Текст книги "Умри, как собака"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава VI

Когда она подбежала, Шейн отпустил воротник, и шофер упал лицом в щебень площадки. Анита бросилась на колени перед ним, припала к его телу, охватила голову ладонями, плача и крича: «Чарльз! Отзовись!»

Чарльз не отозвался, и она свирепо взглянула снизу вверх на Шейна:

– Что вы с ним сделали?

Шейн обозрел саднящие костяшки своей правой и пообещал:

– Он скоро будет в порядке, миссис Роджелл. Вы всех своих гостей приветствуете двустволкой?

Чарльз пошевелил головой и тяжело застонал. Анита вновь склонилась над ним, нежно воркуя, шофер с трудом повернулся, оперся ладонями о щебенку и перевел себя в полусидячее положение. Глаза у него были мутные, лицо запачкано кровью. Кровь медленной струйкой стекала по подбородку. Говорил он с трудом по причине разбитых губ и дыры на месте двух передних зубов:

– Эфо Майкл Шейн, Нифа. Я фебе го-орил…– он поперхнулся сгустком крови, выхаркнул его и упал на бок.

Старшая женщина приблизилась к месту, где лежала жертва схватки, и Анита, вскочив, отрывисто приказала:

– Немедленно позвоните доктору Ивенсу, миссис Блейр. Чарльзу плохо. И скажите Марвину, пусть идет сюда, если он достаточно трезв, чтобы помочь. Надо перенести Чарльза.

Экономка побежала к двери, Шейн положил ружье и заметил:

– Для этого не надо никакой помощи.

Он подсунул правую руку под бедро Чарльза, левую – под обмякшие плечи, рывком поднял тело, весившее столько же, сколько его собственное, и, с наигранной легкостью держа его на весу, спросил, напряженно улыбаясь в лицо Аните:

– Куда прикажете?

Глаза их встретились, одно мгновение длилось наэлектризованное молчание. Аниту била легкая дрожь, она закусила верхнюю губку, а взгляд у нее был как у маленького ребенка, созерцающего запретное лакомство. Она тихо сказала:

– Вы очень сильный, да?

Хотя ноша была чрезвычайно тяжела, Шейн заставил себя небрежно двинуться вперед, внутренне смеясь над собой и зная, что ведет себя как подросток, который демонстрирует мускулы перед подружкой.

– Куда? – выдавил он сквозь стиснутые зубы.

– Сюда. Через заднюю дверь. Вы не сможете донести его до его комнаты над гаражом.

Она торопливо указывала дорогу, а Шейн следовал за ней, и хотя колени его подгибались от напряжения, он во что бы то ни стало решил донести груз до места.

Он прошел половину расстояния по площадке, по пути все яснее осознавая, что не сможет выполнить свою задачу, но тут у Чарльза в горле что-то булькнуло, и он стал делать слабые попытки высвободиться из рук Шейна. Рыжеголовый детектив с чувством благодарности опустил правую руку, давая возможность ногам шофера волочиться по земле, и закинул левую руку Чарльза себе за шею, придерживая ее собственным левым плечом. Шофер достаточно пришел в себя, чтобы переставлять по земле ватные ноги, и Шейн с гораздо меньшей, чем ожидал, затратой сил доставил его к задней двери, где стояла Анита.

– Сюда,– она прошла через сверкающую современную кухню в маленькую комнату за ней, обставленную как комфортабельная гостиная. В углу экономка взволнованно говорила по телефону. Шейн с облегчением дал Чарльзу лечь на обитую ситцем софу, и тот распластался на ней совершенно неподвижно, недобро глядя снизу вверх на Шейна.

Миссис Блейр повесила трубку и засуетилась, ободряюще приговаривая:

– Доктор Ивенс сейчас будет. Полежи спокойно, Чарльз, я сделаю тебе холодный компресс на лицо.

Она заторопилась в кухню, а Шейн медленно отвел взгляд от свирепых глаз Чарльза и с подозрением стал вглядываться в лицо Аниты, которая стояла сзади и в свою очередь рассматривала его, не обращая ни малейшего внимания на шофера.

Это был меланхоличный, вопрошающий взгляд, одновременно испуганный и экзальтированный. В нем читались явное похотливое желание и страстная ненависть. Кое-что из описания Аниты Роджелл, сделанного Люси, промелькнуло в его мозгу, когда их взгляды вторично встретились через минуту.

Не отводя от него глаз и не меняя выражения лица, Анита медленно облизала своим острым язычком верхнюю губку – точь-в-точь как кошка, которая лакомится сливками. Шейну уже казалось, что он слышит в тишине ее мурлыканье.

Но когда она заговорила, в ее голосе прозвучало отнюдь не мурлыканье. Этот голос был хриплым, и в нем слышалась хитрость.

– Вы Майкл Шейн.

Он не возражал:

– Да, я Майкл Шейн. Разве это дает вашему человеку право стрелять в меня из ружья, как в бешеного пса?

Со своей кушетки Чарльз пробормотал что-то невнятное. Ни один из говорящих не обращал на него никакого внимания. Они оценивающе присматривались друг к другу, как противники на смертельной дуэли.

Анита перевела дыхание и проговорила:

– Чарльз предостерег меня: он сказал, что вы придете сегодня вечером, чтобы выкопать Дэффи и унести для расследования.

Оба сознавали, что в нескольких шагах миссис Блейр, возвратившаяся из кухни, кудахчет над Чарльзом, но никто из них не посмотрел в ту сторону.

Шейн вспылил.

– Я не знаю, о чем вы говорите. Я объяснил вашему шоферу, что я заблудился в темноте на рыбной ловле и греб к берегу на первые попавшиеся огни в надежде, что смогу вызвать такси и доехать до дому. А он встретил меня с ружьем, и курок у него был на взводе.

– Зачем вы подослали вашу секретаршу? Выведать, где похоронили Дэффи, чтобы прийти и выкопать ее?

– Мою секретаршу? – притворился удивленным Шейн.– Вы с ума сошли!

– Ее зовут Люси Гамильтон, разве нет?

– Да, это имя моей секретарши,– признал Шейн.– О чем осведомлена масса людей в Майами. Что из того?

– И вы отрицаете, что она приходила сюда сегодня, делая вид, будто она от кладбища для животных и поэтому, мол, хочет узнать, где похоронена Дэффи?

– Разумеется, я это отрицаю,– горячо сказал Шейн.– С какой стати Люси станет выкидывать такие дурацкие номера?

– Чарльз подозревает, что ненормальная сестра Джона наняла вас вести расследование и доказывать, что Дэффи отравил кто-то из нас, потому что Генриетта обвиняет нас в убийстве ее брата.

Анита выговорила эти слова спокойно и просто, как если бы они были совершенно несущественны.

Шейн глубоко вздохнул и покачал рыжей головой, что, как он надеялся, выражало состояние полностью сбитого с толку человека.

– Я отказываюсь понимать, о чем вы толкуете.

– Я позвонила в «Вечный Приют» после того, как Чарльз вернулся, показав мисс Гамильтон могилу Дэффи, и сказал мне, что, по его мнению, она не та, за кого себя выдает. У «Вечного Приюта» нет служащей по имени Люси Гамильтон, и они вообще не посылали ко мне своих людей. Как вы это объясните, Майкл Шейн?

– Никак. А почему я должен объяснять?

– А потом,– ровно продолжала Анита,– Чарльз вспомнил газетную статью, в которой было написано, что у вас есть секретарша по имени Люси Гамильтон. Это вы тоже отрицаете?

– Нет, конечно,– гневно сказал Шейн.– Наш разговор – полный абсурд. У вас не найдется чего-нибудь выпить?

Анита вскинула голову и мгновение мрачно рассматривала его. Потом протянула руку, которую Шейн взял в свою, и сказала уже весело:

– Разумеется, найдется, Майкл Шейн.

Ее хриплый голос зазвучал музыкально, произнося его имя. Не отнимая руки, она провела его мимо софы, у которой миссис Блейр, стоя на коленях, все еще хлопотала над Чарльзом. Они вышли из комнаты, миновали кухню и далее направились к широкому сводчатому холлу, который Люси описала Шейну и где футах в тридцати от парадного входа были приоткрыты справа раздвижные двери. За дверями оказалась небольшая оранжерея. Температура в ней была такая же, как в будуаре, о котором говорила Люси. Все еще держа Шейна за руку, Анита подвела его к роскошному обеденному столу, покрытому белой кружевной скатертью. В центре стола располагался огромный серебряный поднос, а на подносе красовался шейкер для коктейлей с небольшим количеством жидкости на дне, два бокала на высоких ножках, из которых только что пили, ведерко колотого льда, тяжелый хрустальный графин с надписью «Мятный ликер», заполненный на четверть, и другой графин, большего размера, без надписи, но содержащий янтарную жидкость, которая жаждущему взгляду Шейна показалась очень похожей на старый выдержанный коньяк.

Анита заговорила:

– Марвин и я пили «стингер» [1]1
  Коктейль из виски и мятного ликера со льдом.


[Закрыть]после обеда. Может, хотите сделать еще порцию?

Шейн сжал ее руку и посмотрел сверху вниз, на ее сияющие волосы, чуть касавшиеся его плеча. Затем он выпустил ее руку и ответил:

– Я бы предпочел неразбавленного.

Шейн хотел было взять один из бокалов, но она сделала движение к шелковому шнурку от звонка, прошелестев:

– Я позвоню, чтобы принесли чистый.

– Пожалуйста, не надо,– возразил Шейн.– Я лучше выпью из этого, чтобы только побыть здесь с вами наедине.

Он вытащил хрустальную пробку из большого графина и наполнил один из бокалов до краев. Анита подошла поближе, когда он поднес бокал к губам. Он вдохнул чистый восхитительный букет, результат перегонки напоенного солнцем винограда, и ощутил легкое прикосновение упругой полной груди под белым шелком свободной блузки.

Анита стояла неподвижно, едва касаясь его, руки ее были опущены и крепко сжаты. Он смотрел поверх бокала в ее поднятое лицо. Она зажмурилась, и две слезы выдавились из-под ее ресниц и продолжили путь по прелестным бледным щекам. Губы приоткрылись, кончик языка показался между ними, они чуть-чуть шевельнулись, и едва различимо, как приглушенный звук музыкального инструмента, он услышал шепот, который, казалось, лился из самой глубины ее существа, а вовсе не был произведен голосовыми связками:

– Я тебя хочу, Майкл Шейн.

Он поставил бокал, не сделав глотка. Анита не двигалась. Очень осторожно он обнял ее за плечи. Ее тело, казалось, все вибрировало, когда он медленно сжимал объятия, голова ее откинулась, губы раскрылись шире. Его лицо склонялось все ниже, ее затуманенные глаза мерцали, а зрачки стали огромными. Когда их губы соприкоснулись, по ее бедрам и животу прокатилась дрожь, и она жадно и неутолимо впилась в его рот.

Мгновение длилось бесконечно. Они стояли, так тесно прижавшись друг к другу, как это только возможно для двух человеческих существ. Потом Шейн услышал настойчивое звяканье колокольчика у парадной двери. Он неохотно выпустил ее из объятий, отступил на шаг назад и взял бокал дрожащей рукой,– как раз в тот момент, когда миссис Блейр пробежала мимо, торопясь открыть дверь.

Анита мечтательно улыбнулась ему, постукивая по столу пальцами.

– Наверное, это доктор Ивенс пришел осмотреть Чарльза. Он всегда приходит сразу после вызова.

Шейн глотнул коньяку. Жидкость опалила его внутренности, но не умерила другого огня, сжигавшего его.

– Очень любезно со стороны доктора Ивенса,– пробормотал Шейн, поставил бокал, нащупал в кармане рубашки сигареты. Анита в это время вышла через раздвижные двери и стояла, безмятежно глядя, как миссис Блейр и доктор торопливо прошли мимо нее.

– Дайте мне сразу же знать, доктор, что у Чарльза. Надеюсь, ничего серьезного,– она обернулась к Шейну и закончила: – Не правда ли?

– Боюсь только, что несколько зубов у него выбиты,– Шейн взглянул на ободранные костяшки своих пальцев и тяжело вздохнул:

– Вы как раз так странно объясняли, почему он напал на меня с ружьем, когда…

– …когда вы решили, что необходимо выпить,– закончила она.– И ничего нет странного. Я уверена, что Чарльз был совершенно прав, и Генриетта на самом деле наняла вас, чтобы выкопать Дэффи, исследовать ее труп и доказать, что ее отравили.

– А ее отравили? – спросил Шейн.

– Отравили? Конечно, нет. С какой стати кто-нибудь поступил бы так бессердечно? Все любили Дэффи. Кроме Генриетты, само собой. Она всех ненавидела. Если Дэффи была отравлена, так это сделала старая перечница, можете быть уверены. И, должно быть, вот как она это сделала,– продолжала Анита медленно.– Это было бы на нее похоже. Она могла так сделать, я знаю: отравила сама своего цыпленка, а потом назло скормила его маленькой Дэффи.

Шейн хмыкнул сардонически:

– А потом бегала повсюду с рассказами об этом, более того – нанимала частного детектива выкапывать собачку и доказывать свою вину. Что-то не вяжется, миссис Роджелл.

– Пожалуйста, зовите меня Анитой,– проговорила она рассеянно, ее лобик наморщился от печальных мыслей.– Может, и так, но уж конечно, никто другой из домашних не стал бы вредить Дэффи.

– Почему ты так в этом уверена? – глумливо спросил слащавый голос.

Привалившись к косяку, у двери стоял белокурый молодой человек. Он слегка покачивался, держа в руке стакан виски с содовой, и его налитые кровью глаза никак не могли как следует сфокусироваться.

– Мерзкого нрава сучонка, я всегда говорил. Цапнула меня однажды за лодыжку, ей-богу. Тебя больше беспокоило, что я ее пнул, чем то, что она меня укусила. Кстати, что тут за гвалт, сестричка? – он уставился на Шейна, как сова.– На заднем дворе взрывается атомная бомба, доктор бегает туда-сюда. А ты нас не познакомила, знаешь ли.

– Это Майкл Шейн,– произнесла Анита отчетливо.– Мой брат Марвин.

– Знаменитый частный сыщик, а? – Мервин подмигнул Шейну и передвинулся ближе, глядя ему в лицо мутными глазами.

– А вы совсем не смотритесь партнерами, знаете ли. Не то, что по телевизору с вашими клиентками, белокурыми красотками, которые срывают с себя одежду и корчатся в постели, стоит вам выскочить, как черт из табакерки. Правда, сестричка? – спросил он, бросив на нее искоса злобный взгляд.– Можешь себя вообразить его клиенткой, роскошной блондинкой, которая кувыркается в постели с рыжим Миком? Вопрос к тебе. Ты блондинка, тебе следовало бы знать. Хотела бы ты покувыркаться в постели с этой уродливой образиной?

Ее голос прозвучал холодно и зло:

– Уходи отсюда, Марвин. Ты пьян.

– Конеч-нн, я слегка надрал-с-ся.

Бессмысленно улыбаясь, он еще раз взглянул на Шейна, его передернуло, и, уходя, он едва не свалился с ног.

Она заметила:

– Братец перебрал, мистер Шейн,– гнев вытеснил мечтательное выражение с ее лица.– Думаю, вы понимаете.

– Я понимаю,– спокойно отозвался Шейн.

Она закрыла глаза, прижала руки к груди и чуть вздрогнула. Потом стала тихо придвигаться к нему с закрытыми глазами.

Шейн осушил стакан, поставил его на стол и дожидался окончания маневра.

Голоса миссис Блейр и доктора Ивенса донеслись из холла. Анита остановилась в двух шагах от Шейна, разжала руки и открыла глаза. Сомнамбулическое выражение исчезло с ее лица, она повернулась, вышла за дверь и спросила беспечно:

– Как там Чарльз, доктор?

– Неплохо, насколько это возможно в его положении,– у доктора была отчетливая дикция и нарочито светские интонации.– Мне пришлось наложить шесть швов и дать болеутоляющее. Позже ему необходимо показаться хорошему дантисту. Я должен иметь точное представление о случившемся, Анита. Как я понял со слов Чарльза и миссис Блейр, какое-то грубое животное, частный детектив, сегодня вечером вломился в ваши владения, имея намерения осквернить могилу вашей собаки, а Чарльз был ранен, защищая частное владение. Вы уже вызвали полицию, чтобы предъявить обвинение этому хулигану? Имейте в виду, у меня потребуют отчета об инциденте.

– Почему бы вам не обсудить это с мистером Шейном? – Анита отступила в сторону, и доктор Альберт Ивенс прошел в двери. Для доктора медицины он был молод. Пожалуй, едва за тридцать, подумал Шейн. Стройный, среднего роста, со слегка выпуклыми глазами за стеклами очков в золотой оправе, черный шнурок от которых обвивал его шею.

Доктор остановился и сурово взглянул на Шейна, однако детектив мог бы поклясться, что уловил подмигивание, когда тот спросил:

– Чем это вы ударили Чарльза? Он утверждает, что вы напали на него с огромным камнем.

Шейн протянул правую руку со сжатым кулаком:

– Если у вас осталось немного пластыря, может, вы заклеите мне костяшки?

– Случившееся – не тема для шуток,– заметил доктор.– Это как минимум нарушение права владения, Анита. И нападение, и побои. Этого человека надо арестовать.

– Он утверждает, что заблудился, катаясь на лодке в заливе, и причалил, чтобы попросить помощи, а Чарльз принял его за хулигана и угрожал ружьем.

– Вы можете это доказать? – спросил доктор у Шейна.

– А вы можете доказать, что это не так?

– Все-таки это нападение со смертоносным оружием,– доктор поглядел на кулак Шейна, и легкий огонек снова мелькнул в его глазах.

– Нападение? – фыркнул Шейн.– Когда этот кретин шел за мной в нескольких шагах с двустволкой, заряженной крупной дробью? При малейшей оплошности он мог грохнуть в меня из обоих стволов. Если кто-нибудь тут и может предъявить обвинение, так это я.

– Я думаю, что мистер Шейн прав,– с очаровательной гримаской подхватила Анита.– Будем радоваться, что не произошло большей беды.

– Так… ну ладно…– доктор снял очки, помигал глазами, повертел очки в руке.– Для Чарльза я на сегодня сделал все, что мог.

Он направился было к выходу, но Шейн остановил его.

– Если вы в город, доктор, то не могу ли я прокатиться с вами? Я собирался вызвать такси, но их тут не найдешь.

– Ну да. Конечно, если хотите. Я еду от Авеню к Флэглер.

– Как раз мимо меня,– ответил Шейн добродушно. Он прошел возле Аниты, и ее рука поймала его руку. Он пожал кончики ее пальцев и сказал:

– Благодарю вас за все, миссис Роджелл. Надеюсь, мы еще встретимся.

Она с силой вонзила ногти в его ладонь и выпустила ее. Вслед за доктором Ивенсом Шейн прошел в холл, заглянув сквозь портьеры в библиотеку, где увидел возле бара Марвина, собравшегося приготовить себе новую порцию выпивки.

Доктор Ивенс открыл дверь, придержал ее для Шейна, они прошли по деревянной галерее и спустились по каменным ступенькам к опрятному темному «форду» у ворот.

Доктор положил свой чемоданчик на заднее сиденье и обошел машину, чтобы сесть за руль. Шейн сел рядом с ним. Доктор включил зажигание, они плавно покатили по извилистой подъездной дороге, и доктор спросил:

– Как я понял, вы частный детектив, мистер Шейн?

– Да.

– Я понял также, что вы пытались вырыть любимую собачку миссис Роджелл, чтобы подвергнуть анализу содержимое ее желудка?

– Не имею намерения соглашаться с этим, доктор.

– Так… допустим,– «форд» повернул на север, к Брикел-авеню.– Что ж, желаю успеха,– раздраженно сказал доктор.– Признаюсь, я ужасно обеспокоен.

– Вы думаете, что собака была отравлена?

– У меня нет мнения по этому вопросу, поскольку я не ветеринар. Я очень хотел бы, чтобы миссис Роджелл не была столь опрометчива с похоронами своей любимицы. Но у нее же невероятный комплекс по поводу всякого рода смертей. Осмелюсь предположить, результат какой-то травмы в детстве, хотя я и не психиатр. Всего два дня назад на нее обрушилась смерть мужа и, конечно, это совершенно выбило ее из колеи. Удивительная все-таки женщина. Чрезвычайно хорошо держится.

– Да. Полагаю, что Анита Роджелл это переживет,– сухо ответил Шейн, вспоминая о недавних бурных объятиях.– Я так понял, что это вы подписали свидетельство о смерти,– добавил он.

– Конечно, я. Я наблюдал его в течение нескольких месяцев перед этим, и мне позвонили сразу же после его смерти.

– Есть ли какая-нибудь вероятность того, что его отравили?

– Вы слушали Герниетту,– с горечью сказал Ивенс.– Разносит свою злобу, лишь бы были желающие послушать. Мистер Шейн, если вы опытный детектив, вы должны знать, что ни один медик, будучи в здравом уме, не может исключить возможность какого-либо отравления при любой смерти, какой бы нормальной она ни казалась на первый взгляд. Если мы будем учитывать этот факт, то, пожалуй, придется проводить вскрытие каждого трупа независимо от обстоятельств смерти.

– Возможно, и придется,– спокойно согласился Шейн.

– Ну… да,– доктор сбросил скорость: они подъехали к мосту через Майами Ривер.– Я могу только сказать, что нет ни малейшего основания хоть сколько-нибудь сомневаться в том, что смерть Джона Роджелла была нормальным и естественным следствием его сердечного заболевания. Это заключение я дал в присутствии полиции и я на нем настаиваю.

– Вот здесь, доктор,– поспешил сказать Шейн, когда они оказались рядом с его меблированными комнатами.– Спасибо за то, что подвезли… и за информацию.

Он ступил на тротуар, помахал ручищей, подождал, пока доктор отъедет, и устало побрел к боковому входу. Поднявшись на один пролет лестницы, он вошел в угловую квартиру и стал дожидаться появления Тимоти Рурка или его телефонного звонка.

Глава VII

Прошло уже два часа, и три раза Шейн прикладывался к стакану, когда дверь отворилась, и ввалился Тимоти Рурк в плаще, туго затянутом вокруг тощей талии. Глаза его зловеще блеснули при виде мирной картины, которую являл собой Шейн, привольно раскинувшийся в глубоком кресле. Дымок сигареты уплывал ввысь, выпивка стояла под рукой.

– Ей-богу, Майкл! Ты единственный, кто способен извлечь жемчужное зерно из навозной кучи.

Шейн дружелюбно хмыкнул и спросил:

– Трудно было выбираться?

– Погляди на эти чертовы руки,– Рурк выставил на обозрение свои ладони. На них вздулись волдыри, причем некоторые лопнули, и обнажилось кровоточащее мясо.

– Плавал кругами по этому дерьмовому заливу два часа,– проскрипел Рурк. Он извлек бутылку чистого бурбона из стенного шкафчика с напитками, в котором ориентировался с непринужденностью давнего знакомого. Вытащив пробку, он взял стакан, где два полурастаявших кубика льда плавали в остатках воды, которой Шейн запивал спиртное, наполнил стакан на четыре пальца, слегка взболтнул и выпил залпом. С чувством причмокнув, Рурк опустил свое мосластое тело в кресло напротив Майкла и прокряхтел:

– Ей-богу, Майкл, после всего, что я для тебя сварганил, собачка просто обязана иметь яд в брюхе.

– Она его имеет,– заверил Шейн.– Ты ее раздобыл, а?

– Естественно, я ее раздобыл,– тон у Рурка был воинственный.– Пока ты там наслаждался домашним уютом со вдовой. Когда ружье пальнуло, я выглянул из кустов. Дай, думаю, посмотрю, как тебе вдребезги разнесли голову. Должен же я описать Люси все кошмарные подробности. И что же я вижу? Ты стоишь себе под фонарем с бесчувственной ношей в руках, а эта красотка пялится на тебя, как будто до того никогда в жизни не видела мужчины.

– Это был отвлекающий маневр,– бодро пояснил Шейн,– чтобы дать тебе возможность пошуровать лопатой.

Он полез за карманным телефонным справочником и принялся его листать.

– Ну и как она, Майкл? После того, как ты завел ее в дом и сгрузил шофера?

– Да слишком много там народу вокруг, чтобы выяснить. Как-нибудь в другой раз, может, я и дам тебе исчерпывающий отчет. А где собака?

– Внизу, в машине,– Рурк вздохнул и поморщился, распрямив затекшие ноги. Он отправился в кухню за чистым стаканом и льдом, пока Шейн искал номер самого известного в Майами токсиколога и просил телефонистку соединить его.

Когда Рурк не торопясь вернулся в комнату и вылил остатки виски в стакан, Шейн говорил в трубку:

– Это Бэд Толливер? Майкл Шейн, Бэд. Ты можешь сделать срочную работу для меня сегодня вечером?

Он послушал секунду и сказал:

– Я не думаю, что это займет много времени. Ты мог бы управиться вручную прямо у себя в твоей подвальной лаборатории. Анализ содержимого желудка мертвой собаки на яд.

Шейн поднял брови и слегка усмехнулся, держа трубку в нескольких дюймах от уха, поскольку оттуда изливался поток протестов. Потом прервал их убедительным голосом:

– Я тебя нисколько не порицаю, Бэд, но дело куда важнее, чем просто дохлая собачонка. Если я прав, то мы должны получить у полицейского судьи ордер на труп, который должны завтра кремировать. Вот почему надо все делать так быстро.

Он еще секунду послушал и кивнул:

– Я доставлю ее прямо к тебе. Он положил трубку и сказал Рурку:

– Толливер считает, что его профессиональное достоинство пострадает, если он станет работать с собакой. Едем вместе, Тим?

Рурк снова уселся в кресло, держа обеими руками высокий стакан. Он помотал головой, достал из кармана кожаный кошелек для ключей и кинул его на стол.

– Возьми мою машину. Она припаркована перед домом. Собака в багажнике. Доставь Дэффи к Бэду и возвращайся, ладно? Я попробую кое-что вспомнить о Генриетте Роджелл. Если это удастся, то я думаю, что мы сможем выдержать поездку в архив редакции «Ньюс». А если нет, то по крайней мере я догоню тебя.

И он многозначительно поднял стакан.

Шейн взял ключ и посоветовал:

– Попробуй все-таки вспомнить, Тим.

Он спустился в лифте, пересек пустой вестибюль и вышел к потрепанному «форду» Рурка.

Бэд Толливер был холостяк, живший в пятикомнатном оштукатуренном доме в северо-восточной части города. Когда Шейн остановился перед домом, свет на крыльце был включен. Рыжеголовый детектив вышел из машины, открыл багажник. Маленькое тельце пекинеса с окостеневшими лапами лежало на дне багажника; когда-то лоснившаяся шерстка потускнела от грязи, пасть была полуоткрыта и как бы с насмешкой скалилась.

Шейн вынул легкое тельце за передние и задние лапы и понес, держа его перед собой. Парадная дверь отворилась, как только он ступил на крыльцо, и Толливер провел его внутрь.

Токсиколог был одного роста с Шейном и несколькими годами моложе. У него была совершенно лысая голова, умное костистое лицо задумчиво морщилось, пока он шагал рядом и посматривал на ношу детектива.

– Сколько времени она пробыла в земле?

– Что-то около суток.

Шейн подождал в опрятной гостиной, пока хозяин запер парадную дверь и пригласил пройти в глубину дома. Там Толливер открыл дверь рядом с кухней и включил свет на лестнице, ведущей в подвальную лабораторию.

Когда они спустились, Шейн положил останки Дэффи на сверкающий белой эмалью стол и отошел.

– Ты знаешь, у меня нет достаточного оборудования здесь, дома, Майкл,– только для каких-нибудь простых исследований. Что я должен искать?

– Предположительно она скончалась вчера вечером после десятиминутных конвульсий, съев кусочек цыпленка в молочном соусе. Цыпленка ей дала одна старая леди, подозревавшая, что в кушанье содержится яд. С другой стороны, говорят, что это была болезненная собачка, часто страдала расстройством желудка.

– Конвульсии в течение десяти минут – похоже на солидную дозу стрихнина,– рассеянно промолвил Толливер, снимая крахмальное хирургическое одеяние с крючка на стене и просовывая руки в рукава.– Если так, найти яд будет легко.

– Нужно доказать, что ее смерть определенно была вызвана ядом, содержавшимся в цыпленке. Тогда мы сможем настаивать и на вскрытии тела человека, Бэд.

– Понятно,– бодро отозвался токсиколог, повернулся к стеллажу со сверкающими хирургическими инструментами и стал отбирать те, что были необходимы для операции.

– Будешь торчать здесь и караулить?

– Да нет,– поспешил ответить Шейн.– Не сегодня. У нас с Рурком еще одно дело. Позвони мне домой, ладно? Сколько это займет времени?

– Полчаса или около того.

– Отлично,– бросил Шейн и быстро поднялся по лестнице, а Толливер между тем склонился над мертвой собакой с профессиональным рвением и интересом.

Десятью минутами позже Шейн вошел в свою квартиру. При его появлении Тимоти Рурк проворно вскочил. Он допил остатки виски и торжествующе выпалил:

– Получилось, Майкл! Едем в «Ньюс» и проверим.

Шейн подождал его у двери, захлопнул ее и спросил, когда они подходили к лифту:

– Получилось что?

– В моей так называемой памяти засела одна штука с той самой минуты, как ты налетел на меня сегодня с этим делом Роджелла. Она проливает интересный свет на Генриетту. Понимаешь, Майкл, около пяти лет назад все газеты расписывали ее тяжбу с братом. Она требовала подсчета стоимости его имущества и претендовала на половину.

– Подробности выветрились у меня из головы,– продолжал Рурк уже в вестибюле.– Я забыл, чем там все кончилось. Но он сделал свое состояние не на Западе,– я думаю, в горном деле. И я полагаю, что она тоже работала на рудниках, на этом и основаны ее требования. И тогда половина миллионов Роджелла действительно принадлежит ей, а она хотела иметь свои деньги законным путем, на свое имя, вместо того, чтобы жить с ним в большом доме и получать от него подачки.

Они были уже возле машины, и Шейн спросил, сядет ли Рурк за руль. Но репортер помотал головой и открыл правую дверцу:

– Не с этими волдырями. Пока не заживут, не сяду.

В громадном помещении архива редакции «Дейли Ньюс» Рурк уверенно шел по длинному проходу, образованному громадными шкафами, на ходу дергая за шнурки выключателей и зажигая верхний свет. Наконец он замедлил шаги, остановился перед одним шкафом и вытащил ящик с табличкой «Ре – Ро».

Он вытаскивал толстенные картонные папки, раскладывая их на столе под ярким светом и рылся в них.

– Вот последний материал о Роджелле. Его некролог и тому подобное.

Рурк медленно перебирал газетные вырезки и с интересом задержался на свадебной фотографии.

– А вот и свадьба старины Роджелла как раз несколько месяцев назад. С апреля по декабрь это бракосочетание давало возможность журналисткам затоплять страницы светской хроники душещипательными подробностями…

Шейн тоже изучал фотографию. Она была сделана на ступенях местной церкви, когда новобрачные выходили после венчания. Это была первая фотография, на которой Шейн увидел Роджелла. Джон Роджелл был высок и худ, с таким же словно выдубленным лицом, как и у сестры, в цилиндре и визитке. На фотографии он выглядел крепким и сильным шестидесятилетним человеком, а совсем не дряхлым стариком, чье сердце может не выдержать напора домогательств требовательной юной новобрачной.

Конечно, разница в возрасте супругов бросалась в глаза. В своем белом подвенечном платье, с букетом в руках Анита сияла красотой – воплощение непорочной юной невесты в счастливейший день ее жизни.

– «Мистер и миссис Джон Роджелл, выходящие после кульминационного момента свадебной церемонии»,– без выражения прочел Рурк подпись под фотографией.– Проклятье, если у старикана было целых три месяца с этой женщиной, то я думаю, что он умер счастливым.

Рурк медленно листал вырезки в обратном порядке.

– Как только новость о помолвке прорвалась в газеты, это сразу стало сенсацией. Настоящая сказка о Золушке. И такое, мол, может случиться в Майами. Анита Дейл, девушка из забытого богом городка на севере штата, из бедной семьи, скромно приезжает искать счастья в Волшебный Город солнца, греха и секса со свидетельством об окончании средней школы и шестимесячных курсов секретарей в качестве единственного имущества. Подшивала бумажки за сорок долларов в неделю в маклерской конторе Пибоди… и вдруг сорвала банк,– Рурк постучал по шкафу костлявыми пальцами и неприятно усмехнулся.– Через полгода она восседает во дворце, унаследовав уйму миллионов. Как тебе это «из грязи в князи»? Подойдет для брошюрки «Как добиться успеха»?

– Ты сказал: «маклерская контора Пибоди»?

– Да. Гарольд Пибоди. Она работала там, когда встретила Роджелла. Пибоди – один из многообещающих молодых консультантов по финансовым вопросам в Майами. Роджелл, вероятно, самый крупный его клиент, хотя и другие пользовались его услугами. Они стали стекаться к нему с тех пор, как он сделал себе рекламу на одной из своих секретарш, подцепившей миллионы. Было условлено, что он будет душеприказчиком Роджелла. Но недавно произошла одна история,– добавил Рурк, убирая разрозненные вырезки.– Тут как раз есть материал об этом. Роджелл покупает пароходную линию, вкладывает миллион в недвижимое имущество в Атланте. Вот что я ищу.