Текст книги "Предшественники Дарвина в России"
Автор книги: Борис Райков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
понять соотношение камня и птицы?» Следовательно,
камень и птица как-то связаны между собой и являются
крайними звеньями? Чего? Очевидно, единой цепи
развития – от неорганического мира к органическому —
вплоть до таких высоко стоящих форм, как птицы.
Герцен намекает и на другие звенья этой цепи, например, он
пишет: «Прогресс животного – прогресс его тела, его
история – пластическое развитие органов от полипа до
обезьяны».
Сопоставляя эти высказывания Герцена, которые он
с намерением разбросал по разным страницам своего
сочинения, можно с уверенностью утверждать, что
он представлял себе процесс исторического развития
в природе в очень широком масштабе – от неорганизо-
152
ванного мира, через низшие формы животных, в
восходящем порядке до человека включительно.
Как представлял себе Герцен в подробностях этот
процесс исторического развития – мы точно не знаем.
Он мало об этом говорит, тем более, что по состоянию
науки того времени, когда переходные формы между
большими группами животных еще не были известны,
а палеонтология находилась в начале своего развития,
входить в детали, оставаясь на почве строгих научных
фактов, было трудно. Однако у него есть попытки уяснить
себе процесс видообразования, правда, с современной
точки зрения не вполне правильные. Из отдельных мест
его сочинений, а также из записей в его дневнике 1844 г.
видно, например, что, по мнению Герцена, новые виды
возникают путем дробления старых и варьируют в
развитии или вымирают, другие развиваются прогрессивно,
обгоняют родительские формы и ведут к формам,
настолько изменившимся в процессе развития, что они
составляют как бы промежуточные звенья между вновь
появившимися и исходными формами.
Что касается до факторов видообразования, т. е. тех
причин, которые вызывают наследственные изменения
в организме, то об этом мы не находим в сочинениях
Герцена прямых указаний.
Из русских современников Герцен особенно
интересовался взглядами своего сверстника К– Ф. Рулье,
который выдвинулся как ученый в период жизни Герцена
в Москве. Зимою 1845—1846 г. Рулье прочитал в
Московском университете серию публичных лекций о нравах
и образе жизни животных; он проводил здесь свои
взгляды на исторический прогресс, существующий в мире
животных, причем выводил псцхику человека из психики
животных. Герцен присутствовал на этих лекциях и
составил о них весьма высокое мнение. «Рассказ Рулье, —
писал Герцен, – об инстинкте и рассудке, о
сметливости животных и их нравах был жив, нов и опирался на
богатые сведения г. профессора, известного своими
важными заслугами по части московской
палеонтологии».
Вполне разделяя взгляд Рулье на происхождение
психических способностей человека, Герцен выразил
мнение, что эту связь между животными и человеком можно
было бы представить в еще более ясной форме.
153
Мы рассмотрели деятельность Герцена как одного из
ранних русских сторонников идеи исторического развития
в природе. Несмотря на то, что он лишь эпизодически
занимался естественными науками, а после эмиграции за
границу совершенно оставил эту область, он прекрасно
ориентировался в ней и пришел к замечательным для
своего времени прогрессивным выводам. При этом Герцен
глубже понял философское значение изучения природы,
чем его современники, и видел в естествознании, помимо
его материального значения как основного рычага
человеческой культуры, могучее образовательное и
воспитательное средство. Незабываемыми остаются слова
Герцена, сказанные им по этому поводу в 1846 г.: «Нам
кажется почти невозможным без естествоведения
воспитать действительное, мощное умственное развитие.
Никакая отрасль знаний не приучает так ума к твердому
положительному шагу, к смирению перед истиной, к
добросовестному труду и, что еще важнее, к добросовестному
принятию последствий такими, какими они выйдут, как
изучение природы. Ими бы мы начинали воспитание для
того, чтобы очистить отроческий ум от предрассудков,
дать ему возмужать на этой здоровой пище и потом уже
раскрыть для него, окрепнувшего и вооруженного, мир
человеческий, мир истории, из которого двери отворяются
прямо в деятельность, в собственное участие в
современных вопросах».
Биографические сведения о Северцове. Путешествия
Северцова по Средней Азии. Его научные достижения
в изучении этой области. Трагическая смерть
Северцова. Северцов как эволюционист. Статьи о мадага-
скарской полуобезьяне и о горных хищных птицах
Европы и Америки. Замечательная работа Северцова
по систематике кошачьих. Взгляд Северцова на
естественно-исторический вид. Причины изменяемости
видов по Северцову. Роль внешней среды. Отношение
Северцова к теориям Ламарка и Сент-Илера.
Северцов об учении Дарвина. Просветительная деятельность
Северцова. Публичные лекции Северцова. Интерес
к акклиматизации.
Наиболее выдающимся учеником К. Ф. Рулье был
Николай Алексеевич Северцов (1827—1885), крупный
зоолог-новатор, основоположник русской зоогеографии,
знаменитый путешественник. Как и Рулье, он был
эволюционистом в додарвиновское время, а позднее —
одним из убежденных сторонников и пропагандистов
учения Дарвина.
Н. А. Северцов родился 27 октября 1827 г. в
Воронежской губернии в семье помещика. Десяти лет
мальчик уже начал производить самостоятельные
наблюдения над жизнью животных в лесу и в поле.
В 1843 г. шестнадцатилетним юношей Северцов
приехал в Москву и поступил в университет на естественное
отделение. Важнейшим событием университетской жизни
Северцова была его встреча с профессором Рулье,
который читал студентам лекции по зоологии. Юноша сразу
подпал под обаяние талантливого ученого, и это
обстоятельство определило круг дальнейших занятий и
интересов Северцова.
155
В 1846 г. Северцов окончил университет и начал
работать над своей диссертацией. Темой он взял —
несомненно, под влиянием Рулье – изучение биологии
животных своей родной Воронежской губернии в связи
с местными климатическими условиями. Десять лет
продолжалась эта работа, и результаты ее составили
большой том, около 500 страниц, под заглавием
«Периодические явления в жизни зверей, птиц и гад Воронежской
губернии» (1855). Это сочинение Северцов представил
в университет в качестве магистерской диссертации.
Работа Северцова получила высокую оценку у
современников. Академия наук присудила за нее автору
Демидовскую премию, причем в отзыве о ней указала, что это
сочинение «как бы открывает собой новую колею, по
которой можно дойти до важных открытий». Это было
первое на русском языке капитальное исследование,
посвященное вопросам экологии, т. е. таким научным
проблемам, на которые в то время мало обращали внимания.
Таким образом, Северцов вместе с Рулье явился
основателем новой отрасли биологической науки, лишь
в наше время получившей широкое и плодотворное
развитие.
5 ноября 1855 г. Северцов успешно защитил свою
диссертацию. Однако университетским преподавателем
он не сделался. Молодой ученый решил отказаться от
педагогической деятельности в высшей школе и всецело
посвятил себя ученым исследованиям. Он предпринял
ряд путешествий в Среднюю Азию, которые охватили
период в 20 лет и оказались весьма плодотворными для
науки.
Первое путешествие Северцова в Среднюю Азию
началось с лета 1857 г. и было посвящено изучению
Арало-Каспийской низменности. Условия этого
путешествия были трудные, так как русское правительство вело
в это время войну в Туркестане.
В один из разъездов в окрестностях форта
Перовского 26 апреля 1858 г. Северцов с несколькими
спутниками подвергся неожиданному нападению отряда ко-
кандцев, был ранен и взят в плен. Он пробыл в плену
месяц, в тяжелом состоянии, с трудом поправляясь от
полученных ран. Только в результате военной
демонстрации со стороны русских пленник был отпущен
на свободу и 30 мая возвращен в форт Перовского.
156
Следы от ран остались у него на лице на всю жизнь,
причем левое ухо было рассечено.
В 1860—1862 гг. Северцов совершил несколько
поездок в Уральскую область, обследуя течение р. Урала и
некоторых его притоков и северные берега Каспийского
моря. В 1864 г. он
предпринял новую
экспедицию – на этот раз
в Тянь-шань. Северцов
воспользовался
военным походом генерала
Черняева для того,
чтобы проникнуть в
местности, до того
времени недоступные
для европейцев. Эта
экспедиция Северцова
положила начало
научному изучению
западного Тянь-шаня.
Вернувшись в
декабре 1864 г. в
Петербург, Северцов уже в
следующем году уехал
в Туркестанскую
ученую экспедицию,
которая продолжалась с
перерывами три года
(1866—1868). Север-
цову было поручено
изучение физической географии и геологии нового края,
а также флоры и фауны. Эта большая экспедиция,
интересно описанная нашим путешественником в его книге, 1
дала богатейшие научные результаты. Он изучил
верхнюю часть речной системы Сыр-дарьи и был первым
европейцем, побывавшим в центральном Тянь-шане и
обошедшим вокруг прозрачного яркосинего озера Иссык-
куль, которое впоследствии так любил Пржевальский.
Вернувшись в конце 1868 г. в Петербург, Северцоз
приступил к научной обработке собранных им во время
Путешествия по Туркестанскому краю и исследование горной
страны Тянь-шаня. СПб., 1873.
157
путешествий богатейших материалов, на что ему
понадобился ряд лет усиленной работы. Свои наблюдения и
открытия во время путешествий Северцов описал в
нескольких больших сочинениях. Важнейшим из них
является зоогеографический труд под заглавием
«Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских
животных» (1873). Это сочинение украшено мастерскими
рисунками Северцова с изображением туркестанских
животных, рисованных автором с натуры в красках.
В том же году вышло второе сочинение Северцова,
преимущественно геолого-географического содержания, под
названием «Путешествия по Туркестанскому краю и
исследования горной страны Тянь-шаня» (1873). Кроме
того, Северцов напечатал в журнале «Природа»
исследование о горных азиатских баранах (аркарах), где
подробно описал образ жизни этих животных и
рассмотрел вопрос о происхождении и взаимоотношениях
отдельных форм.
Закончив обработку своих материалов, неутомимый
путешественник опять пустился в странствования.
В 1874 г. он принял участие в экспедиции на восточный
берег Аральского моря в районе Аму-дарьи, в 1877 и
1878 гг. дважды ездил на малоизученный тогда Памир,
наконец, в 1879 г. побывал в Семиреченской области и
Западной Сибири. Все эти поездки дали новый
громадный материал для его научных работ. В одну из своих
заграничных поездок в 1875 г. Северцов побывал лично
у Дарвина, который знал о его работах и отнесся к
русскому ученому с большим вниманием и интересом.
Северцов, как и Пржевальский, был
путешественником по призванию. Природа неисследованных стран
неотразимо влекла его к себе. Несомненно, что, кроме
научного интереса, Северцова привлекала и эстетическая
сторона путешествий. Он обладал художественными
дарованиями (прекрасно рисовал красками), и живо
чувствовал природу. В его специальных ученых работах
встречаются многочисленные страницы чисто
художественного содержания. Таким образом, Северцов
соединил в себе качества ученого и художника, талантливого
исследователя и смелого организатора экспедиций в
дикие, еще не изученные области. По характеру он был
весьма оригинальным и во многих отношениях
своеобразным человеком. Его наружность и необычная манера
158
держаться обращали на себя внимание. Мы не будем
останавливаться на этих характерных чертах его
личности, отсылая читателя к лучшей биографии Северцова,
написанной Г. П. Дементьевым. 1
Работая всю жизнь так энергично, Северцов, к
сожалению, не успел подвести окончательных итогов по
выдвинутым им научным проблемам и в полной мере
использовать свои экспедиционные труды. 27 января
1885 г. трагический случай пресек его жизнь.
Переправляясь на лошадях по льду через реку Дон, он попал
в полынью и провалился в ледяную воду. Хотя его и
удалось вытащить, но он тут же умер от удара, вызванного
внезапным потрясением. Замечательный ученый погиб
на 58-м году жизни, когда он был еще вполне
работоспособен и мог много сделать для науки. Часть его крупных
работ осталась незаконченной.
Большой ум, выдающаяся способность подмечать
природные явления, уменье не только наблюдать но и
обобщать факты – все эти качества первоклассного
ученого помогли Северцову придти к эволюционному
взгляду на природу. К этому надо добавить влияние его
учителя – эволюциониста Рулье, о чем мы говорили
уже выше. Неудивительно поэтому, что элементы
эволюционизма совершенно ясно выражены уже в ранних
работах Северцова.
Остановимся сначала на магистерской диссертации
Северцова о периодических явлениях в жизни животных.
Эта работа ознаменовала собою, как уже указано выше,
новые пути в науке.
Исследуя влияние внешних условий, в частности
климатических явлений, на организацию животных,
Северцов, естественно, поставил вопрос, являются ли эти
изменения только периодическими, т. е. временными, или
они могут иметь и более глубокое влияние на животных
и повести к появлению таких измененных форм, которые
существенно отличаются от исходных. С этой точки
зрения автор занялся вопросом о внутривидовой
изменчивости и показал на примерах, что некоторые птицы,
которые считаются за отдельные виды, на самом деле
только видоизменения одного и того же вида: так, на-
1 Г. П. Дементьев, Н. А. Северцов. 1827—1885. М., 1948,
2-е изд., стр. 1—68.
159
пример, черная и серая вороны, различные виды кречетов,
и проч.
Другая работа Северцова, напечатанная в этом же
1855 г. в журнале Рулье «Вестник естественных наук»,
выявляет его эволюционные воззрения в форме более
ясной и не вызывающей никаких сомнений. Мы говорим
о статье «Обезьяна-крошка», помещенной в № 26
«Вестника» за 1855 г. Здесь Северцов описывает мадага-
скарскую полуобезьяну Microcerus myoxinus, которую он
считал, согласно взгляду Жоффруа Сент-Илера,
«связующим членом между галаго и настоящими маки».
В начале статьи автор поясняет, что он понимает под
связующими, или переходными, формами. Это формы,
которые связывают между собой, как кольца цепи,
различные группы животных, например различные классы.
Однако идею расположить весь животный мир в одну
цепь или в один ряд Северцов признавал ошибочной.
Но еще более ошибочной считал он точку зрения Кювье,
который не видел смысла в переходных формах и, по
словам Северцова, понимал дело так, что «каждый род,
даже каждый вид – сам по себе, и что связь между
ними чисто отвлеченная». «Однако другие ученые, —
пишет Северцов, – продолжали изучать переходные
формы как естественную живую связь между
различными отделами животных, как наглядное доказательство
единства в разнообразии, характеризующего природу».
При этом Северцов ссылается на эволюционистов —
Гёте, Жоффруа Сент-Илера, Окена и Каруса.
«Беспрестанные открытия, – продолжает Северцов, —
новых и, именно, переходных форм животных сделали
невозможным то строгое разграничение систематических
групп, которого он (Кювье) искал; невозможным не
только для порядков и классов, но даже для главных
отделов, как позвоночные, слизняки, зоофиты и т. д.
Даже и тут найдены переходные формы. ..»
В качестве примера таких форм Северцов сделал
весьма любопытную ссылку на ланцетника (Amphioxus
lanceolatus), которого называет «рыбой-червем». «Рыба-
червь, – пишет он, – не только по наружному виду, но
и по существеннейшим анатомическим признакам —
рыба, соединяющая позвоночных с беспозвоночными
и соответствующая зародышевому состоянию высших
рыб».
160
Далее следует такое замечательное заключение: «Не
цепью представляется животное царство, а скорее
деревом, которого корень – живые клеточки-инфузории,
которого ветви – различные типы, в которых обособляется
животная организация».
Мысль об изменчивости видов в зависимости от
условий среды более подробно развита автором в статье
«Горные хищники», которая печаталась в том же
журнале Рулье в ряде номеров за 1854 г. Речь идет о
крупных хищных птицах Старого и Нового Света – кондоре,
американском грифе и ягнятнике-бородаче. По
изложению – это образец научной популяризации, по
содержанию – весьма глубокая и новая для своего времени
попытка связать строение и образ жизни хищных птиц
с орографией и вообще с физическими особенностями
соответствующих стран.
Северцов подробно доказывает, что несходство
в строении и повадках двух крупнейших воздушных
хищников – американского кондора и европейского
ягнятника «зависит от различия в устройстве горных
хребтов на обоих материках».
Видовые различия европейских ягнятников-бородачей
Северцов объясняет влиянием климатических причин
в связи с высотой летнего и зимнего местопребывания
этих птиц. «Температура воздуха на высоте снежной
линии, – пишет, например, автор, – яркость неба,
сухость или влажность воздуха в горах – представляют
множество оттенков даже на малых пространствах, так
что климатические изменения цветов ягнятника тоже
разнообразны до бесконечности, но вместе с тем очень
правильны».
Таким образом, в своих популярных статьях
Северцов досказал то, что подразумевалось в его магистерской
диссертации. Из них, во-первых, видно, что наш молодой
ученый вполне определенно стал на эволюционную точку
зрения, понимая эволюцию в очень широких пределах и
допуская филогенетические связи не только между
видами и родами, но и между более крупными отделами
животного мира; во-вторых, видно, что автор склонен
объяснять изменчивость животных, которая ведет к
образованию новых видов, прямым влиянием внешних
условий (климата, рельефа местности, пищи и т. д.) на
внешнее и внутреннее строение животных.
161
Еще яснее и гораздо полнее ранние эволюционные
воззрения Северцова выражены в его обширном мемуаре
на французском языке: «Заметка о многосерийной
классификации хищных, в частности кошачьих, и о связанных
с этим вопросах общей зоологии». Статья эта была
напечатана в 1857 и 1858 гг. в журнале «Revue et Magasin
de Zoologie pure et appliquee». Вследствие малой
доступности она осталась слабо изученной русскими авторами.
А между тем эта статья, несмотря на свое специальное
содержание, является важнейшим источником для
уяснения взглядов Северцова на эволюцию животного мира до
появления теории Дарвина.
Указанный мемуар Северцова, как видно из заглавия,
посвящен вопросу о классификации семейства кошачьих.
Изучая относящиеся сюда формы, наш ученый обратил
внимание на то, что они располагаются в связные ряды,
или серии, по выражению Северцова, которые являются
параллельными для различных географических фаун.
Такие параллельные ряды образуют не только кошки, но
и некоторые другие группы животных. Это явление, по
мнению Северцова, представляет особый интерес как
следствие «ярко проявляющегося и безусловно
неоспоримого зоологического закона соответствия между
животным организмом и средою, в которой животное обитает.
Согласно этому закону, – пишет Северцов, – должны
существовать для всех животных определенные
взаимосвязи в отношении сходства или различия в их
организации с их географическим распределением».
Далее автор сообщает, что он особенно
заинтересовался этим явлением и, чтобы уяснить его на конкретных
примерах, специально занялся семейством кошачьих,
систематика которого не была до тех пор
удовлетворительной, так как она не была согласована с географическим
распределением этих животных. «Это привело меня, —
пишет Северцов, – к знаменитому вопросу о постоянстве
или изменяемости видов. Я постарался разрешить этот
вопрос опытным путем, изучая образование
разновидности».
Обрисовав положение этого вопроса в современной
ему науке, Северцов переходит к изложению своего
собственного взгляда на этот вопрос. Его теория
образования видов состоит в следующем. Прежде всего он
утверждает, что естественно-исторический вид – вовсе не
162
отвлеченное, условное понятие. Вид есть реальная
«органическая совокупность», или, иначе,
«коллективно-организованное существо», которое можно уподобить
индивидууму или особи. Подобно индивидуальному
организму, вид возникает, живет и развивается. Поэтому
говорить о постоянстве, о неизменности видов нет никаких
оснований.
«Вид живет в ряду поколений», как образно пишет
Северцов, «и, подобно отдельному организму, теряет и
возобновляет клетки и волокна, составляющие его тело.
Он имеет свои возрасты, свои фазы последовательного
развития. Он способен изменяться в целом, как это
утверждал Этьен Жоффруа Сент-Илер. Он продуцирует
в процессе генерации производные виды, которые, будучи
вначале индивидуальными вариациями, превращаются
в постоянные расы, связанные, однако, между собой
индивидуумами с промежуточными чертами, и под конец
совершенно отделяются. Первоначальный вид, в
зависимости от условий существования и от среды обитания,,
либо продолжает существовать рядом со своими
производными, либо исчезает; но эти производные виды по
своим признакам всегда сохраняют след общего
происхождения, будучи более сходны между собою, чем с
соседними формами, которые образуют данный род и,
вероятно, возникают подобным же образом».
«Различные виды разных стран, – продолжает
Северцов, – представляют собою в одно и то же время
различные фазы этой жизни, этого развития вида. Таким
образом, я мог установить все последовательные возрасты
вида путем изучения современных животных».
Во второй половине своей статьи Северцов более
подробно рассматривает вопрос о причинах тех
изменений, которым подвержены виды, – изменений, которые
закрепляются наследственно и ведут к образованию
новых форм. Надо заметить, что эта идея Северцова
имеет на первый взгляд некоторое сходство с глубоко
ошибочным учением палеонтолога Брокки и его
последователей о дряхлости и смерти видов. Однако это сходство
лишь кажущееся. Северцов рассматривает вид как
развивающееся биологическое единство, но мысль о
неизбежном старении, о предопределенной биологической смерти
видов у него совершенно отсутствует. Скорее его идею
можно сблизить с учением о сущности вида, развитым
163
в последнее время академиком В. Л. Комаровым, по
мнению которого, вид не является лишь условной
систематической единицей, но представляет «объективный
факт» – определенный этап в процессе эволюции.1 Автор
разбирает два взгляда на причину изменяемости видов:
либо вследствие внутренних побуждений организма под
влиянием некоторого органического принципа, либо
в силу воздействия внешних условий, в которых живет
организм. Северцов решительно отвергает внутренний
принцип развития, справедливо называя его мистическим,
и принимает в качестве причины изменчивости влияния
внешней среды. «Эти влияния внешней среды, – пишет
Северцов, – могут быть непосредственно изучены, тогда
как чисто-органический принцип возрастных изменений
вида, если он вообще существует, является чем-то
таинственным; это просто фраза, удобная для ясного
выражения мысли, но отнюдь не в качестве доказательства».
Рассматривая процесс видообразования в семействе
кошачьих более детально, Северцов останавливается на
вопросе о том, какие же признаки являются более
изменчивыми и сильнее подвергаются влиянию местных
условий, и какие, наоборот, более устойчивы. Вопрос этот
оказывается очень сложным. Всего легче подвергаются
изменению под влиянием климатических воздействий цвета
перьевого или волосяного покрова животных. Наш автор
объясняет это непосредственным химическим
воздействием световых лучей. Другие изменения, связанные
с видовыми признаками, возникают медленнее: «Здесь
организм находится под непрямым воздействием
окружающей среды, – пишет Северцов, – ... известно, что
органические функции зависят от строения органов, но
в известных пределах они изменяются в связи с
изменениями окружающей среды (например, у млекопитающих
наблюдаются местные различия в дыхании, в транспира-
ции и секреции кожи, в питании, в работе мышц, в способе
добывания пищи, и т. д.). Эти функции действуют на
соответствующие органы и постепенно их изменяют».
Отсюда видно, что Северцов принимал не только
прямое изменяющее воздействие среды в духе Этьена
Жоффруа Сент-Илера, на мнения которого он не раз
1 Ср.: В. Л. Комаров, Учение о виде у растений, изд. АН
СССР, 1944. – Сочинение это было удостоено Сталинской премии.
№
с сочувствием ссылается, но допускал также и косвенное
влияние окружающей среды через посредство функций
организма.
Окончательный вывод, к которому приходит Северцов
в конце своей работы, он формулирует следующим
образом: «Состав местной фауны не является произвольным.
Каждое животное представляет сложную органическую
функцию, производную от всех его функций. Совокупность
всех этих сложных функций, иначе говоря, состав фауны,
определяется физическими условиями страны».
Такова замечательная работа нашего ученого,
содержание которой мы передали вкратце, оставив в стороне
специальные изыскания автора о параллельных рядах
различных видов кошек, соответствующих друг другу
в разных фаунах. Работа эта осталась не вполне
законченной, но и того, что Северцов опубликовал, достаточно, чтобы составить ясное представление о том, как он
смотрел на проблему эволюции животного мира в конце
50-х годов прошлого века, т. е. за несколько лет до
появления теории Дарвина. Несомненно, он был
эволюционистом широкого масштаба и распространял
филогенетическую связь на весь животный мир. Взгляд на Северцова
как на сторонника эволюции «в ограниченных пределах»
основан на недоразумении и должен быть оставлен.
Основным движущим фактором эволюции Северцов
считал влияние внешней географической среды, в которой
живут животные, т. е. климата, рельефа местности и
вообще всей суммы физических условий страны. При
этом Северцов принимал как непосредственное прямое
воздействие среды на животных, так и косвенное
влияние – через посредство отправлений. При этом Северцов
развил совершенно оригинальные для своего времени
взгляды на жизнь вида, а именно, он смотрел на вид не
как на условную научную абстракцию, но как на
реальное органическое явление, находящееся в процессе
постоянного становления, движения, как на нечто
текучее, непрерывно изменяющееся и постоянно
продуцирующее новые формы.
Сравнивая взгляды Северцова на изменчивость видов
животных с существовавшими до него теориями
видообразования, можно видеть, что к одним из них он
относится критически, к другим более сочувственно, но не
повторяет буквально ни одной из них. К идее постоянства
165
видов, которая под влиянием школы Кювье была в то
время господствующей, он, разумеется, относился
отрицательно. Так же отрицательно относился он к
метафизическому принципу внутреннего совершенствования, от
которого якобы зависит развитие организмов, как это
утверждал, например, Ламарк. Однако к прогрессивным
взглядам Ламарка Северцов относился положительно,
например, к идее об изменении органов в связи с
изменением функций. Наиболее сочувственно Северцов
относился ко взглядам Жоффруа Сент-Илера (отца) о
прямом влиянии жизненной среды на организмы, однако
считать Северцова простым последователем
французского натуралиста нельзя, так как наш ученый смотрел
на этот вопрос гораздо шире, чем Сент-Илер, и вводил
такие моменты, которых в учении Сент-Илера не было и
в помине (например взгляд на вид как на движущуюся
органическую систему). Словом, Северцов как
эволюционист гениально самобытен, он искал в этой области
своих собственных путей и в этом отношении пошел
гораздо дальше своего учителя Рулье и, пожалуй, дальше
всех остальных русских эволюционистов до Дарвина.
Мы увидим ниже, что после опубликования теории
Дарвина Северцов пережил период критического
раздумья, но затем принял его выводы и дополнил ими свою
теорию видообразования, изменив некоторые ее стороны,
но удержав все же ее существенные основы.
Опубликовав в иностранной печати свои взгляды на
изменчивость видов и свою теорию видообразования,
Северцов, естественно, пожелал ознакомить со своими
основными биологическими взглядами и русское
общество. Случай к этому представился в 1860 г., когда
Северцов получил предложение прочитать в
Петербургском университете несколько публичных лекций в пользу
«недостаточных» студентов. Он объявил целый курс из
четырех двухчасовых лекций, выбрав темой
«изменяемость животных видов». Именно под таким названием
было объявлено об этих лекциях в газетах. * Была
опубликована и программа всех четырех лекций.
1 «Лекции магистра зоологии Северцова об изменяемости
животных видов», – в газете «Санкт-Петербургские ведомости».
Лекции были назначены на 22, 24, 28 февраля и 2 марта 1860 г.
в 7 ч. вечера.
166
Программа эта, несмотря на ее краткость, показывает,
что в основу своего изложения Северцов хотел положить
вопрос об изменяемости видов как важнейший в науке.
Вначале он предполагал дать исторический обзор
взглядов на этот вопрос и их критическую оценку,
затем изложить свою собственную теорию и разобрать
ее фактические основы и, наконец, применить эти выводы
к истории человеческого рода. Прочитанные лекции он
предполагал напечатать в журнале «Русское слово»,
в котором принимали участие Писарев, Благосветов и
другие литераторы прогрессивного лагеря.
К сожалению, это начинание Северцова не имело
успеха: он не обладал лекторскими дарованиями, и его
чтения не удовлетворили слушателей. По рассказу
Л. Ф. Пантелеева, 1 собравшаяся на первую лекцию
аудитория скоро растаяла, и лектор закончил чтение
в почти пустом зале. Четвертая лекция, где лектор
должен был подвести итоги, даже вовсе не состоялась.
Не удалось также Северцову опубликовать свой курс
в печати. В журнале «Русское слово» за 1860 г.
появилась только первая лекция, содержавшая исторический
очерк вопроса об изменяемости видов животных. Статья
эта напечатана не под тем названием, под которым
Северцов читал, а под заглавием «Зоологическая
этнография», мало говорящим неподготовленному читателю.
Возможно, что это объясняется вмешательством
цензуры, которая не разрешила печатать статью под
прежним заглавием. Остальные лекции Северцова в печати
почему-то не появились.
Опубликованная лекция, к сожалению, написана
поспешно и недостаточно обработана для печати. Она дает
мало материала для уяснения биологических взглядов
автора, так как Северцов посвящает ее, главным
образом, критике мнений других ученых, а свои собственные
высказывает лишь попутно. Тем не менее, доктор
биологических наук С. Л. Соболь, подвергнув в недавнее
время указанную статью внимательному изучению,2
сумел разобраться в ее довольно запутанном содержании
и пришел к правильному выводу, что Северцов, несмотря
1 Л. Ф. П а н т е л е е в, Из воспоминаний прошлого.
