Текст книги "Умри, как собака"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Бретт Холлидей
Умри, как собака

Глава I

Насмешливая улыбка играла на губах Люси Гамильтон, а в карих глазах плясали огоньки, когда она открыла дверь в кабинет своего шефа и доложила с напускной скромностью:

– К вам леди, мистер Шейн.

В Майами было жаркое утро. Майкл Шейн без пиджака, с расстегнутым воротничком сорочки и съехавшим набок галстуком восседал во вращающемся кресле за широким письменным столом. Перед ним лежала раскрытая чековая книжка, кипа чеков и ежемесячный банковский отчет. Его левая рука терзала буйную рыжую шевелюру, правая машинально тянулась к паре бумажных стаканчиков, вставленных один в другой. Он поднял косматые брови и недоверчиво проворчал: «Леди?»

Люси решительно кивнула, прикрыла за собой дверь, подошла к нему и заговорила совсем другим тоном:

– Быстро выплесни куда подальше коньяк, Майкл, прежде чем я ее впущу. И ради всего святого, поправь галстук. Можешь даже пиджак надеть хоть раз в жизни.

– Зачем я должен губить выпивку? – Шейн поднял стаканчик и сделал глоток.

– Ладно,– терпеливо согласилась Люси.– Прикончи его и избавься от улик. Я совершенно уверена, что мисс Генриетта Роджелл не та особа, которая одобрит спиртное в одиннадцать утра.

Люси нагнулась пригладить щеткой упавшую на лоб жесткую прядь рыжих волос своего патрона. Шейн ухмыльнулся и заметил:

– Вот как. Нас, оказывается, интересует, что мисс Роджелл одобряет, а что– нет.

– Разумеется, интересует, Майкл. Она первый клиент за две недели.

Люси проскользнула за кресло и обвила руками шею Майкла, застегивая воротничок и поправляя галстук.

– У нас и без клиентов работы хватает. Я тут тружусь над банковским отчетом за прошлый месяц…

– У нас меньше двух тысяч долларов на счету,– прервала его Люси. Она отступила, чтобы обозреть наружность шефа, и одобрительно кивнула.– Мисс Генриетта – сестра Джона Роджелла… и единственная из живых родственников.

– Того миллионера, который умер пару дней назад? – Шейн пожал плечами и залпом выпил остатки коньяка. Смяв стаканчик в кулаке, он швырнул его в корзину для бумаг, потом захлопнул чековую книжку и оттолкнул ее в сторону.

– Ладно, мисс Гамильтон. Тащите ее сюда.

Шейн поднялся из-за стола, когда через несколько секунд Люси ввела в кабинет предполагаемую клиентку. Мисс Роджелл оказалась крепкой семидесятилетней женщиной, высокой, худой, с морщинистым лицом, по виду и цвету напоминавшим старую кожу. Ее каштановые с обильной сединой волосы были туго стянуты в неаккуратный пучок. На ней был серый шелковый костюм с плиссированной юбкой и свободным жакетом, мешковато свисавшим с костлявых плеч. Дорогие перчатки из белого шелка не вязались с обнаженными предплечьями, жилистыми и загорелыми. Бандажные чулки туго охватывали икры. Обута она была в прочные коричневые полуботинки, по-видимому, ручной работы.

Люси произнесла: «Это мисс Генриетта Роджелл, мистер Шейн» и вышла, затворив дверь кабинета.

Шейн вежливо наклонил голову и показал на мягкое кресло возле стола.

– Не хотите ли присесть, мисс Роджелл?

Посетительница решительно шагнула вперед и ответила:

– Разумеется, сяду, молодой человек. Не думаете же вы, что я буду стоять? Я полагаю, у нас будет долгая беседа.

Голос соответствовал ее внешности: он был сильный и глубокий, но не резкий и не мужеподобный. Генриетта Роджелл плотно уселась в кресло – колени сжаты, ноги в туфлях без каблуков прочно и прямо поставлены перед собой.

– Ну, а теперь, прежде чем тратить время, я хочу знать точно, каков ваш гонорар?

– Гонорар за что?

– За все, что вы делаете. За расследование, само собой. Вы ведь называете себя детективом?

– Я и есть детектив, мисс Роджелл,– веско сказал Шейн.– Патент от штата Флорида на занятие этой профессией. Расскажите мне о своих проблемах, а вознаграждение мы сможем обсудить позже.

– Чепуха,– оборвала она.– Я слишком стара, чтобы покупать кота в мешке. Давайте договоримся с самого начала, чтобы я не получила вопиющий счет, когда придется платить в конце. Сколько, по-вашему, стоиn ваше время?

Шейн достал из кармана пачку сигарет и закурил. Погасив спичку и глядя на дымок, он сказал:

– Это всецело зависит от того, что я должен сделать для вас. Я полагаю, что вы ошиблись адресом, мисс Роджелл.

И четко продолжал, прежде чем она смогла вставить слово:

– Моя секретарша назовет вам полдюжины способных детективов, которые назначат твердую ежедневную ставку за свои услуги плюс возмещение расходов. При этом они не будут слишком раздувать сумму расходов. Я думаю, вам больше повезло бы с кем-нибудь из них.

Глаза у нее были очень ясные и очень голубые. Они не мигая уставились ему в физиономию, пока он говорил, а ее лицо не обнаружило ни следа эмоций.

– У вас нет постоянной таксы?

Шейн выпустил дым, вежливо разогнал его и покачал головой.

– Не больше, чем, скажем, у авторитетного адвоката.

– Какие у меня гарантии, что вы не нагреете меня на фантастическую сумму, ничего не сделав, чтобы ее заработать?

– У вас нет ровно никаких гарантий, мисс Роджелл, что я не поступлю именно так,– сообщил Шейн. О положил руки на стол перед собой и приподнялся.

– Моя секретарша передаст вам список детективов, когда вы будете выходить.

Она не шелохнулась:

– Хм. Мне нравится откровенность, молодой человек. Я и сама всегда говорю откровенно. Я хочу, чтобы вы доказали, что мой брат был убит, и позаботились, чтобы виновный или виновные поплатились за преступление.

Шейн колебался, задумчиво сощурив глаза, потом снова опустился на стул.

– Я понял из газет, что ваш брат умер от сердечного приступа.

– Ну конечно. Они это так назвали. Но я знаю, что Джон был отравлен.

– Почему вы так думаете?

– Потому что у меня есть глаза, чтобы видеть, что происходит, и мозги, чтобы сообразить, сколько будет дважды два. Если бы у меня были доказательства, я бы не сидела здесь, в вашей конторе. Для этого я вас и нанимаю.

– Убийство – это дело полиции, мисс Роджелл. А с ними вы обсуждали ваши подозрения?

– Я что, выгляжу полной идиоткой? Конечно, обсуждала. Я вызвала полицию сразу после смерти Джона. Пришли два детектива, вежливо меня выслушали и обещали, что займутся расследованием. Расследованием! – ее верхняя губа горько и презрительно скривилась.– Они задали несколько вопросов тем самым людям, которые отравили Джона, и ушли, говоря, что подадут рапорт.

– И они это сделали?

– Я полагаю, что да, и я бы дорого дала, чтобы только увидеть, какой рапорт они представили. Я считаю, что имею право на него взглянуть, и не далее как час назад потребовала у начальника полиции Джентри, чтобы он показал его мне. Я налогоплательщица, сказала я ему, и из моих денег платят жалованье вам и всей вашей полиции. Но он обманул меня, сказал, что вопрос закрыт. Он отказывается отдать приказ о вскрытии тела даже после того, как я рассказала ему о покушении на мою собственную жизнь вчера вечером. Он думает, видите ли, что здесь какая-то ошибка, что я, должно быть, преувеличиваю. О, я могла бы точно сказать, о чем он думал, пока сидел там на своей жирной заднице в роскошном офисе, который оплачиваем мы, налогоплательщики. Он думал, что я истеричная старая баба с манией преследования. Только как он, интересно, объяснит тот факт, что собака сдохла в конвульсиях после того, как съела пищу, предназначенную мне, в которую всыпали отраву? Как, вы думаете, он это объясняет?

Шейн вежливо отозвался:

– Не имею понятия. Я лично считаю, что с Уиллом Джентри все в полном порядке, он квалифицированный и честный полицейский офицер.

– Никто из них не желает выслушать меня,– сказала она угрюмо.– Они все слушали эту жеманную потаскушку, которая вышла за Джона ради его денег, и ее любовника, который подписал свидетельство о смерти.

– Собаки? – спросил Шейн с интересом.

– Конечно, нет. Джона. Этот сопляк, которого она ввела в дом и подсунула моему брату после смерти старого доктора Дженсона два месяца назад. Я предостерегала Джона против него, но он меня не послушался. О нет! Единственная, кого он слушал – это Анита.

– Свидетельство о смерти,– терпеливо напомнил Шейн.– Там был диагноз «сердечный приступ»?

– Естественно. А что же, вы думали, напишет любовник вдовы о смерти мужа? Уж не собираетесь ли вы ему порекомендовать произвести вскрытие, когда он и так прекрасно знает, что имело место отравление?

– Давайте вернемся к собаке,– не теряя терпения, продолжал Шейн.– Когда она умерла и как получилось, что она съела вашу пищу?

– Потому что я положила собаке еду из моей тарелки, вот почему.

В голосе Генриетты Роджелл звучало мрачное торжество.

– Вчера вечером, за ужином. Я им выложила начистоту все, что я думаю, и вижу: они испугались. Я им прямо так и сказала: я, мол, знаю, что Джона отравил один из вас или все вы вместе, и я собираюсь это доказать. Я их предупредила, что заставлю сделать вскрытие тела до того, как Джона завтра кремируют, и ясно увидела: они испугались. Поэтому у меня появилось дурное предчувствие, когда накрыли к ужину. То был самый подходящий момент, чтобы избавиться от меня, и у меня, само собой, возникли подозрения. А когда я попробовала цыпленка в молочном соусе, я уже все знала. Я положила немного в миску ее мерзкой собачонке, и она это сожрала. Через десять минут собачонка сдохла. А ваш квалифицированный и честный шеф полиции говорит, что это не доказательство,– заметила мисс Роджелл едко.– Говорит: просто совпадение… или несчастный случай. И еще он говорит, что у него руки связаны, потому что цыпленка уже выбросили, и ничего не осталось для анализа. А почему не взять на анализ собаку, я его спрашиваю? И вас тоже. Разве это не было бы доказательством, что они хотели меня убить? Но милую крошку Дэффи уже схоронили, и нельзя нарушить ее покой. Почему нельзя? Потому, видите ли, что она была дорога сердцу Аниты, и та не в состоянии даже помыслить о том, чтобы священные останки осквернил какой-нибудь гадкий старый доктор, который будет делать анализ собачьего желудка. А ваш Уилл Джентри говорит, что не может легально сделать анализ, если она отказывается дать разрешение вырыть собаку.

Когда она остановилась, чтобы перевести дух, Шейн сказал кротко:

– Давайте вернемся к вчерашнему ужину. Расскажите точно, что случилось. Вы несколько раз упомянули о «них», говоря, что предупредили «их» о том, что собираетесь потребовать вскрытия, прежде чем тело вашего брата кремируют. Кто это «они»?

– Анита и этот ее братец, и Гарольд Пибоди, и доктор Ивенс,– выпалила она.– Я уверена, что они тут заодно. То есть я думаю, что Гарольд все спланировал и подставил ее, а что до доктора Ивенса, так его обвели вокруг ее пальчика, тем более что его устраивало все скрыть ради нее. И я бы не удивилась, если бы и шофер, и миссис Блейр оказались тоже в это замешаны,– добавила она мрачно.– Я видела, как Анита смотрит на шофера и жмется к нему, когда думает, что их никто не видит. Даже миссис Блейр изменилась с тех пор, как Джон женился на Аните. Я всегда думала, что она и Джон… Ну да ладно.

Она покачала головой, пожала плечами и отрывисто продолжала:

– Все они там были, когда я прямо так и выложила, что меня не одурачишь. Эти четверо сидели и наливались спиртным Джона, когда утром предстояли его похороны, миссис Блейр шныряла взад-вперед, накрывая на стол, Чарльз расселся в кухне, а сам мотал на ус каждое слово. Любой из шестерых имел возможность подсыпать отраву в мою кастрюльку с цыпленком, потому что они все ели креветок, а у меня аллергия на морские продукты, и каждый из них знал, что цыпленок только для меня и никто другой к нему не притронется. Поэтому все было вполне надежно. И я бы не явилась сюда, если бы не додумалась сначала дать цыпленка собаке.

– Вы говорите, что остатки блюда, приготовленного специально для вас, выбросили после того, как собака издохла? – с интересом спросил Шейн.

– Можете быть уверены. К тому времени, как я вызвала полицию и детективы явились, ни крошки цыпленка не осталось. Даже кастрюльки не было, в которой его готовили. Все вычистили. Ищи – свищи. И собаку Чарльз уже вынес, чтобы закопать, так что полицейские не смогли даже взглянуть на нее. И тем не менее ваш начальник полиции не в состоянии увидеть во всем этом ничего подозрительного! Если до завтра, до похорон, ничего не будет сделано, потом будет вообще поздно что-либо предпринимать. Джона сожгут, и никогда уже не будет доказано, что его отравила женщина, на которой он женился, и человек, которого она водила в его собственный дом под самым его носом.

– Уилл Джентри,– задумчиво промолвил Шейн,– связан правилами и инструкциями. Даже если у него у самого есть подозрения, едва ли он может предпринять официальные шаги.

– Но вы-то не связаны инструкциями,– сказала она напряженно.

– Я не связан ничем, кроме собственной совести,– согласился Шейн, криво усмехаясь.

– Начальник полиции Джентри дал мне это понять, когда посоветовал проконсультироваться с частным детективом, если я не удовлетворюсь официальным расследованием, проведенным его людьми.

– Джентри направил вас ко мне? – удивился Шейн.

– Не совсем. Я попросила его порекомендовать мне частного детектива, а он отказался. Но я, конечно, читалf в газетах о некоторых ваших расследованиях, и, когда я прямо спросила его, правда ли хотя бы половина из того, что там о вас понаписали, он рассмеялся и сказал, что как раз примерно половина. Но у меня сложилось впечатление, что лично он был бы доволен, если бы я пришла именно к вам.

– Мы раньше работали вместе,– согласился Шейн. Он наклонился, чтобы погасить окурок сигареты, и внезапно спросил:

– Ну а чего конкретно вы от меня хотите, мисс Роджелл?

– Ну… по-моему, это ясно. Вырыть тело собаки и немедленно сделать анализ. Даже Джентри согласился со мной, что если бы в цыпленке нашли отраву, то это было бы достаточно веским основанием, чтобы потребовать вскрытия тела Джона.

– Вы сказали, что собаку уже зарыли?

– Ну да. Анита об этом позаботилась. Она велела Чарльзу сразу вынести собаку и закопать. Вчера вечером, когда там были полицейские, они спросили Чарльза, где могила собаки, а он отказался отвечать. Анита ему приказала молчать. Я-то думаю, что полицейские выкопали бы собаку для осмотра, если бы знали, где искать. Но, как я понимаю, не в их власти заставить его указать им место.

– И не в моей тоже,– заметил Шейн.– А без трупа собаки я не представляю, что можно сделать.

– Найдите его,– она неумолимо сверлила его взглядом.

Шейн пожал плечами:

– Это довольно трудно, особенно если шофер настолько близок с миссис Роджелл, как вы предполагаете.

– Даю слово, что именно настолько,– резко отозвалась она.– Но вы же назвались детективом, и я предполагаю, что вы собираетесь заломить несуразную цену за свои услуги… Поэтому я советую вам начать расследование. Найти свеженькую могилу собачонки на территории нашей усадьбы не такая уж сверхчеловеческая задача.

Шейн неожиданно ухмыльнулся и взъерошил свою рыжую шевелюру. Было что-то чертовски привлекательное в этой старухе с ее непоколебимой убежденностью в своей правоте.

– Идет,– сказал он весело.– Я начну расследование. Вот только небольшая деталь: задаток.

– Насколько небольшая это деталь? – спросила она, буравя его взглядом.

– Скажем, пять сотен. Вы можете оставить чек секретарше на обратном пути.

– А это не чересчур?

В ответ на ее пристальный взгляд он холодно заметил:

– Все зависит от вашей точки зрения, мисс Роджелл. Как я уже объяснял вам ранее, моя секретарша с удовольствием снабдит вас списком детективов, которые берут от тридцати до пятидесяти долларов в день.

Ее глаза, ясные и голубые, встретились с его взглядом. Затем она спокойно поднялась и сказала:

– Буду рада оставить чек у секретарши.

Шейн тоже поднялся:

– И последнее,– добавил он, когда она была уже возле двери.– Если вы всерьез считаете, что вчера в доме Роджелла кто-то пытался вас отравить, то я бы на вашем месте побыстрей убрался оттуда.

Она обернулась, держась за ручку двери, и впервые за все время улыбнулась. Это была безрадостная улыбка, но все же улыбка:

– Я не такая уж дура, мистер Шейн. Вчера вечером я приняла кое-какие меры предосторожности. На это время я сняла номер в «Уолдорф Тауэрc». Там я и останусь, пока не смогу вернуться в дом, где я прожила тридцать лет, не опасаясь за свою жизнь.

Она открыла дверь и вышла широкой мужской походкой, в которой сквозило странноватое чувство собственного достоинства.

Шейн нахмурился, в задумчивости взял пару бумажных стаканчиков, вставил один в другой. Потом выдвинул второй ящик стального шкафа для документов, извлек бутылку коньяка, вытащил пробку зубами и налил умеренную порцию янтарной жидкости.

Люси Гамильтон вошла с заполненным чеком в тот момент, когда он вернулся к столу и с удовольствием пригубил коньяк.

– Я кое-что записала по внутренней связи, Майкл. Почему ты настоял на таком большом задатке? Ведь у нее просто сердце кровью обливалось, когда она подписывала этот чек! Не понимаю, как мы будем искать эту собачью могилу в имении Роджелла. Ты хоть знаешь, какое оно огромное? Десять или пятнадцать акров вдоль Брикел-авеню!

Шейн ответил спокойно:

– Пять сотен баксов – единственный способ понять, действительно ли она верит во все, что здесь нарассказала. Соедини меня с Уиллом Джентри, ангелочек. И у меня было поразительное предчувстие, что ты собираешься быть одной из тех, кто обнаружит собаку.

– Я?! Майкл Шейн! Если ты думаешь, что я собираюсь хоть шаг шагнуть из дома…

Он прервал ее негодующую речь небрежным движением руки:

– Дай мне сначала поговорить с Уиллом.

Глава II

Когда в трубке раздался громовый голос начальника полиции, Шейн сказал весело:

– Эй, Уилл, сколько тебе отстегнуть из моего гонорара?

Уилл Джентри захихикал.

– Стало быть, старушка все-таки до тебя добралась?

– После того как наша сосущая деньги налогоплательщиков полиция завернула ее. Какая у тебя информация… конфиденциально?

– Ты действительно берешься за это дело?

– Я взял у нее чек на пять сотен в качестве задатка,– невозмутимо сообщил Шейн.

– Она не истекла кровью, пока подписывала его?

– Я пришел к заключению, что она терпеть не может расставаться с деньгами,– ответил Шейн осторожно.– Но черт побери, Уилл, мне вроде бы даже нравится моя почтенная нанимательница. Какие у тебя есть данные о смерти ее брата?

– Да ничего нет, чтобы продвинуться вперед, Майкл. Мы проверили все, от А до Я. Джону Роджеллу было шестьдесят восемь лет, и он уже несколько лет страдал серьезным сердечным заболеванием. Был под наблюдением доктора Калеба Дженсона много лет, пока док сам не отдал концы пару месяцев назад. С тех пор некто доктор Альберт Ивенс осматривал старину Роджелла дважды в неделю. У Ивенса хорошая репутация, и он подписал свидетельство о смерти без малейших колебаний.

– Генриетта считает, что Анита в него влюблена.

– И еще во всех, кто ходит в брюках и хоть раз появлялся в доме,– фыркнул Джентри.– Враки, Майкл. Если бы Анита Роджелл состояла в связи со всеми мужчинами, которых ей приписывает Генриетта, она должна бы быть куколкой из куколок.

– А она такая? – невозмутимо спросил Шейн.

– Я с ней не общался.– Джентри помолчал и продолжал более серьезно: – Донован и Петри дали полный отчет. Они наперебой твердят, что девочка скроена как надо и там есть на что посмотреть, хотя бы на чувственные губы и сногсшибательную улыбку. Но, черт побери, она в свои двадцать с небольшим и Роджелл в его шестьдесят восемь! Чего ждать от такой парочки?

– Того, что она могла бы сильно желать от него избавиться, чтобы заполучить кого-нибудь помоложе вроде доктора Ивенса,– быстро откликнулся Шейн.

– Конечно, такое возможно. Или шофера, или даже Гарольда Пибоди, они оба в списке у Генриетты. Но я тебе повторяю, Майк, мы обшарили каждый угол. Док Хиггинс для меня изучает историю болезни Роджелла по картотеке Дженсона. А секретарь Дженсона сказал ему неофициально, что Дженсон настоятельно рекомендовал Роджеллу не жениться… предсказывал, что здоровье может его подвести, если он женится на двадцатитрехлетней секс-бомбочке вроде Аниты.

– То есть Дженсон говорил ему, что его сердце не выдержит?

– Совершенно верно.

– Тогда, может быть, Анита и в самом деле убила его,– задумчиво проговорил Шейн.– Если она знала, насколько серьезно он болен, и распаляла его сверх физических возможностей.

– Возможно, так она и делала,– согласился Джентри.– Такая милая подробность меня бы не удивила. Но это не преступление, Майк. Под статью не подведешь, вот в чем загвоздка.

– Ладно, теперь я понимаю, почему ты не принял к рассмотрению заявление Генриетты по поводу смерти Джона. А как насчет вчерашнего вечера? Насчет собачки, которая померла, поев цыпленка под соусом? Это-то мне кажется довольно ясным.

– Конечно, так кажется, если послушать Генриетту. Только вот собачку рвало пару дней назад. Об этом Генриетта тебе сказала? На самом деле эта сучка из тех вырождающихся изнеженных тварей, у которых вечно расстроен желудок.

– Но она же до сих пор не умирала в конвульсиях через десять минут после того, как съела цыпленка.

– Нет, не умирала,– согласился Джентри.– Я бы немедленно сделал анализ, если бы у меня был труп. Но у меня его нет. Собаку уже похоронили к тому времени, как Донован и Петри явились в дом.

– Обстоятельства подозрительные,– заметил Шейн.– Почему такая неимоверная спешка?

– Согласен, это подозрительно. С другой стороны, Анита была в жуткой истерике из-за смерти своей любимицы и вообще испытывала патологический ужас перед любым трупом. Поэтому она и требовала от мужа включить в завещание пункт о том, чтобы его кремировали. И по той же причине она отдала истеричный приказ шоферу без промедления похоронить Дэффи.

– Так, значит, по желанию Аниты Роджелл вставил в завещание пункт о кремации?

– Она этого и не отрицает. В ее собственном завещании есть такой же пункт.

– Все-таки я думаю, что собаку надо вырыть для анализа.

– Я тоже,– согласился Джентри.– Докажи, что собачка погибла, съев отравленного цыпленка, и я сделаю вскрытие тела Джона Роджелла.

– По-моему, это дело полиции, Уилл. В вашей власти потребовать, чтобы вам представили собачку.

Начальник полиции тяжело вздохнул и сказал:

– Послушай, Майкл, Джон Роджелл был мультимиллионером и очень важной персоной в Майами. Его вдова теперь тоже мультимиллионерша и важная персона. Проще говоря, они платят намного большие налоги, чем мисс Генриетта Роджелл.

– Я и не знал, что ты так трепетно относишься к налогоплательщикам.

– Они платят мне жалованье,– не густо, но платят. Как ядовито отметила Генриетта сегодня утром.

Он помолчал и вдруг рявкнул:

– Какого черта ты не принимаешься за работу, раз ты уже получил задаток?!

Шейн ответил:

– Хорошо, я принимаюсь,– и повесил трубку.

Он посидел с минуту, задумчиво теребя мочку уха, потом выдвинул ящик письменного стола, достал телефонный справочник и принялся медленно листать страницы, словно желая проникнуть в то, что скрывалось за алфавитным списком. После нескольких неудачных попыток он нашел нужный адрес. Проворно поднявшись, он направился к выходу, взял шляпу с вешалки возле двери и бросил взгляд на часы.

– Мне надо выйти на час или около того,– пояснил он Люси, сидевшей за столом, отделенным от остальной приемной низким барьером.

– Перехвати чего-нибудь, пока я хожу, и возвращайся к половине второго или к двум. У меня будет для тебя очень важное задание.

– Ну, если вы думаете, что я буду выкапывать дохлую собаку, Майкл Шейн…– начала Люси возмущенно, но он решительно прервал ее:

– Ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь поручать тебе ничего подобного, ангелочек.

Он открыл было дверь, но тут же вернулся:

– У тебя есть утренняя «Геральд»?

– Вот,– она взяла газету со стола.– Я как раз прочла о странной смерти вчера вечером очень породистой и страшно дорогой собаки-самки – пекинеса. Ее полное имя было Сомбер Даффодил Третья, но хозяйка звала ее Дэффи.

– Значит, это уже попало в газеты,– заметил Шейн, не скрывая удовлетворения.– А там ничего нет насчет подозрения на отравление?

– Ни слова. Я думаю, они бы не осмелились. Она же принадлежала вдове Джона Роджелла.

Шейн кивнул:

– Вот и я так думаю.

Он ушел и отсутствовал немногим более двух часов. Люси печатала деловое письмо, когда он вернулся. Он задержался возле барьера, чтобы спросить:

– Ты поела?

Она кивнула, и он продолжал:

– Зайди в кабинет на минутку.

Когда Люси вошла, он решительно усадил ее в кресло для клиентов и достал из кармана великолепно отпечатанную в четыре цвета четырехстраничную брошюру. Положил перед Люси и наклонился над ее плечом, с восхищением разглядывая принесенный трофей.

Обложка была выполнена в нежных пастельных тонах. На ней были изображены красавец персидский кот голубой масти и надменного вида и черный французский пудель. Между двумя животными возвышалась арка из выветрившегося серого камня, из-под которой падали яркие солнечные лучи. На арке аккуратно выписанные слова: «Вечный Приют для братьев меньших».

Люси с изумлением разглядывала обложку, закусив губу:

– Что это за штука, Майкл?

– Загляни внутрь,– ликовал он.– Прочти, какой «вечный приют» предлагают хозяевам, лишившимся своих зверюшек. Ни за что не поверишь. Личные участки для могилок с индивидуальной садово-парковой архитектурой. Художественные гроты со скульптурными фризами, с разноцветным освещением,– включается автоматически с сумерек до рассвета. Личные часовни, исполняется органная музыка. Крематорий для желающих. Гробы розового дерева всех размеров, обиты разноцветным атласом. Читай сама, а то в жизни не поверишь.

Он налил себе прохладительного, пока Люси Гамильтон сидела ошеломленная, читая отпечатанное описание «самого красивого, самого первоклассного кладбища для животных в Майами».

Закрыв последнюю страницу, она взглянула на него, энергично тряхнув каштановыми локонами:

– Но это же полная фантастика, Майкл. Неужели люди на это идут? Это же сумасшествие, патология. Меня от этого тошнит.

– Но ты же не одна из великих мира сего. Тебе не кажется, что Анита Роджелл может найти эту брошюру совершенно очаровательной?

– Ну-у… судя по тому, что о ней говорила Генриетта…– Люси обеспокоенно замолчала, изучая вкрадчивое выражение на лице Майкла.– Ты имеешь в виду, что ее можно убедить перезахоронить ее любимую Дэффи?

Шейн пожал плечами:

– По-моему, это возможно. И я думаю, что именно ты и сможешь ее убедить.

– Я? Но послушай, Майкл…

– Это все в интересах правосудия,– перебил он успокоительным тоном.– Если ее собака не отравлена, то в чем проблема? Крошка обретет вечный покой в гораздо более красивом месте, чем сейчас. Ее даже можно кремировать, если Анита захочет, но… Только после того, как содержимое желудка подвергнут анализу. Конечно, ты можешь обеспечить это, ангелочек. Ты сыграешь роль прекрасно. Запомни несколько особенно выдающихся моментов из брошюры и подумай, сколько можно запросить. Отметь тот абзац на третьей странице, где говорится, что они настолько предусмотрительны, что по желанию клиента могут прислать машину, и обслуживающий персонал сделает все, чтобы переместить останки. Это я,– пояснил он с усмешкой.– Я явлюсь с лопатой, как только ты позвонишь, что все в ажуре. Да, я тут кое-что для тебя приготовил,– он открыл бумажник и извлек только что отпечатанную карточку. Большими готическими буквами было вытиснено: «Вечный Приют для животных», а в нижнем левом углу маленькими буквами: «Мисс Люси Гамильтон».

– Это должно помочь тебе проникнуть к безутешной вдове. А дальше ты при твоих талантах будешь как рыба в воде. Обрати внимание: брошюра очень подробная, но здесь нет никакого упоминания о ценах. Поэтому если цена будет решающим фактором, то тут уж я все отдаю на твое усмотрение. Она, наверное, унаследовала несколько миллионов, но иногда из таких людей выжать баксы труднее, чем из нас с тобой. Поэтому расписывай все так заманчиво, как только сможешь. После операции мы на самом деле дадим Дэффи вечный покой, устроим ей похороны по высшему разряду. Никто не против… Кроме отравителя.

И он закончил хмуро:

– Если Дэффи и впрямь отравлена…

Люси Гамильтон сердито тряхнула волосами:

– Майкл Шейн! Распроклятый ты тип. И зачем только я все еще на тебя работаю…

Шейн расхохотался:

– Потому что ты любишь эту работу, ты знаешь, что ни за что не отказалась бы от такого места. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы подготовиться к экзамену,– добавил он великодушно.– Когда придешь туда, гляди в оба и будь начеку. Познакомься с экономкой, если сможешь, и с братцем Аниты, который живет за ее счет. Обрати внимание на шофера, особенно на его отношения с Анитой. Я завишу от тебя, ангелочек,– продолжал Шейн серьезно.– Мы начали зарабатывать те пять сотен, которые выжали из Генриетты. Не забудь, это ведь ты твердила, что нам нужны клиенты, и заставила меня отказаться от выпивки, и привела меня в порядок, так что она не смогла устоять, когда увидела меня. Все в твоих руках, и все должно быть проделано сегодня. Джона Роджелла завтра кремируют, если мы не раздобудем веских оснований для его вскрытия.

– Да как же я объясню, откуда я знаю про Дэффи?

– Из этой самой газеты,– напомнил Шейн.– Это прекрасное объяснение, если только люди из «Вечного Приюта» не опередили нас. Будем надеяться, что нет.