355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Борис Смирнов » Воспоминания склеротика (СИ) » Текст книги (страница 7)
Воспоминания склеротика (СИ)
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 20:10

Текст книги "Воспоминания склеротика (СИ)"


Автор книги: Борис Смирнов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

     Для того чтобы разыскать на Ялтинском пляже загарающих в трусиках радистов, сделали в одиннадцать утра обеденный перерыв, который был предоставлен как бы за два дня. После перерыва удалось «ярмарку» снять и отпустить, наконец, человек 200 или 300 массовки получать свои часы, зажигалки и кошельки, куда можно было упрятать зарплату в шесть рублей за два съемочных дня. Мне было положено по восемь рублей в день, но расчет должен был быть в конце работы над  этим эпизодом. Назавтра, в воскресенье, съемок не было. – Вы можете в понедельник привести на укрупнение пару недорогих актеров? – спросила меня Лика Ароновна – по семь пятьдесят за день.

      Я пообещал.

      В Ялту со мной поехали мои друзья, Жора Мартьянов, прекрасный актер нашего театра, и Миша Бондаренко, очень одаренный художник и скульптор, не без актерских данных. Укрупнение прошло без особых приключений, за исключением того, что Миша, одетый богатым французским «мсье», так и не снялся, а Жорик разделил славу Кваши, продублировав его в сцене какого-то пылевого урагана, когда в спину идущего Маркса дули из мощной трубы, гоня вслед за ним осенние листья и другой мусор съемочной площадки. Получив расчет за участие в фильме, который в прокате был назван «Год, как жизнь», мы, взяв бутылку водки, пошли кушать крымские шашлыки и пить за родной театр, который если и был тоже бардаком, всё же не таким большим, как «главное из искусств».

НА  ПОЛПУТИ

Я не самонадеян, упаси бог. Просто

я верую в то, что любая проблема

решается, если будут делать то, что

я говорю.

Р. Рейган


      В Крымском театре кукол должности очередного режиссера не было. Я исполнял обязанности постановщика как бы по совместительству, выполняя основную свою работу актера. Надо было думать о поиске места, где я бы мог заниматься только режиссурой. Такие мысли возникали совсем не потому, что мне было трудно совмещать эти две профессии. Просто,  довольно приличная режиссерская практика показала, что моя актерская работа мешала постановочной деятельности. В том, что я прав, мне удалось убедиться в дальнейшем, наблюдая работу актеров в качестве режиссера.

      Я знаю, что явление это очень частое, когда артисты берутся за постановку спектаклей. Но беда в том, что актер, ведя репетицию, требует от исполнителя выполнить задачу так, как это сделал бы он сам. Я долго боролся с этим в себе, прежде чем научился в работе с актером опираться только на его возможности, его понимание роли, его индивидуальность.

      Честно говоря, я и не представляю, каким образом узнали о моем желании переехать в другой город на самостоятельную работу, но я получил почти одновременно несколько предложений. Вполне возможно, что «наводчиком» была Зоя Георгиевна Дерябина, куратор кукольных театров в республиканском правлении Украинского Театрального Общества. Но как бы то ни было, первым, кто пригласил меня на работу главным режиссером, был Липецк, куда я не поехал, а отдал приглашение Вадиму Жукову, который согласился на переезд в этот город и где он успешно работает по сей день главным режиссером и имеет звание народный артист России. Чудом не согласился в Грозный, где предлагали поистине сказочные условия. Ещё уговаривал меня на должность очередного режиссера Харьковского театра Виктор Андреевич Афанасьев, дразня ключом от трехкомнатной квартиры. Я не хотел ехать на работу под началом этого сложного человека и отказался, мотивируя тем, что не желал бы менять крымский воздух на харьковский. Но когда он узнал, что я согласился на донецкий воздух, наши отношения очень обострились, и надолго.

      В Донецк же я поехал на одну постановку спектакля по пьесе В. Маслова «Али-Баба и разбойники». Но уже  в начале репетиций меня пригласила начальник областного управления культуры Виктория Петровна Олейникова и предложила остаться в Донецке на постоянной работе с предоставлением квартиры в течение полугода. Я в принципе согласился, но предупредил, что мне понадобится время для введения вместо себя в репертуар Крымского театра других актеров, чтобы мой уход не помешал  коллективу, с которым я проработал более двадцати лет.

     И хотя никакого разговора о главрежиссерстве не было, в Киеве я оказался в сложной ситуации. Дело в том, что должность очередного режиссера в те времена была номенклатурой министерства культуры, и на утверждение надо было ехать в Киев. Я знал, что у главного режиссера Донецкого театра Александра Давидовича Юдовича были серьезные конфликты с коллективом, но никогда не вдавался в детали, будучи в этом отношении человеком совершенно не любопытным. Так вот, в Киеве я узнаю, что Юдович давно снят с должности, и только исполняет обязанности главного, а на меня пришли документы на утверждение именно главным режиссером. Ни директор, ни начальник управления мне ни словом об этом не обмолвились. Я, было, начал сопротивляться, так как считал не этичным занять должность моего хорошего приятеля. Но когда начальник отдела театров решил звонить Виктории Петровне для выяснения  недоразумения, я не захотел подставлять её, заодно понимая, что изменить что-либо я уже не смогу. И начальники отделов кадров и театров повели меня к министру культуры Ельченко. Этот миловидный и интеллигентный человек, который начал было со мной разговор на украинском языке, мгновенно перешел на русский, после первого же моего  русского слова. Мы беседовали не очень долго,  но не спеша.  И лишь прощаясь, он сказал одно украинское слово «тримайтесь». Я его понял только тогда, когда уже по дороге на вокзал, в метро увидел транспарант: «тримайтесь за поручень»[9], и следовал совету министра почти тридцать лет.

      В течение этой многолетней труднейшей деятельности я не раз желал поменять её на более легкую работу очередного режиссера, отвечающего лишь за свой спектакль и не знающего забот и головной боли главного. Тем более что разница в  зарплате была в пределах десяти процентов. Но, размышляя, понимал, что не смог бы быть только очередным. В течение двадцати лет работы в Крымском театре кукол я встретился с тремя главными режиссерами. Каждый из них имел свои достоинства и недостатки. Но мне всегда казалось, что в той или иной ситуации они, зачастую, поступают совсем не так, как следовало бы, менее правильно, а иногда просто несправедливо. Я всегда бывал в этих случаях неравнодушен и, как умел, боролся с неразумными, на мой взгляд, или несправедливыми действиями. Но, не имея прав и необходимой власти, далеко не всегда добивался верного решения вопросов. Возможно, это было не очень скромным думать, что ты всегда прав, что ты умнее и справедливее, чем другой? Но поддержка абсолютного большинства коллег, да и само время показывали, что мое предложение в том или ином случае было более точным. Поэтому надо было решать, что лучше, беспрерывно бороться со всем тем, что мне казалось неверным в управлении театра, или взвалить на себя тяжкий крест руководителя, чтобы поступать по своему разумению. Я выбрал последнее. В скором времени  мою правоту подтвердил актерский коллектив своим отношением. Ко мне стали приходить люди не только с творческими вопросами. Спрашивали совета по чисто бытовым или семейным делам. Выходить или не выходить за такого-то замуж, оставить ребенка или сделать аборт, как поступить, чтобы наладить порванные с другом отношения, и тому подобное. Однажды, пришла ко мне на разговор актриса Клава Мещерякова. – Видите ли, Борис Наумович, – начала она – обо мне стали ходить неприятные разговоры о том, что я в командировках якобы привожу к себе в гостиничные номера мужчин. Я хотела попросить Вас что-то сделать, чтобы эти разговоры прекратились.       – Уважаемая Клавдия Михайловна – ответил я – ничего делать не надо. Давайте подождем лет десять, и Вы не только увидите, что разговоры прекратились, но и будете крайне расстроены их отсутствием. – Актриса Мещерякова, человек не лишенный юмора, была вполне удовлетворена таким объяснением, а лет через десять со смехом и удовольствием вспоминала наш разговор: – как Вы были правы, – говорила она – это же надо, такое предвидение.

      За тридцать лет совместной работы с основным актерским коллективом я так хорошо изучил каждого, что зачастую по походке узнавал настроение артистов и чувствовал, с кем и как надо говорить сегодня, сейчас, чтобы  вернуть душевное равновесие человеку и обеспечить нормальную работу над спектаклем. Но это было потом. А в самом начале, когда меня пригласили на постановку в Донецк, директор театра любезно предложил мне взять не обязательно «Али-Бабу», но любую другую пьесу, которая мне кажется более близкой и удобной. – Нет, – отклонил я такое предложение, – будем работать над той пьесой, которую выбрал театр.

     Такое категорическое решение с моей стороны было интуитивным, хотя дальнейшая практика показала, что весьма разумным. В этом я убедился, когда в самом начале своей деятельности в Донецке решил ввести систему актерских заявок на роли. Я предложил актерам самим выбирать себе роль в новых спектаклях. Каждый из них прекрасно ощущал свои возможности, и их желания сыграть ту или иную роль, как правило, совпадали с моим распределением. Но уже на следующий, после поставленного по творческим заявкам, спектакль ни одной заявки не поступило. Я был в удивлении, но и в восторге от актерской сообразительности. Они мгновенно поняли, как им это не выгодно. У актера, в случае чего, всегда есть отговорка, что, дескать, роль эта не его, что ему её просто навязали и тому подобное. А если он сам выбрал роль, то какие же могут быть оправдания. Конечно, отказ от заявок был мотивирован иначе: – Вы лучше чувствуете, кому, что ближе, – говорили они, – и в интересах  дела надо, чтобы роли распределял режиссер.

      Надо сказать, что  людям, особенно актерам, свойственно, отстаивая свое личное, заявлять, что делается это во благо дела, государства, всего мира. Они уверены, что обманули всех, хотя слушают их аргументы такие же хитроумные, как и они, «защитники общественных интересов» и прекрасно понимают, что к чему.

      Позволю себе вспомнить по этому поводу один эпизод из жизни Крымского театра кукол. На новогодние каникулы одна из групп театра выезжала в Севастополь на обслуживание елок в Доме офицеров флота. Единственный в этот день спектакль должен был начаться там первого января в одиннадцать утра. Стоял вопрос о том, что можно выехать первого в восемь утра (всего немногим более часа езды) и всё прекрасно успеть, а Новый Год встретить дома, в семье. Но в группе была актриса, имевшая  более чем в поклонниках машиниста сцены, с которым в Симферополе негде было заниматься любовью. Она с нетерпением ждала командировки, имея непреодолимое желание провести новогоднюю ночь с любимым в гостиничной постели. На собрании группы она взяла слово. – Как вы можете так рассуждать? Маленькие дети ждут с нетерпением в свой праздник театр кукол, – с дрожью в голосе, чуть не плача, произнесла покровительница малолетних, – а вы хотите показать им халтуру не выспавшихся после новогодней пьянки артистов. Не лучше ли поехать тридцать первого, устроиться в гостиницу, а утром со свежей головой к одиннадцати прийти на спектакль и выполнить свой долг перед юным зрителем. А, кто захочет, может встретить Новый Год в Доме офицеров. Директор, конечно, поддержал защитницу высоких нравственных устоев и противницу творческих компромиссов. Остальные прекрасно знали истинные мотивы  автора этой эмоциональной речи, но возразить было нечем. Поехали, конечно, тридцать первого, а первого в одиннадцать, еле успев к началу спектакля, покачиваясь от бессонной ночи и неутомимости здорового, как бугай, машиниста сцены, ярая сторонница показа спектаклей только хорошо отдохнувшими актерами кое-как отбарабанила свой текст любимым деткам.

Такие актерские хитрости сопровождали меня всю театральную жизнь и не раз заставляли серьезно задуматься, прежде чем решить, как разоблачить умника. Со временем мои коллеги поняли, что не так просто обвести меня вокруг пальца, и их просьбы, как правило, строились на полном откровении. Я же всегда старался сделать всё возможное, чтобы именно откровенная просьба была удовлетворена как можно быстрее и полнее, а ловкое прикрытие своих желаний общественными интересами оставлял без внимания.

      Так вот, возвращаясь к разговору с директором, я сказал Ивану Павловичу, что знаю много случаев, когда с целью подработать режиссеры ставят в других коллективах спектакли, уже ими сделанные, прокатанные и апробированные в своем театре. Это не профессионально и творчески не интересно, если, конечно, театр не пожелает постановки именно этого, сделанного уже этим режиссером спектакля. Поэтому первым моим спектаклем в Донецком областном театре кукол был «Али-Баба и разбойники», получившим высокую оценку руководства, прессы, театральной общественности, коллектива и зрителей. Девятого марта 1971 года я был зачислен в штат  Донецкого театра в качестве режиссера, а с февраля 1972 года главного режиссера, где проработал около тридцати лет, до июля месяца 1999 года. Но об этом периоде жизни постараюсь написать во второй части моих воспоминаний.


ВМЕСТО  ПОСЛЕСЛОВИЯ  К ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Наша жизнь – путешествие, идея – путеводитель.

Нет путеводителя, и всё останавливается Цель

утрачена, и сил как не бывало.

В. Гюго


     Вот закончилась первая часть этих «...ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». Я познакомил вас с фактами из жизни, не пытаясь философски разобраться в её смысле, как это делают профессиональные писатели. Думаю, что я прав. Я вовсе не хочу сказать, что жизнь бессмысленна, а профессиональные писатели дурью маются. Но, разве можно найти смысл жизни вообще, если у каждой отдельной жизни, как у песенного мгновенья, « свой резон, свои колокола, свои отметины»? А Зигмунд Фрейд вообще считал, что «Если человек начинает интересоваться смыслом жизни…   …это значит, что он болен». Искать философский смысл жизни так же смешно, как искать смысл смерти. Другое дело найти и осознать цель жизни. Она, безусловно, также индивидуальна, но тут есть объяснение выбора пути идущего по жизни человека. Понятны и удивительны коллизии и повороты, тропинки и дороги, уводящие или ведущие к выбранной цели. Я не думаю, что профессиональная ориентация есть цель жизни, поэтому не могу сказать, что  цель моей жизни – театр. Моя цель жизни в другом. Я всегда стремился жить так, чтобы не причинять боли другим, чтобы быть по своему разумению справедливым и, главное, чтобы мои знания кому-то достались и принесли пользу после меня. Я по цели жизни учитель. Моя цель познавать и учить. И это неважно, что жизнь сложилась так, что я стал режиссером. Был бы я инженером, юристом или ремесленником, всё равно я был бы учителем. Именно эту цель своей жизни я ощущаю. Но никто, кроме меня, ни один философ на свете не сможет определить её. А вот пути, которые мы выбираем для достижения своей цели, и составляют собственно нашу жизнь. Поэтому надо спешить найти эти дороги, пока ты молод и здоров. Злой, раздраженный, больной или очень усталый человек не найдет верного пути, наоборот он будет идти по самой неудобной, самой длинной, каменистой или скользкой дороге. Поэтому я рад, что мне удалось определить свой путь достаточно рано, чтобы, следуя по нему, овеществить хоть в какой-то мере свою цель.

     Ну вот, «цели ясны, задачи определены – за работу, товарищи!», как говорил славный ЦК КПСС. И я все силы, душевные, умственные и физические, направил именно на работу во славу Крымского и Донецкого театров кукол.

     Да живут эти театры и их обитатели долгие годы без горя и бед.

     Да живет долгие годы во здравии моя семья, к строительству которой я тоже имею прямое отношение.

     Да поможет мне бог рассказать во второй части этих воспоминаний о Донецке, его обитателях, моих коллегах, друзьях и врагах правду, но так, чтобы никому не нанести обиду.

До встречи во второй части.


НЕКОТОРЫЕ  ПЕРСОНАЛИИ  К  ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Авенариус Р. – швейцарский философ – идеалист.

Акимов Н. –  советский режиссер и театральный художник.

                Руководитель Ленинградского театра «Комедии»,

                Зав. кафедрой сценографии ЛГИТМиК. Нар. Арт.

             СССР.

Афанасьев В. –  главный режиссер Харьковского театра кукол.

                            Нар. Артист Украины, вице-президент Советского

                            центра UNIMA.

Барышников М. –  всемирно известный танцовщик.

Беркли Д. –  английский философ – идеалист.

Браусевич Л. –  советский драматург.

Гёте В. –  немецкий поэт и мыслитель. Руководил театром.

Гегель Г. –  немецкий философ – диалектик.

Гимельфарб Ю. –  главный режиссер Одесского театра кукол.

                                Засл. артист Украины.

Гительман Л. – педагог ЛГИТМиК, история зарубежной

                            литературы.

Горбачев И. –  Нар. Артист СССР, руководитель актерского

                          курса в ЛГИТМиК.

Давыдов В –  великий русский актер.

Деллон А. –  известный французский киноактер.

Деммени Е. –  создатель и гл. реж. Ленинградского

                   театра марионеток. (1924-69). Засл. арт. РСФСР.

Заньковецкая М. – выдающаяся украинская актриса.

                                 Нар. Арт. Украины.

Костеляниц Б. – педагог ЛГИТМиК. Теория драмы.

Королёв М. – зав. кафедрой театра кукол ЛГИТМиК.

                        Профессор. Засл. деятель ис-ств РСФСР.

Кторов А. –  артист МХАТа. Нар. Арт. СССР.

Левберг Л. –  педагог ЛГИТМиК. Семинар по западной

                       литературе.

Любимов Ю. –  создатель и руководитель театра

                           «На Таганке» Нар. Арт. СССР.

Маслов В. – драматург. Артист Ленинградского Большого

                      театра кукол.

Мах Э. –  австрийский физик и философ – идеалист.

Медведев П. – выдающийся русский театральный

                          антрепренёр.

Мейер Голда –  премьер-министр Израиля в 1948г.

Меркурьев В. – Нар. Арт. СССР. Руководитель актерского

                            курса в ЛГИТМиК.

Михаэлс С. – выдающийся еврейский актер. Нар. Арт.

                        СССР. Руководитель ГОСЕТа.

Орлов Е. –  режиссер Крымского драматического театра

                    в 1947г.

Павленко П. –  советский писатель.

Папазян В. –  Нар. Арт. СССР. Исполнитель роли Отелло.

Пурцуладзе А. –  педагог ЛГИТМиК. Русская литература.

Рахманов М. – режиссер Крымского драматического театра

                          в 1947г.

Рейган Р. –  президент США.

Рейнус А –  Крымский хирург отоларинголог.

Рошаль Г. –  советский кинорежиссер. Нар. Арт. СССР.

Риттер Л. – артист Крымского драматического театра.

                     Зас. Арт. РСФСР.

Руссо Ж.-Ж. – французский писатель и философ.

Савина М. – выдающаяся русская актриса.

Самойлов Д. – советский поэт.

Сахновский – Панкеев В. –  педагог ЛГИТМиК. Театрально –

                         критический семинар. История театров

                         республик.

Табачникова Е. А. – педагог ЛГИТМиК. История русского

                              театра.

Федотов А. – заведующий музеем кукол театра

                        С. Образцова.

Фейербах Л. –  немецкий философ – материалист.

Франс А. –  французский писатель.

Фрейд З. –  австрийский врач-психиатр и психолог.

Шварц Е. –  советский драматург – сказочник.

Эфрос А. –  советский театральный режиссер. Зас. Деятель

                    ис-ств РСФСР.

Юдович А. –  гл. реж. Донецкого театра кукол до 1971г.

Юм Д. –     английский историк, философ, экономист.




ВОСПОМИНАНИЯ   СКЛЕРОТИКА

Не торопи пережитого,

Утаивай его от глаз,

Для посторонних глухо слово

И утомителен рассказ.

А ежели назреет очень

И сдерживаться тяжело,

Скажи, как будто, между прочим

И не с тобой произошло.

Д. Самойлов

ВМЕСТО  ВСТУПЛЕНИЯ  КО ВТОРОЙ  ЧАСТИ

      Вторая часть этих записок для меня дело тяжёлое. Если в первой части вспоминаемые мной лица вполне могли вытерпеть, когда я называл их истинные имена, то во второй части дело обстоит значительно сложнее. Последние тридцать лет работы в Донецком театре кукол со мной рядом были люди, которые и по сей день, слава Богу, живы и здоровы.  Думаю, что не во всех случаях я вправе называть их, вспоминая те или иные эпизоды нашей совместной жизни. Однако, по возможности, постараюсь избегать ситуаций, где это обязательно потребуется. Думаю, что это будет не так уж сложно, поскольку большое место во второй части планируется  отвести раздумьям о профессии, о некоторых явлениях жизни, о людях вообще и о собственной личности в частности. Ну, а если кто-то узнает себя в анонимном «господине N» или «госпоже Z», то пусть это будет нашим общим большим секретом, если конечно некто третий не поймет, о ком идет речь. Говоря о своих намерениях, я не забываю остроумного замечания В. Аллена[10]: «если хотите, чтобы Бог рассмеялся, расскажите ему о своих планах».

       Безусловно, можно было бы воспользоваться советом, который предлагает в эпиграфе Давид Самойлов, и представить то, что вы прочтете ниже, как происшедшее не со мной. Но я делать этого не стану, поскольку, во-первых, я не умею писать романы, а во-вторых, есть много достойных людей, с которыми я проработал немало лет бок о бок, и имена которых я обязательно назову потому, что они и есть главные герои моих воспоминаний.

       Вполне возможно, что человеку, не посвященному в театральные дела и вопросы, будут не интересны профессиональные рассуждения автора. Поэтому написанная исповедь значительно лучше устной, поскольку, не прерывая бестактно рассказчика, можно отложить  его рассуждения на время, надолго, навсегда, или вообще их не открывать.


ЧАСТЬ  ВТОРАЯ

ПРОФЕССИЯ  РЕЖИССЕР

Профессия – это заговор

Специалистов против дилетантов.

(Народная мудрость)

PRIMUS INTER PARES

(«Первый среди равных» – с латыни)

Да, сказал я, – держать в должном

порядке такое многоголовое существо

(как театр) должно быть не легко.

Многое достигается строгостью,

сказал Гёте, – ещё больше любовью,

но самое большое – внимательным

отношением к делу и беспристрастной

справедливостью, не взирая на лица.

В.Гёте


       Вот мы и встретились во второй части моих, отобранных угасающей памятью, воспоминаний. В этой части нет таких резких жизненных поворотов, здесь всё более стабильно, определенно, почти что ясно.

      Меня принял Донецкий театр, как мне представлялось, в качестве главного режиссера на многолетнюю работу. И предстояло за короткое время доказать, что я имею на это право.

      После второй постановки, я был  приглашен на разговор к директору театра.

 – Тут такая сложная ситуация – начал издалека Иван Павлович.

–  Где-то, год назад, мы с главным режиссером обратились в министерство с просьбой приобрести новую пьесу донецкого драматурга Семена Когана «Друзья маленькой Кити». Министерство приобрело пьесу, а теперь предъявляет претензии: почему мы  не ставим её. А Александр Давидович Юдович, подписавший письмо, говорит, что пьеса плохая и ставить её не будет. Вы хорошо знаете Когана. Не могли бы, поработав с ним, всё же сделать спектакль по этому материалу. – Хорошо. – Согласился              я. –  Необходимо  ознакомиться  с пьесой и поговорить с автором.

       Надо сказать, что я давно  искал материал, который позволил бы мне  поставить спектакль в открытом приеме без ширмы, вслед за российским режиссером Ануйлевского «Жаворонка» Облыниным. Прочитав далеко не совершенную пьесу Семена Когана, я пришел к выводу, что она дает серьезный повод для постановки спектакля в таком приеме. Началась работа с автором по подгонке литературного материала к задуманному режиссерскому решению. Вместе с нами работал композитор Григорий Бирюшов, очень увлеченный этим проектом. Надо сказать, что прекрасные донецкие мастера цеха Евдокия Дмитриевна Панжар и Владимир Алексеевич Юшкевич с большим интересом создавали новую для них конструкцию кукол, придуманную художником Николаем Ясницким.

      Начались репетиции. Актеры работали с увлечением. Музыкальный спектакль позволил использовать отличные голосовые данные актрисы Раи Шубиной в заглавной роли. Удивительно мило звучала песенка котика Типа, исполненная полюбившейся мне актрисой Раей Брандман. С огромным трудом, благодаря необычайной трудоспособности, разучила музыкальную партию песика Пита прекрасная актриса и кукловод, мой старинный друг Люся Тушканова. Всеобщим любимцем стал крокодил Бил, которого талантливо играла актриса Белла Шкатова. Но особую, неоценимую роль в этой постановке сыграл Илюша Брандман, как исполнитель одной из главных ролей – пирата Бэма, и как постановщик танцев, так украсивших спектакль.

     Открытый прием позволил несколько иронично отнестись к самой кукле и к событиям пьесы. Я счастлив, что мне удалось использовать этот поразительный театральный эффект, доступный, пожалуй, прежде всего, театру кукол, когда «понарошка» становится сценической правдой.

     Знаменитый немецкий кукольник Альберт Розер, показывая эстрадный номер со своим клоуном Густавом, делал такой трюк: его кукла не могла освободиться от зацепившейся за ногу нити (это была марионетка) и вынуждена была обратиться к ассистенту за помощью. Помощница Розера освободила нить, и Густав галантно её поблагодарил. Этот дуализм куклы, то есть сочетание неживого предмета (поскольку он управляется нитками, которые могут и зацепиться) и как бы предметом ожившим и мыслящим на сцене (поскольку он может поблагодарить за услугу), есть удивительное свойство нашего искусства, если нам удается применить его в своем творчестве.

      Пьеса «Друзья маленькой Кити» была построена так, что все действие разыгрывалось продавцами магазина игрушек для маленького покупателя. Именно это и оправдывало способ ведения куклы открыто, играя ею как игрушкой. Авторский и режиссерский прием позволял актерам свободно использовать  театральную гиперболу. Так куклы преувеличенно сопротивлялись «урагану», созданному маленьким вентилятором, они, столкнувшись с «оврагом» шириной фактически в полметра, кричали друг другу с разных его краев так, как будто их разделяет огромное расстояние. Их песенки, характеризующие самих кукол, были естественны, как визитная карточка вступающего в игру персонажа. На сдаче, совершенно случайно, присутствовали почетные гости из Киева Зоя Георгиевна Дерябина и известный украинский театральный критик Иван Романович Пискун, который очень лестно отзывался о спектакле. На республиканском смотре  «Друзья маленькой Кити» получил диплом второй степени. Позже мне Зоя Георгиевна призналась, что члены жюри не могли первое место отдать Когану, когда в смотре участвовал такой автор, как Гайдар. Это был первый мой спектакль как главного режиссера театра, который сразу расположил ко мне театральную общественность и привлек внимание критики.

      В театре я старался вести политику демократизма и откровенности. По приезде в Донецк мне пришлось столкнуться с коллективом, разделенным на три творческие группы, которые между собой не ладили. Надо было покончить с этим антагонизмом и добиться единства коллектива. Это было очень не просто: разрушить недоверие и чувство, напоминающее ревность. Но когда актеры увидели, что я не делаю предпочтения ни одной из групп и ни одному из актеров, то положение несколько изменилось. Не зря в эпиграфе к этой главе, Гёте обращает внимание на необходимость бесстрастной справедливости и, добавим, объективности при решении сложных вопросов творчества, быта и личной жизни актерского состава, которым можно управлять, только пользуясь безоговорочным доверием.

      Однако, не всем происшедшие перемены в художественном руководстве пришлись по вкусу. Александр Давидович Юдович очень любил группу Шарля Фойерберга (ныне Засл. артиста Украины), в которой была и одна из лучших актрис республики Эля Смирнова, уже тогда имеющая это почетное звание. Эти два прекрасных актера чувствовали в театре серьезную поддержку главного режиссера, надо сказать, вполне заслуженно, но, к сожалению, частенько за счет принижения авторитета и заслуг других членов коллектива, не менее значимых для театра.

     Мне лично кажется, что каждый актер в театре ценен, даже если он не хватает звезд с неба, поскольку ни один, самый выдающийся артист не сыграет спектакль без партнеров (я исключаю монотеатр, это, как бы другой вид театрального искусства, которому я в своей творческой жизни отдал не мало времени и сил). И пусть партнеры этого замечательного актера будут не так талантливы, не так квалифицированы, но каждый вносит в меру сил свою лепту в театральный спектакль. Более того, скажу, что без среднего актера театр не может существовать. Должен же кто-то сыграть роль бессловесного лакея. На одних солистах театра не построишь. То ли почувствовав, что более, особого преимущества их группа отныне иметь не будет, то ли просто желая последовать за своим  режиссером, эти два очень ценных  актера уехали в Харьковский театр, который, конечно же, принял их с распростертыми объятьями.

     Как-то в Киеве, будучи в командировке на каком-то совещании, во время коллективного чаепития в номере гостиницы у главного режиссера Харьковского театра Виктора Андреевича Афанасьева, произошел довольно острый разговор. Хозяин номера давно держал на меня обиду за отказ приехать на работу к нему. Кроме того, он был крайне недоволен, что на фестивале 1972-го года Донецк получил диплом второй степени, а Харьков не получил вообще ничего. Так вот, Виктор Андреевич, как бы, между прочим, говорит: – что ж Вы, уважаемый Борис Наумович, поувольняли таких замечательных артистов как Фойерберг и Смирнова? – Присутствующие коллеги с напряженным вниманием прислушивались к разговору.  –  С тяжелым сердцем  освободил их по собственному желанию, – грустно отвечал я, –  но, узнав, что в таком прекрасном театре, как Харьковский, недостаёт хороших актеров, решил поделиться, поскольку в Донецке осталось ещё много достойных и талантливых артистов.

      Конечно, Афанасьев не ждал такого ответа. Он даже несколько растерялся, и уже не мне, а ему пришлось оправдываться: –  почему же? В Харькове и своих актеров достаточно.

     Но диалога продолжать не захотел и перевел разговор на другую тему.      У нас и позже с ним происходили острые стычки, но после того, как «любимые» его ученики сделали всё возможное, чтобы отречь своего учителя от театра, я как-то потянулся к нему. Мне хотелось его поддержать, и наши отношения быстро наладились, чему я был очень рад. Он, в свою очередь, очень тепло поздравил меня, когда я получил звание, и старался обязательно сообщить об этом всем, кто меня знал.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю