Текст книги "Первый Романов (СИ)"

Автор книги: Борис Романовский

Соавторы: Григорий Володин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Седой гигант тут же багровеет лицом и сжимает кулаки.

– Романов! Мои сыновья погибли из-за тебя и Трубецкого!

– Скорее, из-за своей глупости, – фыркаю. – Но как тебе угодно, старик. Брюзжи что хочешь.

– Сдохни, Романов! – яростный рев.

Даур взмахивает мощными руками, и не убирая щита, отправляет в меня небольшой смерч. Я резким кульбитом ухожу в сторону, одновременно швыряя горсть заряженных глезн-бусинок в щит. Сверкает налету желтоватый бисер, прежде чем сдетонировать. Каскад взрывов разливается по воздушной сфере, и гиганта с надрывным стоном отбрасывает назад.

Конечно, Даура ослабила «синька». Так бы он удержал щит. Может быть. Магистр всё же.

– Огонь! – командует сзади Филин.

Стрекот автоматов заглушает стон Даура. Одна из очередей попадает в Беура и превращает его в кусок фарша.

– Нет!!! – разрывается ором вскочивший гигант, вокруг его кулаков появляются крутящиеся острые вихри, издалека похожие на огромные дрели. – Сын! Только не сын!

Неожиданно меня осеняет мысль. Дикая, интуитивная, но почему бы и нет? Вдруг выгорит?

Я успеваю накинуть лассо на Беура и удержать его душу в живом состоянии.

– Отставить огонь! – кричу, и выстрелы резко стихают.

Тресни Навь! Сейчас главное правильно обыграть идею. Уф, Миша, включай режим оратора.

– Папа… – даже с каким-то удивлением восклицает истерзанный наследник Фирата. – Я еще жив?

Вернув щит, Даур застывает, не веря увиденному.

– Да…Неужели вмешались боги⁈ – вылупляет он глаза.

– Это я, – машу рукой, привлекая внимание. – Романов Михаил. Жизнь твоего сына, Даур, в моих руках. Его душа пребывает в истерзанном теле лишь благодаря моему желанию. Отпустить ее на Небеса?

Мы с гигантом пересекаемся взглядами. Мне приходится чуть задрать голову. Надо же. Этот старик почти такого же роста, что и я был в расцвете своих лет. В плечах, может, чуть уже, но ненамного.

– Что ты хочешь, Романов? – покорно выдыхает Даур.

– Я хочу не смотреть на тебя снизу вверх, – хмыкаю. – Сейчас ты встанешь на колени и поклянешься мне в верности на крови и душе. Тогда я, может быть, спасу твоего наследника.

– Может быть? – вскидывает он косматые брови.

– Именно, – оскаливаюсь. – Всё зависит от его деяний. Я не терплю насильников и буду долго думать, прежде чем простить одного из них. Ведь твой наследник точно один из них, да, Даур?

Он отводит глаза.

– Я так и думал. Выбор за тобой, Даур. Сразимся насмерть и твой сын точно погибнет или ты обретешь себе нового господина, а я уже буду думать, как с вами двумя поступить. Решай.

Даур мешкает. Он бросает взгляд на вихри на своих руках. А потом встает на колени.

Глава 22
Царская забота

– Виктор Емельянович, разрешите?

– О, Романов, заходи, сынок, заходи, – немного возбужденно произносит Трубецкой, глава Совета славного города Сочи, оторвавшись от бумаг на столе. – Как твои дела?

Я вальяжной походкой захожу в просторный кабинет, в руках держу белый как снег пластиковый кейс на шифровальном замке.

– Лучше, чем у Фиратов, – усмехаюсь.

Моя небольшая поклажа сразу привлекает внимание главы.

– Наслышан, наслышан, – задумчиво роняет он, прикипев взглядом к кейсу. – Мне уже доложили, что тайную крепость Даура разнесли в пух и прах. Камня на камне не осталось…

– Не такая уж она и тайная, – замечаю с ухмылкой. – Раз вы о ней слышали, а я там даже побывал.

Это такой невысказанный упрек в сторону Трубецкого. Глава, оказывается, знал или догадывался, где сидит Даур, а посылая меня, даже словом не обмолвился. Ну ничего, я-то все равно в выигрыше. Трубецкой даже себе представить не может, в каком.

Глава с трудом отрывает взгляд от кейса.

– Значит, твоя работа, сынок? – теперь Магистр камня смотрит на меня с неким уважением. – А чем бомбил? Там же бетонные доты стояли, только если выносить массированным огнем.

– А мы пару тяжелых минометов у Даура позаимствовали. У него там был схрон неподалеку. Мы языка захватили, допросили, склад опустошили и поперли на Афор.

– Ловко, – опешил глава. – Только у молодых так и может выйти – нахрапом, мощно, с искрами в глазах.

Я усмехаюсь шире. Нашел же «молодого».

– Рекомендацию в ЦОР дадите? – ставлю кейс на стол. Я нависаю над Магистром камня и смотрю на него сверху вниз.

– Конечно, сынок, – Трубецкой оглаживает подбородок. – Конечно. Ты только чемоданчик открой, хочу взглянуть на старика Даура.

С усмешкой набираю шифр на ручке. С сухим щелчком отворяется замок, и тяжелая крышка кейса громко бахается на стол.

Глазам Трубецкого открывается окровавленное содержимое на красной бархатной подложке.

– Похожа, – задумчиво роняет глава. – А почем не голова?

Я бросаю взгляд на отрезанную седую бороду, щедро политую кровью из ладони Даура.

– Лицо всмятку. Смысла не было.

– Тогда да, – соглашается глава Совета. Он встает и, закрыв кейс, убирает трофей себе под стол. – Учитывая, как ты всё там разнес, то очень даже логично. А всё же как умер старик Даур? Магистр ветра как-никак, – и смотрит хитро, даже подозрительно.

– Даже Магистр не выживет, если его прихлопнет обвалившейся скалой, – пожимаю плечами.

– Значит, везение, – Трубецкой делает напрашивающийся вывод. – Что ж, Даур сам загнал себя в угол. Не нужно было лезть под гору. Чай, не крот. Но ты все равно, сынок, заслужил сертификат.

Я лишь усмехаюсь на это «всё равно». А глава, наоборот, супится, увидев, что его пренебрежение мне по барабану. Старый черт напрягается.

– Что ж, старческое любопытство ты удовлетворил. За это спасибо. – Неужели только за это, хе? – Ступай в приемную, секретарша тебе выпишет рекомендацию, – усевшись обратно в кресло, он нажимает кнопку громкой связи на стационарном телефоне. – Даша, выпиши на Романова Михаила рекомендацию в ЦОР. Бланк за моей подписью.

– Будет сделано, Виктор Емельянович, – отвечает звонкий голосок.

Рекомендацию мне готовят четверть часа. Усевшись в секретарской, наблюдаю, как аппетитная Даша с третьим размером выписывает мне маленькую бумажку, из-за которой сам Царь поперся за перевал.

А вообще зря я привередничаю. Если подумать, командировка в Убыхию удалась на славу. Я в большом плюсе. Ибо Царь обрел еще одного духовного вассала. Целого Магистра воздуха в лице теперь безбородого Даура. Сынка его тоже заставил поклясться на душе, после того как пустил к нему целителя. Грандмастер всё-таки. Так по кусочкам всю Русь и соберем. С прилегающими к границам землями.

Деревня Артциви тоже теперь моя. И заставу мне ставить никакую не надо. Я обязал охранять деревню их бывшего покровителя – старика Даура. Можно сказать, вернул прежний порядок. Только подать старейшина Кераб платит теперь не ему, а мне. Одна прибыль. И это даже не учитывая глезны с «синькой».

– Ваша рекомендация, Михаил Федорович, – подзывает меня секретарша.

– Спасибо, милая.

Даша наконец отдает мне листок, и я махнув красавице на прощание, спускаюсь на парковку.

В машине меня ожидают Радмила с Варягом.

– Получил, – усевшись в салон, отдаю рекомендацию блондинке. Она тут же с педантичной аккуратностью убирает его в прозрачный конверт, чтобы не помялся, и только затем вчитывается в текст.

– Отбываете через неделю, – заключает она.

– Ага, – отвечаю, позевывая. Слегка утомило меня сидение в приемной. – За это время нужно разобраться с Хорьковыми и Зябликами. Слишком многое позволили себе эти бывшие мещане.

– С кого начнем, Миш? – девушка уже держит наготове телефон.

– С Хорьковых, конечно. Эти холопы посмели приходить в мой дом и запугивать мою женщину, – моя верхняя губа хищно подрагивает, обнажая резцы.

– Господи-ин! – Радмила удивленно и радостно улыбается, щеки ее вспыхивают.

– Теперь моя очередь заглянуть к ним в гости. Что у них с ресурсами?

Сдерживая прерывистое дыхание, блондинка хриплым голосом принимается зачитывать информацию о Хорьковых. Ничего непреодолимого. Усадьба в плотной застройке на побережье, двадцать-двадцать пять гвардейцев на дежурстве, отсутствие турелей. Из высоких рангов только один Мастер – оставшийся младший сын покойного главы Олег.

– Хорьковы пока скрывают, что Прохор погиб, – отмечает Радмила. – Он был наследником и сильнейшим бойцом в роду. Его смерть – большой урон репутации рода.

– Ночью берем усадьбу, – решаю. – Ни к чему откладывать. Как дела у Моржовых? Всё еще нищенствуют? – угрюмо спрашиваю.

– Нет, – улыбается блондинка тому, что может порадовать своего Царя хорошей новостью. – Я узнавала, блокаду с них сняли. Обороты предприятий налаживаются. Также Еремей затеял договорной брак с Козловыми, что тоже поможет развитию мебельного бизнеса.

– Кого выдают замуж? – заинтересовываюсь.

– Лилю, – вспоминает Радмила, чуть прикрыв веки.

– Одну из близняшек? – приподнимаю бровь. – Хм, интересно.

Пока едем, решаю сам позвонить Еремею.

– Рассказывай, как обстановка?

– Сделка с Трубецкими помогла, – голос у главного «моржа» как всегда мрачный. – Мы потеряли часть чайных полей, но получили доступ к рынкам сбыта. Дела налаживаются, по миру не пойдем.

– Отрадно слышать, – хмыкаю. – А как поживают дочки? За кого надумал замуж отдавать своих девочек?

– Зачем тебе? – сразу бычится Еремей.

Я смеюсь.

– Расслабься, Еремей, это всего лишь царская забота. Твои дочери такие же мои вассалы, как и ты. Забыл что ли? – усмехаюсь. – Так я тебе напомню. Наши с ними души связаны, лучше не забывай этого, и не вздумай выдавать девочек за нелюбимых. Уяснил?

– Это не тебе решать, – затравленно рычит главный «морж».

– Не принеси близняшки мне клятву на душе, ты был бы прав. Но обстоятельства совсем иные. А я оберегаю своих клятвенников. Еще раз спрошу: ты понял?

– Да, – сдерживаемый выдох.

Вот и славно. В обиду своих я не даю. Пора бы всем вокруг это уяснить. Мне ведь тоже не в радость каждый день умываться кровью

* * *

– Не хочу за Козлова! Не хочу! Лучше в монастырь уйду! – плачется Лиля Моржова, уткнувшись в подушку. – Он страшный, он конопатый. А еще злой – забивает до смерти своих крепостных.

Рядом на постели сидит Вика, как две капли воды похожая на сестру. Только разве что у Лили пышности немного пообъёмнее, да каштановые волосы сейчас заплетены в тугую косу.

– Лиличка, родная. Ну а что делать! Отец велел. Как ослушаться? Никак, – Виктория нежно гладит сестру по распутанным волосам, тихонько уговаривая, а сама тоже плачет, не в силах сдержаться

Дверь в спальню распахивается. На пороге возникает Ольга Алексеевна – несмотря на возраст, статная, не лишенная шарма и грации, обаятельная женщина. Темные мягкие глаза вдовы с любовью смотрят на девочек.

– Всё ревом ревете? – с усмешкой спрашивает. – Прекращайте. Отец передумал, помолвка пока заморожена.

– Бабушка! – радостно восклицает Лиля, вскинув заплаканную мордашку. – Это ты его уговорила?

– Бабушка, ты? – вторит сестре повторюшка Вика.

– Нет, это вмешался наш новый господин, – вздыхает Ольга, резко посмурнев. – Оказалось, у Михаила на вас свои планы. Какие только – загадка. Но по крайнем мере, сейчас беспокоиться не о чем, вы предоставлены сами себе. Надеюсь, надолго.

Ольга еще раз вздыхает по судьбе внучек и уходит, прикрыв дверь. А Лиля тут же радостно оборачивается к сестре:

– Вика-Вика! А может быть Михаил Федорович нас для себя оставил? У него же нет еще жен.

– Хорошо бы, – улыбается вторая близняшка, проведя рукой по косе. – Мы и так его, а в женах быть всё же лучше, чем просто в собственности.

– Это да, – передергивает плечиками Лиля, вспомнив слухи о том, что Козлов вытворял с крепостными девушками. – Хорошо бы пойти с Михаилом под венец.

– И втроем.

– Ага.

* * *

– Мать его, этого Романова! – шипит как змей Евгений Воскресенский. – Я отправил за ним двух претендентов! Двух, Галя! Ни один не вернулся! А еще этот сопляк угробил Даура! Магистра! Магистра, Галя! Галя!

– Что, господин? – испуганно лепечет сереброволосая помощница. Она повернула лицо боком, чтобы не раздражать Воскресенского своим шрамом еще больше.

– Ты проанализировала всю эту мутную историю⁈ – гремит член Совета. – Сделала выводы⁈ Выкладывай! Кто он такой, этот Романов⁈ Что за везучий дьявол⁈ Ему нет и двадцати, а он вытворяет боги знают что. А еще у этого гада мои «синьки»! Каждая миллион вложений стоит. Миллион, Галя! Штучная продукция! Галя, кто он⁈

– Он…он, – Галя сглатывает, собираясь с мыслями. Грудь ее под белой блузкой тяжело вздымается, словно качающиеся на морских волнах буйки. – Я собрала о Романовых всё, что смогла. По моему предположению, Михаил обладает редчайшей аномалией – двумя Дарами. Первый – это родовая магия душ. Согласно архивам, она присуща всем членам Императорской семьи.

– Какой-какой семьи? – вскидывает брови Воскресенский.

– Императорской, господин. Раньше Романовы правили Российской Империей. Михал способен общаться с душами умерших.

– Да это же не боевой Дар, – хмыкает Евгений. – Романовы правили Империей не из-за своей магии душ, Галя. Это фуфло какое-то. Духи бесплотны, Галя. А что со вторым Даром, Галя?

– Детонация, господин, – отвечает Галина. – Михаил детонирует небольшие предметы, и они разлетаются на части с резким выделением энергии.

– Он может задетонировать, скажем, автомобиль? – хмурится Воскресенский. – Или человека? Или дот, Галя? На входе крепости Даура стояла шеренга дотов.

– Нет, только небольшие предметы, – повторяет Галина. – Как, например, игральные карты. Михаил обычно их и использует.

– Чушь, а не Дар, – морщится Евгений.

– Предположительно, Михаил на уровне Мастера. Дар у него очень редкий, даже исключительный, и сложно сказать точно. Но Романов слишком молод, чтобы добиться Грандмастера.

– Галя, блин! Как Романов убивает Грандмастеров и Магистров? – теряет терпение Воскресенский. – Галя, как⁈

– Я допускаю, что у него есть артефакт из сокровищницы императорской семьи, – спешно отвечает помощница. – Это взрывное оружие большой мощи. Оно применялось, чтобы пробиться в Афор. А дальше Михаил применил захваченную «синьку» против Даура.

Евгений сжимает пальцы в кулак.

– Найди мне мага душ, Галя, – решает Воскресенский, повернувшись на кресле к окну.

– Романова?

– Другого, Галя. Другого. Романова пока не трогаем. Я и так из-за него похерил дохера людей, – он достает мобильник и звонит сыну. – Алло, Андрей, помнишь Романова? Да, тот с которым я вам с Ритой запретил общаться. Сходите с ним куда-нибудь. Сдружитесь, пообщайтесь. Нет, это не шутка. Повторяю, я серьезно. Да, и сообщай мне всё, что от него узнаешь. А узнать тебе следует побольше. Всё. Вообще всё. Да, Андрей, и в какой позе он нагибает своих служанок. Думаешь, я шучу⁈ Я не шучу, сын. До скорого.

* * *

За высокой стеной гридням ни черта не видно. А мне вот отлично – благодаря Варягу. Сейчас призрачный грифенок летает по усадьбе, заглядывает в каждый уголок. Его почему-то настойчиво тянет на кухню, даром что бестелесный. Постоянно приходится одергивать через метку и направлять дальше по периметру. Варягу стыдно, но он ничего не может поделать с инстинктами. Малой еще.

– Патрули только отошли, – бросаю парням в фургоне. – Залетаете за стену, врываетесь в дом, мочите всех… Хотя нет: ваша задача – уложить всех, но убить максимум пятерых, – с ухмылкой оглядываю парней в камуфляже. – Так интересней. Если не удержитесь от соблазна потом будете бегать марш-бросок на двести километров.

– Двести⁈ – хрипит Сеня, за что получает подзатыльник от Лёни.

– Двести– двести, – усмехаюсь. – И все двести бегом, – добрые молодцы дружно вздрагивают. – Я знаю, что это считается невозможным. Но вы же царские гридни, вы должны делать невозможное.

А то правда, зачем мне ослаблять будущих вассалов? Да, мещане. Но с этим уже ничего не поделать. Герб есть, значит пускай отрабатывают древнюю клятву Царю.

– В западное крыло не соваться, – напоследок инструктирую. – Там спять женщины с детьми…Всё! Побежали, барышни!

Гридни выпрыгиваю из фургона, как ошпаренные. По стеночке, стеночке, и стремительно пересекают участок газона.

Я опережаю салаг. Мне-то карабкаться лишнее. Один кульбит, сразу второй и вот стою на гребне стены. Спрыгиваю и резвым бегом долетаю до задней части дома.

Сигнализация уже вовсю ревет. Навстречу гридням бросаются гвардейцы. Вспыхивают зарницы, грохочут автоматные очереди.

Я за своих парней не волнуюсь. Они не слабаки, да и артефактные автоматы им на что? В крайнем случае, убьют ворогов. Ну и отбегают свои несчастные «двести км», хе.

Прыжок. Цепляюсь за оконный карниз и выкидываю себя в окно второго этажа. Дальше бегом в спальню Олежки. А вот и он – вываливается навстречу в пижаме в желтых утятах. Блин, шикарная. Такую же хочу, только в грифончиках.

– Я знаю, вы Романовы! – орет Мастер, создавая в ладони увесистый булыжник размером с арбузы. – Скоты! Вы поплатитесь за смерть моих родных!

Он швыряет свой камушек, а я просто отклоняюсь в сторону и резким рывком оказываюсь рядом. Хорьков на полпути к тому, чтобы запаковаться в гранитный панцирь.

Выстреливаю рукой и бью Мастера в пока еще открытый живот. Хорьков теряет контроль, гранит рассыпается. Пока он хватает ртом воздух, ему в скулу прилетает боковым. С грохотом мага опрокидывает, во все стороны летят осколки недоформированного доспеха.

– Беда каменщиков – медлительность, – бросаю, наступив берцем на грудь Хорькова. – Олег, клянись мне в верности на душе, иначе…

Глава 23
Царские хорьки

– Никогда! Хоть убей меня! – кричит Хорьков, придавленный моей ногой.

–…иначе сейчас я пойду к твоим женам и детям.

Он тут же затыкается на полуслове и злобно пялится на меня.

В конце коридора появляются пятеро гвардейцев. Резко швыряю с десяток карт, и все пятеро во всполохах взрывов отправляются к праотцам.

Грохот выстрелов снизу постепенно становится тише. Хочется верить, что побеждают мои гридни. Пять гвардейцев я убил, где-то еще пять охраняют женщин с детьми. Гридням досталось максимум пятнадцать немагов. Неужто не справятся?

Хорьков под мной пытается сформировать технику, за что тут же получает берцем под дых.

– У-и-и-и… – стонет он.

– Так что, Олег⁈ – громким рыком поторапливаю его соображалку. – Твоя гордость или твои дети⁈

– Ты не смо…

– Я убил твоего брата-Грандмастера, – прерываю жалкий скулеж. – Неужели я не смогу перебить твою жалкую гвардию? Три секунды, и мой сапог перебьет твою гортань, а дальше ты знаешь, что будет. Раз!

Поднимаю ботинок над бледным лицом.

– Х-хорошо!

В пол рядом с его щекой втыкается бубновая «дама». Ибо Хорьков дама и есть, точнее баба. Такой же ссыкливый.

– Режь руку и клянись душой в службе роду Романовых. Быстрее! – ударом в ребра поторапливаю его.

Всё действие занимает минуту. Надрез, невнятное бормотание. Затем я щелкаю пальцами, и Хорькова скручивает пополам. Ага, работает. Щелкнул-то по струнам души.

– Это демонстрация. Теперь твоя душа в моей власти. Я могу убить тебя в любой момент.

Он с ужасом смотрит на меня.

– Ага, ты тот еще везунчик, – киваю с пониманием. – А теперь бегом вниз – отзывай своих людей. Иначе ляжешь тут посреди коридора и больше не встанешь. Показать?

Демонстрации не требуется. Глава торопливо отворачивается и бежит к лестнице в конце коридора. Спину его знатно колотит.

– Дымок, вы там как? – связываюсь по ушной гарнитурой с Лёней. – Потери есть?

– Есть, – с непередаваемой горечью произносит гридень так, что у меня сердце слегка сжимается. – Мы положили шестерых. Прости, Медведь.

Фух, вашу мать. Совсем не берегут Царя.

– Ничего страшного, Дымок. Отбегаете марш-бросок, и забудем.

– Принял, – грустно отвечает гридень.

Ну, считай, дело сделано. Быстро завершилось.

Пришел, увидел, победил.

* * *

Поутру меня будит звонок Воскресенского младшего. Я сдуваю золотой водопад волос с лица, вылезаю из-под тела Радмилы, надсадно вздохнувшей, во сне, и хватаю телефон с тумбочки. Прямо целый квест. Хм. Вроде бы мы засыпали втроем с Адой? Или даже вчетвером с Фросей еще… Ай, неважно.

– Да, Андрюх.

– Миш, привет. Как насчет бильярда вечерком? Ну после танцулек с Ритой и Катей, само собой. Сестра просто не позволит завладеть всем твоим вниманием, – смеется парень.

Похоже, началась новая эпопея с Воскресенскими.

– А ваш отец больше не злится на меня?

– Нет, – весело отвечает Андрей. – Ты же не причем. Наоборот, отбил наши спящие тушки, как герой. В общем отец очень сожалеет, что наехал на тебя в «Башне» и просил принять его извинение.

Хе, ну конечно. Очередная интрига. Евгений уже и детей припахал, чтобы разузнать обо мне.

– Ну когда он лично извинится, тогда и приму, – спокойно отвечаю. – А в клуб можно. Да и в шаровню тоже. В десять подойду в «Людошу».

– Отлично.

День проходит без напрягов. С утра гоняю гридней, сам тренируюсь, а потом в кабинете перебираю бумаги из архивов Хорьковых. Финансы, недвижка, прочие ресурсы…Всё это интересно, но о наркотиках ни слова. Похоже, вчера Олег не соврал. О наркотрафике Хорьковы не в курсе. Воскресенский их использовал для других дел.

Может, у Зябликов будет улов поинтересней. К тем я наведаюсь завтра.

Слышу под дверью неразборчивое копошение. Усиливаю биокинетикой слух.

– Фрося, что это такое? – строгий голос Радмилы. – Почему юбка не поглажена? И ты такой неряхой направилась к господину?

– Радмила Аркадьевна, где же неряхой?

– Вот складка. На всю задницу.

– Ой, простите, простите, – пищит пристыженная молодка.

– Что несла?

– Документы по Зябликам. Можно я отдам, Радмила Аркадьевна? Хочу показать свою полезность Михаилу Федоровичу. А задом поворачиваться просто не буду.

– Ладно, пошли.

Цокот каблучков. Стук в дверь. Входят две девушки в одинаковой одежде: черные юбки с пиджачками, белые блузки и туфли на невысоком каблуке. Различаются только формами и цветом волос. Стройная блондинка и пышногрудая шатенка.

Я усмехаюсь. Пока меня не было, Радмила всерьез взялась за домочадцев. Особенно за Фросю. Обязала ее носить строгий дресс-код и взяться за образование. Та теперь ходит за Радмилой хвостиком, слушается во всем и пытается быть мне достойным подьячим или, как нынче говорят, секретаршей.

– Господин, документы по Зябликам, – протягивает Фрося папку.

– Спасибо, – принимаю бумаги.

Девушка вспыхивает счастливым румянцем. Радмила же спокойна. В глазах сосредоточенность, безэмоциональное лицо.

– Может, вам принести кофе? – спрашивает она.

– Да можно, – с улыбкой киваю, открываю папку.

Радмила бросает требовательный взгляд на Фросю, мол, иди неси, и та спиной пятится к двери, старательно не показывая ужасающую складку на пятой точке, пока не выскальзывает в коридоре. Неожиданно из-под стола выстреливает стрелой Варяг. Грифончик уносится сквозь дверь за своей подругой.

– Господин, в ваше отсутствие я открыла банковский счет от вашего имени, – сообщает Радмила. – Туда теперь поступают деньги от отца и Моржова на ваши нужды.

– Хм, а легализация? – Так удобно, но Воскресенский явно заинтересуется.

– Я сделала фиктивные договоры на кредитные займы. Нужна только ваша подпись. Отец и Еремей уже поставили, – улыбается блондинка. – Бумаги в верхней тумбочке вашего стола

– Хм, выходит, Романов взял займы у Лазаревых и Моржовых? – чешу я голову.

– Именно так, – кивает девушка, с улыбкой наблюдая за моей растерянностью.

– Хорошее решение, – одобряю. А потом смущенно произношу. – Если честно, современный финансовый мир для меня далёк, Радмила, и ты мне сильно поможешь, если возьмешь на себя все хлопоты по нему.

– Только лишь современный, господин? – в ее глазах пляшут веселые искорки.

– Ага, – пожимаю плечами. Ну подумаешь, спалился. А так будто не видно было. На каждом шагу хвастаюсь, что Царь. – Я очень хорошо разбираюсь в чеканке монет и перечеканке серебра в деньги. Да и в устройстве монетного двора в принципе.

– Оу, читали в исторической энциклопедии? – интересуется Радмила, а сама улыбается от уха до уха.

– Скорее даже, я в ней жил, – усмехаюсь.

Блондинка смотрит игриво.

– Мне очень интересно послушать еще о тех временах, где вы «жили», – сообщает низким хриплым тоном. – Надеюсь, позже у вас найдется время для меня.

Она отворачивается и уходит, виляя не только косой, но и выпуклыми ягодицами. Чертовка! Как пить дать чертовка! Ух, я тебя ночью.

Ладно, пора приступать к делам. Сперва почитаем что ли про Зябликов…

* * *

Поздним вечером в кортеже из трех машин направляюсь в «Людошу». Вообще я бы и на одной тачке добрался. Но Егерь настоял на усиленной безопасности моей царской фигуры. Причем здесь Егерь Лазаревых? Он теперь глава моей гвардии. Забрал у Аркадия, хоть старик и плакался, и ярился.

Егеря, кстати, зовут Дмитрий Егоров. Опытный боец и неплохой командир. Ну точно поматёрей Лёни.

Когда поднимаюсь на второй вип-этаж, меня сходу приветствуют.

– Мишель, сюда! – машет рукой Рита, а по ее примеру и Катя. Обернувшийся Андрей обходится дружелюбным кивком.

– Приветствую, друзья, – улыбаюсь, садясь рядом с Андреем. – А где Денис?

– Юсупова сегодня нет, – отвечает Рита, игриво на меня поглядывая. В этот раз Воскресенская оголилась намного больше. Приталенное платье без плеч и юбки выделяет грудь и длинные, как «путь из варяг в греки», ноги. Меньшикова в голубом наряде выглядит скромнее, но не менее изящно.

– Какая жалость, – сокрушенно качаю головой. – Ведь тогда я так и не увидел, как он ползает на брюхе. Думал, сегодня наверстаю.

Вся компания разражается смехом.

– Сегодня вы играете с Андреем, – замечает Катя. – Может, он поползает?

– От меня вы такой ставки не дождетесь, – выпячивает грудь сын Воскресенского. – Я предпочитаю терять деньги, а не гордость.

Подходит официант. Снова заказываю кружку меда, чему никто уже не удивляется. В том числе и челядинец.

– Мишель, пойдем танцевать, – Рита, дождавшись, когда я сделаю заказ, вскакивает. Схватив меня за руку, она тянет с дивана на танцпол.

– Не медляк же… – пытаюсь я ретироваться, лень как-то пляски плясать, но барышня взмахивает кому-то рукой, и в ту же секунду бешеный ритм клубного саундтрека успокаивается, музыка принимает плавное течение.

– Медляк! – с торжеством заявляет Рита и кладет мою руку себе на талию – прямо на декоративный широкий вырез. – Пошли-и-и!

Делать нечего. Встав, обнимаю барышню и начинаю кружить между редких танцующих.

– Ты уже придумал, Мишель? – коварно спрашивает Рита.

– Насчет чего?

– Юсупов тогда знатно позлился, и, получается, я тебе должна услугу.

Верх мастерства в общении с женщинами – это когда они сами просят нагрузить их работой. И в этом ремесле я знатно преуспел. Спасибо моей жене Анне, принцессе Византии. Эта плутовка много чему меня научила.

– Ты знаешь, почему отец вдруг позволил тебе общаться со мной? – спрашиваю напрямую.

Но девушка, резко помрачнев, отводит взгляд.

– Не будь жестоким, Мишель, – тихо умоляет она. – Обяжи меня чем-нибудь другим. Чем угодно.

Соскочила. Ну не беда.

– В другой раз, – усмехаюсь. – Я не могу разменивать усилия такой красавицы на всякие пустяки. Нужен достойный повод.

Рита розовеет личиком.

– Мишель, ты словно парижский франт! Такие слова подбираешь, что прямо ах, колени подкашиваются…Ладной, пойдем, а то на нас уже Катя косится, хи-хи, – кокетливо проводит она пальчиками по моему подбородку, не удержавшись.

Милая она всё-таки, хоть и вредная. Не дай боги, такую жену. Максимум наложницу.

– Мишель…тьфу ты, Миша, – поправляется Андрей, случайно перенявший у сестры ее потешную манеру обращения. – Насчет бильярда, кстати. На следующей неделе будет турнир среди знати Сочи и Екатеринодара. Не хочешь поучаствовать? Думаю, у тебя неплохие шансы на призовые места.

– Андрей, я бы с радостью, – с ленцой отвечаю, – но на следующей недели я отправляюсь в ЦОР учиться на князя-защитника.

Все с безмерным удивлением смотрят на меня.

– А как же рекомендация Совета? – спрашивает Катя. – Без него сертификат не дадут.

– За рекомендацией стоит большая очередь, – замечает Рита. – Баранчиков раньше стоял… Еще Хорьков, Зяблик, младший брат Рубцова.

– Мне дали рекомендацию сегодня. Лично Трубецкой дал, – тихо произношу и это вызывает взрыв эмоций у всех троих:

– Что⁈

Я лишь молча улыбаюсь.

– Кхм, мда, – Андрей качает головой. – Ну тогда это действительно уважительная причина пропустить турнир.

Девушки переглядываются между собой. Глаза у обеих круглые как блюдца, а моськи вытянутые. Эпатажную же новость я им сегодня преподнес.

Через пару песен на очередном медляке Катя смотрит на меня вопросительно. Даже призывно. Но эта особа, наоборот, гордая. Сама никогда не позовет, даже если знает, что потом ногти до корней изгрызет.

– Екатерина, – встаю и прошу у брюнетки руку. Это всё моя милостивая царская душа.

Под насмешливым взглядом Риты Катя подает ладошку и через пару шагов я качаю девушку в руках на волнах мягкой мелодии.

– Ты большой молодец, Миш, – произносит воительница. – Ты достоин быть князем-защитником, как никто другой. С тобой весь Сочи будет в безопасности.

– Отрадно слышать, князь-защитница, – улыбаюсь, придвигая брюнетку ближе к себе, отчего ее дыхание учащается и становится прерывным.

– Я тоже рада, – тихо признается она, опустив голову на мое плечо. – Рада, что ты сломал мой меч.

– Ну да, мы ведь так познакомились, – с ухмылкой предаюсь воспоминанию.

После танцулек мы спускаемся в бильярдную и там я разношу Андрея в пух и прах. Играем опять в комбинированную, но сегодня несколько раз подпускаю Воскресенского к столу. Что никак его не спасает.

– Чудесно, Мишель! – восторженно замечает Рита после финального битка. – Обычно я терпеть не могу бильярд, но даже для меня одно удовольствие – смотреть как ты забиваешь шары в лузы. Правда, Кэтрин?

– Ни одного промаха, – согласно кивает воительница.

В отличие от девушек Андрей же опечален.

– Эх, жаль, тебя не будет на турнире, Мих, – искренне сожалеет сын человека, которого я убью. – С тобой мы бы просто аннигилировали екатеринодаровцев.

– В другой раз, – пожимаю плечами. Тоже мне печаль нашел. Бильярд какой-то. У меня тут вся страна развалена. Вот это и есть настоящая печаль.

Ладно, время уходить. Как всегда на прощание целую ручки барышнями, пожимаю пятерню Андрею и наконец отчаливаю.

Завтра надо хорошенько выспаться. А ночью в гости к Зябликам.

* * *

Снова разведка на Варяге. Понаблюдав его глазами за помещениями усадьбы, я разрешаю грифончику отправиться на кухню. И что он там собрался делать? Опускать голову сквозь батоны?

– Патрули редкие. Цель сидит в кабинете на втором этаже в восточном крыле, – довожу до гридней собранную информацию. Бросаю взгляд в окно фургона на силуэт усадьба. – Турелей нет, но есть огнемет. Дымок, на тебе – отвести пламя. Затем осколочные в окна и врываемся.

– Бьем на поражение? – робко уточняет Дымок.

– Да, здесь ситуация посерьезней. Немного, но посерьезней, – задумчиво роняю. – Охрана – человек сорок. Есть Мастера, тройка. С ними лучше не пересекаться. Поэтому спринтом проносимся в кабинет к цели, я беру с нее клятву на душе, ну и дальше он дает отбой своим. План ясен?