Текст книги "Порочный"

Автор книги: Брайан Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава тридцать первая

Шериф Рич Демарс думал над словом «кабздец». Это было словцо из военного жаргона, давно вошедшее в общий обиход. Этим термином выражалось неудачное стечение обстоятельств, приведшее к крупным разрушениям и массовой гибели людей. И сейчас его работой было растрахаться с главным «кабздецом» в его жизни.

Он отхлебнул виски из фляжки и мысленно сложил все воедино.

Три мертвых помощника.

Двое погибли от огнестрела, один от неизвестной травмы.

Две не подлежащих ремонту патрульных машины Отделения.

Одна пропала.

Труп подозреваемого в налете на ликеро-водочный магазин.

Два разбитых грузовика, оба в угоне.

Он отхлебнул еще виски, наблюдая как тягачи растаскивают в стороны искореженные остовы машин. "Солнечные" прожекторы освещали ночь. Сельская дорога была перекрыта для проезжающего транспорта на милю в обоих направлениях. Слишком много гражданских успело здесь сегодня побывать. Он отвалил за молчание уже кучу "бабла" и с грустью подозревал, что ему еще не раз придется раскошелиться. От приличного барыша, полученного с Престонов за чужачку, почти ничего не осталось. Скоро он залезет в городскую казну, что непременно вызовет недовольство у членов комиссии. Пусть эти старые пердуны отсосут у него! Он сделает все необходимое, чтобы разобраться с этим бардаком, независимо от того, пострадают или нет его отношения с местными органами власти. В конце концов, им придется признать, что он делал все необходимое в условиях сложной ситуации.

Грег Сандерс вышел из своей патрульной машины и подошел к Ричу, который стоял, прислонившись к капоту собственной машины. – Засек пропавшую тачку через ДжиПиЭс. Она стоит на месте. Похоже, ее бросили. Хочешь, чтобы я ее проверил?

Рич посмотрел на Сандерса. Парень был молод. Двадцать три года. Один из двух уцелевших помощников шерифа Хопкинс-Бенда. Другой парень, Дуг Смит, остался присматривать за конторой. Дуг был не такой зеленый, как Сандерс, но мозгов у него было не больше, чем у столба в заборе. Оглядываясь назад, Рич все больше убеждался, что ошибался насчет мертвого ныне Хэла. Конечно, этот самоуверенный ублюдок иногда слишком много себе позволял, но он был хорошим помощником. И сейчас очень бы пригодился.

Демарс вздохнул. – Не. Я сам погляжу. А ты останься и присмотри здесь, пока меня не будет. Он полез в карман и достал бумажник. Раскрыл и вытащил пачку хрустящих зеленых банкнот – все, что осталось с продажи девчонки. – Здесь штука. Когда эти парни закончат, дашь каждому по сотне. Он помахал рукой водителям тягачей и парамедикам, скучающим у своих труповозок. – Скажешь, что это только задаток. Еще по штуке каждый получит завтра утром.

Сандерс взял деньги и присвистнул. – Больше десяти штук из городской казны, да? Ух-ты!

Рич поморщился. – Ага. – Он сделал очередной глоток виски и закрутил крышку на фляжке. – Так, где тачка?

Сандерс рассказал ему.

Рич нахмурился. – На самой восточной окраине города.

Сандерс кивнул. – У самых границ.

– Черт! Лучше поспешить.

Чего он не хотел, так это чтобы слухи о сегодняшнем происшествии дошли до федералов. Пропавшая машина находилась у самой границы его юрисдикции, и этот факт встревожил его не на шутку. Он сунул фляжку в карман куртки и вернулся к своей машине, не сказав Сандерсу ни слова.

Завел машину.

Дал задний ход, развернулся.

И унесся прочь с места "кабздеца".

Он спешил.

Глава тридцать вторая

Пуля тридцать восьмого калибра проделала в горле Роксаны огромную дыру и отбросила ее назад. Она умерла еще да того, как ее тело с глухим стуком ударилось о землю.

Джессика села и в шоке уставилась на мертвые тела, распростертые на зеленой лужайке. Залитые светом прожекторов, они походили на реквизит из фильмов ужасов. Это было не честно. Она уже поверила, что кровь и смерть остались позади. И сейчас чувствовала себя дурой. И это не пройдет, пока она не окажется далеко отсюда. Она посмотрела на изрешеченное пулями тело Ларри и почувствовала прилив горя. Она знала этого человека каких-то полчаса, но уже успела к нему привязаться. Это была та мгновенная искра, которую она познала лишь с немногими мужчинами. И теперь она уже не узнает, могло ли быть между ними что-нибудь кроме первоначального всплеска страсти.

На глаза навернулись слезы.

Она посмотрела на Роксану и испытала к мертвой женщине искреннюю ненависть. Ей захотелось выстрелить по трупу еще раз, просто со злости. Влепить ей в череп все оставшиеся пули. Сделать из нее кровавое месиво. Она уже чуть было не сделала это, но какая-то еще оставшаяся частица здравого смысла остановила ее. После этого, она стала думать более хладнокровно и логично.

Первой мыслью было забраться в машину Ларри и уехать. Просто ехать и ехать, пока не кончится бензин. Пока ее и этот чокнутый город не будут разделять сто миль.

С этим была только одна проблема.

Она не могла найти ключи Ларри.

Очевидно, они были у него в руке, когда Роксана начала палить. И он выронил их при падении. Она проверила крыльцо и землю вокруг. Их нигде не было. Поискала в земле вокруг коченеющего тела Ларри и так ничего и не нашла. Она сильно пожалела, что ей пришло в голову заглянуть под Ларри. Она встала на четвереньки и съежилась от вида кровавых ран в его груди. Потом схватила его за плечи, кряхтя, перевернула на бок, и увидела ключи. Подхватила их и поспешно убрала руки от мертвого тела.

Когда она поднялась на ноги и, пошатываясь, прошла через лужайку к машине Ларри, она случайно бросила взгляд в сторону дома напротив и увидела как рядом с входной дверью погас фонарь.

Черт.

Значит, кто-то проснулся. Проснулся, и вышел посмотреть, что происходит. А свет погасил, явно пытаясь скрыть свое присутствие. Джессика вспомнила, о чем говорил ей Ларри. В том доме жил его друг. Возможно, сейчас он вызывает копов. И он расскажет, что с Ларри была женщина. Женщина, которая застрелила Роксану, прежде чем уехать на машине покойного. И скоро копы эту "Нову" будут искать. Ее остановят. Одному богу известно, что будет потом. Явно ничего хорошего, с учетом всего, что ей уже пришлось пережить.

Она в ловушке.

В ее распоряжении был один четкий план действий, и чтобы он сработал, ей нужно немедленно убираться отсюда. Она отвернулась от "Новы" и побежала через лужайку назад к дому Ларри. Вошла внутрь и нашла в дверях панель выключателей. Щелкнув ими, вырубила прожектора, погрузив лужайку в такую желанную сейчас темноту.

Потом выскочила из дома, на полной скорости пересекла лужайку, и, держа пистолет у бедра, поспешила к дому напротив. Протопала по соседской лужайке и через несколько мгновений уже стояла на темном крыльце. Схватилась свободной рукой за ручку двери.

Подергала.

Заперто. Естественно.

Она сделала шаг назад и направила пистолет на ручку.

Закусив губу, выстрелила. Затем еще раз. Потом выбила ногой расколотую дверь и шагнула в густую тьму. Протянула руку и нащупала ряд выключателей. Щелкнула ими и свет залил небольшое фойе и прилегающую гостиную. Из глубины дома послышался испуганный всхлип. В конце фойе темнела арка, ведущая в другую комнату. Справа была небольшая лестница на второй этаж.

Джессика затаила дыхание и прислушалась.

Всхлипы больше не повторялись, но она смогла уловить чье-то учащенное дыхание. В нем слышались страх и паника. Она почти ощущала запах преследуемой дичи. Она медленно двинулась к темнеющей арке, под ногами заскрипел паркет. Снова раздался всхлип. Услышав его, Джессика почувствовала себя хищником. Убийцей. Способным убийцей. Она уже стала им. Обстоятельства вынудили.

Проходя под аркой, она вытянула руку и нащупала еще один ряд выключателей. Включила свет и увидела лысоватого толстяка в халате, сжимающего мобильный телефон. Они находились в маленькой кухне. Толстяк стоял спиной к плите.

Джессика подошла ближе, держа его под прицелом. – Копам звонишь, Уильям?

Толстяк заморгал, вздрогнул, услышав собственное имя из уст вооруженной незнакомки. – Как вы узнали мое имя?

– Ларри сказал.

– Ларри мертв.

– Да. Что ты сказал копам, Уильям?

Он протянул вперед дрожащую руку с телефоном. – Не смог дозвониться. Номер не отвечает.

Джессика выхватила у него телефон. Ткнула пистолетом в живот и сказала, – Какой номер?

Он сказал ей.

Джессика набрала номер и поднесла телефон к уху. На том конце провода никто не брал трубку. Она сбросила вызов и швырнула телефон через плечо. Тот со стуком упал на линолеумный пол.

– Тебе сегодня повезло, Уильям. Похоже, мне не придется тебя убивать.

Его глаза были мокрыми от слез. Он шмыгнул носом. – О, дай бог вам здоровья... дай бог вам здоровья...

– Заткнись.

Уильям резко прекратил причитать.

Джессика еще сильнее вдавила дуло пистолета ему в живот. – Клянешься, что звонил копам? Может, это чей-то еще номер, и ты знаешь, что он не отвечает?

Его глаза расширились, челюсть отвисла. Он пролепетал что-то неразборчивое. Видимо на время лишился способности связно выражать мысли. Джессике было ясно, что он не рассматривал этот вариант. Его реакция была убедительнее любого словесного отрицания.

– Заткни пасть, толстяк. Вижу, что не врешь.

Уильям облегченно вздохнул.

Джессика отошла от него и махнула пистолетом в сторону арки. – Пошли в гостиную, разместим тебя.

Уильям нахмурился, оторвавшись от плиты. – Что вы имеете в виду под словом "разместим"?

Джессика направила пистолет ему в спину. Она решила пристрелить его прямо сейчас. Милосерднее было убить его, когда он этого не подозревает. Но не стала нажимать на спусковой крючок. Сегодня она убила слишком много людей. И неплохо было бы оставить хоть одного в живых, по возможности.

– Я свяжу тебя, и мне не придется тебя убивать. Какие-то проблемы, Уильям?

Он не стал возражать.

В гостиной Джессика сдвинула в сторону журнальный столик и заставила его лечь на живот посреди комнаты. Прямо напротив длинного синего дивана стоял развлекательный центр, включающий обычный набор электронной аппаратуры. Телевизор, колонки, DVD-плейер, блок КТВ, и игровая приставка. Не сводя с Уильяма глаз, она отодвинула центр от стены и посмотрела на обилие болтающихся проводов и шнуров. Схватив несколько, наступила на лежащий на полу удлинитель. Выдернула их одним рывком. Сунула пистолет за пояс, и выполнила чуть более сложную задачу, выдергивая концы проводов и шнуров из разных электронных устройств.

Подошла к Уильяму, встала рядом с ним на колени, и одним из проводов связала ему руки за спиной. Она действовала жестче, чем было необходимо, и вызвала у него вопль боли. Ей было все равно, больно ему или нет. И она полагала, что так сможет держать его в страхе. Напуганный человек менее способен оказать сопротивление. Она многократно обмотала шнур вокруг его запястий, вдоль и поперек. Закончив, закрутила на конце. Готово. Возможно, особо решительный человек сможет освободиться после долгой борьбы, но пока этого более чем достаточно. Она схватила другой шнур и зафиксировала подобным образом ему лодыжки. Подтянула ему ноги к заду и оставшимися шнурами привязала к рукам.

Закончив, встала и потерла руки. – Ну вот. Думаю, что пока ты никуда не уйдешь, Уильям.

Он ничего не сказал, просто тоскливо смотрел на нее.

Она нахмурилась. – Кто-нибудь еще здесь живет?

Он помотал головой. – Только я. Жена бросила меня в прошлом году.

– А если зайдет?

Он снова помотал головой.

– Тогда ладно. Она, поджав губы, задумалась. – И все-таки нужно сделать тебе кляп.

Она снова прошла на кухню и порылась в ящиках, пока не нашла моток клейкой ленты. Вернулась в гостиную, и Уильям, увидев, что она держит, захныкал. – Пожалуйста, не надо. У меня бывают приступы паники. Я не смогу дышать.

– Что ж, тогда постарайся не паниковать, Уильям.

Она оторвала кусок серебристой ленты, снова опустилась рядом с ним на колени, и нашлепнула ему на рот. Оторвала полоску подлиннее и обмотала вокруг головы, для надежности. Отбросила моток в сторону и поднялась на ноги.

– Держись. Чуть погодя вернусь тебя проверить.

Она подошла к входной двери, начала открывать ее и тут же захлопнула. На улице рядом с домом Ларри стояла какая-то машина. Деталей с такого расстояния она рассмотреть не могла, но что-то в ее форме насторожило ее. Она приблизилась к одному из окон гостиной, просунула два пальца между пластиковыми пластинками жалюзи и посмотрела внимательнее. На этот раз она сразу узнала обтекаемую форму современного "Краун Вика". Даже смогла различить на боку смутное очертание полицейской эмблемы.

Ее сердце снова учащенно забилось.

Черт.

Даже передохнуть не успела. Каждый раз, когда она думала, что все под контролем. Каждый раз, когда она верила, что вот-вот вырвется из этого дерьмового городишка. Каждый раз у нее на пути возникало какое-нибудь новое препятствие. Это так ее расстраивало, что захотелось затопать ногами, как избалованный ребенок. Но это никак бы ни помогло. Она зашла так далеко только на чистом мужестве и решимости. Теперь не время расклеиваться. К тому же, пока в этой игре она была на шаг впереди. Если не на два.

Да, уж.

Там всего лишь один патрульный автомобиль.

И она заметила его первая.

Одного этого было не достаточно, чтобы в очередной раз гарантированно вырваться из западни, но какие-никакие преимущества у нее появлялись. Мешкать было нельзя. Скоро должны появиться еще копы. Все это могло обрушиться на нее в одно мгновение. Она должна быть во всеоружии и готова действовать при первом же удобном случае.

В салоне патрульной машины зажегся свет.

Джессика затаила дыхание.

Потом она увидела, как какой-то крупный мужчина вылез из машины. Крупный не то слово. Коп был даже крупнее того связанного нытика у нее за спиной. Еще одна маленькая галочка в списке вещей в ее пользу. Даже с больными ребрами она может двигаться как ветер. А толстяк выдохнется уже через десять-пятнадцать ярдов.

Крупный коп подошел к машине Ларри и посветил внутри фонариком. Обошел вокруг автомобиля, держась на безопасном расстоянии, придирчиво осматривая интерьер. Джессика задалась вопросом, почему он остановился именно в этом месте осмотреть именно эту машину. Казалось, чистая случайность. Но тут в голове включились знания, почерпнутые из того телевизионного шлака, который она так любила смотреть по ночам. Разве большинство полицейских машин не оборудовано сейчас системами видеонаблюдения?

Джессика застонала.

В голове развился сценарий. Этот коп наткнулся на брошенную патрульную машину, угнанную ей. Она промотала мысленно пленку назад и увидела все. Как она вылезает из машины. Направляет пистолет на Ларри. Уезжает с ним на его "Нове", камера успевает зафиксировать номер машины. Или... подожди-ка. Эта система не бывает же включена все время, так? Конечно, она включается только во время остановки для проверки другой машины. Или... вот, черт. Может, она работала с самого начала погони. После аварии она не и думала искать ее и выключать. Тогда ее единственной заботой было убраться как можно дальше от туда. Она не знала, как работают такие штуки, но сразу поняла кое-что другое.

Ей нужно выйти на улицу и запугать того копа.

Потом обыскать его машину на предмет улик.

Затем сделать то же самое с другой патрульной машиной.

Коп опустился на колени, чтобы заглянуть под "Нову", потом снова поднялся на ноги. Какое-то время он стоял, пыхтя и отдуваясь. Потом вытащил носовой платок из кармана и вытер лоб. Скомкав платок, вернул его в карман. Потом медленно повернулся на сто восемьдесят градусов, шаря лучом фонарика по лужайке.

Внутренний голос Джессики скомандовал:

ВПЕРЕД!

Она вернулась к двери, осторожно открыла ее, и за секунду, до того как выскочить наружу, выключила в доме свет. Поспешно спустилась с лестницы, пригнувшись к земле, добралась до лужайки и со всех ног бросилась к улице. По раздавшемуся испуганному возгласу было ясно, что коп обнаружил тела. К тому моменту Джессика была уже на дороге, всего в паре шагов от патрульной машины.

Коп начал поворачиваться в ее сторону.

Джессика пригнулась ниже и на четвереньках поспешила к машине. Добралась до крыла и засела там, крепко сжимая в руках пистолет.

Она услышала, как коп выругался и, что-то бормоча, направился к машине. – Срань господня, что же дальше? Не слишком ли много для одной ночки?

Пока коп шел к автомобилю, Джессика немного сменила позицию. Она вся напряглась, приготовившись к прыжку.

Услышала топот ботинок по асфальту.

И бормотание: – Мне не доплачивают за это гребаное дерьмо.

Сейчас он стоял прямо с противоположной стороны от машины, и тяжело дышал.

Джессика вскочила на ноги, направив на него пистолет.

Коп уставился на нее, выпучив глаза. Лицо исказила карикатурная гримаса удивления. Потом он бросил фонарик и полез за пистолетом в кобуру.

Джессика не дрогнула.

БАХ!

Пауза.

БАХ!

Две здоровенных дыры в большом теле.

Шериф Демарс умер еще до того, как упал на землю.

Глава тридцать третья

Эбби посадила тело мертвой сестры на верхней ступени лестницы и дала ему крепкого пинка босой ногой. Труп рухнул в подвал, кулем приземлившись у подножия лестницы. Мишель взвизгнула от испуга. Эбби спустилась вниз, остановилась на последней ступени, уперев руки в бога, и посмотрела на тело. Из-под туловища выглядывала рука, согнутая под неправильным углом. Из-под кожи в районе локтя торчал осколок кости. Шея тоже была сломана. Милая сестренка очень бы расстроилась от такого количества дурных новостей, будь сучка еще жива. Но сейчас она мертва, и с таким лицом даже Кинчеру бы не приглянулась.

Она перешагнула через тело, схватила за лодыжки, и оттащила, пыхтя и кряхтя, в дальний, более темный конец погреба. Нашла на полке грязное одеяло и прикрыла труп. Одеяло оказалось коротким. Голые ступни и верхняя часть головы торчали наружу. Но Эбби осталась довольна. Никому не придет в голову искать Лауру здесь еще несколько часов, а может даже до завтрашнего утра.

Ключ был на той же полке, где и одеяло. Там же нашлась одежда Мишель. Эбби схватила ключ и одежду, и поспешила туда, где с нетерпением ждала ее Мишель. Подойдя к ней, она заметила в глазах женщины настороженный взгляд. Это немного задело ее, но Эбби не удивилась. Любой продемонстрировал бы подобное выражение в присутствии явно опасного человека. Эбби придется найти способ, чтобы снова ее успокоить, дать ей понять, что она опасна лишь, когда ей что-то угрожает. Она убила собственную сестру ради этой женщины. Сделала это ради них обоих. Конечно Мишель видит и понимает это.

Эбби опустилась на колени и положила одежду на пол погреба. Прежде чем снова подняться на ноги, она задержала взгляд на уродливых волдырях на ступнях женщины и почувствовала укол стыда и угрызения совести. Она вспомнила, как смеялась на Мишель, опуская ее связанные ноги в кастрюлю с кипящей водой. Вспомнила, как издевалась и била ее, когда та кричала от жгучей боли.

Она замешкалась ненадолго, не в силах оторвать взгляд от жуткого зрелища.

– Я прощаю тебя.

Эбби моргнула и подняла глаза на Мишель. – Что?

– За то, что ты сделала. Я прощаю тебя.

Глаза Эбби затуманились, и рыдания на время лишили ее дара речи. Этот всплеск эмоций удивил ее. Она делала подобные вещи со многими чужаками. Гораздо худшие вещи. Когда, например, она проткнула мужчине яйца отверткой. Или когда вырвала женщине щипцами ногти. Тогда это казалось ей своего рода забавой. Интересными способами убить время и развлечься. Кроме того случая, когда Мама выпотрошила того маленького мальчика, ничто ее особо не беспокоило. Чужаки были всего лишь мешками с мясом в людском обличии. Ужином и праздничными подношениями.

Эбби всхлипнула. – Как ты можешь простить меня?

Улыбка выглядела неестественно на напряженном лице Мишель. – Потому что ты лишь продукт своей среды, Эбби. Ты никогда не знала ничего лучшего. Черт, да ты сама еще ребенок, такая же жертва, как и все.

Эбби покосилась на нее.

Насчет жертвы она не была уверена. Но черт ее дери, если эти слова не задели самую сокровенную, полную надежд частицу ее души. Она хотела верить тому, что говорит Мишель. Хотела этого больше всего на свете. Эбби просто не верила, что в глубине души она плохой человек.

Она сморгнула слезу.

– Спасибо тебе за эти слова. Не могу выразить, как...

Мишель нетерпеливо вздохнула. – Да, да, все хорошо. Пожалуйста, поторопись.

Эбби вытерла глаза. – Извини. Знаю, что тебе не терпится на свободу.

Найдя маленькую скамеечку, она встала на нее и отстегнула оковы с рук Мишель. Та рухнула на колени. Эбби бросила оковы с цепями на землю. Они глухо звякнули.

Эбби сошла со скамейки и посмотрела на Мишель. Та тихо плакала, потирая запястья. Теперь пришла очередь Эбби насторожиться. Она не знала, как поведет себя Мишель на свободе. Какое-то мгновение она чувствовала себя полной дурой. Она ничего не знала об этой женщине, разве что ей нравилось на нее смотреть и трогать ее теплую, гладкую кожу. О ее сокровенных мыслях она могла лишь догадываться. Может, она думает, как избавиться от Эбби, когда они выберутся отсюда.

Она взглянула на прикрытое одеялом тело мертвой сестры.

Ну и черт с ним. Слишком поздно пересматривать решение.

– Одевайся. Нужно уходить.

Трясущимися руками Мишель нащупала одежду. Это была та же самая одежда, которая была на ней в тот день, когда Джесси Блейлок, отец троих детей Лауры, притащил ее, кричащую, в эту хижину. Узкие джинсовые шорты. Облегающая фиолетовая футболка с острым вырезом. Трусики. Какие-то дорогие сандалии. Не было только ее черного кружевного бюстгальтера. Трудно сказать, что с ним стало. Любуясь, как аппетитно висят тяжелые груди Мишель под узкой футболкой, она решила, что без него ей будет лучше.

Одевшись, Мишель улыбнулась и протянула руку.

– Дружба?

Затаив дыхание, Эбби взяла ее ладонь в свою. Ей стало приятно от того, как сомкнулись их пальцы. Это было правильно. Возобновленный физический контакт растопил лед тревоги. Она представила, как рука скользит по гладким контурам ее тела, и затрепетала, почувствовав, как отвердели ее соски.

Сглотнула и тихим шепотом ответила, – Да. Дружба.

Другая рука Мишель легла на талию Эбби, и она наклонилась для быстрого, легкого поцелуя. – Жду не дождусь, когда мы останемся с тобой наедине, Эбби. Знаю, на какой риск ты идешь. Он будет стоить затраченных тобой усилий. Она наклонилась еще ближе и кончиком языка подразнила мочку уха, вызвав у Эбби тихий стон. Потом отступила назад и снова улыбнулась. – Валим отсюда.

Эбби сжала руку Мишель, и ее сердце забилось быстрее.

Вот такое оно.

Начало новой жизни.

Она чувствовала себя ребенком накануне своего первого праздника.

Сорвав у Мишель еще один быстрый поцелуй, она повернулась и повела ее к лестнице. Старые ступени скрипели и подрагивали под их общим весом. Эбби почувствовала, как одна ступень просела заметно сильнее, чем должна была. Раздался треск, и Эбби затаила дыхание в надежде, что старое дерево выдержит их двоих. Ветхое состояние лестницы не было новостью. Она была такой, сколько Эбби себя помнила. Но в последнее время процесс тления ускорился. Мама месяцами бурчала, что нужно нанять плотника, чтобы тот укрепил лестницу, но до дела это так и не дошло. Эбби подняла правую ногу и крайне осторожно поставила на следующую ступень.

На этот раз треск стал громче.

Мишель испуганно втянула в себя воздух. – Эбби...

– Просто держись.

Она крепче вцепилась в руку Мишель.

– Успокойся.

Подняла левую ногу.

Поставила ее.

Потянула Мишель за собой.

ХрррррррррряяяяяяяяяяСССЬ!

Мишель заскулила. – О, боже! Вот, дерьмо!

Эбби напряглась.

Какое-то время постояла, не шелохнувшись.

Лестница тоже замерла.

Эбби медленно выдохнула. – Еще одна ступень. Спокойно. Не торопись.

Она поднялась еще на одну ступень, осторожно перенося на нее вес. Затаила дыхание, когда дерево, затрещав, просело под ее ногой. Этот медленный, ужасно утомительный процесс продолжался, пока она не достигли верха. Эбби втянула Мишель в темную кладовую, а потом на кухню.

Мишель вцепилась в Эбби, пытаясь унять дрожь. – О, боже, Эбби, я и не думала, что у нас получится.

Эбби погладила ее по волосам. – Но у нас получилось. Хотя другой бедолага сломает на этой лестнице шею.

Мишель выпустила ее руку и отошла в сторону, чтобы как следует осмотреть кухню. Она стала открывать ящики, перебирая груды различного хлама.

Эбби нахмурилась. – Что ты ищешь?

– Бумажник. Ключи.

Эбби хмыкнула.

Мишель, нахмурившись, посмотрела на нее. – Что?

– Ты их не найдешь. И твоей машины больше нет. Продали местному дилеру. Бумажник ты тоже больше не увидишь.

Мишель захлопнула ящик. – Черт!

Эбби вздрогнула. – В чем дело?

Мишель повернулась к ней и зло посмотрела. – Как, черт возьми, мы выберемся отсюда без денег и машины?

В ее голосе звучали нотки, которых Эбби ранее не слышала. В нем не осталось ни намека на былую нежность. Черты ее лица стали жестче, губы скривились в усмешке, челюсть плотно сжата. Это внезапное и существенное изменение в поведении женщины слегка напугало Эбби.

Мишель шагнула к ней и сжала рукой плечо. – Эбби? Ты слышишь меня, мать твою? Пожалуйста, не говори, что весь твой план побега заключался в снятии с меня тех гребаных оков.

Лицо Эбби сморщилось. – Извини...

Мишель тяжело вздохнула. – Черт!

Эбби всхлипнула. Эта внезапная агрессия повлияла на нее самым неожиданным образом. Ее всю затрясло. Безумие какое-то. Она не должна бояться этой женщины. Как бы то ни было, обратное все же было правдой. Но она была напугана, и отрицать это было нельзя. Освободившись из плена, Мишель стала совершенно другой. Уверенной и в тысячу раз более решительной. Эбби понятия не имела, что делать дальше, и это пугало ее.

Тут она перестала дрожать.

И улыбнулась.

Мишель приподняла бровь. – Ты что-то придумала. Выкладывай.

– Я знаю, где мы можем украсть машину. Это очень близко. И это будет легко.

Лицо Мишель немного расслабилось. Оно стало мягче, на губах появилась легкая улыбка. – Да? Где?

Эбби с трудом сглотнула, прочистила горло. – Наши ближайшие соседи – Кольеры. У них есть старенький "Плимут". И ключ я могу легко раздобыть. До туда минут десять ходу.

– Кольеры?

– Да.

Мишель прищурилась, снова нахмурив брови. Словно задумалась о чем-то. Эбби почувствовала, что знает, о чем, и спустя мгновение оказалась права.

Глаза Мишель расширились. – Ага. Ты упоминала их раньше. Это те, которые забрали Лизу.

– Толстуху. Да, она у них.

Лицо Мишель снова посуровело. – Та "толстуха", как ты ее назвала, моя лучшая подруга. Мы знакомы с детства. Так прояви небольшое уважение, окей?

Лицо Эбби вспыхнуло. Ее пальцы вцепились в платье, волны беспокойства прокатились по ее телу. – Из-звини. Я не хотела...

Мишель закатила глаза и покачала головой. – Прекрати, Эбби. Это не важно. Ты сказала, что можешь добраться до ключа. А как насчет Лизы? Сможем мы добраться до нее?

Эбби заставила себя сделать несколько вдохов-выдохов, чтобы успокоить тревожно колотящееся сердце. – Я наверно, смогу. Кольеры это кучка жалких придурков. – Может, я даже смогу...

Она нахмурилась.

Мишель на полуслове отвернулась от нее и снова принялась открывать шкафы и ящики. Один ящик она выдернула с такой силой, что он вылетел из пазов. Вывалив содержимое на пол, она опустилась на колени и стала перебирать его. – Продолжай, Эбби. Я слушаю.

Эбби кашлянула. – Ага. Э-э... так вот, они все бестолковые и ленивые. Кучка грязных пьяниц. Я знаю, что смогу вытащить твою подругу от туда.

– Ага!

Мишель схватила что-то и поднялась на ноги.

Эбби нахмурилась.

Это был старый охотничий нож в ножнах. Наверняка, принадлежал раньше ее отцу. Мишель обнажила нож и поднесла близко к лицу. Пробежала подушечкой большого пальца вдоль острого, зазубренного края. Занервничав, Эбби закусила большой палец, пока Мишель рассматривала огромный нож.

Мишель посмотрела на нее. – Что? Ты какая-то взволнованная.

– Это нож моего папы. Он... умер.

Мишель выдохнула и снова закатила глаза. – Ну и что? В какой-то момент нам придется защищаться. А ружья здесь есть?

Этот вопрос вызвал у Эбби стон. – Да, но...

На мгновение лицо Мишель приняло озадаченное выражение. Потом ее глаза расширились. – Не говори мне...

Эбби кивнула. – Ага. Пара охотничьих ружей. Они в погребе.

– А может еще на Нептуне?

– Ага. Там еще есть кое-что. Большой кувшин с деньгами. Совсем забыла об этом от волнения.

Мишель поскребла подбородок тупым краем лезвия. – Хм. Сколько денег?

Эбби пожала плечами. – Примерно пятьдесят тысяч долларов.

У Мишель отвисла челюсть. Она тряхнула головой и шагнула к Эбби, остановившись от нее в паре дюймов. – Эбби, не пойми неправильно, но как кучка гребаных деревенских извращенцев смогла припрятать пятьдесят штук?

Эбби вкратце изложила ей грязную историю деятельности семейства Мэйнардов во времена сухого закона.

Мишель закинула голову назад и рассмеялась. Кровь прилила к щекам, отчего они засияли в свете лампы. – О, Эбби...

Эбби нахмурилась. Ее пальцы снова затеребили платье. Ей казалось, что над ней сейчас издеваются. – Почему ты смеешься надо мной?

Веселье немного сошло с лица Мишель, она слегка успокоилась. – Эбби, извини... у тебя есть хорошие качества, но ум не одно из них. Неужели ты думаешь, что сможешь воспользоваться банкнотами восьмидесятилетней давности, не привлекая внимание полиции?

– Я думала об этом.

– Ты думала об этом.

Эбби почувствовала, что в ней проснулась чуточка гордости. – Правда. Думала.

Мишель покачала головой. – О, черт. Ерунда. Что-нибудь придумаем. Может, грабанем какой-нибудь винный магазин по пути из города. Она замолчала, поджав губы. – В этом городе есть винные магазины?

– Один. Но я, наверно, смогу украсть немного денег у Кольеров.

Мишель снова рассмеялась. – Благодарю тебя, Господи, за гребаных Кольеров. Давай, девочка. Взорвем эту помойку.

Она прошмыгнула мимо Эбби и вышла из кухни.

Эбби посмотрела ей вслед, замешкавшись на мгновение. когда женщина скрылась в дверях, ведущих в гостиную. При мысли, что она наделала много очень больших ошибок в своих суждениях, у нее скрутило желудок.

Мишель просунула голову в дверь. – Какого черта ты ждешь?

Эбби вздохнула.

Да, может, она и совершила кое-какие ошибки.

Но то, о чем она думала раньше, оставалось фактом. Она была тверда в своем решении, к худу ли, к добру ли. И пути назад не было. Изувеченное тело сестры служило неоспоримым доказательством этой истины.

Она последовала за Мишель в гостиную, а оттуда на улицу.