Текст книги "Предшественники Дарвина в России"
Автор книги: Борис Райков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
появлении человека в других местах ел пей книги.
Перейдем теперь к вопросу о том, как объяснял Рулье
механизм эволюции, т. е. как он представлял себе
движущие причины этого процесса в органическом мире.
1 Тетрадь «Общей зоологии», где имеется эта фраза (2-я
тетрадь) была отлитографирована в университетской литографии для
раздачи студентам, следовательно, прошла через цензуру
университетских властей и, вероятно, подверглась такой же обработке, как
и публичные лекции Рулье 1851 г. (см. выше стр. 133).
137
Главной и основной причиной наш ученый считал
влияние на организм внешней среды и тех условий
жизни, которые эта среда создает. Надо заметить, что
Рулье возводит это явление в мировой «генетический
закон», которому присваивает в разных местах своих
сочинений различные названия: «Закон общения
животного с миром». «Закон двойственности жизненных
элементов», или, иначе, «Закон двойственных начал»,
«Закон двойственности деятелей» и т. п. Под этими
названиями разумеется тот же самый закон, сущность которого
состоит в том, что всякий жизненный процесс требует
участия двух сторон: организма и окружающей его
внешней среды. Без определенных внешних условий организм
существовать не может, или, как выражается Рулье, «не
может ни родиться, ни жить, ни умереть».
«Животные живут только потому, что находятся во
взаимном действии или общении с относительно внешним
для них миром: бытие животного, как и бытие земли,
существенно определяется внешними условиями».
«Представить себе животное, как и все действительно
существующее, взятым отдельно от внешнего мира, – пишет
Рулье в другом месте, – есть величайший, даже
невозможный парадокс». Эту закономерную связь организмов
со средой Рулье и кладет в основу всех явлений жизни
животных, всей зоологии.
В чем же усматривает наш ученый связь организма со
средой? Прежде всего в том, что окружающая среда
влияет на организмы, изменяя их в определенном
направлении. В результате организмы оказываются
прилаженными, или приспособленными (Рулье говорит —
«примененными»), к окружающему миру. Если среда изменяется,
изменяются и организмы. Если же этого приспособления
не происходит, то организмы гибнут, потому что они не
могут существовать в разладе с окружающим миром.
Влияние среды сводится к влиянию различных
внешних условий – естественных и искусственных
(создаваемых человеком). Естественные внешние условия Рулье
называет «приражениями». Этот термин не удержался
в науке, хотя Рулье употребляет его очень часто. Наш
ученый относит сюда климатические влияния (количество
света, тепла и проч., связанное с климатом) и физические
влияния, т. е. воздействие физической среды, в которой
живет животное (вода, воздух, земля).
138
В качестве примера Рулье дает подробный разбор
биологического типа воздушного животного и типа
водного животного, показывая, как жизнь в воде или
в воздухе «накладывает свою печать» на всю
организацию – внешнюю и внутреннюю. Относящиеся сюда
страницы представляют лучшие образцы научного творчества
Рулье. Читая их, легко понять, какой интерес возбуждали
лекции нашего ученого среди студенчества и широкой
публики. Глубина содержания, обширные знания автора
сочетались с большим мастерством изложения.
Наглядный пример влияния внешних условий на
организацию животного дает также описание особенностей
строения глаза ночных животных. В одной популярной
статье Рулье пишет по этому поводу: «Ночные животные
имеют большой и весьма чувствительный глаз, который
видит предмет при слабо светящих солнечных лучах;
глаз велик для того, чтобы вбирать ночью большее
количество слабых лучей, почему он и более чувствителен; но
эта самая чувствительность и причиною того, что ночные
животные ничего не видят днем: яркий свет излишне
раздражает и, следовательно, притупляет их глаз.
Всмотритесь, что делает человек, переходя из ярко освещенного
места в темное: он открывает по возможности глаз и
расширяет зрачок, т. е. вступает в те условия, в которых
естественно находится ночное животное. Человек и
животное, жившие долгое время в темноте, получают столь
чувствительное зрение, что, выходя на свет, закрывают
глаз и сокращают зрачок, что делают естественным
образом дневные животные».
Рулье признает, что изменения, которые внешние
«приражения» производят в организме животных, могут
закрепляться наследственно. «Влияние внешнего мира на
животное царство чрезвычайно глубоко,– пишет Рулье,—
и на известное время, по крайней мере, упрочивается
в его потомстве, делается наследственным».
«Эти новые случайные изменения в организации
животных и растений, – пишет Рулье в статье
«Бразильская свинья», – передаются в потомство, и так как
каждое отдельное животное и растение, или, как говорит
наука, каждая отдельная особь может, в свою очередь,
подвергнуться еще сильнейшему изменению, то
очевидно, что случайные изменения могут достигать в
естественных телах значительной степени; почему две особи,
139
взятые из одного и того же потомства, но существовавшие
в отдаленные друг от друга времена и в различных
физических условиях, будут значительно разнствовать между
собою и, может быть более, нежели естественные,
природою установленные виды. Не подлежит сомнению, что
животные непрестанно изменяются и что мы имеем много
животных, которых не имели наши отдаленные предки:
царства животных и растений находятся в вечном
движении не только относительно каждой особи, но и
относительно всех особей, взятых вместе».
«Животное, как мы видели, – читаем в другом
месте, – может изменять свои формы – перерождаться,
что случается тогда, когда новые внешние приражения
разрывают целость образования». Наш автор хочет
сказать, что передача вновь приобретенных признаков по
наследству имеет место тогда, когда внешние условия
достаточно эффективны, чтобы преодолеть устойчивость
вида. Поэтому не всякое изменение, нажитое животным
в его индивидуальной жизни, перейдет в потомство:
«Очевидно, – пишет Рулье, – что чем образование будет
чаще повторяться, умножаться, тем оно будет
устойчивее, зрелее, тем будет обнаруживаться больше
стремления к развитию данного образования... Шерсть,
удлиненная на время холодов, не передается, разве и
плод содержится при тех же условиях и потому первично
получит то же образование. Собака, приученная к скачке,
к исканию трюфелей, лошадь, образованная для перевоза
тяжестей, передают эти их свойства плоду». «Всеми
замечено, – читаем в другом месте, – что к дрессировке
особенно способны те собаки, которые уже рождены
дрессированными».
Из этих и подобных мест видно, что Рулье понимал
процесс унаследования приобретенных признаков более
глубоко, чем понимали его Ламарк и Сент-Илер. Рулье
было ясно, что это процесс очень сложный, процесс,
в котором внешние влияния борются с устойчивостью
вида. Дело в том, что виды животных и растений, в силу
законов наследственности, стремятся передать потомкам
свою форму в неизменном виде. Рулье называет это
действием «образовательных сил самого организма». Но
в этот процесс врывается действие «приражений», т. е.
внешних условий. Если эти влияния достаточно глубоки
и продолжительны, то процесс наследственной передачи
140
изменяется и отступает от своего шаблона: передаются
не только постоянные видовые признаки, но и вновь
приобретенные признаки, видовая форма подвергается
изменениям. Таким образом происходит как бы борьба
между консерватизмом вида и воздействием среды, или,
как Рулье выражается, между «внутренними деятелями»
и «внешними деятелями». «Внутренний деятель», —
поясняет автор, – образовательные силы животных,
внешний – наружные приражения; потому жизненные
явления, как результат их общения, должен быть
выражением действий их обоих». В другом месте Рулье
поясняет эту мысль, говоря, что в организме, который
подвергается изменяющему влиянию внешних условий,
сталкиваются два закона: «закон устойчивости форм»
и «закон подвижности форм». Таким образом, данная
форма животного или растения есть результат борьбы
двух противоположных факторов, – мысль очень
интересная и глубокая.
Для Рулье было совершенно ясно, какую огромную
важность имеет учение об изменяемости видов в
зависимости от внешних условий для практической жизни,
в частности, для животноводства и растениеводства.
«Перед нашими глазами, – пишет он, – животное и
растение беспрестанно изменяются по мере перенесения
их в новые физические условия. Большая меделянская
или датская собака и малорослая моська; приземистая,
широкоплечая морданка и легкая борзая; овчарка и
дворняжка; собака, утопающая в шерсти своей, и голая
американская; глупая полуводяная ньюфаундлендка и
смышленые пудель и лягавая: все образовались из одной
собаки, переменявшей условия быта по климату и образу
жизни. Подобных примеров чрезвычайно много, и они
показывают, что образовавшееся различие между
производными животными бывает иногда несравненно резче и
существеннее, нежели различие естественное между
первичными животными; так, указанные породы собак и
многие породы домашнего скота отличаются между
собою гораздо более, чем каменная и обыкновенная куницы,
чем черные и серые крысы, чем разные виды тигров,
леопардов и вообще кошек. Могущественное влияние
внешних физических условий на животное и растение
очевидно, и в нем ныне уже никто не сомневается». (Из
статьи «Бразильская свинья».)
141
На этом могущественном влиянии физических
условий, по указанию Рулье, «основывается улучшение
породы и крови животных»; Энергично критикуя в другом
месте учение о неизменности вида, Рулье иронически
спрашивает: «Что значит, что с переменою образа жизни,
климата, ухода переменяется человек, животное,
растение? Не на мечте ли основано сельское хозяйство,
старающееся возделывать и растения, и животных, то есть
возделывать то, что оказывается по теории
(неизменности вида) невозделываемо?»
Важно заметить, что Рулье постоянно подчеркивал
значение ухода при выводе новых пород животных и
растений, так как этим путем можно «упрочить
наследственность хороших признаков». Например, при выводе пород
собак он рекомендует «упражнять животное в том, что
развивает эти свойства; это главное в выводе породы,
нельзя не обращать на него как можно больше
внимания. .. Вот тайна усиленного упражнения скаковых и
рысистых производителей, тайна, почему от молочной
коровы, которуро мало и редко доят, рождаются дети менее
молочные, почему от тонкорунной овцы, которую стригут
однажды в год вместо двух раз, и дети рождаются с
менее обильным руном».1
Итак, при ослаблении ухода домашние животные
постепенно вырождаются, теряют свои достоинства.
«Представим себе, – пишет Рулье в статье, помещенной
в одном забытом теперь журнале,2 – что помещик
подарил крестьянину жеребенка хорошей породы; у бедного
крестьянина жеребенок этот простоит зиму в холоде, на
тощей соломе; в езду употребят его рано, словом, во время
развития своего, когда животное всего более нуждается
в хорошем уходе, оно будет терпеть всевозможные
лишения и потому, естественно, когда вырастет, не будет ни
столь велико, ни столь красиво, ни столь долголетне, как
те лошади, от которых родился и которые содержатся
в довольстве на конюшне у помещика. Если же
вспомним, что крестьянская лошадь передаст эти признаки
своему потомству, которое, быть может, снова будет
1 Из статьи Рулье «Вывод породы собак», помещенной в книге
охотоведа Н. А. Основского «Замечания Московского охотника на
ружейную охоту с лягавой собакою», М., 1892, стр. 121.
2 Библиотека для воспитания. Отд. I, ч. 1—2, М., 1845.
142
содержаться совершенно в иных условиях, то и поймем,
что, с течением многих лет поколение одной и той же
лошади представит совершенно друг на друга непохожих
особей. Вот причина, почему одно и то же домашнее
животное при перемене местонахождения своего изменяет
и свои признаки».
Подводя итоги сказанному, можно следующим
образом формулировать отношение Рулье к эволюционному
учению: Рулье понимал эволюцию в органическом мире
как процесс постоянного изменения живой природы под
преобразующим влиянием внешних условий, причем
такие изменения наследуются потомством и ведут к
образованию новых форм. О борьбе за существование и
естественном отборе как факторе эволюции Рулье, пови-
димому, не имел представления. Во всяком случае, в своих
сочинениях он об этом не говорит.
В трудах Рулье есть ряд мест, которые показывают,
что наш ученый стремился выяснить механизм влияния
среды на животных и более детально. Он допускал, что
внешние условия действуют на организмы в двух
направлениях. В одних случаях наблюдается
непосредственное, прямое влияние среды, на которое организм
животных отвечает соответствующими изменениями: таковы
различные климатические воздействия; в качестве
примера Рулье приводит изменение густоты и цвета шерсти
у животных при перемене их местообитания.
В других случаях изменение внешней среды
вынуждает животных к известным действиям, которые
отражаются на строении их организма: одни органы
развиваются, усиливаются, другие, наоборот, ослабляются.
Эти изменения передаются потомству постепенно,
укореняются, делаются нормой. Таким образом, отправление
определяет строение органа, или, по часто повторяемому
выражению Рулье: «каково отправление, таково и
оружие (т. е. орган)».
«Все животные, плавающие в воде, – пишет,
например, Рулье, – имеют короткие широкие члены, пальцы
соединенные, по крайней мере при основании,
плавательной перепонкою, а иногда и совершенно облеченные ею; точно так и животное применялось само к водяной среде:
собака, проводящая, подобно ньюфаундлендской, много
времени в воде, постепенно расширяет для ударения по
ней свои пальцы, растягивает неприметную почти между
143
Ними перепонку, которая, с течением времени,
преобразуется в настоящую плавательную».
Таким же образом характерные черты строения тела
птицы выработались в процессе летания, характерные
черты тюленя или кита – в процессе плавания, и т. д.
Сравнивая взгляды, высказанные Рулье, с теориями
других ученых-эволюционистов первой половины XIX в.,
можно видеть, что наш автор до известной степени
разделял взгляд Ламарка на значение упражнения органов
в процессе образования видов животных и поддерживал
идею Сент-Илера (отца) о прямом воздействии среды
на организмы. В знаменитом споре Кювье с Сент-Илером,
где борьба велась вокруг идеи о единстве плана строения
животных и связанной с этим идее о неизменности или
изменяемости вида, Рулье всецело стоял на стороне
последнего. Имена Ламарка и Сент-Илера наш автор
не раз с уважением повторяет в своих сочинениях.
Однако Рулье не был прямым последователем ни
того, ни другого. Он был самостоятелен и оригинален
в своих научных построениях. Он совершенно отвергал,
например, метафизический принцип внутреннего
усовершенствования, играющий некоторую роль в учении
Ламарка. В то же время наш ученый считал безусловно
недостаточным для объяснения эволюции организмов
прямое воздействие среды, на которое указывал Сент-
Илер. Мы бы сказали, что Рулье стремился сочетать
положительные стороны учения обоих французских
авторов, отбрасывая их недостатки, не подражая им и
оставаясь оригинальным. Кое в чем, по его мнению,
прав и Кювье, например, когда последний указывал на
устойчивость вида. «Мы не следуем ни учению Кювье,
ни учению Сент-Илера, – пишет Рулье, – потому что ни
тот, ни другой не обнимали вопроса в полной его сфере,
они следовали только его части». Совершенно
отрицательно относился Рулье к взглядам немецких
натурфилософов, которых он называет «туманной школой
германских эксцентриков», делая, однако, некоторое исключение
для Окена.
Перебирая и взвешивая все, что Рулье высказал об
эволюции, можно с полным правом сказать, что он
затронул и пытался разрешить для своей эпохи почти все
основные и существенные вопросы эволюционной теории.
По глубине и содержательности его высказываний ему.
144
несомненно, принадлежит первое место среди русских
эволюционистов до Дарвина. Действуя, главным образом,
путем живого слова и пропустив через свою аудиторию
целые поколения учащихся Московского университета,
Рулье больше всех сделал для подготовки дарвинизма
в России, подобно тому как К– А. Тимирязев больше всех
сделал для распространения этого учения после его
появления.
Научно-просветительная деятельность Рулье не
ограничивалась его работой в университете. Мы уже
отмечали, что он с необыкновенным успехом выступал на
публичных лекциях перед широкой публикой и пользовался
известностью в Москве. Другим средством познакомить
общество со своими излюбленными идеями была для
него научно-популярная литература. В отличие от многих
других ученых, Рулье любил писать популярные статьи,
которые охотно помещал в газетах и журналах. Нашего
ученого привлекали к этому не только его общественные
устремления, но и его литературно-художественные
вкусы.
Еще в молодости, в период преподавания в Медико-
хирургической академии, Рулье. пробовал свои силы на
этом поприще, выступая с небольшими журнальными
статьями на палеонтологические темы. Статьи эти он
не подписывал, и потому они остались неизвестными его
биографам.
В 40-х годах, в эпоху увлечения геологией, Рулье очень
часто выступал в университетской газете «Московские
ведомости», о чем мы говорили выше. Но наиболее
блестящей полосой его просветительной деятельности как
популяризатора естествознания были 50-е годы, когда
он был избран Московским обществом испытателей
природы редактором еженедельного научно-популярного
журнала «Вестник естественных наук». Издание такого
общедоступного журнала было важным предприятием
Общества, задуманным давно. Но дело это долго не
двигалось с места, пока за него не взялся Рулье. Он вел
этот журнал с 1854 г. в течение четырех с небольшим лет,
до самой смерти, создав замечательный для своего
времени печатный орган – прекрасный и по внешности, и
по содержанию журнал, подобного которому не было
до тех пор в России. Журнал имел заслуженный успех и
сыграл большую просветительную роль, распространяя
145
среди широких кругов читателей новые идеи в области
естествознания, в частности – идею эволюции. Рулье
был душою этого дела и вкладывал в него массу сил и
энергии. Со смертью Рулье в 1858 г. журнал вскоре
попал в руки его врага Ауэрбаха, причем характер
журнала совершенно изменился, он сделался сухим,
академичным (в дурном смысле этого слова), растерял
подписчиков, захирел и закрылся.
Рулье был не только талантливым руководителем
журнала, но и главным его сотрудником. Он поместил
в «Вестнике естественных наук» 32 статьи (в 1854 г. —
9 статей, в 1855 г. – 6, в 1856 г. – 8, в 1857 г. – 6,
в 1858 г. – 3), не считая многих мелких заметок. Все
вместе эти статьи составили бы порядочный том. Среди
них есть настоящие перлы научной популяризации,
например, статья «От нечего делать». Наряду с Г. Е. Щу-
ровским, М. Н. Богдановым, А. Н. Бекетовым и
К. А. Тимирязевым, Рулье является одним из лучших
популяризаторов естествознания в России. Мы не имеем
возможности останавливаться здесь на этой стороне его
деятельности, отметим только, что она заслуживает
специального исследования как по содержанию, так и по
приемам изложения.
Последние годы своей жизни Рулье посвятил
пропаганде идеи акклиматизации животных. Интерес его
к этому вопросу совершенно понятен. Ведь опыты
в этом направлении являются практической проверкой
взглядов нашего ученого на изменчивость животных при
переводе их в иную жизненную среду. Благодаря
поддержке Рулье, в Москве в начале 1857 г. был
организован особый Комитет акклиматизации животных —
общественная организация, которая занялась этим вопросом,
стала издавать специальный журнал «Акклиматизация»,
и т. д.
К сожалению, наш ученый уже не мог помочь этому
делу своим опытом и знаниями, так как вскоре умер, —
всего 43 лет от роду. Смерть последовала внезапно —
от кровоизлияния в мозг. В ночь с 9 на 10 апреля 1858 г.,
проходя поздно вечером по улице, Рулье потерял
сознание, упал на мостовую и вскоре скончался, не приходя
в себя.
Будет нелишним сказать несколько слов о Рулье как
146
о человеке. Он обладал очень мягким, добрым
характером, к студентам относился по-товарищески, без тени
формализма или ученого чванства, постоянно помогал
неимущим. Женат он не был, жил одиноко со своей
старушкой-матерью; вел очень скромный образ жизни,
любил жить на окраинах Москвы, где у него был сад,
огород, жили разные животные (голуби, куры, козы),
над которыми он проводил наблюдения. Очень охотно
беседовал с простыми людьми и держался с ними, как
равный. Жил исключительно научными интересами,
часто нуждался в необходимом, потому что широко
помогал нуждающимся.
Безвременная смерть этого замечательного человека
вызвала всеобщее сожаление. Похороны его
превратились в грандиозную демонстрацию любви и уважения,
которыми он пользовался у студенчества, профессуры и
представителей московского общества. Во многих
газетах и журналах появились тепло написанные некрологи.
Но при чтении этих некрологов и разных
воспоминаний о Рулье видно, что современники не были в
состоянии в должной мере оценить все значение его научной и
просветительной деятельности. Спустя сто лет его
заслуги перед отечественной наукой не только не
стушевались, но, напротив, выступили значительно яснее и
рельефнее.
Философский материализм Герцена. Герцен как
эволюционист. Занятия Герцена естественными науками.
«-Письма об изучении природы». Историческое развитие
в природе. Герцен о видообразовании. Отношение
Герцена к Рулье. Герцен о воспитательном и
образовательном значении естественных наук.
Александр Иванович Герцен (1812—1870)—великий
русский революционер-демократ, талантливый писатель-
публицист, непримиримый борец с
феодально-крепостническим строем – является одним из основателей
материалистической философии в России.
О жизни и деятельности Герцена существует, как
известно, большая литература. За последнее десятилетие
вышел ряд монографических исследований, посвященных
мировоззрению Герцена и роли его в истории русской
философии (работы Д. И. Чеснокова, Я. Е. Эльсберга,
М. Т. Иовчука и И. Я. Щипанова и др.)– Поэтому нет
оснований еще и еще повторять то, что сказано многими
исследователями об общественно-политической
деятельности и философском мировоззрении Герцена как основе
его демократических убеждений. Мы ставим себе более
узкую задачу, которая менее освещена в литературе,
а именно: проследить отношение Герцена к некоторым
основным идеям естествознания, в частности – к идее
исторического развития природы.
Герцен получил естественно-научное образование. Он
поступил в 1829 г. на физико-математическое
отделение Московского университета, который окончил в 1833 г.
В студенческие годы Герцен написал несколько сочинений
148
на натуралистические темы: «О землетрясениях» (1830),
«О неделимом в растительном царстве» (1830), «О месте
человека в природе» (1832), «Аналитическое изложение
солнечной системы Коперника» (1833). Уже в этих
ранних работах Герцена заметно стремление преодолеть
идеализм и нащупать основы более рационального
мировоззрения.
В университете на Герцена оказали влияние лекции
профессора сельского хозяйства М. Г. Павлова и в
особенности взгляды ботаника М. А. Максимовича, который,
подобно Герцену, старался преодолеть идеализм и
подойти к познанию природы как единого великого целого.
В 40-х годах процесс философского развития Герцена
более или менее завершился, он окончательно пришел
к материалистическому мировоззрению, которое особенно
ярко выразилось в его двух выдающихся
философских работах: «Диллетантизм в науке» (1842—1843) и
«Письма об изучении природы» (1845—1846). В этот
период своей жизни Герцен с особым интересом вернулся
опять к естествознанию. «Надобно обратить побольше
внимания на естественные науки, ими многое уясняется
в вечных вопросах, – отметил Герцен в своем дневнике
8 октября 1844 г.—Я отстал, десять лет почти вовсе
не занимался ими». 15 октября того же года он записал:
«Я чрезвычайно рад, что попал опять на естественные
науки».
Помимо чтения литературы, Герцен стал частным
образом посещать лекции профессора Московского
университета И. Т. Глебова, который очень интересно читал
курс сравнительной анатомии и физиологии. «Анатомия
со всяким днем, – отметил Герцен в своем дневнике, —
открывает мне бездну новых фактов, а с ними – мыслей,
взглядов на природу».
В 1845 г. Герцен посещал публичные лекции
профессора К. Ф. Рулье о нравах и образе жизни животных,
причем эти лекции произвели на него такое сильное
впечатление, что он поспешил откликнуться на них как на
замечательное явление статьею в университетской газете
«Московские ведомости».
Как материалист Герцен отстаивал идею
объективности природы. Он утверждал, что вещество, или материя, реально существует в мире помимо нашего сознания:
«Предметы, нас окружающие, не могут не быть истин-
149
ными потому уже, что они существуют», – писал Герцен
в своих «Письмах об изучении природы». В другом месте
он развивает эту мысль подробнее: «Мы имеем один факт,
не подлежащий, так сказать, нашему суду, факт. . .,
обязывающий нас себя признать: это – факт существования
чего-то непроницаемого в пространстве – вещества. Мы
можем начинать только от него, он тут, он есть; так ли,
иначе ли – все равно, но отрицать его нельзя. . . Где бы
вы ни начали изучать вещество, вы непременно дойдете
до таких общих свойств его, до таких законов, которые
принадлежат всякому веществу, и из этих законов можете
вывести что хотите: возникновение миров и их движение
или движение пылинок, которые колебаются и несутся
в солнечном луче».
По Герцену, материя является первичной основой
мира, а чувства, мысли, сознание – это вторичные
явления, высокий продукт развития материи: «Материя
возвысилась до чувствования», – как характерно говорит
Герцен в одном своем раннем сочинении. В «Письмах об
изучении природы» он выражается еще яснее:
«Мышление делает не чуждую добавку, а продолжает
необходимое развитие.., которое начинается со стихийной
борьбы, с химического сродства и оканчивается
самопознающим мозгом человеческой головы». Таким образом,
мышление есть конечное звено в развитии материальных
процессов.
Ленин в 1912 г. в статье, посвященной памяти
Герцена, указал, что последний «... вплотную подошел
к диалектическому материализму...». *
Перейдем теперь к более подробному рассмотрению
взглядов Герцена как сторонника идеи
развития.
Уже в ранних работах Герцена, написанных во время
студенчества, заметны некоторые следы эволюционного
подхода к явлениям природы.
В важнейших философских работах Герцена
«Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы»,
опубликованных отдельными главами в
научно-литературном журнале того времени «Отечественные записки», его
эволюционные взгляды получили уже более четкое
выражение. Надо иметь, однако, в виду, что в задачу Герцена
1 В. И. Ленин, Соч., т. 18, стр. 10.
150
не входило изложение теории эволюции в целом, почему
его высказывания на эту тему носят отрывочный характер.
Кроме того, оба указанные сочинения, особенно первое,
написаны довольно трудным для понимания «эзоповским»
языком в связи с цензурными препятствиями. Уже
современники Герцена упрекали его за «темноту» его писаний.
«Они намеренно затемнены», – отметил с грустью Герцен
в своем дневнике в ноябре 1844 г. Вероятно, по этой
причине Герцену долгое время не уделяли достаточного
места в истории развития эволюционной идеи.
Если сопоставить и связать отдельные мысли Герцена
по данному вопросу, как это сделано нами ниже, то
получается в целом достаточно ясная картина. Герцен
упрекает естествознание своего времени в отсутствии
обобщающей идеи, построенной на точных фактах, а не
выдуманной из головы, идеи, которая объединила бы весь
фактический материал науки и придала бы ему смысл и
значение. Для Герцена такой идеей и является идея
исторического развития в природе. «Жизнь
природы, —утверждает Герцен в своих «Письмах
об изучении природы», – беспрерывное развитие,
развитие отвлеченного, простого, неполного, стихийного —
в конкретное, полное, сложное; развитие зародыша
расчленением всего заключающегося в его понятии, и
всегдашнее домогательство вести это развитие до
возможно-полного соответствия формы содержанию, это —
диалектика физического мира».1
«Природу остановить нельзя, – читаем несколькими
строками ниже, – она – процесс, она – течение,
перелив, движение...» Эту мысль Герцен повторяет
многократно, на разные лады: «Смотрите на природу, как она
есть, – пишет он, – а она есть в движении; дайте ей
простор, смотрите на ее биографию, на историю ее
развития, – тогда только раскроется она в связи. .. Ни
человечества, ни природы нельзя понять мимо исторического
развития».
«Историческое развитие», о котором говорит здесь
Герцен, это, конечно, процесс эволюции в природе.
Термина «эволюция» он вообще не употреблял, потому что в
ту эпоху этот термин имел совсем иное значение.
Выражение «историческое развитие» оказалось очень удачным, им
J А. И. Герцен, Соч., т. IV, 1905, стр. 193.
151
много лет спустя пользовался К. А. Тимирязев,
например, употребляя выражение «исторический метод в
биологии».
Каким же образом представлял себе Герцен процесс
исторического развития органического мира? На это
у него имеются довольно ясные указания. В приведенной
выше цитате он говорит, что это развитие совершается
путем соединения противоположностей. Далее, что это
развитие идет от простого к сложному и сопровождается
«расчленением», т. е. дифференциацией. Наконец,
указывает, что такое развитие ведет к «соответствию формы
с содержанием». Это можно понять как установление
более полного соответствия между органами и их
отправлениями, между организмом и внешней средой,
т. е. приспособление организма к внешней среде, к
условиям существования. В другом месте Герцен повторяет:
«Развитие с каждым шагом становится глубже и вместе
с тем сложнее; всего проще камень, спокойно
отдыхающий на начальных ступенях».
Что значит эта загадочная, на первый взгляд фраза об
отдыхающем камне? Камень отдыхает на «начальных»
ступенях. За начальными ступенями, очевидно, идут
последующие ступени развития камня, потому они и
начальные. Значит, минеральное царство, т. е. неживая
природа, тоже развивается. Куда же ведет это развитие?
На это у Герцена имеется достаточно определенный, хотя
намеренно затемненный ответ: «Можно ли понять, —
спрашивает он, – связь и значение чего бы то ни было,
когда мы произвольно возьмем крайние звенья. Можно ли
