Текст книги "Легион смерти (сборник)"

Автор книги: Брайан Болл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Боулдер, только не продолжайте в том же духе. Меня и так уже здесь считают закоренелым лентяем. Пройдемте наверх. Что такое? Вы взорвали Главного Инженера?

На щеках Боулдера выступил румянец. Понадобилось несколько минут, прежде чем он смог внятно изложить свою просьбу.

– Мистер Ипстал, можно мне воспользоваться вашим микрокопьютером? У вас ведь есть маленький электронный мозг для расчета веса груза и полетной массы, не так ли?

Фискус почувствовал облегчение, изложив наконец свою просьбу.

– Что вы хотите считать на моей машине? Боулдер, лучше оставьте это! Что вы теперь хотите сотворить? Во имя древнего червя Нептуна, что вы хотите сделать?

– Пожалуйста, мистер Ипстал.

Офицер громко выругался. Но он не мог долго выдерживать взгляда этих направленных на него несчастных глаз и поэтому подчеркнуто грубо ответил:

– Ну, хорошо, пользуйтесь машиной. Но если эта штука после вас не будет работать, я разорву вас на мелкие кусочки. Кроме того, здесь есть и еще кое-что.

Он быстро взглянул на отключенный экран и прошептал:

– Ни звука ни Старику, ни Главному Инженеру, о’кей? Вы же отправите меня ко всем чертям. Если бы я только знал, зачем вам эта машинка. И полное молчание об этом, ясно?

Фискус кивнул так торопливо, что легкая фуражка офицера слетела с его головы.

Ипстал заворчал и отвернулся. Он отвел Фискуса в свою каюту, где молодой человек сразу же принялся за работу.

Ипстал с интересом наблюдал за ним. Он задышал чаще, когда лицо юноши расслабилось и на нем появилось выражение полной сосредоточенности.

Электронный мозг загудел, выдавая первые результаты. Ипстал бросил лишь один взгляд на путаные группы цифр и структурных уравнений многомерного искривляющего поля. Он так осторожно отступил назад, что пола касались лишь носки его сапог. Но даже если бы он палил из излучателя, его уход Фискус вряд ли бы заметил.

Когда офицер-суперкарго снова оказался в своей каюте, он пробормотал:

– Мне было бы лучше, чтобы я знал, что он наверняка намеревается сделать.

Капитан Кестер зашел в централь управления за десять минут до начала прыжка. Оба навигатора, Киленио и Бетчер, сидели перед пультом позитронного кибермозга, на светящихся экранах и шкалах которого тянущимися линиями были изображения четырехмерных структур, хроноимпульсы и уравнения парафизики.

Далеко на корме корабля гремел сорианский двигатель, фантастическая мощность которого с трудом преодолевала сопротивления структурных полей.

“Алголю” теперь оставалось лишь набрать один недостающий процент до скорости света.

В машинной централи “Корма-1” перед пультом управления сидел Боб Лефле. Осторожными движениями руки он перевел главный переключатель на последнее деление. Глубокий грохот двигателя усилился и перешел в звенящий рев, закладывающий уши. Реакторы обоих силовых установок работали в режиме максимальной отдачи мощности, чтобы разогнать поток мезонов до требуемой скорости. Больше тридцати процентов мощности расходовались на плоские магнитные поля внутри сверхтяжелого каталитического термоядерного двигателя, в котором мезоны изотопной смеси водорода, состоящей из дейтерия и трития, вступали в реакцию. Образовавшиеся в результате этого свободные газовые массы поступали в дюзы из энергетических полей и из них рвался поток частиц, обладавших скоростью света.

Лефле озабоченно смотрел на экраны в шкалы, соединенные с индукционной установкой, которая значительно усилила мощность потребляющейся энергии, необходимой для линейного ускорения.

“Алголь” все еще мчался в световой области. Потрескивание внешней оболочки показывало, что он достиг нужной скорости.

Лефле передал короткое сообщение из централи в электронный мозг.

– Оценка принята, – сказал Киленио в интерком. Его слова донеслись из наушников радиоустановки, которые только и могли позволить понять сказанное в адском шуме.

Второй навигатор переключил информацию, выданную мозгом, на экран сопоставления, на котором ярко светилась цель их полета – Дзета Персея. Данные, изложенные мозгом, медленно слились с данными автоматического курсографа, которые видел давно уже рассчитанные данные.

Когда вспыхнула красная лампочка подтверждения, стало совершенно ясно, что корабль мчится точно по предписанному курсу, который не может измениться и в гиперпространстве. Ошибка могла присутствовать только в данных оценки расстояния, что вело за собой более длительное пребывание в гиперпространстве.

Киленио убрал расчеты с контрольного экрана. Так как “Алголь” был кораблем с устаревшим электронным оборудованием, Лефле и Пайперс, находящиеся в машинном отделении, должны были вручную перевести данные, сообщенные по интеркому, в автоматику структурного конвертера. На новых кораблях это происходило автоматически, так что практически исключало вероятность ошибки.

– Скорость должна превосходить скорость света в три миллиона раз, – донеслось из централи. Это была приблизительная оценка позитронного мозга.

Лефле снова произвел переключение. Его распоряжения поступали в централь управления силовой установкой, где перед главным переключателем сидел слегка побледневший Фискус.

– Есть три миллиона Оценка мощности реактора три, запятая, пять–один–четыре–восемь–девять Подтверждение.

Фискус непослушными губами подтвердил это. Пальцы его порхали по клавишам управления вспомогательным электронным оборудованием. Энергия, производимая реактором, поступала в аккумуляторы машины, которая одна только, благодаря тому, что была неорганической, была способна поддерживать в гиперпространстве функционирование оборудования корабля.

– Централь, окончательная оценка времени при превышении скорости света в три миллиона раз, при расстоянии четыреста шестьдесят световых лет составляет один, запятая, два–четыре–пять–восемь, семь часа по бортовому времени, ускорение в секундах один, запятая, три–шесть–три–пять. Включение.

Лефле реагировал на это как машина. Он прекрасно сознавал, что даже ошибка в одну десятую могли привести к катастрофе.

Фискусу отдавались все новые и новые распоряжения, а тот вводил эти распоряжения в электронный мозг переключателя реактора.

“Алголь” был готов к прыжку через гиперпространство, в котором новейшие экспериментальные исследовательские корабли превышали скорость света в восемьдесят пять миллионов раз. И еще ничем не была установлена граница скорости в этом полностью измененном континууме пространства-времени.

– Передача закончена. База конвертера переключена на прием импульсов.

Лефле аккуратно и тщательно выполнял приказы, отдаваемые по интеркому. Киленио еще никогда не ошибался в своих расчетах.

Прежде чем произвести решающее переключение, которое должно было задействовать механизмы на полную мощность, он еще раз посмотрел на показания приборов, которые изменились бы в результате манипуляций Фискуса, если бы те не были предупреждены.

По-видимому, на сей раз не произошло ничего плохого. Все показания точно соответствовали расчетам. Несмотря на это, Лефле поспешно сказал в микрофон:

– Боулдер, работайте точнее, ясно? Вы должны только настроить мозг реактора в соответствии с количеством энергии, потребляемой конвертером. Внимание, автоматика конвертера включена.

Лефле опустил вниз рычаг с тремя предохранителями. В то же мгновение автоматика в кормовой части корабля взяла на себя управление всей мощностью, которую в нормальном пространстве не мог использовать ни один человек без риска погибнуть. По соображениям безопасности так был устроен каждый корабль, летящий со скоростью больше световой, так как реакции человека в этом случае было далеко недостаточно, а его чувства могли отказать. Только автоматика могла “накапливать” регулярные данные и действовать в соответствии с ними.

По всему кораблю задребезжали сигналы. Двадцать семь человек опустились в мягкие кресла. Только двадцать восьмой поступил не так, как все.

Пока звучал первый звонок, пальцы Фискуса с невероятной скоростью порхали по клавишам и мозг реактора получил совсем другие данные.

Потребовалось всего лишь три с половиной секунды, чтобы данные были зафиксированы, однако, даже этого времени было достаточно, чтобы Лефле все понял.

Он в ужасе уставился на показания своих приборов. Потом в панике закричал:

– Боулдер, вы сошли с ума! Вы ввели неправильные данные! Отключайтесь! Не давайте начального импульса! Отключайтесь!

Прежде чем Лефле успел закрыть рот, а капитан Кестер вздрогнуть и смертельно побледнеть, Фискус послал в прибор начальный импульс.

– Нет, – донесся в интерком голос Первого Навигатора.

“Алголь” был кораблем, защищенным от импульсных полей нормального пространства-времени.

Структурный конвертер воспринимал все виды излучения и все частицы, заполняющие пространство, и превращал их в энергию гиперструктурного искривляющего поля.

При помощи этого устраняется световой барьер и лучевое давление, корабль становится защищенным от всех влияний четырехмерного поля и вместе со всеми людьми переходит в другую полустабильную форму существования.

Полное звезд пространство исчезло с экрана. Зато появились голубоватые линии-волны искривляющего поля, которые исчезали в веретенообразной пустоте пятимерного пространства.

Физические законы стали недействительными. Здесь начиналась область структурной физики, согласно уравнениям которой, излучения и частицы, движущие корабль и движущиеся в нормальном пространстве со скоростью света, достигали скорости по меньшей мере в сотни миллионов раз превосходящую скорость света. Закон массы, стремящейся к бесконечности, здесь был упразднен. Скорость распространения света в этом пространстве была неограниченной. Нужно только рассчитать необходимые данные и ввести их в автоматику, которая неукоснительно выполняла свои функции в этом многомерном пространстве. В каждом электронном и позитронном приборе для этого имелся структурный блок коррекции, который начинал действовать автоматически. Эти блоки никогда не включались в обычном пространстве, но здесь они были незаменимы.

“Алголь” развил скорость, превосходящую скорость света в три миллиона раз. На месте, где они находились еще секунду назад, теперь неистовствовала магнитная буря.

Лефле почувствовал себя легким, почти невесомым. Он по своему богатому опыту знал, что молекулярное строение человеческого тела реагирует на все не так, как металл или пластик.

Способность к мышлению не изменилась. Наступило только легкое головокружение. “Алголь” исчез из Солнечной системы. Они мчались сквозь ничто, которое находилось по ту сторону, в замкнутом континууме.

Лефле слышал гром обоих энергетических реакторов и органные звуки работающих двигателей, которые работали совершенно не в том режиме. Это происходило из-за невероятных законов гиперпространства, которые делали возможным свободное течение холодной термоядерной реакции, хотя линейный ускоритель и не производил потока мезонов. Защитное поле в зоне реакции и магнитные дюзы тоже сменили форму энергии.

Лефле блестящими глазами смотрел на показания приборов. Они не говорили ему ничего. Все их стрелки стояли на нулях. Только блоки переключения выполняли свою работу. Человеческий мозг никогда не был в состоянии даже приблизительно принять верное решение в таких условиях.

Лефле знал, что в обычных условиях они должны оставаться в гиперпространстве примерно 1,2 часа. Должны были бы оставаться, если бы лейтенант Боулдер не изменил в последний момент программу.

Двадцать семь человек, у которых был достаточный опыт космических путешествий, могли думать только о вот-вот наступающей катастрофе. Но это была совершенно ошибочная точка зрения, хотя ее придерживался и Главный Инженер.

На мостике тоже понимали, что “Алголь” неудержимо мчится к собственной гибели. Для работы конвертера необходим был электронный импульс, передаваемый ему центральным позитронным мозгом.

Фискус изменил поступление энергии к конвертеру ровно на шесть десятых, поэтому эталонный импульс и структурные изменения не были больше скоординированы. Это означало – Лефле и Киленио великолепно понимали это – что искривляющее поле больше невозможно отключить. Автоматика просто не сработает.

Ни Лефле, ни другие люди экипажа не были в состоянии говорить, с их губ слетали только молчаливые проклятия и упреки. Они могли только думать и осторожно шевелиться. Частично разрыхляющую молекулярную структуру их организма исключала резкие движения.

Капитан Исмонд Кестер на всякий случай простился с жизнью.

“Паршивец! – думал он остатками своего затухающего сознания. – Мерзкий паршивец!”

Это была только очень вежливая кличка для Фискуса Боулдера.

Лефле неотступно думал только одно – конец!

– Я сойду с ума, – сказал Второй Навигатор. – Я сойду с ума! Киленио, вы тоже снова здесь?

Хотя Первый Навигатор ничего не ответил, но зато из централи донесся рев капитана. Этот рев недвусмысленно показывал, что “Алголь” покинул гиперпространство и вернулся в нормальный континуум. Это доказывал также и большой экран, на котором снова виднелась серебристая лента Млечного Пути.

Шум работы двигателя и силовых установок смолк совершенно, как это и должно было быть после гиперпрыжка.

Таким образом, на “Алголе” все было в полном порядке, а на переднем экране уже сверкал раскаленный шар какого-то солнца. Он был величиной с дыню.

Киленио окончательно потерял самообладание, узнав в этой звезде цель их полета.

– Дзета Персея, нет, этого не может быть! – простонал он. – Святые небеса, этого просто не может быть!

Джоэль Батчер прервал его излияния истерическим смешком. Его крик понесся по централи и буйствующий капитан вздрогнул, словно прикоснулся к чему-то отвратительному.

– Держите себя в руках, – крикнул он. – Что все… э… Что же вообще произошло?

Кестер подбежал к переднему экрану.

– Ага, мистер Киленио, разве это не Дзета Персея? Что вы мне сказали, когда я хотел со всей строгостью наказать этого, разумеется, опасного для общества смутьяна, негодяя, предателя и бунтовщика против корабельной дисциплины?

Киленио, замерев, сидел в своем кресле. Внезапно его тренированный мозг заработал вновь. Побледнев, он нормальным и спокойным голосом сказал:

– Сэр, Боулдер нас спас от катастрофы. Мы ведь сделали расчеты для конвертера на пять десяток больше необходимого. Конечно, Лефле должен был подумать об этом. Установив новый конвертер, мы должны были заранее предусмотреть это и принять во внимание, пока находились в нормальном пространстве. Вы видели это!

Исмонд Кестер очень медленно отступил назад.

Секундой позже взволнованный экипаж “Алголя” получил указание во имя всех святых не линчевать Фискуса Боулдера.

Главный инженер Лефле, сбитый с толку, опустился в огромное вращающееся кресло, в котором он только что обрабатывал твердую как сталь пластмассу раздвижной двери. На ней была надпись – “Джесс Ипстал, суперкарго”.

В каюте стройный черноволосый мужчина дрожащими руками искал лекарство, поддерживающее сердечную деятельность.

Взгляд его сконцентрировался на краю складной койки, из-за большой ножки которой выступала часть дрожащего человеческого тела.

– Вылезайте! – требовал Ипстал срывающимся голосом. – Вылезайте, или я утоплю вас в ближайшем баке с водой. Теперь мне стало совершенно ясно, что вы рассчитывали с помощью моей машинки. Человече, как это вам пришло в голову искать спасение именно под моей кроватью? Вы что, сошли с ума? Это просто непонятно, Фис. Ко всем чертям, я не могу больше видеть твои подошвы. Вылезай же, наконец, из этой дыры!

Фискус, выбравшись из своего убежища, был так похож на какую-то странную пробку, что Ипстал только застонал.

– Ужасно! Вы будете причиной моей смерти, это несомненно.

Снаружи зазвучал голос Кестера. В тот же момент Фискус испуганно забился в самый дальний угол, когда капитан вошел в каюту.

Мгновением позже Третий почувствовал, как его обняли крепкие руки. Ипстал потрясенно смотрел на это, опустившись на свою кровать. Он услышал нежные слова. Старика словно заполонила бьющая через край радость.

– Глупый вы юноша, почему вы сразу не сказали мне этого? – произнес он. – И как это вы только сделали?

Фискус о чем-то заикнулся, и лица, только что готовых растерзать его людей, вдруг расслабились. Главный Инженер произнес несколько слов, которые совершенно деморализовали Фискуса, если бы рядом не было капитана.

– Но, но, – сказал он, – не порицайте его, мистер Лефле. Мы находимся в центре системы Дзеты Персея. Вышли из парапространства тютелька в тютельку. Я всегда знал, что мы когда-нибудь откуда-нибудь да получим помощь.

Пока он благосклонно похлопывал Умника Фиса по плечу, расстроенный Лефле вышел из каюты.

Минутой позже кормовые двигатели “Алголя” заработали в полную мощность. По прошествии восьмидесяти четырех часов полета скорость была погашена и станции связи Дзеты Персея-3 отозвались. “Алголь” получил разрешение на посадку еще до того, как они произвели первый тормозной маневр.

Часом позже они уже опускались вниз на с ревом вырывающихся из дюз столбах раскаленных газов, пока выпущенные кормовые опоры не коснулись поверхности космодрома.

Реакторы были отключены. Антигравитационное поле исчезло.

Первая их цель была достигнута.

– Безотрадный мир, – проговорил Фрейцер Киленио, угрюмо уставившись на экран. – Куда ни глянь – пыль и песок. Хотел бы я знать, что побудило Союз основать здесь колонию, тем более, что аборигены здесь такие упрямые. Где же переселенцы?

Далеко на севере в чадное, пышущее жаром, небо поднималось сооружение. Когда Кестер повторил вызов, на экране появился усталый человек. В голосе его сквозила тоже усталость.

– Бобербардборо, да?

– Что? – переспросил Кестер. – Мне нужна централь информации Дзета-Пойнт.

– Это она и есть. А это было только мое имя.

– О! – Кестер беспомощно посмотрел на окружавших его улыбающихся офицеров. Фискус даже позволил себе хихикнуть, но тут же почувствовал на себе предупреждающий взгляд Главного Инженера. Лефле не забывал истории с конвертером, тем более, что весь экипаж к этому времени уже знал, как отчаянно пытался Умник Фис объяснить ему ошибку в расчетах.

– Говорит Кестер – капитан “Алголя”, свободного торговца Галактического Союза, – сказал капитан. – По заданию ОГП мы должны забрать для Толимена тридцать пять переселенцев. Вы информированы об этом?

– Минутку, – флегматично сказал человек. – Я сейчас вызову торговое представительство.

Потом он с кем-то переговорил, а затем снова повернулся к экрану.

– Да, все в порядке. Два месяца назад по земному времени отсюда стартовал “Циркум” и забрал с собой на Землю это сообщение. Вы должны связаться с Элси Кронг.

– С кем, извините? – удивленно осведомился капитан.

– Элси Кронг – полномочный представитель ОГП на Дзете-3, – прозвучал терпеливый ответ. – Он отправил к вам глайдер, который прибудет через полчаса. Еще что-нибудь? Хотите дозаправиться? Как плазма?

– Может быть, на этой куче камней больше нет ни единого представителя рода человеческого, – злобно проговорил Киленио. – Это моя вторая посадка на Дзету-3. Надеюсь, что и последняя. Если бы эта планета не была нужна нам, как промежуточная станция, от нее давно бы уже отказались.

Кестер снова заговорил со служащим колониального планетного правительства.

Когда тот отключился, все увидели, что капитан чем-то уязвлен.

– Ну, хорошо, посмотрим, что это за Кронг. Здесь остаются навигаторы, мистер Лефле и мистер Паймерс. Я хочу быть уверенным, что на корабле остались надежные люди. Этот человек говорил мне о каких-то беспокойных туземцах.

Он секунду поколебался, проведя рукой по угловатому подбородку.

– Эй, мистер Ипстал! Вы ведь трижды были на Дзета-3, не так ли?

Офицер-суперкарго “Алголя” горько кивнул.

– Это так, капитан. Если галактические блохи существуют, даю гарантию, что здесь мы их обязательно подцепим.

– Я очень прошу вас, мистер Ипстал, – возмущенно произнес капитан. – Не нужно лишних слов. У вас не особенно изысканная манера выражаться. Хорошо, мистер Ипстал, вам придется отправиться со мной. Может быть, нам удается, э… провернуть здесь кое-какое дельце с местным населением. Туземцы Дзеты-3 чрезвычайно падки на одно слабое наркотическое вещество, которое раньше употреблялось и на Земле. Это продукт, добываемый из растений и называемый “табак”. Вы слышали о нем?

– Конечно, сэр. Это злая штука. Вы хотите продать его туземцам?

– Табак – не запрещенный наркотик, мой дорогой. Я мудро предусмотрел это и взял на борт несколько тюков этого вещества. Итак, с вашим талантом торговца, вы должны оценить то, что мы должны получить за этот хлам. Здесь находят переливающиеся кристаллы Билла, которые на Земле ценятся чрезвычайно высоко. Они-то нам и нужны.

– Как вам угодно, – сдержанно ответил Ипстал. – Вы ничего не можете сказать о причинах беспокойства среди туземцев?

– Я? – Капитан вздрогнул. – О, об этом говорил человек из централи связи. В этом есть огромная разница, не так ли?

Ипстал спокойно кивнул и поинтересовался, не сходить ли ему в арсенал.

– Но не берите слишком много оружия, – предупредил капитан. – В конце концов мы мирные свободные торговцы. Кроме того, существует закон, охраняющий туземцев. Ну, а теперь идите.

Офицер повернулся, но споткнулся на полушаге, услышав слова:

– И вы, сынок, тоже будете сопровождать нас.

Указательный палец капитана был направлен на Фискуса Боулдера, который навытяжку стоял перед ним.

– Так точно, сэр, – оглушительно рявкнул он на всю централь.

– Очень хорошо. Хочется посмотреть, как вы проявите себя в качестве офицера свободного корабля вольных торговцев. Итак, вы идете с нами.

Главный Инженер издевательски усмехнулся, а навигатор Киленио задумчиво нахмурил лоб. Ипстал, казалось, задыхался.

– Капитан, уж не думаете ли вы, что нам могут понадобиться такие неопытные люди? – спросил он. Губы его дрожали.

– Что? Все должны когда-то начинать. Мистер Боулдер идет с нами. Он вполне видный малый. И производит впечатление. Вы все поняли, Боулдер?

– Так точно, сэр, – воодушевленно еще раз рявкнул Фискус.

– Я приятно удивлен вашей дисциплинированностью, мистер Боулдер, – похвалил его Кестер Потом отдал приказ: – За работу!

Фискус сделал образцовый поворот кругом. Другие офицеры растерянно смотрели на капитана, который, казалось, тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

– Ну да, это так, – покашливание выдало его смущение. – С вами плохо, Лефле?

Главный Инженер покачал головой. Непонятное поведение Старика начисто заткнуло ему рот.

Глава 7

Парень позволил мне заглянуть в дуло ядерного излучателя. У меня сперло дыхание. Одновременно он жестом показал, что я могу считать себя покойником.

– Боулдер, опустите ствол! – крикнул я.

Он удивленно взглянул на меня, потом опустил ядерный излучатель.

– Да, мистер Ипстал. У вас что-нибудь не так?

На его лице появилось выражение глубокой озабоченности. И только беспомощно покачал головой.

– Человече, разве так обращаются с атомным излучателем? – сказал я ему. – Разве вы, офицер Флота, никогда не держали в руках такого оружия? Во имя всех грехов Галактики, никогда и ни на кого не направляйте дуло оружия. Впредь больше никогда не делайте этого. О’кей?

Фискус был смущен, как юная девушка перед первым поцелуем.

– Нет, пожалуйста, нет, – успел пресечь его я, прежде чем он начал свои жалобные извинения. – Уж не надо мне вашей мотивировки. Вы знаете устройство этого оружия?

Тогда он робко кивнул и начал излагать принцип действия ядерного излучателя с такими подробностями, что у меня заныли зубы. Кроме этого, он сообщил мне, что луч ядерной плазмы, вырывающийся из дула излучателя, не несет заметных энергетических потерь и, попадая в цель, создает на поверхности последней температуру в триста тысяч градусов. Нужно очень тщательно соблюдать настройку мощности этого оружия. Точное попадание в цель гарантирует только длительная тренировка.

Было совершенно бессмысленно остановить водопад его слов. Если Умник Фис начинал о чем-то говорить, его внезапно пробуждающийся темперамент едва ли можно чем-то укротить. Я обнаруживал в нашем Третьем все новые и новые качества.

Потрескивание в динамике вывело и меня из этого двусмысленного положения.

Старик проревел мое имя на весь “Алголь”, и Фис отреагировал на это именно так, как я и предполагал.

– Всеблагий боже, – побледнев, сказал он. – Капитан опять не в духе?

Я растерянно смотрел на него, стараясь понять, серьезно ли он задал свой вопрос. К этому я еще должен добавить, что Фис до сего часа ни разу не осмелился назвать капитана Стариком. Для него, казалось, это было смертным грехом.

– Нет, просто он поднес микрофон вплотную к губам, – ответил я с сарказмом.

Фискус отреагировал на это смущенным смешком, из которого я сумел все же понять, что он счел мое замечание неумной шуткой.

– Вот кобура для вашего излучателя. Вы знаете, что можете использовать это оружие только в исключительном случае. Не забудьте зарядить его. Я хочу лично видеть это.

Он взял два тяжелых, тщательно изолированных магазина, в которых находилась ядерная плазма. Третий магазин он аккуратно вставил в бластер и поставил оружие на предохранитель.

– Ни в коем случае не выпускайте первый заряд в камеру реакции, – обеспокоенно предупредил я. – Но оружие всегда должно быть готово к бою. Понятно?

– Но, мистер Ипстал, – сказал он и укоризненно посмотрел на меня.

Я дал ему легкий радиофицированный шлем со встроенным внутрь маленьким экранчиком и заменил маленький ранец с охлаждающей установкой. Мы облачились в снаряжение А-5, которое было идеально приспособлено к климатическим условиям Дзеты-3. Для сухого пыльного мирка со средней температурой плюс сорок пять градусов по Цельсию такой костюм подходил как нельзя лучше.

– Куда, черт побери, вы пропали, Ипстал? – снова раздался угрожающий голос из динамика. – Идите, пожалуйста, к нижнему шлюзу.

– Быстрее! – сказал Умник Фис и тотчас же помчался прочь. Я огромными шагами последовал за ним.

Когда мы влетели в помещение, отделенное толстой переборкой, дорогу нам преградил разъяренный человек.

– Стой! Ни один из вас не выйдет отсюда, пока я не найду вора! – вскричал доктор Билдер, наш бортовой врач.

Я удивленно стоял перед ним, а Фискус предусмотрительно спрятался за мой торс.

– Что вы имеете в виду, док? – осведомился я, сбитый с толку, тем более что далеко впереди виднелась фигура Старика. Он, казалось, уже знал, что здесь происходит. Вокруг нас беспомощно стояли и другие члены экипажа. Я постепенно терял терпение

– Что я имею в виду? – воскликнул доктор. – Многое, очень многое, мой дорогой. Кто-то залез в мой шкафчик с сильнодействующими лекарствами. Я не понимаю, как он мог узнать о кодовом ключе электронного запора, но оттуда бесследно и безвозвратно исчезло около двадцати граммов парастимулина. Двадцатью граммами этого сильнодействующего стимулятора можно убить сотню нормальных человек. Уже 0,05 грамма достаточно для того, чтобы восстановить его от полного истощения, нужно пролежать в клинике для восстановления не менее четырнадцати дней. Если только человек вообще останется жить. Итак, где эти двадцать граммов: вы, мерзавцы? Кто из вас украл яд?

Глаза его сверкали таким гневом, что Умник Фис сначала позеленел, затем пожелтел и наконец стал пурпурно-красным.

– Но, сэр… я имею в виду, доктор. Я не делал этого… Я…

– Кто имеет в виду вас? – крикнул тот Фискусу. – Конечно, это сделали не вы. Я могу поверить в это. Но все же, несмотря на это, я хотел бы знать, кто же украл лекарство из моего шкафчика! Ну?

– Хватит, док, – прогремел Старик со всем возможным достоинством. Глаза его, казалось, буравили мой мозг.

– Ипстал, я спрашиваю вас, взывая к вашей чести, это вы украли стимулятор?

– Нет, – прошипел я. – Нет и еще раз нет! Кроме того, еще четыре недели назад вы совершенно серьезно заявили, что у меня нет и никогда не было чести.

– Забудьте это, – великодушно произнес он.

Излучая абсолютный авторитет, он повернулся к доктору Билдеру.

– Мы уладим это. Глайдер уже ждет снаружи. А вы обыщите весь корабль. Мистер Ипстал и мистер Боулдер также не крали яда, как не делал этого я. Ну!

– Э… извините, сэр, я… из курса ксенологии, я узнал, что…

Старик молча бросил на него уничтожающий взгляд.

– Речь здесь не об этом, мистер Боулдер! Последуете же вы, наконец, за мной?

Фис, находившийся впереди меня, ступил на маленькую платформу. Я со смешанным чувством последовал за ним.

Куда же исчезло это чертово снадобье? Два года назад я испытал его на себе, когда после исследовательского этапа я в течение двадцати четырех часов блуждал в пустынных горах. Это было на другом конце Млечного Пути. Я, совершенно вымотавшись, проглотил точно 0,05 грамма этого лекарства и словно стал гигантом. Если бы там были деревья, несомненно, это они стали бы жертвами моей неслыханной силы.

Что же вор хотел сделать с этим веществом? Двадцать граммов это не шутка!

Старик подтолкнул меня в спину вниз и я, как лунатик, ступил на платформу. Почва планеты все же была в сорока метрах под нами, а сила тяжести на Дзете была равна 0,85 земной.

– Будьте внимательны, – крикнул он мне, а затем проревел вниз: – Лефле, мы вернемся в ближайшие два часа. Позаботьтесь о том, чтобы кибервертолет был готов, и погрузите в него тюки табака. Мы привезем с собой переселенцев. Ясно?

Лефле что-то крикнул в ответ, но что, я так и не сумел понять. Да. Старик не хотел отказываться от своих торговых операций.

Поселенцы, солдаты космического флота и служащие всемогущей ОГП были настолько разумны, что на этой, погруженной в пыль планете, отказались от воздушного транспорта. Частички пыли делали затруднительным использование радара, и потому из-за отказа приборов здесь уже произошло несколько серьезных катастроф.

И в этом отношении Дзета-3 была все еще более дикой, чем Марс, пылевые облака которого по крайней мере были не очень ионизированы. На этой же планете ионизация была результатом действия высоких энергий.

Итак, в глайдере ожидал полномочный посол ОГП на планете Дзета-3. Глайдер парил над поверхностью планеты на несущем магнитном поле.

Плоский, с отточенным острым носом глайдер низко висел над раскинувшимся под ним полем космодрома. Космодром был построен с особой тщательностью, так как ОГП имел на Дзете-3 опорную базу с новейшими верфями и огромными складами продовольствия и снаряжения. Кроме того, здесь были поселения двух огромных торговых компаний, которые тоже имели на этой планете несколько верфей и складов.

Для вольных торговцев была отведена самая дальняя часть космодрома. Около поселений они даже не имели права совершать посадку.

Старик небрежно нажал на кнопку. Механический голос бездушно уведомил нас, что следует направиться к главному поселению ОГП.