Текст книги "Let's start over! (СИ)"
Автор книги: Catherine Macrieve
Жанры:
Короткие любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Когда дело было сделано, я повернулась к мужу и, едва справляясь с речевым аппаратом, пробормотала:
– Спасибо.
И только тогда подняла на него взгляд. Его глаза в слабом освещении казались почти чёрными, а может, дело было просто в расширенных зрачках. Я совершенно не протестовала, когда он завладел моими губами, а корсет, до того придерживаемый мной, с тихим шорохом упал к нашим ногам. Мне кажется, тогда ни он, ни я ни о чём не думали: ни о правильности наших действий, ни об их последствиях.
Поцелуй мужа был даже не страстным, он был яростным, и это чувство возбуждало меня так, как ничто другое прежде. Руки Гарри казались такими горячими, что я всерьёз боялась получить ожоги. Но, едва его большие ладони накрыли мою грудь, я и думать забыла о своих опасениях. Ласки мужа отнюдь не были нежными, но, чёрт возьми, мне ужасно нравилось, что он не церемонится с моим телом, как с хрупким фарфором. Мне было почти больно от его пальцев, когда одна его рука оказалась в ставших вдруг лишних трусиках. Ох, что выделывали эти пальцы – я не возьмусь описать. Гарри придерживал меня одной рукой под лопатками, а второй вытворял такое, что уже очень скоро я балансировала на грани острого удовольствия и желания поскорее получить разрядку.
Но Саутвуд не позволил мне испытать её, отпустив меня ровно в тот момент, когда я уже была готова взорваться. Тяжело дыша, я попыталась сфокусировать взгляд на лице мужа. Он смотрел на меня так, как никогда прежде, и желание в его взгляде никак не вязалось с самодовольной улыбкой, в которой были приподняты уголки красивых губ.
Я мало что соображала, осознавая лишь, что безумно хочу этого мужчину, который, в общем-то, уже больше двух месяцев полноправно был моим. Негнущимися пальцами я справилась с завязками его халата, впервые открывая своему взору его тело. Чёрт возьми, я должна была догадаться, что в довесок к дьявольски красивому лицу он обладает телом, которому позавидует любой рекламщик мужского белья. Я восхищённо водила ладонями по гладкой коже мужа, и совсем не испытывала никакого смущения, избавляя его от мешающих мне восторгаться трусов-боксёров. Это было моей маленькой тайной: наедине с мужчинами я частенько стеснялась, как девственница, но с Гарри такого не было. То ли виной тому долгие недели, когда я тайком облизывалась в его сторону, то ли осознание того, что, в конце концов, он был моим чёртовым мужем.
Гарри позволил мне сполна насладиться своим телом, прежде чем снова перехватил инициативу в свои руки… да и не только руки. Я никогда прежде не понимала смысла патетичной фразы “и он овладел ей”, но теперь, кажется, поняла. Это было очень точное определение для того, что Гарри, собственно, сделал. Во время нашей близости он проявил себя настоящим командиром, разворачивая меня так, как ему было удобно, ставя меня в нужные позы, ни о чём не спрашивая. Мне это казалось очень выгодной позицией, потому что каждое его движение оказывалось удивительно правильным, как будто он точно знал заранее, что мне нужно. Он брал меня почти что грубо, едва сохраняя тонкую грань между моим наслаждением и болью, как будто заявляя права на моё тело, и неожиданно мне безумно понравилось это.
Я позволяла ему делать всё, что угодно, потому что, что бы он ни делал, это доставляло мне удовольствие. Я даже не обращала внимания на то, каким неудобным был ставший нашим пристанищем диван.
Мы ничего не говорили, слова были бы явно лишними в тот момент. Когда наша схватка постельного масштаба кончилась, Гарри даже не дал мне возможности добраться до кухни за стаканом воды. Едва я встала с дивана, открыв его взору свои ягодицы, которыми он восхищался в первое утро нашего супружества, как муж снова потянул меня на диван.
Я не помнила, сколько это всё продолжалось, прежде чем мы уснули, но одно я знала точно – в то время за окном уже почти посветлело.
*
Проснулась я от ощущения мужской ладони на моей груди. Моя память не сразу вернула мне события, произошедшие до моего погружения в сон. А когда это произошло, я отказалась открывать глаза, надеясь, что мне всё это просто приснилось, и что я не оказалась такой дурой, чтобы по первому зову броситься в объятия нелюбимого мужа.
Нет, всё-таки, я оказалась…
Рука Гарри во сне сжалась, и моё несчастное, слабое тело мгновенно отозвалось на эту случайную ласку. Да что ж я за женщина такая, что веду себя в присутствии этого мужчины, как течная сука! У меня не было никакой возможности пошевелиться, не разбудив при этом мужа, потому что на одноместном диване вдвоём спать – это вам не кольчугу заправлять в трусы. Я наблюдала за Саутвудом из-под полуопущенных ресниц, и то, что я видела, на самом деле нравилось мне. Правда, мои щёки загорелись от стыда, едва я бросила взгляд на его широкие плечи, на которых виднелись неслабые следы моих зубов. В тот же момент Гарри открыл глаза и вопросительно посмотрел на меня, словно его разбудила прилившая к моим щекам кровь.
– С добрым утром, – почему-то шёпотом сказала я.
– С добрым, – согласился муж, тоже шёпотом.
– Ты не мог бы…?
Не отвечая, Гарри скатился на пол, опираясь на руки – это действие показалось мне чересчур грациозным для обнажённого мужчины. Я сразу же села на диване, прикрывая свои голые прелести невесть откуда взявшимся пледом. Гарри смотрел на меня снизу вверх, выжидая непонятно чего, ни в коем случае не стесняясь собственной наготы.
Я старалась отвести взгляд от тела, которое действовало на меня, как криптонит на Кларка Кента. В конце концов я нашла в себе силы открыть рот.
– Гарри, – позвала я.
– А? – дыхание сидящего на полу во всей красе мужчины обожгло мне коленку.
– Мы же взрослые люди, – сказала я, – и понимаем, что произошедшее прошлой ночью было, ну… случайностью, да?
– Все три раза? – съехидничал муж, и в следующую минуту эта ехидца исчезла из его голоса, который стал вдруг бесцветным, безжизненным. – Лишь бы ты понимала это, дорогая.
Я коротко кивнула и направилась в ванную. Тело болело так, словно меня били, но боль была приятной. И вообще, положа руку на сердце, я должна была признать, что это был лучший секс в моей жизни. Несмотря на то, что ладони мужа оставили на моей груди следы пальцев, а сбоку шеи, под ухом, можно было разглядеть след от укуса – как будто Гарри пометил меня, мелькнула безумная мысль.
Почему же я тогда сказала супругу, что наша близость была случайной? Что ж, ответ пугающе прост. Несколько часов назад я испытывала такие эмоции, которые показались мне первобытными. Я чувствовала, что Гарри тогда, в наше первое утро после свадьбы, сказал правду: я действительно принадлежала ему, и в эту ночь не только юридически. Эту самую пресловутую принадлежность, которой я так боялась, я ощущала каждой клеточкой своего тела. Я не хотела принадлежать кому бы то ни было, особенно этому незнакомцу, волей судьбы ставшему моим законным супругом.
Самым большим страхом для меня оказалось то, что я понимала: ещё несколько ночей близости с Гарри, и я могу возомнить, что влюбилась в него. Видит Бог, он безумно привлекал меня, так что наш вынужденный брак казался не таким уж плохим. Моим мужем вполне мог бы быть избран человек куда менее сексуальный, чем Саутвуд. Но помимо его несомненной физической привлекательности, я ничего не знала о супруге. Да, у нас был общий любимый праздник на двоих, и мы чувствовали себя комфортно в схожей обстановке, но это было, кажется, всё. Да, и ещё мы составили неплохой тандем в том, что касалось интимной стороны нашего брака. Но было ли этого достаточно для действительно счастливого супружества? Я не была уверена в этом.
Какая-то часть меня изо всех сил сопротивлялась принятому решению держаться от Саутвуда на безопасном расстоянии. Эта часть требовала сейчас же покинуть ванную и вернуться в гостиную, чтобы снова оказаться в объятиях супруга, но я этого не сделала.
К тому же моё самолюбие было весьма уязвлено тем фактом, что Гарри даже не попытался спорить со мной. Он с лёгкостью согласился, что наш восхитительный секс был нечаянным. Возможно, он именно так и считал – и я разозлилась на себя за то, что стала очередной галочкой в послужном списке своего супруга. Но сердце отказывалось верить в то, что произошедшее несколько часов назад можно было бы признать «просто обычным, ничем не выдающимся сексом».
Скажем так, может быть, всё развернулось бы по иному сценарию, если бы в то утро я совершила попытку разрушить стену отчуждения между мужем и мной, стену, которую воздвигла своими же руками. Но у истории нет сослагательного наклонения, так что мне предстояло расхлёбывать последствия собственной гордыни, упрямства и страха.
И ещё кое-какие последствия, о которых мы с Гарри даже и не могли подумать тогда. Однако эти самые последствия не заставили себя долго ждать, грозя перевернуть мою жизнь с ног на голову. И не только мою.
Правда, я совсем не знала, как сообщить об этом мужу, панически боясь его реакции. И потом оказалось, что боялась я не напрасно.
========== Часть 8 ==========
Первые три недели ноября я старательно выкидывала из головы все подробности нашей с Саутвудом запоздалой брачной ночи. Хотя поначалу впечатления казались чересчур сильными, так что я думала, что задуманное мною никогда не удастся, я неожиданно преуспела в нарочном склерозе. Во многом это произошло благодаря Гарри, который очень редко появлялся в поле моего зрения. Мы отдалились друг от друга ещё сильнее, хотя сразу после свадьбы мне казалось, что мы не сможем быть ещё более чужими. Но теперь Саутвуд уходил из дома затемно, когда я ещё спала, а возвращался, когда я давно отчаливала в царство Гипноса. Мы виделись только по выходным, когда нам наносили визиты Фред, Катриона и некоторые другие Саутвуды вместе с моими подругами до кучи. В уик-энды, при гостях, Гарри даже не старался больше вести себя со мной соответственно моей номинальной роли в его жизни.
В первую субботу ноября я просто не могла находиться рядом с ним. Его холодность, прямо противоположная тому, как он вёл себя той памятной ночью, сводила меня с ума. Я даже не чувствовала себя обиженной, просто недоумевала, что я-то такого сделала в этой ситуации. Постепенно моя гордыня взяла верх над здравым смыслом, и я с поразительной нелогичностью всё-таки возомнила себя оскорблённой. Ну, вы понимаете – мало того, что мной воспользовались (несколько раз!) так ещё и нос теперь воротят. Я решила, что Гарри пожалеет об этом. Я не знала, как, да и толком не была уверена, о чём именно Саутвуду предстояло пожалеть, но целью задалась.
В конце концов я решила, что всё произошедшее после дня рождения моего мужа мне просто-напросто приснилось. И столь сильным было моё самоубеждение, что, когда мой цикл неожиданно нарушился, я даже не сразу поняла, в чём дело. Только через неделю после предполагаемой даты начала менструации – а до этого мой организм работал чётко, как часовой механизм, – я сообразила, что нечто пошло не так.
Утро дня Благодарения, последний четверг того ноября, началось для меня с кучи использованных тестов на беременность. Накануне я сгребла в супермаркете все возможные варианты быстрого определения того, прошла ли наша с Гарри брачная ночь бесследно. Как итог, я оказалась сидящей на белоснежном кафеле в ванной, и вокруг меня в беспорядке лежало полтора десятка использованных тестов. На некоторых просто зияли две полоски, на других были плюсики, третьи пестрели надписью «pregnant», один даже показал мне «~4 weeks». А я, растерянная, смотрела на этот беспорядок, не зная, что мне дальше делать.
Не стану скрывать, что возможность заиметь ребёнка никогда особенно не привлекала меня. Точнее, не привлекала вообще. И если уж быть совсем честной, я просто никогда не представляла себя в роли гипотетической матери. Нет, ну подумайте, какая из меня могла получиться мамаша? Я и за собственным поведением следить не успевала, а тут… такая ответственность. Не упрощал ситуацию и тот факт, что мои отношения с потенциальным отцом этого ребёнка оставляли желать лучшего. Если бы я когда-нибудь и планировала стать матерью, то сейчас время и место точно были не самыми подходящими.
Но с другой стороны, я просто не могла представить себе, что вот пойду и избавлюсь от малыша, который ещё и малышом-то не был – так, несколько стремительно делящихся клеток в моей утробе. И не то чтобы я была прямо вот противницей абортов – или их сторонницей – я вообще как-то никогда не задумывалась над этим вопросом, но сейчас-то ситуация коснулась лично меня.
В конце концов, отморозив попу о холодный кафель, я встала и приняла самое глупое из возможных решений: ничего не предпринимать. Мне почему-то показалось, что возникшая внутри меня маленькая проблемка решится сама собой. И меньше всего мне хотелось говорить Гарри о том, что наша полузабытая близость прошла вовсе не так бесследно, как нам двоим хотелось бы думать.
День Благодарения остался далеко позади, шёл обратный отсчёт ночей, оставшихся до Рождества, и чуть больше, чем за неделю до намечающегося семейного ужина в честь этого праздника, в пятницу, шестнадцатого декабря, я почувствовала себя ужасно. Живот скрутило от страшной боли, так что я еле доползла до телефона, чтобы вызвать такси до больницы. Гарри не было дома. Не знаю, почему я вызвала именно такси вместо кареты скорой помощи, но это не очень-то помешало мне быстро добраться до клиники.
Врач в приёмном покое, увидев моё белое, как полотно, лицо, сразу же распорядилась отправить меня на УЗИ, анализы крови и прочее. Мне было очень плохо, как будто какая-то ледяная рука сжимает мне шейку матки, и хотелось выть от боли. Медсестра привычным жестом вколола мне обезболивающее. Мне показалось странным, что после укола меня не положили в палату, а оставили сидеть в приёмной, ожидая, пока меня вызовет врач. Лекарство подействовало довольно-таки быстро, и когда доктор почтила меня беседой, я уже не чувствовала никакой боли.
Правда, в том состоянии мне показалось, что моей персоне уделяют уж слишком мало внимания. Но врач оказалась достаточно приветливой, просматривая мою медицинскую карту.
– Итак, миссис Саутвуд, – радушно начала она, – как вы чувствуете себя сейчас?
– Лучше, спасибо, – осторожно ответила я, с опаской пытаясь разглядеть что-либо в своей медицинской карте, – а что это вообще было?
– Ну, – доктор ободряюще улыбнулась, – на самом деле, ничего такого страшного. Просто Вам и Вашему малышу определённо не хватает витаминов. Вы хорошо питаетесь?
Она оглядела мою тонкую фигуру с явным неодобрением.
– Мм, нормально, – пробормотала я, лукавя.
– Стоит наладить режим питания, – нахмурилась доктор, – миссис Саутвуд, сейчас Ваш организм просто взбунтовался от того, что Вы себя очевидно не бережёте. Но Вы были как никогда близки к угрозе выкидыша, – врач бросила взгляд на результаты моего УЗИ, на сроке шесть-семь недель это очень серьёзно.
Я растерянно кивнула, с трудом воспринимая информацию. Доктор выписала мне диету и размеренные физические нагрузки и ещё раз перед моим уходом посоветовала обратить внимание на мой образ жизни да поменьше нервничать.
Добравшись домой – к счастью, моё состояние не требовало госпитализации – я крепко задумалась. Почти три недели я старательно не думала о том, что все до единого тесты на беременность показали положительный результат. Я до этого момента так и не решила, как поступить с моим будущим ребёнком, и только теперь, услышав про угрозу выкидыша, поняла, что на самом деле мысль о потере малыша приводит меня в ужас. Это открытие поразило меня, ведь всё сразу же встало на свои места. Я поняла, что сохраню этого ребёнка во что бы то ни стало. Оставалась самая малость – сообщить о своих планах мужу.
В преддверии Рождества работа Гарри требовала его присутствия даже в уик-энды, так что возможности провести эту, несомненно, тяжёлую беседу у меня не было.
А даже если бы она была, я просто не знала, как лучше преподнести эту новость, и гадала, какой будет его реакция.
*
В канун Рождества я поехала к Катрионе гораздо раньше запланированного времени. Семейный ужин планировался в её с Фредом доме, так что Кат позвала меня помочь с рождественским печеньем. Это была такая её личная традиция – печь это печенье с кем-нибудь ещё. У Катрионы было много таких личных традиций, которые она неукоснительно соблюдала.
– Рождество – самый семейный праздник в году, – заявила она, вооружившись формами для выпечки, – я надеюсь, ты не очень расстроилась, что сегодня здесь будут только родственники.
Я усмехнулась. За четыре месяца брака я уже успела убедиться, что даже под собственной кроватью мне не удастся спастись от многочисленной родни мужа. Но это больше, кажется, не причиняло мне дискомфорта. Год назад я и подумать не могла, что буду испытывать неподдельное удовольствие, расхаживая по просторной кухне моей новой приятельницы с руками, по локоть выпачканными в муке.
– Знаешь, – лукаво продолжала Кат, – а ведь твои родители всё-таки добились своего. Ты успокоилась наконец, стала как-то взрослее.
Я подняла на девушку весёлый взгляд, в который раз удивляясь её способности как будто читать мысли собеседника.
– Кстати, а откуда ты-то узнала? Про то, что наш с Гарри брак… ну… фиктивный.
Этот вопрос волновал меня уже достаточно давно, и я, наконец, решилась его задать.
– Ну, ты, кажется, позабыла, что мы с Гарри не только родственники, но и близкие друзья. Да и честно говоря, если бы он не сказал мне и Фреду сам, я бы так и так докумекала. Не совсем ещё старушка выжила из ума! – Кат хитро подмигнула мне. «Старушка» была старше меня меньше, чем на четыре года. – Хотя я всё равно никак не могу этого понять, хоть убей. По-моему, вы отличная пара. Жаль, что ты не любишь его. У вас могло бы всё получиться.
Я сдержала готовое было сорваться с языка замечание о том, что и сам Гарри не испытывает от меня особенного восторга. Вместо этого я поинтересовалась:
– Кстати, а как это вообще вышло? Ваша такая тесная дружба. Ведь вы с Фредом после свадьбы жили в Сан-Франциско, а Гарри и до этого обитал в Нью-Йорке. Как ты умудрилась с ним так сдружиться?
Это почти не звучало ревниво. Почти.
Кат как будто поскучнела, ответив мне без особенного энтузиазма.
– О, как-то твой муж помог нам вылезти из такой задницы… мы тогда ещё не были женаты. История долгая и не очень весёлая. Я расскажу тебе как-нибудь в другой раз.
– Ну ладно, – я пожала плечами, выдохнула и неожиданно даже для самой себя выпалила: – Ты знаешь, я беременна.
Внушительный пакет с мукой, который Кат держала в руках, плюхнулся на пол, и белое облако взметнулось вверх, а кафель оказался весь словно покрытый пылью. Кат стояла, как громом поражённая, и казалась бледнее обычного.
– Не-ет, – прошептала она, – ты не могла. Только не ты.
Девушка вихрем пронеслась мимо меня, взметнув на поверхности стола ещё один столб муки, распахнула окно и, усевшись на подоконнике, достала из кармана фартука пачку сигарет и зажигалку. Глубокомысленно пробомотав: «Мне пиздец», – Кат закурила. Несмотря на то, что она выдыхала в раскрытое окно, табачный дым тут же смешался в кухне с запахами свежей выпечки и морозного воздуха. Докурив, Катриона повернулась ко мне, и в её взгляде было столько презрения, что я чуть было не разревелась.
– Ну и от кого ты беременна? – почти выплюнула она, и я поёжилась. Никогда прежде не видела её такой и не слышала подобного тона.
– От Гарри, – почти испуганно прошептала я.
– Ну конечно, – Кат передёрнула плечами, – я бы охотнее поверила, что ты залетела от Святого духа. Тьфу ты. Я не ожидала такого от тебя. Я же знаю, что вы не спите, зачем ты пытаешься повесить мне лапшу на уши?
И всё-таки я разрыдалась. Никогда не плакала на людях, да и вообще я редко плакала, но сейчас в ту минуту эмоции из меня так и пёрли. И даже наличие со мной в одном помещении постороннего человека меня не останавливало, так что я бессильно опустилась на ближайший стул, закрыв лицо руками и, конечно, вымазав кожу мукой.
– Вот поэтому, – всхлипнула я, понимая краем сознания, что мои слова звучат неразборчиво из-за рыданий, – я даже не представляю, как скажу ему. Хоть заранее тест на отцовство делай. Но я так не хочу… так не хочу доказывать ему что-либо, это неправильно! Да и ничто не правильно в этом чёртовом браке!
– Хейли, – уже чуть мягче проговорила Катриона, – скажи мне правду. Как это может быть, чтобы ты была беременна от Гарри?
– А то ты не знаешь, откуда берутся дети, – беззлобно съязвила я, вытирая следы слёз (на деле просто размазывая их по лицу вперемешку с мукой), и мне стало стыдно за свою истерику. Отвечая на вопросительный взгляд собеседницы, я пояснила: – В Хэллоуин. Мы с ним тогда… в общем…
– О, – понимающе хмыкнула Кат, – семь недель. Ты планируешь рожать?
– Разумеется! – выпалила я с такой уверенностью, словно не я ещё каких-то десять дней назад не имела ни малейшего понятия, что делать со своим деликатным положением. И тут Катриона сделала кое-что, чего я от неё никак не ожидала: опустилась передо мной на корточки и обняла меня. Уткнувшись в девичье плечо, я снова разревелась. Катриона пахла корицей, миндалём и сигаретами, и сочетание этих запахов странным образом приносило мне облегчение. Поглаживая мою спину, девушка пробормотала:
– Выплачься, милая. Прости, что наговорила тебе тут гадостей. Мы обязательно придумаем, как сказать об этом Гарри, а пока постарайся расслабиться, не стоит кому-либо раньше времени знать, даже Фреду не буду говорить…
И именно в этот момент, как по мановению волшебной палочки, дверь в кухню по-хозяйски распахнулась, впуская мужа Катрионы. Я едва успела вытереть слёзы, а Кат отскочила от меня, как ошпаренная.
– Уже совсем скоро все соберутся, – напомнил Фред жене, поправляя бледно-голубую рубашку. Принюхавшись и заметив раскрытое окно, он недовольно проговорил: – Кат, ты опять курила в доме? Мы договаривались…
– «Кат, ты опять курила в доме?» – передразнила его девушка, пытаясь казаться беззаботной. – Хорошо, что не спрашиваешь, что я тут курила – как во времена безвозвратно ушедшей юности!..
Я честно не собиралась привлекать к себе внимание, но бесконечные шутки двадцатидвухлетней Катрионы про минувшую молодость постоянно смешили меня. Я тихонько рассмеялась, и Фред, до того явно увлечённый планом похищения ароматного свежеиспечённого печенья из-под носа супруги, уставился на меня, а точнее, на моё покрасневшее от недавних слёз лицо.
– Эй, девки, вы чего, – пробормотал Саутвуд, – мокроту тут разводите? Что уже случилось?
Кат вздохнула. Я понимала, что она очень не хочет врать мужу, и внутренняя борьба явно отразилась на её красивом лице. Я махнула рукой, мол, говори уже, решив, что хуже уже не будет.
– Ну ладно, Фредди, иди сюда, – она жестом позвала мужа к себе и достала с холодильника мисочку бракованных печенек из первой партии – они были поломанными, потому что мы не соблюли правильность пропорций. Картина, открывшаяся мне, показалась забавной – Кат как будто подозвала любимца на лакомство. – На вот, поешь. Жуй и внимай, Фредди, только внимай, пожалуйста! – отправив в рот мужа сразу несколько печенек (видимо, с тем, чтобы с набитым ртом он не мог её перебить), девушка сказала: – У нас тут случился некий форс-мажор. Ты знаешь Гарри так хорошо, как никто другой, поэтому твоя помощь, в общем-то, будет неоценима. Видишь ли, твой кузен, окончательно вытрахавший своей супруге мозги, в самом ближайшем времени станет отцом…
Фредди продемонстрировал нам всю мощь глотательного движения и в недоумении переспросил:
– Мой кузен, вытрахав… прости, что? – Саутвуд переводил взгляд со своей жены на меня добрые полминуты, прежде чем спросить: – Как такое могло случиться?
– О, милый, – промурлыкала Кат, снова набивая мужнин рот бракованной выпечкой, – по ночам ты кажешься мне намно-ого сообразительнее… – лицо Катрионы на какую-то долю секунды приобрело неведомое мне мечтательное выражение, но она тут же взяла себя в руки. – Итак, отвечаю на твой вопрос. Так же, как и у всех остальных. Однако Гарри, знаешь ли, может как-то не так среагировать, учитывая обстоятельства этого брака. Поднимет бучу ещё, а ты сам должен понимать, что Хейли в её теперешнем положении не рекомендуется нервничать.
Фред остановил руку жены, вознамерившейся отправить ему в рот очередную печенюху, прожевал то, что она уже успела насовать, и сказал:
– Ну, мы можем сделать так, что Гарри не станет играть в Отелло. Предоставьте это мне, и давайте-ка пошустрее.
Фред явно вознамерился покинуть кухню, но Кат повисла у мужа на шее, запечатлев неприлично страстный поцелуй на его губах; смущённая, я наблюдала, как она попутно вытирает о его голубую рубашку муку со своих рук.
– Надеюсь, печенье было вкусным, – дождавшись утвердительного кивка, Кат улыбнулась, – а на столе будет ещё вкуснее. А теперь сделай милость, перемени рубашку. Эта вся грязная, никак не пойму, где ты умудрился так вымазаться! – Остатки муки с ладоней Катрионы в ту же секунду оказались на груди Фреда. – К тому же, в ней ты выглядишь не как верный муж, а как какой-то пидарок. Что? – она округлила глаза в ответ на недовольный взгляд мужа. – Я разве напрасно гладила тебе мою… в смысле, твою любимую грифельную рубашку?
Фред явно решил, что спорить с женой нет никакого смысла, и убрался восвояси.
– Ты только не волнуйся, Фредди сделает всё на высшем уровне, – сказала она мне, отправляя духовку последнюю порцию печенья. – А нам с тобой пора бы уже привести себя в порядок, ты так не считаешь?
*
В первую минуту, когда Фред привёл в действие свой план по спасению меня от несправедливого гнева Гарри, я пожалела, что доверилась своим новым родственникам. Потому что вместе с моим мужем о предстоящем пополнении узнала вся семья, включая моих родителей и свёкра со свекровью. А ведь я рассчитывала, что Гарри узнает всё в приватной беседе со своим лучшим другом…
А ведь Фреду Саутвуду только пришлось во время ужина хлопнуть любимого кузена по плечу и громко поинтересоваться:
– Ну что, старик, когда ты, наконец, поделишься со всеми радостной новостью?
Гарри явно хотел поинтересоваться, какой, когда Дженни, семнадцатилетняя сестра Фреда, спросила, обращаясь ко мне:
– Радостную? Вы что, подали на развод? – эта маленькая злобная сучонка, отличающаяся от большинства членов семьи отвратительным нравом, не взлюбила меня с первого же взгляда, и, не скрою, это было взаимно. Я слегка растерялась, но меня выручила Катриона.
– Закрой свой трепливый рот, – ангельским голоском пропела Кат и подмигнула мне, сказав одними губами: «Никогда не любила эту малолетнюю шлюшку». К счастью, эта крохотная перепалка не дошла до ушей наших родителей.
А Гарри хмурился, не понимая, что имел в виду Фред. Я сжалась в комок. Фред снова хлопнул двоюродного брата по плечу и засмеялся:
– Да ладно вам скрытничать, пора бы всем узнать, что вы с Хейли скоро обеспечите Саутвудов новым членом семьи! Кстати, я уже говорил, что если родится девочка, будешь отдуваться за топорную работу?
Стоило отдать Гарри должное: в замешательстве он пробыл всего несколько секунд. Когда все повскакивали со своих мест, поздравляя нас, и Гарри даже изображал улыбку, благосклонно принимая пожелания о крепеньком наследничке. Моя мама, не стесняясь, вытирала счастливые слёзы, а отец выглядел необычайно довольным.
Гарри больно сжал мою руку под столом, когда все вернулись на исходные места.
В одном расчёт Фреда оказался верным: лишённый возможности сразу обрушить на меня несправедливые подозрения, Гарри успел взять себя в руки. Почти весь оставшийся вечер он молчал, а по дороге домой не удостоил меня и взглядом. Я не собиралась брать на себя инициативу.
Как только я включила свет в прихожей, за моей спиной раздался ожидаемый вопрос мужа:
– От кого ты беременна?
– Слушай, не пошёл бы ты к чёрту, – искренне сказала я и направилась в свою комнату, как была, в тёплом пальто и сапогах.
Неспеша раздевшись, я едва успела облачиться в тёплый халат, когда дверь в мою спальню приоткрылась, впуская Гарри. Муж прошёл вдоль комнаты, сел в кресло и уставился на меня. У меня не было сил даже протестовать и требовать, чтобы он ушёл, так что я, скрестив руки на груди, просто спросила:
– Ну чего тебе ещё надо?
Гарри немного помолчал, прежде, чем удостоить меня двумя словами:
– Это правда?
Я закатила глаза и, не говоря ни слова, достала из шкафа сумку, с которой восемь дней назад была в больнице. Протянув Гарри выписку о результатах УЗИ, я выжидающе уставилась на мужа.
– Шесть-семь недель, – прочитал он вслух, – то есть, выходит, тогда…
– Когда же ещё, – бесцветным голосом подтвердила я, отходя к широкому окну. Мне хотелось насладиться видом ночной улицы, но вместо этого я обратила взор на отражение мужа в стекле. Он был явно растерян, бормоча себе под нос:
– Да, получается, это мой ребёнок. Фред и Кат не подставили бы меня так.
Я невольно хмыкнула. Всё же забавно, когда муж опирается в первую очередь на слова кузена и его жены, нежели на слова собственной супруги.
– Хейли, – после долгой гнетущей тишины сказал Гарри, – я всё понимаю… Но… Пойми меня правильно, я как-то не готов к тому, что…
– Ну ты и придурок, – восхитилась я. – А я готова? Мне ведь и девятнадцати нет, забыл? Но если я хотя бы услышу от тебя намёк на слово «аборт», я тут же забуду все причины, по которым мне приходится терпеть твоё общество. Это мой ребёнок, а ты свою работу уже закончил семь с лишним недель назад, спасибо.
Тут Гарри сделал то, чего я ожидала от него меньше всего. Он подошёл ко мне и обнял. Просто обнял. Я даже не пошевелилась, по-прежнему стоя к нему спиной. Его объятие не приносило мне ни дискомфорта, ни удовольствия.
– Не ломай комедию, – наконец холодно произнесла я, высвобождаясь. – Нас здесь двое, аплодисментов не сорвёшь. ДНК-тест, пожалуй, сделаю после Нового года, чтобы ты был абсолютно спокоен.
– Не надо, – внезапно попросил он, и мольба в его голосе смешалась с явным осознанием собственной вины, – я тебе верю.
– С чего бы вдруг? – всё тем же ледяным тоном поинтересовалась я. Не дожидаясь ответа, я ушла в ванную. Когда я вернулась, спальня была пуста.
========== Часть 9 ==========
Доктор Келли – та самая, сделавшая мне выговор на шестой неделе, – стала вести мою беременность. Гарри прежде навёл об этой женщине справки, выяснил всё о её репутации во врачебных кругах, и только тогда позволил ей заняться наблюдением за здоровьем матери своего ребёнка, то бишь, моим. Сесилия Келли нравилась мне, так что я бы в любом случае в выборе доктора остановилась на ней, но мне отчего-то нравилось позволить мужу думать, что решение оставалось за ним. Несмотря на молодость, эта женщина была достаточно строга, но вела себя довольно лояльно, и меня это полностью устраивало.
