Текст книги "Двое из трех (ЛП)"

Автор книги: Брионес Лим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Добро пожаловать в мой ресторан.

– Что? – быстро моргая, я огляделась и поняла, что мы припарковались посреди огромной площадки. Ресторан приличного размера находился позади нас, окрашенный в ярко – желтый цвет с надписью «Таверна Тайлера». – Вау.

– В это трудно поверить? – это была шутка, хотя я могу сказать, что в ней подразумевался вопрос.

– Я… Я не знала, что тебе нравится готовить, – из всего, что я могла бы сказать, я выбрала это. Потрясающе.

Он почесал голову.

– Да… несколько лет назад я тоже не предполагал. Начинал как официант и просто затянуло.

– Затянуло в открытие собственного ресторана? Верно, – по правде говоря, я была в изумлении, и еще раз осознание, что я понятия не имела, кем был мой лучший друг, ударило меня сильнее, чем я хотела бы. Мне было больно, да, но я также очень гордилась им – гордилась тем, кем он стал.

– Идем?

Я сглотнула.

– Конечно.

Он осмотрел меня сверху донизу.

– Скорей всего тебе не понадобится эта куртка. Погода в Чарльстоне довольно холодная, но тебе должно быть очень тепло.

С натянутой улыбкой, я стащила с себя огромную парку и вышла из машины. Было странно находиться на улице в январе в одной толстовке, но я не жаловалась.

Весь путь до ресторана мы с Джесси шли плечом к плечу, молча. Мои внутренности сжались, и я не могла понять, почему я так нервничала. Чувствуя потребность сказать что – нибудь, чтобы сохранить мой уровень здравомыслия под контролем, я спросила

– Когда ты открыл его?

– Чуть больше года назад. На самом деле он принадлежит моему отцу. Мы с ним начали заниматься этим делом вместе, но он занимается большей частью бизнеса. Я шеф – повар.

– Поразительно, – у меня в голове всплыло случайное воспоминание. – Это ты имел в виду, что имеешь что – то общее с твоей мамой?

– О чем ты говоришь?

– Когда мы говорили о ее работе в «Золотой Закусочной» ты сказал, что это у вас общее.

– О, – его рот образовал идеальный круг, когда он толкнул переднюю дверь, открывая ее для меня. – Да, ну, я думаю, яблоко не падает далеко от яблони.

Ресторан был набит ужинающей толпой. Столовое серебро стучало о посуду, и звук разговоров заполнял комнату. Мои глаза перемещались с одного к другому, любуясь тем, как Тайлеры украсили ресторан. В стиле было немного эклектики, демонстрируя кучу моих любимых произведений поп-арта.

– Что вы подаете? – спросила я, когда мы добрались до стойки хостесс. Я остановилась, когда увидела, как симпатичная брюнетка широко улыбалась Джесси. Ее волосы были уложены в тугой пучок, она была похожа на приму-балерину.

– Джесси! – она тут же выбежала из-за стола и обхватила его шею руками. Ее юбка «трапеция» качалась взад и вперед, когда Джесси положил руки на ее спину, обняв ее в ответ.

Должно быть, его девушка. Я почувствовала непростительную щепотку печали, наблюдая, как другая женщина обнимает моего Джесси.

– Такая лицемерка, – пробормотала я себе под нос, вспоминая мою попытку «потерять девственность» с Итаном.

Джесси откинулся назад и кивнул головой в приветствии.

– Ханна.

Блестящая улыбка Ханны немного дрогнула, когда она увидела меня рядом с Джесси.

– О! Я не знала, что у тебя гость.

– Ханна, это один из моих лучших друзей во всем мире, Рокки.

– Рокки? – она моргнула от удивления, без сомнения, представляя боксера. Было что – то в ее улыбке, что мне не понравилось, и что вернуло меня к вечеру в галерее. Меня снова оценивали.

– Это Ракель! – сказала я немного громче, чем предполагалось. Я понизила голос и улыбнулась. – Вообще – то… я имею в виду… только близкие называют меня Рокки.

Близкие. Я бросила этот термин, чтобы скрыть тот факт, что он назвал меня своим лучшим другом, хоть это даже не казалось правдой.

– О, – она кивнула головой. – Эм, ужинаете в ресторане?

– Нет, здесь по делам, – твердо ответил он.

Я наклонила голову к нему и нахмурилась.

– По делам?

– Пойдем, – Джесси снова обратился ко мне, на этот раз, взяв мою руку в свою.

Я кивнула и без слов последовала за ним, все еще чувствуя злой взглядом хостесс. Когда мы подошли к двойной двери из нержавеющей стали, я потянулась назад с неуверенностью.

– Что случилось? – он нахмурился.

– Мы не можем туда войти! – прошипела я.

– Почему нет? – его карие глаза становились все меньше, в то время как его улыбка расширялась.

– Это же кухня! Разве это не нарушение санитарных норм?

– Это также мой бизнес, и я говорю, что нам разрешено.

– Но…

– Мой офис внутри, – пояснил он. – Пошли.

Сглотнув, я позволила затащить себя на кухню. Весь персонал вокруг меня приветствовал Джесси ласковыми взглядами, и мне показалось, что никто даже не понял, что я с ним.

– Вау, ты всем нравишься, – прокомментировала я.

– Это сюрприз? – он усмехнулся.

– Нет, я просто имела в виду… – я действительно не знала, что я имела в виду.

Он остановился перед маленьким пространством в задней части кухни, где размещался крошечный стол и компьютер. Комната выглядела, как каморка и была примерно такой же большой, как мой шкаф дома.

– Заходи внутрь.

Я понятия не имела, как мы оба войдем внутрь, но каким – то образом мы смогли втиснуться на два стула у его стола. Когда я плюхнулась вниз, я заметила рамку, которая висела на уровне глаз на стене.

– Ты сохранил свою копию? – вздохнула я.

Он проследил за моим взглядом и улыбнулся нашему селфи.

– Да, конечно. Почему бы и нет? Это было единственное, что ты отправила мне после моего переезда.

Я не знала, что меня больше тронуло, тот факт, что он хранил фотографию все эти годы, даже годы молчания, или тот факт, что она висела в его офисе на стене, когда моя была спрятана в коробке.

– Это была хорошая ночь, – прокомментировал он, все еще глядя на нас молодых.

– Довольно хорошая, – согласилась я.

– Но после все пошло наперекосяк.

Я вздрогнула.

– Мы можем сменить тему?

– На какую? – он наклонился, так что его тело было в нескольких дюймах от моего. Он сложил руки вместе и положил их на стол, в то время как одна из его ног выступала снизу и касалась моей. Мы были так стиснуты в крошечном офисе, что я чувствовала, как мы вдыхаем друг друга.

– Например… эм… – я должна была сосредоточиться. – Зачем везти меня через границу штата? Ты мог бы просто рассказать мне о своем ресторане. Я бы поверила тебе.

– Но ты бы не увидела, какие у меня отношения с моими сотрудниками. Ты бы не увидела моих посетителей, и всех постоянных клиентов, которых я люблю.

Отношения с Ханной, он имеет в виду.

– Я бы поверила всем этим вещам, даже не видя их, – возразила я.

Он глубоко вздохнул и опустил руки, ударяя пальцами по поверхности стола.

– Я хотел показать тебе, что даже если я был здесь, я все равно думал о тебе каждый день, – он указал на фотографию. – Я смотрю на эту фотографию каждую смену. Я просто сидел здесь и мечтал увидеть тебя снова. Задавался вопросом, что ты делаешь, с кем ты, – его голос стал глубже. – Или встречаешься ли ты с кем-то.

– Ты мог просто позвонить мне и спросить, – прохрипела я. – На самом деле, ты мог бы даже навестить меня.

– Видишь это? – он жестом обвел кухню. – Это то, что я сделал, чтобы измениться. Как только я переехал в Чарльстон, я смог попрощаться с Джесси, который продолжал трахать все, и саморазрушать себя. Конечно, когда я впервые попал сюда, я все еще пытался быть таким же крутым, каким был. Я убегал из дома, выпивал, а однажды я даже накурился чем-то с примесью какого-то дерьма, и был на грани того, чтобы просто покончить со всем этим.

– Что? – я ахнула.

Он кивнул.

– Тогда мой отец достучался до меня. Он записал меня на терапию для борьбы с гневом и выпивкой. Сначала я ненавидел это, но эта же группа дала мне мою первую работу в качестве официанта. Вскоре я понял, что вкладывать все свое беспокойство во что – то продуктивное было хорошей идеей для меня. Через короткое время я стал трудоголиком и понял, что позитивность – это все, что мне нужно, чтобы стать лучше. Я нуждался в хороших вещах в своей жизни, чтобы не допустить, того что я снова стану плохим.

– Так вот почему ты отгородился от меня? Почему ты перестал звонить мне и перестал отвечать на мои звонки? Потому что я не была хорошим влиянием? – это самое бредовое из всего бредового, что я когда-либо слышала.

Он закрыл глаза.

– Нет. Я отгородился от тебя, потому что боялся, что если не сделаю этого, я захочу вернуться и быть с тобой.

Мир действительно перестал вращаться на этот раз. Однако, в отличие от кануна нового года, этот мир был полон истерических криков. Я не могла понять, был ли это хороший крик или крик чистой ярости.

Его глаза потемнели.

– Я не мог вернуться назад. Я не мог вернуться к парню, которым когда – то был. Злому парню. Безрассудному парню. Я просто не мог.

– Так зачем вернулся сейчас? После стольких лет? И зачем приходить на работу в мой магазин, когда ты явно можешь себе позволить не работать в БэтлФоллс вообще, – я махала руками в воздухе, двигаясь по кругу его гигантской кухни.

Он глубоко вздохнул.

– Ты никогда на самом деле не видела мою маму.

– Ага, видела.

– Нет. Ты видела лишь часть ее, – ошарашил он меня. – Ты видела только то, что она хотела, чтобы ты увидела. Как сегодня.

– Она была больна и одинока, – твердо сказала я.

– И она показывала свою хорошую сторону, – спокойно ответил он. – Когда тебя там нет, ты не слышишь, как она называет меня идиотом, ошибкой или тупым каждые пять минут. Ты не слышишь, как она кричит на меня и обвиняет меня в том, что отец так никогда и не вернулся. Она мастер-манипулятор, и она заставляет тебя поверить в то, что она хочет.

– Но я слышала, что она прекратила… – я позволила своему голосу сникнуть, не желая говорить слова вслух.

– Использовать людей? – предложил он.

– Да, – прошептала я.

– Я тоже это слышал. Она даже заставила меня поверить в это, – он покачал головой и хмыкнул. – Она рассказала мне все о своей работе и о том, как она бросила пить. Даже рассказала, как она работает волонтером с соседским дозором. Она моя мама, поэтому я хотел поверить в это. Черт, я действительно купился. Потом она сказала, что скучает по мне и хочет, чтобы я приехал, но да, я все еще боялся приехать. Не хотел, чтобы меня тащили обратно к моему старому образу жизни, даже если я очень сильно хотел увидеть тебя.

– О, – прошептала я.

– Потом она заболела, – он закрыл глаза. – У меня был долгий разговор с отцом, и мы оба согласились, что, возможно, если я не смог помочь ей, когда я был ребенком, это не значит, что я не смогу помочь ей сейчас. Итак, я взял отпуск с работы, чтобы вернуться в БэтлФоллс, хотя бы временно.

– Это ничего не объясняет насчет меня, – я чувствовала себя надоедливым ребенком, что сказала это вслух, но мне действительно нужно было знать, что произошло между нами. – Почему ты перестал со мной разговаривать? Если ты хотел показать мне это, – я указала на фотографию, – и сказать, что я все еще много значу для тебя, почему ты вообще захотел закрыться от меня?

– Потому что я был слабым! Разве ты не видишь этого? Я всегда был слабым! Начиная с того, когда меня ловили с выпивкой в семнадцать, и заканчивая тем, что я позволил себе пасть так. Я был жалким.

– Из всех убогих отмазок…

– Нет. Выслушай меня, пожалуйста, – умолял он. – Каждый раз, когда я звонил тебе, я чувствовал, что моя решимость ослабевает. Я бы хотел упаковать свои сумки и увезти тебя, как я и обещал.

Да, этот кусок на полу был моим сердцем, вылетевшим из груди.

– Единственное, что меня останавливало, это то, что ты была в БэтлФоллс, и я знал, что я обещал самому себе и моему отцу не возвращаться. Потом ты пошла в колледж, который был…

– За городом, – я закончила за него.

Он кивнул.

– Я знал, что могу навестить тебя, но я боялся, что каким – то образом утащу нас обоих вниз.

– Почему?

Он заколебался на мгновение.

– Обещай, что не будешь злиться.

Мое сердце стучало отбойным молотком.

– С чего бы мне злиться?

Он обвел языком вокруг рта, как будто смазывая выход для слов, которые так больно слышать.

– Ты была, как мой спусковой крючок.

– Что? – ахнула я. Спектр эмоций провел меня от шока до печали, которая перешла в явный гнев.

– Как я могу быть спусковым крючком? Я никогда не заставляла тебя делать то, чего ты не хотел. На самом деле, это я всегда следовала за тобой.

Его веки закрылись, а его дыхание стало быстрым и коротким.

– Нахождение рядом с тобой что – то делает со мной. Это напоминает мне о наплевательском отношении и просто о безрассудстве.

– Это даже не имеет смысла, – сказала я.

– Я знаю, что для тебя – нет, но для меня имеет. Ты… ты олицетворяла хорошее в такое плохое время. Ты была как награда, когда я делал что – то не так. Наверное, это была испорченная форма позитивного подкрепления, – он потер свои закрытые веки. – Я боялся, что если увижу тебя снова, я вернусь к мальчику, которым был в БэтлФоллс. Каждый раз, когда я говорил с тобой по телефону, я чувствовал такой же всплеск эмоций, когда мы были вместе. Я понятия не имел, что произойдет, если я увижу тебя лично, и поэтому я перестал звонить тебе и отвечать на твои звонки.

Возбуждение связано с дофамином.

Дофамин связан с любовью.

– Это невозможно, – прошептала я, чувствуя проблеск надежды.

– Ты о чем?

– Неважно, – я быстро покачала головой. Я проглотила глоток воздуха, внезапно почувствовав себя невероятно легкомысленной. Я не хотела сразу наступать и говорить: «я думаю, что ты тоже любишь меня», но мне нужно было, чтобы он увидел, что я не была спусковым крючком для безрассудства.

Осторожно подбирая слова, я сказала:

– Я не думаю, что всплеск, который ты чувствовал, имел отношение к плохому.

Его глаза, наконец, открылись, глядя на меня, как будто я только что говорила на иностранном языке.

– Ты не можешь этого знать.

– Я знаю, потому что…

Я чувствую то же самое, когда я рядом с тобой.

Решив, что это не время и не место, я сменила тему.

– Если ты все время планировал нанять медсестру для своей матери, зачем вообще так надолго возвращаться? А еще важнее, почему ты устроился на работу к нам?

Это был вопрос, который я задавала раньше, но он все еще остался без ответа. Я молилась, что, возможно, в этот раз он ответит мне.

– Если только тебе не некомфортно, – добавила я с сарказмом.

Подмигнув, он медленно кивнул головой.

– Мой отец сказал мне, чтобы стать лучшим человеком, иногда приходится делать то, чего не хочешь.

Как я.

– Как бы ни мучительна для меня была встреча с мамой, я знал, что должен это сделать. Я также думал, что, поскольку прошло более чем достаточно времени, прошлые раздражители не повлияют на меня так сильно. Я достаточно вырос, как мужчина, чтобы стоять на своем и оставаться тем, кем я стал. Я, наконец, стал достаточно храбр, чтобы столкнуться со своими страхами.

– Хорошо…

– Это включало и встречу с тобой, – прошептал он, отводя взгляд от меня. – Я так хотел тебя увидеть, но как я мог? Как ты и сказала, я полностью отгородился от тебя. Почему бы ты захотела увидеть меня снова? Я не мог не возвращаться к тем же вопросам в моем сознании, снова и снова. Будешь ли ты сердиться? Захочешь ли меня увидеть? Помнишь ли ты меня?

– Конечно, я помню тебя, болван, – сболтнула я.

Он фыркнул.

– Да, верно. В любом случае, я знал, что мне нужно перестать быть тряпкой и быть тем, кем я убеждал себя, кто я есть – мужчиной. Мне нужно было увидеть тебя, но я не был уверен, как к тебе подступиться. Тогда, на мою удачу, я столкнулся с твоим отцом в аптеке. Он сделал оценивающий осмотр, конечно, и выдал реакцию, которую я ожидал.

– Дерьмо, – мой рот застыл, представляя моего отца, который устроил сцену в магазине. Для веселого человека он действительно имел тяжелую руку.

На удивление губы Джесси растянулись в мягкую улыбку.

– Но потом я объяснил ему, почему я был в городе. Я сказал ему, как сильно я изменился…

– И что? – я вцепилась в край своего стула.

– Он спросил, нужна ли мне работа, – он тихо усмехнулся, покачивая головой. – Я думаю, он чувствовал достаточно жалости ко мне, чтобы снять запрет, о том, чтобы я виделся с его дочерью, не так ли?

Я сжала губы, вспомнив ту ужасную ночь, и вздрогнула. Отталкивая воспоминания, я спросила в замешательстве:

– Но тебе не нужна работа. У тебя она есть здесь.

– Но мне нужно было тебя увидеть. Позволь мне перефразировать, мне нужно было оправдание, чтобы тебе пришлось меня видеть.

Поток бабочек наполнил меня, вызывая ощущение покалывания, которое путешествовало вверх и вниз по моим венам. Электричество пронзило меня от кончиков пальцев до самых пальцев ног.

Потом я кое-что вспомнила.

– Так почему ты игнорировал меня первые несколько дней? Почему ты вел себя так, будто я какой – то изгой?

– Как я уже сказал, я нервничал. Я не знал, что ты обо мне думаешь, и эта нервозность была обоснованной. В тот момент, когда я увидел тебя впервые, ты выглядела так, как будто ужаснулась, увидев меня.

– Нет, это не так! Я была…

– Что?

– Я тоже нервничала, – призналась я.

Он издал облегченный смех, расслабляя свои нахмурившиеся брови.

– Ну, если бы я знал об этом, то это, безусловно, облегчило бы мою жизнь.

Я не могла не улыбнуться, но вскоре эта улыбка увяла.

– Ты бы понял меня, если бы никогда не закрывался от меня.

– Рокки…

– Нет, дай мне закончить, – огрызнулась я. – Если ты так боишься, что я спровоцирую тебя и верну тебя обратно, то в чем была сделка, когда ты пытался разбудить во мне бунтарку? В чем суть с приколом?

– Я думаю… я думаю…

– Заканчивай с секретами, Джесси. Ты не единственный, кто дорос до штанишек большого мальчика. Если у тебя есть что сказать мне, просто скажи, – мой взгляд снова вернулся к фотографии. – Это не какой-то глупый арт-критик, который доводит меня до слез; это мой лучший друг, запутавший меня. Мне нужны разъяснения, прежде чем я сойду с ума.

Он провел пальцами сквозь волосы, немного дергая за кончики.

– Я думаю, что хотел воссоединиться с тобой так сильно, что в тот момент мне было все равно, ясно? Я так хотел почувствовать то, что было у нас раньше, что я подумал, что если мы хоть ненадолго вернемся к тому, кем были раньше, между нами все будет хорошо, – он опустил руки и вздохнул. – И…

– Да? – я проглотила то, что было похоже на осколки стекла в горле.

– Когда твой отец дал мне работу, он заставил меня пообещать, не тянуть тебя вниз снова. Он сказал мне, что ты была хорошей девочкой и осталась такой после моего ухода. Я думаю, в тот момент я понял, что я был тем, кто втянул тебя во все неприятности, в которые мы попали. В каком-то дурацком уголке моего сознания я подумал, что, может быть, если я докажу, что в тебе была эта бунтующая девушка все это время, тогда я был бы не так уж плох, в конце концов. Я не был бы единственным, кто виноват.

– Ну, это немного эгоистично, – я с отвращением покачала головой.

– Что я должен был сделать, Рокки?

– Я не знаю, может тебе не стоило бросать гениталии мне в лицо?

Где – то из кухни прозвучал грохот падающей металлической кастрюли. Джесси повернулся ко мне с ужасающим взглядом на лице.

– Ты можешь потише? Ты же понимаешь, что мы на моей работе?

– А те резиновые фаллоимитаторы не были продемонстрированы на моей? – я скрестила руки и немного выпятила грудь. – Перестань применять ко мне двойные стандарты.

Его плечи поникли, в результате чего тонкая ткань его рубашки с длинными рукавами натянулась на его рельефных бицепсах. Я проследовала взглядом по складкам ткани, пройдя путь вниз по длине руки к его сжатым кулакам.

– Мне очень жаль. Я думаю, я просто увлекся в тот момент.

– Забавно, я помню, как говорила то же самое кое – кому и мне не верили, – я нахмурилась.

– Об этом…

– Мы можем не говорить об этом прямо сейчас? – я покачала головой, чувствуя себя совершенно подавленной. – Мы можем просто сосредоточиться на том, почему ты прикалывался надо мной?

– Потому что нам было весело! Потому что это было похоже на старые времена! Потому что, несмотря на то, что ты была в ужасе, я видел намек на счастье в твоих глазах каждый раз, когда мы трепали друг другу нервы. Тебе нравилось это так же, как и мне.

Здесь действительно нечего было отрицать.

Его лицо потемнело, и голос стих.

– Ты выглядела счастливее, чем когда-либо выглядела вместе с Итаном. Ты любишь его?

Вопрос застал меня врасплох. Внезапно, знакомые приступы вины снова охватили меня. Итан был таким хорошим парнем, и все же, я все еще решала, влюблена ли я в него или нет, когда было очевидно, что он уже влюблен в меня.

– Что? – я прошептала.

– Ты любишь его? – решительно повторил он.

Я терзала руки, сплетая пальцы, как будто от этого зависела моя жизнь.

– Я не знаю. Слишком рано для этого, тебе не кажется?

Его брови сомкнулись.

– Ты же знаешь, что он не подходит тебе, да?

– Почему нет? – скажи это, Джесси. Остановись со всем этим дерьмом «между строк». Если ты думаешь о том, о чём я думаю, мне нужно услышать, как ты говоришь это мне вслух.

Он уставился на меня.

– Ты не слушала, что я говорил тебе?

Да, но мне нужно, чтобы ты это сказал.

Я держала рот закрытым, еще больше раздражая его.

Глубоко вздохнув, он, наконец, кивнул.

– Ладно. Хочешь экскурсию?

– Подожди, что? – я думала, что этот разговор примет совершенно не это направление.

– По моему ресторану, – объяснил он. – Этот разговор немного тяжелый. Думаю, нам нужен перерыв.

Он встал со своего места и протянул мне руку. Я не могла не задаться вопросом, является ли это действие в каком – то смысле символическим, но не могла слишком долго размышлять об этом.

– Давай, пойдем, – побуждал он. – Ты забываешь, что нам еще ехать четыре часа обратно.

– А ты забываешь, что это была твоя идея притащить меня сюда, – пробормотала я.

Он выглядел явно обиженным, но просто кивнул головой

– Ладно. Пойдем.

Я встала, не беря его за руку, беспокоясь о том, как я отреагирую, как только наша кожа соприкоснется. Я снова буду потеть? Я покраснею? Сможет ли он прочесть мои эмоции? Смогу ли я прочесть его?

Мы прошлись по кухне на расстоянии руки друг от друга. Он указал на кастрюли, сковородки, рабочие места – все это тарабарщина для кого-то вроде меня. К тому времени, когда мы добрались до столовой, мы были практически в трех футах друг от друга. Ханна выглядела обрадованной, и я не могла винить ее.

Когда мы бродили вокруг деревянных столов и восхищались гравюрами, висящими на стене, я не могла не почувствовать, как глаза Ханны прожигают мой затылок. После нескольких минут такого общения я обратилась к Джесси в отчаянии.

– Можешь сказать своей девушке, чтобы она перестала пялиться на меня? Это действительно действует мне на нервы.

Он резко остановился и посмотрел на меня в замешательстве.

– О чем ты говоришь?

Я наклонилась так близко, насколько у меня хватило мужества, и прошептала:

– О Ханне.

Скорость, с которой его веки открывались и закрывались, заставила бы завидовать СпидиГонзалеса.

– Повторяю еще раз, о чем ты говоришь? Она не моя девушка.

– О, но я подумала…

– Ты действительно не слышала ни одного слова, что я сказал, да?

– Ты на самом деле ничего не сказал, – пробормотала я.

Джесси выглядел так, как будто он был готов дать мне нагоняй, когда внезапно я издала громкий вздох.

– Что? Что? – его голова повернулась слева направо.

– Ты… ты сохранил ее? – спросила я в полном шоке.

Его взгляд проследовал за моим, останавливаясь на старом угольном эскизе семнадцатилетнего Джесси. Картина с возрастом пожелтела и немного разорвалась по углам, но она там была.

Улыбаясь, он кивнул.

– Конечно. Нельзя просто выбросить произведение искусства.

Глава 21

Приглушенная музыка доносилась из тренажерного зала, становясь все громче каждый раз, когда кто-то из учеников выходил и оставлял дверь широко открытой. Это было похоже на азбуку Морзе. Тихо, громко, тихо, громко. Я не могла не задаться вопросом, пытались ли Феи Выпускного рассказать мне что-нибудь об этой ночи. Предупреждение или заклинание для любви.

– Рокки? Ты меня слышишь?

– Что?

Джесси засмеялся и дернул мою куртку.

– Знаешь, эта куртка выглядит лучше на тебе, чем на мне. Может, мне просто отдать тебе ее.

Я автоматически подняла воротник и вдохнула, уловив его запах: табак, одеколон и шампунь. Я бы отдала много денег, чтобы владеть этой курткой.

– Нет, кто бы захотел эту старую штуку?

Он ухмыльнулся.

– Ты не ответила на мой вопрос. Ты решила переезжать или нет?

Его слова казались важными, но, будучи впечатлительным семнадцатилетним ребенком, я была недостаточно искушенной, чтобы понять это.

– Ух, я должна принять такое взрослое решение сейчас? – я посмотрела на ноги и покачала головой. – Кто хочет взрослеть?

– Ты права, старение – для птиц. Давай пообещаем никогда не превращаться в этих скучных взрослых задниц.

– Конечно.

Ухмыляясь, он схватил одноразовую камеру у моей ноги. Я почти забыла о ней и была удивлена, Джесси даже заметил крошечную коробку. Держа ее так, чтобы камера была направлена на нас, он сказал:

– Ну, давай увековечим этот момент. Рокки и Джесси – две веселые попки малышей, которые никогда не станут взрослыми.

– Хорошо, Питер Пэн, – я хихикнула, когда он притянул меня ближе.

– Скажи сыр!

– Сыр!

Яркая вспышка ослепила меня на долю секунды, и я моргнула, видя звезды и пятна. Когда мое зрение начало исправляться, я услышала, как Джесси тихо опустил камеру рядом с нами.

– Едва ли я Питер Пэн, Мисс Тайлер Лили.

Я ухмыльнулась и прикусила губу.

– Чтобы доказать это, давай вернемся к нашему скучному взрослому разговору. Ты разобралась, в какие колледжи подаешь заявление?

– Я подаю заявление в колледж штата в ближайшее время. Ранний набор, – мысль о колледже пугала меня. Что я буду делать так далеко от Стефани, моей семьи и, конечно, Джесси? Но, несмотря на этот страх, я не могла дождаться, чтобы увидеть, что еще было там.

– Ранний набор? – тревожное выражение появилось на его лице. – На искусство?

– Что еще? Кстати говоря, я так злюсь на миссис Макмиллан!

– Почему? – спросил он, хотя его голос казался отстраненным.

– Потому что она не вернет мне мой портрет! Я не давала ей разрешения оставлять его себе. Я хотела включить его в свое портфолио.

– Тот, где ты нарисовала меня?

Я покраснела.

– Да. Это один из моих любимых.

– Ну, это не проблема. Я верну его для тебя.

– Что? – моя голова повернулась, чуть не ударившись о сиденье позади меня.

– Я обещаю, а Джесси Тайлер никогда не нарушает своих обещаний.

***

– Не могу поверить, что ты сохранил его после стольких лет, – я вздохнула, глядя на смазанный рисунок. Древесный уголь выглядел немного выцветшим, и пропорции также были нарушены, так как я еще не освоила искусство прицеливания. Тем не менее, безошибочно красивые глаза Джесси были схвачены без резких переходов и затенены таким образом, что вы чувствовали, как будто портрет смотрел на вас. Это действительно была одна из моих лучших работ. Я очень ей гордилась.

– Это была одна из моих любимых картин, – объяснил он, словно читая мои мысли. – И то, как я получил этот эскиз, было довольно запоминающимся, ты так не думаешь?

Я закрыла глаза, борясь со слезами.

– Нет. Я не хочу думать о той ночи.

– Рокки…

– Эй, Джесси! – раздался глубокий голос сзади нас.

Я произнесла короткую молитву благодарности за несвоевременное вмешательство, и незаметно вытерла сопли из моего чувствительного носа. Когда я обернулась, я быстро поняла, что я могла бы обойтись и без этого перерыва.

– Что случилось? – Джесси нахмурился, когда высокий мужчина с сединой в волосах шел в нашу сторону.

Человек на мгновение с любопытством посмотрел на меня, прежде чем его рот растянулся в улыбке.

– Так – так. Как я вижу это Рокки Росси?

Я была уверена, что мое лицо помидорного цвета, но все же я старалась держать бравый вид.

– Мистер Тайлер.

Без предупреждения, постаревший Джесси привлек меня, чтобы обнять.

– Ты не представляешь, как здорово увидеть тебя. Джесси говорил и говорил о том, как он, наконец, собирается…

– Эм, пап? – Джесси прочистил горло. Его лоб сморщился, когда он слегка покачал головой.

Мистер Тайлер поднял бровь, когда на его лице мелькнуло понимание.

– Ох, ох… в общем, это здорово увидеть тебя, Рокки. Прошло много времени.

– Шесть лет, – согласилась я, принимая факт, что у него морщины и седые волосы.

– Пап, ты чего-то хотел? – Джесси вздохнул в раздражении.

– Ну, я хотел спросить, не планируете ли вы, ребята, вернуться.

– Зачем?

Тонкие губы мистера Тайлера – единственная физиологическая разница, которая была у отца и сына, тогда как губы Джесси были изумительно полными.

– Разве вы не слышали? Была еще одна сильна снежная буря, которая накрыла БэтлФоллс сегодня вечером. Нет нужды говорить, что это одна из самых странных зим, о которых я когда – либо слышал. В Северной Каролине никогда не идет снег, и внезапно он идет три раза за две недели.

– Снежная буря? – я ахнула. – Черт, интересно, закрыл ли Джастин магазин. Я вернусь.

Прежде чем они смогли ответить, я извинилась и нырнула в туалетную комнату неподалеку. Я прислонилась к прохладной кафельной стене, спрятавшись за автомат с прокладками, и набрала Джастина. Он сразу же ответил, казавшись измученным.

– Рокки! Слава Богу!

Черт, наверное, было хуже, чем я думала.

– Джастин, ты в порядке?

– Прямо сейчас, мы просто заняты посыпкой солью участка и дорожек. Я как раз собирался тебе позвонить, чтобы спросить, можем ли мы закрыться пораньше.

– У тебя были полномочия решать, – сказала я ему в замешательстве.

– Серьезно? И навлечь на себя гнев твоего отца? Нет.

Я вздохнула.

– Я понимаю. Насколько много снега?

– Сейчас всего около дюйма, но прогноз говорит, что он может подняться до трех.

Я поморщилась. Я была уверена, что в других местах три дюйма не заставят кого – то и глазом моргнуть, но когда вы расположены на юге, даже один дюйм заставляет город действовать так, как будто он на грани зомби-апокалипсиса.

– Черт, – пробормотала я. – Да, закрывайся пораньше. Я не хочу, чтобы кто – то пострадал по дороге домой.

– Спасибо!

– И убедись в том, что снегоочиститель подготовлен. После того, как снег остановится, мы должны убедиться, что все расчистится.

– Конечно, – Джастин остановился. – Рокки?

– Да? – я потерла лоб, внезапно появилась сильная головная боль.

– Почему ты не знаешь, сколько здесь снега?

Черт! Правильно, я должна быть больной.

– Хм… я лежала в постели весь день, – сказала я быстро. – Я даже не хочу подниматься, чтобы посмотреть в окно.

– О, – ответил он. – Ладно, хорошо, что чувствуешь себя лучше. Я проверю, есть ли в снегоочистителе бензин, и закроюсь.

– Спасибо тебе, – я закрыла глаза и слегка ударилась головой о стену. – Глупая. Глупая.

Решив, что мое наказание было удовлетворительным, я вышла из туалета и уловила конец разговора Тайлеров.