Текст книги "Сколопендр и планктон"

Автор книги: Борис Виан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава VI

На основании вышесказанного нетрудно сделать вывод, что приемы у Майора не имеют ничего общего с пошлыми вечеринками и, следовательно, предыдущая глава никак не соотносится с непременно ожидающими Майора приключениями.

Глава IV

Раз главы IV и V имеют весьма отдаленное отношение к Майору (см. главу VI), есть все основания обозначить эту главу цифрой IV.

Со словами: «Ты – настоящий друг» – Майор от всего сердца поцеловал Антиоха в лоб, для чего тому пришлось слегка наклониться, и отправился в парк на поиски макинтоша, так как не хотел стеснять Антиоха в его опытах.

Макинтош сидел возле мадагаскарской ели и жалобно скулил. Он терпеть не мог всю эту суету, и у него болели когти.

– Житья тебе не дают? – ласково посочувствовал Майор, поглаживая его между ляжками.

Испустив несколько капель зловонной жидкости, макинтош зашипел и дал деру.

Оставшись в одиночестве, Майор предался любовным размышлениям.

Он сорвал ромашку, тщательно пересчитал лепестки, дабы не попасть впросак, и, позаботившись, чтобы число лепестков за вычетом единицы делилось на шесть, принялся их обрывать.

– Любит… – вздохнул он.

 
Не любит
Плюнет Поцелует
К сердцу прижмет
К черту пошлет
Любит
Не любит
Плюнет
Поцелует
К сердцу прижмет
К черту пошлет
Любит
Не любит
Плюнет
Поцелует
К сердцу прижмет
К черту пошлет
 

– Вот зараза! – выругался Майор.

По ошибке он оставил один лишний лепесток.

Глава V

«Она еще не может меня любить, – успокаивал себя Майор, – ведь она едва меня знает».

Однако эта непритязательная мысль не принесла облегчения.

Он быстро прошел по аллее к машине Провансаля, «какделаку» самого что ни на есть красного цвета с широкой хромированной полосой около пробки бензобака. Последняя модель, разумеется – с двенадцатью цилиндрами, расположенными дуплетом в виде клина; Майору больше нравилось, когда нечет.

В эту минуту на крыльце появился Провансаль де Сколопендр, он танцевал с Зизани. Сердце у Майора екнуло и застыло острием вверх. Так, но крайней мере, почудилось Майору.

Он проводил пару взглядом. Пластинка, что играла «Give me that bee in your trousers»,[6]6
  Дай мне эту штучку, что у тебя в штанах (англ.).


[Закрыть] остановилась. Тут же послышалась другая мелодия: «Holy pooh doodle dum dee do»,[7]7
  Тьфу ты, черт, дудл-дум-ди-ду (англ.).


[Закрыть] и Антиох выполз на крыльцо пригласить Зизани. Та согласилась. Майор облегченно вздохнул, и сердце его снова забилось.

Оставшись на крыльце один, Сколопендр закурил и небрежной походкой спустился по ступенькам.

Он подошел к Майору, который все еще топтался около «какделака», и, воспылав к нему симпатией, весело предложил:

– Прокатимся? Испытаем машину?

– С удовольствием, – сказал Майор, скрывая за любезной улыбкой бушевавший в душе ад, где хозяйничала целая ватага чертей-жирондистов.

На проспекте Гамбетты, в трехстах метрах от Майорова дома, Провансаль по указанию Майора свернул направо. У Виль-д'Аврильской церкви он свернул уже налево и направился по Версальскому шоссе.

У ресторана папаши Отто Майор сделал Сколопендру знак остолбениться.

– Промочим горло, – предложил он. – Пиво тут классное.

Они облокотились о стойку бара.

– Кружку пива для месье, рюмку портвейна для меня! – заказал Майор.

– А пиво что, не будете? – немного удивился Сколопендр.

– Нет, – ответил Майор, – у меня после него суставы не гнутся.

Соврал. Суставы как раз гнулись, а нот нижние конечности у него начинали расти после пива как ненормальные.

Сколопендр выпил свое пиво.

– Еще! – заказал Майор.

– Но… – громко рыгнув, запротестовал Сколопендр.

– Извините, но я вас прошу, – сказал Майор. – Это такая мелочь.

Сколопендр одолел вторую кружку. Майор расплатился, и они вышли, снова сели в «какделак» и направились в сторону Версаля.

Они проехали этот город, еще хранивший в себе сильный специфический аромат, сохранившийся со времен короля Солнца, и двинулись к лесу Марли.

– Машина – зверь, – вежливо похвалил Майор.

– Да, – отозвался Провансаль, – вот только пописать бы…

Глава VI

Майор за рулем великолепного «какделака» самого что ни на есть красного цвета единым духом проскочил аллею своего сада и с непревзойденным мастерством затормозил у крыльца. Когда он уже вышел, машина подалась назад и врезалась в стену, продолжавшую парковую решетку, повредив лишь лаковое дерево – оно не до конца высохло, и лак слегка поцарапался.

Антиох встретил Майора на крыльце.

– Он не прочел главу V… – только и сказал Майор.

– Но ведь эта глава не считается, – возразил Антиох.

– И то верно, – согласился Майор. – Вот бедняга!

– Уж больно ты жалостливый, – заметил Антиох.

– Есть грех, – сказал Майор. – Но какой ужасный тип! Кретин сверхестественный! – (Твердый знак Майор не выговаривал.)

– Вот именно, – одобрил Антиох.

– А Зизани где? – спросил Майор.

– Пошла наводить марафет.

– Давно?

– С четверть часа. Я еле нашел иголку с ниткой, – посетовал Антиох.

– Какой ниткой? – рассеянно переспросил Майор.

– В тон ее трусикам.

– Нитка-то прочная? – забеспокоился Майор.

– Дурак я, что ли! – хмыкнул Антиох. – Вискоза. Когда намокнет, едва держится.

Глава VII

Веселье в гостиной Майора было в самом разгаре. Хозяин сего пригожего места в сопровождении Антиоха рванул к столу с напитками – в животе у него все ссохлось.

Он налил себе оранжада, выпил и отплюнул подальше проскользнувшую под язык косточку крафтфрута. Антиох сварганил себе сногсшибательный коктейль под названием «Железа макаки». Крепкий, вкусный, сильно отдававший чем-то постельным (по словам Эдит, которую хлебом не корми, дай понюхать какую-нибудь гадость).

Выпив, Антиох скользнул за спину Зизани, весело чирикавшей, как это принято называть, с подружкой. «Подружка, кстати, ничего», – подумал Майор, который про доставил своему сообщнику полную свободу действий с Зизани и теперь искал что-то вроде родственной души.

Проскользнув за спину Зизани, Антиох очень деликатно и самым естественным образом облапал ей грудь, поцеловал в левый висок и пригласил танцевать.

Она высвободилась и последовала за ним на середину комнаты. Антиох прижал ее к себе, скрывая за плиссированной шотландской юбкой белокурой малютки часть своего силуэта от пояса до колен. Затем он поддался ритму мелодии «Cham, Jonah and Joe Louis playing Monopoly tonight»,[8]8
  Чэм, Джона и Джо Луис играют сегодня вечером в «Монополию» (англ.).


[Закрыть] чьи гармонические аккорды неумолимо завладевали танцующими.

Майор пригласил подружку Зизани и за шесть танцев подряд вконец се ухайдакал, расспрашивая о предках Зизани, о ее вкусах, о том, как часто она бывает в компаниях, о ее детстве и так далее, и тому подобное.

Вдруг у ворот зазвонил колокольчик, и Майор, сунувшись к двери, издали узнал приметную фигуру Корнеля Лепренса, соседа, которого он тоже пригласил на вечеринку. Корнель, чье жилище возвышалось в двадцати метрах от дома Майора, всегда приходил последним, ведь ему, живущему рядом, незачем было спешить, дабы прийти вовремя. Поэтому он и опаздывал.

Глава VIII

Корнеля периодически отягощала борода, со скоростью роста которой могла соперничать лишь быстрота, с какой он каждые шесть месяцев принимал решение без предупреждения и скрепя сердце ею пожертвовать.

На Корнеле был темно-синий костюм, желтые туфли с обалденно узкими мысами и длиннющие волосы, которые он предусмотрительно мыл накануне.

Корнель обладал многочисленными талантами, знал толк в рифмоплетении, теннисно-ракетном деле, пень-понге, матьперематике, мордапьяно и куче других вещей, но таланты свои серьезно не развивал. Он не переносил собак, не переносил желтухи, чернухи и других подобных болезней, на которые ополчался с довольно неприятным пристрастием.

Особенно он терпеть не мог Майорова макинтоша.

Повстречавшись с ним на повороте аллеи, Корнель с отвращением отошел в сторону.

Возмущенно зашипев, макинтош удалился.

Девицы, как одна, признавали, что Корнель был бы очаровашкой, если бы ухаживал за своей роскошной бородой, предупреждал за неделю, что ее подстрижет, и не выглядел бы вывалявшимся в навозе всякий раз, когда носил костюм более двух дней. Этот чертов Корнель и впрямь не шибко обращал внимание на свой туалет.

Итак, Корнель вошел и пожал Майору руку особливым манером: большой палец против большого, указательный тянет за указательный, оба придаточных согнуты в крючок под прямым углом к большому, а руки выверенным движением одновременно поднимаются.

Корнель пожал руку также и Антиоху, и тот промолвил:

– Наконец-то, Корнель! А где ваша борода?

– Я ее сбрил сегодня утром, – ответил Корнель. – Ощущение ужасное.

– Это из-за Жанины? – полюбопытствовал Антиох.

– Ну, разумеется, – проскрипел Корнель, изображая улыбку.

И тут же, повернувшись к Антиоху спиной, он потопал к Жанине, которая как раз собиралась спереть «Palookas in the milk»,[9]9
  Болваны в молоке (англ.).


[Закрыть] один из последних дисков Боба Гросс-Би, недавно купленный Антиохом. Она не видела, как подошел Корнель, и, когда тот грубо ткнул пальцем в ее пухлое правое плечо, вздрогнула и с затравленным видом отправилась с ним танцевать. Ей было жаль пластинки.

Время от времени Корнель, кружась, падал штопором, если можно так выразиться, назад на пятки, наклоняя тело на семьдесят пять градусов к горизонтали. Каким-то чудом, опрокидываясь навзничь, он все же сохранял равновесие, при этом носки его ботинок целились в небеса, а партнерша почтительно удерживалась на почтительном расстоянии. Он почти не продвигался вперед, а чтобы приблизиться к даме, тянул ее к себе, как пьяница – спасительный фонарный столб. Раз за разом он сбивал с ног очередную неосторожную пару, и через какие-нибудь десять минут ему безраздельно принадлежала вся середина зала.

В перерывах между танцами Лепренс подражал крику ведьмедя или принимал одиннадцатую часть стакана разбавленного спирта, чтобы не опьянеть слишком быстро.

Майор по-прежнему танцевал с подружкой Зизани, меж тем как Антиох исчез в смежном с танцевальным залом укромном сексодромчике, куда сваливали верхнюю одежду.

Исчез, понятное дело, вместе с Зизани.

Глава IX

Решив, что народ загрустил, один рыжий верзила, который сильно картавил, хотя и откликался на самое что ни на есть американское имя Вилли (или Билли – как когда), вздумал расшевелить присутствующих.

Он остановил проигрыватель, с дьявольской ловкостью выдернув вилку из розетки – хитроумный прием, который Антиох не предусмотрел, – и выскочил на середину зала.

– Для лазнооблазия, – объявил он, – пледлагаю, чтобы каждый спел или лассказал истолию. Не стану плятаться за чужие спины, сам и начну.

Он так картавил, что приходилось по ходу исправлять орфографию.

– Это истолия, – начал он, – об одном малом, у католого был дефект лечи.

– Сельезно? – достаточно громко, чтобы его услышали, спросил Антиох, приоткрыв дверь сексодромчика.

Пробежал некоторый холодок.

– Вплочем, – сказал рыжий, – я ее забыл. Лучше ласскажу длугую. Об одном типе, котолый вошел в заведение, где было написано «Тлактил».

– Тик-так? – переспросил чей-то голос.

– И сплашивает, – продолжил Вилли, не обращая внимания на перебившего: – господин Тлак, можно в вашем тиле подстлелить «цыпочку»? А тот отвечает: «Кулы кончились. Могу пледложить цыплят табака». – «Не надо табака, я не кулю», – говолит пелвый.

И Вилли расхохотался.

Так как анекдот все знали, раздалось лишь несколько вымученных смешков.

– Лаз вам понлавилось, – снова заговорил Вилли, – ласскажу еще. Но потом будет очеледь длугого. Жолжа, наплимел.

Пока Жолж отнекивался, подошедшему Антиоху удалось за его спиной ощупью вставить вилку обратно, и пары снова затанцевали. Вилли уныло пожал плачами и пробормотал:

– Ладно, как хотят. Я только пытался их слегка ластолмошить.

Майор вновь обхватил свою партнершу, а Антиох возвратился в сексодром, где пудрилась печальная Зизани.

Глава X

Прямо посреди Марлийского леса под гевеей сидел Провансаль де Сколопендр и вполголоса ругался почем зря уже битых полчаса, а вполголоса потому, что первые полчаса он ругался во весь голос и у него заклинило левую голосовую связку.

Глава XI

Снова проскользнув в сексодром, Антиох разглядел в углу на куче пальто четыре ноги, на которые прежде не обратил внимания. Эти двое вверху изучали свои видовые различия, измеряя внутренний диаметр по принципу «входит – не входит» в соответствии с рекомендациями Комитета по стандартам.

Колени у девушки были что надо, но на коже рыжий пушок, как отметил, подняв глаза, Антиох. Его покоробил этот резкий цвет, и он целомудренно отвернулся.

Антиох не стал тревожить двух исследователей в области физиологии, прикрывшихся непромокаемым плащом. В конце концов они не делали ничего плохого. Когда же еще приобретать практический навык в естественных науках, как не в этом возрасте?

Антиох помог Зизани привести в порядок съехавшее набок платье, и они как пи в чем не бывало вновь отправились в зал. Да и что особенного…

Майор с мрачным видом стоял около проигрывателя. Подошел Антиох.

– Можешь идти, – проговорил он.

– Ну что, девушка благовоспитанная? – спросил Майор.

– Мало сказать, благовоспитанная, – ответил Антиох. – С большим чувством такта.

– Голову даю на отсечение, что она девственница! – заявил Майор.

– Двадцать минут назад цела была бы твоя голова.

– Не пойму, куда ты клонишь, – сказал Майор. – Ну да ладно. Так ты думаешь, девочка хорошая?

– Не то слово, старик, – уверил его Антиох.

– Думаешь, у меня может выгореть? – с надеждой спросил Майор.

– Ну конечно, старик, – снова уверил его приятель, остановившийся понаблюдать за одной очень стильной парой.

На парне была курчавая шевелюра и лазурного цвета костюм, причем пиджак ниспадал до икр. Три выреза сзади, семь складок, два перекрывавших друг друга хлястика и одна-единственная пуговица. Из-под пиджака едва выглядывали узкие брюки, из них, как из необычных ножен, непристойно выступали икры. Воротник прикрывал уши до самого верха, однако небольшие разрезы с обеих сторон позволяли ушам ходить туда-сюда. Галстук состоял из единственной хитроумно завязанной шелковой нитки, а из верхнего кармана торчал оранжево-сиреневый платок. Такие же горчичного цвета носки, что и у Майора, которые, впрочем, парень носил с куда меньшей элегантностью, утопали в бежевых замшевых ботинках с уймой самых различных дырочек. Стильный парень, ничего не скажешь.

На девице тоже был пиджак, из-под которого самое меньшее на миллиметр торчала широкая плиссированная юбка из маврикийского тарлататана. Девушка была сложена на диво – выпяченный зад так и покачивался на коротких толстых ногах. У нее сильно потели подмышки. Не столь эксцентрично одетая, как ее партнер, – ярко-красная блузка, шелковые темно-коричневые чулки, светло-желтые из свиной кожи туфли на низком каблуке, девять позолоченных браслетов на левом запястье и кольцо в носу – она не так бросалась в глаза.

Его имя было Александр, прозвище – Коко. Ее – Жаклин, прозвище – тоже Коко.

Коко хватал партнершу за левую лодыжку, ловко раскручивал Коко в воздухе и приземлял ее на свое левое колено, затем переносил правую ногу через голову Коко, быстро опускал, и партнерша, уже стоя, тыкалась лицом в спину Коко. Потом он внезапно резко опрокидывался, делал мостик и, просунув голову между ляжек девицы, быстро вставал, приподнимая ее над полом, девица летела головой вперед между его ног, в результате чего он возвращался в прежнее положение: спиной к подружке. Поворачиваясь к девице, он издавал пронзительное «йе!», махал указательным пальцем, делал три шага назад, четыре вперед, одиннадцать в сторону, шесть кружась, два на брюхе, и все начиналось сызнова. Пот с обоих лил ручьями, плясали они самозабвенно, слегка взволнованные всеобщим вниманием и тем оттенком уважения, которое читалось на лицах восхищенных зрителей. Стильные, очень стильные ребята, что и говорить.

Антиох с сожалением вздохнул – он был слишком стар для подобных кульбитов, да и трусы у него держались на честном слове.

Он вновь обратился к Майору:

– Почему ты ее не пригласишь?

– Никак не решусь, – ответил Майор. – Поджилки трясутся. Уж больно она хороша.

Антиох подошел к девушке, в ее больших подведенных глазах сверкнула радость.

– Знаешь, – сказал он, – тебе надо потанцевать с Майором, он в тебе души ие чает.

– Чего ради ты мне ЭТО говоришь! – заволновалась Зизани.

– Уверяю тебя, так будет лучше. Он очень милый человек, денег у него куры не клюют, и потом он круглый идиот, лучшего мужа днем с огнем не сыщешь.

– Как? Я еще и замуж за него должна выйти?

– Ну разумеется! – без тени сомнения на лице произнес Антиох.

Глава XII

Решивший наконец подняться на ноги Провансаль приближался к дому Майора. Ему оставалось одолеть не больше девяти километров восьмисот метров. Ныла левая нога. Ей приходилось туго, так как портной Провансаля всегда считал, что у его клиента нормальное телосложение.

До Версаля Провансаль добрался незадолго до половины седьмого, выгадав десять минут по сравнению с пешим путем за счет хитроумных пересадок из одного серо-голубого трамвайчика в другой. Он кипел от гнева.

Последний трамвайчик высадил его недалеко от знаменитого Пикардийского холма.

Он попытался поймать машину. Завидев маленькую, в три лошадиные силы, ветхую «забралину» с толстой дамой за рулем, он в отчаянии воздел руки вверх. «Забрал ина» затормозила.

– Спасибо, мадам, – сказал Провансаль. – Вы случаем через Виль-д'Авриль не проезжаете?

– Нет, месье, – ответила дама. – На кой мне Виль-д'Авриль, если я здешняя?

– И то правда, мадам, – согласился Провансаль. Скрепя сердце он поперся дальше.

Через сотню метров, одолев лишь треть склона, он тяжело задышал. Потом вновь остановился.

Проехала еще одна машина, «дюгеслин» модели 1905 года с радиаторными клапанами и разбитым задним мостом.

Она затормозила менее чем в метре от Провансаля (дорога шла в гору), и из окна высунулся старик с окладистой бородой.

Не успел Провансаль закинуть удочку, как тот сказал:

– Давайте, молодой человек, садитесь: только ручку поверните немного вперед.

Минут двенадцать Провансаль вертел ручку, а когда ему наконец удалось открыть дверцу, машина рванула с места. Старик сумел ее остановить лишь на самом верху холма.

– Простите, – сказал он припустившему бегом Провансалю, когда тот поравнялся с машиной. – В хорошую погоду она вдруг выказывает свой норов.

– Ничего удивительного, – промолвил Провансаль, – ведь она на ладан дышит.

Он уселся слева от старика, и «дюгеслин» во весь опор дунул с холма.

Уже внизу лопнули обе левые шины. «Надо будет шить у другого портного», – ни с того ни с сего подумал Провансаль. Старик меж тем разъярился.

– Вы чересчур тяжелый, – закричал он. – Это все из-за вас. У меня шины с одиннадцатого года не лопались.

– И вы ни разу их не меняли? – заинтересовался Провансаль.

– Разумеется! Машину я купил в прошлом году, шины новехонькие!

– Значит, родились вы в одиннадцатом году? – желая добраться до сути, спросил Провансаль.

– Мало того, что вы мне шины погубили, так еще и оскорбляете! – прорвало старика. – Л ну-ка, сейчас же меняйте их!

Глава XIII

Как раз в этот момент Майор медленно спускался с крыльца, нежно обнимая Зизани за талию. Он повернул по тропинке направо и не спеша углубился в парк, лихорадочно соображая, о чем бы завести разговор.

В этом месте ограда парка была довольно низкой, и одиннадцать молодцов в темно-синих костюмах и белых носках, удобно на нее облокотившись, блевали на ту сторону.

– Какая воспитанность! – походя отметил Майор. – Сочли, что лучше блевать к соседу. Жаль лишь, что столько хорошей выпивки коту под хвост.

– Какой вы жадный! – В нежном голосе Зизани послышался упрек.

– Дорогая! – возразил Майор. – Для вас я бы пожертвовал последним су!

– Какой вы щедрый!

Зизани, улыбнувшись, прижалась к Майору.

Душа Майора плескалась в счастье, словно дельфин в волнах; плеск этот, впрочем, издавали блюющие парни, но Майор этого не осознавал.

Их присутствие, судя по всему, стесняло молодцов, чьи спины укоризненно изогнулись. Майор с белокурой красавицей тихо двинулись прочь по аллее.

Они сели на скамейку, которую Антиох поставил утром в тени развесистого крапивника. Зизани задремала. Майор опустил голову на плечо девице и погрузил нос в золотые волосы, испускавшие едва заметный затхлый запах Королевской улицы и Вандомской площади. Духи, купленные у Лентерита, назывались «Мгла туманная».

Майор взял руки возлюбленной в свои и погрузился в блаженные грезы.

Холодное влажное прикосновение к правой руке заставило его, вздрогнув, издать вопль пришедшего в исступление брокодавра. Зизани пробудилась.

При этом звуке лизавший руку Майора макинтош подпрыгнул на двенадцать футов и, обиженно шипя, отправился восвояси.

– Бедняга! – пожалел его Майор. – Я его напугал.

– Это он вас напугал, дорогой, – возразила Зизани. – Дурак этот ваш макинтош.

– Он такой молодой, – вздохнул Майор, – и так меня любит. Постойте, вы сказали мне «дорогой».

– Ой, прошу прощения, – воскликнула Зизани. – Я это спросонок.

– Не надо просить прошения! – страстно зашептал Майор. – Называйте меня как хотите, делайте что хотите.

– Тогда я еще немножко покемарю, – заключила Зизани, принимая прежнее удобное положение.