Текст книги "На грани (ЛП)"

Автор книги: Бритни Сахин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Я не боюсь твоих прикосновений, – другая рука скользнула к полотенцу на его бедрах, и стащила его. Он откинул голову назад, когда его твердая длина освободилась. – Будь со мной. Сделай так, чтобы боль, которая сидит внутри тебя, ушла.

– Анна, – воскликнул он, и его губы обрушились на мои. Он обнял меня за талию и притянул наши тела друг к другу, пока моя грудь не ударилась о его грудь. Низкое рычание вырвалось из его груди, когда его рука раздвинула мои бедра и скользнула к моему центру.

Моя голова откинулась назад, разорвав поцелуй. Закрыв глаза, я наслаждалась каждым мгновением. Его ладонь переместилась вверх по моей груди, в то время как другая доставляла невероятные ощущения.

Я висела на краю. Возможно, это было опасно, но мне было все равно. Когда Адам положил меня на спину, я поняла, что в его руках я в безопасности.

* * *

– Ты мне доверяешь?

Адам сидел на своем черном спортивном байке. Он протянул руку, держа в руке шлем. Я тупо уставилась на его протянутую руку. Меня охватила нервозность.

– Поверь мне, я никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я хочу, чтобы ты увидела город таким, каким его вижу я. Он пододвинул шлем поближе ко мне, и я, разжав руки, потянулась к нему.

– А как насчет тебя? Тебе не нужен шлем?

– Нет, если мы не разобьемся, – улыбнулся он. – Но я не собираюсь этого делать, – сказал он, подмигнув. Он сбежал сегодня утром, чтобы переодеться, а когда вернулся, ему пришла в голову блестящая идея взять байк.

После всего, что случилось прошлой ночью, была ли я достаточно сумасшедшей, чтобы сделать это? Он все еще должен был мне более подробное объяснение того, как он стал бойцом, и почему он ушел. Прошлой ночью я позволила правде о его прошлом открыться лишь на чуть-чуть, потому что он был мне нужен. А после того, как наши тела соединились под простыней, мы оба отключились.

– Ладно, – неохотно согласилась я. Он помог мне сесть на байк и надел солнечные очки. Я закрепила шлем и обхватила его руками.

День был прекрасный. Утреннее солнце окрасило горизонт мягкими оттенками оранжевого и розового. Температура была прохладной, но не морозной.

Тем не менее, мы вели себя так, будто прошлой ночи не было. Наш кокон все еще был цел или мы притворяемся?

Нет, стены были хлипкими и облупленными. В конце концов нам придется поговорить о его боях.

– Ты готова, милая? – он оглянулся через плечо. Я опустила козырек шлема и кивнула.

Двигатель заурчал, и я почувствовала его вибрацию между моих бедер.

Адам отъехал от отеля и выехал на дорогу. Это было полностью против моего плана скрываться от общественности. Но моя работа была совсем другой проблемой – которую я бы предпочла отложить на другой день.

Я поняла, что мы выезжаем из Дублина минут через десять, но куда? Адам, конечно, ничего мне не сказал.

Байк огибал изгибы дороги, слишком сильно наклоняясь на бок, проверяя мои нервы на прочность каждый раз, когда мы поворачивали. Вода была справа, и когда мы проезжали ближе, поднимался ветер, наполняя воздух жутким холодом.

Мы проехали мимо бурлящего зеленого морского побережья, лугов с цветами дикой фуксии, морских птиц, кружащихся в небе… Это было потрясающе. И свежий воздух был как раз тем, что мне было нужно. После широких просторов фермы дома в Америке, проживание в гостиничном номере в течение трех недель заставило меня захотеть расцарапать свою кожу.

Мои пальцы погладили его щеку, которая была как лед, хотя температура была за сорок.

Через его плечо я видела разноцветные лодки, усеивающие воду.

– Это место потрясающее, – он прикрепил шлем к байку, и я поняла, что Адам верит в то, что никто его не украдет. Он схватил меня за руку, и сплел наши пальцы.

– Я подумал, что здесь нам будет лучше поговорить. Тяжелый разговор не выглядел подходящим для гостиничного номера, понимаешь?

– Понимаю, – мы начали спускаться по тропинке вдоль лодок. Вода мягко плескалась о бетонную пристань слева от меня. – Итак. Как ты себя чувствуешь этим утром? – в отеле мы едва слово сказали друг другу, как он уже утащил меня.

– Ничего не болит, если это то, что ты имеешь в виду.

– Зато у меня немного болит, – сказала я, стараясь, чтобы разговор был легким. – Ты утомил меня прошлой ночью.

Он крепче сжал мою руку.

– И я был бы счастлив снова измотать тебя сегодня.

– Зачем так долго ждать? – поддразнила я его, приподняв бровь.

– Ты сводишь меня с ума, женщина, – свободной рукой он потянулся к джинсам и поправил эрекцию. Я сделала его жестким всего несколькими словами? Я старалась не засмеяться.

Он остановился и повернулся лицом к перилам, глядя на море и лодки.

– Мне кажется сумасшедшим, что я никогда не видела моря до того, как приехала сюда. Черт, я никогда не была на пляже, – эта мысль вызвала у меня клаустрофобию. – Как я могу когда-либо вернуться к жизни, где я жила раньше, посреди неизвестности, и где не испытываю покой?

Наши руки рассоединились, когда он схватился за перила.

– Не надо…

– Я не думаю, что получу работу в твоей компании, когда все закончится.

Я уже достаточно хорошо знала, что я не предназначена для корпоративного мира. Все эти студенческие ссуды на колледж были напрасны.

Что я буду делать? Работать на ферме моих родителей всю оставшуюся жизнь?

– Из-за меня? – спросил он, оглядываясь через плечо.

Я скопировала его движение и обхватила пальцами черный металл, который стал теплым от ясного солнца, свободно светившего на мягком голубом небе.

– Нет, потому что я не получаю от этого никакого удовлетворения. И я знаю, что многие люди работают за зарплату, и такова жизнь, но…

Он посмотрел мне в глаза, его рука коснулась моего бедра.

– Ты не станешь одним из этих людей. Я не хочу, чтобы ты была такой, – его брови нахмурились, и он с шумом выдохнул. – Я хочу, чтобы ты делала то, что делает тебя счастливой.

– Единственное, что мне нравилось до сих пор – это работа в центре. Ну, и езда верхом на лошадях, но…

– Так делай это.

– Что делать? – я отошла от него и посмотрела на воду.

– Делай то, что включает в себя работу с детьми и с лошадьми.

Он говорил это так легко. Но была ли такая работа?

– Я не знаю. Тебе нравится то, что ты делаешь?

– Да, наверное, но у меня никогда не было выбора. Я был воспитан, чтобы управлять компанией. Кроме того, если компания не получит прибыль, у нас не будет фонда.

– Из-за чего ты дерешься? – я не хотела произносить это вслух, но мне нужно было знать, в конце концов. – Я имею в виду, ты такой хороший парень – мне трудно понять, почему ты когда-либо бил людей… специально.

Я мельком взглянула на него, когда он почесал подбородок и опустил глаза.

– Это началось в конце средней школы. Мой друг и я решили походить в тренажерный зал в городе, и мы заметили двух парней, которые проводили спарринг в кольце, пока мы качались. Мы стояли и смотрели пока один из парней не окликнул нас – он сказал, чтобы мы поднимались. Он показал мне, как нанести первый удар.

Руки Адама сжались в кулаки, как будто он находился сейчас в своих воспоминаниях.

Я молчала, не зная, что сказать.

– В следующий раз, когда я пошел в спортзал, я снова увидел там того же парня. Донована Ханнигана.

Ханниган? Так назывался Бар, в который я ходила в пятницу. Совпадение?

– Донован научил меня и моего друга драться. Я не сказал родителям, потому что знал, что им это не понравится. Сначала это было для развлечения. Я дрался с некоторыми парнями в спортзале. Донован сказал мне, что никогда не видел человека с таким природным талантом.

Я потянулась к его рукам и схватила его за запястья, удерживая их между нами.

– Донован взял меня под свое крыло. Отца всегда не было в городе, но Донован был там. В день моего девятнадцатилетия он сказал, что у него для меня сюрприз – это был бой. Настоящий. Там были толпы людей, и я почти боялся выйти на ринг. Но Донован убедил меня сделать это, и я выиграл. Это было так просто. Сначала я не был уверен, что это не была просто удача. Но после того боя я выиграл и все остальные.

– Твои родители узнали об этом?

– Конечно. Синяки, порезы, несколько переломов…

– Что они сказали?

– Папа угрожал отречься от меня, выгнать из бизнеса. Когда я рассказал об этом Доновану, он очень хотел, чтобы я переехал в одну из его квартир. Когда я сказал родителям, что собираюсь съехать, они испугались, что я это сделаю, поэтому в основном отказались от своих угроз. Я учился в колледже, работал в компании…, а ночью я тренировался. Я бился.

Боже.

– Это стало зависимостью, чувство победы. Я всегда гонялся за чувствами, которое она мне давала, желая все больше и больше. Мне нравилось, что так много людей скандируют мое имя, поддерживают меня. Но чем глубже я вникал во все это, тем больше я узнавал, кем на самом деле был Донован, – он опустил руки, как будто ему было слишком стыдно прикасаться ко мне. – Но как только Донован схватит тебя, то будет уже трудно выбраться.

– Ты пытался уйти?

– Я бы хотел сказать "да"…, – его глаза потемнели от боли.

– Но ты этого не делал?

– Папа пытался предложить Доновану деньги, чтобы он оставил меня в покое. Очень много денег. Но, как я уже упоминал, Донован больше заботится о своей репутации, чем о чеке. Ему нравилось зарабатывать деньги на моих боях.

Я изо всех сил пыталась понять, о чем он говорил. Такое чувство, что было двое Адамов. Но кто стоял передо мной сейчас – боец или бизнесмен?

Мурашки пробежали по спине, когда глаза Адама поймали меня. Его история становилась все хуже.

Он наклонился вперед… И я потеряла его. Я не знала, что делать со своими руками. Наконец я скрестила их на груди, почти обнимая себя, чтобы сохранить самообладание.

– Пять лет назад я ушел. И я не приближался к тому кровавому кольцу с ... ну, до двух недель назад.

– Почему? – прошептала я, и ветер сорвал это слово с моих губ.

– Оуэн, – он напрягся и посмотрел на меня. – Мне не следовало драться с ним на ринге. Он был недостаточно квалифицирован, чтобы драться со мной. Я должен был отказаться драться с ним, – он сглотнул, и его эмоции были очевидны. – Потребовался только один левый хук – и то, как он упал, – он моргнул и закрыл глаза. – Что-то случилось с позвоночником.

Я зажала рот рукой.

– Я навещал его в больнице после боя, беспокоился о нем, и они сказали, что он, вероятно, никогда больше не будет ходить. Там были полицейские… Я провел ночь в тюрьме, – он коснулся своих запястий. – И я хотел, чтобы папа никогда не выручал меня. Лучше бы он позволил мне там сгнить. Я заслужил это.

– Но это был несчастный случай! Этот парень сам решил пойти с тобой на ринг, – я не могла не встать на его защиту, несмотря на то, как я относилась к боям.

– Полиция пыталась настроить меня против Донована. Я много знал о его делах, но также знал, что не могу на него настучать. Я знал, что он не перестанет причинять боль людям, которые мне дороги…

– Боже.

– Так как мне не разрешили вернуться в больницу, чтобы увидеть Оуэна, то пошли мои родители – они сказали мне, что Оуэн был парализован. Он будет в инвалидном кресле вечно. И это была моя вина. Мои родители дали ему большие деньги, а потом я поговорил с Донованом. Я угрожал ему, требуя, чтобы он оставил меня в покое.

– Вау…

– Донован ненавидел меня за то, что я ушел от него. Несколько его парней держали меня, избивая до полусмерти. И я позволял им. Я заслужил это после того, что случилось с Оуэном.

– А теперь ты вернулся? – мои плечи сжались, когда грусть охватила меня.

– Я не уверен, что на этот раз будет выход, – он схватил себя за переносицу. – У моей семьи могут быть деньги, но у Донована есть власть. Ему принадлежит половина города. И я честно не знаю, как мне удалось так долго от него сбегать.

– Поэтому ты создал центр? Чтобы попытаться держать детей подальше от его лап?

Он кивнул.

– Искупление.

– Ты не можешь винить себя…

– Я могу, и я это делаю. Я помню, что сделал с Оуэном каждый день. И это удерживало меня от боев, до сих пор, – он покачал головой, и вспышка гнева осветила его глаза. – Видишь ли, Анна, мы все делаем выбор. Я сделал свой давно. Теперь я должен страдать от последствий. Теперь ты понимаешь, почему я опасен для тебя, почему ты не можешь быть со мной.

Адам начал уходить, а я стояла и смотрела, как он уходит.

– Нет, – это слово вырвалось из моих губ шепотом. – Нет, – сказала я громче и, наконец, побежала за ним. – Нет, Адам, – я дотронулась до его плеча.

Он повернулся ко мне лицом.

– Я не согласна с этим, – воскликнула я.

Он покачал головой, его взгляд стал жестким, как сталь.

– Прошлая ночь была для нас. Мы не можем…

– Если ты не хочешь, чтобы это продолжалось, потому что тебе насрать на меня, это одно. Но если ты тот, за кого я тебя принимаю, не отступай. Борись. Боритесь за себя! Борись, чтобы быть тем человеком, который ты есть на самом деле, когда ты со мной. Борись за детей в центре, – мое тело дрожало, а его глаза, казалось, таяли в синеве, цвета моря. – Делай, что должен, чтобы спасти своего друга, а потом уйти от Донована и никогда не оглядывайся назад.

Грудь Адама вздымалась и опускалась из-за тяжелого дыхания. Затем он преодолел то расстояние между нами и притянул меня к себе.

– Иисус, Анна… Кто ты?

Глава Двадцать вторая

Адам

– Абсолютно нет.

Я посмотрел на Донована, чьи темные глаза сверлили меня. Его руки скрестились на груди, плечи откинулись назад, а спина выпрямилась. Как будто это могло меня запугать.

– Я не хочу больше драться. Я закончил, – я не тренировался и не бился с тех пор, как открыл Анне правду в воскресенье. И я больше никогда не хотел этого делать. Если она думала, что мне будет лучше от этого, возможно, я бы смог со всем справиться. Я должен был попытаться ради себя и ее.

– А как же наше соглашение? – он наклонил голову, и я сосредоточился на татуировке дракона на его шее. Язык показывался изо рта, всякий раз, как Донован шевелился.

– К черту соглашение.

– Значит, тебе плевать на Лэса? Или Анну?

– А тебя больше не волнует, что я могу пойти в полицию?

Донован рассмеялся глубоким, раздражающим смехом.

– У тебя не хватит смелости. Ты не сделал этого раньше, не сделаешь и сейчас.

– Испытай меня, – огрызнулся я.

Донован преодолел расстояние между нами, пока я не почувствовала его дыхание на своем лице, затхлое и прокуренное.

– Тогда сделай это, – ухмыльнулся он, подняв брови. – Но ты же знаешь, что со мной ничего не случится. Анне так не повезет. Ты можешь отправить ее обратно на ее маленькую ферму в Кентукки, если хочешь, но и там она не будет в безопасности.

– Ты не прикоснешься к ней, – я старался сохранять хладнокровие, блефуя, наблюдая за тремя засранцами, которые служили ему щитом.

– Ты действительно готов пойти на такой риск? – он закатил глаза. – У меня много денег поставлено на матч с Фрэнки. Много ставок еще продолжает приходить. Ты всего в двух боях, и люди уже пророчат тебе победу.

Мои ладони сжались в кулаки.

– А какие у меня есть гарантии, что ты перестанешь мне угрожать после ноябрьского боя?

– Я даю тебе свое слово.

– К черту твое слово. Ты знал, что Лэс был моим лучшим другом, когда он начал драться за тебя несколько лет назад. Ты нарочно взял его под свое крыло – это был твой план, чтобы вернуть меня?

Донован рассмеялся и обменялся взглядами с людьми рядом с ним.

– Это отличная мысль. Но думаю, ты никогда не узнаешь этого наверняка.

Я не хотел ничего, кроме как уничтожить их всех, прямо здесь и сейчас.

Я наклонился вперед.

– Если все это не прекратится после того, как я буду драться с Фрэнки в ноябре, я приду за тобой. И я не остановлюсь, пока от твоего лица не останется ничего, кроме крови и костей.

* * *

Я набрал сообщение и отправил его Анне, мое тело было заряжено и готово к действию. Ее реакция была быстрой.

Спасибо тебе за подарок. Но я думаю, что этот подарок больше для тебя, чем для меня.

Я улыбнулся. Она была права. Господи, мне становилось все труднее представлять ее в нем.

Я начал печатать ответ, но остановился, когда заметил сестру в дверях.

Конечно, она не постучала.

– Если ты пришла сюда, чтобы снова отговорить меня, то зря теряешь время, – я откинулся на спинку сиденья.

Холли положила мне на стол папку.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что подписал, – пробормотала она, не глядя на меня. – Меня не было в стране неделю, если ты не заметил.

Я и не заметил, хотя только потому, что она не показывалась, чтобы преследовать меня некоторое время.

– Я думала, ты не работаешь допоздна, – сказала она, когда я нацарапала свою подпись на бумаге и закрыл папку.

Я взглянул на часы. Было уже больше семи часов. Каждое утро на этой неделе я ходил в больницу навестить Эбби. Я все еще винил себя за то, что с ней случилось – и я знал, что Анна тоже.

Эбби была в порядке. слава Богу. Этим утром я записал ее в первоклассный реабилитационный центр, с согласия ее мамы.

– Кстати, Шон мне все рассказал.

Голос сестры вернул меня к разговору. Мои локти лежали на столе, пальцы переплелись, пока я ждал, когда она сообщит свои новости.

– Шон понял, что ты дерешься из-за интерна. Она хоть представляет, что ты спускаешь свою жизнь в трубу ради нее?

Я вскочил на ноги, а мое сердце бешено колотилось в груди. Я повернулся к ней лицом, упираясь руками о край стола, чтобы не упасть.

– У нее есть имя, – прошипел я.

Холли наклонила голову, прищурившись, как будто она пыталась посмотреть сквозь меня. Удачи тебе, сестренка.

– Ты с ней спишь?

– И это будет твоим делом, потому что…?

– Я отвечаю за отдел кадров. Мне нужно знать, не облажался ли ты больше, чем один раз.

– Просто уйди.

– Отправь ее домой. Не делай этого. Я умоляю тебя, – она громко вздохнула. – Ты даже больше не ездишь на футбольные матчи. Я помню времена, когда ты прилетал из Пекина, если нужно было ехать на игру. Мы потеряли тебя, Адам. Ты исчез, – ее голос задрожал.

– Покинь мой кабинет, – я опустил голову, не в состоянии смотреть сестре в глаза.

Когда через несколько мгновений я снова поднял глаза, ее уже не было. Мой желудок свело от чувства вины, но я не хотел думать об этом прямо сейчас.

Я хотел думать о встрече с Анной.

Через двадцать минут я уже стоял у дверей ее отеля. Я подумал о том, чтобы постучать вместо того, чтобы использовать свою карточку, но я боялся, что она откроет дверь в моем подарке, и я не хотел, чтобы прохожие ее увидели.

– Анна, – позвал я, когда открыл дверь.

В комнате было темно. Я бросил сумку на пол и закрыл дверь.

– Анна? – страх скрутился внутри меня, когда я не услышал ответа.

Я бросился через гостиную и открыл дверь спальни. Там я с облегчением потер лицо ладонью. В спальне горели свечи. По крайней мере дюжина.

Дверь в ванную отворилась, и Анна выключила свет позади себя.

Когда она вошла в освещенную свечами спальню, я официально потерял способность мыслить здраво. На ней был мой подарок, и только он – коричневые кожаные ковбойские сапоги и соломенная шляпа. Ее тело, золотое от солнца Кентукки, двинулось ко мне, а ее зеленые глаза поймали мои, пока она медленно шла через комнату. Ее тело было подтянутым, а длинные ноги и полная грудь выставлены напоказ. Это была уверенная в себе женщина. Она сказала мне, что ее бывший засранец лишил ее доверия к мужчинам, но женщина, стоявшая передо мной, была совершенно раскована… и захватывающая дух.

– Тебе не нужно было покупать мне это, но спасибо.

Она стояла передо мной, и мой член был твердый как камень. Я хотел прижать ее к себе, но в то же время, я хотел просто смотреть на нее. Я жаждал сохранить в памяти каждый ее дюйм.

Моя рука легла на ее грудь, скользя по соску.

– Знаешь, что ты со мной делаешь, Анна?

Она облизнула губы, и сексуальная улыбка коснулась краюшка ее губ.

– Мне кажется, я знаю ответ, – ее глаза прошлись вниз по моему телу и остановились на поясе моих брюк.

– Я не это имел в виду, – рассмеялся я. – Ну, не только это, – я прижал руку к ее щеке. Ее кожа была мягкой и гладкой под моей ладонью.

– Тогда что? – прохрипела она, а ее глаза сосредоточились на мне.

– Чувство, которое я получал от победы в боях, давало мне кайф, как ничто другое, – я сглотнул, пока пытался связать все свои мысли, которые кружились в моей голове, во едино. – До сих пор. До тебя, – я обхватил ее рукой, провел пальцами по ее обнаженной спине, а затем скользнул по изгибу ее задницы. Другая моя рука схватила ее за бедро и притянула ближе к себе. – Теперь я жажду тебя. Когда я тренируюсь, я не сосредоточен. Все, чего я хочу, это быть с тобой.

– Это нехорошо, – она отступила назад, и я потерял контроль над ней. – Ты не можешь терять фокус. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.

Если бы только она знала… Но нет, она никогда не узнает.

– Не волнуйся, дорогая. Я никогда не проиграю. Не до тех пор, пока ты на моей стороне, – я не мог поверить, что говорю это, держа ее в своих объятиях и своей жизни после всего дерьма, что я натворил. В глубине души я знал, что не заслуживаю ее, но по какой-то чертовой причине она заставляла меня чувствовать все эти эмоции. Я не был уверен, сколько продлится это чувство и как долго она будет во мне, но я хотел схватить и держать ее как можно дольше.

– Обещай мне, что ты никогда не пострадаешь, – она прижала руку к моей груди, а ее нижняя губа слегка задрожала.

Она беспокоилась обо мне? Почему-то эта мысль никогда не приходила мне в голову.

– Я обещаю, – я приподнял ее шляпу, чтобы лучше ее разглядеть. – Обещаю, – сказал я еще раз.

Когда она наконец кивнула, я обнял ее. Мой член пульсировал, и я отчаянно хотел выбраться из своей одежды и почувствовать ее кожу напротив моей.

Она, должно быть, прочитала мои мысли, потому что начала работать над пуговицами моей рубашки. Я отступил назад и разделся до конца.

Ее губы изогнулись в восхитительной, соблазнительной улыбке.

– Хочешь, я сниму шляпу и сапоги? – ее рука схватилась за край шляпы.

– Черт возьми, нет! – я снова обнял ее, и прижал ее тело к моему. Я приподнял ее и осторожно бросил на кровать. Шляпа упала на бок, распустив волосы, которые свободно рассыпались у нее под головой, пока она лежала и смотрела на меня.

Она подтянула ноги, поставив сапоги на кровать. Положив руку на пупок, другой рукой она прикрыла одну грудь.

– Прикоснись к себе, – сказал я, схватившись за свой ствол.

– Я не… Я никогда…

– Что? – я ослабил свой захват от удивления.

– Я имею в виду, что я никогда не делала этого перед кем-либо.

Я откинул голову назад, почти с облегчением услышав эти слова. Я не хотел, чтобы Анна делала что-то подобное с кем-то еще.

– Я хочу посмотреть на тебя, – мои глаза были прикованы к ней.

Она закусила губу. Она, вероятно, понятия не имела, как чертовски сексуально она выглядела.

Ее рука скользнула вниз к киске, и она нежно погладила ее. Наблюдая за ней, я становился еще тверже, чем было возможно. Я снова обхватил рукой член, любуясь тем, как ее сиськи поднимались и опускались с каждым вздохом.

Когда ее глаза закрылись, и мягкое мяуканье вырвалось из ее губ, мое тело напряглось.

– Черт, – я схватил презерватив из тайника, который имел в комоде у кровати, и разорвал пакет зубами, наблюдая за ее пальцами.

Одев презерватив, я опустился на колени и раздвинул ее ноги. Я провел пальцами от верхней части сапога до ее бедра. Она ахнула, и ее спина выгнулась, когда я оттолкнул ее руку и мой рот опустился над ее влажный центр.

Боже, она была чертовски вкусной.

Она застонала, улыбаясь мне. Мои руки скользнули под ее задницу, а мои пальцы впились в ее плоть, когда она начала кончать.

Я отстранился и одним быстрым движением оказался на ней, погружаясь в нее, пока ее тело все еще дрожало от экстаза. Ее бедра снова приподнялись, и она застонала, сжимая пальцами одеяло.

Я вколачивался сильнее и сильнее – отпуская все свои проблемы, только живя тем моментом, когда мир переставал существовать. Мое прошлое казалось не более чем воспоминаниями из фильма, который я смотрел – они не были моими, они не могли быть, не с тем, как чертовски хорошо я себя чувствовал прямо сейчас.

– Адам…– она промурлыкала мое имя, и оно скатилось с ее языка, вибрируя у меня на груди, где были прижаты ее губы.

Мое тело скользкое от пота, терлось о ее. Ее ноги обвились вокруг меня, сжимая, крепко держась, пока она качалась на очередной волне оргазма.

– Черт, Анна…, – прорычал я, когда кончил.

Я рухнул на бок, сделав несколько глубоких вдохов.

– Это было…

– Словно не из этого мира? – подсказала она, что заставило меня моргнуть, возвращая на землю.

– Да, -я положил руки на груди и уставился в потолок. Она перевернулась на бок и положила свои руки на мои.

– Не засыпай. Я хочу еще, – прошептала она мне на ухо.

– Я бы не хотел разочаровывать тебя, дорогая.

Глава Двадцать третья

Анна

Я стряхнула крошки с груди. Этот поджаренный бублик, посыпанный ирландским сливочным сыром, был намного вкуснее тех, что я ела в Кентукки.

Адам сидел со своим iPad, печатая письмо кому-то важному насчет сделки со СМИ, над которой он работал. Солнце поднялось высоко над соседними зданиями; свет пробивался сквозь тонкие прозрачные занавески в спальне.

Я съела последний кусочек бублика, глядя на него краем глаза, стараясь быть осторожной. Его обнаженная грудь была выставлена напоказ. Его челюсть нуждалась в бритье – хотя он выглядел чертовски сексуально. И я отчаянно наслаждалась тем, как его щетина царапала меня, когда он был на мне прошлой ночью.

– Я хотел спросить тебя раньше, – начал он, – Но кто-нибудь в офисе обсуждал бой?

– Да… Возможно, кто-то упоминал об этом, – несколько раз… Я делала все возможное, чтобы уклониться от разговора, когда это было возможно.

– И?

– Ребята думают, что ты герой, а Кейт думает, что ты теперь Бог. Очевидно, драка – это сексуально? – пожала я плечами.

Хм. Он положил свой iPad на край стола и повернулся ко мне лицом.

– Но ты был самым сексуальным для меня, когда ехал верхом на лошади– или, может быть, когда жарил с детьми зефир.

Его рука скользнула под простыню и легла на шелк моей ночной рубашки. Он сверкнул мне улыбкой.

– Ты всегда сексуальна для меня.

Я сглотнула, гадая, было ли это ложью. У меня не было причин не доверять ему. Потом мне пришла в голову досадная мысль, и я не могла не спросить.

– Сколько у тебя было девушек?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ну, ты знаешь обо мне, и мне стало любопытно, – я сдула волосы с лица и нервно провела пальцами по груди, смахивая последние крошки, упавшие в вырез моей шелковой ночной рубашки. – Мы не официальная пара, но я…

Он приподнял бровь.

– А разве нет? Я должен был сделать какое-то заявление? Потому что будь я проклята, если не буду против твоих свиданий с другим парнем.

Я улыбнулась.

– Ты постоянно крутишься вокруг меня.

Он показал мне свои ладони.

– Нисколько.

Затем он подмигнул мне.

О Боже, если он не хотел делиться этим, это означало, что все было даже хуже, чем я себе представляла.

– А ты когда-нибудь любил кого-нибудь? – я хотела ударить себя за то, что поднял слово на букву Л, потому что, очевидно, мы не были в тех отношениях (и как мы могли быть, когда я возвращаюсь домой через два месяца?), но все же… неужели?

Он выпрямился на кровати, прислонившись спиной к спинке кровати.

– Ты любила Джекса?

Тьфу, опять его увиливания!

– Я думала, что да, но нет, не думаю, что любила его.

– Ну, у меня была только одна настоящая любовь, и это была борьба на ринге. Тогда не было времени на отношения. И последние пять лет меня не интересовало ничего серьезного.

При мысли о его случайных интрижках у меня перехватило дыхание.

– Он все еще пишет мне сообщения, – слова слетели с моих губ после нескольких неловких мгновений молчания, и я не была уверена, почему. Думаю, не сказав ему об этом, я почувствовала бы, что лгу. Я взяла с тумбочки телефон и прокрутила сообщения от Джекса.

– Твой бывший? – он просмотрел сообщения. На этой неделе я получила еще.

– Я сменила номер, но мама дала ему новый.

Адам вернул мне телефон, глядя так, как будто готов был взорваться от гнева.

– Какого черта она это сделала?

– Потому что она не знает, что произошло. Никто не знает.

– Ты никому не сказала?

– Он живет на соседней ферме. Наши родители лучшие друзья.

– Я даже не могу думать о нем, чтобы..., – он посмотрел на свои колени, его руки сжались кулаки.

– Тогда думай обо мне, – пробормотала я.

Я не должна была упоминать Джекса – это было глупо. Хотя я чувствовала себя немного лучше. Было приятно больше не оставаться наедине с воспоминаниями.

– В эти выходные поедешь со мной в Рим, – сказал он мгновение спустя, и наши глаза снова встретились.

– Что?

– Я ходил на футбольные матчи, когда они проходили в Риме, но я не был там с тех пор, как снова начал драться. Мы могли бы устроить выходные.

– Выходные в Риме?

Это звучало потрясающе, но я все еще была его интерном. Конечно, я не собиралась соглашаться на постоянную должность в его компании, даже если бы мне ее предложили. Почему меня до сих пор так беспокоит, что меня заметят с ним?

Я барабанила пальцами по губам, как будто это был тяжелый выбор.

– А как же твоя подготовка к бою? Ты можешь позволить себе взять отпуск?

Он поднял руку, напрягая свой восхитительный бицепс.

– Ты чувствовала эти руки? Я хорош, – рассмеялся он.

– Хорошо… При одном условии.

– Все, что угодно, дорогая.

– Скажи мне, какого черта твоя семья владеет итальянской футбольной командой.

– Это чертовски неловкая причина, – покачал он головой и опустил глаза на колени. Он шутил или что-то действительно было не так? Иногда я не могла сказать точно.

Он приложил кулак ко рту и откашлялся.

– Ну, когда я перестал драться, мне было чертовски трудно. Я попробовал много других вещей, чтобы отвлечься. Гоночный автомобиль. Ныряние со скал. И другие глупости, – он снова посмотрел на меня. – Я всегда любил футбол, поэтому папа подумал, что это будет хорошая инвестиция купить команду. Он был единственным на рынке в то время, и поэтому он взял его по хорошей цене и передал мне. Он думал, что управление командой отвлечет меня от мыслей о борьбе, – он покачал головой и потер челюсть. – Я знаю, какой я придурок – бедный маленький богатый мальчик, чей папа покупает ему футбольную команду, чтобы помочь ему чувствовать себя лучше. Как я уже сказал, это неловко.

– Не знаю, использовала ли бы я эти слова, – мягко сказал я, – Но это, конечно, немного более экстремально, чем, когда мой отец покупал мне мороженое, – я улыбнулась и была благодарна ему за то, что он сделал то же самое.

– Значит, мы можем уехать сегодня после работы? Мы можем полетать на вертолете, пока будем там, – сказал он с ухмылкой.

Прежде чем я успела ответить, мой телефон завибрировал у меня на животе.

– Это моя мама. Дерьмо.

– Тебе, наверное, стоит ответить.