Текст книги "Война Львов[СИ]"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Здесь есть кони, – почти лихорадочным шёпотом проговорил Алекс, – свежие. Мы уедем никого не спрашивая.

– А как же остальные кадеты? – выдал я безотказный тогда для него довод. – Ты их командир, ты несёшь ответственность за них.

– Они устроены, перевязаны, те, кому нельзя помочь, похоронены, – глухо произнёс Алек. – Когда оправятся от ран, вместе с твоим братом отправятся обратно в Мольт. "Покойников" мы рассеяли, так что ни кадетам, ни твоему брату ничего не угрожает.

Мне тогда показалось, что он больше уговаривает себя чем меня, но возражать больше не стал. Теперь нам надо думать как бы раздобыть коней и уехать не привлекая ничьего внимания. Тут помощь пришла с совершенно неожиданной стороны.

– Сбежать хотите? – К нам подошёл рыцарь в полном доспехе, державший в руках доисходный топхельм. Что самое странное, лица его я не запомнил. – Могу помочь.

– С чего это? – недоверчиво поинтересовался я, оглядывая странного рыцаря с головы до ног. Угольно-чёрный готический доспех с затейливой резьбой совершенно не повреждён, что удивительно для воина из войска, державшего почти сутки осаду рабочей бригады "Весёлых покойников".

– Думаю, помощь сыну наследника страндарского престола мне зачтётся, – усмехнулся рыцарь.

– Хорошо, – кивнул, почти не раздумывая, Алек. – Где ваши кони или что у вас там, сэр.

– Генрих, – сообщил ему своё имя рыцарь в готическом доспехе. – Идёмте, молодые люди.

Он провёл нас куда-то к "чёрному" ходу из деревни. Это были маленькие воротца в частоколе, запертые внушительным деревянным брусом. Мы подвели к ним коней, которых свели из общей солдатской конюшни, пользуясь тем, что с нами был сэр рыцарь. Стражи из местной милиции, которую сэр Генрих почему-то назвал на билефелецкий манер ландвером, усилив мои подозрения ещё больше, спорить не решились. Однако я был уверен на все сто, что об этом они уже доложили своему непосредственному начальнику, а значит, скоро и мой брат буде обо всём осведомлён. Так что стоило поторопиться.

Генрих поставил свой топхельм на землю и без труда поднял брус, запирающий ворота. Кивнув ему, мы с Алеком вывели коней из деревни и когда за нашими спинами захлопнулась дверь, вскочили в сёдла, морщась от боли в ранах, и помчались к речке размашистой рысью.

Никаких "покойников", естественно, мы в тот день не догнали, и слава Господу за это. Что бы мы стали делать с ними тогда, спрашивается? Вдвоём брать на копьё? Смехотворно. Но ещё смехотворнее была наша идея заночевать так близко к Воровскому лесу. Мы честь по чести спали по очереди, несли стражу, поддерживали небольшой костерок, дающий больше тепла чем света и дыма. Вот только что мы могли противопоставить десятку здоровенных парней с топорами и дубинами, предводительствовал среди которых почти трёхфутовый детина с ярдовой ширины плечами и бородой-лопатой.

– Эй, – выкрикнул он, распугав всех окрестных ворон, взметнувшихся с веток недовольным карканьем выражая обиду на столь раннюю побудку, – да это ж те ребятки, что через наш лес носились. А ну-ка, парни, повяжите их, притащим их Робину, пускай сам с ними разбирается.

Мы не сопротивлялись когда парни разоружили нас и стянув руки за спиной и завязав глаза, лишь старались потише скрипеть зубами от боли в ранах, потому как обращались с нами без жестокости, но и без заботы. Нас посадили на коней, наших или нет – не знаю, не видел, как везли – тоже, но вот то, что мы на месте я понял по звуками доносившимся до моего слуха, обострившегося из-за завязанных глаз. Обычный лесной шум сменился осмысленной гаммой человеческого жилья – больше деревни, но меньше города, правда всё было несколько приглушено по ночному времени, хотя в разбойном посаде, похоже, все разом не спали никогда.

– Робин, – прогремел обычным своим голосом захвативший нас детина, – я тут привёл тебе парочку интересных людей.

– Тише, Малыш, – раздался в ответ вкрадчивый голос Робина Гуда, – тише. Народ перебудишь. Кто тут у тебя?

– Те давешние ребятки, что тебя едва конями не растоптали, – ответил названный Малышом гигант, смиряя в меру сил могучий голосище.

– Развяжи им глаза, Джон, – сказал Робин Гуд, – и проводи ко мне.

Нам действительно развязали глаза и даже, видя плачевное состояние – у обоих открылись раны, – попытались помочь спуститься с сёдел, однако Джозефф Рассел отлично вышколил нас, оба отмахнулись и спрыгнули сами, морщась от боли. Робина Гуда на "улице" разбойного посада уже не было, так что детина названный Малышом Джоном проводил нас к дому, приютившемуся у корней могучего дуба, так что не вдруг заметишь. Внутри оказалось довольно уютно, во всём чувствовалась женская рука. Приглядевшись, я увидел как хозяина дома – Робина Гуда, сидящего за столом, что было не сложно (на столе горела небольшая масляная лампа), так и хозяйку, спавшую в соседней, дверей внутри дома не было, их заменяли занавески из плотной ткани, одна осталась приоткрытой и через щель была видна кровать и спящая на ней женщина, любовно укрытая одеялом. Проследив мой взгляд, Робин Гуд без слов поднялся и задёрнул занавеску.

– Садитесь, – бросил он нам, – на вас лиц нет. Это ты их так, Джон?

– Нет, – вместо разбойника ответил Алек, – эти раны мы получили в бою с рабочей бригадой "покойников".

– Вы разбили их? – спросил Робин Гуд, без особого впрочем интереса.

– Да, – кивнул Алек, – у стен деревушки на берегу Вайла. Мы преследу… – он запнулся, – преследовали их. Пока нас не схватили ваши люди.

– Радуйтесь, что не перебили, – усмехнулся разбойник. – Малыш Джон узнал вас.

– Но что вам от нас нужно? – спросил я, видя что Алек вновь готов выдать очередную свою пламенную тираду. – Ведь зачем-то же Джон притащил нас в ваш посад.

– Деньги, юноша, – усмехнулся Робин. – Вы оба – благородные люди из достаточно богатых семей, других в Гартанге не держат, а значит ваши родители или опекуны выложат хорошие деньги за ваше благополучное возвращение домой.

– А как же рыцарская честь и всё прочее? – поинтересовался я, глядя ему в глаза. Если моё предположение не подтвердится…

– С чего вы это взяли, юноша? – Голос разбойника едва заметно дрогнул и это было для меня едва не знаком Господним.

– Вы говорите чисто, без простонародных словечек, – начал по пунктам излагать я, – вы не стали убивать нас тогда, в лесу, хотя могли бы превратить всех подушечки для иголок за пару минут, но главное, – я сделал эффектную паузу, – вы признали в нас не только благородных, хотя в наше время не всякий имеющий лошадь – нобиль; мы могли быть заурядными провинциальными драгунами, простой человек на взгляд не отличит; вы сами выдали себя, сказав, что мы – кадеты Гартанга. Откуда бы простолюдину знать вот этот герб? – Я указал на белый кружок со змеёй и орлом Гартанга, примостившийся в углу моего плаща, как раз над плечом.

– Ловко он тебя! – расхохотался гулким басом Джон по прозвищу "Малыш". – Уел, Робин, право слово уел!

– Ну хорошо, – сдался под моим напором благородный разбойник, – пускай я и нобиль, даже рыцарь, но это не так и важно. Но это ничего не значит, молодые люди, я слишком давно живу в лесу и совсем позабыл о рыцарских добродетелях. Здесь важно лишь одно. – Он похлопал себя по бедру, где не смотря на поздний час висел меч. – Остальное значения не имеет.

– Имеет, – возразил ему Алекс до того, как я успел вмешаться. – Вы не лишены рыцарского звания, но достоинства рыцаря уже лишились по собственной воле.

– И что? – пожал плечами Робин. – Вы меня подобными словами ничуть не зацепите, уж поверьте на слово.

Он говорил одно, а его лицо – спасибо Грегори за науку – совсем другое. Медленно, но вено Алек загонял нас обоих в гроб.

– Робин, – стараясь увести разговор с неприятной темы, сказал я, – ведь само наличие "Весёлых покойников" вам совсем не по душе, так ведь? Именно поэтому вы пропустили нас через лес. Мы же преследовали остатки их рабочей бригады с целью узнать побольше о противнике, сами понимаете, до сих пор с "покойниками" сражались с закрытыми глазами, не зная точно ни кто наш враг, ни чего он добивается.

– Что же, – протянул Робин, задумавшись над моими словами, – давно пора. Но я вам в этом деле не помощник. Не хочу иметь ничего общего с властью. Я – вассал Фолксов, ни Наглям ни Руанам служить не желаю.

– А как насчёт послужить Страндару? – спросил у него Алек, отбросив, наконец, губительную для нас патетику. – "Покойники" враги не Наглям или Руанам, а всей стране, они кровят её, убивают и насилуют на землях вассалов обоих львов.

В отличии от разбойника Алек был отличным актёром и по нему никак нельзя было сказать, что он – младший сын Золотого льва.

– А не желаете помогать, – добавил я, – так хоть не мешайте. Верните нас туда откуда забрали и дайте пройти через ваш лес невозбранно. Денег у нас всё равно нет.

Робин Гуд в сомнении покачал головой.

– Чего же вы хотите от меня? – наконец спросил он.

– Помощи, – ответил Алек, – в чём именно она будет заключаться – ваше дело.

– Мальчишкам подчиняться будем? – покосился на Робин долго молчавший Малыш Джон.

– Не подчиняться, – отрезал Робин, – я им между прочим ничего не сказал. И в любом случае, ваш главарь я, а не кто-либо иной. А вообще, такие вещи вот так с ходу не решаются. Ступайте спать, устрой их, Джон, в доме для гостей. Утром я сообщу вам о своём решении.

Мы не стали возражать. Ночевать в доме для гостей разбойничьего посада куда лучше чем в лесу у дороги, а времени мы так уж много не потеряем, зато куда лучше восстановим силы. Но прежде чем мы добрались до постелей, нас навестил невысокий плотного телосложения монах неопределённого возраста, назвавшийся отцом Туком. Он довольно грубо приказал нам раздеться и осмотрел раны. В отношёнии меня его вердикт ничем не отличался от заключения знахарки, а вот Алека он обругал последними словами, более присущими портовым грузчикам и сапожникам-пьяницам, которые как известно самым большие мастера по части сквернословия. Он сообщил ему, что ежели "вьюнош" не желает закончить жизнь прямо на это утро, то должен оставаться в постели как минимум неделю.

– Никак не меньше, – внушительным голосом добавил он, эффект правда был несколько подпорчен запахом вина, исходящим от небритого клирика. – Иначе, exitus. Понимаете меня, вьюнош?

– Я обучен древнеэнеанскому, – раздражённо бросил Алек, – и у меня нет недели покоя. Завтра утром я отправляюсь по следу "покойников".

– Тогда сам им станете, покойником, то бишь, – резюмировал брат Тук, – и не валите потом с больной головы на здоровую. Я вас об опасности честь по чести упредил, а что после вы сами на рожон полезли то уж ваше дело. Старина Тук ты бессилен, как и медицина. – И всё ещё продолжая что-то бурчать, как голодный желудок, клирик вышел, оставив нас, наконец, в покое.

Алек предложил было остаться покараулить, но я со смехом отверг это его предложение.

– Если нас не убили в лесу и после, у Робина Гуда, то зачем им убивать нас сейчас, – усмехнулся я. – Ложись, Алек, нас сейчас охраняют разбойники, а они сторожа получше королевской охраны.

Отоспались мы, надо сказать, славно.

Будить нас не стали, лишь когда мы оба поднялись и вышли из дома для гостей, узнать где тут можно привести себя в порядок, нас встретил всё тот же Малыш Джон и отвёл к небольшому лесному озеру, где как раз купались парни и зрелые мужчины. То что на дворе конец апреля и вода ещё очень и очень холодная, их совершенно не смущало.

– У вас полчаса, – просил Джон, возвращаясь в посад, – потом купаться придут женщины и девушки.

Лезть в почти ледяную воду мы с Алеком не решились, ограничившись умыванием, и двинулись обратно задолго до срока. В посаде, однако, на нас никакого внимания не обратили, Робин стоял у двери своего дома, выслушивая доклад парня примерно нашего с Алеком возраста. Мы подошли ближе, чтобы слышать что он говорит, нам никто не мешал.

– "Покойники", – захлёбываясь вещал парень, – три-четыре бригады, никак не меньше. Идут сторожко, явно знают лес, хотя и не местные. И луки у всех не наши, эрландерские.

– Это они за солдатиков тех нам мстят, – сказал подошедший к нему рыжий мужик по прозвищу Скарлет, советовавший не так давно перебить нас. – Надо было отправить их на тот свет. – Да уж "имя" своё он заработал не только за цвет волос.

– Быстро же они опомнились, – почесал в бороде Малыш Джон. – Теперь, выходит, наш черёд им накидать.

– Они ориентируются в лесу, врасплох их не застанешь, – произнёс Робин Гуд, – так что драка обещает быть кровавой.

– Драка без крови – не драка, а так – баловство пустое, – буркнул Скарлет. – Мы слишком долго трясли кошельки проезжающих через наш лес, а настоящего дела не было очень давно. Пора бы нам и порастрясти кости.

– Мои люди – не солдаты как ты, Скарлет, за Апонтайном не бывали, адрандца не били, – прервал его Робин Гуд, – и воинскому ремеслу не обучены. Скольких отцов, братьев, мужей, детей, мы схороним.

– Тем меньше, чем меньше мы будем тут стоять и разглагольствовать, – вмешался Алек, подходя ближе. – Вы должны готовиться к обороне, как минимум. Ваши люди купаются в озере, а должны бы уже давно готовиться к бою.

– Это кто такой? – глянул на нас Скарлет. – Уж не тот ли солдатик, что тебя, Робин, едва конём не зашиб. Хотя, вообще, он прав. Не болтать нам след, а дело делать.

– Малыш, и ты, Скарлет, займитесь этим, – распорядился Робин Гуд. – Ты, Уилл, ступай с ними. А вы, молодые люди, идите ко мне.

Хозяйки дома мы не застали и расположились за столом, где и раньше. Ждать пришлось недолго, Робин пришёл и сел напротив.

– Навели же вы шороху, – как-то не слишком весело произнёс он, – многие мои "подданные" считают, что вас надо прикончить и выдать голову "покойникам", чтобы они отстали от нас.

– Вы же понимаете, что наши головы их не остановят, – спокойно произнёс Алек, будто речь и не шла о наших жизнях.

– Я – да, а многие мои люди – нет, – покачал головой Робин, – и как король, пускай и не коронованный, я иногда должен потакать своему народу. Но не сейчас, когда "покойники" готовы выжечь весь мой посад, если не весь лес.

– А что скажут ваши "подданные", – я намеренно выделил слово "подданные", употребив его, как говориться, в кавычках, – если мы поможем вам отбиться от "покойников", будем сражаться в первых рядах.

– Вашему другу ещё долго не придётся сражаться, – усмехнулся Робин, – да и вам, юноша, противопоказаны всякого рода драки, но за предложение спасибо. Два человека не решат исхода сражения, зато моих людей будет нервировать само ваше присутствие. Так что забирайте припасы для себя и коней, и ступайте – Уилл выведет вас, он толковый малый.

Парнишка, докладывавший Робину, завязал нам глаза и спутал руки после того, как забрались на коней, и мы неспешно двинулись в путь. Однако не успели мы миновать и четверти пути, по моим прикидкам, как Уилл натянул поводья и тихим окриком велел нам остановиться. Прислушавшись, я различил среди обычных звуков весеннего леса звон стали и свист стрел. Страндарские жужжали рассерженными пчёлами, эрландерские же гудели шмелями. Сражение шло так близко к нам, что мой обострённый вынужденной слепотой слух выделял из общей какофонии стук, с которым разные стрелы втыкались в деревья, и неприятные шлепки – это когда они поражали цель, человеческие тела. Почти никакой доспех не мог спасти от смертоносных стрел эрландерских и страндарских луков, разве что гномьей работы, но такие тут навряд ли у кого есть. Гномы покинули наш остров почти сразу после Завоевания.

– Послушай, Уилл, – предпринял я почти безнадёжную попытку уговорить парнишку, – битва недалеко. Развяжи нас и, клянусь честью, я не причиню тебе вреда. Мой друг – тоже.

– Не слишком-то я верю в эту вашу честь, – буркнул в ответ Уилл. – Я вас развяжу, а вы мне потом по башке.

– По башке тебе треснуть я могу и так, – отрезал я, отчаянно блефуя – опять же наука хитреца Грегори, – нас учили драться вслепую и со связанными руками. Ты тут единственный кто знает лес, не будет тебя и мы – покойники с гарантией.

– Ух, – Уилл сомневался, – даже не знаю…

– Скорее, – подогрел я его сомнения, – "покойники" наверняка шерстят лес вокруг, ищут ваши секреты и засады, оставленные Робином для битвы. А что будет если налетят на нас, а?

– Ну ладно, – сдался Уилл.

Он освободил нас от повязок на глазах и пут на руках. Мы с Алеком принялись растирать занемевшие запястья и усиленно моргать от слишком яркого после вынужденной слепоты света. И тут сбылось моё "чёрное" предсказание. Нас обнаружили. Но не "покойники" и не люди Гуда, а – эльфы. Пять кажущихся бесплотными фигур спрыгнули на землю, мгновенно окружив нас, вооружены они были характерными луками, отличавшимися от наших и эрландерских более изогнутыми "плечами", стрелы – на тетивах. Лица скрывали зелёные повязки, длинные волосы – затянуты в "хвосты" для удобства, на плетёных поясах – деревянные мечи без ножен.

И тут вдруг Уилл разразился длиннейшей сбивчивой тирадой, нещадно коверкая красивые слова языка Старшего народа, с которым я был поверхностно знаком как почти любой отпрыск благородного семейства. От звуков, издаваемых юношей, эльфы сморщились, что было заметно даже под их повязками, скрывавшими их лица и маскировочной раскраской, однако они внимательно выслушали его и старший группы заговорил на вполне чистом страндарском.

– Моё имя Коирбр, – произнёс эльф, – и я говорю на твоём языке куда лучше, чем ты на нашем.

– Вы в союзе с Робином Гудом? – осведомился Алек у него.

– Мы стережём этот лес, – ответил тот, – но наших сил для этого слишком мало. – Голос эльфа был полон гречи. – Без людской помощи нам не обойтись.

Сосед эльфа как бы подражая Уиллу разразился тирадой с гневными нотками в голосе. Он явно в чём-то упрекал командира и делал это в не очень-то вежливой форме. Старший оборвал говорившего на середине короткой репликой и вновь обратился к нам:

– Я знаю тебя, Уилл, – сказал он, – но не тех, кто с тобой. Кто они?

– Благородные, – ответил он, – Робин приказал вывести их из леса.

– Почему же ты стоишь здесь?

– Там бой идёт, с "покойниками", – заёрзал в седле Уилл, – боязно ходить. А вдруг как на разъезд их налетим?

– Не налетите, – простонародное словечко в речи эльфа звучало дисгармонично, как детская свистелка в королевском оркестре. – Мы здесь для того, чтобы обезопасить фланги твоего предводителя. "Весёлые покойники" мертвы. – Мне показалось, что он усмехнулся под повязкой. – Опасность вам не грозит.

И эльфы растворились в листве, как призраки, получившие долгожданный покой. Мы же двинулись дальше. Завязывать нам глаза Уилл больше не стал, смысла не было, поэтому трупы "покойников" увидели все. Хотя узнать об этом можно было и без помощи глаз – тела их уже начали пованивать. Мы с Алеком переглянулись и кивнули, давно уже понимали друг друга без слов. Уилл и глазом моргнуть не успел, а мы скинули плащи со знаком Гартанга и принялись натягивать то, что носили поверх грубых кольчуг "покойники".

– Эй-эй, – опомнился малолетний разбойник, – вы чего? Эта… Чего творите, спрашиваю?

– Уилл, – вкрадчиво произнёс я, помогая Алеку, которому было ещё тяжело одеваться из-за повреждённой руки, – я поклялся не причинять тебе вреда, но если тебе, к примеру, на голову упадёт вот та ветка, нарушением клятвы это не будет.

– У нас есть дело, Уилл. – Алек был столь же убедительным как и я. – И мы должны его сделать. Ничто и никто не остановит нас.

– Все вы, благородные, такие, – буркнул Уилл. – Вам обдурить нашего брата, простого человека, ничего не стоит.

То ли наука Грегори дала о себе знать, то ли вновь наитие, но я снял с пальца небольшое серебряное колечко и кинул его Уиллу.

– Помни, Уилл, – сказал я ему тогда, – обман всегда чего-то да стоит. Чаще всего, жизни. Но её я отдавать пока не собираюсь, так что откуплюсь этим вот.

Паренёк примерил колечко, покачал головой – оно ему явно нравилось – и тронув коня пятками, поехал назад, разглядывая подарок.

– И зачем? – спросил Алекс. – Так церемониться с простолюдинами. – Он пожал плечами, что получалось у него несколько своеобразно.

– Страндар, как говорит мой отец, он не в замках и дворцах, он здесь, тут он обычно обводил рукой наши земли, стоя у окна или на стене или на башне. Страндар – это простолюдины, которых большинство и раз мы взялись защищать их и берём с них за это налоги, то должны и уважать, иначе выходит, что мы защищаем скот, ведь именно так относятся к ним большинство дворян. А стоит ли простой скот таких усилий?

– Не понимаю, – честно признался Алекс.

– Я тоже – не очень, – кивнул я, – но что-то в этих словах есть.

Мы ещё раз переглянулись и я вынул из ножен короткий кинжал. Быстрым ударом я разрезал свежие повязки на его руки и голове. Алек зажмурился, стиснув зубы, я рванул повязку, сдирая её с одной раны, а после и с другой. Теперь он вполне мог сойти за только что раненного. Мои же болячки можно оставить как есть, ни хуже, ни лучше они всё равно выглядеть не станут, сколько не старайся.

Мы объехали место боя и затаились в кустах, ожидая когда мимо нас проедут "покойники". Они не ехали, они мчались во весь опор, прижавшись в лошадиным шеям и не глядя по сторонам, так что присоединиться к дикой скачке не составило труда. Никто и не заметил. Мы летели вместе со всеми, отчаянно молясь чтобы стрелы Робина Гуда не настигли нас – гибнуть от них было бы особенно обидно. Кони начали надсадно храпеть, когда мы покинули Воровской лес и я понял, что долго им не выдержать, однако до того, как они начали падать, мы приехали (прилетели, можно сказать) в лагерь "Весёлых покойников". Он располагался неподалёку от реки в небольшой роще на другом её берегу и был укрыт едва ли не лучше чем разбойничий посад Робина Гуда. Приём нас ждал не слишком тёплый, но деловой, чем-то это неуловимо напоминало заботу о солдатах в деревеньке после битвы.

Нам помогли спуститься с сёдел и человек в запятнанной красным рубашке занялся ранами Алека. Те же деловитость и холодный профессионализм. Закончив, хирург отправился дальше, предоставив нас самим себе. Что делать теперь мы с Алеком не представляли ни в малейшей степени, за нас эту проблему решил молодой эрландер (может всего на год-полтора старше нас) с целой гривой нечёсаных ярко-рыжих волос.

– Новенькие, да? – спросил он у нас, подходя покачивающей походкой, ясно говорившей о том, что он пил по крайней мере пару часов. – С корабля на бал, прям в драку?

– Вроде того, – стараясь копировать простонародное произношение сказал я.

– Грега люди? – вновь поинтересовался рыжий. – У нас поди ни разу не были и порядков не знаете?

– Я их сам вразумлю, Энт, – к нам подошёл высокий соотечественник, большую часть лица которого скрывали густая борода и бандитского вида повязка на левом глазу. – А ты проваливай, пьянь подзаборная! – для убедительности рявкнул он, сжав громадный кулачище. – Пошли, новики, нечего тут по двору шататься.

Мы проследовали за высоким эрландером, про себя недоумевая – действительно ли нас приняли за новичков (новиков, как назвал нас эрландер на армейский манер) или же это – ловушка и нас уже ждут профосы и раскалённые клещи. Мы оба держали руки на эфесах мечей, хотя понимали – особого сопротивления оказать не сумеем, но и на тот свет отправимся не одни. Это радовало мало.

Однако вместо профосов нас ждали чаны с едой. Мы наелись до отвала – мясного рагу было более чем достаточно – и отправились за эрландером, также отдавшим ему должное, в один из домов. Там можно было отдохнуть.

– Тебя, хромой, долго тревожить не станут, – напоследок бросил Алексу эрландер, тот истощённый ранами и длительной скачкой и думать забыл о том чтобы стараться ходить как все, – раны слишком серьёзны. Так что отдыхай пока можешь.

Мы растянулись на кроватях, только что сапоги сняв. И не знаю, как Алек, но я тут же провалился в сон, пускай до вечера было далеко. Разбудил нас всё тот же эрландер, попросту стряхнув с кроватей и ничего не потрудившись объяснить велел следовать за ним. Натянув сапоги и опоясавшись мечами, мы пошли следом, вновь внутренне готовясь к профосам и клещам, и вновь наши опасения оказали излишни. В большом доме, частично помещавшемся в выдолбленном стволе мёртвого дерева, скорее всего, дуба, нас встретили десятка два человек, стоявших вокруг стола. Среди них особенно выделялся светловолосый человек, чем-то неуловимо напоминавший Робина Гуда, та же властность манер и не наигранная простота, вот только одевался он скорее как уроженец гор нежели лесов, а из оружия носил небольшой арбалет, вместо эрландерского лука, какой можно было ожидать. Звали его Вильгельм Телль и обращались явно как к командиру. Рядом с ним стояли трое примечательных личностей – тощий тип в гномьих очках и двое трапперов бандитского вида.

– Ты кого привёл? – спросил у эрландера один из трапперов, говоривший со странным акцентом – явно континентальным. – Ну один ещё куда не шло, а второй – мало того, что хромой, так ещё и одна рука – того.

Алек стиснул в кулаке эфес меча, зубы его заскрипели, но сказать ему ничего не дал наш провожатый.

– Они говорят чисто по-городскому, – пробурчал он, – нам такие как раз пригодятся. И на манеры поглядите, чистые дворяне, вона хромой нас прям глазами прожигает. По-господски глядит, не нам чета.

– Правильно, Грег, – кивнул Телль, – из нас у половины на лбу написано что родился в свинарнике, а воспитывался в конюшне, а то и вовсе в лесу.

– Потише ты, заморский гость, – оборвал его здоровенный берландер, опираясь на здоровенную секиру на длинной ручке. – Тебя мабудь и главным над нами поставили, но голову не шибко задирай, а то…

– Вот потому-то вас и держат под пятой страндарцы, – буркнул очкарик по прозвищу Профессор. – Вы между собой договориться не можете, куда там вместе воевать.

– Да я тебя!!! – заорал берландер, хватаясь за секиру. – Да за такие слова! Ответишь, сука!

– Что и требовалось доказать, – пожал плечами Профессор, который похоже не испытывал ни малейшего неудобства от того что оружия у него не было.

– Прекратите препираться, – хлопнул ладонью по столу (вроде не громко, а все успокоились) Вильгельм Телль, – нам не за то деньги платят и харчи присылают. Эти двое пойдут этой ночью с нами. Это мой приказ. Но оставляю их на твоё попечение, Грег, если что не так – голову сниму. А сейчас все свободны – все вопросы решены, так что мне бы и поспать хорошо.

До самого вечера мы просидели в том же доме, откуда нас вытащил Грег, размышляя над тем что снами произошло и, главное, что ждало впереди. Наш новоявленный опекун в стане "покойников" вызывал сильные подозрения, чего он от нас добивался, зачем втянул в авантюру Вильгельма Телля, что-то узнал или на самом деле заботился об успехе дела? Столько вопросов и ни единого ответа. Раз к нам наведался хирург, снова осмотрев руку и голову Алека, он без слов сменил перевязку, наложив вместе с корпией какие-то мази. От них Алексу по его словам стало куда легче, он словно перестал чувствовать раны.

Под вечер измотанные ожиданием мы были почти рады новому визиту эрландера Грега. Он велел нам собираться и через пять минут быть у дома Вильгельма Телля и ушёл. Мы вновь нацепили сброшенные сапоги, перепоясались и вывели коней из стойл.

– Не стоит, – покачал головой проходивший мимо Профессор, – мы по реке сплавляться будем до самого Престона. Кони не понадобятся.

Мы сплавлялись вниз по реке, Вайлу, до самых предместий Престона. На это ушли остатки вечера и почти вся ночь, когда мы вылезали из-под тентов, натянутых на лодки, солнце уже робко высунуло краешек из-за горизонта. Только теперь я смог разглядеть сколько же было нас. Оказалось – десятка два человек эрландеры, берландеры, даже континенталы, если судить по выговору (некоторые и вовсе разговаривали на своих языках). Высадились мы в непосредственной близости от королевского дворца, что наводило на определённые – не слишком весёлые – размышления, о выводах из которых как-то даже думать не хотелось.

Во дворец мы вошли через небольшие воротца, предназначавшиеся для слуг. Там явно стоял "свой" для "покойников" человек, открывший их на условленный стук. Куда мы идём спрашивать я не решился, однако сразу приготовился к бою. Ничего хорошего я не ждал. Как и Алек.

– Пойдёте первыми, – сказал нам Вильгельм Телль, возглавлявший предприятие, все три его спутника также были здесь, как и мрачный Грег и задиристый берландер с секирой. – Если что осадите слуг и стражей взглядом или там господским словцом, не мне вас учить, а благородных, вроде вас, задержите разговором. Остальное, наше дело. Уяснили?

Мы молча кивнули.

И мы зашагали по коридорам "людской" части королевского дворца, направляемые короткими и точными указаниями одного из "покойников", отлично ориентировавшегося в его просторах. Я совершенно не знал куда мы направляемся, однако Алек вскоре просветил меня так чтобы не слышали другие, что идём мы точно в ту часть дворца, где расположены покои королевской четы (не так давно обзаведшейся наследником, что делало статус Золотого льва достаточно шатким), а также герцога Аредина и отца Алека (семьи их по традиции жили в родовых поместьях). У меня от его слов выступил на лбу холодный (да что там – ледяной) пот.

Лихорадочно раздумывая, что же дальше делать, я заставлял шагать негнущиеся ноги. Решение за меня принял Его величество Случай, за что ему был благодарен всю жизнь. Когда мы поднимались по длинной лестнице к королевским покоям, навстречу нам вышел не кто иной как Золотой лев собственной персоной. Он сразу узнал своего младшего сына, однако виду не подал, лишь глаза его несколько расширились, да ладонь сама собой потянулась к эфесу отнюдь не парадного меча. И понеслось!

Я среагировал на щелчок тетивы за спиной, метнувшись к герцогу. Это спасло ему жизнь. Болт вскользь прошёлся по спине, скрежетнув по добротной кольчуге. Мы с Руаном рухнули на пол. Одновременно за спиной раздался свист вылетающих из ножен мечей, а следом и звон стали. Александр Руан старший сбросил меня с себя и ринулся на помощь сыну. Я отстал от него лишь на мгновение. Ещё не поднявшись на ноги, Золотой лев проткнул насевшего на Алека траппера Чейда. Алек оттолкнул его труп и попытался опередить берландера, замахнувшегося на него секирой. Мне в противники достался второй траппер по имени Франц – спутник Телля. Благо, на лестнице развернуться могли не более трёх человек. Однако оставшиеся не у дел уже готовили стрелковое оружие к бою.

Франц был куда лучшим фехтовальщиком чем я. Он отбил мой первый выпад и ударил сам. Чётко и коротко – рубящим в грудь. Я не успевал парировать его и отлично понимал это. Выручило то, что Алек перерубил ручку секиры берландера и нам с Францем пришлось отскакивать от её лезвия, летящего нам на головы. Я рубанул по нему, направив в своего противника. Франц был вынужден закрыться, я же атаковал, совершенно забыв об остальных врагах. Щёлкнула тетива арбалета, болта я даже не видел. Его ещё в воздухе перерубил Золотой лев, продолжением удара он прошёлся клинком по груди Франца. Траппер попытался ударить то ли меня то ли его, но удар вышел настолько бестолковым, что я легко выбил меч из его руки, через мгновение Александр Руан прикончил его.