Текст книги "Творя божественное зло (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

В трюме транспорта Афона

Вахмистр Ренк неспроста поручил следить за тревожным пультом именно Францу. Провинившийся рейтар должен был доказать, что усвоил урок, полученный там, где прежде была деревня Тертер. Если он промолчит или хотя бы промедлит, увидев сигнал командирского маячка, то попросту вылетит из отряда. Уж об этом Ренк позаботится. А может быть, вылетит прямо из этого транспорта, это уж какое настроение будет у вахмистра. И надо сказать, в последнее время оно не бывало хорошим.

Франц не был идиотом, хотя частенько поступал далеко не самым умным образом, но в этот раз рисковать не стал. Как только на пульте загорелся сигнал спасательного маячка командира, он тут же привлёк внимание обслуживающего пульт и ещё несколько подобного рода устройств младшего аколита. Тот подсочил к пульту, быстро пробежался пальцами по клавишам, будто играл на сложном музыкальном инструменте. Экран загорелся, показывая карту местности и точку на ней, обозначающую местонахождение командира.

– Жди здесь, – велел Франц аколиту, и умчался за вахмистром.

Пять минут спустя Ренк уже стоял у пульта, выслушивая доклад аколита.

Дни, когда Геблер были лишь военным подразделением Афона давно прошли, организации стали совершенно независимы друг от друга, но существующая в Солярианской империи строгая иерархия ставила Ренка выше аколита.

– Сигнал движется от края Чернолунного леса со скоростью, немного превышающей скорость идущего пешком человека.

– Дай картинку, – велел Ренк.

– Расходование энергии на использование камер высокого радиуса обзора и широкого разрешения нецелесообразно.

– Я не буду повторять.

Ренк был ниже аколита ростом, но благодаря могучему телосложению умудрялся как будто бы нависать над ним. В голосе рыжего вахмистра не было и тени угрозы, однако у юного служителя Афона внутри всё сжалось. Он пробежался по клавишам, переключая экран на камеры дальнего обзора и наводя их на координаты тревожного маячка. Несколько секунд понадобилось ему, чтобы настроить изображение, и стоило Ренку увидеть его, как вахмистр тут же бросился к ангару, где стояли роботы.

– Загружай в память координаты, – бросил он на бегу через плечо. – И отправь запрос на вылет двух Сагиттариев.

Если аколит и хотел что-то возразить, то просто не успел этого сделать – за спиной Ренка уже закрылась дверь.

На окраине Чернолунного леса

Они выбрались из проклятущего леса, и это придало сил обоим. Казалось, даже солнце им в помощь – обитающие в вечной тьме Чернолунного ранкары в полдень были почти слепы. Вот только этот нёсся за ними как привязанный, с каждым шагом сокращая расстояние.

Элли с Феем окончательно выбились из сил, убегая от ранкара – не осталось никакого второго дыхания или чего-то подобного, что должно помогать в минуту смертельной опасности. Мышцы ног горели пламенем, лёгкие разрывались, и только сила воли, которой обоим было не занимать, заставляла их бежать дальше. А потом Элли упала – неудачно подвернулся под ногу камень, и она растянулась на земле по весь рост. Фей обернулся, протянул ей руку, и они замерли.

Несмотря на смертельную опасность, на несущегося за ними ранкара, разевающего пасть в вопле гнева и жестокой радости, они остановились. С ними как будто уже было нечто подобное – они бежали, из последних сил переставляя ноги, а за ними по пятам следовало нечто кошмарное. Куда страшнее громадного разъярённого ящера, готового сожрать их как только доберётся.

Фей помог Элли подняться на ноги, подавив желание обнять её и прижать к себе. Ему отчаянно хотелось сделать это, как будто прежде он уже обнимал её так, но юноша сдержал порыв.

– Беги, – сказал он ей, – а я отвлеку тварь на себя. У тебя остались патроны?

Элли только помотала головой, не в силах выдавить из себя ни слова. Даже переведя дыхание ценой грозящей смертью остановки она не могла говорить.

– Тогда тем более беги, – чуть подтолкнул её вперёд Фей, оставаясь на месте. – Задержу его сколько смогу.

Отважные слова его звучали откровенной глупостью – как может один человек задержать ящера в пятнадцать шарлей ростом и весом, наверное, канов[1] восемь, не меньше. И тем не менее Фей почти грубо задвинул Элли себе за спину, а сам остановился и сжал кулаки готовясь к схватке, которую ему никогда не выиграть.

Луч света ударил ранкара в правый бок, оставив в его могучем теле исходящую воняющим горелым мясом рану. Второй луч последовал за первым через считанные мгновения. Стремительно бьющееся сердце Элли успело сократиться лишь трижды, как сразу два луча превратили голову и грудь ранкара в месиво обугленного мяса и почерневших костей. Ящер не желал смириться со собственной смертью – он прыгнул вперёд, стремясь добраться до добычи. Фей и Элли бросились в разные стороны. Даже умирающий ранкар мог быть смертельно опасен. Его когти описали широкую дугу, хвост хлестнул ещё дальше. И даже впившиеся в широкий бок лучи света не сумели прикончить его достаточно быстро. Фей и Элли покатились по каменистой земле, оказавшись по разные стороны бьющейся в агонии туши ящера. И тут появились их спасители.

Два боевых робота с наспинными крыльями, что помогали им дольше удержаться в воздухе, опускались с небес, подобно ангелам мести, о которых так любят проповедовать клирики Афона. В руках оба держали длинные ружья, видимо, именно они и испускали смертоносные лучи света, прикончившие ранкара. Оба робота приземлились рядом с умирающим ящером. Один из них поставил ногу на обожжённый бок монстра, приставил ствол ружья к его черепу и добил одним коротким импульсом.

– Командир, – донеслось из динамиков второго робота, – где ты?

Элли поднялась с земли, не веря в своё чудесное спасение. Только что она прощалась с жизнью, и тут, словно в сказке, подмога пришла в последний момент. Её бойцы, товарищи по оружию, пришли на помощь, когда казалось, что надежды уже никакой не осталось. Она вскинула руку, показывая Ренку, где стоит, и тот направил своего робота к ней. А вот высунувшемуся с другой стороны трупа Фею, девушка отчаянно замахала руками, надеясь, что Ренк примет это за жест радости. Юноше не стоило показываться – протоколы действий Геблера предписывали уничтожить его. Никаких свидетелей в подобного рода операции оставаться не должно. Тем более ягнят, обитателей Поверхности, чьи жизни вообще ничего не стоят. Хладнокровный и всегда собранный Гельмгольц, пилотирующий второго робота, прикончит Фея также чисто и безучастно, как только что добил ранкара. Для него жители Поверхности не делились на людей и животных – чистокровный уроженец Солярианской империи, гражданин первого класса, считал всех живущих за её пределами зверьём разной степени опасности и полезности.

– Я здесь! – выкрикнула Элли, чтобы привлечь к себе побольше внимания. – Здесь, Ренк!

Тот аккуратно направил к ней своего робота. Гельмгольц потерял всякий интерес к мёртвому ящеру и водил стволом лучевого ружья, выискивая возможную опасность. Как и с ранкаром, Фей был слишком мал, чтобы представлять угрозу для боевого робота, и потому на него никто не обратил внимания. Тем более что он прятался почти у самых ног махины высотой вы восемнадцать с половиной шарлей – подобные гиганты склонны не замечать ничего так близко к себе.

Ренк опустил своего робота на колено и Элли ловко забралась к нему на спину. Там, прямо между наспинных крыльев была закреплена спасательная шлюпка, предназначавшаяся как раз для неё. Как только Элли устроилась внутри, Ренк подал Гельмгольцу пример, первым запустив двигатели на крыльях. Не просто и минуты, как оба робота оторвались от земли и начали, медленно разгоняясь, двигаться прочь от опушки Чернолунного леса. Прочь от смердящего горелой плотью трупа ранкара. Прочь от лежащего рядом с ним Фея.

Элли бросила на юношу взгляд через иллюминатор в спасательной шлюпке, как ей когда казалось, она никогда больше не увидит его. Чувство узнавания, столь яркое и сильное, как в первую их встречу, снова пронзило её, но тут же угасло.

Фей же лежал, привалившись к боку мёртвого ранкара, провожая взглядом стремительно уменьшающихся в размере боевых роботов. Он испытывал то же угасающее чувство щемящего узнавания, но не хотел думать о нём. Вместо этого он пытался сосредоточиться на будущем. К примеру, как бы ему найти дорогу в…

[1] Один кан равен 1.08 т

Глава четвёртая. Город на краю пустыни

Дэзил никогда не мог похвастаться размерами. Пара десятков глинобитных домов, самые большие это две корчмы – та, что почище, и та, что попроще, дом старосты и представительство Афона. Большую часть времени городок пребывал в полусонном состоянии, но стоило только появиться на горизонте повозкам и грузовикам каравана купцов-авантюристов, идущего в направлении Чернолунного леса, как Дэзил оживал и преображался. Корчмы украшали полосками ткани, а на пол стелили лучшие ковры, доставали из запасов бутылки с самым разным спиртным и начинали готовить закуски. В представительстве Афона били в колокол, объявляя о начале трудного времени – того, когда все работают в поте лица с перерывами на короткий сон и скудную трапезу. Кормили в такие дни аколитов с капелланами специально заготовленными для этой поры протеиновыми батончиками, насытиться которыми легко и быстро, а что вкуса нет вовсе, не беда. Служители Афона должны стойко выдерживать трудности – без этого невозможно возвышение.

Настоящая жизнь приходила в Дэзил с караванами, принося деньги, льющуюся рекой выпивку и, само собой, проблемы. Драки в корчме, куда ж без них, после которых остается гора переломанной мебели и груды битых черепков от кружек и кувшинов. Убытки покрывались вовремя несмотря на то, что хозяева обеим корчем драли с караванщиков три шкуры. В любом другом месте те может быть и отказались бы платить вовсе, вот только представительство Афона всегда становилось на сторону города. А спорить с Афоном в Аве последние лет десять себе дороже.

Тот день, когда Фей вестником дурных новостей вошёл в Дэзил, был одним из скучных и размеренных. Когда никто в городке, казалось, и не просыпался вовсе. Окна домов закрыты ставнями, а на пыльных улицах можно встретить лишь обходчиков из водопроводной службы, следящих за состоянием общественных коммуникаций. Источников воды в непосредственной близости от Дэзила не было, она поступала сюда по трубам, проложенным сотни лет назад, из подземной реки, протекающей в десятке каншарлей. Любое повреждение труб грозило жаждой, несмотря на имеющиеся запасы, и потом водопроводчики были одной из самых уважаемых гильдий в Дэзиле. Вторыми по влиянию людьми после служителей Афона.

Корчма почище, как обычно в периоды затишья между караванами, была почти пуста. Лишь в дальнем тёмном углу её сидел человек в пропылённом плаще, капюшон его лежал на плечах, и даже в полутьме корчмы видно были серебристые волосы. Он потягивал дорогую и крепкую настойку. Обычно хозяин приберегал её для состоятельных караванщиков, однако гость заплатить, не торгуясь за лучшую крепкую выпивку, и хозяин не рискнул его обманывать. Было в лице этого человека, чей правый глаз закрывала чёрная повязка, нечто такое, что заставляло нечистых на руку торговцев или корчмарей забывать свои обычные трюки.

Звали этого человека Сигурд Йарро, восемнадцать лет назад он был лейтенантом королевской гвардии Аве, самым молодым за всю историю – ему было только одиннадцать, когда король сделал его рыцарем. Причину этого эксцентричного поступка обычно не склонного к подобным чудачествам прежнего правителя Аве никто не знал. Двенадцать лет назад именно Сигурд сумел спасти из заточения Максимилиана аль-Атрида – единственного сына покойного короля и его кузину Маргариту Атрид – наследницу святого престола Церкви Нисан. Сейчас же он был старшим помощником на печально известном песчаном крейсере «Фенрир» – пиратском корабле пустыни, наводившим ужас не только на торговцев, но и на армейские патрули. Бесконечная война с Алимарисом, длящаяся уже без малого три сотни лет, и не столь уж давний переворот, настолько ослабили армию Аве, что одинокому пиратскому крейсеру удавалось не только уходить от патрульных групп, но и уничтожать песчаные боевые корабли, рискующие перемещаться поодиночке. На «Фенрир» устраивали масштабные облавы, заманивали в засады, но, во многом благодаря уму и проницательности первого помощника, он всегда оставлял многочисленных врагов глотать песок[1].

Второй посетитель буквально ворвался в корчму. Был им молодой человек в красной куртке и светлых штанах, носивший поверх одежды такой же пыльный плащ, как и Сигурд. Без подобного выходить на улицы Дэзила ближе к середине дня, когда начинал дуть горячий ветер из пустыни, несущий мелкий песок, было решительно невозможно. Как только юноша скинул на плечи его капюшон корчмарь увидел, что волосы у него светлые и подстрижены коротко, а левый глаз закрывает чёрная повязка. На широком поясе юноша носил свёрнутый в несколько колец боевой кнут. Оружие редкое, но очень опасное в умелых руках.

Стремительным шагом юноша прошёл к столу Сигурда и плюхнулся на стул напротив него.

– Мне того же… – вскинул он руку, но Сигурд перебил его.

– Парню пива, светлого, не больше полпинты.

И снова корчмарю хватило одного взгляда, чтобы выполнить приказ, позабыв о заказе юноши.

– Не начинай, Сиг, – юноша казался оскорблённым, но, видимо, такое поведение было ему не в новинку, – мне не десять лет…

Вместо ответа Сигурд толкнул ему стакан со своей наливкой, юноши пригубил и тут же вернул его.

– Как ты можешь пить… – скривился он. – Она же сладкая, как патока.

– Только такое и могу, сам знаешь, – ответил Сигурд, – а светлое пиво тут варят очень хорошее. Вот тёмное привозное, его хранят в бочках и бутылках, свежим оно, сам понимаешь, не будет никогда.

– Ладно, ладно, – выставил перед собой руки юноша, – убедил. Ты как всегда прав, Сиг.

Вторым гостем корчмы был восемнадцатилетний лидер пустынных пиратов Максимилиан аль-Атрид – наследник захваченного узурпатором престола королевства Аве.

Они с Сигурдом помолчали, ожидая пока корчмарь поставит перед Максом, как обычно сокращали имя юноши, глиняную кружку с пенной шапкой.

– Ты видел его? – спросил Макс стоило только корчмарю вернуться обратно за стойку, где он явно скучал, ожидая когда же гости уберутся и можно будет спокойно вздремнуть. В середине дня делать тут было больше нечего. – Видел же, да, Сиг?

– Если ты про транспорт Афона, – делая глоток умопомрачительно сладкой виноградной наливки, которую обычно пьют разбавляя минеральной водой, кивнул Сигурд, – то, конечно, видел. Такую махину сложно не заметить.

– Значит, ни одна монета не пропала даром, Сиг, – широко улыбнулся Макс, словно хвастаясь своему старпому ровными белыми зубами. – Секретный робот, переданный Афоном Алимарису и угнанный оттуда Геблером. Теперь его привезли сюда и вернули Афону. Солярианцы, похоже, запутались в своих интригах.

Сигурд мог бы многое рассказать о долгих и сложных отношениях Бюро идеологической обработки, известного на Поверхности как Церковь Афон, и Особого агентства иностранных дел, обычно зовущегося Геблер. Но зачем забивать этим голову юному принцу в изгнании.

– Транспорт великоват для одного робота, – заметил Сигурд.

– Думаешь, его охраняют?

Макс схватывал на лету и уточнений ему не требовалось.

– Транспорт очень большой – туда семь-восемь роботов поместятся, а если поставить плечом к плечу, то и десяток.

– Считаешь, нам может не хватить сил для его захвата.

– Считаю, что овчинка не будет стоить выделки. Могут погибнуть слишком многие из парней Симбакки.

Бойцы абордажной команды «Фенрира» сейчас сидели в корчме подешевле, изображая ранних пташек. Наёмники начинали стекаться в Дэзил за несколько недель до первых караванов в надежде получить место повыгодней. Обычно в самых ранних караванах купцы были завзятыми авантюристами и ради скорости передвижения брали поменьше охранников, чтобы нанять их уже в Дэзиле, на границе Чернолунного леса. Стоит сказать, что в корчме сейчас сидели не одни только бойцы Симбакки, но и самые настоящие ранние пташки.

– Не попробуем – не узнаем, Сиг. Этот робот настолько важен, что Геблер и Афон сцепились из-за него. Мы просто обязаны его заполучить, хотя бы ради того, чтобы он не достался Алимарису.

– Мы здесь не только ради этого робота, Макс, – напомнил Сигурд.

По привычке он не стал заканчивать фразу. Юный капитан пустынных пиратов и без этого помнил, что в представительстве Афона, где приземлился транспорт, хранятся запчасти, которые жизненного необходимы пиратам. Склады представительства сейчас забиты под завязку в ожидании первых караванов на ту сторону Чернолунного леса. – Тем более, Сиг, – кивнул юный предводитель пиратов. – В Логове недостаёт практически всего, опустошив здешние склады мы надолго решим проблему с запчастями для роботов и самого «Фенрира». И как ты думаешь, сильно вытянется физиономия императора Алимариса, когда наши посредники предложат ему купить украденного у него робота, а, Сиг?

– Мы делим шкуру неубитого медведя, – покачал головой старпом, – очень злобного медведя.

Максу не надо было ничего говорить – Сигурд понимал его и без слов. Ухмылка юноши сказала ему всё.

[1] Оставить глотать песок – поговорка в пустынных областях королевства Аве, означающая оставить в дураках. Не стоит путать с выражением «заставить есть/жрать песок», означающим убийство

* * *

Корчма подешевле в Дэзиле называлась кантиной, владел ей уроженец западных провинций Аве, где говорят почти на другом языке и самые простые вещи зовутся совсем иначе. Он был рад наплыву ранних пташек, пожаловавших к нему, ведь те от скуки пили всё, что горит, запивая местным пивом, а вот беспорядков не устраивали, понимая, что вылетят из города стоит только учинить дебош. Это когда Дэзил наполнится наёмниками, сопровождающими караваны уследить за порядком местной милиции и вооружённым служителям Афона будет уже невозможно, вот тогда-то и можно вволю почесать кулаки о морды, которые чем-то не нравятся. Пока же все сидели тихо, собираясь в группки за столами и ночуя кто в той же кантине на втором этаже, кто у местных вдовушек, охочих до грубоватых солдатских ласк и, конечно же, их денежек, а кто и просто в пустых ангарах для грузовиков и загонах для тягловых животных – их пока было достаточно и место там можно было купить за символические деньги.

Хозяин кантины довольно потирал руки, наливая и наливая наёмникам, и лишь изредка косился на группу сидящих отдельно очень уж подозрительных ребят. На первый взгляд они ничем не отличались от других ранних пташек – та же плотная одежда со следами от брони, те же короткие мечи, длинные ножи и пружинные пистолеты. Шуметь в Чернолунном себе дороже, и потому охранники никогда не брали с собой ручного огнестрельного оружия. Когда становилось совсем худо, в ход шли установленные на фургонах и грузовиках пулемёты. В общем, парни выглядели достаточно обыкновенно, и не будь хозяин кантины человеком бывалым, он бы ничего и не заподозрил.

Главным среди них был впечатляющих размеров северянин с настоящей гривой белых волос и бородой. Остальные ему вполне под стать – крепкие, со сбитыми в драках костяшками и шрамами, свидетельствующими о том, что им приходилось бывать в передрягах посерьёзней кабацких потасовок. Руки держат недалеко от оружия, хотя и к спиртному прикладываются крепко. И лишь одно выделяло их среди других наёмников – слишком бледная кожа. Солдаты удачи проводят много времени на открытом солнце, и оно буквально сжигает их кожу, её дубят ветер и песок. Почти все остальные наёмники щеголяли непроходящими следами от очков вокруг глаз, а у этих ни у одного подобного знака не было. Вот почему они не нравились хозяину кантины.

Именно потому, что то и дело косился в сторону странных наёмников, хозяин кантины не увидел, как к нему вошёл Фей.

Юноша был сильно вымотан долгим пешим переходом от Чернолунного леса до Дэзила. Пускай шагал он уже по хорошей дороге, но каменистая почва, постепенно сменяющаяся песчаной, была далеко не самой удобной. Дэзил встретил его закрытыми ставнями и пустотой на улицах. Если бы не обходчики из водопроводной службы, направившие его в кантину, он, наверное, ещё долго блуждал по городу, ничего не понимая.

Во всяком питейном заведении есть группка завсегдатаев, которая пытается проверить на вшивость того, кто им не понравится. И Фей оказался как раз таким человеком – весь его облик выдавал в нём деревенщину. Неуверенное поведение, любопытство во взгляде на привычные живущему в городе, даже таком как Дэзил, вещи и, само собой, одежда. Ничего похожего на эту робу с оборванными рукавами и свободные штаны, заправленные в крепкие ботинки, никто бы в городе не надел. А если добавить к этому откровенно деревенский выговор, которые появился у Фея за те несколько лет, что он прожил в Тертере.

Стоило юноше подойти к барной стойке, за которой стоял сам хозяин, как рядом тут же облокотился пронырливый тип с крысиной мордочкой вместо лица и здоровяк, нависавший над Феем, будто скала. Именно громила и начал разговор, принявшись что-то невнятно вещать на языке, которого Фей не понимал.

– Мой большой приятель, – тут же услужливо перевёл крысёныш, – говорит, что ты ему подходишь. Он готов провести ночку с таким сладким парнишкой.

– Я не из таких, – честно ответил Фей, отворачиваясь.

Хозяин кантины не стал вмешиваться – эта парочка давно его доставала, но никогда не трогала по-настоящему денежных клиентов, наёмников, к ним они лезть попросту боялись. А если задирают такую вот деревенщину, то хоть какое-то развлечение в жаркий и скучный полдень.

– Ты не отворачивайся! – завопил крысёныш. – С тобой люди говорят, а ты… Не уважаешь!

Фей знал, как поступать в такой ситуации. Конфликты в небольшой корчме Тертера, случавшиеся во время наплыва наёмников, развивались по одному сценарию. Он показал парочке, что его лучше не трогать, но намёк юноши проигнорировали. В Тертере Фей имел репутацию опытного рукопашного бойца, и потому его не особо трогали – лишь самые отчаянные или откровенно рисующиеся перед местными девчонками наёмники рисковали задеть юношу. Но в Дэзиле его никто в лицо не знал, и остановить эту парочку было просто некому.

Движение Фея мало кто в кантине заметил – и в первую очередь громила, нависавший над ним. На его туповатой физиономии появилось потешное выражение крайнего удивления, когда нога юноши врезалась ему в челюсть. Здоровяк покачнулся и рухнул на пол кантины, подняв тучу пыли.

В этот момент воцарилась гробовая тишина, даже небольшой оркестрик из трёх человек, играющих на духовых инструментах, замолчал. Всем показалось, что земля вздрогнула, когда громила повалился к ногам юноши.

– Со всем увожением, – сделав акцент на «о», произнёс Фей.

Он уже и не понимал точно, откуда у него знание языка городского дна Аве. Может, из той жизни, что медленно, но верно возвращалась вместе с памятью, или же он слышал такие словечки от наёмников в Тертере.

Крысёныш поспешил убраться подальше, позабыв о павшем товарище. Хозяин кантины сделал знак вышибале, который тоже с интересом наблюдал за сценой у барной стойки, никак не собираясь помогать глупой деревенщине, угодившей в переплёт. Тот подошёл, взял громилу за ноги и без особых церемоний выволок на улицу. Оставил, правда, милосердно в тени – в полдень на улице Дэзила можно пролежать без сознания на солнце меньше часа и уже не подняться на ноги.

– За мой счёт, – усмехнулся хозяин кантины, наливая Фею полную кружку светлого пива. – С увожением.

Тот с благодарностью взял её и в два глотка выпил почти половину. Фей даже не представлял насколько его на самом деле мучает жажда – запасы из-за встречи с Элли и блуждания по Чернолунному лесу сильно истощились и по дороге в Дэзил он вынужден был экономить воду, рассчитывая каждый глоток.

– Ты вообще по какой надобности к нам? – спросил хозяин кантины.

– Мне бы тут найти жильё на какое-то время, да и работа не помешала бы, – ответил Фей. – Я жду одного человека, но когда он приедет, не знаю.

– А что делать умеешь? Ну, кроме как ногами пыль из дурней выбивать?

– Да всякую простую работу могу делать, – пожал плечами Фей.

– Наймись к водопроводчикам, – предложил хозяин кантины. – Гильдия уважаемая, – теперь уже он сделал ударение на «а», произнося слово нарочито правильно, – а рабочие руки там всегда нужны. И для города дело нужное. А то ещё можешь в охрану наняться, скоро караван на ту сторону Чернолунного будет, покажешь умение своё – тебя точно возьмут.

При этих словах Фей едва не выронил пиво и напрочь позабыл, что хотел заказать ещё что-нибудь поесть. Он замер, губы его сжались в тонкую линию, перед глазами всё поплыло, хотя Фей точно знал, что не плачет. Он никогда не плакал – ни от боли, ни от обиды, не было в нём слёз, только если что в глаз попадёт.

– Нет смысла идти через Чернолунный, – выдавил он так тихо, что хозяин кантины едва услышал его.

– Эй, паря, что с тобой? – удивился хозяин кантины. – Ты чего такое говоришь-то, а? Почему ходить нет смысла-то?

– Потому, – у Фея перехватило горло и он замолчал, а когда пауза затянулась настолько, что хозяин уже хотел тронуть его за плечо, продолжил: – Потому что нечего больше делать по ту его сторону – нет больше Тертера.

Эти слова повисли в воздухе, и вскоре из-за них весь Дэзил обратился в подобие улья, полного ничего не понимающих пчёл.

Новость мгновенно облетела город, оставляя людей в полном недоумении. Хозяева обеих корчем, работники многочисленных мастерских и владельцы крытых гаражей и загонов для тягловых животных, – в общем едва ли не все жители Дэзила ходили друг к другу, делились этой новостью и пытались что-то решить. Правда, никто не понимал, что тут решать – город жил за счёт караванного пути через Чернолунный лес. Не будет караванов, и жить здесь станет вовсе не за чем. Даже не немногие производства, что развилась в Дэзиле, вроде небольшой артели стеклодувов, пары ткацких мануфактур или сапожного цеха, были ориентированы на нужды Тертера. Главная беда Дэзила в том, что он расположен слишком далеко от других городов королевства, и без караванов просто не выживет.

С этой новостью Макс буквально ворвался в корчму почище, застав там Сигурда в компании черноволосого мужчины в длинной зелёной рубашке и светлых штанах. На носу незнакомца красовались небольшие очки в металлической оправе. Макс остановился в дверях, быстро подошёл к барной стойке и кинул хозяину тяжело звякнувшую золотую монету.

– Пинту пряного пива, – громко произнёс юноша, и когда хозяин поставил перед ним кружку, уже куда поинтересовался: – Кто это?

Хозяин корчмы без лишних слов понял, о ком говорит Макс.

– Не знаю, – покачал головой он. – Не местный точно, ни разу его в городе не видел. Пришёл минут двадцать назад, сразу подсел к твоему приятелю. Говорят тихо, ничего не понять.

Сдачи хозяин Максу не дал, хотя на монету, что дал ему юный лидер песчаных пиратов, можно было купить ещё пару пинт местного пряного пива.

Макс остался за стойкой пока Сигурд не наговорился с незнакомцем, и тот не ушёл. Когда высокий брюнет проходил мимо, Макс окинул его оценивающим взглядом, но тот в ответ кивнул ему. Лицо у собеседника Сигурда оказалось добрым и располагающим к себе – так что Макс сразу записал его в шпионы. Сделав пару глотков и сосчитав про себя до ста, Макс подошёл к столику Сигурда и сел напротив него.

– Понравилось пиво? – спросил у него старпом, выбив из колеи этим вопросом. Макс знал про этот трюк, столь любимый его старшим товарищем, но всякий раз попадался.

– Пряное, – ответил он, и, не дав сбить себя с панталыку, спросил: – Кто это был?

Но говорил уже без напора, как мог бы не остуди Сигурд его пыл внезапным вопросом про пиво.

– Мой приятель из прежних времён, – ответил старпом. – Принёс грустные вести. Этому городу осталось жить полгода.

– Знаю, – закивал Макс. – Он весь уже гудит. Только тут тихо, потому что сюда никто не заходит.

– А кто рассказал эти новости? – заинтересовался Сигурд.

– Говорят о каком-то деревенском парне, который пришёл в кантину, тут же вырубил там какого-то громилу, врезав ему ногой в челюсть, не сходя с места, а после выдал новость про ту деревню… Не помню, как она называлась.

– Тертер, – произнёс Сигурд, – она называлась Тертер, но это уже не важно.

– Ага, не важно. А вот здесь царит такая неразбериха, что лучшего шанса угнать этого робота у нас не будет. Начинаем сейчас же, Сиг. Давай отмашку Симбакке.

Спорить с Максом Сигурд не стал – понимал, что бесполезно. Он мог бы переубедить юношу, надавить авторитетом наставника и старшего товарища, однако это подорвало бы веру Макса в себя, а Сигурд воспитывал его как будущего короля Аве. Подобные вещи, особенно давление, никогда не проходят даром, сказываясь на уверенности в себе, а неуверенный, вечно сомневающийся, глядящий в рот своим советникам король – это гибель для страны. Тем более в такие времена, как нынешние.

– Через полчаса, – произнёс Сигурд, допивая виноградную наливку, – у стен представительства Афона.

Макс усмехнулся в ответ и отхлебнул пряного пива.

Через пять минут Сигурд беседовал с капитаном абордажной команды. Симбакка уже вывел своих парней из кантины по приказу старпома, направив их собираться для атаки на Афон, сам же повинуясь жесту Сигурда остался у стойки.

– Как ты такую сладкую дрань пить можешь? – спросил Симбакка у старпома, глядя в его стакан со сладкой мальвазией.

В кантине не подавали наливку, потому что ту делала супруга хозяина корчмы и продавать её конкуренту не собиралась. Поэтому Сигурду пришлось заказать дорогущую мальвазию по пять золотых за бутылку и полтора – за стакан. Сам капитан абордажников предпочитал напитки покрепче и намного дешевле.

– Если так интересно, то у меня проблемы с сахаром, – ответил старпом, – и это не секрет ни для кого.

– Да знаю я, знаю, – закивал Симбакка, – но у меня от одного вида кишки крутит.

– Давай закончим с этим, – отмахнулся Сигурд, в два глотки допивая мальвазию. – Времени мало.

– Что хотел узнать? – тут же перешёл на деловой тон капитан абордажников.

– Про паренька, который ударом ноги громилу вырубил, а потом выдал новость, что переполошила весь город.

Тут Симбакка удивил старпома. Он только руками развёл.

– Да пёс его знает, делся куда-то. Все забегали, запричитали, музыканты вон, видишь, и те разбежались… А парень просто пропал. Думаешь, он засланный? Панику наводит?

– Его новость – правда, я знаю из верного источника, – покачал головой Сигурд. – Просто этого парня кое-кто ищет.