Текст книги "Радж Сингх"

Автор книги: Бонкимчондро Чоттопаддхай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава четвертая
 Продажа новостей

– Почему так поздно? – спросила Дарию-биби девушка татарка, охранявшая вход в покои Зеб-ун-нисы.

– Буду я отчитываться перед стражей! Доложи обо мне.

– Убирайся, – сказала татарка. – Я не стану о тебе докладывать.

– Ну что ты сердишься, дружок? – заговорила Дария-биби. – Твой взор способен испепелить Кабул и Пенджаб. В руках у тебя меч и щит – что станет со мной, если тебя охватит гнев! Вот мой пропуск, иди доложи обо мне.

На алых губах стражницы появилась улыбка.

– Я знаю и тебя и твой пропуск. Но разве ее высочество станет покупать сурьму в такой поздний час? Приходи завтра утром. Возвращайся к мужу, если ты замужем, а если нет, то…

– Иди к дьяволу. Пусть твой щит и меч провалятся.

– Неужели ты думаешь, что я пришла бы в полночь, если бы у меня не было дела?

– Ее высочество, Бегум-сахеба, сейчас развлек кается, – прошептала татарка.

– Ах ты рабыня, неужели я этого не знаю? Ты что, будешь смеяться надо мной? Открой-ка рот!

Дария-биби достала из-под своего покрывала сосуд с вином. Стражница открыла рот, и Дария-биби вылила в него все содержимое. Татарка всосала его одним духом, как сухой песок впитывает воду.

– Бисмилла{35}35
  Бисмилла – восклицание близкое к русскому «бог мой»


[Закрыть]! Отличное вино! – воскликнула она. – Ну ладно, ты постой здесь, а я пойду доложу.

Войдя в покои, телохранительница увидела, что Зеб-ун-ниса, забавляясь, сплетает из цветов собачку. Морда собачки напоминала лицо Мубарака, а хвост закручивался, как султан могольских падишахов.

– Позови танцовщиц, – приказала Зеб-ун-ниса телохранительнице.

У каждой из обитательниц гарема падишаха были собственные танцовщицы, которые пели и танцевали для них.

– Слушаю и повинуюсь, – с поклоном ответила татарка. – Но там пришла Дария-биби. Я прогоняла ее, но она ничего не желает слушать.

– Я вижу, она не забыла дать тебе бакшиш, – заметила Зеб-ун-ниса.

Густо покраснев, красавица татарка спрятала лицо под покрывалом.

– Ну хорошо, – сказала Зеб-ун-ниса. – Танцовщицы подождут. Пошли ко мне Дарию-биби.

Дария-биби вошла, поклонилась и стала разглядывать собачку.

– Ну как, Дария, нравится? – заметив ее взгляд, спросила Зеб-ун-ниса.

Дария-биби снова поклонилась.

– Вылитый мансабдар Мубарак-хан.

– Верно! Хочешь дам тебе?

– Кого? Собаку или человека?

Зеб-ун-ниса нахмурилась, но, сдержав гнев, со смехом ответила:

– Кого пожелаешь.

– Тогда пусть собака остается у вашего высочества. Я беру человека.

– Но собака под рукой, – возразила Зеб-ун-ниса, – а человека нет. Бери лучше собаку.

С-этими словами Зеб-ун-ниса, которая под влиянием выпитого вина была в отличном расположении духа, стала бросать Дарии цветы, из которых она плела собачку. Чтобы не выказать непочтительность, Дария-биби подняла их с пола и спрятала под покрывалом.

– Благодаря доброте вашего высочества, – сказала она, – мне достались и человек и собака.

– Что?! – воскликнула Зеб-ун-ниса.

– Человек принадлежит мне, – отвечала Дария-биби.

– Что?! – повторила Зеб-ун-ниса.

– Он мой муж.

– Ступай прочь!

Зеб-ун-ниса с силой швырнула пучок цветов в лицо Дарии-биби. Сложив ладони, Дария-биби проговорила:

– Мулла и свидетели живы. Вы можете послать за ними, чтобы убедиться, что я говорю правду. Зеб-ун-ниса нахмурила брови:

– Я прикажу посадить их на кол.

Дария-биби задрожала. Она знала, что в гневе могольские принцессы подобны тигрицам и способны на все.

– Шахзади! {36}36
  Шахзади – дочь шаха.


[Закрыть] – взмолилась она. – Я только бедная женщина и пришла продавать новости.

– Говори – какие новости?

– Есть две новости. Одна касается Мубарак-хана. Не осмеливаюсь говорить без вашего разрешения.

– Говори.

– Сегодня вечером в Чандни-Чоке он гадал у звездочета Ганеша.

– И что сказал звездочет?

– Что он женится на шахской дочери и достигнет высокого положения.

– Ложь. Когда мансабдар ходил к звездочету?

– Как раз перед тем, как прийти сюда.

– Сюда? Кто, ты говоришь, приходил сюда? Дария-биби испугалась. Набравшись храбрости, она ответила с почтительным поклоном:

– Мубарак-хан.

– Откуда ты это знаешь?

– Я видела, как он вошел.

– Тех, кто говорит подобные вещи, я сажаю на кол. Дария-биби содрогнулась.

– Я не говорю об этом никому, кроме вашего высочества, – ответила она.

– А если скажешь, палачи отрежут тебе язык. Какая вторая новость?

– Вторая новость о Рупнагаре.

Дария-биби рассказала, как Чанчал-кумари наступила на портрет Аурангзеба.

– Отличная новость, – выслушав ее, сказала Зеб-ун-ниса. – Ты получишь кое-что за нее.

Получив записку в казначейство, Дария-биби поспешно удалилась.

Ее остановила телохранительница татарка. Положив ей на плечо свой меч, она спросила:

– Куда спешишь, дружок?

– Дело сделано – иду домой.

– Ты получила бакшиш. Со мной поделишься?

– Мне очень нужны деньги. Лучше я спою тебе. Принеси саренги.

У телохранительницы был саренги, на котором она иногда играла. Музыка и танцы были в гареме в большом почете. Каждая из жен падишаха имела собственных танцовщиц, а наложницы, у которых танцовщиц не было, танцевали сами. Вечерами Рангмахал звенел от пения и музыки. Дария-биби взяла саренги и запела. У нее был чудесный голос и пела она прекрасно.

– Кто это поет? – послышался из покоев голос Зеб-ун-нисы.

– Дария-биби, – ответила телохранительница.

– Пришли ее ко мне, – последовал приказ. Дария-биби снова вошла к Зеб-ун-нисе и низко ей поклонилась.

– Пой, – приказала Зеб-ун-ниса. – Вот вина{37}37
  Вина – струнный музыкальный инструмент


[Закрыть]. Взяв вину, Дария-биби запела. Принцесса знала многих искусных певиц, которые своим голосом могли бы посрамить небесных дев, но ей никогда не приходилось слышать такого пения. Когда Дария-биби кончила, Зеб-ун-ниса спросила:

– Ты когда-нибудь пела перед Мубараком?

– Он женился на мне, услышав, как я пою эту песню, – отвечала Дария-биби.

Зеб-ун-ниса с такой силой швырнула букет цветов в Дарию-Дарию-бибичто он задел серьгу и оцарапал ей ухо. Зеб-ун-ниса дала ей еще денег и отпустила, сказав на прощание:

– Больше не приходи. Дария-биби поклонилась и вышла.

«Все равно приду, – проговорила она про себя. – Снова выведу тебя из терпения, снова получу побои и деньги. Но погублю тебя».

Глава пятая
 Удипури

Повелитель великой империи – падишах Аурангзеб прославился на весь мир. Он был наделен незаурядным умом, работоспособностью, трудолюбием и прочими достоинствами главы государства. Но, несмотря на все эти выдающиеся качества, великий падишах к концу своей жизни привел прославленную империю на край гибели.

Объяснялось это только тем, что Аурангзеб был великим грешником. Трудно найти в истории другого такого хитреца и лицемера, не останавливающегося перед преступлениями эгоистичного властителя, тирана, угнетателя своих подданных. Аурангзеб притворялся аскетом, но его гарем днем и ночью гудел как пчелиный улей от веселья и смеха бесчисленных красавиц.

У него было множество жен, а наложницам его не было числа. Их пребывание в его гареме не имело ничего общего с заповедями корана{38}38
  Коран – священная книга мусульман, содержащая, в частности, поучения морального порядка. Согласно указаниям корана мусульманам не разрешалось иметь более четырех жен.


[Закрыть]. Наше повествование имеет весьма малое отношение ко всем этим грешницам, но с некоторыми женами Аурангзеба оно тесно связано.

Первая жена могольских падишахов считалась обычно главной женой. На беду Аурангзеба, который ненавидел индусов, его главной женой была индуска. Акбар ввел обычай жениться на дочерях раджпутских князей, и поэтому у всех могольских падишахов были жены индуски. Первой женой Аурангзеба была принцесса из Джодпура, которую мы будем называть дальше Джодпури.

Главная жена падишаха не была самой любимой. Любимой женой была христианка, известная в истории под именем Удипури. Ее звали так не потому, что она имела какое-то отношение к Удайпуру. Родиной ее была расположенная в далекой Западной Азии – Грузия, которая теперь входит в состав России. Один работорговец привез ее еще ребенком в Индию для продажи. Ее купил старший брат Аурангзеба – Дара. С годами девочка превратилась в красавицу. Дара был пленен ее красотой и готов был исполнить любое ее желание. Мы уже упоминали, что Удипури была не мусульманкой, а христианкой. Говорят, что в конце концов и сам Дара перешел в христианство.

Аурангзеб, разгромив своего брата Дару в войне, проложил себе путь к трону. Дара был взят в плен и затем казнен. Казнив брата, подлый Аурангзеб совершил странный поступок… У жителей Ориссы есть дурной обычай – если умрет старший брат, то младший умеряет скорбь вдовы тем, что берет ее в жены… Как-то раз я спросил одного орисца: «Почему вы так поступаете? Ведь это нехорошо». Он, не задумываясь, ответил мне: «Так неужели же мы отдадим чужому свою невестку?»

Повелитель Индии, видимо, рассуждал примерно так же. Приведя несколько подходящих к случаю изречений из корана, он заявил, что его долг взять в жены вдов старшего брата, и предложил двум главным женам Дары стать обитательницами его гарема. Одна из них была раджпутской принцессой, другая – Удипури. То, что сделала раджпутская принцесса, способна совершить в подобных обстоятельствах только индусская женщина. Она приняла яд. Христианка же с радостью бросилась Аурангзебу на шею. История превознесла до небес имя этой особы легкого поведения, а имя женщины, которая выпила яд, чтобы сохранить свою веру, историки не сочли нужным даже упомянуть. Такова цена истории.

Удипури была несравненной красавицей и в такой же мере несравненной пьяницей. Делийские падишахи, несмотря на то, что они были мусульмане, отличались большим пристрастием к вину. Подданные следовали примеру своих повелителей. Рангмахал тоже был целиком во власти этого порока. Но Удипури сумела прославиться и в этом аду.

Зеб-ун-ниса не смогла сразу попасть в спальню к Удипури, потому что любимая жена повелителя Индии напилась почти до бесчувствия – одежды и драгоценности ее были разбросаны где попало. Служанки восстановили порядок в комнате, криками привели ее в чувство и предупредили о визите. Войдя в спальню, Зеб-ун-ниса увидела, что в левой руке Удипури сжимает кальян, глаза у нее полузакрыты, над алыми лепестками ее губ кружатся мухи, а сама она лежит на своем ложе как груда цветов, сорванных ураганом и омытых дождем.

– Мать, – поклонившись, обратилась к ней Зеб-ун-ниса. – Хорошо ли ты себя чувствуешь?

– Почему так поздно? – полусонным голосом, с трудом ворочая языком, спросила Удипури.

– Есть важная новость, – сказала Зеб-ун-ниса.

– Какая? Может быть, пришел конец маратхскому разбойнику? {39}39
  Имеется в виду вождь маратхов Шиваджи, поднявший восстание против Аурангзеба и основавший в 1674 г. независимое маратхское государство.


[Закрыть]

– Еще лучше.

И Зеб-ун-ниса, сгущая краски и преувеличивая, рассказала о проступке Чанчал-кумари.

– Разве это хорошая весть? – спросила Удипури.

– Я видеть не могу, как эти неуклюжие, как буйволы, служанки набивают тебе кальян, – сказала Зеб-ун-ниса. – Попроси падишаха – пусть тебе будет готовить кальян прекрасная принцесса Рупнагара.

Ничего не поняв сквозь туман опьянения, Удипури пробормотала:

– Очень хорошо.

Некоторое время спустя утомленный государственными делами Аурангзеб явился в опочивальню Удипури отдохнуть от своих трудов. Удипури, которая все еще была во власти винных паров, передала ему рассказ Зеб-ун-нисы и попросила:

– Пусть рупнагарская принцесса готовит для меня кальян.

Аурангзеб был взбешен ее рассказом и тотчас же поклялся, что просьба Удипури будет исполнена.

Глава шестая
 Джодпури

На следующий день был обнародован указ падишаха маленькому княжеству Рупнагар. Этот указ был порождением той хитрости, в страхе перед которой Джай Сингх, Джасвант Сингх и другие полководцы, а также Азим-шах и прочие постоянно старались быть начеку. Запутавшись в непроницаемую сеть этой хитрости, сам хитрец из хитрецов, Шиваджи попал в делийскую тюрьму.

В указе, говорилось: «Падишах пленен рассказами о несравненной красоте и прелести принцессы Рупнагара. Падишах доволен верностью и преданностью правителя Рупнагара и изъявляет желание наградить его за эту преданность, взяв в жены его дочь. Приготовьтесь отослать дочь в Дели. Скоро придут войска, которые будут ее сопровождать».

Это известие вызвало в Рупнагаре радостное волнение. Раджи Джодпура, Амбера и других крупных раджпутских княжеств почитали за великую честь отдать дочь в жены могольскому падишаху. Поэтому талой счастливый поворот в судьбе скромного раджи Рупнагара все сочли радостным событием. Падишах среди падишахов, равного которому нет в мире, будет зятем раджи – Чанчал-кумари станет повелительницей мира, может ли быть на свете большее счастье?

Раджа, рани, приближенные и подданные были вне себя от радости. Рани приказала отслужить благодарственную службу в храме, а раджа принялся составлять список землевладельцев, у которых он, пользуясь этим счастливым стечением обстоятельств, отнимет деревни.

Не радовались одни только подружки Чанчал-кумари. Они-то знали, что для Чанчал-кумари, которая ненавидит моголов, это вовсе не было счастьем.

Когда указ падишаха стал известен в Рангмахале, Джодпури была очень огорчена. Она не была счастлива, живя среди мусульман, хотя и стала повелительницей Индии. Верность индуизму она сохранила и во дворце Аурангзеба. Ей прислуживала служанка индуска, она ела только индусскую пищу и даже молилась изображениям индуистских богов, которые были установлены во дворце специально для нее. Из того, что Аурангзеб терпел все это, можно сделать вывод, что Джодпури пользовалась его расположением.

Когда Джодпури удалось повстречаться с падишахом, она смиренно обратилась к нему:

– Государь! Неужели простая девушка достойна гнева того, по чьему приказу лишаются трона могущественные цари?

Повелитель улыбнулся, но промолчал. Джодпури так и не удалось ничего добиться.

Тогда она мысленно взмолилась: «О господи! Сделай меня вдовой! Если это чудовище проживет еще некоторое время, индусам придет конец».

У Джодпури была служанка по имени Деви. Когда-то она приехала вместе с ней из Джодпура, но, достигнув преклонных лет, Деви не захотела больше жить вдали от родины, в мусульманском дворце. Хотя она давно уже просилась домой, Джодпури не отпускала ее, потому что ей трудно было найти другую такую же преданную женщину.

– Ты давно рвешься домой, – сказала ей Джодпури, когда они остались вдвоем. – Я отпущу тебя. Но теперь тебе придется исполнить одно мое поручение. Дело это не легкое, оно требует усилий, смелости и преданности. Я оплачу все твои расходы, награжу тебя и дам тебе свободу. Ты согласна?

– Приказывайте, – отвечала Деви.

– Тебе уже известно о рупнагарской принцессе, – продолжала Джодпури. – Ты поедешь к ней. Письма я тебе не дам. Ты будешь говорить с ней от моего имени. Покажи ей мой перстень, и она тебе поверит. Если умеешь ездить верхом, купи лошадь. Денег я тебе дам.

– А что мне сказать ей? – спросила Деви.

– Скажешь принцессе, что индусской девушке не следует идти в мусульманский дом, что мы, попав сюда, каждый день молим о смерти. Скажешь, что падишаху известно о том, что она раздавила его портрет, и он вызывает ее к себе, чтобы покарать. Он поклялся, что заставит принцессу Рупнагара, как простую служанку, готовить кальян для Удипури. Скажи ей, что лучше принять яд, чем жить в Дели. Еще скажи – пусть не боится. Делийский трон шатается. На юге маратхи ломают моголам кости. Раджпуты поднимаются. Вся Радж-путана пылает возмущением от введения «джизии».{40.40
  Джизия – подушный налог, которым облагались индусы и от которого были освобождены мусульмане.


[Закрыть]

Раджпуты объединяются. Махарана Удайпура – доблестный воин. Среди моголов ему равных нет. Если он возглавит раджпутов и возьмется за оружие, если с одной стороны Шиваджи, а с другой – Радж Сингх начнут войну, то долго ли устоит делийский трон?

– Не говори таких слов, мать, – ужаснулась Деви. – Делийский трон предназначен для твоего сына. Как можешь ты желать зла своему– сыну?

– Я не надеюсь на то, что мой сын займет этот трон, – возразила Джодпури. – Этому не бывать до тех пор, пока живы людоедка Зеб-ун-ниса и ведьма Удипури. Один раз я уже была жестоко избита Раушенарой за то, что питала подобные надежды. До сих пор на лице у меня сохранились следы ее ногтей.

На глазах Джодпури показались слезы.

– Стоит ли говорить об этом? – продолжала она. – Ты не поймешь всего, что я задумала. Да и зачем тебе понимать. Делай, что я тебе говорю. Скажи, пусть принцесса ищет прибежища у Радж Сингха. Радж Сингх ее не оставит. Скажи ей, что я благословляю ее стать женой Радж Сингха. Став его женой, пусть она поклянется, что Удипури будет готовить для нее кальян, а Зеб-ун-ниса обмахивать ее веером.

– Разве это возможно? – воскликнула Деви.

– Не тебе судить об этом! Сможешь ли ты сделать то, о чем я тебя прошу?

– Я все смогу.

Тогда Джодпури дала Деви денег на дорогу, обещанное вознаграждение и свой перстень, и служанка отправилась в путь.

Глава седьмая
Для чего бог создал шахскую дочь?

Ночью Мубарак снова явился в покои Зеб-ун-нисы. Склонив перед ней на ковре колени, он с мольбой посмотрел на нее. А Зеб-ун-ниса возлежала на своем ложе, украшенном драгоценными камнями и покрытом покрывалом из каймой из жемчужных и коралловых нитей. Облокотившись на шитые золотом узорчатые подушки, она курила кальян, украшенный драгоценными инкрустациями. По милости западных джентльменов в те времена в Индию уже был завезен табак.

– Ты скажешь мне всю правду? – спросила Зеб-ун-ниса.

– Как вам будет угодно, – отвечал Мубарак.

– Ты женат на Дарии?

– Да, я женился на ней, когда жил на родине.

– Значит, ты хотел обмануть меня?

– Я давно ушел от нее. – Почему ты ее бросил?

– Она безумная. Вы сами легко можете заметить это.

– Дария никогда не казалась мне безумной.

– Она является к вашему высочеству для достижения своих целей. В практических делах она и мне никогда не казалась безумной, но во всех остальных отношениях Дария не в своем уме. Призовите ее как-нибудь к себе без предупреждения, и вы в этом убедитесь.

– Ты сможешь прислать ее ко мне? Скажи, что мне требуется хорошая сурьма.

– Завтра утром я должен буду уехать ненадолго далеко отсюда.

– Далеко? И ты ничего не говоришь мне об этом?

– Я как раз собирался сообщить вам об этом.

– Куда ты едешь?

– В Раджпутане есть крепость Рупнагар. Шахиншах выразил желание взять в жены дочь повелителя Рупнагара. Армия, которая будет сопровождать ее, выступает завтра, и мне придется отправиться вместе с армией.

– У меня есть что сказать тебе по этому поводу. Но сначала ответь мне еще на один вопрос. Ты обращался к звездочету Ганешу за предсказанием судьбы?

– Да.

– Зачем?

– Я мог бы ответить: за тем же, за чем обращаются все люди, и такой ответ был бы вполне правдоподобен. Но была и еще одна причина, Дария чуть ли не силой потащила меня к нему.

– Гм!

Некоторое время Зеб-ун-ниса молча перебирала цветы.

– А почему ты послушался ее и пошел? – спросила она наконец.

Мубарак рассказал, как было дело.

– Значит, звездочет сказал – женись на принцессе, дочери шаха, и ты добьешься высокого положения? – сказала Зеб-ун-ниса.

– Индусы не говорят «дочери шаха». Звездочет сказал – «дочь раджи».

– Но разве дочь шаха – не принцесса?

– Принцесса.

– Поэтому ты сделал мне предложение в тот день?

– Нет, только преданность вере заставила меня заговорить в тот день. Может быть, вы помните, я говорил об этом еще до предсказания звездочета.

– Разве я помню что-нибудь? Ну ладно – довольно об этом. Не сердись, что я подвергла тебя такому допросу. Я буду очень огорчена, если ты рассердишься. Ты мой любимый – я счастлива только тогда, когда вижу тебя. Садись ближе ко мне, я хочу умастить тебя благовониями.

Зеб-ун-ниса усадила Мубарака к себе на ложе и собственными руками принялась умащивать его благовонными маслами.

– Кстати, о Рупнагаре, – снова заговорила она. – Не знаю, отпустит ли раджа Рупнагара принцессу добровольно. Если нет, заставьте его силой!

– Мы не получали от падишаха такого указания, – возразил Мубарак.

– Считай, что с тобой говорит падишах. К чему было бы посылать войска, если бы у падишаха не было подобного намерения?

– Чтобы обеспечить безопасность пути.

– Разве армия падишаха Аламгира когда-нибудь возвращалась с пустыми руками? Привезите рупнагарскую принцессу, чего бы это вам ни стоило. Если падишах будет недоволен, есть ведь и я в конце концов.

– Для меня достаточно этого приказа. Но в моих руках прибавилось бы еще силы, если бы я мог узнать, почему вы так настаиваете на этом.

– За рупнагарской принцессой послали благодаря моим стараниям.

– А какова ваша цель?

Дело в том, что Удипури стала невыносимо кичиться своей красотой. Я слышала, что рупнагарская принцесса еще красивее, чем она. Если это правда, то принцесса из Рупнагара сможет командовать падишахом вместо Удипури. А если рупнагарская принцесса узнает, что она попала сюда благодаря мне, она будет послушным орудием в моих руках. Тогда я выдерну последний шип, мешающий моему единовластию. Хорошо, что ты едешь в Рупнагар. Если увидишь, что она красивее, чем Удипури…

– Но я ни разу не видел ее величества, – возразил Мубарак.

– Что ж, я могу тебе показать ее, только тебе придется спрятаться за этим занавесом.

– Что вы говорите! – возмутился Мубарак.

– Сколько еще в Дели таких чудаков, как ты! – расхохоталась Зеб-ун-ниса. – Ну хорошо. Слушай, что я тебе скажу. Не хочешь взглянуть на саму Удипури, я покажу тебе ее портрет. Но на рупнагарскую принцессу ты обязательно посмотри. Если она покажется тебе более красивой, чем Удипури, тогда сообщи ей, что она стала женой падишаха благодаря мне. А если увидишь, что она не так хороша, то…

Зеб-ун-ниса задумалась.

– А если увижу, что она не так уж хороша, что мне тогда делать? – спросил Мубарак.

– Ты ведь любитель жениться. Женись тогда на ней сам. Я постараюсь получить согласие падишаха.

– Неужели в вас нет ни капли любви к вашему недостойному рабу? – взмолился Мубарак.

– Ты хочешь любви от дочери падишаха!

– Для чего же тогда аллах создал дочерей падишаха?

– Для счастья! Любовь же приносит только горе.

– А как я смогу увидеть будущую жену падишаха? – спросил Мубарак, не желая продолжать разговор на эту тему.

– Придется тебе прибегнуть к какой-нибудь хитрости, – отвечала Зеб-ун-ниса.

– А что скажет падишах, если узнает?

– Это уже моя забота.

– Я сделаю все, что вы говорите. Но неужели вы не удостоите бедняка хоть капли вашей любви?

– Разве я не говорила, что ты мой любимый?

– Вы говорили это любя?

– Я же сказала, что любовь это удел бедняка. Дочерям шаха она неведома.

Мубарак в полном отчаянии покинул покои Зеб-ун-нисы.