Текст книги "Сколопендр и планктон"

Автор книги: Борис Виан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава XIV

Оставшись в одиночестве, Антиох пошел встречать троицу опоздавших, среди которых – о чудо! – оказалась рыжая зеленоглазая красотка. Двое других – невзрачный малый и такая же бабенка – потопали к бару. Антиох пригласил рыжую красотку танцевать.

– Вы никого здесь не знаете? – осведомился он.

– Никого, – ответила та, – а вы?

– Знаю, но, к сожалению, не всех! – вздохнул Антиох и самым беззастенчивым образом прижал ее к своей груди.

– Меня зовут Жаклин! – сказала девица, пытаясь просунуть одну из своих ляжек между ног Антиоха, который отреагировал на это должным образом, впился в девицу губами и не отрывал их до конца пластинки – это был «Baseball after midnight»,[10]10
  Бейсбол после полуночи (англ.).


[Закрыть] один из последних дисков кросса и Блеквелла.

АНТИОХ дна рам подряд танцевал со своей новой партнершей и старался не выпускать ее из рук во время коротких перерывов между окончанием одной пластинки и началом другой.

Вот-вот должен был начаться третий танец, но тут к Антиоху обратился какой-то малый в пепитовом костюме. Вид у него был встревоженный. Парень повел Антиоха на второй этаж.

– Поглядите, – кивнул он на дверь клозета. – Туалет засорился!

И хотел было СМЫТЬСЯ.

– Минутку! – сказал Линюх, ловя  за рукав. – Давайте вместе. А то что же я буду один.

Они вошли в уборную. Засор был налицо. На дне унитаза виднелись скомканные газеты.

– Раз так, – промолвил Антиох, засучивая рукава, – будем прочищать. Засучивайте рукава!

– Но… вы уже засучили…

– Я засучил рукава, чтобы дать вам в глаз, если за то время, пока секундная стрелка не сделает пять оборотов, туалет не будет прочищен. И зарубите себе на носу, – добавил Антиох, – я стреляный воробей, на мякине меня не проведешь.

– А… – выдавил малый.

Он залез пальцами во что-то мягкое на дне унитаза, весь содрогнулся и побелел как мел.

– Умывальник справа, – добавил в заключение Антиох, когда несчастный поднимался из-под окна, которое распахнул его мучитель. Окно выдержало, череп тоже.

После чего Антиох спустился вниз.

Как он и ожидал, Жаклин отиралась возле стола с напитками, а двое парней оспаривали друг у друга право налить ей выпить. Антиох взял стакан, который те сумели-таки наполнить, и протянул его Жаклин.

– Мерси, – улыбнулась та и последовала за ним на середину танцевальной площадки, которую Корнель, к счастью, как раз освободил.

Антиох вновь заключил ее в объятия. Двое у стола с напитками скорчили кислые рожи.

– Скажи на милость! – ухмыльнулся Антиох. – Молоко на губах не обсохло, а вздумали тягаться с таким зубром, как я.

– Что? – спросила Жаклин, не понимая, о чем речь. – Ой, а это кто такой?

На пороге гостиной вырос Провансаль.

Глава XV

Хорошо еще, зазвучали «Mushrooms in my red nostrils»,[11]11
  Грибы в моих красных ноздрях (англ.).


[Закрыть] и грохот медных перекрыл угрожающий рык несчастного Провансаля, который рванул к столу с питьем и закусками и единым залпом осушил две трети бутылки джина.

Разом все забыв, он обвел присутствующих блаженным взглядом курицы, наклевавшейся денег.

В углу гостиной он заприметил блондиночку в декольте до самых сосков и уверенным шагом взял курс на нее. Не дожидаясь, пока он подойдет, девица юркнула к двери. Провансаль побежал за ней, время от времени подпрыгивая на два метра семь сантиметров – как козел, которого пустили в огород. Девица скрылась – не для всех, однако, – в лавро-пасленовой рощице. Провансаль нырнул следом, и ветви сомкнулись за его спиной. _

Глава XVI

Отдаленный рык – как раз в эту минуту в гостиную ворвался Провансаль – вывел из оцепенелого состояния уже полчаса дремавшего Майора. Проснулась и Зизани.

Он нежно взглянул на нее и неожиданно заметил, что ее живот угрожающе округлился.

– Зизани! – воскликнул он. – Что это?

– Ах, дорогой, – простонала она, – неужели вы способны сотворить такое во сне и не сохранить об этом никаких воспоминаний?

– Надо же! – не нашел ничего лучшего сказать Майор. – А я и не заметил. Прости, любопь моя, но теперь надо узаконить наши отношения.

Майор был совершенным ребенком в любовных делах, он не знал даже, что последствия обнаруживаются не раньше чем на десятый день.

– Нет ничего проще, – промолвила Зизани. – Сегодня четверг. Семь часов. Антиох сейчас пойдет и от вашего имени попросит моей руки у моего дяди – тот еще у себя в конторе.

– А почему ты со мной не па «ты», лапта моя ненаглядная? – спросил растрогавшийся до слез Майор и задергался всем телом.

– Ладно, перейду на «ты», дорогой, – сказала Зизани. – В общем, я хорошенько подумала…

– Обалдеть, чего только не учудишь во сне, – перебил ее Майор.

– Я хорошенько подумала и решила, что лучшего мужа, чем ты, мне не сыскать…

– О, ангел души моей! – вскричал Майор. – Наконец ты сказала мне «ты». Но отчего не попросить твоей руки прямиком у твоего отца?

– Отца у меня нет.

– Тогда у кого-либо из родных?

– Так он брат моей матери. Он все дни напролет проводит у себя в конторе.

– А как к этому относится тетя?

– Начхать ему на тетю! Он к себе ее даже не пускает. Она живет отдельно, в небольшой квартирке, куда он время от времени наведывается.

– Да, взять твоего дядю… – начал было Майор.

– А зачем тебе брать дядю? – ласкаясь к Майору, пролепетала Зизани. – Возьми лучше племянницу.

Майор с такой готовностью рванулся исполнять ее желание, что у него отскочили три пуговицы, едва не выбив Зизани глаз.

– Пойдем поищем Антиоха, – предложила та, когда слегка успокоилась.

Глава XVII

Когда Майор проходил мимо лавровой рощицы, в которой исчез Провансаль, ему прямо на голову нежданно-негаданно свалились по очереди носок, левый ботинок, трусы, штаны, по которым он, собственно, и определил их владельца. Потом другой носок, правый ботинок, ремень, жилет и рубашка – вместе с галстуком. За всем этим барахлом тут же последовало другое: платье, лифчик, пара женских туфель, пара чулок, кружевной поясок, который, по-видимому, и поддерживал эти самые чулки, и перстень в шестьдесят каратов– кусочек трухлявого мешира с золотым обрезом в оправе из игольчатых подшипников. Перстень чуть не выбил глаз неожиданно выскочившему откуда-то макинтошу, который тут же с шипением удалился.

Из этого потока вещей Майор вывел, что:

1. Пиджак Провансаля они подложили под себя.

2. На партнерше не было трусиков – значит, она знала, на какую занятную вечеринку направляется.

Он мог бы сделать массу других выводов, но решил остановиться.

Майору было приятно сознавать, что гостям в его доме весело.

Обрадовало его и то, что Провансаль и думать забыл о своей машине.

Глава XVIII

Впрочем, машина на глаза Провансалю еще не попадалась.

Глава XIX

Воспользовавшись особенным покроем платья своей подружки, который с первого взгляда привлек внимание Антиоха, Майор по пути вошел с ней в непосредственный контакт. Результат превзошел все ожидания.

Поднявшись на крыльцо, Майор крикнул:

– Антиох!

Тот не отозвался, из чего Майор вмиг заключил, что его приятель отлучился. Оставив Зизани стоять на крыльце, Майор направился в сексодром.

Там он наткнулся на Антиоха, который при виде Майора с облегчением поднялся – его партнерше, казалось, было мало и одиннадцатого раза. Жаклин тем временем не спеша оправила юбку и встала – живчик живчиком.

– Потанцуем? – предложила она Майору и, словно кипятком, ошпарила его взглядом.

– Минуточку… – взмолился тот.

– Ну тогда я поищу кого-нибудь другого, – тактично бросила она и вышла вон, вся в козлиной шерсти от сексодромного дивана.

– Антиох, – прошептал Майор, как только простыл след Жаклин.

– Я! – отозвался Антиох и образцовым воякой застыл в положении «смирно», изогнувшись под прямым углом и приставив палец к сонной артерии.

– Мне надо срочно на ней жениться, – выпалил Майор. – Она…

– Как? – удивился Антиох. – Уже?

– Да… – скромно вздохнул Майор. – Сам не знаю, как все получилось. Это произошло во сне.

– Ну ты гигант! – восхитился Антиох.

– Спасибо, старик, – поблагодарил Майор, – а теперь скажи, могу я на тебя положиться?

– Наверное, я должен попросить ее руки у отца?

– У дяди.

– И где эта птица гнездится?

– У себя в конторе, среди собранных им ценнейших документов, касающихся самых скучных областей человеческой деятельности.

– Лады! – согласился Антиох. – Завтра схожу.

– Прямо сейчас! – заупрямился Майор. – Ты только посмотри на ее живот.

– Живот? – переспросил Антиох и приоткрыл дверь сексодрома, чтобы взглянуть на Зизани. – А что живот?

Зизани и впрямь была стройна как березка, в чем, в свою очередь, мог убедиться и Майор.

– Надо же! – воскликнул он. – Так надуть диафрагму… и меня!

К этому приему, в котором Майор упражнялся годами, прибегали факиры. Он заключался в умении невероятным образом выпячивать свой живот.

– Может, тебе просто померещилось? – предположил Антиох. – Понимаешь, встретив такую девушку…

– Наверняка померещилось, – согласился Майор. – Мои нервы на пределе. Думаю, с дядей можно подождать до завтра.

Глава XX

В зале, где по-прежнему топтались танцоры, Майор снова заграбастал Зизани, а вот Антиох Жаклин не обнаружил. Он вышел в парк и неподалеку от квадратного дерева заметил торчащую ногу… идя вдоль ноги, он увидел обессилевшего, не подающего признаков жизни гостя… чуть дальше – другого в таком же состоянии… затем еще пятерых, сваленных в кучу, и наконец, еще двоих – поодиночке.

Антиох нашел рыжую красотку в огороде: вооружившись побегом лука, она развлекалась по-македонски.

Он ее издалека окликнул. Красотка опустила юбку и с готовностью направилась к нему.

– Ну что, хотите поразвлекаться? – спросил Антиох.

– Ну да, а вы?

– Если самую малость…

– Бедняга… – поднимаясь на цыпочки, чтобы его обнять, нежно прошептала Жаклин.

Тут, однако, раздался ужасный треск, и Антиох, поочередно засунув правую руку в каждую из штанин, извлек две половинки жутко изодранных трусов.

– Выхожу из игры, – заключил он. – Может, кто-нибудь другой сумеет вас удовлетворить.

Удерживая ее за руку на почтительном расстоянии, он дошел до лаврового куста, под которым Провансаль в чем мать родила совокуплялся, казалось, прямо с землей. Провансаль отдавался своему занятию с таким рвением, что, напирая раз за разом, постепенно втер свою даму в густой слой жирного чернозема – та совсем в нем утонула.

Антиох вызволил ее из столь неудобного положения и, дав ей слегка отдышаться на свежей травке, представил гостей друг другу.

Глава XXI

На сто четырнадцатом заходе Провансаль, сдавшись, рухнул на благоухающее тело Жаклин, которая в сомнении понюхивала веточку лавра.

Глава XXII

Вечеринка подходила к концу. Жанин удалось запихать в лифчик двадцать девять тщательно отобранных за день пластинок. Корнель, давно уже отправившийся поесть каши, вроде бы вернулся, но потом как сквозь землю провалился. Его встревоженные родичи носились по залу, и все думали, что они исполняют какой-то необычный танец.

Антиох поднялся наверх. Он извлек две пары из кровати Майора, две другие – с педерастом в придачу – из своей, три – из чулана с половыми щетками и одну (совсем маленькую пару) – из шкафчика для обуви. В подвале с углем он обнаружил семь девиц и парня – голых и в сиреневой блевотине. Одну брюнеточку он вытащил из отопительного котла, который, к счастью, не совсем остыл, иначе бы она схватила воспаление легких. Затем, тряхнув люстру, где двое пьяных неопределенного пола с пяти часов вечера резались в бридж – никто их так и не заметил, – подобрал десять франков сорок пять сантимов мелочью. Потом собрал с пола осколки семисот шестидесяти двух хрустальных граненых стаканов. Остатки же пирогов где только не валялись – даже в тарелках! В крышке ящичка с туалетной бумагой Антиох обнаружил пудреницу, а в электрической печи – два разрозненных шерстяных носка в клетку. Кроме того, из кладовой он выпустил на волю чью-то охотничью собаку, которую первый раз видел, и загасил шесть небольших пожаров, вспыхнувших из-за оставленных окурков. В танцевальном зале три дивана из четырех были изгвазданы портвейном, четвертый – майонезом. Проигрыватель лишился мотора и звукоснимателя. Уцелел только выключатель.

В зал Антиох вернулся, когда гости уже отбывали. Осталось лишь три невостребованных плаща.

Попрощавшись со всеми, он поспешил к ворогам, где удовлетворил свою месть, укокошивая из пулемета каждого четвертого из уходивших, после чего двинулся по аллее мимо лавровой рощицы.

Макинтош, оседлав потерявшую сознание Жаклин, повизгивал от удовольствия. Антиох погладил его рукой, одел все еще неподвижного Провансаля и его первую партнершу, дремавшую в траве, и разбудил обоих энергичными пинками в зад.

– Где моя машина? – придя в себя, спросил Провансаль.

– Там.

Антиох махнул рукой на кучу железяк, из которой торчал перекрученный руль.

Провансаль сел за руль и посадил рядом девушку.

– «Какделак» заводится всегда с четверти оборота, – заявил он.

Он потянул за рычаг, и руль тронулся с места, унося его с собой.

Блондиночка побежала следом.

Вторая часть
В тени ротаторов

Глава I

Первый заместитель главного инженера Леон Шарль Полквост вместе с шестью своими помощниками проводил еженедельное совещание в своем вонючем кабинете на последнем этаже современного каменного здания.

Обставлена комната была со вкусом: картотечный шкаф из разморенного дуба с шестнадцатью отделениями, покрытый буро-красным лаком, отливающим томной какашкой, стальные шкафы с выдвижными ящиками, куда складывали особо конфиденциальные бумаги, столы, заваленные документами, график размером три метра на два с усовершенствованной системой разноцветных расставленных невпопад фишек. Десяток таблиц отражал плоды интенсивной деятельности отдела, более подробно изложенные в тетрадочках мышиного цвета, в которых делались попытки свести в единую форму все виды работ. Эти документы назывались спецификциями. Они предназначались ни много ни мало для организации производства и защиты потребителя.

В иерархии учреждения Первый заместитель главного инженера Полквост следовал сразу за главным инженером Волопастом. Оба они занимались техническими вопросами.

Административные обязанности возлагались, естественно, на административного директора Жозефа Бриньоля и в какой-то степени на управляющего делами.

Генеральный директор (он же Президент) Эмиль Галопен координировал деятельность своих подчиненных. Десяток самых разномастных заведующих отделами дополняли единое целое, называвшееся НАЦИОНАЛЬНЫМ КОНСОРЦИУМОМ ПО УНИФИКАЦИИ, или сокращенно НКУ.

Кроме того, здание давало приют нескольким генеральным инспекторам, солдафонам в отставке, которые большую часть времени мирно похрапывали на методических совещаниях, а остальное время мотались по стране под предлогом командировок, что давало повод драть три шкуры с рядовых членов, взносы которых позволяли НКУ с грехом пополам сводить концы с концами.

Во избежание злоупотреблений правительство, будучи не в состоянии в одночасье остановить бурную деятельность Полквоста и Волопаста по подготовке спецификций, делегировало в качестве своего представителя для надзора за НКУ Главного правительственного уполномоченного, блестящего выпускника Высшей Политехнической школы Кошелота, задачей которого было ставить палки в колеса разработчикам спецификций. Ему это удавалось без труда. Несколько раз в неделю он собирал в своем кабинете руководство НКУ и без конца мусолил одни и те же вопросы, в чем, приобретя должный нанык, он в значительной степени преуспел.

Кроме того, господин Кошелот получал жалованье в нескольких министерствах и подписывал методические работы, на выполнение которых безвестные инженеры тратили долгие утомительные часы.

Однако, несмотря на правительство, несмотря на чинимые препятствия, несмотря ни на что, к концу каждого месяца на свет появлялось несколько новых спецификций. Не принимай промышленники и торговцы разумные предосторожности, положение дел стало бы угрожающим, да и что прикажете думать о стране, где сто сантилитров выдают за литр, а болт, рассчитанный на пятнадцать тонн, выдерживает нагрузку в 15000 килограммов? Хорошо еще, что при поддержке правительства решающую роль при создании спецификций играли заинтересованные профессионалы, которые составляли их таким образом, что для их расшифровки требовались годы и годы – к концу же этого срока документы пересматривались.

Дабы угодить Уполномоченному, Полквост и Волопаст также пытались сдерживать рвение своих подчиненных и тормозить разработку спецификций, но, убедившись в конце концов в безобидности последних, они стали ограничиваться призывами к осторожности и, по примеру Уполномоченного Кошелота, множили совещания, отнимавшие как можно больше времени.

Впрочем, благодаря ловкой пропаганде спецификций пользовались у публики, на защиту которой они претендовали, очень дурной славой.

Глава II

– Итак, – пробормотал Полквост (он был несколько косноязычен), – э… сегодня я… э… намерен коснуться ряда вопросов, к которым мне бы хотелось снова… во всяком случае, к некоторым из них… привлечь ваше внимание.

Он окинул подчиненных взглядом подгулявшего крота, смочил губы беловатой слюной и продолжил:

– Прежде всего о запятых… Я замечал, и неоднократно… я не говорю конкретно о нашем отделе, где, наоборот, за редким исключением, как правило, обращают внимание на то, что отсутствие запятых способно в некоторых случаях привести к особенно неприятным последствиям… вам известно, что запятые предназначены для того, чтобы обозначить, насколько это возможно, в письменной фразе остановку голосом при ее чтении – в том, разумеется, случае, если данный документ должен быть зачитан вслух… таким образом, я хочу напомнить вам, что нужно обращать на них большое внимание, особенно, ведь вы со мной согласитесь, когда речь идет о документах, которые посылаются в Управление.

Именно Управлением – правительственным органом – руководил Кошелот, которому вменялось в обязанность изучать предложения и проекты выходящих из НКУ спецификций. Полквост испытывал перед Кошелотом священный трепет, ведь тот представлял вышестоящую организацию.

Полквост замолк. Упоминая Управление, он всегда слегка бледнел и, принимая торжественный вид, переходил на шепот:

– Призываю вас быть внимательными особенно в отчетах… рассчитываю на то, что вы приложите все усилия, чтобы не забывать о моем замечании, которое, повторюсь еще раз, не относится непосредственно к нашему отделу, где вообще-то – за редким исключением, – работают очень внимательно. Недавно мне представился случай беседовать с человеком, который по роду своей деятельности часто имеет дело с подобными проблемами… и можете мне поверить, в спецификциях важен прежде всего сопроводительный текст ознакомительного характера… поэтому, согласитесь… э… есть прямой интерес уделять ему особое внимание, так как сисцификция – это своего рода отчет, поэтому я ПОСТОЯННО настаиваю, чтобы вы относились к ней очень внимательно, потому что, выходя вовне, и прежде всего, я особо подчеркиваю этот момент, в Управление, мы должны избегать промахов, так как они могут привести к драматическим ситуациям, да и вообще греха не оберешься… Так или иначе, я настоятельно советую вам не надеяться на отдел контроля, который хотя и должен проверять, но не должен иметь поводов для проверки; впрочем, те из вас, с кем я уже говорил на эту тему, удостоверились на собственном опыте, что есть определенный риск в том, чтобы доверяться отделу контроля, который, повторюсь еще раз, обязан проверять, но при этом не должен иметь поводов для проверки выходящих от нас документов.

Полквост удовлетворенно замолк и обвел взглядом шестерых помощников, которые безмятежно клевали носом с блаженными улыбками на устах.

– В общем, – продолжил он, – повторюсь еще раз: надо быть очень внимательными. Теперь перехожу к другому вопросу, почти такому же важному, как вопрос о запятых… я имею в виду точки с запятой…

Через три часа еженедельное совещание, в принципе десятиминутное, все еще продолжалось. Полквост сказал:

– Ну вот, думаю… э… мы с вами почти исчерпали сегодняшнюю утреннюю программу. Есть ли у вас еще какие-нибудь темы для обсуждения?

– Да, месье, – внезапно пробудился Боб Олван, – я хотел бы сказать о «Потрясающих новостях» и «Малом иллюстрированном журнале».

– А что-нибудь не так? – спросил Полквост.

– Журналы все время задерживают, – пожаловался Боб Олван. – Машинистки их у нас таскают, а генеральные инспекторы зачитывают до дыр.

– Знаете ли, мы с вами должны с почтением относиться к генеральным инспекторам, нашим орлам-ветеранам…

– Выходит, раз они орлы, – без видимой логики возразил Боб Олван, – то машинистки могут красть у нас «Потрясающие новости»?

– Как бы то ни было, вы правильно сделали, что подняли этот вопрос. – Полквост записал полученные сведения в особый блокнот. – Я осведомлюсь об этом у госпожи Люгер. Еще какие-нибудь вопросы?

– Больше вопросов нет, – ответил Олван. Остальные тоже покачали головами.

– Тогда, господа, совещание окончено. Леже, останьтесь ненадолго, мне надо с вами поговорить.

– Сию минуту, – заверил его Леже. – Только захвачу блокнот.