Текст книги "Просто друзья (ЛП)"

Автор книги: Чарити Феррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Рекс

Каролина все еще спит, когда я просыпаюсь.

Осторожно убираю руку, беру бумажник и ключ-карту, и на цыпочках выхожу из ее комнаты. Я вернусь и заберу свой костюм позже.

Я пытаюсь осмыслить вчерашний вечер. Когда я скользнул к ней в постель, мои пальцы покалывало, когда я вспоминал, что они чувствовали, когда бегали по ее мягкой коже, пока я помогал ей раздеться.

Я должен был держать свои руки при себе.

Моя глупость – это то, что началось прошлой ночью.

Когда я заметил, что на ней нет лифчика, я должен был уйти.

Вместо этого я стал тупицей, и мой тупой поступок разжег огонь внутри Каролины... огонь, с которым мне пришлось бороться, чтобы потушить его. Это была пытка – отказывать ей. Мои руки сжались в кулаки, когда я смотрел куда угодно, только не на ее тело в душе. Когда я мыл ее волосы, я не мог отказаться от нескольких быстрых взглядов. Ее идеальная, круглая попка была так близко к моему члену... предупреждая меня, но и искушая тем, как легко я мог бы наклонить ее и взять сзади.

И, черт возьми, это был охуенный вызов.

Я не уверен, что на нее нашло прошлой ночью – точно не я... к сожалению – но единственный раз, когда я видел ее с такой стороны, была ночь, когда я лишил ее девственности.

Я не мог...

Я не могу.

Потерять Каролину пугает меня больше, чем любовь к ней.

Мои руки должны остаться при мне, чтобы она осталась в моей жизни.

Мягко закрыв за собой дверь, я выхожу в коридор и направляюсь в свою комнату.

– Доброе утро.

Я замираю от резкого утреннего приветствия.

Вот дерьмо.

Воздух становится густым, когда я поворачиваюсь на пятках, чтобы встретиться лицом к лицу с пастором Адамсом. Складки на его лбу и неодобрительное выражение лица подтверждают, что он думает, будто я совершаю позорный побег из комнаты его дочери.

Если бы он только знал.

Я выпрямляюсь и натягиваю веселую ухмылку.

– Доброе утро, пастор Адамс. – Я сглотнул, не давая себе добавить «Все не так, как кажется».

Чем короче будет наш разговор, тем лучше.

Слава Богу, что я вчера переоделся в треники.

То, что я в трениках, гораздо правдоподобнее указывает на то, что я спал в своей комнате, чем если бы я улизнул в костюме.

Моя ухмылка остается нетронутой, когда я дергаю головой в сторону комнаты Каролины.

– Я забежал, чтобы разбудить Каролину и спросить, что она хочет на завтрак.

– О, правда? – Его губы сжимаются в гримасу.

Он считает это враньем.

Я смотрю ему в глаза, доказывая, что я не грубый маленький засранец, который всю ночь трахал его дочь.

– Да, сэр.

Он качает головой в сторону, его лицо искажается в недовольстве.

– Что она сказала?

– Она неважно себя чувствует.

– Ей плохо?

Я киваю.

Каролина должна мне тонну печенья.

Я лгу проповеднику.

Ладно, Господи, это не полная ложь.

Она будет чувствовать себя дерьмово, когда проснется.

Он делает шаг к двери.

– Я должен проверить ее.

Моя рука вырывается, когда я бросаюсь ближе, чтобы не дать ему постучать в ее дверь.

– Она снова заснула и попросила разбудить ее через час.

Он пристально смотрит на меня.

– Почему бы нам тогда не позавтракать? Мы можем принести Каролине что-нибудь, когда закончим. Не очень-то весело есть в одиночку, а моя жена сегодня утром в спа-салоне.

Я отшатнулся назад, внезапная головная боль ударила в меня.

О, черт.

Только не посиделки за чашкой кофе с отцом моей фальшивой девушки.

Как мне выбраться из этого?

– Э-э, да, конечно, – бормочу я, понимая, что не могу отказаться, чтобы не выглядеть придурком. – Дайте мне одеться.

– Хорошая идея, – говорит он и останавливает меня, когда я разворачиваюсь. – Я предлагаю тебе воздержаться от блуждания по общественным коридорам без рубашки в будущем... особенно в воскресенье утром. Это неуважительно.

Я оглядываюсь на него.

– Спасибо за совет.

Я шаркаю в свою комнату, переодеваюсь в джинсы и рубашку, чищу зубы и спешу обратно в коридор, где он меня ждет. Я надеялся, что он меня бросил. Мы ведем светскую беседу, пока спускаемся на лифте в ресторан. К счастью для меня, у нас достаточно времени для беседы за чашкой кофе, поскольку наш рейс вылетает только во второй половине дня.

– Для человека, который много лет был близок с моей дочерью, а теперь встречается с ней, ты, конечно, не так часто появляешься, – говорит он, когда мы садимся за двухместный столик, и разглаживает салфетку на коленях. – Мы никогда не разговаривали один на один.

Он прав.

Даже в старших классах Каролина приходила ко мне домой, когда мы проводили время вместе. Иногда ее родители знали о ее местонахождении, а иногда она говорила им, что занимается в библиотеке.

Точные слова Каролины о том, чтобы провести время у нее дома, после того как я предложил это, были такими:

– Нам придется сидеть в гостиной на разных диванах и смотреть документальный фильм о грехе секса до брака.

Проповедник – человек старой закалки. Он примерно ровесник моего отца, но, в отличие от моего отца, его возраст виден. Он стройный человек, который постоянно носит мокасины, а его каштановые волосы украшены седыми прядями. Сколько я себя помню, он был проповедником в городской церкви. Это религиозная семья со строгими правилами и глубокими ценностями. Он хороший человек, который, наверное, был бы более приветлив ко мне, если бы мы с Каролиной не были такими близкими друзьями... а теперь паренем и девушкой.

Как мы собираемся «расстаться», чтобы я не выглядел как осел?

С моей репутацией все решат, что это была моя вина, и я буду выглядеть еще большим засранцем, разбившим сердце дочери проповедника.

– Нет, сэр, – отвечаю я на его замечание о времени один на один и делаю паузу, позволяя ему взять на себя инициативу в этой мучительной беседе.

– Ты не часто посещаешь церковь, – сурово добавляет он. – И не нужно называть меня сэром. Я Рик.

– Я был занят своей работой и школой...

Он прерывает меня:

– Ты и в подростковом возрасте не посещал церковь, за исключением праздников.

– Вы правы. – Не нужно оспаривать факты. Это только заставит меня выглядеть глупым.

Наш официант, Бобби, подходит к нашему столику, чтобы избавить меня от этой неловкости, и принимает заказ. Как только Бобби уходит, Рик возвращается к своему допросу.

– Есть ли для этого причина?

– Нет.

Бобби возвращается с кофе Рика и моим эспрессо – потому что мне положена дополнительная порция – и ставит их перед нами.

– Ваш заказ был принят и скоро будет готов.

Мы оба благодарим его.

– Как поживают твои родители? – спрашивает Рик, наливая сливки в свой кофе.

Я не знаю, какого разговора я хочу избежать больше – обо мене и Каролине или о моей дерьмовой семье.

– Хорошо. – Я делаю длинный глоток своего эспрессо, жалея, что не отказался от его предложения позавтракать. Мне следовало сказать ему, что я тоже плохо себя чувствую. Я планировал потратить утро на то, чтобы переварить ситуацию, которая произошла с Каролиной. Теперь я буду обдумывать вчерашний вечер и этот разговор с Риком.

– Как ты справляешься с их разводом?

Я никогда не просил об этой беседе с консультантом.

– Прекрасно, – отвечаю я на напоминание о том, какой засранец мой отец. – Моя мать – сильная женщина и поступила правильно. – Она должна была развестись с ним давным-давно.

– Ты думаешь, что это правильное решение? – Он приподнял бровь. – Отказаться от всего?

Я сосредотачиваюсь на своем напитке, избегая зрительного контакта, чтобы скрыть свое раздражение.

– Когда кто-то причиняет тебе такую боль, какую причинил мой отец моей матери... моей семье, тогда да, я оправдываю ее уход от него. Он изменял и скрывал секреты, слишком большие, чтобы излечиться от них.

Он ждет, пока я снова посмотрю на него, прежде чем ответить:

– Знаешь, я консультировал их до того, как она приняла окончательное решение о разводе. Я пытался помочь им помириться.

Почему он говорит мне это дерьмо?

Разве он не должен хранить это в тайне?

– Брак – это святое, – продолжает он.

Моя рука сжимает ручку моей кружки.

– Я согласен.

– Ты планируешь жениться на моей дочери?

Я поперхнулся своим напитком, и мне понадобилось мгновение, чтобы проглотить и прочистить горло, прежде чем я смог ответить:

– Что?

– Ты сейчас встречаешься с моей дочерью, верно? – Его лицо напрягается, как будто эта мысль причиняет ему боль.

– Да. – И я люблю ее.

– Какие у тебя намерения на счет нее? Жениться? Короткая интрижка?

Мой пульс учащается, пока я обдумываю ответ, прежде чем передать его.

– Я забочусь о Каролине. Она была моей лучшей подругой на протяжении многих лет.

– Лучшей подругой? А как насчет девушки?

– Это что-то новое. Мы пробуем. У нас были чувства друг к другу в течение многих лет, и мы решили, что глупо продолжать удерживать себя от счастья.

Мда-а. Эти фальшивые отношения определенно последуют за нами домой в Блу Бич.

– Ты планируешь разбить ей сердце? – Беспокойство написано на каждой черточке его лица. Этот допрос не потому, что он был засранцем; он защищает сердце своей дочери.

Я снова и снова качаю головой.

– Нет, конечно, нет. В мои намерения никогда не входило причинять боль Каролине – никогда.

– Она влюблена в тебя. – В его тоне нет ни малейшей насмешки.

Я затихаю на мгновение. Я знаю, что она любит меня, но притворяюсь, что не замечаю этого.

– Обычно в этот момент бойфренды говорят, что любят свою девушку в ответ.

Я заикаюсь, подыскивая нужные слова.

– Я люблю Каролину. Она самый удивительный человек, которого я знаю.

Мой ответ его не удовлетворяет.

– Я спрошу еще раз, каковы твои намерения в отношении моей дочери?

– Сделать нас счастливыми.

Он откидывается на стуле, его глаза подозрительны, и указывает на меня, двигая пальцем вперед-назад.

– Такие парни, как ты, не встречаются с дочерью проповедника.

Я не могу не нахмуриться.

– Каролина больше, чем просто дочь проповедника, и я не думаю, что справедливо вешать на нее этот ярлык.

Бобби становится моим любимым человеком, когда он снова прерывает нас с едой. Чувак получит от меня хорошие чаевые этим утром.

Надеюсь, Рик больше беспокоится о своей еде, чем о разговоре со мной.

Я брызгаю острым соусом на свой испанский омлет и откусываю большой кусок.

– Расскажи мне, почему Каролина бросила колледж, – призывает Рик, даже не взглянув на свои блинчики.

Я проглатываю свой кусочек.

– Она посчитала, что это ей не подходит.

– У нее не было проблем на первом курсе. – Он отпивает кофе и вытирает рот. – Ни с того ни с сего она решила бросить учебу и переехать домой. Это было из-за тебя? С ней что-то случилось?

Я понимаю его беспокойство. У меня было сто вопросов к Каролине. На некоторые она ответила, о некоторых солгала, а на остальные отказалась отвечать.

– Каролина не рассказала мне всей правды о том, почему она переехала домой, – честно отвечаю я. – Через что бы она не проходила, я надеюсь, что она откроется нам, когда будет готова.

Он хмурится.

– Не разбивай сердце моей дочери, Рекс.

– Не буду. – Я постараюсь не делать этого.

– И я ожидаю, что в следующий раз я застану тебя тайком выходящим из ее комнаты уже после того, как вы поженитесь, – говорит он, бросая на меня пристальный взгляд. – У моей дочери есть ценности.

С этими словами он выливает чрезмерное количество сиропа на свой блинчик и откусывает большой кусок.

***

Я держу пончик в одной руке и кофе в другой, когда вхожу в номер Каролины.

– Проснись и пой, – кричу я.

После моего замечательного и совсем не неловкого завтрака с ее отцом я побежал в свою комнату и принял душ.

Каролина зевает, сидя на кровати.

– Хватит быть таким бодрым. – Еще один зевок. – Для этого еще слишком рано. – Ее волосы спутаны, на губах засохшая слюна, и даже после душа под одним глазом остались кляксы от туши. Она великолепная, горячая штучка.

Я поднимаю пакет с пончиками и кофе.

– Я принес еду для твоего похмелья. Я был бы вежлив с этим бодрым парнем.

– Хорошо, – простонала она. – Спасибо. Углеводы – это как раз то, что доктор прописал.

– Или то, что прописал проповедник. – Я передаю ей пакет и салфетку, а затем ставлю кофе на тумбочку рядом с ней. – Твой отец выбрал его для тебя.

Она замирает, как раз когда собирается откусить от пончика.

– Мой папа?

Я опускаюсь на край кровати возле ее ног.

– Да. Мы завтракали.

– Ты завтракал с моим папой, – тянет она.

– Конечно, завтракал. Это был взрывной завтрак, скажу я тебе. Мы пили мимозу и текилу. Ему очень понравилась собачья шерсть.

Она вытягивает ногу, чтобы пнуть меня.

– Ты такой лжец.

– Насчет коктейлей – да. Насчет завтрака – нет. Он хотел выпить кофе с новым парнем своей дочери, чтобы сказать ему, чтобы он не разбивал тебе сердце. – Я опускаю вопросы о будущем браке и о том, почему она бросила колледж.

Ее глаза расширяются, пончик падает на пакет на ее коленях, и она закрывает рот рукой.

– Боже мой! Я забыла о нашей игре «парень-девушка». Что будет, когда мы вернемся домой? Как мы расстанемся?

Я тыкаю ее в ногу.

– Допустим, ты мне изменила.

– Что? Нет! Ты не будешь сваливать вину за разрыв на меня.

– О, значит я должен взять вину на себя? – Я показываю на себя и качаю головой. – Я не плохой парень. – Я почесал щеку. – Есть и другие причины, кроме измены. Мы можем сказать, что ты вступила в женский монастырь. Ты вступишь, никто ничего не заподозрит, и все будет хорошо в мире.

– Ты должен прекратить предлагать мне вступить в женский монастырь. Этого не будет. – Она запихивает в рот кусочек пончика.

– Почему? У твоего отца, вероятно, есть большие связи.

Она закатывает глаза, жуя.

– Ты просто хочешь, чтобы я оставалась одинокой и сексуально неактивной до конца жизни.

– Отлично, никаких измен и монашества. Мы скажем, что нам лучше быть друзьями.

Она откинула голову назад.

– Еще слишком рано обсуждать наш фальшивый разрыв для наших фальшивых отношений.

Я киваю в знак согласия.

– У тебя болит голова?

Я веду себя настолько нормально, насколько могу.

Помнит ли она, что произошло прошлой ночью?

Она не была пьяна. Но я точно не буду поднимать эту тему.

– Неа. – Она доедает свой пончик.

– Лгунья.

– Ибупрофен, пожалуйста. – Она показывает на свою сумку. – Левый карман.

Я нахожу ее сумку, беру ибупрофен, достаю бутылку воды из мини-холодильника и протягиваю ей.

– Спасибо, – говорит она, проглатывая таблетки.

Она протягивает мне воду, и я ставлю ее на тумбочку рядом с ее кофе.

– Наш рейс вылетает через несколько часов, – сообщаю я ей, садясь обратно на край кровати. – Я потрясен, что ты еще не собралась и не готова ехать.

– Прошлый вечер выжал из меня всю жизнь. Не могу дождаться, когда вернусь домой.

***

– Возвращение к реальности, – говорит Каролина после того, как мы приземлились и пошли по аэропорту. – Никогда не думала, что буду так рада вернуться домой после отпуска. – Она поднимает руку, чтобы поправить себя. – Технически, это был адский отпуск.

Утром мы поехали в аэропорт на Uber с ее родителями, и Каролина изо всех сил старалась не выглядеть похмельной. Неодобрительные взгляды, которые бросал в ее сторону отец, доказывали, что ее навыки убеждения – полный отстой.

Я ударяюсь плечом о ее плечо.

– Невежливо говорить такое человеку, который сопровождал тебя в поездке.

– Ладно. – Она снова ударяет меня по плечу. – Это был бы адский отдых, если бы тебя там не было. Серьезно, спасибо, что согласился, Рекс.

– Я всегда буду прикрывать тебя... пока ты не порвешь со мной. – Я прижимаю руку к сердцу. – Я уже составляю плейлист для разбитого сердца.

Она закатывает глаза.

– Ты бросишь меня. Я устроила мозговой штурм, чтобы придумать идеальную историю.

– Слишком поздно. Я уже принял решение. Ты любишь извращения в спальне, которые выходят за рамки моей зоны комфорта. – Я с трудом сдерживаю смех. – Я отказываюсь позволить тебе отшлепать меня плеткой и устроить тебе золотой душ.

– Боже мой, – задыхается она, шлепая меня по руке, и бросает взгляд на свою сестру, идущую в нескольких футах позади нас. – Да что с тобой такое? Моя сестра прямо там, и ты знаешь, какая она болтушка. Я не могу допустить, чтобы мои родители думали, что я хочу, чтобы ты пописал на меня!

Я усмехаюсь.

– Я очень сомневаюсь, что твои родители знают, что такое золотой душ.

– Э-э... ты когда-нибудь слышал о Google?

– Google? – Я погладил свой подбородок. – Что это за Google, о котором ты говоришь?

Она подтягивает сумку повыше на плечо.

– Мне нравится твоя идея, но нас нужно поменять местами. Я была той, кто отказался от идеи с писанием.

– Я вижу, у нас тут творческие разногласия. Пора найти лучший подход. Ты поедешь со мной домой? Мы можем обсудить лучший способ расстаться.

– Да. Мои родители уже знают. – Она выдохнула. – Я точно больше не поеду с ними.

– Откуда ты знала, что я позволю тебе поехать со мной домой? Может, твоему парню нужно побыть одному.

– Мне все равно. Я еду с тобой. Смирись с этим.

Я смеюсь.

– Мне нравится, когда ты властная.

Возможно, во время нашей поездки были неловкие моменты – скажем, когда она разделась и попросила меня принять душ вместе с ней, – но мне грустно, что все закончилось. Не то чтобы я не хотел проводить больше времени с Каролиной дома, но было приятно иметь возможность прикасаться к ней без того, чтобы это выглядело странно. Я был ее парнем в Техасе. Это была моя работа – быть таким трогательно-ласковым. Если бы я только мог делать это здесь, в Блу Бич.

Наш отпуск закончился.

Наши фальшивые отношения закончатся.

Наша жизнь вернется в нормальное русло.

Никто из нас не проронил ни слова об инциденте в душе, и я надеюсь, что так будет и дальше. Я и так чувствовал себя достаточно плохо из-за того, что отказал ей. Каролина не выставляет себя в таком свете, это не в ее характере. Было тяжело сказать «нет», но в то же время приятно знать, что она доверяет мне настолько, чтобы выйти из своей зоны комфорта. Конечно, она была пьяна, но если бы я был каким-то случайным парнем, она бы никогда не сняла свои трусики передо мной.

По крайней мере, я надеюсь, что нет.

Мы забираем наш багаж, и Каролина четыре раза отказывает родителям в поездке, прежде чем мы наконец прощаемся и идем к моей машине на парковке.

– Я уже говорила, как мне нравится эта машина? – говорит она после того, как мы закидываем наш багаж в багажник и садимся внутрь. – Она намного красивее моей. Ты становишься все более технически подкованным.

– Электромобиль не является технически подкованным, – возражаю я со стороны водителя, когда мы выезжаем с парковки.

Она вытягивает ноги.

– В нашем маленьком городке все, что превосходит по мощности бензиновый пикап, джип или минивэн, является технически подкованным.

– Именно поэтому, Лина, детка, я и не рекомендую. Найти зарядные станции – та еще морока.

Я чертовски люблю свою Tesla. Мне потребовалось время, чтобы наконец решиться и купить ее, но она была машиной моей мечты в течение многих лет. После подписания контракта с компанией-разработчиком моей игры я продал Charger и купил Tesla. Следующий пункт в моем списке – покупка дома после окончания срока аренды.

– Я слишком бедна, чтобы покупать новую машину, – хмуро говорит она. – Я могу остаться бедной до конца жизни, поскольку я бросила учебу... так говорят мои родители.

Я сглотнул, схватившись за руль, и посмотрел на нее.

– Как думаешь, ты когда-нибудь скажешь им правду? – Как думаешь, ты когда-нибудь скажешь мне всю правду?

– Кто знает? – Она морщит нос. – Может быть, лет через тридцать. – Она качает головой, глядя в окно. – Это стыдно. Я глупая.

– Эй, – говорю я мягко. – Ты не глупая. Тобой воспользовались.

– Моя глупость касается не только его. – Она бросает на меня нервный взгляд. – Он, то, что случилось с Марджи, все это. Я чувствую себя глупой, слабой и хотела бы вернуться в прошлое.

Мой желудок опускается от душевной боли в ее голосе, и мне хочется обнять ее, прижать к себе и дать ей понять, что все будет хорошо... как я делал уже столько раз с тех пор, как этот ублюдок сделал то, что сделал.

– Мои родители не поняли бы, что мной воспользовались, потому что я сделала этот глупый выбор, – продолжает она. – Это было последствием моего решения. Ничего бы этого не случилось, если бы я не была безответственной... если бы я не была слишком напугана, чтобы сказать правду и перестать ее скрывать.

И все же она продолжает скрывать.

– Стало ли тебе лучшепосле переезда к сестре?

Сначала Триша ругала ее за то, что она бросила учебу, но это полная чушь. Триша не ходила в колледж. Она вышла замуж за своего школьного возлюбленного прямо после школы и завела семью. Ее родители одобрили это, но они не одобряют то, что Каролина работает официанткой и приводит свою жизнь в порядок. Ее сестра не преминула напомнить ей, сколько труда и денег вложили их родители в образование Каролины.

– Немного, – отвечает она. – Я остаюсь в лофте столько, сколько могу, когда бываю там. Когда она наносит свои неожиданные визиты для девичьих разговоров, я соглашаюсь с ней, чтобы она поскорее ушла. – Она пожимает плечами. – Что я могу сделать? Я не собираюсь быть стервой. Она бесплатно сдает мне квартиру, ради всего святого, и теряет деньги, не сдавая ее никому другому. Я могу вынести немного нотаций за это.

– Предложение переехать ко мне все еще в силе, – говорю я.

Она качает головой.

– Слушать лекции моей сестры лучше, чем быть рядом с тобой и твоими женщинами.

– Да ладно, – ухмыляюсь я. – Ты ведешь себя так, будто я каждую ночь с разными женщинами. Черт, да я почти половину своего времени провожу с тобой, а другую – работаю над своей карьерой.

Она смеется, когда я смотрю в ее сторону и ухмыляется.

– Ты все равно чаще бываешь в моей квартире, чем в своей, – добавляю я. – Это не будет ничем отличаться.

Я несколько раз предлагал ей свободную спальню в моей квартире. Я бы хотел, чтобы она стала моей соседкой, чтобы я мог присматривать за ней и проводить с ней больше времени.

– В те дни, когда мы не вместе, ты с другой цыпочкой, а не работаешь над своей карьерой – разве что стать самой большой мужской шлюхой Блу Бич, хотя ты уже завоевал этот титул. – Она ткнула пальцем в мою сторону. – Не забывай, я была там множество раз, когда случайные цыпочки появлялись у твоего порога.

– Я не знал, что «множнество раз» означает дважды, – поправляю я. – И я заставлял их уходить.

Мое другое прозвище для Каролины – Королева Преувеличений. Она всегда умножает все, что я делаю, как минимум на пять. Приходят две цыпочки, а она говорит, что их десять. Я говорю ей, что у меня был секс с одной телкой, а она говорит, что у меня был секс с пятью.

– Ты едешь домой или ко мне? – спрашиваю я, когда в поле зрения появляется знак «Добро пожаловать в Блу Бич, Айова».

– Пока домой, – отвечает она. – Я могу зайти позже. Мне нужно распаковать вещи, постирать, принять долгую ванну и справиться с этим дурацким похмельем.

Я киваю и направляюсь к дому ее сестры.

– Напиши мне через некоторое время... сообщение о расставании.

Она вздыхает.

– Этого не случится, дружок.

Игривый стон вырывается из моего горла.

– По крайней мере, отправь своему парню фотографию, где ты в ванной. – Я захлопываю рот, как только произношу эти слова, и мне хочется дать себе пощечину.

Дразнить Каролину всякий раз, когда она говорила, что принимает ванну, было одним из моих любимых развлечений, но теперь, после инцидента в душе, упоминания о секс-переписке в ванной – ужасная идея.

Ее лицо бледнеет, подтверждая, что она, несомненно, помнит, что произошло прошлой ночью.

– Не... – заикается она. – Не собираюсь.

Я заставляю себя говорить как можно игривее.

– Шучу, моя милая девушка.