Текст книги "Юная модница и тайна старинного платья"

Автор книги: Бьянка Турецки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 19

– Здесь немного свежо. Может быть, принесете мисс Бакстер пальто?

– Да, сэр, – ответила Анна мистеру Гуггенхайму и убежала, прежде чем Луиза успела воспротивиться.

Они шли по прогулочной палубе первого класса, частично защищенной от солнца.

– Что ж, мисс Бакстер, должен сказать, я не терял надежды, что у нас с вами появится возможность погулять, – сказал он.

«Почему бы Тодду не вести себя вот так, чуточку поактивнее? – удивлялась Луиза, мысленно возвращаясь к вчерашней неловкой сцене в школьном коридоре. – И куда только настоящие рыцари подевались?»

Луиза покраснела и опустила глаза. Лицо у нее горело, несмотря на холод. «Свежо» было не совсем точное слово – они, похоже, плыли в Нью-Йорк через Арктику.

– Вид изумительный, не правда ли? – спросил Бенджамин, обнимая ее за плечи.

– Да, – ответила Луиза, – я люблю смотреть на океан.

Чистый, безоблачный небосвод отражался в бесконечной глади лазурно-синего океана.

Они не спеша прошли до носа судна и повернули обратно. Корабль был, наверное, с милю длиной.

– А этот корабль – поистине воплощение роскоши, верно?

– Да, верно, – с восторгом откликнулась Луиза, в глубине души начиная понимать, что ей становится скучно.

«Неужели этим людям больше не о чем говорить?» Никогда в жизни ей не приходилось так много обмениваться любезностями.

– Мне нравится ваш музей, – начала она, пытаясь перевести разговор на более интересную тему.

Это и в самом деле был один из ее любимых музеев.

Прошлым летом родители взяли ее с собой в Нью-Йорк, чтобы посмотреть в музее Гуггенхайма ретроспективную выставку Джулиана Шнабеля [28]28
  Джулиан Шнабель (р. 1951) – американский художник и режиссер.


[Закрыть]. Ей казалось, что она попала в сказку, когда впервые поднималась по великолепной белой спирали под открытым небом, разглядывая самые прекрасные из всех известных ей работ современного абстракционизма. Одни были на разбитых тарелках, другие – на зеленом армейском брезенте, третьи – на бархате. За простыми мазками угадывался пейзаж. В той ротонде она могла бы простоять целую вечность.

– Мой музей? – переспросил Бенджамин, судя по всему озадаченный. – Что вы имеете в виду, дорогая?

«Упс! Неужели музея Гуггенхайма еще нет?»

– Простите, я хочу сказать, ваш… замок.

Бенджамин окинул ее недоумевающим взглядом.

– Я имею в виду… ваш дом, – с запинкой проговорила Луиза. «Уж наверное, дом-то у этого парня есть?» – Он такой красивый, что напоминает мне музей.

Бенджамин продолжал как-то странно на нее смотреть.

– Благодарю вас. Приезжайте, пожалуйста, еще, когда вам будет угодно. Мы будем вам рады.

«Мы?»

Они пошли дальше, и Луиза уже не знала, о чем говорить со своим спутником. Кого он имел в виду – подружку? Жену? Маму? Она была почти уверена, что он с ней флиртует, но, возможно, он до сих пор живет с родителями? Луиза замерзла и устала. Как бы ей хотелось снова стать просто собой.

– Не присесть ли нам? – спросила она, когда они проходили мимо одной из множества металлических и деревянных скамеек, расставленных на палубе.

– Чудесная идея, – ответил Бенджамин, помогая ей сесть.

Наступила неловкая пауза.

Притворяться той, другой девушкой было ужасно утомительно и на самом деле не так уж и весело, как она себе это представляла.

От этих мыслей ее отвлекла Анна, которая, спотыкаясь, спешила к Луизе, а в руках у нее было что-то из бархата, меха и перьев, отчего лицо ее было едва видно.

– Анна, – позвала Луиза, взволнованная и обрадованная тем, что видит дружеское лицо. Смеясь, она поспешила помочь подруге. Выдернув из этой охапки шляпу со страусиными перьями, она неловко водрузила ее себе на голову.

– Какая же вы чудачка, мисс Бакстер, – сказал мистер Гуггенхайм. – Не проводить ли мне вас, леди, на послеобеденный чай в кафе «Веранда»? А мне пора перед ужином насладиться сигарой в курительной комнате.

– Да, будьте добры, – быстро ответила Луиза.

Анна помогла Луизе надеть бургундское бархатное пальто, надежно стянув талию отвратительно тугим поясом. У пальто были огромные манжеты из пушистого меха; казалось, что вокруг запястий обвились две шиншиллы. Пальто почти доходило до пола, так что идти в нем приходилось, рискуя растянуться вниз лицом на палубе.

– Великолепно, – заметила Анна, заботливо приглаживая Луизе волосы и поправляя шляпу.

Пальто, похоже, весило чуть не полсотни фунтов, и Луиза сразу же вспотела под его тяжестью. Ей казалось, что выглядит она в нем совершенно нелепо.

Через кают-компанию, облицованную теми же панелями красного дерева, полную запахов кедра и сигарного дыма, Бенджамин провел их в примыкавшее к ней кафе «Веранда».

– Итак, я вас покидаю. – Он широким жестом снял свою серую шляпу-котелок и, наклонившись, поцеловал Луизе руку. – Мисс Бакстер, с нетерпением жду новой встречи за ужином.

– Благодарю вас, мистер Гуггенхайм, – сказала с улыбкой Луиза.

На этом он быстро развернулся и вышел. Чувство облегчения, которое испытала при этом Луиза, было полной противоположностью тому, что у нее осталось от его утреннего визита.

Глава 20

Анна с Луизой вошли в стеклянные двери в дубовых рамах. Кафе было светлое и просторное, сплошь залитое солнечным светом. На стенах были шпалерки, увитые ярко-зеленым плющом, спускавшимся до самого пола, выложенного черно-белой плиткой. Комната была полна элегантно одетых дам, которые непринужденно беседовали между собой, изящно потягивая чай из китайских чашек.

– Здесь леди Дафф-Гордон, – шепнула Луизе Анна, указывая на женщину, устроившуюся в одиночестве в дальнем конце кафе.

Она сидела в белом плетеном кресле за угловым столиком у большого сводчатого окна с изумительным видом на океан и приветливо махала им рукой. Луиза застыла на месте. Она не могла поверить, что перед ней и в самом деле модельер Люсиль – живая легенда собственной персоной.

– Вам лучше сесть рядом с ней. А мне лучше вернуться в номер, чтобы до обеда распаковать остальной багаж, – сказала Анна и ободряюще, сжала Луизе руку. И снова, прежде чем Луиза успела возразить, покинула комнату.

Возможно, леди Люсиль Дафф-Гордон не была первой красавицей, но одета она была, без сомнения, стильно. На ней было платье из гипюра цвета весеннего утреннего луга, перехваченное на талии шелковым поясом цвета слоновой кости. Лиф украшали ее фирменные шелковые цветы. Шею в три ряда охватывала элегантная жемчужная нить. На голове была простая зеленая, в тон платью, широкополая шляпа.

– Привет, Люсиль, до чего приятно снова вас видеть, – выпалила Луиза, не способная скрыть волнение в голосе.

Если бы она могла назвать десять человек, с которыми ей хотелось посидеть за чашкой чая, то Люсиль наверняка вошла бы в этот список. В начале двадцатого века она была одной из самых знаменитых британских модельеров, Луиза обожала ее и ставила в ряд сразу после Коко Шанель, Карла Лагерфельда и Вивьен Уэствуд. Люсиль одна из первых начала создавать более женственную и в то же время практичную одежду для женщин – с открытой линией шеи и длинными юбками с разрезом, в которых можно было свободно шагать, не говоря уже об очень удачной коллекции нижнего белья. Люсиль одевала всех членов королевского семейства и кинозвезд. В книге о винтажной одежде, которая была у Луизы, Люсиль посвящалась целая глава.

– Прошу вас, дорогая, все мои близкие друзья зовут меня Люси, – сказала она, вставая, чтобы послать по воздушному поцелую в обе щеки Луизы. – Чаю? – спросила Люси и подала знак официанту, который нес поднос с булочками и сливками.

– Да, пожалуй, – ответила, кивнув, Луиза. – С удовольствием.

Так оно на самом деле и было.

– Не правда ли, корабль прямо-таки дивный? – спросила Люсиль и деликатно отхлебнула из изысканной чашки. – Я буквально влюблена в свою прелестную маленькую каюту с электрическим обогревателем и розовыми шторами.

– Он фантастический, – согласилась Луиза.

Она старалась сидеть очень прямо, боясь пошевелиться в шатком белом плетеном кресле, чтобы сине-зеленый плюмаж на ее шляпе не развевался, как флаг на ветру. Однако это ей удавалось неважно.

– Как вы стали модельером? – спросила Луиза, когда официант принес ей на блестящем серебряном подносе чайник со свежезаваренным чаем.

Ей не хотелось выглядеть репортером из школьной газеты или «Фэрвью-пресс», но она ничего не могла с собой поделать. Она не собиралась упускать возможность взять интервью у одного из своих кумиров.

– Полагаю, это получилось само собой. После развода с первым мужем я осталась абсолютно без гроша в кармане. И тогда я поняла: чтобы прокормить себя, мне следует положиться на свой ум и талант. Поэтому я открыла пошивочную мастерскую… я всегда обожала шить. Дорогая моя, приятно, когда рядом с тобой есть мужчина, но полагаться на них нельзя.

– Да, я совершенно с вами согласна. – Луиза была рада, что Люси оказалась такой классной и, в общем-то, современной деловой женщиной. – Но как вы создаете свои модели? – торопила она ее, отхлебывая английский чай и обильно намазывая малиновым джемом ржаную булочку с изюмом, довольная тем, что хоть еда в 1912 году была вкусной.

– Творческий процесс – вещь волшебная, – осторожно ставя чашку с чаем на блюдце, ответила леди Люси.

У нее был прямой нос и четко очерченные скулы, придававшие ей аристократический вид.

– Однако на то, что мои платья получили название «чувственных», есть своя причина. Я люблю по-настоящему понять своего клиента и считаю, что платье должно быть материальным отображением его характера. Покрой, цвет, стиль – все эти элементы должны отражать особенности конкретной женщины. Я вижу себя психологом в той же степени, что и модельером.

– Поразительно, – в благоговейном восторге промолвила Луиза, вытирая с верхней губы комочек джема. – Я вижу в вас художника.

– Благодарю вас. Я хочу не только одеть женщину, я хочу помочь ей выразить свою душу, – продолжала леди Люси возвышенную речь. – Точность и красота – вот чего я добиваюсь. Если у вас с другой женщиной один размер, это не значит, что вы должны носить одинаковые платья.

– Потрясающе, – сказала со вздохом Луиза. – Так сказать, персонификация платья.

– Конечно, дорогая моя. Ваше розовое платье я шила сама не один месяц. И уверена, что оно мне удалось и соответствует вашей притягательной сущности. Вы выглядите в нем совершенно очаровательно. – Леди Дафф-Гордон в задумчивости смотрела на море сквозь сводчатое окно. – Возможно, это платье навсегда сохранит в себе частицу души нас обеих. Пожалуй, это один из способов обмануть смерть, не так ли? Простите за мрачные мысли в столь славный денек.

– Все в порядке, – сказала Луиза. – У меня и самой частенько бывают мрачные мысли.

Средняя школа в Фэрвью кого угодно настроит на мрачный лад.

– У меня есть одна необычная идея, и я хочу ею с вами поделиться. – Люсиль повернулась к Луизе, вернее, к мисс Бакстер. – Прошлой ночью мне приснился парад манекенщиц в моих платьях. Чем не фантастика?

– Показ мод? – спросила Луиза и в очередной раз откусила от вкусной булочки.

– Да, дорогая. Развлекательное зрелище вроде спектакля. У меня будут прекрасные, как богини, девушки, они будут прохаживаться в моих нарядах перед публикой, давая все разглядеть. Точно! – заливисто рассмеялась она и захлопала в ладоши.

– Хорошая идея, – понимающе усмехнулась Луиза. – По-моему, ее ждет большой успех.

– Я только что встретила этих двух своеобразных дам, которые, кажется, совершенно точно понимают, о чем я говорю. Они хотят помочь с организацией первого показа. Как же их зовут? Гленда? Марла? Неважно…

– Вы знаете Марлу и Гленду? – взволнованно спросила Луиза. Может быть, это те самые женщины, что дали ей это платье на распродаже винтажной одежды. Может быть, они смогут толком объяснить, как она здесь оказалась. – Одна высокая с рыжими волосами, а другая – пониже и попроще? Обе вроде как ведьмы…

– Да, пожалуй, именно эти женщины говорили со мной о параде прогуливающихся девушек нынче днем, за картами. Весьма эксцентричные особы, не так ли?

– Да. – Луиза коротко кивнула. – Вы не знаете, где они могут быть? Мне срочно нужно их найти.

– Нет, дорогая, не знаю. Они сказали, что сами найдут меня, когда будут мне нужны. Сочень странно.

– Что ж, тогда, пожалуйста, если они появятся, дайте им знать, что я их ищу. Спасибо вам, – добавила Луиза, не в силах сдержать приступ тоски по своему двадцать первому веку, в котором выросла.

Она не могла поверить, что столько времени и столько воображения нужно было для создания одного платья. Оставалось надеяться, что искусство моды не умрет.

– Думаю, мне пора идти, – решила Луиза, делая последний глоток остывшего чая. Ей было стыдно за то, что она так надолго бросила Анну, а сама при этом развлекалась. – Меня ждет Анна.

– Разговор с вами был мне полезен, – рассеянно сказала леди Дафф-Гордон. – Пожалуй, я останусь и выпью еще чашку чая перед обедом.

Луиза поднялась медленно, чтобы не нарушить высившееся над ней сооружение из перьев, и попрощалась. Она вышла из кафе, но, оказавшись на палубе, поняла, что тут ей придется рассчитывать только на доброту незнакомых людей (скорее всего, одного особенно симпатичного швейцара), которые укажут ей дорогу к ее каюте.

Глава 21

Когда она вернулась в номер, там ее уже ждал разложенный на кровати вечерний туалет мисс Бакстер. Анна выбрала для нее сине-фиолетовое вечернее платье с глубоким вырезом и короткими кружевными рукавами реглан. Луиза благоговейно приподняла платье, восхищенная сложной вышивкой бисером на лифе.

– Какое чудо! – пискнула она от восторга, сбрасывая тяжелую бархатную накидку и шляпу.

Ей не хотелось снова затягиваться в корсет, сдавливавший живот. Но похоже, выбирать не приходилось. Для вечернего платья Анна затянула ее еще туже, чем в прошлый раз. Внутренности, казалось, сплющились и сдвинулись со своих мест. И как только женщины каждодневно терпели эти мучения?

Потом Анна надела сложенное платье Луизе на шею и отпустила его. Шелковая ткань волной заструилась по ее затянутому в корсет телу с тихим позвякиванием крошечных темно-синих бусинок Платье упало почти до самого пола. Сзади юбка переходила в волочившийся по полу расшитый мелким бисером шлейф.

– Вот тебе и на, – со вздохом сказала Анна и недовольно покачала головой, – вы, кажется, сегодня немножко загорели.

«Неужели это плохо?» – удивилась Луиза, довольная тем, что ей удалось в апреле слегка поджариться на солнышке.

Анна нанесла Луизе на лицо и губы толстый слой белой пудры, которую она извлекла из латунной баночки. Через плечо Анны Луиза посмотрела на себя в старинном зеркале и снова вздрогнула: она была бледная, как привидение. Честно говоря, она немного боялась, что Анна сейчас оглянется и увидит под всем этим макияжем настоящую Луизу. Темным сурьмовым карандашом Анна подвела ей глаза и оттенила кисточкой веки. После чего нарумянила щеки так, что они стали похожи на засахаренные яблочки. «Видимо, в 1912 году было модно быть похожей на клоуна».

Затем она накрасила Луизе губы красной помадой в золотом тюбике. Цвет ее был изумительный, а-ля «Старый Голливуд». Потом обрызгала Луизу другими духами; в этих сильнее чувствовался цветочный аромат. Наверное, мисс Бакстер не только дважды не надевала одну и ту же вещь, похоже, и запах ее духов не мог быть дважды одним и тем же.

Волосы Анна убрала в свободный узел, ниспадавший до плеч, закрепленный заколками в стратегически важных местах, и украсила тонкой бриллиантовой диадемой. Теперь Луиза была самой настоящей принцессой, вернее, настоящей роскошной актрисой, во всем блеске и при короне.

Окинув ее одобрительным взглядом, Анна подала ей изящную золотую сетчатую сумочку для губной помады, которая идеально дополняла туалет. Вуаля! [29]29
  Вот так (фр.).


[Закрыть]

Конечно же, Луиза не имела понятия, как ей самой найти ресторан. Анна предложила ей, чтобы не заблудиться и не опоздать на обед, взять с собой план, который она тут же и начертила на листке фирменной почтовой бумаги. Луиза взяла листок и, выйдя из номера, медленно двинулась по шикарному коридору, балансируя на высоких каблуках тесных синих атласных туфель. Все коридоры, устланные коврами, были похожи один на другой, и она порадовалась, что у нее есть план.

В ответ на приветствия проходивших мимо пассажиров она молча отвечала кивком. В корсете не то что говорить, дышать было трудно. Странное дело, все выглядели как статисты из какого-нибудь исторического фильма. Мужчины в красивых темных обеденных пиджаках и высоких шляпах. Дамы с высокими замысловатыми прическами. Многие были одеты в длинные, до пола, юбки, похожие на яркие абажуры и так сужавшиеся книзу у щиколоток, что бедняжки были вынуждены ковылять, как утки. Такая мода показалась Луизе ужасно странной.

– Ну не изумительно ли? – услышала Луиза голос захлебывающейся от восторга женщины. – Вы когда-нибудь видели такой роскошный корабль?

Похоже, все пребывали в наилучшем расположении духа.

После двух поворотов налево и одного направо Луиза достигла цели.

Глава 22

Луиза приостановилась под куполом из стекла и металла, залитая лунным светом, наверху самой роскошной лестницы из всех, какие она видела в жизни. В восторге она подняла глаза и увидела черное ночное небо в точках звезд, мерцающих, как фотовспышки небесных папарацци. Лестница из полированного дуба была украшена позолоченной бронзой. На лестничной площадке на стене висели холсты с пейзажами в витиеватых рамах. На центральных перилах помещался бронзовый херувим, держащий светильник. Стоя на широких, плавно спускающихся ступенях, Луиза в вечернем платье мисс Бакстер чувствовала себя поистине прекрасной и удивительной, как если бы в самом деле стала мисс Бакстер.

– Ах, мисс Бакстер! – окликнул Луизу незаметно подошедший к ней мистер Бакстер. – До чего же вы хороши – любо посмотреть!

Все взгляды тут же устремились на нее, и Луиза покраснела. Она услышала, как проходивший мимо мужчина в черном фраке тихонько присвистнул. «Обалдеть, я кинозвезда!» Она не привыкла к тому, чтобы мужчины – вернее, мальчики – обращали на нее внимание. Луиза осторожно двинулась вниз, точно зная, что грохнется в этих туфлях мисс Бакстер на непривычно высоких каблуках и окажется в совершенно унизительном положении. Но, немножко нервничая, слегка держась за гладкие деревянные перила, она все же спустилась благополучно.

Луиза посмотрела на свою лежащую на перилах руку и ахнула. На безымянном пальце переливалось бриллиантами и сапфирами потрясающее кольцо. Она поднесла его к свету, любуясь мерцанием камней. Неужели оно было на ней все это время? При мысли об этом у нее даже голова закружилась, а рука показалась тяжелой, кольцо словно тянуло вниз. Оно было роскошное, но чужое. До нее внезапно дошло, что и жизнь эта была не ее жизнью. Но тут она отбросила все мысли в сторону и приняла руку, которую ей подал мистер Бакстер. К обеду он принарядился, облачившись в смокинг с белым галстуком-бабочкой и черно-белые узконосые туфли. Похоже, ради такого случая он даже смазал усы, и они теперь торчали вверх двумя безукоризненными кончиками.

– Что-то с ногой? – спросил он, обеспокоенный тем, как она, опершись на его руку, осторожно шагнула в открытые французские двери, которые вели в обеденный зал.

– Нет, с ногой все в порядке, – смутившись, быстро ответила Луиза. – Просто еще не привыкла к новым туфлям.

Как долго она сможет вот так, безнаказанно, выдавать себя за мисс Бакстер, прежде чем раскроется, кто она на самом деле?

Глава 23

В обеденном зале для пассажиров первого класса собрались сотни гостей в своих лучших вечерних нарядах. Очевидно, обед здесь был самым значительным светским событием. Дамы пришли в туалетах всех цветов радуги, мужчины – в смокингах или в строгих темных костюмах с жилетками, где были кармашки для часов. Зал сверкал, залитый мягким светом роскошной хрустальной люстры, отражающимся в женских драгоценностях. Такого количества бриллиантов Луиза не видела за всю свою жизнь. Огромный, выкрашенный в кремовые тона зал во всю ширину судна показался Луизе до странности знакомым. Словно она уже видела его раньше.

Мистер Бакстер провел ее мимо столиков под накрахмаленными белыми льняными скатертями, сервированных тонкой фарфоровой посудой с кобальтово-синими и золотыми ободками. В центре каждого стола стояла большая фарфоровая ваза с прекрасными желтыми нарциссами, такими свежими, будто их только что срезали. В углу для гостей играл струнный оркестр, виолончели и скрипки. Музыканты были одеты в белые обеденные пиджаки и галстуки-бабочки.

– Люси! Космо! – позвал мистер Бакстер через весь зал, лавируя в толпе.

– Рада снова видеть вас, дорогая, – воскликнула Люсиль. – И вас, Генри. Вы прекрасно выглядите.

Люси и Космо поднялись им навстречу, после чего последовал обмен воздушными поцелуями. Люси была в шелковом вечернем платье, белом, с вышитыми золотом и драгоценными камнями драконами. Выглядела она в нем очень эффектно. Ее каштановые волосы были собраны на затылке в замысловатый узел, закрепленный гребнем с бриллиантами; лицо обрамляли волнистые локоны.

– Клубника в апреле посреди океана – фантастика, да и только! Надо же, можно подумать, что мы в «Ритце», – добавила она.

Теперь Луиза поняла, почему ей показалось, что она уже видела этот зал. В один из их приездов в Лондон они с мамой остановились в «Ритц-Карлтоне», и этот зал был очень похож на ресторан в отеле.

– Я однажды останавливалась в «Ритце» с мамой, – сказала Луиза, ни к кому конкретно не обращаясь, и пожалела, что мама не сможет увидеть это место. Без нее это было не так интересно. Да и как знать, на самом ли деле оно существует?

– Мисс Бакстер, это платье на вас смотрится просто потрясающе. Я должна просить вас побыть моей моделью, – с воодушевлением изрекла Люсиль, повернувшись к ней.

Луиза смущенно улыбнулась. Сама Люсиль обратилась к ней с просьбой – хорошо, пусть не к ней, а к мисс Бакстер, но тем не менее! Это было невероятно.

– Обожаю это платье. Я просто ваша фанатка, – выпалила Луиза, касаясь пальцами бусинок.

– В самом деле, дорогая? Вы непременно должны зайти в мой новый салон в Нью-Йорке. Мы подберем вам несколько новых платьев.

– Правда? – в восторге воскликнула Луиза. – Круто!

Люсиль подняла выщипанную левую бровь.

– Это что, новое словечко? Я так отстала от жизни. Почти не выхожу из ателье.

– Думаю, да, новое словечко. – Тут Луиза умолкла, осознав, что нужно быть аккуратнее со сленгом.

– Да, и я буду счастлива придумать новую модель специально для вас, – пообещала Люсиль.

– Спасибо! – крикнула Луиза уже через плечо, потому что мистер Бакстер вел ее дальше к их столику через весь заполненный людьми зал.

Луиза подумала, что такой счастливой, как в эту минуту, она не была, наверное, никогда в жизни. Жаль только, что разделить эту радость было не с кем.