Текст книги "Первый Романов (СИ)"

Автор книги: Борис Романовский

Соавторы: Григорий Володин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Скверно, скверно. Итого, куча беззащитных тел, один разозленный царь и незваных гостей в количестве… Усиливаю слух… Ага, пять засранцев. Пять будущих трупов. Пять душ, что вскоре лишатся посмертия.

Тресни Навь! Уже не могу дождаться, как прикончу их. Но наспех срываться в бой нельзя. Отморозки могут задеть шальным огнем гостей. Такое кощунство в своем доме я не могу позволить. Гостеприимство священно. Моя гордость не позволит никому погибнуть.

Между тем туман чуть развеивается. Во всяком случае, налетчиков теперь можно рассмотреть. Маски, черный камуфляж, автоматы. Нашивки с Каркушей на плечах, а вперед с яростным рылом высунулся безоружный Емельян Воронов. Сынок, которого не смог достать Совет. Балаклаву выродок снял и щеголял довольной лыбой, никчемыш.

Воронов обводит злорадным взглядом гостей – спящих и ослабших.

– Здравия желаю, главы родов Лазаревых и Соколовых, – издает насмешливо. – Хорошо, что Грандмастеров «синенький» не берет полностью, – надменно роняет Емельян. – А то было бы совсем скучно вас пристреливать. Особенно тебя, чертов Добромир! Добился своего, старый пень? Заимел наш завод? Ну ничего, твоей радости пришел конец. Я грохну тебя с твоими сынком и бабой.

– Побойся богов, Воронов, – мычит через силу Добромир. – Ты уже замарал себя, связавшись с наркоторговлей, но нет ничего грязнее убивать беззащитных женщин.

– А мне плевать! – рявкает Емельня. – У меня нет больше рода, и человечности во мне тоже больше не осталось…Так что и старуху твою я не пожалею, не надейся, старый пень. Оу-у, какие люди! И сама Меньшикова здесь! – замечает он бледную, шатающуюся Катю и похотливо оглядывает ее изящную фигуру. – Высший свет заглянул в мою усадьбу. Какая честь!

– Здесь не только я, – с трудом выговаривает Катя и указывает дрожащей рукой на уснувших Риту с Андреем. – Здесь чада Воскресенских.

– Это действительно неожиданно, – усмехается Емельян. – Значит, карма настигла и Воскресенских. Я безумно рад. Не всё же Вороновым в одиночку страдать. Пусть и наш славный патрон лишится своих наследников.

Но Катя пытается достучаться до его отшибленных мозгов:

– Рита и Андрей – дети члена Совета. Я – князь-защитница. Это налет не только на Соколовых с Лазаревыми и Романовым. Ты поднял руку на весь город, Емельян, – заявляет она. – Отступи пока еще можешь.

Последний «ворон» слушает воительницу внимательно, даже кивает ее последним словам, а потом выдает, оглядев фигуру девушки:

– Что ж, Грандмастеров я еще не насиловал, будет первый опыт…Не понял! А ты почему стоишь на ногах? – хмурит он брови, увидев меня. – Романов, сученыш, как тебе удалось выдержать газ⁈ Только не говори, что и ты тоже Грандмастер! Чего молчишь, щенок? Язык проглотил?

– Просто думаю, каким мукам предать твою душу, после того как вдоволь истерзаю тело, – задумчиво отвечаю, ни на секунду не отпуская ситуацию из своего внимания.

Емельян разражается смехом:

– Мечтай-мечтай, сопляк. Я не знаю, каким Макаром тебе в твоем сопливом возрасте удалось скрытно достичь Грандмастера, но это тебя не спасет. Газ ослабил всех вас. Вы беспомощны, как дети.

– Надейся, ничтожество, – нагло усмехаюсь. – На твоем месте я бы даже помолился. Ведь если это не так, ты лишишься не только жизни, но и посмертия. Все вы лишитесь, – оглядываю замерших автоматчиков. – Я – маг душ. Это в моей власти. Последний шанс, смерды, – бросьте оружие, и вы всего лишь умрете от моих рук, а вашим душам, так и быть, я позволю отправиться в Навь. Затем уже боги будут судить вас по вашим поступкам.

Застывшие люди Воронова переглядываются.

– Ха-ха…Интересное предложение, Романов, – лыбится Емельян. – Я аж заслушался. Гладко стелешь.

– Ты не понял, холоп, – сухо чеканю. – Это не сделка, а царская щедрость. В прямом смысле слова. Обычно я беспощаден к врагам, но сегодня мой праздник, и могу проявить несвойственное мне милосердие.

– Послушайся его, Воронов, – хрипит Аркадий. – Романов правду говорит. Я свидетель его силы.

– Хватит этого цирка, – резко морщится Емельян. – Вы портите всё веселье этой чушью. Все эти дни мы прятались в схроне под усадьбой не для того, чтобы махнуть вам рукой и уйти восвояси. Ну уж нет. Не дождетесь. Я отопью мести сполна.

Ох-хо. Как интересно выходит. Получается, Емеля сидел в убежище под пожалованным мне домом? Забавный презент от Совета. А Воскресенский знал, какую подставу мне подложили? Мог ли он сам руку приложить? Мм, нет, вряд ли. Дети его ведь тоже здесь. Глупо и недальновидно рисковать жизнями наследников. Значит, это козни лишь одной женщины. Шлюха-Судьба опять решила проверить крепость моих чресл. Но ничего, как только проказливая услышит железный звон, то опять будет ласкова и нежна.

– Это твой выбор, – спокойно говорю. – Печально видеть, как потомки славного Рогволда превратились в воронью шваль.

– Романов, до сего дня я хотел тебя лишь грохнуть, – цедит рассерженный Емельян, сжав кулаки. – Но твоя болтливость сыграла с тобой злую шутку. – он выхватывает из воздуха ледяной меч. Мокро блестит клинок в свете ламп. – Я буду полосовать тебя на полосы ветчины, потом же на твоих глазах развлекусь с твоей девкой, – кивает он на спящую Радмилу. Золотая коса игриво свисает с плеча девушки. – Не зря же она с тобой рядом сидит. Значит, дорога тебе, и есть за что – шикарная давалка. Доигрался ты, Романов.

– Какая же ты тварь, Воронов, – с отвращением кривит личико Катя.

А я же до сих пор медлю с раздачей люлей, ибо велик риск, что автоматы заденут гостей. Вот если бы они все на меня нацелились…Еще что ли подзадорить Емелю? Если он подойдет ближе, его прихвостни не смогут стрелять, а то заденут своего же главаря.

– Просто это ничтожество потеряло остатки чести, – я делаю медленный шаг от стола к налетчикам. Медленный-медленный, будто синяя дрянь, правда, подействовала на мой организм. – Тут нечему удивляться. Таких тварей следует просто давить.

Но Воронов не торопится бежать меня рубить своей ледяной палкой. Емельяна еще тянет поболтать:

– Молчал бы, щенок! Ты уже договорился! Какая еще честь⁈ Мой род истреблен, мужчины казнены, женщины высланы, а мне вслед за ними ни за не выбраться. Остается только мстить. Вот я на вас и отыграюсь. Ну, Романов, с тебя, сучонок, и начну!

Он наконец двигается навстречу, даже не думая покрываться доспехом. Какая самоуверенность! Зато это отличный шанс схватить гада и переломать ему кости.

– Кла!

Раздается до боли знакомое тихое щелканье. Варяг! Он спал в моей опочивальне на втором этаже под присмотром Фроси, но, видимо растревоженный этой синей дрянью, полетел вниз.

Воинственный грифончик вылетает из коридора, за ним бежит перепуганная Фрося. После вдоха сизых клубов девушка почти сразу оседает на пол, в последний миг прислонившись к стене и замедлив падение. Но на зверя газ не действует. Расправив золотые крылышки, Варяг храбро бросается на врагов. Маленький клюв агрессивно раскрыт.

Один из обернувшихся бойцов спускает курок, и короткая очередь прошивает щуплое пернатое тельце. Грифончик превращается в кровавый мятый комок. Разбитый колобок отлетает в стену и сползает вниз, оставляя красный потек на фактурных обоях с имитацией штукатурки.

– ВАРЯГ! НЕТ! – яростный ор вырывается из моей глотки.

Глава 15
Царский грифон

Кровь в жилах вскипает, сердце гремит, как большой барабан-литавра. И неожиданно течение времени замедляется, становится вязким, как кисель. Враги превращаются в неторопливых черепах. Я не успеваю обдумать значение произошедшего. Мыслей нет, есть лишь царский гнев.

Мое тело само бросается вперед навстречу вскинутым вороненым стволам.

– Романов! Убей их всех! – кричит позади старик Лазарев.

И эти слова самые правильные сегодня. Вредные насекомые поплатятся.

Тресни Навь! Откуда столько ярости к ничтожным псам? Источник понятен, но именно он и удивил. Я и не знал, что так привязался к этому золотому неоперенышу, что вечно будил меня спозаранку, а во время моих сладострастных утех летал под высокими потолками моей спальни, крикливыми писками болея за своего царя…

– Огонь! Стреляйте, падлы! – вскрикивает Воронов, округлившимися глазами наблюдая за моим молниеносным приближением. Даже ледяной клинок в руке больше не вселяет прежней уверенности в предателя дворянской чести.

Я не мешкаю. Резкий взмах обеих рук и россыпь карт на миг повисают в воздухе, словно белые гирлянды. Смертоносные картонки уносятся в бойцов.

Каким-то чудом двое успевают выстрелить перед кончиной. Только затем острые уголки карт жалят им лица, засаживаются так глубоко в черепа, что только клещами и выдернуть.

Первая очередь уготована мне. Это пустяк. Время всё еще не торопливо, секунды пока что уподобились минутам, и я просто отхожу с линии атаки, благо прямо за моей спиной лишь окно со стеной.

Но второе ничтожество выстрелило прямиком по ослабевшей Кате. Не сбавляя шага, я швыряю новые карты вправо. Встретившись со свинцом, картонки взрываются. Пули, что летели по смертельной траектории, отклоняются в молоко. Но пара выстрелов все равно настигает воительницу. С тихим вскриком Катя падает с простреленным плечом и рукой.

И этот тихий звук женской боли становится последней каплей. Мои глаза подергиваются кровавой пеленой. Я ничего не вижу, кроме целей. Точнее кроме одной цели, ведь пять прихвостней Воронова умерли в одночасье. Картой я не обделил и Емельяна. Тот успел накрыться ледяным доспехом, и острая «четверка» лишь оцарапала ему закрытую белой скорлупой глотку, а после детонации оставила черную опалину на холодном панцире. Значит, выковыряю ручками.

Я перескакивая трупы, подлетая навстречу главному виновнику случившейся сегодня трагедии.

– Ты!!! – мычит Воронов из-под глухого шлема. – Кто ты такой, мать твою⁈ Как ты это делаешь⁈ Всё должно быть не так! Ты даже не должен стоять!

Чувствую, как грудь раздувает от гнева, словно кузнечные меха. С большим трудом удерживаю себя от броска горсти карт. Двумя или тремя картами Емельяна не грохнуть. Грандмастер, чтоб его. А если устроим в трапезной потасовку со взрывами и градами, жертв будет в разы больше. Надо уводить снеговика подальше отсюда.

– Нападай, холоп, это твой последний шанс. – Вливаю в голос как можно больше презрения. – Последний шанс показать, что ты хоть на что-то годен кроме, как бахвалиться и облизываться на спящих женщин.

С рыком Емельян атакует, воздух разрезает несколько широких взмахов, но я отступаю спиной, не допуская острию меча вспороть мне грудную клетку. До него с опозданием доходит, что ни один удар не достиг цели. Я же делаю кульбит назад и приземляюсь на подоконник. В ту же секунду Воронов, спеша следом, разряжается залпом ледяной картечью в упор. Но мне достаточно сделать шаг назад и выскочить наружу.

Приземляюсь на траву. В стороне валяется вырубленный Сеня подле газовой шашки. Подловили, когда патрулировал. Затем надышался газа и слёг. Понятно.

Воронов сигает за мной. На улице я уже не отступаю, ибо поддавки закончились. Поворачиваю голову в сторону «снеговика» и встречаюсь с ним взглядом. Ноги на ширине плеч, чуть приосанился, а взгляд серьезный-серьезный. Стало доходить, что новый хозяин усадьбы не так прост.

Он хлопает в ладони, и сноп кольев сыплется сверху. С моей ловкостью увернуться ничего не стоит. Перекат и следом кульбит.

– Ну, песий сын! Тебе хана! – рычу я, перехватив маленький ледяной дротик. – За Варяга!

Быстрый заряд биокенетики. Швыряю ледышку, и Воронов ловит ее шлемом. Взрыв. Емельяна пошатывает, но он уже разряжается новой атакой. А нет, он всего лишь включил осторожность. Между нами вскипает белая метровая скала или платформа. А сам поверх нее опрокидывает на меня залпы ледяной картечи.

Я приближаюсь, нивелировав град броском сдетонировавших карт. Гад пытается разорвать дистанцию, но делаю кувырок в сторону Сени и подобрав артефактный автомат, разряжаю очередь в Воронова. Ловко попал – наркоторговца подкашивает на бегу, и он катится огромным снежком, пока не врезается в стену дома. Тут я его и застаю врасплох. Не даю подняться выстрелами и бросками карт. А когда доспех уже рассыпается, подскакиваю вплотную и руками проламываю грудную клетку.

– Хотел бы я мучать тебя долго и мучительно, – рычу в слезящиеся от боли глаза Емельяна. – Дак, времени нет. Но не спеши радоваться – про твою душу я уж точно не забуду.

Резким ударом разбиваю сердце Воронова, и он падает мешком на траву. Только тогда время возвращается в прежний ритм.

Я, отойдя от стены, верхним кульбитом возвращаюсь в трапезную.

– Романов! – вопит Аркадий, сидящий на полу подле раненой Кати. – Что с Вороновым?

– Сдох мерзавец, – я подбегаю к расстрелянному другу и с печалью смотрю на ком окровавленных перьев и шерсти, что когда-то был Варягом. – Что с Меньшиковой? Жива?

– Да, но истекает кровью, – Аркадий перевязывает раны девушки обрывками скатерти. – Она сильная, продержится, но чем раньше подоспеет помощь, тем лучше.

– Я вызвал наших медиков и целителя, – сообщает Добромир, что сидит на стуле и держит в опущенной руке мобильник. – Они вот-вот прибудут.

– Хорошо, – вздыхаю, глядя на Катю. Лишь бы дотерпела. – Вы проверяли остальных? Живы?

– Да, дышат, – главный «сокол» обводит руками стол со спящими гостями. – Но вот ту девушку, что прибежала из коридора вместе с грифоном, лучше перевернуть со спины на бок. У меня сил не хватило, – виновато поясняет.

– Ага, – я переворачиваю Фросю, оперев ее спиной на стену. Легонько хлопаю девушку по щеке, но она не реагирует. – Долго они так нежиться будут?

– Не должны, – жует старческие губы Добромир. – Я за сыном слежу. Он в последние минуты начал шевелиться во сне, надеюсь, скоро пробудится.

– Добромир, вызовите еще кого-нибудь Совета, – я снова подхожу к почившему Варягу. – Пускай порадуются, что последний Воронов мертв. Ну и Воскресенских – чтоб забрали своих спящих чад.

– А Меньшиковых? – спрашивает Аркадий, заменяющий Кате повязку.

– Есть номер? Им я сам звякну, – решаю.

– Найдется, – бормочет Добромир, закопавшийся в телефонной книге, а потом вдруг отрывает лицо от дисплея и смотрит на меня пораженно, будто что-то вспомнив. – Михаил, так значит, ты Грандмастер? Раз не вырубился, да еще в одиночку одолел Воронова с его псами.

– Мы это потом обсудим. До тех пор вы никому и слова не скажете, – с нажимом отвечаю. – Ясно?

– Да, – кивает старик и снова утыкается в телефон, подслеповато щурясь.

Я же сажусь прямо на пол подле Варяга. Пару секунд осматриваю почившего пернатого друга, а потом расплываюсь в ухмылке.

– Беда, Варяжик, но ничего, мы еще с тобой повоюем.

Те недавние ощущения были неспроста. Замедление времени во время боя было не плодом моего воображения. А раз мое сознание ускоряется в разы, значит, это же, мать его, боевой транс. Мое тело незаметно подошло к границе второго лимитера. Съеденные души пошли впрок. Можно заниматься подготовкой к прорыву. Физическая сила увеличилась, биокинетики в теле вырабатывается больше, а еще я вырос как менталист, то бишь маг душ, это одно и то же. А последнее уже хорошо для Варяга. Да и мне давно пора завести духовного пета.

Первым делом всасываю в себя души бойцов Воронова, благо их разломанные головы совсем рядом лежат. Расщепляю душонки, перетираю их, смешиваю. В процессе до меня доносится эхо ментальных воплей почивших Вороновых. Я только фыркаю. А чего вы хотели, холопы? Вас предупреждали по-хорошему. Если бы сразу сдались, то после того, как я свернул бы вам шеи, улетели в Небесное царство, и ваши души продолжали бы существовать. Ну нет так нет. Пожинайте плоды, страдники.

Перетертые души образуют очень питательный энергетический коктейль. Мощный допинг. Его можно использовать для усиления ратника или для спасения от ведьмовского проклятия. Да много от чего, если честно. Я же использую его, чтобы влить во вместилище души Варяга. В этот разбитый обжимок, бывший недавно любопытным грифенком.

К тому времени пробуждаются все наши «сонные красавицы и красавцы». Гости за столом зевают и морщатся, словно после бурной пьянки. Подтягиваются гридни и служанки. Мне хочется дать Лёне хорошего нагоняя как профукавшему всё на свет, но это обождет.

Тут еще рядом Фрося зашевелилась, заозиралась, заканючила призывно:

– Господин, господин…А Варяг где? Он сюда несся…Варяг⁈ Варяжик⁈ – увидев, во что превратился пернатик, девушка разряжается градом слез. Пышная грудь ходит ходуном, миловидная моська краснеет и распухает от горя. – Миленький мой! Что-о же они с тобой сделали! На кого ты меня променял! А-у-у-и…!

– Тсссс, – цыкаю на громкую девку, и она затыкается испуганно, глотая слезы. – Почил наш Варяжик, ну и что? Он умер, сражаясь – и это, главное. Мученики его отомщены, а сам он еще с нами побудет. Рано ему отбывать в загробный мир.

– Господин, как это побудет? – хлопает Фрося глазами. – Что вы такое говорите?

Но это легче показать, чем рассказывать.

– Проснись, малой, – я легонько трогаю кончик золотого крыла. – Ты мне еще недостаточно отслужил.

Спустя секунду из маленького комка высовывается призрак-грифончик. Те же золотые крылья, тот же загнутый клювик. Только сквозь его туловище просвечивается остальная комната. Ну а в целом, звереныш выглядит вполне живым.

– Кла-кла-кла! – Варяг радостно взлетает в воздух и кружит вокруг нас с Фросей. А та опять заливается слезами, только теперь от радости.

– Господин, он кажется даже стал больше! – восклицает девушка.

– Потому что этот непутевый умял коктейль из целых пяти бойцов. Время от времени я буду его подкармливать и он будет расти.

– Прямо как живой, – радуется Фрося, вокруг которой мельтешит радостный грифенок.

– Ага, всё, я закончил. Ты иди к себе, восстанавливайся, Варяга с собой, а у меня еще полно дел.

– Поняла, господин. Варяжичек, пойдем.

Я отхожу к Кате. Воительницу переложили на диван в гостиной. Рядом дежурят Аркадий и Ярополк, поджидающий Целителя. Шатающаяся Радмила подходит ко мне, готовая сквозь боль и муку выполнять любые обязанности, но я отправляю блондинку к себе в комнату. «Синенький» сильнее всего сказался на здоровье слаборанговых и безранговых. Стоит поберечь людей, а то еще помрут. Мне хватит одного призрака в услужении.

Воскресенские отчаливают. Они тоже себя чувствуют не «ахти», поэтому наскоро попрощавшись, брат с сестрой уезжают. Я извинился перед ними для проформы за инцидент, но не сильно, всё же корень всех бед с Вороновыми исходит от их отца.

Вскоре приезжает и целитель Соколовых. Пока он занимается ранами Катя, я звоню по номеру, найденному мне Добромиром.

– Ало, Анатолий Прокофьевич, мое почтение. Это Михаил Романов.

– Михаил? – удивленный голос. – Мм, чем могу быть полезным? Вы в курсе, что это номер для пользования узким кругом лиц?

– Да, Добромир Артемович передал его мне в связи с чрезвычайными обстоятельствами.

– Это какими, позвольте полюбопытствовать?

– Во время празднования новоселья на мой дом напали и Екатерину Анатольевну подстрелили. Раны ее уже залечили, мерзавцы мертвы. Я же приношу глубокие извинения роду Меньшиковых за случившуюся неприятности.

– Гахм -гмх, – выдает Анатолий, видимо, застигнутый врасплох. – Кто напал?

– Воронов Емельян. К сожалению, он знал тайный лаз в подаренную мне Советом усадьбу и смог застать нас врасплох, но моментально получил за это наказание.

– Про усадьбу слышал…Значит, Вороновых больше нет? Емеля ведь был последний. А племянницу-то я могу услышать?

– Конечно, – я подхожу с телефоном к уже исцеленной Кате. Она смотрит на меня снизу вверх. – Как ты себя чувствуешь? Можешь говорить? Анатолий Прокофьевич хочет услышать твой голос.

– Дядя? – немного хрипловато произносит воительница. – Да, могу.

Передав телефон, я замечаю:

– Кстати, Екатерина, я предлагаю тебе остаться здесь на ночь, чтобы ты могла полностью отойти от ран перед дорогой домой. Мне прискорбно, что моя гостья пострадала и я хочу компенсировать нанесенный тебе ущерб.

– Х-хорошо, но тебе не будет в тягость? – замирает девушка. Щеки ее предсказуемо вспыхивают.

– Как сказал, в случившемся есть и моя вина, – улыбаюсь. – Так что все в порядке.

И на этом я отхожу к Добромиру с Яромиром, оставив удивленную Катю хлопать глазами.

– Уважаемые, вы можете оставить своего целителя у меня на ночь? Хочу, чтобы он присмотрел за Екатериной Семеновной. Она остается здесь на ночь.

Оба Соколовы с удивлением посмотрели на меня, но воздержались от комментариев.

– Да, конечно, – отвечает Яромир, дождавшись утвердительного кивка отца. – Мы вместе сражались против Вороновых, а долг союзников оказывать друг другу посильную помощь.

– Благодарю.

– Мы же, пожалуй, отправимся домой, – кряхтя, Добромир водит плечами. – Слишком долгий день, да и наших женушек нужно пожалеть, – он с сочувствием смотрит на сударыней Соколовых, облюбовавших дальний диван. – От дрянного газа им сильно поплохело.

– Этот «Синенький», явно какая-то новая разработка, – подхватывает его наследник. – Специально направленный против одаренных. А учитывая, что он очень даже эффективен даже против Грандмастеров, напрашивается грустный вывод.

– Скоро этот газ будет везде, – видимо, озвучивает этот самый вывод старик Добромир и тут же вздыхает: – Знать бы где достать.

Смотрю, Соколовы фанаты не только древнего оружия. Только ума у них и тут далеко не палата.

– Вы делаете поспешные выводы, господа, – опускаю их с небес на землю. – Мы не знаем, какие ресурсы необходимы для производства одной шашки «синенького». А учитывая, что всплыл газ только сейчас, когда Емельян уже не считался с потерями, то уверен – это сверхдорогое удовольствие. Скорее всего, Воронов просто вычистил экспериментальные образцы доступной ему лаборатории. Именно доступной, а не обязательно принадлежащей его роду. Но в одном вы правы: газ будет востребован. А как он широко будет применяться, поживем-увидим. Я лично сомневаюсь, что «синенький» пойдет в массы.

– Интересные выводы, Михаил, – Добромир глубоко задумался. – Очень интересные. Но мне лично кажется…

– Пойду посмотрю, как там охрана, – перебиваю я.

И спешу покинуть кружок Соколовых, а то они несмотря на обещание, домой-то несильно спешат.

Первым делом я нахожу Лёню. Он как раз с Вадиком на пару выбрался из-подвала.

– Нашли схрон? – спрашиваю.

– Нашли, – грустят оба гридня. – Там подземный лаз, господин. Похоже, он выходит за стену в лес. Мы его перекрыли и часового поставили, но по-хорошему надо обвалить.

По-хорошему, блин. По-хорошему мне нужен матерый старший гвардеец типа Богатырева, а то эти салаги совсем не шарят в охране территории.

– Установить сейфовые двери с сигналкой, и ничего не надо обваливать, – фыркаю, и гридни пристыженно опускают головы. – Что-то еще видели?

Парни переглядываются, и Лёня, покраснев, признает.

– Господин, это странно звучит, но мы встретили приведение. Он сквозь стены проходил.

Я вскидываю брови. Неужели пернатый сбежал от Фроси?

Тут из бетонного покрытия пола вылетает Варяга и проносится над нашими головами как золотая петарда.

– Кла-кла-кла! – победный щелк клюва.

Оба гридня уже взяли «птенчика» на мушки пистолетов. Радует, что хоть реакция у молодцев хорошая.

– На Варяга похож, – присматривается к грифону Вадик. – Только этот крупнее.

– Варяг и есть, – поясняю. – Он умер и воскрес призраком. И пули ему не страшны. Он на ваших глазах сквозь пол только что проскочил. Забыли?

Опять парни от стыда краснеют. Я их гоню наверх – принимать инспекторов Совета, те вскоре должны проскочить. Самому мне интересно глянуть на подземный лаз. Да и вдруг я еще одно призрака встречу, хех.