Текст книги "Голос мертвых"

Автор книги: Брайан Ламли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

Однако теперь, после этого телефонного звонка, у Дарси появились некоторые другие дела и заботы Обстоятельства менялись с такой скоростью, что он только диву давался. Сандра, однако, наблюдала всю гамму эмоций, отражавшихся на его лице во время телефонного разговора. И вот теперь, уловив в его мозгу некую смесь смущения, облегчения и одновременно потрясения, как ей показалось, она не удержалась от вопроса.

– В чем дело?

Дарси поднял на нее глаза, и его затуманенный взгляд прояснился Он обернулся и сказал, обращаясь к сидевшему рядом агенту:

– Эдди, поднимитесь, пожалуйста, наверх и составьте Джо компанию, если вы, конечно, не возражаете А когда Уэллесли проснется, объявите ему, что он арестован.

– Что?! – воскликнул тот, недоверчиво глядя на Дарси и ровным счетом ничего не понимая. Дарси кивнул, подтверждая свои слова.

– Звонил дежурный офицер. Рядом с ним находился и министр. Похоже, наш приятель. Норман Гарольд Уэллесли весело проводил время с весьма подозрительной личностью из русского посольства. Его немедленно отстраняют от работы, и мы должны препроводить его в MI 5 для дальнейшего выяснения обстоятельств. А это значит, что я вновь занимаю кресло руководителя. Во всяком случае пока.

Когда Эдди вышел и поднялся наверх, Дарси вновь повернулся к Сандре.

– Да, все это правда, но это еще не все Беда приходит не одна. У нас серьезные неприятности.

– У нас? – Она отрицательно покачала головой. – Нет, не у нас, потому что я выхожу из игры, что бы там ни случилось. Я думаю, что и вы тоже. Что ж, можно отложить вопрос о вашей отставке, но только не о моей Я по горло сыта этим отделом.

– Да, понимаю, – ответил он. – И я, конечно же, прежде всего имел в виду себя, а не вас, когда упомянул о неприятностях. Речь идет не только о деле, но и о личных проблемах. И боюсь, что не смогу уволиться, пока все не прояснится до конца Но, насколько я понял, вы ничего не желаете знать об этом Или я не прав?

– Я думаю, что знание мне не повредит.

– Речь идет о Кене Лейрде и Треворе Джордане, – начал он. – Они были отправлены на остров Родос в Эгейском море, чтобы проследить за передвижением грузов наркотиков в Средиземноморье. А вот теперь выясняется, что они провалили задание. Причем весьма серьезно.

– Насколько серьезно?

Сандра была знакома с обоими. Джордан, сам будучи телепатом, всегда оказывал ей помощь и поддержку. Она знала, что эти двое очень талантливы и обладают безупречной репутацией.

– Все очень плохо, – Дарси покачал головой – И очень странно, непонятно Я сам должен во всем разобраться Эти двое мои самые близкие друзья – Странно? – переспросила она. – В чем заключается странность?

– В последние несколько дней у Тревора были некоторые незначительные проблемы Они считали, что псе дело в переедании, или неумеренной выпивке, или еще в чем-то в этом роде. А теперь он, похоже, превратился в буйнопомешанного... точнее, вел бы себя так, если бы не находился в психиатрической клинике Родоса под воздействием успокоительных средств А прошлой, нет, позапрошлой ночью – когда я вот так выматываюсь, я перестаю ориентироваться во времени – Кена Лейрда выловили из воды в бухте с огромной шишкой на голове, словно он сильно обо что-то ударился. Обычное сотрясение мозга. Вот только до сих пор почему-то нет никаких признаков выздоровления. На мой взгляд, все это весьма дурно пахнет.

– Что? – пробормотал Гарри Киф, пытаясь сесть и чувствуя горечь во рту.

Дарси 11 Сандра мгновенно подскочили к нему. Кларк помог ему сесть, поддержал, а Сандра нежно обхватила его за голову.

– С тобой все в порядке, Гарри? – она гладила его по волосам и целовала в лоб.

Он высвободился из ее объятий, облизал губы и попросил:

– Милая, будь добра, сделай мне чашечку кофе. – Как только Сандра вышла, он повернулся к Дарси:

– Имена, – произнес он одно лишь слово.

– Что?

– Вы упомянули имена каких-то людей, – пояснил Гарри, с трудом заставляя язык слушаться и произносить слова.

– Я слышал о них и встречался с ними в отделе. – Он поморщился. – Господи, как противно во рту!

– И вдруг, словно припомнив что-то, широко раскрыл глаза. – Боже, ведь этот идиот стрелял в меня! А потом... – он резко выпрямился и внимательно обвел взглядом комнату.

– Это было вчера вечером, Гарри, – сказал ему Дарси, догадываясь, что он ищет. – А теперь... теперь их нет. После того как ты приказал им, они ушли.

Взгляд Гарри стал спокойнее, но вместо тревоги в нем появилась горечь сознания того, что его предали.

– Вы были здесь, – укоризненно произнес он, – вместе с Уэллесли...

Дарси не стал отрицать.

– Да, – сказал он, – был, но в последний раз. Я действовал по приказу, вернее пытался, но это, конечно, не оправдание. Я был здесь, хотя мне не следовало так поступать. Но отныне... я должен сделать еще одно дело, а потом я навсегда покину отдел экстрасенсорики Думаю, что шпионаж не по мне. Это не мое дело, Гарри. И я твердо уверен, что не смогу делать гадости своим друзьям. А что касается Уэллесли... думаю, что отныне он не причинит вам беспокойства.

– Что?! – Гарри смертельно побледнел. – Не хотите же вы сказать, что они...

– Нет, – покачал головой Дарси. – Нет, они ничего с ним не сделали. Вы приказали им уйти, и они ушли. А потом вы отключились.

– Что ты там говорил об именах? – спросила вошедшая с кофе для Гарри Сандра.

Гарри сделал большой глоток горячего кофе и энергично затряс головой.

– О Господи! Моя голова!

Достав из сумочки таблетки, Сандра протянула их Гарри. Он положил их в рот и запил.

– Ах да, имена, – произнес он. – Имена сотрудников отдела. Вы говорили о них, когда я начал приходить в себя.

Дарси рассказал ему о Лейрде и Джордане, и пока он говорил, лицо Гарри потемнело и даже, казалось, осунулось. Когда Дарси закончил, Гарри повернулся к Сандре – Ну, что ты об этом думаешь? Она непонимающе пожала плечами.

– Что ты хочешь этим сказать, Гарри? – И вдруг до нее дошло и она выдохнула шепотом:

– КЕНЛ и ТДЖР!

Теперь настала очередь Дарси удивляться, и он озадаченно спросил:

– Может быть, вы потрудитесь что-либо мне объяснить?

Гарри поднялся, слегка покачнулся и направился к дверям, ведущим во внутренний дворик. Он был по-прежнему в пижаме.

– Осторожно! – предостерегающе воскликнул Дарси. – Там полно битого стекла. Боюсь, мы даже не подумали о том, чтобы его убрать.

Гарри обошел то место, где валялись осколки, сдернул одеяло и пошел по направлению к саду. Они последовали за ним. Он босиком пересек лужайку и указал на лежащую на траве новую кучу камней.

– Вот, – сказал он. – Вот чем они занимались, когда на меня напал Уэллесли, чему вы можете постараться найти объяснение как-нибудь на досуге, когда у вас будет парочка свободных недель. – Последние слова обращены были к обоим сразу.

– Гарри! – протестующе воскликнула Сандра. – Я не имею к этому никакого отношения!

– Но ты же работаешь в отделе!

– Уже нет, – ответила она и торопливо, боясь, что вот-вот может его потерять, продолжила:

– Постарайся понять меня, Гарри. Поначалу ты был для меня лишь очередным заданием, но уже тогда отличавшемся от всех остальных. К тому же мне сказали, что все это делается ради твоей же пользы. Но они не предвидели, да и в мои планы это не входило, что я влюблюсь в тебя. Но это случилось, и теперь пусть они подавятся своей работой!

Гарри слабо улыбнулся в свойственной ему одному манере, но тут же снова слегка покачнулся. Сандра тут же обхватила его руками, чтобы поддержать.

– Тебе не следует сейчас даже вставать с постели. Ты просто ужасно выглядишь, Гарри!

– У меня все еще немного кружится голова, вот и все, – ответил Он. – Как бы то ни было, я слышал весь ваш разговор, когда только начал приходить в себя. И черт побери, у меня такое ощущение, что я всегда знал о твоей принадлежности к отделу. О том, что ты и старина Беттли тоже работаете на них. Ну и что? Я и сам когда-то был одним из них. И давай посмотрим правде в глаза: я могу рассчитывать на всю возможную помощь?

Дарси, нахмурившись, не сводил глаз с камней.

– Неужели это означает именно то, о чем я думаю? – спросил он, и все принялись разглядывать буквы недописанного слова:

РОДС – Да, Родос, – кивнул Гарри. – Они не успели закончить “О” и не поставили на место “О, вот и все. И теперь все сходится.

– Сходится с чем? – в один голос спросили Дарси и Сандра.

Гарри смотрел на них, даже не пытаясь скрыть свой страх.

– С тем, о чем я молил Бога, чтобы этого не случилось, но в то же время постоянно ждал, с тех пор как вернулся из мира Вамфири, – ответил он, потом поежился и добавил:

– Давайте вернемся в дом.

Больше он в данный момент ничего сказать не захотел...

* * *

Когда Уэллесли проснулся и Дарси объявил ему, что его ждут крупные неприятности, он поначалу вознегодовал. Но когда лицом к липу столкнулся с Гарри, он сник. Уэллесли понимал, что ему крупно повезло, что он не стал убийцей, он знал и о том, что Гарри не позволил мертвым убить его, хотя имел на это полное право, и винить Гарри в этом убийстве никто бы не стал. Уэллесли было хорошо известно, чего стоило Гарри обращение к мертвым и каких усилий ему стоило отослать их прочь. Потому Уэллесли рассказал все: как он был завербован Григорием Боровицем, высоко оценившим его “негативный талант”, – невозможность для кого бы то ни было проникнуть в его разум и прочесть его мысли; как он был тайным агентом и пребывал в бездействии, пока его не заставили действовать активно.

Основной интерес для них представлял, конечно же, Гарри, но, когда они убедились в том, что он уже не игрок, они заинтересовались другими направлениями работы отдела. Уэллесли передавал им подробные сведения. Однако, с тех пор как возникло предположение, что Гарри стоит на пороге нового открытия, они задались целью убрать его. Ибо если бы к Гарри вернулись его прежние способности, он стал бы чересчур опасным для них.

Дарси отдал своим людям приказ препроводить бывшего шефа отдела экстрасенсорики в Лондон и передать там с рук на руки кому следует. После этого у него состоялся долгий телефонный разговор с министром. Они говорили о Николае Жарове, с которым вступил в контакт Уэллесли. Он все еще находился на свободе. Его дипломатическая неприкосновенность не позволяла установить за ним слежку и арестовать. Естественно, русскому послу будет выражен официальный протест, от него потребуют выдворения Жарова из страны “за деятельность, не совместимую с...” ну и так далее.

К тому моменту, когда Дарси закончил разговор, Гарри успел выпить кофе и даже позавтракать и стал больше походить на себя. Дарси показалось, что он выглядит спокойным и не столь глубоко погружен в собственные мысли. Он напоминал Дарси карманный фонарик без батареек. В рабочем состоянии он сияет ослепительно ярко, но сейчас в нем нет и намека на свет. А может, он ошибается?

– Когда вы отправляетесь на Родос? – спросил его Гарри.

– Немедленно, как только сумею вылететь. Я сейчас должен уехать отсюда, но прежде мне необходимо было убедиться, что с вами все в порядке. Это мой долг, на самом деле я должен вам гораздо больше. Однако я просто обязан организовать выезд Тревора и Кена, если, конечно, они способны передвигаться. Кроме того, попытаюсь выяснить, с чем именно им пришлось там столкнуться. Их коллега-грек все еще там, возможно, он сумеет каким-то образом помочь мне. – Он задумчиво посмотрел на Гарри – Честно говоря, я надеюсь, что и вы поможете мне, Гарри Я имею в виду эти... послания, которые вы получали и все прочее Гарри кивнул в ответ.

– У меня на этот счет свои подозрения, но лучше вам молить Бога, чтобы я ошибался. Видите ли, я уверен, что мертвые не причинят мне вреда, они не станут намеренно это делать. И все же, видимо, дело имеет столь важное значение для них, а может быть, для меня, что создается впечатление, будто они всеми силами пытаются вызвать меня на разговор. Однако мой сын потрудился на совесть. Я не помню в подробности своих снов, во всяком случае тех, которые посылают мне они, и я не имею права даже пытаться найти им объяснение. А что касается бесконечности Мёбиуса... Бог мой, я не способен даже к двум прибавить два, чтобы не получилось пять.

Дарси Кларк на себе испытал, что такое пространство Мёбиуса Однажды Гарри взял его туда с собой, и они путешествовали от этого дома до штаб-квартиры отдела экстрасенсорики в Лондоне, то есть на расстояние в несколько сотен миль. Этот полет Дарси не забудет никогда в жизни и надеется, что он никогда не повторится, сколько бы еще он ни прожил. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, тот день ясно сохранился "у него в памяти.

На всем протяжении пространства Мёбиуса царила бесконечная темнота, существовавшая еще до рождения мира. Там не было абсолютно ничего, лишь неведомые глубины. Дарси тогда подумал, что именно отсюда Господь Бог отдавал свои распоряжения. В первую очередь то, что гласило – “Да будет свет!"

Там не было воздуха, как не существовало времени, и Дарси не испытывал потребности дышать. Время отсутствовало, отсутствовало и пространство – две важнейшие сущности материальной вселенной. Но Дарси не разлетелся на части, ибо лететь было некуда.

Единственной нитью, связывавшей Дарси с его разумом и самим существованием, был Гарри, которого он не мог видеть, ибо не было света. Но он ощущал пожатие его руки. Возможно потому, что Дарси и сам был психологически одарен, он чувствовал, что имеет представление о том месте, в котором находится. Так, например, он знал, что оно существует, ибо он здесь находится, и, ощущая присутствие рядом с собой Гарри, он был уверен, что бояться нечего, к тому же его дар не воспрепятствовал его проникновению сюда. А потому, даже находясь в состоянии крайнего смущения, почти паники, он сохранил способность отдавать себе отчет в своих чувствах.

В отсутствие пространства он находился как бы нигде, но при этом – в отсутствие времени как будто всегда. Это было одновременно центром и краем, интерьером и экстерьером. Здесь ничто никогда не менялось, разве что по чьей-либо воле или желанию. Но воля и желание здесь тоже не существовали – они могли быть лишь привнесены сюда кем-либо, например Гарри Кифом. Гарри был всего лишь человеком, но то, что он с помощью пространства Мёбиуса способен был делать, можно было назвать... как бы это сказать... божественным... А что если здесь появится сам Господь Бог?

И вновь Дарси вспомнил о Боге, который произвел великую перемену в бесформенной пустоте и своей волей создал Вселенную. Но тут же в голову ему пришла и другая мысль: мы не должны здесь находиться, это место предназначено не для нас...

– Я хорошо понимаю, что вы сейчас чувствуете, – сказал ему тогда Гарри, – потому что и сам когда-то чувствовал то же самое. Однако не пугайтесь. Пусть все идет, как идет, а вы примите это таким, как есть.

Неужели вы не ощущаете магию всего, что вас сейчас окружает? И разве не волнует это вас до самых, глубин души?

И Дарси вынужден был признать, что открывшийся ему неведомый мир действительно возбуждает его до трепета, но одновременно лишает воли и разума, сводит с ума.

И тут, словно не желая томить его и дальше, Гарри указал Дарси на проем двери в будущее. Заглянув туда, они увидели хаотическое переплетение миллионов, нет, даже миллиардов ярко голубых нитей, четко видимых на фоне вечной бархатной черноты. Их можно было бы принять за метеоритный дождь, однако они не бледнели и не исчезали, а оставались словно нарисованными на поверхности неба, точнее отпечатанными во Времени. Но самым непонятным и таинственным было то, что две из этих нитей – два извилистых тонких потока голубого сияния исходили от самих Дарси и Гарри, изливались из них и стремительно уносились в будущее...

Это были голубые нити человеческих жизней, существования всего Человечества, проносящиеся через пространство и время... Но в этот момент Гарри закрыл эту дверь и открыл другую – в прошлое.

Мириады голубых линий жизни были видны и здесь, но на этот раз, в отличие от будущего, они не простирались в туманную даль, а сжимались, сужались и сокращались, отходя от далеко мерцающего источника своего происхождения.

Дарси больше всего потряс тот факт, что он сумел увидеть само зарождение Человечества...

– Как бы это ни было, – голос Гарри вернул Дарси к действительности. – Я еду с вами. На Родос. Вам, возможно, потребуется моя помощь.

Дарси удивленно уставился на него. Таким спокойным, решительным и уверенным он не видел Гарри уже... уже очень и очень давно.

– Вы едете со мной?

– Они ведь и мои друзья тоже, – быстро заговорил Гарри. – Возможно, я не был так близко, как вы, знаком с ними, но когда-то я во всем доверял им, а они верили в меня, в то, что я делаю. Они участвовали в операции, связанной с Бодеску. Они очень талантливы и к тому же имеют бесценный опыт в... во всех этих вещах. Кроме того, как мне кажется, мертвые хотят, чтобы я отправился туда. А самое главное – мы не можем позволить, чтобы с такими людьми, как эти двое, что-либо произошло. Особенно сейчас.

– Мы не можем позволить? Кто это мы, Гарри? – Дарси вдруг ощутил непонятную тревогу и напряженно ждал ответа от Гарри.

– Вы, я, весь мир.

– Неужели все так серьезно?

– Не исключено, что да. А потому я еду с вами.

– И я тоже, – внимательно глядя на обоих, сказала Сандра.

– Нет, если все действительно обстоит так, как он думает, вам ехать нельзя, – покачал головой Дарси.

– Но я же телепат, – возразила она, – и могу помочь вам с Тревором Джорданом. Мы с ним всегда легко читали мысли друг друга. И кроме того, если помните, он и мой друг тоже.

– Ты разве не слышала, что сказал Дарси? – спросил Гарри, беря ее за руку. – Тревор сошел с ума, он лишился разума.

Сандра поморщилась и раздраженно заметила:

– Какое это имеет значение, Гарри? Разум не затухает, не исчезает – и ты лучше, чем кто бы то ни было, это знаешь. Он никуда не делся, с ним просто не все в порядке. И я, заглянув в него, смогу определить, что именно с ним произошло.

– Мы зря теряем время, – нетерпеливо вступил в разговор Дарси, начиная уже беспокоиться. – Ладно, решено. Едем втроем. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?

– Я готов, – ответил Гарри. – Мне необходимо не более пяти минут, чтобы взять несколько вещей.

– А мне нужно лишь взять из дома паспорт, когда мы будем проезжать через Эдинбург, – пожала, плечами Сандра. – Это все, потому что остальное, если понадобится, я куплю там.

– Прекрасно! – сказал Дарси. – В таком случае вызывайте такси, а я помогу Гарри упаковать вещи. Если будет время, я свяжусь со штаб-квартирой из аэропорта. Поехали!

Мертвые в своих могилах с облегчением вздохнули. Гарри вздрогнул, ибо, как ему показалось, он услышал этот всеобщий вздох облегчения. Он не испытывал страха, не ощущал угрозы – он просто знал... Его друзья, живые друзья, при этом, естественно, ничего не заметили и ни о чем не подозревали.

* * *

Николай Жаров, который никому из этих троих не был известен, тем не менее присутствовал в Эдинбургском аэропорту, наблюдая за их отъездом. Он также находился и на берегу реки, вооруженный мощным биноклем с прибором ночного видения образца КГБ, в тот момент, когда Уэллесли появился в доме Гарри в Боннириге. Он видел, кто вышел из сада и тяжелой, нетвердой поступью направился обратно в свои полуразрушенные могилы на расположенном в полумиле отсюда кладбище. Он все это видел и знал, кто они, и от этого знания выглядел обескураженным, пребывал в недоумении.

Однако это не помешало Жарову составить шифровку и отправить ее через посольство по каналам КГБ. А потому спустя очень короткое время советским разведслужбам уже стало известно, что Гарри Киф находится на пути к Средиземному морю.

* * *

В половине седьмого утра по местному времени Манолис Папастамос встретил их в родосском аэропорту. Пока они ехали в такси до этого исторического города, он как всегда эмоционально и пылко поведал им обо всем, что было ему известно. При этом, однако, он ни словом не упомянул о Джанни Лазаридисе, поскольку не видел связи между ним и тем, что произошло.

– А как Кен Лейрд сейчас? – поинтересовался Ларси.

Папастамос был невысок, худощав, жилист и смуглокож, с блестящими черными вьющимися волосами, по-своему красив, импульсивен, все время жестикулировал. Однако сейчас он выглядел обеспокоенным, утомленным и измученным.

– Я сам не понимаю, в чем здесь дело, – он несколько раз недоуменно и обескураженно пожал плечами и поднял руки кверху. – Я ничего не знаю и сам себя за это виню. Но... этих двоих понять не так-то просто. Кто они? Полицейские? Очень странные полицейские. Мне показалось, что они знают очень многое, причем знают наверняка, но они никогда не объясняли мне, откуда им известны все эти вещи.

– Да, они весьма необычные люди, – согласился с ним Дарси. – Так что все-таки с Кеном?

– Он тонул, на голове у него была шишка. Я вытащил его в бухте на камни, выкачал из него соленую воду и бросился за помощью. Джордан ничем не мог мне быть полезен, потому что он сидел на молу возле старых ветряных мельниц и все время лишь что-то бормотал себе под нос. Он словно вдруг... ни с того ни с сего сошел с ума. И потом находился все в том же состоянии. Но с Лейрдом все было в порядке. Клянусь! У него была лишь шишка на голове – и больше ничего. А теперь...

– Теперь? – переспросил Гарри.

– А теперь врачи говорят, что он может умереть, – Папастамос, казалось, вот-вот заплачет. – Я сделал все возможное, все, что было в моих силах! Клянусь!

– Вам не следует себя ни в чем винить, Манолис, – сказал ему Дарси. – В том, что произошло, вашей вины нет. Скажите, мы можем увидеть его?

– Конечно, мы сейчас как раз едем в больницу. Если хотите, вы можете повидаться и с Тревором. Правда... – он снова пожал плечами, – от того парня вам едва ли удастся чего-либо добиться. Господи, мне так жаль, так жаль.

Больница располагалась в стороне от Папалуки, одной из главных магистралей Нового города. Это было обширное строение, фасад которого тянулся на добрую сотню ярдов, занимавшее довольно большую территорию.

– Одно крыло здания, в котором располагаются клиника и амбулатория, предназначено главным образом для обслуживания туристов, – начал объяснять Папастамос, когда такси въезжало в ворота, ведущие на территорию больницы. – Сейчас здесь почти пусто, но в июле и августе работы бывает невпроворот. Переломы, сильные солнечные ожоги, сердечные приступы, укусы насекомых, порезы, царапины... Кен Лейрд лежит в отдельной палате.

Велев водителю подождать, он прошел в боковое крыло, туда, где в кабинке сидела девушка-регистратор г приемного отделения и подстригала щипчиками ногти. Увидев Папастамоса, она резко вскочила на ноги и, задыхаясь от волнения, быстро заговорила с ним по-гречески. Папастамос ахнул и побледнел как мел.

– Вы опоздали, друзья мои! – воскликнул он. – Он... умер! – Он поочередно обвел глазами Сандру, Дарси и Гарри и покачал головой. – Мне нечего больше вам сказать.

В первый момент они настолько опешили от этого известия, что не нашлись, что ответить.

– И все-таки мы можем хотя бы увидеть его? – спросил наконец Гарри.

Он был одет в светло-голубой пиджак, белую рубашку и слаксы и выглядел совершенно спокойным. Он, как и остальные, спал в самолете, пытаясь компенсировать хроническое недосыпание в предшествующий путешествию период. При этом, несмотря на все трудности, связанные с поездкой, Гарри выглядел лучше своих спутников. В отличие от Сандры и Дарси, лицо его выражало хладнокровие и решительность. Папастамос не заметил в нем и следа печали. “У этого Гарри Кифа холодная кровь”, – подумал про себя грек.

Однако он ошибался – просто Гарри давно уже научился воспринимать смерть иначе, чем все другие люди. Кен Лейрд перестал существовать здесь, в этом мире, физически и материально, телесно. Но он не умер окончательно. В нем погибло не все. Гарри понимал, что Кен сейчас, возможно, ищет его, отчаянно пытается с ним связаться, вовлечь его в разговор мертвых. Но дело в том, что Гарри запрещено было слышать его и запрещено отвечать ему, даже если ему удастся его услышать.

– Увидеть его? – переспросил Папастамос. – Конечно же, можете. Но девушка сказала мне, что сначала с нами хочет встретиться врач. Его кабинет вот там. – И он повел их по прохладному коридору, свет в который проникал сквозь высокие узкие окна.

В маленьком кабинетике они отыскали врача – невысокого лысого человека в очках с толстыми линзами, чудом державшихся на кончике носа. Он подписывал какие-то бумаги и ставил на них печати. Когда Папастамос представил ему своих спутников, доктор Сакелларакис мгновенно стал выражать им искреннее соболезнование по случаю такой тяжелой утраты, выказывая свое понимание и сочувствие. Печально качая головой, он обратился к ним на ломаном английском:

– Эта опухоль на голове Лейрда... я боюсь, леди и джентльмены, что это не просто шишка. Вероятно, были внутренние повреждения. Трудно сказать с уверенностью до получения окончательных результатов аутопсии, вскрытия, но я думаю, что причина смерти кроется именно в этом. Повреждение... тромб в кровеносных сосудах... что-то в этом роде... – Он снова печально покачал головой и пожал плечами.

– Мы можем его увидеть? – снова спросил Гарри и добавил уже на ходу, следуя за указывающим дорогу врачом:

– Когда назначено вскрытие?

– Через день... или два, – сказал грек. – Когда все будет готово. В любом случае скоро. До этого момента тело будет находиться в морге, куда я его отправил.

– А когда именно он умер? – не унимался Гарри.

– Точно? До минуты? Неизвестно. Могу назвать лишь приблизительный час. Около... 18 часов?..

– В шесть часов по местному времени, – сказала Сандра. – Мы в это время были в самолете.

– Вскрытие обязательно должно состояться? – Гарри была ненавистна сама мысль об этой процедуре, ибо он знал, какое воздействие оказывает на мертвых некромантия. Драгошани был некромантом. Как же ненавидели и боялись его мертвые! Конечно же, это не одно и то же. Лейрд попадет в опытные руки патологоанатома и ничего не почувствует, потому что тот обладает мастерством хирурга в отличие от палача и мучителя. И все же, Гарри это было не по душе.

– Таковы правила! – Сакелларакис воздел руки кверху.

Палата Лейрда был маленькой, белоснежной, чистой, можно сказать – стерильной. Он лежал, вытянувшись во весь рост на каталке с головой, укрытый простыней. Кровать, на которой он провел последние дни, уже застелили свежим бельем, а окно плотно закрыли, чтобы в помещение не залетали мухи. Дарси осторожно откинул простыню с лица Лейрда и вдруг резко отшатнулся в испуге. Стоявшая рядом с ним Сандра тоже вскрикнула и отскочила. Лицо Лейрда было искажено до неузнаваемости.

– Это спазм, – понимающе кивнув, пояснил Сакелларакис. – Контрактура мышц. Работник морга все исправит, и тогда он будет выглядеть спокойно спящим.

Гарри не отступил назад – напротив, он склонился над Лейрдом и внимательно вглядывался в его лицо. Экстрасенс был холоден, кожа его приобрела серый оттенок, тело уже охватило трупное окоченение, однако выражение его лица настораживало, было в нем что-то странное, непонятное. Рот приоткрылся словно в крике, в левом его уголке верхняя губа приподнялась, обнажив блестящие белые зубы. Все лицо в целом было перекошено влево, как будто он кричал, не желая смириться с чем-то или увидев нечто невообразимое, такое, во что не мог поверить и с чем не хотел согласиться.

Глаза были закрыты, но чуть ниже бровей Гарри увидел две одинаковые щели в коже век, четко выделявшиеся более темным цветом на бледном фоне.

– Ему сделали надрезы? – спросил Гарри у врача-грека.

– Это из-за спазма, – кивнул тот. – Глаза раскрылись, и поэтому я подрезал мышцы. Это обычное явление, ничего особенного.

Гарри провел языком по пересохшим губам, нахмурился, пристально вглядываясь в огромную синюю опухоль, начинающуюся на лбу и уходящую под волосы. В центре опухоли кожа была повреждена, и из-под нее виднелась белая, как рыбье брюхо, плоть. Гарри внимательно осмотрел опухоль, протянул было руку, словно собираясь дотронуться до нее, но потом резко отвернулся.

– Нет, – прошептал он. – Это выражение на его лице... это не спазм... это отчаянный страх... ужас...

В этот момент Дарси Кларк в свою очередь снова посмотрел на Лейрда, потом попятился, сделал шаг, другой назад... еще один, еще... пока наконец не оказался за пределами палаты – в коридоре. Лицо его исказилось, глаза неотрывно глядели на вытянутое под простыней на каталке тело. Следом за ним вышла Сандра, а потом и Гарри.

– Дарси, в чем дело? – тихо спросила охрипшим от волнения голосом Сандра, но Дарси в ответ лишь покачал головой.

– Не знаю, – выдавил наконец он. – Но что бы это ни было, здесь явно не все в порядке. – Охранявший его всю жизнь от опасностей, дар Дарси сработал и в этой ситуации.

Папастамос снова натянул простыню на лицо Дейрда, а потом вместе с Сакелларакисом вышел из палаты в коридор.

– Вы утверждаете, что это не спазм? – врач, склонив голову набок, посмотрел в глаза Гарри. – Вы разбираетесь в подобных вещах?

– Да, мне кое-что известно о мертвых, – ответил Гарри.

– Гарри... он... эксперт, – пояснил уже пришедший в себя Дарси.

– А-а-а... так он врач, – понимающе кивнул Сакелларакис.

– Послушайте, – взволнованно заговорил Гарри, беря его за руку, – вскрытие должно состояться сегодня вечером. После этого – его следует сжечь?

– Сжечь? Вы хотите сказать – кремировать?

– Да, кремировать, превратить в пепел. И не позднее завтрашнего дня.

– О Господи! – воскликнул Папастамос. – А ведь, если не ошибаюсь, Кен Лейрд был вашим другом, не так ли? Не хотел бы я иметь таких друзей! Мне показалось, что вы – хладнокровный человек, но теперь... теперь я думаю, что вы такой же мертвец, как и он!

По лбу Гарри струился холодный пот, он выглядел сейчас совершенно измученным и больным.

– Все дело как раз в том, – начал объяснять он, – что я не считаю его мертвым.

– Вы... не считаете?.. – у доктора Сакелларакиса от удивления отвисла челюсть. – Но я в этом абсолютно уверен: этот джентльмен несомненно мертв!

– Наоборот, он стал бессмертен! – теперь уже твердо повторил Гарри.

Глаза у Сандры широко раскрылись. Так вот в чем дело! Все так и есть! Но Гарри поступает неосторожно. Он настолько шокирован, что говорит чересчур много!

– Ну... это такое английское выражение, – быстро вмешалась она в разговор. – Оно означает, что человек не умер, а просто ушел от нас. Старые друзья... они... покидают нас... Вот что он имел в виду. Кен не умер, он находится в руках Господа.

Или дьявола! – подумал про себя Гарри. Он уже взял себя в руки и был благодарен Сандре за то, что она пришла ему на помощь.