Текст книги "Куртизанки дорог (СИ)"
Автор книги: Борис Мишарин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Кроме матов, угроз разобраться и посадить, она ничего не услышала в ответ, ничего другого и не ждала. «Да-а, вижу и понимаю вас, горячие вы парни, кровь так и кипит в жилах, но это ничего, это просто прекрасно и замечательно. Не перегрелись бы только миленькие, белок от температуры свернуться может, наверное, пора остудиться». Диана ласково улыбнулась им и взмахнула рукой. Охрана вытащила Ментов из кабинета во двор офиса, где стояли железные емкости с водой, бросила всех в воду прямо в наручниках и одежде.
«Как ощущения, господа? – спросила подошедшая с усмешкой Диана. – Не правда ли замечательное»? Никто уже не ругался матом и не угрожал тюрьмой и расправой, все пытались вылезти поскорее из ледяной воды, но их окунали с головой снова и снова. «Думаю, что мальчики кое-что поняли и накупались, – обратилась она к охране. – Пусть вылазят. Кое-что, как я сказала, это кое-что, но не все. Полагаю – этого недостаточно для оконцовки. Вот здесь, – она подняла вверх дискету, – записано несколько ваших водных процедур с девочками на Ангаре, даты, естественно, разные, что исключает случайность мероприятий и подтверждает их намеренную осознанность и систему. Здесь также прекрасно видно, как вы изымаете наркотики у девочек. Но, вот один вопрос возникает сам собой – а почему изъятые наркотические средства не сданы в отдел, не оформлены никак? Сами вы не колетесь – значит, продаете наркотики? А это уже другая, более тяжкая статья. А ваше злоупотребление служебным положением? Незаконное задержание, а может даже и похищение, раз вы их не в отдел, а на речку увезли, раздевание догола – порнуха настоящая, а может и желание изнасиловать. Все вместе лет на десять, я думаю, потянет, не меньше. Ну, что мальчики, будем кино крутить, пленочку просматривать»? Диана с презрением оглядывала мокрых и клацающих от холода зубами Ментов.
«Нет, не надо ничего крутить, – ответил один из них. – Что вы хотите»? «Смотри-ка, – удивилась Диана, – у мента прямая извилина загнулась, думать стал, – и строгим голосом продолжила, – а когда девчонок в ледяной воде купали – не думали? Когда били их, издевались, наркотики отбирали – не думали? Вам государство дало власть для охраны своих граждан, а вы беспредел творили, силой своей упивались… Со зверьем надо и говорить по зверски. Так, – обратилась она уже к охране, – морды им поразбивать, наручники снять и выбросить в городе без оружия. Пусть объясняются, как хотят. А если рты свои поганые откроют, намекнут, хотя бы о случившемся здесь – передать пленку в прокуратуру и обеспечить камеру для дырявых».
Избитых в кровь ментов оставили в их же машине недалеко от отдела, насчет оружия позвонили и объяснили – где искать. Плели они в ходе внутреннего расследования несусветную чушь – придумать ничего серьезного не могли, но о происшедшем молчали крепко. Ходил в городе слушок, что отлупили их за дело соски-девчонки, отобрали автоматы, а затем подкинули, но в это мало кто верил.
Диана закурила сигарету, прикрыла веки и долго еще сидела в беседке с разными мыслями, прокручивая собственную жизнь, чтобы реже вспоминать плохое и работать со свежими силами, без тягостных дум.
Да, много воды утекло с тех пор, как ее саму пытались сделать наркоманкой и соской, поэтому и помогала она дорожным проституткам – самым низшим в профессиональной иерархии. Помогала, когда действительно творился беспрецедентный беспредел, когда девчонкам без ее помощи действительно пришлось бы очень туго.
Конечно, они виноваты сами в такой жизни, но, ведь среди них были и те, которых силой заставили встать на такой путь и те, которые в силу своей молодости, неопытности и малограмотности сами захотели познать участь «сладкой» жизни.
Тогда они еще не понимали сути вопроса – видели только внешне «прекрасные», на их взгляд, вещи – деньги, секс и кайф. А как достается этот кайф, через что предстоит пройти и чем закончить – они еще не представляли себе. Многие и потом, через несколько лет тяжкого и опасного труда, не осознают полностью своей однозначной участи. Молодые девчонки хотят иметь детей, хотят и уверены в этом, что смогут бросить принимать наркотики. Какая самонадеянная наивность!
Детей иметь можно. Но зачем их, еще не родившихся, лишать простого семейного счастья, материнской любви и ласки? Какое же семейное счастье у проститутки дорожной? Да, она может любить своего ребенка по своему, но, сколько времени ей отпущено на саму жизнь? Этого не знает никто. Пять лет или все десять? Кто из дорожных наркоманок доживет до старости? НИКТО.
Об этом, как раз, и не думали те, кто встал на этот путь по неграмотности, малодушию и желанию – только попробовать.
Диана, погрузившаяся в свои мысли, вздрогнула от раздавшегося над ее ухом голоса:
– Может еще сока принести или чего другого? – Спросила подошедшая охранница. – Грустная вы сегодня, Диана Сергеевна…
– Нет, Ирина, спасибо. – Диана помолчала немного. – Грустная говоришь… Жизнь идет, летит вихрем, и за заботами не видим мы иногда ближнего, обитаем в своем мирке, боимся высунуться, чтобы не обремениться еще более. А жить в обществе и быть свободными от общества нельзя. – Она помолчала немного снова. – Хотя ладно, принеси мне баночку пива.
Мурашова посмотрела вслед уходящей в дом Ирины.
Высокая, статная женщина с красивой фигурой, почти никогда не носившей платье или юбку – всегда джинсы или брюки с кофточкой. Одежда не скрывала фигуры, но тело ее мало кто видел – экспонат, по которому можно изучать анатомию мышц.
«Вот что надо ей? – Подумала Диана. – Из приличной семьи, есть образование, но увлечение восточными единоборствами привело в телохранители. Что ж, это тоже работа».
Ирина принесла пиво, открыла баночку, протягивая ее хозяйке вместе с вялеными анчоусами.
– Спасибо, – произнесла Диана, забирая только пиво.
Встала и пошла в дальний конец участка, петляя между соснами, останавливаясь изредка и осматривая редкую траву, словно ища грибы. Захотелось побродить среди деревьев, набраться их силы, чтобы лучше и удачнее превратить в жизнь созревший план.
* * *
Каждое утро Мурашова собирала своих людей, руководителей служб и подразделений, на планерку, где выслушивала проблемы, ставила задачи, строго спрашивала о выполнении заданий и принимала управленческие решения. Никогда не ограничивала инициативы и не вмешивалась в тактические вопросы. Может иногда и подсказывала ненавязчиво кое-какие ответы, но всегда ценила профессиональную самостоятельность.
Видя, что собрались все, Мурашова произнесла, как обычно:
– Так, начнем, пожалуй. Что у вас, Сергей Петрович? – спросила она руководителя охранно-детективного агентства.
– Все по плану, Диана Сергеевна, ничего экстренного, – ответил он.
Многие не понимали – зачем его приглашают на планерку: ответ всегда один и тот же. А докладывал он о делах подразделения отдельно, лично Мурашовой.
– У вас, Геннадий Павлович?
Он покряхтел и поерзал перед ответом. Открыл свою папку, взял лист и передал хозяйке.
– Вот расходы и доходы ресторана за прошедший период. Официантка Людмила уходит в декретный отпуск, кандидатура на ее место подобрана. – Директор передал анкету Мурашовой, она взглянула на Сергея Петровича, тот кивнул головой.
– Хорошо, оформляйте. Что еще?
– Информация есть, непроверенная правда полностью, но есть. – Геннадий Павлович снова заерзал на стуле, – Налоговая должна нагрянуть.
– У вас что, с бухгалтерией не все в порядке? – перебила его Мурашова.
– Нет, нет, все в порядке. Только вот – проверочка то не плановая: опять вымогать что-нибудь станут.
– Вы, прямо, как первый раз, Геннадий Павлович, – усмехнулась Мурашова, – выслушайте их, посмотрите направление на проверку от руководителя. Если его нет – можете чай предложить и выпроводить вежливо. Если все законно – представьте документы, станут завуалировано вымогать что-нибудь: звоните, сама разберусь. Что еще?
– Да нет, все.
Он посмотрел на Мурашову и поежился от мыслей: «У такой выманишь что-нибудь… Проблему для себя»…
– Пойдем дальше. Что у вас, Владимир Антонович?
– Нефть и ГСМ перекачиваем. Есть небольшая дебиторка, но не просроченная, думаю, что сам смогу решить этот вопрос.
– Хорошо.
Диана задумалась на минутку, вспоминая, как когда-то купила небольшую железнодорожную веточку, купила этот участок земли и два тепловоза. Сейчас через этот участок транзитом шла практически вся нефть и ГСМ, перевозимые железной дорогой. Много раз ее пытались склонить к продаже участка, и каждый раз она отказывалась от любых предложений. Даже пытались угрожать однажды – но, то были «сосунки». «Не просмотреть бы серьезного покупателя, а то можно и с жизнью расстаться, – Мурашова вздохнула. – Бизнес – есть бизнес».
– На этом все. Остаются Сергей Петрович и Олег Степанович.
Подождав, пока все выйдут, Диана продолжила:
– Вам я вот что хочу поручить, господа. Возникла у меня одна идейка и необходимо ее реализовать. Сергей Петрович обеспечит все правовые вопросы, а вы, Олег Степанович, как мой зам по строительству – все остальное.
Подберите участок земли километров в двадцати – тридцати от города, желательно рядом с какой-нибудь деревней. Я приобрету его в собственность. Размер участка не менее пятисот соток, лучше больше. Цель – строительство жилья и возделывание сельскохозяйственной продукции: картошки, огурцов, помидоров, моркови, капусты и так далее. На этом участке станут жить и работать примерно пятнадцать – двадцать женщин. Жить и содержать себя сами, поэтому овощи должны быть свои и мясо тоже. Продумайте строительство здания под общежитие для женщин, коровник, свинарник, курятник. Что-то, может быть, сами предложите. Здание администрации этого поселения и медпункт. Скрывать не стану – женщины, естественно, добровольно согласившиеся завязать с наркотиками. Доходов от этого мероприятия никаких особых не жду, но и расходов нести не хочется. Вопросы?
– Да-а, удивили вы нас, Диана Сергеевна, – почесал затылок Сергей Петрович, – просто ошарашили даже. Но, если бы я вас не знал, – он смешно погрозил пальчиком, – подумал бы, что денежки на ветер пускают. В начале одни расходы, потом все поровну и возможно прибыль рубля в три. Но-о, политический доходик все перекроет – в том числе и денежный со временем.
– Это хорошо, когда тебя понимают, – улыбнулась Мурашова, – жду ваших предложений через три дня.
– Помилуйте, Диана Сергеевна – три дня: это же ничего. Местность необходимо осмотреть, с администрацией переговорить, планы сооружений сделать. Минимум надобно…
– Неделя, – перебила Олега Степановича Мурашова, – время не терпит. Так что, господа, с Богом!
Знала она прекрасно, что подобные идеи есть и уже воплощены в жизнь. Знала, что существуют несколько частных аналогичных учреждений, но только аналогичных. В одних наркоманкам запудривали мозги верой в Бога и чаще всего с сектантскими отклонениями, в других просто использовали рабский труд. Даже обыкновенных фельдшеров никто из таких наркоманок не видел, не говоря уже о квалифицированной медицинской помощи. Но люди шли в эти заведения, шли от безысходности, надеясь обрести покой и исцеление.
* * *
Нина проснулась сегодня раньше сестры, хотя обе легли вчера одновременно, в полночь. Отработали удачно и уже в одиннадцать вечера вернулись домой.
Откинув одеяло, она встала с постели, почти сразу почувствовав прохладу в комнате, подошла к окну. Термометр за стеклом показывал минус тридцать и это нормально – если бы не ветер. При большой влажности такой мороз переносится гораздо хуже, чем, например, сорок градусов, а еще с ветром… Нина поежилась, накинула на плечи кофту – ветер выдувал тепло из квартиры и даже здесь, дома, ей показался мир неуютным и зловредным.
Пока все спали, она решила проверить свою заначку в коридоре. Вытащила спрятанный пакетик – не густо, но на один раз хватит. В пальто еще оставалось несколько чеков с вечера, как и у сестры тоже – можно не ходить сегодня на дорогу. «Видно будет, может из общих клиентов кто завалится и мы отработаем его вместе. Нет, стоп – мать дома: придется идти работать». Нина вздохнула и поплелась в ванную.
Светка тоже проснулась, но глаз не открывала. Подсматривала за сестрой тайком, особенно когда та шарилась в коридоре. Нет, чеки она не сопрет, но тайничок знать бы хотелось. Так, чисто из интереса.
Пронизывающий ветер пробирал до костей, а влажность с незамерзающей Ангары усиливала эффект холода, промозглость давила на настроение. Хотелось все бросить, кинуться в тартар, ничего не видеть, не слышать и не ощущать. Проклятый холод уже добрался до коленок, проник под старенькое пальтишко и свербел в легких простуженным кашлем.
Катя пыталась останавливать каждую машину, но они проносились мимо и мимо. Водители знали – кто и зачем стоит на дороге. Предобеденное время, все спешили по своим делам и никто, пока, не хотел развлечься.
Иномарка с затемненными стеклами тормознула резко, пролетела метров на пять вперед и остановилась. Катя подбежала к машине, окно плавно опустилось, выплескивая наружу громкую музыку. Трое малолеток внутри салона распивали пиво и глазели сальными, далеко не трезвыми, глазками.
Катя шарахнулась в сторону, быстрыми шагами стала уходить назад, но машина догнала ее и пришлось броситься через пустырь к домам. Парни загоготали, улюлюкая вслед, но не побежали за ней, выбросили пустую банку из-под пива и укатили.
Катерина вздохнула, переведя дух, успокоилась немного, медленно вернулась обратно. С малолетками она не ездила – наиздеваются и не заплатят, могут и последнее отобрать. С кавказцами то же самое.
Машина подрулила тихо и незаметно, в думах Катерина не обратила внимания и сейчас даже вздрогнула от неожиданности. Открыла дверцу.
– Отдохнуть не желаете?
– Садись, – водитель сделал приглашающий жест рукой.
Дорожница быстро устроилась на сиденье, закрыла дверцу и облегченно вздохнула. В салоне чувствовалось тепло и Катерина расслабилась – мужчина средних лет не вызывал подозрения.
– Минет двести, секс двести пятьдесят, комплекс триста – сразу же уточнила цену Катя.
– Знаю, – ответил с ухмылкой водитель. – Девчонок не обижаю, но денег вперед не даю, рассчитываюсь всегда позже. После услуг.
– У нас правила – деньги вперед, – возразила Катерина.
– Как хочешь – решай. Можешь выйти, но если поедешь – деньги в конце.
Солидный мужчина пока не возбуждал подозрений, хотя на дороге случалось всякое. Минус тридцать и ветер окончательно сломили девчушку – будь что будет.
– Ладно, поехали, – она обреченно кивнула.
– Вот и славненько… Пиво пьешь? – спросил клиент.
– Пью.
– Тогда попьем пивка, сделаешь мне минетик и разбежимся.
Водитель включил передачу, машина тронулась.
– Куда едем? – поинтересовалась Катерина.
– Тут, недалеко, – неопределенно ответил клиент. – Тебя как зовут?
– Катя, а вас?
– Николай. Вот и познакомились, – он улыбнулся.
Машина свернула с основной трассы и Катерина догадалась – едут к заброшенному, недостроенному зданию. Место тихое, пустынное и рядом совсем. Она часто ездила сюда с клиентами. «А он знает места, значит пользуется услугами», – подумала про себя путана.
– Закурить можно? – спросила она.
– Кури. Только пепел не вали куда попало.
Он выдвинул пепельницу, развернул машину, чтобы выезжать потом напрямую и выключил двигатель. Катерина понемногу согревалась и слушала «Шансон».
Николай достал с заднего сиденья пиво, вскрыл банку и подал Кате, потом взял себе.
– Давай, за знакомство что ли…
Они чокнулись банками, отпили по несколько глотков. Николай продолжил:
– Расскажи что-нибудь о себе.
– А что рассказать то…
– Ну-у, чем занимаешься… в смысле – специальность какая-нибудь есть, хобби… Надо же о чем-то поболтать.
По ее виду, выражению лица, Николай понял, что девочке не хочется вдаваться в подробности, но что-нибудь она все равно расскажет, скорее всего – соврет. А Катерине, глядя на клиента, захотелось сказать что-нибудь необычное, может быть с расчетом на перспективу общения. Были у нее постоянные клиенты и этого хотелось бы иметь среди них – симпатичный, солидный и наверняка с деньгами. Такой станет не по таксе платить – главное понравиться и угодить.
– Ветеринаром работала, – уверенно соврала Катерина, – а хобби – собачки там… животные.
– Ух, ты! – Воскликнул Николай. – Укольчики, таблеточки… А я песенку одну знаю. «Ставь лекарство всевозможно: внутривенно и подкожно, в мускулюс глютеус и пер ос», – пропел он. – Переведи.
– Чего перевести? – Не поняла Катя.
– Латынь, – улыбнулся Николай и отхлебнул пиво. – Мускулюс глютеус и пер ос.
– Не знаю, – она пожала плечами.
– Да ладно, Бог с ним, с переводом. – Николай показал на банку с пивом, жестом предложил выпить и улыбнулся. – В каждой ветеринарке латинский язык изучают, хотя у нас в городе такого института и нет даже. Может у собак и нет мускулюс глютеус – ягодичной мышцы, но пер ос – через рот – и собакам таблетки дают. Все, проехали, сменим тему.
Николай не захотел дальше уличать ее во лжи и нагнетать обстановку нервозности, недоверия и фальши. Понял, что она не хочет открываться, но опять спросил то, о чем девочки говорят не очень охотно.
– Давно на игле сидишь?
– Да нет, я вообще не употребляю – немного испуганно и недоверчиво ответила Катя.
– Ладно тебе… не на допросе в ментовке. Все вы на дороге колетесь. Есть, правда, пара девчонок, которые не употребляют, но это не ты. Я здесь почти всех знаю. Давай лучше делом займемся.
Николай допил пиво, выбросил в окно банку и стал раскладывать сиденье. Катерина привычно закопошилась, доставая из сумочки презерватив, скинула с плеч пальто. Движения выверены и точны – это ее занятие и он не сомневался, что работа будет выполнена в его удовольствие.
После минета Николай достал еще по одной баночке пива, открыл и протянул Кате. Она взяла как-то неуверенно и на первый взгляд робко. Но он знал, что это не так – дело сделано, девчонка согрелась, хочет получить денежки и отвалить. Сидеть и распивать пиво в ее планы не входит. Сейчас, наверное, станет придумывать версию отъезда, вспомнит какое-нибудь неотложное дело, типа – не приедет через полчаса: и в квартиру не попадет. Или попросит свозить ее за дозой – потом может сидеть сколько угодно.
Но в этот раз Николай ошибся. Девчонка просто молчала, изредка потягивая из баночки. Кто знает – какие мысли роились в ее голове. Может просто не хотелось выходить из теплого салона на пронизывающий ветер и холод, а на дозу уже заработала.
Он протянул ей пятьсот рублей, спросил напрямую:
– Еще работать будешь или за чеками поедешь?
– Нет, перекантуюсь где-нибудь. Сегодня холодно стоять. Мы с подругой хату снимаем, а она сейчас с постоянным клиентом дома, – глянув на часы, продолжила: – час еще кувыркаться будут.
– Зачем тебе кантоваться где-то? – Обрадовался Николай, – сиди здесь – пиво есть, поболтаем.
Он был уверен, что Катя останется – деньги получены и волноваться не о чем, время есть. Так и случилось.
– Добрый хозяин и собаку в такую погоду не выгонит на улицу: дома подержит. А тебя кто или что заставило? – Спросил Николай, практически зная ответ: нужны деньги на дозу или сутенер грозит расправой, может и что-то другое – вряд ли.
Но и в этот раз ошибся он, не угадал.
– Я же говорила – подруга с клиентом дома. Я его терпеть не могу – если останешься: он потом заставляет нас трахаться друг с другом, а сам онанирует. Противно… Кое-как смогла уйти.
Она отпила глоточек, вся как-то съежилась, словно пытаясь забиться в угол и исчезнуть, исчезнуть, что бы не тревожили, не беспокоили вопросами.
Временами Катя ненавидела всех – и тех кто платит нормально и не издевается. Всех своих клиентов – одни элементарные сволочи, которые попользуются и не заплатят, еще и отлупят вдобавок. Другие – садисты и извращенцы. Третьи – просто имеют деньги. Но третьи попадали в немилость только в периоды тоскливой безысходности и апатии от такой жизни.
– И что же подруга? – уточнил Николай.
– Что подруга? – не поняла Катя вопроса.
– Что она одна с ним делает? Занимается сексом?
Екатерина усмехнулась. А Николай понял, что более глупого вопроса задать было нельзя. Но ее усмешка базировалась все-таки немного на другом.
– Жди, как же… такие сексом не занимаются. Разденет догола, подрочит и уйдет… Извращенец.
Николай засмеялся.
– Вам то что? Наоборот лучше – ничего делать не надо и деньги в кармане.
Катя посмотрела на него, как на школьника, возразила назидательно:
– Дерьмо – всегда дерьмо… даже с деньгами. А мы, ты что думаешь, не люди? Иногда бывает – и денег побольше даст, и грубого слова не скажет, а все равно не то, не лежит душа, нет желания пообщаться второй раз. Сидишь рядом, хочется побыстрее отработать и убежать.
Екатерина замолчала и налегла на пиво, как бы заполняя появившуюся внезапно паузу. Допила все с хмурым лицом, выбросила банку на улицу и вдруг улыбнулась лукаво, пододвинулась ближе, заговорила проникновенно, поглаживая член поверх брюк.
– А вот тебя бы я хотела видеть. Ты ласковый и добрый. Может, поедем ко мне? Квартира наверняка уже освободилась. – Она заглядывала в глаза, ожидая ответа, поглаживала легонько, начавшего оживать мальчика, и продолжала проникновенно: – А если хочешь – я и подругу оставлю, втроем побудем, поласкаем в два ротика.
Николай, раздумывая, завел машину – в салоне стало прохладно и дымно от выкуренных сигарет. Пожал плечами, ответил неуверенно и конкретно не объясняя:
– Не знаю… вряд ли. Дела еще у меня…
– Жаль, – вздохнула Катя. – Но знай, что я буду ждать. Звони, – она протянула листок с номером телефона.
Николай взял бумажку, хотя и знал, что в большинстве случаев дозвониться невозможно. Или подсовывают девчонки откровенную липу, или трубку не берут, или что-то другое. Но, в девяносто процентах, связи нет. Он всегда брал или сам записывал номер телефона, таскал в кармане листок недельку и выкидывал потом без сожаления. Но были и исключения – звонил, дозванивался и встречался. Один, максимум два раза, не более. Верить им нельзя никогда – очень коротки у проституток-наркоманок память, желание и ответственность, как и сама жизнь. Скажи им об этом – не поверят, обидятся и не поймут, всегда найдут отговорку на аксиому.
Когда Катя вышла из машины, Николай отъехал метров на двести и остановился. Он раздумывал – догнать, вернуть Екатерину, поехать к ней или все-таки рвануть к Нине со Светкой. Катя почти здесь и все будущее реально, а Нина со Светкой еще неизвестно – дома ли? Могут и вообще не открыть, хотя и звали. Иллюзорно все, но хотелось новизны на сегодня и он поехал к ним.
На звонок долго не открывали, спрашивали: «Кто там»? И шептались между собой – слышно было даже через дверь. Мать была дома и они наверняка обсуждали: как быть. Наконец, желанная отворилась, видимо, девчонки договорились между собой – пускать или нет.
Нина сразу же кинулась на шею, защебетала радостно, обращаясь к сестре:
– Я же говорила тебе, что это он. А ты – не он, не он… Я его хоть где узнаю. Раздевайся, проходи в комнату.
Николай скинул дубленку, прошел в комнату, наблюдая, как суетятся сестры, убирают постель, складывая белье в низ дивана. Присел на собранный диван и сразу же попросил, обращаясь к Нине:
– За пивком сгоняешь?
– Конечно, тут рядом. А что брать?
– На две сотки пиво, ты знаешь, и так что-нибудь возьми. На свое усмотренье.
Он протянул три «бумажки» и она упорхнула в коридор одеваться. Николай потянулся сидя, спросил:
– Ну, как дела, Света? Не ждали?
Она пожала плечами, ответила неопределенно:
– Нет, почему же… – и, как бы спохватясь, добавила: – ждали, мы всегда тебя ждем, в любое время.
Николай усмехнулся, но возражать не стал. Он давно понял, что ласковое щебетание и поцелуйчики Нины, более скромные слова и обнимания Светланы – это только игра. Обычное поведение с клиентом, хотя среди клиентов его и выделяли. А может, даже, ему это только казалось. Ни к чему вдаваться в подробности.
Он взял ее руку, притянул ближе, усаживая себе на колени. Погладил ножку, задирая платье до паха, поласкал грудь и, чувствуя нарастающее возбуждение, оттолкнул с колен. Хотелось дождаться Нины, выпить немного пива и затем уже развалиться на диване. Ощущать всем телом ласки зрелых девиц дороги. Обоих и сразу.
* * *
Сафронов вышел из машины и выматерился про себя – минус тридцать с поземкой не доставляли удовольствия. Сосны неподалеку стояли замертво, не шевелясь, и только низовик гнал и гнал снежную пыль в известную ему даль, оставляя людям промозглость и зябкость.
Он осмотрелся. Через двухметровый кювет почти сразу к дороге примыкал сосновый лес. Почему-то подумалось, что там теплее: нет этой противной поземки.
Из впереди стоящего милицейского уазика вышел опер Костя Пулков. Сафронов обрадовался – любил с ним работать, толковый парень.
– Привет Глеб. Дубак сегодня. Пойдем, глянешь труп и в машину.
– Привет, – вздохнул Сафронов. – Пойдем.
Они стали спускаться вниз.
– Обрати внимание, Глеб, – начал свой доклад Пулков, – из кювета мы выбрались полчаса назад. Осмотр закончили, тебя, – он усмехнулся, – или кого другого поджидали. Лучше уж тебя, конечно…
– Ну, спасибо на добром слове, Костик, – съязвил Сафронов.
– А что? – Продолжал Пулков, сметая перчатками снег с лица трупа. – С тобой работать легче. Увереннее что ли… Так вот, за полчаса, пока в машине сидели, следы наши, сам видишь, наполовину замело.
– То есть, ты хочешь сказать, что трупик здесь недавно, часа два, три от силы.
– Ну, да, скорее всего так, – пояснил, прикуривая сигарету, Пулков. – Когда мы подъехали – всего одни следы были, наполовину заметенные снегом. Скорее всего того, кто по 02 позвонил.
– А кто позвонил? – переспросил Глеб.
– Не знаю, – Костя пожал плечами, – не представился мужичок. Кому нужны сейчас лишние хлопоты? И на том спасибо – замело бы через несколько часов снегом и получите весной «подснежник» в подарочек.
Сафронов поднялся с коленок и то же закурил. Он не доставал Пулкова вопросами, знал, что расскажет он все сам и подробно. Все, что успел рассмотреть и узнать.
– Сам видишь, Глеб – женщина лет двадцати, двадцати пяти. При себе ничего нет, ни сумочки, ни документов, видимых повреждений тоже. Однако, в кармане два стандартных чека, полагаю героин, и двести рублей по сотке. Ты спросишь – передоза? Возможно, скорее всего так и есть. Но, есть одно но – ни шприца, ни сумочки, ни хрена. Может и помогли… Что гадать? Пойдем, пусть ее грузят и везут в морг.
Они поднялись на обочину дороги, курили молча, наблюдая, как загружают в машину напрочь окоченевший труп.
– Да, и вот еще что, – продолжил Пулков, – я сейчас в предместье Рабочее смотаюсь, прихвачу по дороге пару сосок в морг для опознания. Сдается мне, что та еще эта штучка и вечерком нам от нее сюрпризом повеет.
Костя выкинул сигарету, сплюнул и замолчал.
– Ладно, не томи паузой, выкладывай до конца, что нарыл.
– Ничего не нарыл, – вдруг обозлился Пулков. – Эксперт уже успел идейкой обрадовать. Сдается ему, милому, что во рту у этой бабы презерватив находится. Точно сказать не может – труп мерзлый и рот не открывается. Так что к вечеру можем получить серию, еще, так сказать, пару трупиков, которых списали уже на передозу. У них тоже презервативы во рту были. Если эксперт прав окажется, то кто-то мочит девочек-сосочек. Это уже не просто передоза – три трупа за неделю и у каждой во рту презерватив, в кармане двести рублей по сотке, ни сумочек, ни документов.
– Ладно тебе, – попытался успокоить Сафронов Костю, – чего раньше времени кипятишься?
– Закипятишься тут… – как-то устало махнул рукой Пулков. – Начальство поимеет во все дырки. Сам знаешь – такие убийства раскрыть очень сложно. А этот гад…
– А может гады? – перебил его Сафронов.
– Не-ет, Глеб. Гад он и есть гад. Полагаю, что один, сволочь, работает.
– А может одна?
– Может и одна, только вряд ли, – усмехнулся Костя, поняв, что его разыгрывают. – Ладно, вечер сегодня утра мудренее. До вечера.
Сафронов ехал в прокуратуру и размышлял. Из головы не выходили слова Кости о серии убийств. Он помнил те два тела, о которых говорил Пулков. Поднимали их вместе. По заключению СМЭ наркоманки скончались от передозировки героина и уголовные дела не возбуждались. Ни сумочек, ни документов, по двести рублей у каждой, по два чека, а про презервативы во рту он и вообще не знал.
«Да, похоже Пулков прав. Пока не готово заключение СМЭ по последнему трупу, необходимо еще раз ознакомиться с материалами двух предыдущих».
* * *
Солнце постепенно поднималось над соснами, все больше и больше захватывая строения между двумя сопками. Вот лучи коснулись административного здания, скользнули вниз и выросли на крыше клуба, одновременно прихватив и два спальных барака, пробежались по баньке, столовой и овощехранилищу и, наконец, осветили все другие строения сразу. Селение казалось вымершим, но, постепенно, стали появляться люди, которые исчезали в домиках, им на смену и вдобавок возникали другие, словно солнышко оживило все вокруг и жизнь закипела своим обычным порядком.
Не поселок и не деревня. Несколько гектаров земли, обнесенной вокруг сплошным высоким забором, называлось «Оздоровительный наркологический центр».
Название, исполненное большими деревянными буквами на дугообразной арке ворот, поначалу шокировало городских грибников, которые по этой дорожке заезжали в свои любимые места. Но сейчас дорога упиралась в огромные глухие ворота и объехать по-другому становилось невозможным.
В ущерб грибникам наркоцентр выигрывал сразу по двум позициям: о нем узнавали люди в городе, благодаря тем же грибникам, которые материли его несусветным образом, и получал он практически закрытую огромную грибную деляну.
Олег Степанович не подвел Мурашову, выполнил все ее требования и даже больше. Он не только нашел практически идеальное огромное место под наркоцентр, но и договорился с местной администрацией о долгосрочной аренде пахотных земель. И центр уже этой зимой имел свои овощи – картофель, морковь, капусту, свеклу, огурцы и помидоры. Не только имел, но и выгодно реализовал городу капусту. Картофель, имея условия для хранения, продавать в больших количествах не стал – придерживал до весны, когда он вырастет в цене неоднократно. Скотоводческая ферма – коровы, телята, свиньи, куры.
Ресторан и кафе Мурашовой теперь предлагали клиентам блюда не только из своих мяса, молока, яиц, овощей, но и фирменные из груздей и рыжиков, благо собрали их в конце лета достаточно.
Денег вложено немерено, пришлось купить пару стареньких, но рабочих тракторов, грузовой автомобиль ЗИЛ-130, микроавтобус, две лошади и другие орудия труда сельского труженика.
