегу и попыталась выбраться на камень, но Джон схватил меня за ногу и утащил обратно в реку. В горло хлынула вода. Вырвавшись, я всплыла на поверхность, жадно ловя ртом воздух. Джон, вцепившись в мою рубашку, выплыл вместе со мной. Я ударила его по лицу и пнула в пах. Его пальцы разжались, и я рванулась в сторону.

Течением нас отнесло к берегу, где было мельче. Скоро Джон достанет ногами дна.

Нащупав камни под ногами, я начала подниматься. Джон был за моей спиной, но в панике не осознавал, что глубина здесь – всего пара футов. Он обхватил меня за талию и потащил вниз. Вынырнув, я набрала побольше воздуха и ударила Джона ногой в челюсть. Схватившись за камни, я отпрянула назад. Джон уже понял, что тут достаточно мелко, и начал подниматься. Нащупав довольно большой острый камень, я развернулась.

– Сара, я только пытался…

Поднявшись, я изо всех сил ударила его в висок. Джон схватился за рваную рану на голове и упал на колени.

– Сара… – В его голосе звучала мука.

Из раны хлестала кровь.

Я встала на ноги и, перехватив камень обеими руками, второй раз ударила Джона по голове. Послышался громкий хруст ломающихся костей. Камень выскользнул у меня из рук и ушел под воду.

Джон, покачиваясь, с трудом поднялся на четвереньки. Помотав головой, он протянул ко мне руку. Я отшатнулась, но его тело свалилось мне прямо на ноги.

Я упала на бок, но тут же вскочила. Джон опять поднялся. Я ударила его под колено. Потеряв равновесие, он упал на спину. Я прыгнула на него и всем своим весом надавила ему на грудь. Его голова ушла под воду, и Джон начал барахтаться, хватаясь за мои ноги. Одним коленом я стояла у него на груди, а вторым упиралась в его горло. Джон изогнулся, чуть не сбросив меня, но в последний момент я схватила еще один камень и ударила его по голове. Он сопротивлялся, пальцы сильнее сжались на моих ногах, но я била его снова и снова. Вода вокруг окрасилась алым.

Наконец Джон обмяк.

Я судорожно ловила ртом воздух, сердце бешено колотилось в груди. Я простояла в реке, прижимая тело коленями, дольше, чем Джон мог бы задерживать дыхание. Наконец я встала, не чувствуя под собой ног. Тело Джона всплыло на поверхность, и я увидела его лицо, искаженное ужасом, открытый рот, измазанные кровью волосы. В зияющей ране на виске белела кость.

Скользя на камнях и отплевываясь, я выбралась на берег, и меня вырвало на песок.

Я убила его. Я убила своего отца. Я смотрела на его тело, глядела, как его относит течением, и дрожала.

Потом я пошла назад по тропинке, поскальзываясь и хватаясь за ветки, чтобы не упасть от усталости. Забравшись на холм, я-, заблудилась и не сразу нашла место, где оставила Элли. Мое сердце замирало, пока я пару минут бегала туда-сюда в поисках ее укрытия, но потом я узнала старый покореженный кедр, возле которого находилась нора.

– Элли, это я. Уже все в порядке. Ты можешь выходить, это безопасно.

Она не ответила, и я запаниковала, но потом послышалось какое-то движение и Элли бросилась мне в объятия, чуть не сбив меня с ног. Я прижала ее к себе, не в силах сдержать рыдания.

Наконец она отстранилась.

– Я слышала, как ты звала меня, но оставалась здесь, как ты сказала, мам.

– Ты молодец, Элли. Я тобой горжусь.

– Ты вся мокрая. – Она сморщила нос.

– Я упала в воду.

Элли испуганно оглянулась.

– А где тот злой дяденька?

– Его больше нет, Элли. И он никогда не вернется.

Она прижалась ко мне.

– Я хочу домой, мамочка.

– Я тоже.

В лагере еще горел костер. При виде сковородок на земле и опрокинутого кресла у меня перехватило дыхание.

Телефон я уронила в реку, но надеялась, что Джон оставил свой мобильный в трейлере. Я все осмотрела, но ни телефона, ни ключей от машины не нашла. Адреналин уже не бурлил в моей крови, но я по-прежнему дрожала. Я набросила куртку Джона, висевшую в трейлере, и принялась искать ключи от грузовика. Куртка пахла костром.

Прошло уже десять минут, а мои поиски так ничем и не увенчались. Элли, напуганная до смерти, повсюду следовала за мной.

Наверное, ключи остались на теле Джона в реке.

Я задумалась над тем, что делать дальше. Можно вернуться к реке и обыскать труп. Можно выйти с Элли на дорогу и позвать на помощь.

Мы с Джоном ехали довольно долго, и я ни разу не слышала, чтобы рядом проезжала какая-то машина. Элли быстро устанет, а я не знала, сколько смогу нести ее на руках.

Я все еще пыталась понять, что теперь делать, когда Элли сказала:

– Я хочу есть.

Я принялась рыться в запасах Джона, холодея от ужаса всякий раз, как наталкивалась на что-то знакомое. Джон любил жирное молоко и белый хлеб, хот-доги и пиццу, газировку «Орандж-Краш» и печенье «Кофе-Крисп». Это поразило меня больше всего. «Кофе-Крисп» – мое любимое печенье.

Наконец я нашла арахисовое масло и сделала Элли бутерброд.

– Элли, котенок, тебе придется подождать здесь немного. Мне нужно спуститься к реке. Хорошо?

– Нет! – Она опять разрыдалась.

– Элли, это очень важно. Я скоро вернусь, а ты можешь спрятаться в трейлере, если…

– Нет! Нет-нет-нет! – завопила она, бросаясь ко мне и хватаясь за мои колени.

Я не могла оставить ее в лагере, но в то же время не могла позволить дочке увидеть труп Джона.

Мы шли по дороге около часа, когда я наконец услышала шум мотора. Повернувшись, я увидела белый грузовик с бревнами и замахала руками. Грузовик остановился, и из кабинки высунулся улыбающийся старичок.

– Заблудились, девочки?

И тогда я зарыдала.

После того как копы вытащили тело Джона из воды и осмотрели местность, они нашли под сиденьем его грузовика бумажник. На самом деле Кемпингового Убийцу звали Эдвард Джон Маклин. Полиция все проверила, и оказалось, что он работал кузнецом, разъезжая по Интериору. Рейнолдс говорит, что звуки, которые я иногда слышала в трубке, могли издавать лошади, которых Джон подковывал. Сейчас полиция уже нашла трейлер со всеми его инструментами, припаркованный неподалеку от гостиницы под Нанаймо.

С Макбрайд все в порядке. У нее оказалось сотрясение мозга, поэтому пару дней она провела в больнице под наблюдением врачей. Дав показания о том, как я убила Джона, я заставила копов отвести меня к Эвану. Когда полицейские сообщили ему, что мы с Элли пропали, он хотел отменить операцию, но врачи сказали, что это слишком рискованно, поэтому ему все-таки пришлось оперироваться.

Когда мы с Элли прибыли в больницу, Эван только приходил в себя. Он расплакался, увидев нас.

Мы с Элли принесли Сэнди цветы.

– Спасибо, что пыталась спасти меня, – сказала Элли, вручая их.

В этот момент мне показалось, что Макбрайд едва сдерживает слезы.

Я думала, что она тут же примется расспрашивать меня, чтобы узнать, что приключилось с Джоном, но она ничего не сказала, даже когда Элли рассказала, как пряталась в норе. Я так привыкла к тому, что Сэнди постоянно сердится, что было странно видеть ее такой бледной и подавленной. Наверное, она расстроилась из-за того, что не смогла убить Джона сама. Билли рассказал мне о том, как Джон сумел похитить Элли. Он начал стрелять в кустах неподалеку от дома, поэтому полицейским, патрулировавшим рядом, пришлось бежать туда, чтобы посмотреть, что случилось. Затем Джон поставил свой грузовик у дома соседей и забрался на наш участок. Он был во дворе и, наверное, собирался ломать дверь, когда Макбрайд отключила сигнализацию, чтобы выпустить Олешку погулять. Джон набросился на нее, но Сэнди успела выхватить пистолет. Джон оставил калитку открытой, и Олешка сбежал. Днем его подобрал наш сосед.

Элли была в спальне, когда «тот плохой дядя» зашел и сказал ей, что Макбрайд попросила его отвезти ее к мамочке в больницу. Сперва Элли не поверила ему, но Джон сказал, что Олешка уже в грузовике. Это ее убедило.

Копы были не очень-то рады тому, что я сбежала, пока они возились с раненой Сэнди, но теперь с этим уже ничего не поделаешь. Мне пришлось дать показания по поводу убийства Джона, и полиция будет проводить расследование, но Рейнолдс сказал, что мои действия не могут быть расценены иначе, чем самозащита.

Эван тоже напустился на меня за то, что я отправилась спасать Элли в одиночку и не стала ждать копов, но быстро успокоился. Думаю, он слишком потрясен тем, что мог потерять меня.

И не только он.

Мне кажется, я больше похожа на своего отца, чем мы думали. Я знаю, что действовала в целях самозащиты, но я все равно убила человека. И не просто человека, а собственного отца. Простит ли меня за это Бог? Я до сих пор не уверена в том, что сама смогу простить себя за это. А больше всего меня пугает не то, что я это сделала, а то, что при этом я совершенно не колебалась.

Сеанс двадцать третий

Я так разочарована. Больше всего меня злит то, что после нашей последней встречи я чувствовала себя намного лучше. Я была так рада тому, что все закончилось, что испытывала некую эйфорию. Буря в средствах массовой информации утихла, мы с Эваном не ссорились, мой ребенок был просто чудом, я любила моих близких, и все они любили меня. Даже еда казалась вкуснее.

Но чем больше все возвращалось в норму, тем… ну… в общем, все возвращалось в привычную колею.

Сегодня утром зашла Мелани, чтобы забрать список песен, который мы с Эваном составили для свадьбы. Я все выходные перерывала дом в поисках ее диска, но так его и не нашла, поэтому мы решили, что проще позволить Кайлу петь на свадьбе, чем сеять раздор в семье.

Сейчас я легче ко всему отношусь.

Вчера вечером Эван нашел диск – я умудрилась засунуть его в какую-то другую коробочку, даже не послушав. Оказалось, что Кайл не так уж и плохо играет. А главное, мне очень понравился женский голос на подпевке. Эта певица чем-то напомнила мне Сару Маклеллан и Стиви Никс.[8]8
  Стиви Никс – американская певица, Сара Маклеллан – австралийская певица.


[Закрыть]

Когда приехала Мелани, я возилась во дворе, поливая свой жалкий садик. Мы прошли в дом, и я отдала сестре список.

– На диске слышно женский голос на подпевке, – сказала я. – Ты знаешь, как связаться с этой певицей?

Оторвавшись от списка, Мелани подняла голову.

– А что?

– Я надеюсь, что она тоже согласится петь у нас на свадьбе.

Мелани, покраснев, опустила глаза.

– Так это ты?

– И не надо так удивляться! – Мелани покосилась на меня.

– И все же я удивлена. Ты никогда раньше не пела… По крайней мере, я об этом ничего не знала.

Она пожала плечами.

– Иногда я пою в пабе.

– Тебе стоит всерьез заняться пением, Мелани. Ты могла бы сделать настоящую карьеру.

– А карьера в баре что, ненастоящая?

– Я не это имела в виду. – Я вспомнила, что, когда чуть не погибла, пообещала себе быть помягче. – Прости, что это так прозвучало. Мне кажется, у тебя потрясающий голос. Я была бы очень рада, если бы ты пела у меня на свадьбе.

Мелани пожала плечами.

– Хорошо. Только не все песни, потому что мне еще и потанцевать хочется.

– Спасибо, было бы здорово.

Мы немного помолчали.

– Хочешь выпить со мной кофе? – предложила я.

– Конечно. – Мелани, казалось, удивилась.

Взяв чашки, мы прошли в гостиную и уселись на диванчиках. Прихлебывая кофе, мы посматривали друг на друга и тут же отводили глаза. В воздухе повисла гнетущая тишина.

В последнее время меня беспокоил один вопрос, который я должна была задать Мелани, но мне не хотелось поднимать скандал. Эван посоветовал мне просто не думать об этом. Тогда я согласилась с ним, но… Сейчас мы с Мелани сидели вместе, и настроена она вроде бы доброжелательно. Я продержалась две секунды.

– Ты видела в газетах фотографию моего биологического отца?

Мелли кивнула.

– Ты когда-нибудь видела его в баре?

Она покачала головой.

– А что?

– Просто Джон кое-что знал об Элли, и я подумала…

– Поверить не могу! Ты думаешь, что это я рассказала все репортерам с веб-сайта? Да к тому же еще и болтала с серийным убийцей об Элли?!

С грохотом опустив чашку на стол, она вскочила.

– Да нет же! Я подумала, что ты ведь не знала, кто он, и могла…

– Ты думаешь, я настолько тупая, что стану рассказывать совершенно незнакомому человеку о своей племяннице?

– При чем тут тупость? Джон выглядел очень симпатичным и мог вытянуть из тебя информацию даже…

– Веришь ты в это или нет, Сара, но когда я работаю, то я работаю, а не болтаю со всякими придурками за барной стойкой. И спасибо тебе еще раз за то, что не преминула упрекнуть меня в чем-то!

– Я тебя ни в чем не упрекаю, Мелани. Я просто пытаюсь понять, как это вышло.

Горько рассмеявшись, она взяла кофе и пошла в кухню.

– Ты куда?

Я последовала за ней.

– Туда, где меня не будут обвинять в том, что я помогла преступнику похитить ребенка!

Она швырнула чашку в мойку.

– Мелани, ты совершенно неправильно все поняла. Я не…

– Ну да, конечно, это только ты у нас все понимаешь правильно, да?! Да ты королева придурков!

Она схватила сумку со стола и выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

Я все еще была вне себя от ярости, когда через полчаса зашел Билли. Я думала, что раз Джон мертв, на этом расследование завершится, но полиция не закрывает дело. Копы хотят узнать о Джоне побольше. Рейнолдс говорит, что это поможет им понять психологию других серийных убийц. Они уже выяснили довольно много. Я ожидала, что в доме Джона подвал будет набит трупами и кипами порнокассет, но там было чистенько, царил холостяцкий порядок, а на всех видеокассетах были документальные фильмы об охоте. Однако, похоже, Джон мало времени бывал дома. Там не было никаких личных вещей – ни фотографий, ни сувениров, а ночи он проводил в спальнике на матрасе. Полиция пыталась связать некоторые дела об исчезновении женщин с Джоном, но безуспешно. Люди, которые нанимали его, говорили, что он был очень приятным человеком и всегда рассказывал анекдоты. Правда, пару раз за все эти годы он ввязывался в драки с какими-то клиентами, которые, как ему казалось, недостаточно ему заплатили. В одном мы были правы: Джона знали в большинстве городов, из которых он мне звонил. Он был страстным коллекционером оружия и членом нескольких охотничьих клубов.

– Вы нашли оружие, из которого Джон стрелял в Звана? – спросила я у Билли.

– Судя по данным баллистической экспертизы, стреляли из ремингтона.223. Эти гильзы совпали с другими, обнаруженными на других местах преступлений, так что мы уверены в том, что стреляли из того же ружья, но дома у Джона его не оказалось. Мы проверяем торговцев оружием, но я сомневаюсь, что мы когда-нибудь найдем тот ремингтон. Кстати, вы закончили столик из вишневого дерева, над которым работали? Я пару дней назад видел похожий столик, только его нужно приводить в порядок. Вы могли бы взглянуть на него и сказать мне, что думаете об этом?

– Конечно. Сколько тот столик стоил?

Потом разговор перешел на антиквариат. Позвонил Эван, мне пора было заниматься своими делами. Но потом, когда я убирала в мастерской, я вспомнила, что Джон сказал мне, что ремингтон 223 – его любимое оружие и сейчас оно в ремонте. Как же он выстрелил в Эвана из ружья, которого у него не было?

В дверь постучали: Эван вернулся домой. Пока он упаковывал сумку, собираясь на турбазу, я сидела на кровати, рассказывая ему о событиях сегодняшнего утра, начиная с ссоры с Мелани.

– Поверить не могу, что она себя так повела, когда я спросила ее о Джоне.

– Я же говорил тебе, чтобы ты выбросила все это из головы. – Эван рылся в ящиках шкафа, выбирая себе носки, и здоровой правой рукой укладывал их в сумку. Левая рука еще висела на перевязи.

– Я задала ей простой вопрос.

Эван оглянулся, приподняв брови.

– Сара, твои вопросы никогда не бывают простыми.

– Я не хочу, чтобы ты сейчас ехал на турбазу.

– Я и сам не хочу ехать. Меня повезет Джейсон, а за рулем он ведет себя словно занудный старик. – Он рассмеялся.

Я нахмурилась.

– Да ладно тебе, котенок. Меня не было там пару недель, и теперь на базе такой бардак, что придется со всем этим разбираться. К тому же и ты собираешься возобновить работу.

– Я пыталась поработать после ухода Мелани, но потом поговорила с Билли, и мысли опять как-то завертелись.

– Мысли о чем?

– Билли сказал, что у турбазы нашли гильзы от пуль, выпущенных из ремингтона.223, но само ружье полиция так и не нашла. Я вспомнила, как Джон говорил, что сдал свой ремингтон в починку. Тебе это не кажется странным?

– Наверное, у него таких ружей несколько, и одно из них он сдал в починку сразу после того, как выстрелил в меня.

– Может быть… Но мне кажется, что Джон действительно очень любил это ружье. Да и зачем кому-то два ружья?

– А зачем кому-то другому стрелять в меня?

Я помолчала.

– Еще странно то, что Джон только ранил тебя. Он был очень хорошим стрелком и раньше никогда не промахивался.

– Солнышко, это был он.

Эван забрался в кладовую и вылез оттуда с кипой джинсов в руках.

– Я знаю. Я просто говорю, что все это странно. И мы до сих пор не уверены в том, кто напал на Надин. В нее не стреляли, а это полностью расходится с моделью Джона. Надин только ударили по голове. И она не видела, кто это сделал. Интересно, полиция вообще рассматривала другие версии? Может, это сделал кто-то из ее пациентов? Нужно будет поговорить об этом с Билли.

– Сара, оставь этого типа в покое.

– Это еще почему?

– Ты уже этих полицейских, наверное, достала. Дело закрыто, а ты все еще пристаешь к копам. – Эван достал еще одну пару джинсов. – Где моя бейсболка со значком «Найк»? Ты ее вчера носила.

– Не знаю. Я поверить не могу в то, что ты только что сказал. Я к ним не пристаю, я им помогаю. Нужно рассказать Билли о ружье. Вдруг они смогут как-то использовать эту информацию в старых делах или что-то вроде того. Что, если Джон убил какую-то женщину, но копы об этом не знают, а ее семья уже много лет ее разыскивает и…

– Сара, ты меня с ума сведешь. Я только что запихнул в сумку шесть пар джинсов и ни одной рубашки.

– Ладно. Не буду тебе мешать.

Я встала.

– Тебе необязательно уходить, просто давай поговорим о чем-то другом.

Но я уже вышла из комнаты.

Я сидела в мастерской, уставившись на столешницу, и думала обо всем, что сказал Эван. Когда он зашел ко мне, я уже успела себя накрутить.

– Я поехал, – сказал Эван.

Я смотрела на поверхность стола, водя пальцами по узорам на древесине.

– Да ладно тебе!

Эван подошел ко мне и обнял.

Я резко выпрямилась.

– Я на тебя сержусь.

– Я знаю. И все равно обними меня.

– Меня бесит то, что ты не воспринимаешь мои слова всерьез.

– Это неправда, Сара. Просто мне бы хотелось, чтобы ты не углублялась во все это.

– Так ты считаешь, что я излишне остро отреагировала?

– Давай-ка подумаем вместе. Ты обвинила свою сестру в том, что она все разболтала серийному убийце, а теперь полагаешь, что меня подстрелил какой-то посторонний человек, не имея на это никаких причин? Эй, может, меня Мелани подстрелила?

От обиды у меня слезы выступили на глазах.

– Я лишь говорю, что мы не знаем…

– Малыш, меня Джейсон ждет. Я тебе вечером позвоню, ладно?

– Ну хорошо. Поезжай.

Он уехал пару часов назад, но я была настолько взвинчена, что все время до нашего сеанса ходила туда-сюда по квартире, обдумывая подробности расследования. Я даже еще раз просмотрела свои записи, свой дневник, все. Это ружье сводит меня с ума. Я хватаюсь за соломинку, да? Наверное, это из-за того, что Эван не хочет ко мне прислушаться. Возможно, этот ремингтон не имеет никакого значения. Как бы то ни было, я позвонила Билли и сказала ему что кое-что в деле Джона меня беспокоит. Он как раз был на совещании, но ответил, что подъедет попозже. И почему Эван так не может? Рейнолдс никогда не заставляет меня чувствовать себя истеричкой, которой нравится переживать собственную драму.