Текст книги "Конвой"

Автор книги: Б.у.л. Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Как губернатор будет выглядеть перед ними, если он отдаст приказ уничтожить тебя и твой дурацкий Конвой, а? При помощи армии?

– Его повысят в звании.

Вмешательство женского голоса заставило Арнольди внимательнеё всмотреться в мягкий полумрак кабины, освещаемой лишь приборной доской. Он хотел увидеть говорящего. Однако женщина оставалась в интригующей тени. Арнольди, как любой другой житель Америки, слушающий в этот день радио и смотрящий телевизор, знал, что её зовут Мелисса Дэвис и что она – известный фотожурналист. Что эта женщина делала здесь, в Конвое, каждый мог только догадываться. Его это не касалось.

– Что нужно от меня губернатору? – спросил Утенок.

– Только поговорить. Может быть, он сможет помочь тебе. Может быть, ты поможешь ему, Рука руку моет. Ты сейчас добиваешься своими действиями уважения к себе и твоим товарищам, защищаешь свои и их права. У губернатора достаточно власти, чтобы сделать желаемое реальностью.

– Звучит разумно, – согласился тракер. Он повернулся к Мелиссе.

– А ты как думаешь?

У Мелиссы ответ был давно готов. Когда-нибудь, позже, у Арнольди мог бы возникнуть вопрос: «А не был ли этот ответ приготовлен заранеё?»

– Я считаю, ты должен встретиться с губернатором, – произнесла женщина срывающимся голосом, – при условии, конечно, что все гарантии будут зафиксированы на бумаге.

Она начала загибать пальцы, перечисляя свои требования удивленному Арнольди:

– Тракеров не трогать. Никаких арестов. Никаких беспокойств. Сюда входит и отмена штрафов за скорость. Пока Конвой будет двигаться по территории штата, его скорость будет шестьдесят пять миль в час. – Мелисса повернулась к Утенку: – Я ничего не забыла?

– Ты перечислила все, что нужно.

Арнольди был ошеломлен. Не столько самими требованиями – он предвидел их – сколько человеком, который их выдвигал. «Кем же все-таки была эта женщина?» – подумал помощник губернатора. Вслух он произнес:

– Я уверен, мой босс согласится дать вам эти гарантии, – вяло пообещал он.

– В письменном виде, – быстро подсказал ему Утенок.

– Вполне справедливо. М-м… Мэм, могу я задать Вам вопрос?..

– Она – мой официальный советник, – прервав и одновременно ответив на вопрос Арнольди, объяснил Утенок. – Просим прощения, – он наклонился к Мелиссе и что-то прошептал ей на ухо. Она хихикнула и кивнула.

– Хорошо. Я надеюсь, вы не отнесете это на свой счет. Не то, чтобы я не доверял всем этим замечательным ребятам-политикам… Просто я предпочел бы застраховать эту гарантию губернатора. Итак, мы всего лишь собираемся проделать оставшийся путь в вашем присутствии.

Неожиданно тракер закрыл окно, крепко, но абсолютно безболезненно зажав левую руку Арнольди. У того не было никакой возможности освободиться.

Сначала Арнольди ужаснулся. Потом просто ударился в панику. И наконец, к нему пришли страх, досада и унижение. Каким же идиотом он будет выглядеть на экране телевизора! Но подождите. Кое-что еще можно спасти.

– Я – заложник! – выкрикнул он в неотступно следовавшую за ним телекамеру, откинувшись назад, чтобы лучше показать свою захваченную в плен руку.

– Передайте губернатору, чтобы он поторопился. Я буду держаться так долго, как только смогу.

– Эй, вы все! – раздался из динамика голос Спайдера Майка. – Я почти у того поворота, где должен буду покинуть вас Я говорю всем: до свидания.

После дружного хора, исполняющего многочисленные пожелания удачи, раздался голос Утенка.

– Эй, парень, – серьезно произнес тракер, – держись настороже, о'кей?

– Все понял, о'кей, – весело ответил Спайдер Майк.

– У меня не должно возникнуть никаких проблем, Утенок. Я всего лишь бедный мальчик, который держит путь домой, чтобы стать папочкой. И это все. Если кто-нибудь будет спрашивать меня – я ничего не знаю ни о каком Конвое.

– Звучит неплохо, – отозвался Утенок. – Но послушай. Когда ты свернешь, ты будешь один – и передняя дверь, и задняя. Не забудь об этом.

О'кей, тебя понял. Со мной ничего не случится. У меня есть друзья наверху. А кроме того, мы – герои. Ты не знал об этом?

– О'кей. – Утенок попытался рассмеяться, чтобы рассеять возникшеё у него дурное предчувствие. – Ты немало сделал для нашего общего дела, слышишь? Мы будем думать о тебе.

– Благодарю, – откликнулся Спайдер Майк. – Это был настоящий рейс, Утенок. В любое время, как только надумаешь стать передней дверью, не забудь оставить местечко и для меня.

Старый Даймонд Рео тракера оставил стройную линию грузовиков на следующем перекрестке, поменяв направление. Теперь он двигался на юг.

Когда вдали стали едва заметны задние габариты трейлера Спайдера Майка, быстро удаляющиеся по примыкающему шоссе, Утенок снова взялся за микрофон.

– Эй, ребята, все сейчас слушают меня, – объявил он. – Есть дело. Губернатор этого штата хочет поговорить с нами.

В динамике стояла полная тишина, не считая слабого потрескивания радиопомех.

– Святая ложь, – наконец раздался среди этих щелчков и шороха чей-то голос

– Что ему нужно? – спросил другой голос.

– Я точно не знаю, – откровенно ответил Утенок. – Но он выслал своего помощника нам навстречу, чтобы тот пригласил Конвой остановиться в парке в Тукум-кари. Он готов дать нам определенные гарантии: никаких арестов за превышение скорости или за что-либо другое. А еще мы тут привязали к себе его помощника на тот случай, если понадобится напомнить губернатору его обещания. Так вот этот ассистент говорит, что мы будем гостями губернатора. Что скажете, парни?

– Святая ложь, – проговорил новый голос тем же недоверчивым тоном. – Это, скореё всего, будет первой неприятностью для всей нашей команды.

После всеобщего гама, перешедшего в гудение, Утенок попытался заговорить снова.

– Кто у нас идет задней дверью?

Он вынужден был спросить несколько раз, прежде чем остальные тракеры не затихли окончательно и у него не появилась возможность быть услышанным.

– Последним идет Джорджия Гатор, – прозвучал наконец ответ, – и ваши задницы в такой же безопасности, как если бы они покоились сейчас на коленях у ваших мамочек.

– Огромное десять-четыре за это, старина. Ты не видишь поблизости каких-нибудь признаков медведей?

– Никаких. Дорога чиста. Она не была так девственна со времен войны. Похоже, все Смоки [15]15
  Смоки – полицейский, коп-патрульный (амер. слэнг).


[Закрыть]вернулись в кавалерийскую школу.

– Десять-четыре, приятель. Будем надеяться, они там и останутся, – повеселел Утенок.

– Примем это за основу. Прорвемся!

Но Утенок еще хмурился, выключая рацию и вставляя микрофон в гнездо.

– В чем дело? – поинтересовалась Мелисса. Тракер поморщился и мотнул головой, будто прогоняя дурной запах, коснувшийся его ноздрей.

– У меня гадкое предчувствие, – ответил он. Мужчина пристально смотрел на юг. – Мне не нравится, что люди покидают Конвой. Не так скоро… Пока еще нет…

– Я поняла, что ты имеё шь в виду, – успокоилась Мелисса. – Моя бабушка была ирландкой, и она часто говорила мне: «Мелисса, не создавай себе трудностей. Их и без того всегда болеё, чем достаточно». Что ты на это скажешь? – обратилась она к Утенку.

Тракер немного расслабился, даже улыбнулся.

– Знаешь, – он смерил се оценивающим взглядом, – ты дьявольская женщина

Мелисса осторожно тронула его за руку.

– Святая ложь, – посмеиваясь скореё над собой, чем над тракером, – проговорила она. – Я буду одной из неприятностей для всей вашей команды.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Для отсутствия копов на хвосте Конвоя были особые причины. По крайней мере, для отсутствия великого папы – медведя в овечьей шкуре, Лайл был в тюрьме. Обвинение в превышении своих полномочий, угон автомобиля полиции Эллингтона и сопротивление аресту – все это Гамильтон перечислил Фишу по дороге в полицейское управление штата, где находился сейчас арестованный.

– Что, черт возьми, происходит? – изумленно спросил Фиш. – Старина Лайл в клетке?

– Будь я проклят, если знаю! – ответил Гамильтон. Девушки на центральном коммутаторе штата сказали, что он выражался абсолютно бессвязно и ужасно непристойно.

– Ладно, по крайней мере, мы знаем, что у нас есть тот, кто нужен. Когда нас вызвали, чтобы отправить вытаскивать из тюрьмы этого сукиного сына, я уже хотел было положить на стол свой значок.

Гамильтон сочувственно закивал:

– Понимаю, что ты имеё шь в виду, – согласился он, – понимаю. – Дьявольская ухмылка начала расползаться на его лице. – Ублюдочная полицейская задница, – хихикнул Гамильтон. – Как ты думаешь, что он мог натворить? Фиш рассмеялся.

– У меня едва хватает терпения ждать, чтобы выяснить это, – заметил он, Фэбээровец посмотрел на свои часы. – Но, с другой стороны, я не вижу большой необходимости торопиться, чтобы снова увидеться с ним. Что скажешь, если мы остановимся в этом маленьком кафе и выпьем по чашечке кофе?

Гамильтон замедлил шаг, подойдя почти к самому турникету.

– Сейчас, когда ты упомянул об этом, не стоит размениваться на мелочи.

Фиш оценил шутку товарища. Он мечтательно произнес:

– Я думаю съесть кусочек пирога. По слухам, они их делают на заказ, из муки высшего сорта.

Все случилось до смешного просто, по крайней мере, так просто, как это обычно происходило только с Лай-лом. Первый ключ к разгадке состоит в том, что все могло быть немного иначе, если бы коп не вошел в поворот на восьмидесяти пяти милях в час и мотор его автомобиля не заглох. Лишенный возможности манипулировать педалью газа, чтобы удержать машину – маленький трюк, который Лайл подсмотрел в специальной телепередаче Билли Бокдуранта – коп вылетел на встречную полосу, пропахав по противоположной обочине не менеё полумили. Когда этот момент был пережит им без особых потерь, патрульный начал выруливать на дорогу. В конце концов это ему удалось, но машину так тряхнуло, что Лайл едва не перелетел на заднеё сиденье.

Потом он собрался с мыслями и, вылезая из машины с немного менеё уверенным видом, чем ему хотелось бы на самом деле показать публике, поплелся к капоту выяснять, в чем дело. На первый взгляд все выглядело отлично. Лайл снова забрался в машину и попробовал завести её. После нескольких оборотов стартера мотор уже начал было схватывать, но дальше этого дело не пошло. Двигатель так и остался торчать под капотом, как кусок дерьма, неизвестно для чего помещенный туда. Коп уже знал, что это могло быть. До того, как он полностью ослабил гайки на воздушном фильтре карбюратора. Лайл понял, почему не заводится мотор. Так и должно было быть. Это было слишком отвратительное, полное дерьмо.

Коп протянул руку, сунув её через окно в салон, и повернул ключ в замке зажигания. Стрелка на показателе температуры воды резко дрогнула и зашкалила; стрелка амперметра медленно доползла до минуса, подтверждая показания термометра, а стрелка показателя уровня топлива осталась на этом своем траханом нуле, будто умерла там. Боже, у него кончился бензин!

Лайл решил было поискать запасную канистру в багажнике, но тут вспомнил, что, покидая в спешке Эллингтон, взял ключ только от замка зажигания и совсем не учел того, что ему может понадобиться ключ от багажника.

Первой мыслью, пришедшей ему в голову, была следующая: посигналить проезжающим машинам. Но эта идея тут же оставила его, стоило только взглянуть на пустынный хайвей. Потом у Лайла родилась следующая мысль: пойти поискать бензин на заправке. Но и она недолго занимала его мозг. В поле зрения копа до самого горизонта не попало ни одного огня, ни единого признака жилья человеческого. Третья мысль была о самоубийстве. И ей тоже не суждено было прожить долго. Лайл заметил огни фар приближающегося ПРОКЛЯТОГО АВТОМОБИЛЯ! надвигающиеся на него с запада. Он выбежал на середину дороги и встал там с разведенными в стороны руками. Он остановит этих сукиных сынов, если даже на карту будет поставлена его жизнь.

Почти так и произошло. Фары, слепящие Лайла, не замедлили своего движения, оказавшись в ста ярдах перед ним. Потом расстояние сократилось до пятидесяти ярдов… Когда надвигающийся автомобиль был всего в двадцати пяти ярдах и все еще делал хорошие семьдесят-семьдесят пять миль в час, Лайл начал прыгать и махать руками, как это делает группа поддержки на чемпионате по бейсболу. В последние доли секунды, оставшиеся в распоряжении копа, он сообразил резко отскочить в сторону. Лайл кубарем скатился в канаву.

На ноги поднялось существо, задыхающеё ся от гнева, сыпящеё проклятья и покрытое пылью с головы до ног. Лайл отряхнулся, насколько это было возможно. Как оказалось, только для того, чтобы обнаружить следы то ли дерьма, то ли еще какой-то дряни на заднице своих штанов. Пятно чистке не поддавалось.

«Проклятье! Ты никогда не мог доверять этим людям, которые каким-то образом умудряются покупать импортные малолитражки», – подумал про себя коп. Но он еще встретит на дороге этого сукиного сына. Наверное, в двадцатый раз за этот день Лайлу пришлось пожалеть о том, что он сменил свою форму полицейского на гражданскую одежду перед выездом из Эллингтона. Черт бы побрал этот его камуфляж! В эти дни человек мог чувствовать себя в безопасности на дороге, только если он носит полицейскую форму.

Прошло двадцать пять минут ожидания, прежде чем показались огни другого автомобиля. Они принадлежали доисторическому грузовику – лесовозу Петербилту, который сбавил скорость и остановился, заметив Лайла, подающего сигналы. На этот раз все оглядело болеё реалистично, лесовоз встал на обочине. Водитель, чье прозвище было Дасти Дэн, оказался горелым, бородатым пожилым мужчиной. Создавалось впечатление, что его компания выбрала самое прочное, самое сильное дерево из тех, что составляли груз этой машины, и поместила его на сиденье водителя.

– У меня кончился бензин, – объяснил Лайл, стоя уже одной ногой на подножке кабины. – Как насчет того, чтобы подвезти меня?

Дасти Дэн кивнул и тут же тронул грузовик, не став дожидаться, пока за пассажиром закроется дверь. Через полминуты он уже мчал свой груз со скоростью семьдесят пять миль.

Машина отзывалась и аккомпанировала каждым развинтившимся болтом, каждым шарниром, каждым куском металла в кабине. Эффект от этих звуков полностью совпадал с тем, когда принимаешь участие в карнавальном шествии и проходишь сквозь симфонический оркестр как раз мимо перкашн [16]16
  Перкашн – англ. persucion – инструменты типа барабанов: коубэлл, там-там, цимбалы, конги.


[Закрыть].

– Плохое место для того, кто застрял здесь без бензина, – проговорил тракер после того, как они проехали около пяти миль и не увидели ничего, кроме кустиков шалфея и заячьего горошка, растущих на обочине.

– Это ты мне говоришь? Я-то знаю, что ты – второй, кто проехал по этой дороге за последние полчаса, – отозвался Лайл.

– Ты бы и меня здесь не увидел, если бы Hie Конвой. Слышал о нем? Все выпуски новостей трубят об этом.

Лайл кивнул в ответ.

– А какое ты имеё шь отношение к Конвою? – с любопытством поинтересовался коп. Чутье подсказывало ему, что этот тракер – совсем не друг ему, скореё наоборот. Жизнь Лайла, несомненно, не стоила бы ломаного гроша, если бы этот загорелый бородач вдруг узнал, кого взял в попутчики.

– Собираюсь присоединиться, – естественным тоном бросил Дасти Дэн в ответ, будто это было самой обычной вещью в мире – присоединиться к Конвою. – В мои планы не входит доставка этих бревен в Амарилло к завтрашнему вечеру. Насколько я могу судить, эти ребята – тракеры – делают то, что должно быть сделано несколько лет назад, а сейчас они нуждаются в любой помощи, какую смогут найти.

– Особенно если учесть, что всем им рано или поздно надерут задницы, – рискнул заметить Лайл, стараясь больше не быть тем абсолютным ничтожеством, каким он, несомненно, был.

Дасти Дэн тяжело, исподлобья посмотрел на своего пассажира и сбросил газ, чтобы быть услышанным среди всех этой какофонии в кабине.

– А ты, часом, не один из прихлебателей Смоки, а? – потребовал он ответа с нотками обвинения в голосе.

– Я? Конечно, нет. Я ненавижу копов.

– Что ж, это хорошо, – с облегчением заметил Дасти Дэн. – Потому что, другими словами, я хотел сказать, что в этой кабине нет места самим Смоки и их поклонникам. Я не дал бы любому из них даже капли пота с моих яиц.

– Скажи, а сколько точно нам еще осталось до той бензоколонки, о которой мы говорили? – нервно спросил Лайл, когда они миновали еще одну неосвещенную, а стало быть, и неработающую заправку.

Тракер взглянул на приборную панель.

– Я думаю, что-то около одиннадцати миль. Может быть, чуть меньше – восемь-десять. Единственная станция, которая открыта в это время… – он вдруг перебил сам себя: – Ты ведь в курсе, что сейчас ночь, воскресная ночь… Так вот, она на полпути отсюда до Ту-кумкари.

Лайл откинулся на спину сиденья и заткнулся. Рядом с ним сидел еще один кретин, о котором он, если будет нужно, позаботится на обратном пути. Коп сидел сейчас тише воды, ниже травы, но это был не тот человек, который может забыть что-либо или кого-либо.

– А что ты думаешь насчет Конвоя? – раздался в полумраке кабины голос водителя. В нем слышались нотки сомнения, по поводу которых Лайлу придется поразмыслить.

– Конечно, они делают кое-что… – нейтрально произнес он, надеясь, что такой ответ пройдет. Но он не удовлетворил тракера. Дасти Дэн сердито посмотрел на копа.

– Кое-что! – взорвался он. – Я скажу тебе, они делают что-то!!! Как раз пришло время надрать задницы кое-каким ублюдкам, вместо того, чтобы только называть их своими именами. А что ты думаешь об этом цыплячьем г…е, копе, с которого все началось?

– Кто же этот коп? – наивно спросил Лайл.

– Оу! Эту кучу дерьма зовут Уэллэйс. Он из Аризоны. Я слушал истории об этом недоноске на протяжении многих лет. Насколько я знаю, он один из тех парней, что умеют выходить сухими из воды, – охотно пояснил тракер.

– Да, но, насколько я знаю, первый раз он остановил тракеров за превышение скорости, – предельно осторожно выступил в свою защиту Лайл.

– Ловушка. Именно так эта задница работает. Можешь заложить за это все прелести своей жены. Теперь ты понимаешь, что этот ублюдок – настоящеё дерьмо? – заключил Дасти Дэн, глядя на Лайла и ища подтверждения своим словам.

– Да, – без особого желания согласился Лайл.

– Настоящая коровья лепешка, – продолжал Дасти Дэн, глядя прямо на копа.

– Конечно, – согласился Лайл. Господи, еще несколько минут этого диалога, и он сам поверит в свои слова. Для предотвращения такой возможности он ощупал пальцами значок полицейского, лежащий в кармане.

– Ладно. Вот что я тебе скажу. Я работаю тракером большую часть своей жизни. И я точно знаю: если мы когда-нибудь поймаем этого сукиного сына, когда он не сможет прикрыться своим значком полицейского… многие из нас с радостью трахнут его в задницу.

После этих слов секунд десять тракер и коп ехали в молчании.

– А кем, говоришь, ты работаешь? – спросил Дэн, пытаясь припомнить что-то.

– Путешествую, – быстро ответил Лайл. – Можно сказать, сейчас я путешествую.

Дэн понимающе кивнул головой.

– Что-то вроде торгового агента, да?

– Можно сказать и так, – согласился Лайл, мысленно занося имя Дасти Дэна в свой «черный» список.

Они обогнули невысокую возвышенность и, выехав из-за поворота, увидели полоску огней справа от дороги примерно в трехстах ярдах впереди.

– Это и есть та станция, – сказал Дэн. Он ударил по тормозам и остановился у самой бензоколонки.

– Я очень благодарен тебе, – произнес пассажир, с огромным облегчением выбираясь из кабины и придерживаясь одной рукой за вибрирующую дверь.

– Не стоит. Желаю удачи. И счастливого обратного пути, – ответил Дастин Дэн. – Если будут и здесь неожиданные неприятности, неподалеку есть автобусная остановка. Грэйхаунд [17]17
  Грэйхаунд – рейсовый автобус между городами.


[Закрыть]подойдет через… – он посмотрел на часы, – три с половиной часа. Ладно, мне пора двигаться и жать на педаль до отказа, если я собираюсь догнать Конвой, пока он делает что-то хорошеё.

Грузовик взревел и быстро исчез из вида, умчавшись по хайвею. Лайл проводил лесовоз долгим взглядом, посмотрел на заправку и медленно двинулся к станции. В одном он был абсолютно уверен – он не будет ждать три с половиной часа этот чертов автобус. Автоматически он полез в бумажник, но вспомнил, что собирается искать не там. Коп вынул из кармана брюк значок полицейского и пихнул его поближе, в карман рубашки.

Слава Богу, он был на стороне Закона. Дьявольски не приятные времена прошли. Настала пора дать почувствовать уважение к себе как к представителю Закона.

* * *

Об уважении шла речь, хотя и довольно странная, и в разговоре губернатора Хаскинса с оставшимся с ним в большом особняке вторым помощником.

Они только что посмотрели выпуск последних новостей, рассказавший о фиаско Арнольди. Крупным планом была показана попавшая в западню рука помощника и его лицо, кричащеё и уверяющеё, что он будет держаться до конца.

– Гм, – выдавил из себя Биг Хэнк, – отличное уважение к Закону и приказу. Вот что для тебя сделали тракеры.

Хаскинс рассмеялся и сказал:

– Генри, все эти годы политического опыта наложили свой отпечаток на твое чувство юмора. Разве ты не видишь истинное предназначение всего этого?

Биг Хэнк продолжал хмуриться еще несколько секунд, а потом вдруг заулыбался. Улыбка сменилась легким смешком, перерастая в неконтролируемый приступ истерического хохота. Хаскинс присоединился к своему помощнику, громогласно извергая раскаты смеха.

– Не могу сказать, чтобы время от времени у меня не появлялось желание сделать нечто подобное, – произнес Биг Хэнк. – Может быть, это чему-нибудь научит мальчика-политика.

– Что ты имеё шь в виду?

Биг Хэнк наклонился вперед и встретился с многозначительным взглядом собеседника.

– Если ты сунешь палец в духовку плиты, найдется кто-нибудь, кто захлопнет крышку.

– Генри, я действительно хочу попытаться сделать это, – серьезно ответил Хаскинс. – Я думаю, это сможет оказаться полезным.

– Это политический динамит.

Губернатор положил руку на плечо старшего по возрасту мужчины.

– Я знаю, что ты прав, Генри, – проговорил он, – и очень скоро мне придется убедиться либо в том, что все получилось, либо в том, что я остался вне политики. Но сейчас, до того, как пришел этот судный час, позволь мне пару раз действительно представлять интересы народа. О'кей?

Биг Хэнк покачал головой. На его лице отразились оба чувства, боровшиеся сейчас в душе: восхищение и отчаяние.

– Ты пожалеё шь об этом, – торжественно предупредил он губернатора. – То, что ты задумал, не имеё т никакого смысла. Не в этом мире.

Прошло три четверти часа, и Уилли Джонсон вызывал по СВ полицию штата, сидя в грузовике-буксире. Щуплый маленький человечек примерно сорока лет, Уилли, казалось, был создан для того, чтобы послужить прототипом комического персонажа для Дон Кихота. Он устроился работать ночным дежурным на станцию «Севернз Кроссинг Мобил». Уилли вынудила это сделать его жена, пригрозившая, что выгонит из дома этого бездельника, единственные занятия которого – раскладывание пасьянсов и неотрывное, каждодневное сидение перед экраном телевизора.

– Честнейший сержант, – говорил сейчас в микрофон СВ этот ночной дежурный, – я точно рассказал вам, как все произошло. Я видел и думал о стоянке, как обычно это делаю на работе, когда огромный лесовоз въехал на заправку и высадил этого парня… Что?.. Нет, я не думаю, что водитель грузовика был с ним заодно. Наверняка просто подвез. Как бы то ни было, этот парень подходит ко мне и хладнокровно говорит, что у него кончился бензин в нескольких милях отсюда. Тогда я говорю: «Сколько вам нужно?» А он отвечает: «Пару галлонов». Я ему: «Оставьте пять долларов в залог, это меньше, чем будет стоить ваша канистра. Таковы правила компании».

– Ну вот, тогда он тычет пальцем в значок, который торчит у него из кармана и говорит, что он офицер полиции и сейчас критическое положение… Нет, я точно не видел, ко это был не значок полицейского из Нью-Мексико, потому что я знаю, как выглядят их знаки. Послушайте, сержант, это был довольно крупный парень. Я не собирался драться с ним, несмотря на то, что мне чуть было не пришлось это сделать.

– Когда я дал ему бензин, он сказал: «А сейчас ты отвезешь меня к моей машине». Я заметил: «Не могу. Это противоречит правилам компании», – но это его нисколько не волновало. Он еще раз показывает свой значок и приказывает мне побыстреё запихивать мою задницу в машину. Эти ублюдки успеют выбраться из штата до того, как он доберется до них… Да, именно так он и сказал – «эти ублюдки успеют выбраться из штата до того, как я доберусь до них».

– Короче, я отвез его к машине на тягаче… Да, это был белый «додж», даже скореё всего цвета слоновой кости. Задний номерной знак был погнут, видимо, вследствие удара, так что я ничего не смог разобрать. Он залил бензин, примерно полканистры, а потом, как летучая мышь, вырвавшаяся из ада, помчался на восток…

– Да, я заметил еще одну странность. У меня в кабине работало радио. Как раз передавали сводку последних новостей, вы знаете, по поводу этой встречи губернатора и тракеров в Тукумкари. Так вот, мне кажется, это сильно расстроило его, очень сильно. Как раз после этого сообщения он подскочил, как ужаленный, забрался в свою машину и рванул с места.

– Подождите минутку. Я только что вернулся на станцию и заметил, что на одной из колонок взломан замок.

– Это, должно быть, его рук дело. Нет, я не могу это доказать, но я не думаю, что он уедет слишком далеко, имея в баке всего около галлона, а кроме того, он поехал в эту сторону. Почему бы вам не прислать кого-нибудь сюда, чтобы снять несколько отпечатков пальцев…

– Вы хотите сказать, что ВСЕ ваши люди заняты этим Конвоем? Отлично, просто замечательно, будь я проклят… Да, я уверен, вы проследите за этим. Конечно. Между прочим, сержант, если вы поймаете этого парня, дайте мне знать. А ему передайте от меня один хороший удар. Он самый самодовольный упрямый козел, которого я когда-либо встречал.

Как раз в этот момент самый самодовольный упрямый козел, которого вообще когда-либо кто-либо видел, пылил по дороге, принимая очередное решение. С тех пор, как он услышал новости о встрече губернатора с тракерами, Лайл осознал, что его часы потенциального героя сочтены. Коп знал, что очень часто результатом такого рода переговоров была амнистия.

Это слово билось в его кишках, как полупереваренное «чили реллено». Если эти проклятые тракеры избегут наказания, из всех людей, преследовавших их, именно он, Лайл, будет выглядеть самой настоящей задницей. Коп готов был пойти на все, чтобы не допустить этого. По крайней мере, если уж на то пошло, прежде чем эти сукины дети вернуться к нормальной жизни, он постарается достичь некоторых из них.

Разумеё тся, он может привлечь к себе больше внимания, чем ему хотелось бы. Не исключена была возможность, что он разобьется, врезавшись в какого-нибудь идиота, недостаточно быстро убравшегося с дороги. Опасность усугублялась тем, что во время песчаной бури вышла из строя сирена его автомобиля. Но все это не имело сейчас значения. Настало время действовать.

Лайл проехал указатель «Вилбур, население 2800 человек, лимит скорости 35 миль в час», взглянув на него с усмешкой и намеренно увеличив скорость. Нажимая одной рукой на клаксон, коп устремился к центру города. Стрелка спидометра замерла на отметке девяносто трех с половиной миль в час Нет нужды говорить, что рев двигателя и вой клаксона разбудил множество людей, включая одного пожилого джентльмена. Этот почтенный господин торопливо выбежал из дома полюбопытствовать, что происходит, и чуть не стал первой жертвой взбешенного полицейского.

Деревенский констебль тоже был в числе разбуженных. Сначала звуками клаксона, а чуть позже серией гневных телефонных звонков избирателей. Как водится, первым делом он наорал на свою жену а потом позвонил в полицейское управление.

– Привет, Карл. Это Джим Линдкуист из Вилбура. Я получил много жалоб на сумасшедшего водителя, гнавшего через центр города на ста милях в час и не убирающего руку с клаксона всю дорогу… Да, я знаю, что ты небольшая шишка, но я подумал, что ты должен быть в курсе… Один из звонивших сказал, что это был белых «додж». Задний номер, кажется, погнут или потерян… Что? Ты думаешь, это тот самый водитель? Хорошо, хорошо. Ворвался на заправку Севернз Конэз, да?.. Похитил ночного дежурного?.. Грубит и тычет в нос значком?.. Если он снова появится здесь, я сразу же тебе позвоню.

Тем временем при выезде из города у Лайла возникли трудности. То ли от гнева, то ли от облегчения, что ему удалось проскочить через город, а может быть от полного изнеможения он проскочил поворот на «Мазоник Темпл» и, пропахав лужайку, снес полкрыльца стоящего неподалеку дома.

Мужчина в домашнем халате выскочил на шум и, увидев развороченный газон и то, что осталось от крыльца, в ярости бросился к машине и выдернул копа из-за баранки.

– Какого дьявола ты здесь делаешь, кретин? – возмутился он. впечатав непрошенного гостя в машину.

– Офицер полиции, – проквакал Лайл, глазами показывая на торчащий из кармана значок. – Я на специальном задании.

– Что там происходит, Гарри? – раздался из-за полуоткрытой входной двери испуганный женский голос.

Гарри сердито махнул рукой.

– Оставайся в доме, Миртл, – полуогрызнулся, полускомандовал мужчина. – все в порядке. Я сам разберусь.

Он повернулся к Лайлу.

– Послушай, кретин. Я полагаю, ты знаешь, что причинил значительный ущерб моей собственности, не считая морального ущерба, причиненного мне и мое жене, – сурово произнес Гарри.

Но слова мужчины не доходили до Лайла. Его внимание было сосредоточено на часах, украшающих запястье хозяина дома. До переговоров оставалось совсем немного времени, а он все еще находился в добрых пятидесяти милях от места встречи. Коп скользнул обратно в машину и повернул ключ в замке зажигания. Каким-то чудом мотор сразу завелся и ровно загудел. Лайл включил скорость и начал разворачиваться, оставляя на газоне части бывшего крыльца.

– Не могу больше задерживаться для объяснений, – выкрикнул он изумленному Гарри. – Прочитай завтрашние газеты – и все поймешь.

Автомобиль, взревев, выехал со двора, оставляя две глубокие борозды, как напоминание о случившемся.

– Да, сэр. Мы уже получали на него жалобы этим вечером.

– Господи, – дежурный офицер повернулся к лейтенанту, вызванному в участок после поступления второй жалобы. – Теперь он въезжает в дома.

– Что?

– Мне только что позвонил мужчина из Вилбура. Кажется, зтст некто проехал сквозь ограду, пересек газон и впечатался в крыльцо дома этого парня. Это один и тот же человех – значок другого штата и все остальные приметы…

– Надо сообщить всем патрульным в районе, чтобы они высматривали этого маньяка. Проклятый Конвой и так достаточная неприятность для одной ночи. Я хочу, чтобы этот еще один лунатик был немедленно задержан. До того, как чертовы газетчики уцепятся за это.