Текст книги "Первый Романов (СИ)"

Автор книги: Борис Романовский

Соавторы: Григорий Володин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Гулким эхом отзываются долина и горы. Даур в бешенстве создает хлопками ладоней огромный смерч размером с фургон и выпускает его в небесную даль.

Глава 13
Царь очищает город от грязи

Прошло три дня с нападения убыхов. По ящику и во всех златограмм-каналах до сих пор рассказывают об «обнаглевших варварах с юга». Пресс-службы и пропаганда Трубецкого работают не покладая рук. Клан Фират обвинен в огромном вероломстве и предательстве партнеров и союзников, все торговые контракты с ним разорваны, за голову Даура и его последнего сына назначена награда в триста тысяч немецких марок. Виктор Емельянович шикарно раздул инцидент. Уверен, Воскресенский побоится связываться со своими бывшими подельниками, а это усложнит его наркотрафик через Сочи и ударит по его карману.

– О Фирате не слышно? – спрашиваю Радмилу.

Мы сейчас в арсенальной комнате Лазаревых. Похлопав себя по разгрузке и покрутившись, пару раз подпрыгиваю. Оружие в виде десятка колод проверено, снаряжение укомплектовано. Осталось надеть бронешлем и выдвигаться. Бойцы уже загрузились в транспорт. Ждут только меня.

– Боитесь, что убыхи могут помешать вашей операции? – уточняет блондинка, которая стоит рядом с планшетом и листает ленту новостей.

– Романовы ничего не боятся, – надеваю шлем и застегиваю ремни под подбородком. – Но при этом мы не дураки и учитываем каждую опасность.

– Умно, господин. Нет, они залегли на дно. Главная усадьба Фиратов в долине Махну покинута, Даур увел людей в горы.

– Ага, ну они сейчас вряд ли вылезут. Будут выжидать, – размышляю. – А мы успеем и с Вороновыми разобраться.

Блондинка задумчиво хмурит гладкий лобик.

– Вот смотрю я на вас…на тебя, Миша, – неожиданно переводит она разговор на откровенный формат. – И поражаюсь переменам, что с тобой произошли.

– Произошли и произошли, – пожав плечами, иду к выходу и останавливаюсь рядом с девушкой. – Что тебя пугает-то?

Она мнется, а потом с твердым блеском в глазах заявляет:

– Отец говорит, что в тебя вселился кто-то, Миша.

– И ты ему веришь? – с усмешкой спрашиваю.

– Он хоть и ворчлив и скуп, но не обделен мудростью. Поэтому да, верю, – решительно заявляет, выпрямившись.

Ох, женщины. Нашла же время для подобной речи. Но у нее нарыв этой мысли давно созревает, сейчас лишь лопнул.

– И это влияет на твою верность мне? – иронично приподнимаю бровь.

– Ни капли, – спешно отвечает она и ломает руки перед грудью. – Но я бы хотела знать кто ты, Миш.

Я беру двумя пальцами ее подбородок, приподнимаю нежное лицо и смотрю прямо в большие голубые глаза:

– Великий дух прошлого, детка.

Ее офигевшее лицо вытягивается.

На этом я покидаю арсенальную и шагаю во двор. Кавалькада «тигров» и «буханок» уже рычит в ночи моторами, на крыше одного вседорожника трясется на расшатанных шарнирах легкий аватопулемет. Запрыгиваю в салон к Богатыреву и трогаемся.

С нами же сидят Филин, Егерь, а также приунывший Павлуша. Ага, выпустил из подвала парня, а еще взял с него «клятву на душе». Ну и пригрозил – снова попробует снасильничать или по-другому уронить мужскую честь, сразу замертво упадет.

Земли Вороновых начинаются очень скоро. Проезду никто не мешает. Соколовы уже поработали, они ответственны за устранение патрулей на дорогах. Мы поможем в самой сложной задаче – во взятии наркобазы.

Высокий бетонный забор резко вырастает, и мы тормозим подле черных джипов Соколовых. Наши бойцы выбегают из «буханок» и рассредотачиваются по внешнему периметру.

Я со своими офицерами выхожу наружу. Пока идем к Соколовым, Филин присвистывает:

– А «Соколы»-то серьезно подошли к операции!

– Это «немец»? – тихо спрашивает Богатырев, вглядываясь в темноту. – А, нет «англичанин». Третий Челленджер. Новый.

– Их новые «Челленджеры» копипаст наших «Самодержавцев» сто лет давности, – с обидой и грустью вздыхает Егерь. – Суки бояре Нестеровы за подданство продали схемы. Все знают.

– Ходовая часть да, наша, – соглашается Филин. – Опорные катки еще мой дед ваял на заводе в Арзамасе, а теперь их ваяют лимонники в Сраном Альбионе…

– Отставить болтовню, девочки, – строго говорю, и старшие гвардейцы затыкаются.

Понятно, чего парни разволновались. Прямо за джипами высится железная громада танка. Пушка уже наведена на стену. Неплохую машинку Яромир пригнал.

Командиры союзного рода приветствует нас. Ответственный за операцию у Соколовых старший гвардеец с позывным Ястреб. Мы уже с ним общались, когда в эти три дня обсуждали штурм.

– Медведь, – говорит Ястреб. – У нас на всё про всё полчаса. В базе, как и планировалось по разведданным, пятьдесят человек охраны. Почти поровну в двух казармах. Еще несколько дежурят на самом складе. Танк бьет по забору и турелям, затем мы проникаем в казармы.

– Ваша восточная, наша западная, – киваю. – Первые освободившиеся зачищают базу. Если ими будете вы, не забудьте по рации предупредить, – хлопаю я по шлему с встроенной гарнитурой.

– Так точно, – не спорит Ястреб.

– Что с репортерами?

– Фургон за нами едет. Пять минут и будет здесь.

Отлично, Радмила также отправила донос в Совет. Канцелярия Трубецкого уже получила информацию, что этой ночью готовится беззаконное нападение на недвижимость Вороновых. Думаю, спецназ за нами отправят в течение того же получаса.

– Приступаем, – отдаю приказ, и группы занимают свои места.

Танк дает пару мощных залпов, и от бетонки на пару метров в длину ничего не остается. Затем, подъехав к разлому, он перестреливается с легкими турелями. Минуту спустя, огонь затихает, и мы с Соколовыми устраиваем прорыв.

Группа Лазаревых пробегает мимо дымящихся остовов турелей. Я за ними. Вообще без меня могли бы справиться, но среди охраны двадцать Подмастерий и пять Мастеров, а терять людей мне не хочется.

Вперед себя бойцы забрасывают в окна осколочные гранаты и дымовые шашки, затем уже сами ныряют в прореху в стене казармы – танк позаботился.

Две тройки прочищают автоматами первые комнаты, остальные за ними. Впереди вспыхивает молния, бахает гром и двоих гвардейцев отшвыривает разрядами как пушинки. Из дыма возникает Мастер в доспехе из молний.

Другие гвардейцы обрушивают на «светлячка» огонь. Того со стоном сносит. Мастер Мастером, но артефактные автоматы – это тебе не обычные «калаши». Бронебойная бронебойность. Пара очередей, и он падает на одно колено, а сверху ему в макушку прилетаю три моих взрывных «троек». Ну и как итог – разбрызганные мозги.

В боковой комнате уже мои Мастера – Егерь с Филином – схватываются с вражескими коллегами по рангу. Я туда не лезу. Пускай парни матереют в бою с равными. Вроде им там как раз попались ледовик и огневик. Нормально. Баш на баш. Хотя не совсем – у Лазаревых-то кроме магии еще и на вооружении мои артефактные «калаши». Так что если проиграют – позор им.

Я больше слежу за своими птенцами – гриднями. Лёня, Вадик и Сеня наседают на вражеских Подмастерий, мигом превращая их в фарш. Пока ребята радуют. Есть с чем работать.

В итоге мы зачищаем свою казарму вперед Соколовых. Рассредоточившись, двигаемся в склад и шустро расправляемся со сдавшимися дежурными. Пленных не берем. Зачем они мне?

Соколовы к тому времени наконец зачищают западную казарму. Приезжают репортеры и снимают на камеру «кирпичи» с белым порошком, а также лабораторию для изготовки инъекций. Наркоты здесь много – целые шкафы.

– Разведка докладывает – едут, – подходит ко мне Ястреб. Старший гвардеец полностью залит кровью, будто искупался в томатном соке.

– Кто? – поворачиваюсь к нему.

– Все. Гвардейцы Совета, еще репортеры, но уже не на наши, а Трубецкого и других.

– Отлично, загоняйте машины во двор. Загородите танком место прорыва в заборе пушкой наружу. А то нехорошо будет, если спецназ Совета нас кокнет, не разобравшись.

– Неплохая идея, – хмыкнув Ястреб идет выполнять.

Про машины то же самое говорю Богатыреву. Успеваем перебазироваться буквально за несколько минут до шумихи. За стеной раздаются слитный рев моторов и крики команд. Гвардейцы Совета оцепляют базу, и теперь мы с Соколовыми оказываемся в положении обороняющихся.

Вскоре по громкоговорителю из-за ворот раздается зычный ор:

– Именем Совета, заклинаю вас, преступники! Соколовы и Лазаревы! Вы нарушили законы Совета! Я, князь-защитник города Сочи Василий Рубцов, приказываю вам сложить оружие и сдаться! Иначе я приступлю к штурму и уничтожу вас всех!

Усмехаюсь. Сам блондинчик Рубцов пожаловал. Интересно, кто там еще?

– Где орало? – бросаю Богатыреву. Тот секунду смотрит непонимающе, потом кликает гвардейца, который срывается к машинам, и через секунду мне приносят устройство в форме рупора, оснащенное рукояткой.

Вместе с ним я выхожу во двор и поднеся ко рту «матюгальник» спокойно говорю:

– Василий, это главный по операции штурма. Сейчас я выйду. Один. Безоружный. Готовься. – Мой голос разносится над всей округой.

– Кто говорит? – гремит недовольный Рубцов.

– Сейчас сам увидишь, – не считаю нужным ответить.

Отдав орало Богатыреву, я забираю плотный целлофановый пакетик с героином и не спеша двигаюсь к воротам. Снимаю бронешлем, оставив только балакалву. Машу рукой в камеру, нависающую над колючей проволокой. Автоматические кованые ставни тут же немного распахиваются. Это Соколовы, занявшие пульт управления, отворили мне согласно плану.

Выхожу наружу. Свет прожекторов брызгает мне в лицо. По ушам бьют щелчки фотоаппаратов, репортеры в отдалении не упускают случая снять меня крупным планом. А еще раздается щелканье карабиновых затворов и бряцание спешащей ко мне гвардии.

В нескольких метрах от ворот застывает полукруг бойцов. Автоматы подняты, пальцы на курках, длинные стволы совсем чуть-чуть покачиваются из стороны в сторону.

– Руки за голову! На колени! – гремят обрывочные команды.

– Не сегодня, – пренебрежительно бросаю, нисколько не боясь.

Гвардейцы будут осторожничать до последнего, ведь я могу оказаться каким-нибудь смертоносным Грандмастером. А раз я оказал неповиновение, значит, сейчас появится кто-нибудь посильнее.

И точно. Властно раздвинув шеренгу бойцов, в пустое пространство между ними и мной входят двое в княжеских черных мундирах. Рубцов Василий и Меньшикова Екатерина. У последней на поясе висит подаренный мной меч.

– Явился, – презрительно произносит Василий. – Лучше тебе быстрее встать на колени, иначе я это расценю как сопротивление задержанию.

– Вася, постой, – вытягивает руку Катя. Она обращает взгляд на меня. – Кто ты такой? Почему нарушил закон Совета о запрете дворянских войн?

– Ты ошиблась. Я не нарушал закон и никаких дворян не трогал, только провел операцию по отлову наркоторговцев. А насчет первого вопроса…– берусь свободной рукой за край маски снизу и сдираю ее с лица. – Я – Романов Михаил, и на колени вставать ни перед кем не собираюсь. Никогда. И лучше это вам понять сразу.

– Ты⁈ – рычит Василий.

– Миша⁈ – восклицает Катя.

Медленно вытягиваю вперед руку с пакетом. Тут же желтый круг прожектора выхватывает из ночи белый порошок в прозрачном целлофане.

– Что это? – спрашивает брюнетка.

– Это героин производства дворянского рода Вороновых.

Мои слова вызывают лавину щелчков фотовспышек. Рубцов отшатывается и толкает спиной гвардейцев Совета. Катя вытягивается лицом. Гомон репортеров – любопытство и суета.

Я швыряю пакет под ноги князьям-защитникам.

– Что ты несешь⁈ Наркотики от дворян⁈ – надрывается Василий, бросив яростный взгляд на репортеров, которые не упускают ничего из объективов. – Чушь! Одного пакетика недостаточно в качестве доказательства!

– Разве я сказал, что это единственное доказательство? – отвечаю. – На базе полно порошка. Пошли, князь-защитник, посмотришь.

– Только после того, как твои люди и люди Соколовых сдадутся! – заявляет блондин, стиснув кулаки.

– Это исключено, – отмахиваюсь. – Мы не преступники, нас не за что брать под стражу.

– Забываешься, Романов! Вы напали на дворянский род! – рычит Василий, побагровев.

– Разуй глаза, белобрысый, – возвращаю разговор на повторный круг. – У твоих берцев валяется порошок с наркотиком. А за этими воротами этого добра целый склад. Совет послал тебя разобраться с нападением на Вороновых? Так пошли на базу, увидишь тонну белого дерьма своими глазами!

– Я не пойду в руки преступникам! – с едким удовлетворением хмыкает Василий. – Ты меня слышал – сдавайтесь и Совет в лице меня проведет расследование! А не сдашься – я выпрошу у Трубецкого разрешения на штурм, и мы вас всех перемолим. И «Челенджер», застрявший в стене, вам не поможет.

Он что, действительно думает взять меня на «слабо» такой глупостью?

– Тогда это патовая ситуация, белобрысый, – лениво произношу, подавив зевок. – Мы не хотим сдаваться, так как невиновны, а тебе страшно тащить свою задницу за забор, – я перевожу взгляд на Меньшикову. – Катя, пойдешь вместо него?

– Что…? – вскидывается Рубцов. – Нет! Я не даю позвол…

– Пойду, – девушка подходит ко мне и встает рядом. – Вася, ты не можешь мне запретить.

– Я – главный князь-защитник и командир операции, – белобрысый использует свой единственный козырь, хотя я без понятия чего он добивается. С Вороновыми и Воскресенским он вроде бы не связан. Тогда что это за цирк? Просто вредничает, ревнивец? – Мне решать, кому что выполнять.

– Тогда я собираюсь тебя ослушаться, – решительно вставляет Катя, расправив плечи. – Михаилу незачем врать. Или ты думаешь, он хочет заманить в ловушку именно тебя? Так он же не против, чтоб пошел кто-то другой, хоть рядовой, хоть крепостной в прислуге.

Светлая голова у тебя, Катя. Умница.

– Не против, – подтверждаю и с прищуром оглядываю брюнетку. – Но я бы предпочел кого-нибудь посимпатичней рядового солдата.

Щеки девушки чуть розовеют.

– Катя, – сдерживаясь, выжимает из себя Василий. – Под трибунал пойдешь.

– Я – Меньшикова, – парирует воительница. – Лучше тебе помнить это, или думаешь мой род не заступится за меня, особенно когда на складе Вороновых действительно мы обнаружим килограммы наркотиков?

Блондин напрягает шею и выдыхает из раздувшихся ноздрей пар, прямо как дракон. Ого, номер. Интересно, а что у этого бычка за Дар?

– Лавры все ты себе не заберешь, – выдает Василий совсем неожиданное. – Я иду с вами.

– Я не карьеристка, Вася, – хмурится воительница. – Но как хочешь.

Вот так неожиданно мы втроем уходим на базу. Тот еще скоморох этот Рубцов. Как молодуха на свидании, поломался и все равно пошел. Не захотел отдавать славу Кате.

Привожу князей-защитников на склад, мимо своих бойцов, и показываю горы наркоты.

– Тут всё ясно, по-моему, – замечает Катя.

– Нужно провести экспертизу, – Василий смотрит на порошок, как баран на новые ворота.

– Нужно, но всё ясно, – настаивает девушка, уперев руки в бока. – Будешь звонить Трубецкому?

Звучит это как: «Если не ты, я сама сделаю».

– Поспеши, белобрысый, – вставляю и я свои пять копеек. – Вороновы, наверняка, уже лыжи навострили. Хочешь, чтоб Совет их упустил?

Стиснув зубы, Рубцов достает мобильник и быстрым набором кого-то вызывает:

– Виктор Емельянович, да… то есть, нет, пока не задержали виновников. Потому что Романов заявляет, что Вороновы занимаются наркоторговлей. – Усилив слух, улавливаю из динамика: «Причем здесь нахрен Романов?» – Это он с Соколовыми и Лазаревыми устроил штурм. Не могу знать, почему он в каждой дыре затычка…Что? Верно, Вороновы – наркоторговцы. Репортеры видели порошок. Стыд, согласен. Кого задержать? Романова? – «Какой в жопу Романов, Вася? Вороновых, барыг этих в кандалы и быстрее!». – Понял. Едем на штурм усадьбы.

Он бросает трубку и смотрит прямо на Катю, игнорируя меня:

– Быстро едем в главную усадьбу Вороновых! В дороге подключим разведку!

И князья-защитники спешат вон из склада. Теперь, главное, чтобы никто из «Каркуш» не улизнул. Не хотелось бы мне морочиться еще и здесь.

Глава 14
У Царя новый дом

– Ну, Витя, как поступим с этими «воронами»? – вздыхает один из членов Совета. – Это же какой удар по репутации всей сочинской аристократии! Простолюдины теперь будут нас больше недолюбливать.

– Плевать на простолюдинов, – рьяно заявляет Евгений Воскресенский. – Главное для нашего выживания – благосклонность европейских родов. Их злить точно не стоит.

– Это точно, Женя, – Виктор Трубецкой задумчиво смотрит на Воскресенского. – Это точно.

Виктор ощущает напряжение главы и спешно заявляет:

– Тогда казнить Вороновых и дело с концом.

– Да, казнь виновников порадует графа Штольбергского, нашего партнера, – Трубецкой солидарен. – Но Вороновы под пытками столько интересного наговорили, в том числе и про членов Совета, и я даже не знаю, что теперь делать.

Весь Совет, кроме главы, ловит ступор. Особенно Воскресенский. Да и остальным членам ненамного легче, даже тем, кто никак не связан с наркотиками. Ведь у каждого за спиной вздымается шкаф, полный интриг, сговоров, козней.

– Витя, не стоит верить бездоказательным обвинениями, – Воскресенский натягивает на лицо усмешку.

– Ты прав, Женя, голословщину нельзя принимать за доказательство, – соглашается Трубецкой. – Пока я просто мотаю на ус, всё что слышу, – глава обводит взглядом замолчавших коллег. – Итак, решено? Всех мужчин Вороновых от мала до велика казнить, женщин – изгнать из Сочи. Кто против, пусть выскажется.

Тишина повисает в зале.

– Единогласно, – подытоживает глава. – Сбежал только наследник Емельян, но я надеюсь, что и до него доберемся. На перевалах его не видели, в порту тоже. Негодник прячется где-то в Сочинской долине. Ничего, отыщется. Не переживайте, коллеги.

Остальной Совет не переживает. Дворяне еще пребывают в прострации после вынесенного приговора. Трубецкий только что почти единолично решил вырубить целый род под корень. И это только ради того, чтобы не раздражать европейских партнеров.

– Кому достанутся владения Вороновых? – подает голос Воскресенский.

– Поделим с вами поровну, – усмехается Трубецкой. – Не впервой. Только не будем забывать и о Соколовых с Лазаревыми. Ну и о Романове, само собой, – глава улыбается в бороду. – Мне кажется, всю затею придумал именно этот парень. Он достоин поощрения.

– Как поделим земли и недвижимость? – не отстает Воскресенский.

– Завод по насосам получат Соколовы, Лазаревы заберут пару ресторанов. Романову пуска достается усадьба в черте города.

– Нам остается совсем немного, – замечает Воскресенский. – Стоит ли отдавать завод Добромиру? У него уже есть свой. Соколовы получат монополию в насосном производстве.

– Монополию лишь в Сочи, – отмахивается Трубецкой. – У них полно внешних конкурентов, поэтому они не смогут задвигать цены.

– Ну а щенку Романову не жирно будет? – подают голос с дальней половины стола. – Городская усадьба у Вороновых уж слишком неплохая. Я там гостил несколько раз.

– Я тоже. Да, очень даже ничего, – соглашается Трубецкой. – Но юноша шагает верной дорогой. И одного домика мне совсем не жалко, чтобы показать ему это. А вам?

Члены Совета переглядываются и пожимают плечами.

– Значит, снова единогласно, – глава Совета довольно поглаживает бороду. – Межевание пройдет в самое ближайшее время. Каждый на этой неделе получит межевой план. Никто не будет обижен, всем перепадет по крепостной деревне. Но если кто посчитает, что его обделили, может подойти ко мне. На этом заседание Совета объявляю завершенным.

* * *

– Неплохой домик, – с интересом оглядываю я свою новую усадьбу. Небольшая белая колоннада, аккуратные треугольные портики. Очень сильно напоминает в миниатюре византийские дворцы, которые я грабил во время своих набегов. Ну еще в юности, потом-то я уже сам себе такие дворцы строил.

– Да, господин, очень красивый, – Радмила вернулась к роли услужливой на всё готовой помощницы. Блондинка любуется садом с фигурными кустами и журчащим фонтаном. – Это усадьба близка к центру. Вы можете продать ее за целое состояние.

– Продать? – вскидываю брови вверх. – Нет, я буду здесь жить. Это, конечно, далеко не царские палаты, но на первое время сойдет. Я сказал что-то смешное? – девушка тихо хихикает в ладошку.

– Нет, – изо всех сил сдерживаясь, произносит Радмила. – Просто представила выражение лица отца, когда он получит счета за содержание усадьбы.

Я усмехаюсь.

– Зрелище и, правда, выйдет презабавное. Но старику грех жаловаться. Он получил два доходный ресторана, так что пускай не жмется и отделяет часть прибыли своему господину. Вскоре траты с ним разделят и Моржовы, когда те вернут свои рынки сбыта. А потом и Соколовы, когда Добромир примет «клятву на душе».

Таков порядок. Сюзерен берется защищать своих вассалов, а за это вассалы кормят своего сюзерена и его воинов.

– Замечательное решение, – одобряет Радмила. – Господин, а вы предполагали, что больше всех от раздела земли Вороновых получат Трубецкие, которые и пальцем не пошевелили?

– Я не удивлен, – киваю. – Всегда было так. Миром правят сильные, а законы лишь нужны чтобы оправдать их действия.

По пологому крыльцу мы поднимаемся в дом. В просторном холле нас встречают выстроившиеся в шеренгу слуги. Четыре миловидные служанки в белых фартуках и чепчиках, дородная крупная женщина, видимо, кухарка, худой парень-лакей и пара мужиков: садовник и разнорабочий.

– Здравствуйте, господин, – кланяется женщина, а следом за ней и все остальные. – Рады приветствовать вас в вашем новом доме. Мы постараемся сделать всё для вашего удобства.

– Ты управляющая домом?

– Можно сказать, и так, господин. Я экономка, – кивает она. – А еще кухарка. Зовут Тамара Ёла.

– Экономка и кухарка? Всё успеваешь, значит.

– Она еще и замужем за садовника, – листает Радмила какие-то записи в планшете.

– Люблю цветы, – поясняет женщина.

– А мужа? – спрашиваю.

– А муж умеет за ними ухаживать, – невозмутимо отвечает она.

– Хех, понятно, – усмехаюсь. – Показывай дом, Тамара. Слуг можешь отпустить заниматься своими обязанностями.

Просмотр всех помещений занимает полчаса. Пройдясь по просторным комнатам с декоративными лепнинами на стенах и мозаичной плиткой, я решаю, что домик, правда, заслуживает стать временной резиденцией Царя.

– Радмила, как вернешься, передай гридням собираться и переезжать, – велю, когда мы останавливаемся в зале с внушительным камином на полстены. – Будут со мной здесь жить. Ну и Фросе тоже, она как-никак моя секретарша.

– А я, господин? – блондинка тут же вскидывает точеный подбородок.

– И ты, само собой, – не обращая внимания на восторг и радость, вспыхнувшие в глазах девушки, продолжаю давать инструкции. – И давай хочу устроить новоселье, скажем, через три дня. Тамара, успеешь подготовить праздничный стол?

– Обижаете, господин, – тут же широко улыбается управляющая. – Мы с девочками такие вкусности наготовим! Пальчики оближешь!

– Хорошо, о новом порядке мы еще с тобой отдельно поговорим потом. – Надо взять с женщины «клятву на душе» на всякий случай. Раз она теперь каждый день будет меня потчевать. – Радмила, подготовь приглашения для своего отца, Еремея, Яромира и Добромира с женами, а также для Кати Меньшиковой и Риты с Андреем Воскресенских.

– Воскресенских? – удивляется помощница. – Довольно ироничный жест, учитывая, что усадьба принадлежала негласному вассалу их отца.

– Не спорю, но это побочный эффект, – хмыкаю. – Просто с этими ребятами я уже гулял, да и Андрей пока еще не совсем пропащий парень. Кстати, себя тоже не забудь пригласить.

– Ни за что! – широко улыбается блондинка, качнув косой.

* * *

– Отец, ты не занят?

– Что у тебя? – Евгений Воскресенский нехотя отрывается от бумаг. – Прям важное дело?

– Вопрос не то чтобы важный, но… В общем, Романов позвал нас с Ритой отметить его новоселье, – с тяжким вздохом произносит Андрей, зайдя в отцовский кабинет. – Оно пройдет в усадьбе Вороновых на Кутузовской.

– Где же еще, – морщится Евгений, откинувшись на спинку кресла. – Этот пацан совсем страх потерял. После Вороновых у меня появилось ощущение, что он упорно проверяет мое терпение, когда я сам за него займусь.

– Михаил не так прост, как кажется, – Андрей располагается напротив.

– Да, я видел, как он сразил Баранчикова в дуэли, – равнодушно кивает Воскресенский.

– А еще уделал Дениса в бильярд. Счет: пятнадцать – ноль.

– Как такое возможно? – тут Евгению волей-неволей приходится удивиться. – Юсупов же профи.

– Очень даже возможно, когда два профи играют в «русский». Михаил разбивал и за всю игру ни разу не подпустил Дениса к столу.

– Мда, дела, – хмыкает глава рода. – Я потерял из-за этого щенка кучу денег и едва не лишился головы. Трубецкий теперь на меня косо смотрит. Вороновы под пытками точно не молчали.

– Мы не знаем, насколько велика роль Михаила в заморозке наркотрафика, – замечает Андрей. – Но одно точно – он слишком юн для руководителя боевой операции.

– Достаточно его участия, – не соглашается Евгений.

– Мы убьем его? – спрашивает Андрей.

– Убьем, конечно. Но не в ближайшее время. Смерть щенка еще больше насторожит Трубецкого, сейчас незачем злить Виктора.

– Так что с новосельем?

– Идите, если хотите с сестрой, – машет рукой Евгений. – Хотя и очень странно, что этот бедняк вписался в вашу компанию.

– Это всё Рита, – смущается парень. – Она еще на вечере у Трубецкого начала с ним общаться.

– Угу, может, это и кстати. Заодно понаблюдай за ним, вдруг Романов что-нибудь подозрительное покажет.

– Понял, отец.

* * *

– О, какие люди! – через три дня встречаю я цвет сочинской молодежи на пороге своего нового дома. – Катя, смотрю, такая красавица снова без пары?

– Зачем мне пара? – немного смущается брюнетка в черном мундире. – Я – князь-защитница, этикет мне разрешает и одной ходить.

– А я в паре с братцем, – Рита приобнимает Андрея за локоть. – Так же считается, Мишель? – делает она игриво-умоляющие глазки.

– Сойдет, мадемуазель Воскресенская – усмехаюсь.

– С новосельем, Миша! – Андрей протягивает мне коробку, внутри которой что-то тикает. – От рода Воскресенских!

Не убавляя улыбки, принимаю подарок.

– Надеюсь, это не бомба. – А что? Очень даже актуальный сюрприз от Воскресенских в связи с последними событиями.

– Смешно, Мишель, – звонкий смех Риты нисколько не сбавляет градус моей настороженности. – Всего лишь антикварные часы. Брось их куда-нибудь, потом посмотришь, лучше поцелуй руку своей гости.

С тщательно скрываемой радостью передаю коробку служанке рядом, и она уносит подозрительный предмет к другим подаркам. Надо потом между делом сказать, чтобы она выкинула «часы» подальше во двор. Так, на всякий случай.

Целую пальчики довольной Маргариты. Затем подхожу за тем же самым к Кате, но воительница протягивает мне кавказский кинжал в серебряных ножнах. С бантиком из розовой ленты.

– Мой подарок.

– Так и будем постоянно обмениваться клинками? – принимаю убыхскую каму и, вынув из ножен, осматриваю лезвие.

– Если придется, – странно произносит брюнетка, прямо посмотрев на меня.

Отдав кинжал другой служанке. провожаю ребят к столу. Там уже собрались остальные гости – Аркадий с дочерью, Добромир и Яромир с супругами, а также Еремей один, без жены.

Усаживаюсь на свое место во главе стола. Справа от меня располагается Катя в княжеской униформе, с другой же стороны Радмила в обольстительном голубом платье с рюшечками. Первое что делают блондинка с брюнеткой – это скрещиваются взглядами словно саблями. Забавно смотреть со стороны.

– Хочу сделать тост! – вдруг поднимается с бокалом старик Аркадий и радостно восклицает. – За то, что ты, Романов, наконец от меня съехал! Мой кабинет – снова мой!

Остальные гости смеются, а счастливый Лазарев выпивает вино до дна. Гости продолжают по очереди давать шуточные тосты, все общаются между собой, временами, восторгаясь вкусной готовкой Тамары.

– Катя, а что такое сертификат князя-защитника? – пользуюсь моментом и спрашиваю брюнетку.

– Сертификат? – хлопает глазками воительница. – Ну это корочка, с которой можно выступать от имени своего города в конфликтах с другими участниками Сочинского договора.

– А теперь можно поподробнее, – я придвигаю стул ближе к брюнетке, и она смущенно краснеет, хоть и умудряется при этом бросить победоносный взгляд на Радмилу.

Впрочем, блондинка не собирается сдавать позиции.

– Господин, у вас вино закончилось, – с чарующей улыбкой она обновляет мне бокал.

– Спасибо, солнышко, – киваю ей одобрительно и снова смотрю на брюнетку. – Ну так что, Кать?

И девушка рассказывает. Сочинский договор – это пакт нескольких субъектов о недопущении друг с другом масштабных военных противостояний. Сочи и еще несколько городов договорились решать конфликты между собой поединками двух князей-защитников. Как стать этим «князем»? Сперва Совет должен одобрить твою кандидатуру, затем ты едешь в специальный Центр, где проходишь короткое обучение и проходишь выпускной экзамен.

– Князь-защитник – лицо города. – Катя очень наивная девушка, раз в это верит. – Мы представляем интересы жителей Сочи и не даем тем же екатеринодарцам обижать их.

– Забавно, что ты называешь «жителями Сочи» семь человек из Совета, – усмехаюсь.

– Что⁈ – хмурится брюнетка. – Почему ты так говоришь⁈ Что ты вообще можешь знать⁈

– Кать, ну вспомни сама свои поединки, – пожимаю плечами. – И скажи мне, что они ни разу не проводились в ущерб интересов большинства жителей Сочи.

Катя секунду молчит, потом раскрывает ротик, хочет что-то сказать, но тут же смыкает губы и отворачивается, а в глазах ее блестят слезы.

– Так я и думал, – вздыхаю и сжимаю ладонь девушки. Она мешкает мгновение, но в итоге пожимает мою руку в ответ.

– Господин, еще вина? – голос Радмилы выдает ее волнение из-за наших с Катиными прикосновений.

Я хочу согласиться, но не успеваю. Раздаются резкие хлопки, и в трапезную из коридора прилетают то ли гранаты, то ли дымовые шашки. Все же шашки. С шипением синеватые клубы газа заполняют всё вокруг.

Гости с хрипами кашляют и падают лицами в тарелки. У меня щиплет глаза, но в целом держусь. Что делать? Уходить? Прыгать в окно? Исключено. Гости останутся беззащитными.

Застонав, Радмила заваливается набок, но я ее подхватываю, прежде чем она падает, и осторожно кладу плечами и головой на стол.

В тумане ничего не видно. Я усиливаю слух и улавливаю осторожно шорканье шагов. В синих клубах появляются несколько черных силуэтов…

Мда. Ситуация не фонтан. Мягко говоря. Не для меня – для сволочей, что это устроили. Прикончить выродков мало. Их души будут страдать долго и мучительно.

Понятно, что я уже вскочил. Биокенетика не позволяет этой дряни отравить меня, нивелирует любое воздействие газа.

Быстрый взгляд на стол. Заснули все, кроме Кати, Добромира и Аркадия. Грандмастеров газ отравляет тоже, но слабее. Старики и девушка, пошатываясь, встают со стульев. Хммм. Не бойцы. А Лёня и остальные гридни сейчас охраняют территорию и знать не знают, что в доме происходит. Конечно, если молодцев тоже не положили.