Текст книги "Первый Романов (СИ)"

Автор книги: Борис Романовский

Соавторы: Григорий Володин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Молодец, хорошо поработала, – ласково глажу девушку по рыжим кудрям, а потом притягиваю ее к себе. Она довольно прижимается:

– Спасибо, господин, – робко трется она носиком о мое плечо. – А что вы будете делать с горцем?

– О, кое-что интересное, – усмехаюсь.

Надеюсь, Заур это переживет.

Глава 11
Царь готовит ловушку

Я давно не прибегал к Порабощению души, и, скажу честно, мне не нравится его использовать, пускай даже на врагах. «Клятва на душе» – да, нормальная тема, как нынче говорят. Ведь ее принимают сугубо добровольно, пускай выбор зачастую невелик: либо служить своему Царю, либо умереть. Но этот выбор я считаю достойным. А Порабощение я стараюсь не применять на своем народе – из уважения к русской крови, которая течет в венах даже оступившихся. Ну а вот убыхи как раз не мои подданные. По крайней мере, пока.

– Ну что, сын гор? – произношу, зайдя в клетку к забившемуся в угол Зауру в подвале усадьбы Лазаревых. – С мужчинами ты не такой смелый? Соглашусь, с девицами проще. Они слабее и не могут ничего тебе сделать.

– Кто ты такой? – шипит он разбитым ртом.

– Для кого-то я Царь и вдохновляющий пример, – усмехаюсь. – Для тебя же я стану жутким кошмаром.

Горец не успевает больше ничего сказать. Я оказываюсь рядом и сжимаю его голову в руках. Заур дергается, как цыпленок. Не обращаю внимания. Я занят готовкой. Рецепт вспоминаю по ходу дела. Семь душ из ментального сундука размельчить трением друг о друга, хорошенько перемешать, посолить своим энергетическим воздействием, а затем полученную смесь влить в горца. Кушай на здоровье, Заур.

На разнеженной душе горца вспыхивает ментальная печать. Ага, теперь у меня появился духовный раб. Ненадолго, к счастью. Вскоре Заур начнет слышать голоса и постепенно свихнется. Учитывая его слабую волю, срок бы я дал от силы месяц. Но больше и не нужно. Клану Фирату столько не прожить.

Печать – дело болезненное. Заур падает на пол и в криках выгибается мостиком. Затем он обессиленно поднимает голову:

– Что ты со мной сделал?

– Ментальную терапию, – охотно поясняю. – Отныне ты будешь совершать только достойные поступки.

– Достойные…– хрипит он, трясясь от испуга. – Что ты имеешь в виду?

– Службу русскому Царю, – улыбаюсь. – Чем не достойный поступок? А теперь рассказывай, насколько сильное ты имеешь влияние на клан Фират?

Он сжимает губы, но толку от этого ноль.

– Никакое, – к своему удивлению, говорит Заур. – Я – самый младший сын главы, важных дел мне не доверяют. Всю свою жизнь я только веселюсь и гуляю, девок щипаю, на тачках гоняю и пью… Мать! Почему я тебе это рассказываю! – кричит горец тонким фальцетом. К Зауру словно бы вернулся переходный возраст.

– Даур тебя любит? – не обращаю внимания на последние реплики.

– Больше всех братьев, – натужно выдает Заур, несмотря на всё свое сопротивление. – Он мне еще на двенадцатилетие подарил «Патриот», помню, на следующий день сбил насмерть одну деревенскую тетку, русскую, а отец меня лишь по уху легко потрепал и посмеялся…

– Без подробностей, – обрываю его. – А за бедную женщину сломай себе два пальца на левой руке.

Тут же раздается хруст. Следом пронзительный вопль боль. Прижав к груди покалеченную руку, Заур рыдает. Я сажусь на корточки, смотрю в плачущие глаза горца.

– Хватит быть ребенком, Заур, – хищно усмехаюсь, глядя на полное ужаса лицо. – Время детства закончилось. Пора тебе вырасти в глазах отца, Заур. Пора послужить клану в последние дни его существования.

* * *

Окровавленный Заур приезжает на разбитой «Волге» в главное имение клана Фирата. Радостные домочадцы со слезами на глазах выбегают встречать юного господина. Заура уже похоронили. Но вот он воскрес и прилетел в родные края аки победоносный орел.

Обрадованные горцы празднуют возвращение Заура стрельбой из винтовок в воздух.

Сам Даур, глава клана, тоже встречает любимого сына. Седобородый гигант с грубым лицом басисто громыхает, что аж земля ходит ходуном:

– Вернулся, гигит! Неужто сам из плена вырвался⁈

– Сам, отец, сам, – опускает разбитое лицо Заур. – Из вражьего гнезда в одиночку вырвался.

– Силен гигит! Силен! – гигант довольно цокает языком. – Мощный защитник клана растет! Но кто напал⁈ Кто посмел⁈ – тут же сурово спрашивает.

– Трубецкие, – дает ответ вернувшийся сын.

– Что? – вскидывает взлохмаченные брови глава. – Сочинские правители? Точно?

– Нашивки с их гербами были у напавших, отец. Они убили моих гигитов и взяли меня в плен. Дамей, Нахар, Ресмаг…все мертвы.

Даур в гневе сжимает мощные кулаки.

– Ну Трубецкие! Ну бараны кастрированные! Ну шакалы! – от яростного главы отпрянули все домочадцы. – Надо предупредить Абухаба, чтобы смотрел в оба. Он сейчас в Сочи работает с Воскресенским. Но Трубецкие поплатятся, я тебе обещаю, сын!

– Отец, – поднимает лицо Заур. – Нападение русских открыло мне глаза. Я тоже хочу участвовать в делах клана. Разреши мне помогать Абухабу!

Растроганный гигант кладет лапищу ему на голову и треплет сына по волосам.

– Ай да молодец! Ай да герой! Смотрите, какой отважный гигит вырос! Не сердце, а горящий костер!

Горцы вокруг тут же улюлюкают и разряжаются новой очередью в облака. Эхо выстрелов уносится к снежным пикам. Глава прижимает сына к груди – тот ему как раза макушкой до плеча достает.

– Хорошо, гигит. Вскоре Абухаб покончит с Моржовыми, и ты ему будешь помогать.

* * *

Усадьба Соколовых расположена недалеко от центра города. Гордый дворянский дом, окруженный зеленым парком с вековыми деревьями. Я прибываю сюда ровно в полдень.

Пока ехал, листал на планшете электронные документы. Заур пробрался в кабинет отца и отправил мне всё, что нашел. Радмила отобрала самое полезное. Блондинка меня радует. Умница. Самому мне точно некогда заниматься бумажной работой.

Итак, среди прочего Заур отправил названия мест, связанных с наркотрафиком. Клан Фират плотно работает с Воскресенскими, и Даур на всякий случай собрал компромат на них. Теперь эти улики у меня в руках, хе.

Высокие кованые ворота раскрываются, моя «Чайку» проезжает внутрь, шурша покрышками по ухоженной гравийной дорожке. По бокам раскинулись клумбы с яркими цветами и резными скамьями для отдыха.

У крыльца ждет слуга. Он провожает меня внутрь дома. В главном зале с огромным камином в уютных креслах сидят два «сокола». Блистающий лысиной Яромир и сам глава рода Добромир. Старик с пышными белоснежными усами выглядит порядочно недовольным.

– Добро пожаловать, Михаил, – поднявшись, Яромир жмет мне руку. – Отец, позволь представить Михаила Романова, эксперта по оружию. Михаил, это Добромир Артемович Соколов, глава нашего рода.

– Здравствуйте, Добромир Артемович, – киваю.

– Ох, давайте без церемониала, – отмахивается старик, оставаясь сидеть. – Тем более, что вы уже нанесли нехилый урон нашей репутации.

Гхм, удар? Когда? А, понял. Старик в обиде за разоблачения «меча первого Романова». Ну извиняйте. Царь вернулся и он больше не даст своим подданным прозябать в тумане своих глупых мечтаний. Время подниматься с колен.

– Я всего лишь открыл правду, – улыбаюсь. – Печально, что она вас уронила, Добромир Артемович.

Он смотрит на меня, насупившись, как филин.

– А вы остры на язык, молодой человек.

– Обычно так кажется только тем, кому правда глаза режет, – пожимаю плечами.

– Ну хватит, судари, – спохватывается Яромир, не дав отцу ответить. – Опустите мечи и пойдемте уже обедать.

– Да, пора, – старик поднимается с кресла, и мы следуем в трапезную с уже накрытым столом.

Добромир располагается во главе стола, я сажусь рядом с Яромиром. Вскоре подходят остальные представители рода. За обедом знакомлюсь со всем славным семейством Соколовых. Особенно меня очаровывает Ярослава. Милая, ласковая, приятная. Она действительно прельщает первого Царя своим обаянием. Я даже беру ее на руки и чешу за ушком. А кошка в ответ довольно мурлычет.

По окончанию обеда Яромир протирает лицо тканевой салфеткой.

– Что ж, если вы не против, Михаил Федорович, пойдемте посмотрим нашу коллекцию древнескандинавского оружия.

– С большим удовольствием, Яромир Добромирович, – улыбаюсь и не упускаю случая поддеть главу, уж очень старик напоминает мне Аркадия. – Если только Добромир Артемович снова не боится порезаться.

– У меня десятки боевых шрамов на теле, – бурчит седовласый глава. – Переживу как-нибудь.

Мы втроем уходим в родовую оружейную. Коллекция у Соколовых, правда, приличная. Несколько комнат заполнено различным антиквариатом. Здесь и английские луки, и турецкие ятаганы, и персидские шамширы. Самая многочисленная коллекция принадлежит именно русскому оружию. Целая комната под него. Скандинавии же уделена небольшая полка, но зато каждый экспонат из них принадлежал кому-то из прославленных витязей.

Я наклоняюсь над старинной секирой с коротковатой черной рукоятью. Взглядом изучаю лезвие. Табличка рядом гласит: «Роллон Лодброк, старший брат датского конунга Рагнара Лодброка». Мда, опять ошибка.

– Приглянулась? – спрашивает Яромир, явно нервничая. – Или вы хотите нас опять разоблачить?

– Хочу, – усмехаюсь, глянув на нахмурившегося главу. – Но только с вашего разрешения, Добромир Артемович. Если не хотите, то я и слова не оброню.

– Поздно. Вы уже обронили, Романов, – ни секунды не мешкая бросает, старик. – Говорите уже как есть, хватит сиськи мять. И знайте: если я словлю инфаркт от вашей новости, прежде чем откинуть ноги, успею вас проклясть вечным поносом.

– Вечный понос – это серьезный довод, – киваю. – Но из уважения к вам я не отступлю. Итак, эта секира не Роллана…

– У вас стыда нет, Романов! – разражается криком Добромир. – Побойтесь богов!

–… а самого Рагнара.

– Да я вас на поединок вызову! Хоть на мечах, хоть на…Стоп, какого Рагнара⁈ – замирает старик. – Я не ослышался? Того самого Рагнара?

– Да, это секира конунга Рагнара Лодброка, – скучающим тоном говорю. – Видел я этого рыжебородого коротышку. Ему такое короткое древко в самый раз.

– Где видели? – не понял Яромир.

– На фресках, – сразу нахожусь с ответом. – Роллан был крупнее и выше брата раза в два, чаще всего он носил двуручник. Но вам же мало моих слов. Проверить их легко – позовите мага молнии. Именно молнии. При магическом освещении вы увидите на секире клеймо Рагнара.

Соколовы тут же суетятся и вызывают бойца из гвардии. Дождавшись, когда задвинут тяжелые бархатные шторы и комната погружается в темноту, он создает разряд над секирой. В синем свете на широком лезвии проступает клеймо конунга – парящая красная ворона. Птица Одина, верховного бога скандинавов.

– У братьев Лодброков был одинаковый герб – ворона, – поясняю. – Только у Роллана черная, а у Рагнара – красная. Это есть в летописях, можете проверить.

– Значит, у меня на полке лежит секира легендарного конунга⁈ – радостно восклицает Добромир, сцепив пальцы.

– Так я и сказал, – со скукой отвечаю.

– Спасибо, Михаил, – Яромира довольно пожимает мне руку. – Твоя экспертиза сделала сегодняшний день праздником.

– Не стоит благодарности. Я за правду. Всегда. Какой бы она ни была жестокой. В этот раз Шлюха-Судьба решила вам уступить, но могло быть и иначе.

– Шлюха-Судьба? – переспрашивает Яромир. – Интригующий термин, но мне нравится.

– Добромир Артемович, вы, кажется, собирались вызвать меня на поединок? – поворачиваюсь я к главе. – Я готов, если что.

Яромир поперхнулся воздухом от этих слов.

– Ну что ты, Мишенька, – весело отвечает Добромир, с любовью глядящий клеймо на секире. – Пошутил старик, а ты сразу в штыки воспринял. Эх, молодежь.

– Юмор у вас просто своеобразный, – улыбаюсь, но тут же становлюсь серьезным. – А теперь, судари, раз осмотр коллекции окончен, я бы хотел пообщаться с вами на другую тему, если не возражаете.

– Конечно, нет – отвечает Яромир. – Пойдемте в комнату отдыха.

Вскоре мы усаживаемся в уютный креслах друг против друга. Точнее – я напротив Соколовых.

– Я за правду, – повторяю уже пройденный урок. – И за отсутствие наркотиков в Сочи.

– Мда, наркотики – давняя проблема в нашем городе, – немного растерянно кивает Яромира. – Но почему вы так резко сменили тему разговора с оружия на это бедствие? Какое отношение мы имеем к наркотикам?

– Прямое. На днях я узнал, что их распространяют ваши конкуренты Вороновы.

Соколовы переглядываются.

– Почему я не удивлен? – раздраженно цедит Добромир. – Эти стервятники используют наши патенты без спроса! Конечно, они запросто могут и торговать смертью. Ни стыда, ни совести!

Это я и хотел увидеть. Соколовы ненавидят Вороновых, и это отлично. Дело в том, что и те и другие занимаются насосным производством на экспорт. Но Вороновы досконально повторили технологию Соколовых. Последние подавали жалобу в Совет, но Воскресенский прикрыл своих подельников.

– И всё же это серьезные обвинения, Михаил – замечает Яромир. – Без железобетонных доказательств лучше ими не разбрасываться.

– Доказательства будут, если вы мне поможете достать их. По моим данным, на землях Вороновых находятся сразу две точки наркотрафика: лаборатория и склад. Партии просто огромные. Если разоблачить Вороновых, Трубецкие не простят им такую наглость. Торговое сальдо Сочи сильно зависит от расположения европейских родов, а наркоторговля этому совсем не способствует. Совет просто-напросто уничтожит Вороновых.

– Ммм, согласен, и мы избавимся от конкурентов. Но что ты, Михаил, получишь в этом случае? – спрашивает Яромир.

Еще один шаг к объединению Империи.

– То же что и все рода, – строю из себя предприимчивого циника. – Кусок от земли Вороновых. У меня пока нет своей недвижимости, а пора обзаводиться.

– Гхм, да, за участие в разгроме наркоторговцев Трубецкие могут расщедриться, – задумчиво говорит Добромир. – Но, Миша, что ты конкретно предлагаешь? Гвардия Вороновых сильна, и хоть Соколовы не уступят, но брать крепость не то же самое что ее защищать. А эти наркоцентры должны быть настоящими фортами.

Откинувшись в кресле, я сцепляю пальцы перед грудью и усмехаюсь:

– Слушайте мой план, судари.

* * *

После продуктивных посиделок у Соколовых я возвращаюсь домой. Там меня встречает Радмила – в сексуальном платье с глубоким декольте, чашкой кофе наготове и полезной инфой. Мы запираемся в кабинете, и я опрокидываюсь в кресло, прикрыв глаза. Ох, ну и морока! Уже отвык столько лясы чесать. Мне бы меч с щитом в руки да в сечу беспощадную, рубить головы ворогам, а не вот это вот всё.

– Устали, господин? – с нежностью спрашивает блондинка, обойдя стол, и положив тонкие пальцы мне на шею. – Позвольте сделать вам ободряющий массаж.

– Делай, – щедро разрешаю. Девушка доставляет мне удовольствие, и я отдаюсь ощущению неги. – А, неплохо.

– Спасибо, господин. Как прошла встреча?

– Договорился с Соколовыми бить вместе Вороновых.

– Это чудесная новость, – мурлычет она мне под самое ухо.

– Ага, а что с остальным?

Продолжая делать массаж плеч и шеи, девушка отчитывается:

– Заур доложил, что Фираты обдумывают место нападения на Моржовых. Пока рассматриваются несколько вариантов. Я вам переслала их на «мыло».

– Я смотрел в дороге, – вздыхаю. – Ничего нам не подходит. Всё это засады на трассе на серпантине, а там Еремея реально могут грохнуть…Достаточно, милая.

Девушка с сожалением отпускает мои плечи. Видимо, блондинку это заводит, хе.

Радмила садится напротив и ждет, пока я вызваниваю Еремея.

– Какие последние новости у рода Моржовых? – спрашиваю.

– Мы по-прежнему в заднице, – сообщает главный «морж». – Но в этой темноте появился просвет. Я договорился с Трубецкими, что продам им половину наших чайных плантаций за бесценок.

– Хм, под «просветом» ты имел в виду сквозную дырку в кошельке? – с иронией говорю.

– Зря издеваешься, – ворчит. – Взамен Трубецкие нам дадут защиту и поддержку против Воскресенского.

– По-моему, это грабеж. Но решай сам, глава рода Моржовых. Земли твои.

– Я уже всё решил, – заявляет Еремей.

– Ну и отлично, – я обдумываю услышанное. – А чайные поля уже спасены от затопления?

– Да, пришлось ускорить работы, иначе Трубецкие бы не согласились на сделку.

– Мм, – у меня в голове возникает идея. – Тогда для тебя есть поручение.

Глава 12
Царь захлопнул ловушку

– Тогда вот тебе поручение, Еремей, – произношу я. – Устрой небольшую церемонию в честь высушивания полей. Прямо на плантации и устрой. С перерезанием ленты, плакатами и пафосной речью. Но обязательно позови Трубецкого. Тайно позови. Пускай он воспримет это как праздник в его честь, если нужно.

– Зачем это тебе вообще нужно? – подозрительно спрашивает Моржов.

– Это не тот случай, когда я отвечу тебе. Выполняй. И сообщи о результатах, – вешаю трубку и обращаю взгляд на заулыбавшуюся Радмилу.

– Господин, кажется, я поняла вашу задумку.

– Я в тебе и не сомневался. – От комплимента девушка расцветает. Я же залпом выпиваю кружку кофе и продолжаю: – Вели Зауру передать Абухабу и Дауру, что Моржов из осторожности часто меняет машины и ездит без представительных знаков. Поэтому высок шанс ошибки, если будут готовить засаду на трассе.

– О церемонии говорить? – улыбается блондинка.

– Да, как только появится строчка на сайте Моржовых. Пускай Заур первым покажет новость отцу и удостоится похвалы за «орлиную наблюдательность».

– Будет сделано, – мурлычет девушка и обращает взгляд на пустую кружку. – Еще кофе, господин?

– Пора мне личную челядницу завести, – вздыхаю. – Или как это нынче называется? Секретарша?

– А как же я? – обиженно надувает губки блондинка.

– А ты слишком хороша для этой работы, – бросаю откровенный взгляд на ее декольте. – Слишком уж.

– Ом-м-м, господи-и-ин, – краснеет от удовольствия.

– Ладно, давай кофе, а потом уж что-нибудь придумаем. Хоть ту же Фросю займем, она все равно целыми днями слоняется без дела по усадьбе.

– Зато ночами занята по горло, – не сдержавшись, ревниво замечает Радмила у двери.

– Доболтаешься – тоже скоро этим займешься, – строго грожусь пальцем.

– А я и так жду-недождусь, – наглым голоском заявляет она, прежде чем выскользнуть в коридор.

Вот же ж чертовка! Все хотят внимания царя, а он один.

* * *

На следующий день на сайте Моржовых появляется новость о предстоящей церемонии. И почти сразу Заур передает, что с его подачи убыхи решили напасть на Еремея именно на этом празднике. Что и логично. На открытом поле без турелей соберутся почти все Моржовы. Вряд ли выдастся другой такой шанс их перебить. Чтобы не палиться, убыхи наденут экипировку с гербом другого клана. Ну, это их всё равно не спасет.

Церемония назначена через три дня. Это время я занимаюсь саморазвитием. Гоняю будущих гридней, готовлю собственное тело к прорыву второго лимитера, в перерывах созваниваюсь с Соколовыми и сообща с ними корректирую план по Вороновым. Яромир подключил к задаче родовую разведку. Гвардейцы вовсю следят за наркобазами и докладывают о каждом движении вокруг них. Соколовы теперь сами убедились, что Вороновы повязли в наркоторговле, и уже связались со своими журналистами, пообещав им сенсацию.

А вообще Воскресенский чертовски хитер. Постоянно загребает жар чужими руками, скотина. Неугодных убивают убыхские кланы, а наркотой торгуют подвластные рода. Сам-то он чистенький. Хорошо устроился. Но ничего, и на старуху бывает проруху. Видали и не таких. Сначала я лишу его рук и ног, а потом и головой займусь.

Наступает день церемонии. Кавалерия Лазаревых готовится наступать: грузятся в фургоны, проверяют оружие и прочую выкладку. Мои щенки-гридни с ними же.

Я с Витязем, Лёней и Адой сажусь в «тигр», и вскоре колонна трогается. Добираемся до имения Моржовых не торопясь – мы выехали заранее. В дороге человек Еремея рассказывает обстановку.

У предприятия плантации собираются люди. Там же установили постамент, с которого Еремей произносит речь. Трубецкой Виктор сам лично приехал на минивэне, но не светится, стоит в сторонке и слушает. Вообще вся эта церемония подана Моржовым как серенада в честь Трубецкого. Так что глава Совета, наверняка, доволен.

Мы подъезжаем вовремя. Впереди за поворотом образуется толпа собравшихся, еще дальше, у самой границы осушенного поля болтается на ветру перерезанная лента. А справа из леска несется черный рой «буханок». Клан Фират.

Гремят выстрелы, ревут моторы приблизившихся машин. Наружу из зевов «буханок» вываливаются убыхи с автоматами наперевес. Много их. Сотня точно. На черном рукаве каждого сияет красное солнце на фоне снежных пик. Липовый герб.

– В атаку, – спокойно говорю Богатыреву, и он тут же отдает приказ по рации:

– Филин – Витязю, зачищаем!

Мы покидаем машину. Я пушку не взял, мне хватит новых карт. Одну тут же расходую – «двойка» вонзается в разгрузку убыху в десяти метрах и, сдетонировав, подрывает ему связку гранат. Во все стороны из обрубка тела фонтанирует кровь. Ошалелые горцы рядом оборачиваются, и им тут же прилетает свинцовый привет от Ады с Лёней. «Артефактные» автоматы глушат противников на «ура».

Раздаются крики, плач, визги. Толпа зрителей спасается бегством. Но убыхам сейчас не до людей.

Лазаревы обрушивают огонь в спины Фиратам. Со стороны чайного поля на них налетает гвардия Моржовых. Зажатые в тиски горцы бьются яростно, пытаясь вырваться из ловушки.

Перестрелка проходит в формате битвы в чистом поле. Нет препятствий, нет укрытий, кроме машин и штурмовых щитов, которыми гвардейцы заслоняются от пуль.

Подорвав семью картами ближайших врагов, я замечаю Абухаба. Окутанный доспехом из маленьких вихрей, горец ведет группу на атаку Трубецкого. Лицо Абухаба скрыто балаклавой, но только средний сын Даура является воздушным Грандмастером.

Трубецкой с телохранителями находится в небольшой беседке, которую, по-видимому, специально собрали для важного гостя. Группа горцев обрушивают на главу Совета град свинца, сам Абухаб еще добавляет воздушных лезвий.

Перед беседкой падает с неба гигантский каменный щит, который полностью отгораживает ее. Хе, вот горцы-то удивились. Трубецкой – Магистр, и пули ему, что щекотка.

Абухаб кричит в ярости и бессилии:

– Выходи, трус!

– Трус⁈ – раздается удивленный бас из-за щита, а потом обогнув заслон вышагивает сам Трубецкой – в литом каменном доспехе. Настоящий гранитный великан. – Ну вот, я вышел! Что теперь, черви⁈

Абухаб не теряется. Выхватив из рук ближайшего горца помповый гранатомет, он обрушивает гранату за гранату на главу Совета:

– Мочите из ГМ!

К Абухабу присоединяются другие гранатометчики. Трубецкого всего лишь пошатывает взрывами, и вроде он держится, но местами броня обуглилась, местами пошла мелкими трещинами. ГМ-93/94 – многозарядный гранатомёт с подвижным стволом. Штука хоть и хорошая, но вряд ли годная против Магистра. Хотя в большом количестве даже не знаю.

Трубецкий сносит огромным валуном троих убыхов. Остальные продолжают крыть его гранатами. Магистр снова пошатывается. А чего его телохранители спят? А понятно, им с другой стороны группа убыхов не дает скучать. Ладно, подсоблю немного. А то Навь знает, насколько Магистры живучи. Если глава Совета кокнется, то Воскресенский усилится, а это мне нафиг не надо.

Я делаю перекат и оказываюсь посреди толпы убыхов. Бью ногой ближайшему в живот, не забыв другому снести голову взрывной картой. Главное, не прикончить Заура. Он тоже где-то в этой шайке. Как только окажусь рядом, почувствую засранца, а пока непонятно.

Между тем до ушей доносится крик Трубецкого:

– А-А-А!

Даже не крик, а рев, видимо, в преддверии атаки, потому что следом летит огромный валун в рост человека. Я едва успеваю отскочить, а вот двоим убыхам не везет – их со смачным чавканьем раскатывает в лепешки.

Но я не теряюсь. Пара карточных бросков и пинков – и новая кровавая жатва из трех врагов готова.

А вообще, похоже, зря я влез. Трубецкой и без меня бы разнес бы всех. Недооценил я Магистров. Но раз сунулся – поиграем.

Еще пара валунов летит в толпу убыхов. Причем будто специально рядом со мной. Я едва успеваю уйти чередой прыжков и кульбитов.

Когда я прикончиваю еще тройку горцев, Абухаб наконец замечает меня. Правда, поздновато. Больше половины его людей резко оказалась в бездыханном положении.

– Гребаный скакун! Ты еще кто⁈ – разрывается он ором.

– Палач клана Фирата, – усмехаюсь под балаклавой, но убыхский черт все равно видит мои смеющиеся глаза.

Он тоже в маске, да еще в вихревом доспехе, но по тому, как застыл на пару секунд, догадываюсь, как горец ошеломлен. Пошла насмарку их маскировка, и нашивка «солнышка» на плече не помогла. Клан Фират обречен. Ведь они на напали на Магистра, а столь высокого ранга достигли лишь самые влиятельные рода Сочи.

– Это мы еще посмотрим!

Абухаб отбрасывает гранатомет и с ревом кидается на меня. Под грохот нового камнепада мы схватываемся. Сцепляться с Грандмастером в лобовую для меня нынче чревато, поэтому я уклоняюсь. Нырок под удар правой, тут же выстреливаю боковым в живот. Отклоняю тычок локтем, еще два боковых. Уход за спину противника, одновременно швыряя пару карт. Взрывы гаснут в вихрях доспеха, не успев появиться. Я не стою на месте. Уклон от широкого маха правой. Слева мелькает в воздухе размытым полупрозрачным пятном какая-то ветровая техника – едва успеваю отдернуть голову.

Неожиданно у моих ног вспучивается вихрь. Я тут же сигаю вверх, ухожу кульбитом в сторону, а на месте, где только что стоял, уже качаются кольца высокого смерча. Фух, пронесло.

– Вернись, трус!!! – кричит вдогонку Абухаб, но сам не задерживается на одном месте. Горца моментально сносит, как пушинку, очередным валуном.

– Меньше надо орать, – выдыхаю.

Доспех спасает убыха. Перекувыркнувшись через себя, он пытается встать. Но тут я поднимаю с земли ГМ и выпускаю три заряда точно ему в голову. Готов. Вообще эти пукалки пробивают двухсотмиллиметровую гомогенную броню, так что неудивительно, что кочан Абухаба разлетелся на куски.

– Уже не терпится поглотить твою душу, – хмыкаю безголовому телу.

Между тем практически всех горцев положили, несколько пленников не в счет. Перестрелка закончилась. Гвардейцы занимаются ранеными и погибшими.

– Хорошо скакал, – с одобрением громыхает подошедший глава Совета. – Ловко, парень.

Я небрежно киваю ему, считай за поклон.

– Если бы вы лучше целились, моих скачков было бы в разы меньше.

Некоторое время он смотрит на меня из глубин гранитного шлема, словно бы с прищуром, а потом разряжается громким раскатистым смехом.

– Уж как получалось, парень. Я сначала вообще думал, что ты один из них. Только когда они начали помирать от твоих взрывов, сообразил.

Трубецкой скидывает с себя пласты гранита и оглядывает экипировку мертвых убыхов.

– Клан Нестер? – удивляется глава Совета.

К нам подходят телохранители Трубецкого, Еремей и Витязь.

– Не кажется мне, что все так просто, Ваше благородие, – замечаю, а сам ищу внутренним зрением Заура. Я поручил ему сдаться одним из первых, но среди пленных молодого убыха нет.

Обнаруживается горец на земле посреди кучи трупов. Я подхожу к своему духовному рабу, оглядываю подстреленный живот. Тресни Навь! Ранение серьезное, черт. А раз не жилец, надо действовать быстро.

Сев на корточки, я сдираю маску с лица Заура. Он смотрит на меня вылупленными глазами.

– Говори, – шепчу. – По сценарию, – и уже громче. – Кто вы, мать твою⁈

На мой крик подходят Трубецкие с Моржовым и Богатыревым.

– Не убивайте и я скажу! – громко отвечает Заур через силу.

– Не убьем, – соглашаюсь. – Кто вы?

– Фират, – хрипит Заур. – Мы – клан Фират.

– Но у вас вышита эмблема Нестера, – замечает Трубецкой.

– Это обман, мы хотели подставить Нестера, – всхлипывает убых. – Фирату приказали уничтожить Моржовых и, по возможности, Трубецкого.

– Кто приказал⁈ – вскидывается глава Совета. – Скажи, и я достану тебе Целителя!

Он, сто процентов, лжет. Зауру жить от силы десять минут, а ближайший Целитель в сотне километров. Но эта ложь мне на руку.

– Говори! – требует Трубецкий. – Кто приказал⁈

– Воскр… – не договорив, Заур закрывает глаза и перестает дышать.

Я проверяю его пульс. Мертв. Тресни Навь! А ведь почти досказал! Шлюха-Судьба опять заигрывает со мной!

– Гхм, – глубоко задумывается Трубецкой, а потом поднимает взгляд на Еремея. – Пленных сразу везите в мое имение на Продольной, их допросом займутся мои дознаватели.

– Хорошо, – протягивает Моржов и бросает взгляд на меня.

Это не утаивается от Трубецкого.

– Кстати, кто ты такой, парень? – спрашивает глава Совета. – Герб Лазаревых, – он кивает на вышивку на плече Богатырева, – я узнал, но у тебя вышит странный грифон. Не помню такого.

Я поднимаюсь и, стянув балаклаву с лица, смотрю прямо в глаза удивленному Трубецкого.

– Лучше запомните, Ваше благородие, – усмехаюсь. – Потому что меня зовут Романов Михаил Федорович.

Он хмурится.

– Второй раз пересекаемся, Михаил. Что же тебя и правда стоит запомнить. И как вообще вы с Лазаревыми оказались здесь?

– Моржовы попросили помочь в обеспечении охраны периметра, – пожимаю плечами.

Брови Трубецкого опять взлетают вверх.

– Моржовы? Еремей? – он в замешательстве оглядывается на главного «моржа». – Ты попросил помощи Лазаревых с Романовым после того, как они убили твоего отца и десятки ваших гвардейцев?

– Романов – человек чести, – нехотя, сквозь стиснутые зубы сообщает Еремей. – Я не испытываю к нему любви ни на грамм, мягко говоря. Но в то же время знаю, если он что-то пообещает сделать, то сделает. Лучшего делового партнера не найти, – закончив говорить, «морж» не выдерживает и яростно дергает себя за отвислый ус, что добавляет его словам экспрессивности.

Хе, интересно, он, правда, так думает или просто играет свою роль?

– Странные дела творятся, – пораженно качает головой Трубецкой. – Дело ваше, конечно… Про пленных не забудьте, – и он топает к своему минивэну в сторонке, но вдруг оборачивается и спрашивает: – Михаил, а ты не думал стать князем-защитником Сочи?

Кхм, он всерьез?

– Князем, Ваше благородие? – строю из себя простодушного дурачка.

– Именно. Всё же ты дрался впечатляюще, со всеми этими кувырками в воздухе… это сложно не признать. Особенно после того, как уделал Грандмастера, – кивает он на обезглавленного воздушника. – Подумай. Но если решишь, не забудь получить сертификат Центра.

Спустя минуту Трубецкой уезжает, а я раздраженно оборачиваюсь к Еремею с Богатыревым:

– А теперь, судари, объясните мне, что это еще за сертификат?

Чую, что Шлюха-Судьба опять ко мне неровно дышит. Но ничего, я умею обуздывать эту игривую распутницу. Она у меня еще станет домашней и послушной, а моя Империя вернет утраченные земли. Так и случится, не будь я Романовым.

* * *

– Мои сыновья! – сжимает горилльи кулаки Даур, стоя на краю пропасти. Гигант наполняет легкие горным воздухом и разражается громогласным ревом: – Я отомщу за вас, обещаю! Трубецкой, Моржовы и Романов – они все сполна ответят! Своей кровью умоются, клянусь!