Текст книги "Наш с тобой секрет (СИ)"

Автор книги: Богдана Лизергин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Алло? – раздался в трубке хриплый голос, – Хер ли ты звонишь в шесть утра, я только лёг!

– Это Лали, – мой голос был не менее хриплым.

– А, привет, – он сбавил тон, – Что-то случилось?

– Дай адрес Риты, – сказала я без обиняков.

– Подслушивала, да? И явно не рождественский подарок ей передать хочешь. Хотя… – голос Данилы был нейтрален, – Что же, пиши.

– Спасибо, – я отключилась.

Одевшись, я вышла в морозное утро. Было ещё темно, лишь далеко на горизонте черноту неба прорезала тоненькая полоска занимавшегося рассвета. На остановке толпился народ. Я села в переполненный трамвай и доехала до дома. Осторожно, чтобы не разбудить родителей, открыла дверь, прокралась в ванную. Синяки под глазами после бессонной мучительной ночи казались почти чёрными. Взяв из морозилки кубики льда я прикладывала их к векам до тех пор, пока боль от холода не стала совсем уж нестерписой. Это меня слегка взбодрило. Умывшись, я забралась с ногами на подоконник и стала смотреть на просыпающийся город. Площадь у памятника Горькому была безлюдна, только голуби серыми кляксами перемещались по заснежененному пятачку в поисках съедобных крошек. Я прислушивалась к своей боли: не начала ли она стихать? Боль не стихала. Перед глазами стояла Рита, мучительно яркая, красивая, как чёртова королева. Как там говорил Николай Владимирович на уроке – у каждого из нас свой дьявол? Что ж, Рита, бесспорно, его личный дьявол, не случайно её окрестили булгаковским именем. Я не знала, что у них были за отношения, но явно из разряда “такое не забывается”. Вот и пусть будет наконец-то счастлив с ней, ведь я не верила тому, что он её забыл. Ложь, ложь, ложь. Дождавшись одиннадцати часов, я переоделась в толстовку в джинсы, накинула куртку и так же осторожно выскользнула из квартиры. Родители ещё спали.

Рита жила недалеко от меня. На подъезде был кодовый замок, но мне повезло: какой-то припозднившийся собачник галантно придержал дверь. Поднявшись на пятый этаж, я присела на корточки, пытаясь хоть немного унять невыносимую боль в сердце. Внутри словно сидел раскалённый штырь, пронзивший сердце насквозь. Но это нужно было сделать. Я не хотела чужого безумия.

– Кто? – раздался в глубине квартиры отнюдь не сонный голос.

– Это Лали, я… мы вчера вечером познакомились.

Рита открыла дверь. На ней был всё тот же пиджак, только брюки она сняла, оставшись в чёрных чулках. Волосы спутанные, на веках размазались стрелки, словно она плакала.

– Ну, привет, кошечка, – её тон был приветливым, – Проходи. Следуешь совету Винни-Пуха? – спросила она, когда я вошла в квартиру и осмотрелась.

– Мне нужно с вами поговорить, – смущаясь, сказала я.

– Да я понимаю, что ты не рецепт штруделя пришла просить. Извини, я в таком виде расхристанном. Не ждала никого, знаешь ли. Проходи на кухню, я сейчас.

На её кухне в весёлых оранжевых тонах я слегка расслабилась. Штырь стал ощущаться немного меньше.

– Обращайся ко мне на “ты”, – она вернулась в длинной джинсовой рубашке и серых брюках, – Терпеть не могу казённого “вы”. Так о чём ты хотела поговорить?

– О Николае Владимировиче.

– В двадцать пять лет он уже обращение по отчеству заслужил? Экий прыткий.

– Вообще-то он мой учитель, – вздохнула я.

– Всё чудесатее и чудесатее, – Рита щёлкнула кнопкой чайника, – Кофе будешь?

– Нет, спасибо, – своими простыми вопросами и репликами она здорово отвлекала меня, но я постаралась собраться, – В общем, он вас… тебя любит и ты любишь его. Он думал, что я ему нравлюсь, а я думала, что его любила. На самом же деле мы с ним ошиблись. А вот с тобой он не ошибся. Как и ты с ним.

– Постой, ты несёшь какую-то чушь. Я, ты, с ним, с тобой… Ничего не понятно.

– Да всё ты понимаешь. Я лишь хотела сказать, что вы любите друг друга. Ну, а я ему не девушка даже, а просто ученица, – тихо закончила я.

Рита задумчиво побарабанила пальцами по столу. Чайник выщелкнул кнопку. Косой солнечный луч пересёк кухню и замер на её щеке. Стало заметно, что ей уже за тридцать, обманчивое впечатление юности рассеялось. Мне стало ещё грустнее, мелькнула мысль, что зря я всё это затеяла.

– Ты для него, как Беатриче для Данте. Его муза, его жизнь, – упрямо начала я вновь, – В чём смысл столько времени делать друг друга несчастными?

– Тогда уж, как Флоренция, – усмехнулась Рита, – Откуда Данте изгнали и запретили возвращаться под страхом смертной казни. Навсегда изгнали, понимаешь? Сказать по-честному, творческим людям вообще не стоит кого-то впускать в своё одиночество. Да, мы безумно любили друг друга, но чуть не довели себя до полного саморзрушения. У меня половины души как не бывало после двух лет таких отношений, – она вытащила из кармана брюк портсигар, достала зелёную сигарету, – Но всё закончилось. Всё в нашей предсказуемой жизни имеет свойство заканчиваться, любовь в особенности. И вообще, эта ситуация выглядит довольно пошло. Иди домой, дитя, и не делай мозги ни мне, ни ему, ни себе самой. Я пришла на его выступление из простой вежливости, пообещав Даниле. Да, оно оказалось великолепным, и я действительно думаю, что его группа станет успешной, ну и что с того? Через неделю я улетаю обратно в Амстердам, а он по-прежнему будет перепевать Жака Брейля. Ну, ту песню на французском, знаешь, “В амстердамском порту моряки поют о мечтах, которые их тревожат на пути в Амстердам”. Если не упустит в очередной раз свой шанс стать известным, увидит его однажды своими глазами. Но без меня. Сейчас следим за пальцами, – она помахала у меня перед носом зажжённой сигаретой, – Твой учитель всё же сделал шаг в сторону, не побоявшись осуждения и гнилой морали, признался тебе в своих чувствах. А это гигантский рывок к исцелению от психопатологии по имени Маргарита. Просто будь рядом и будь самой собой. Всё, кошечка, живи и радуйся. Выход там.

Я вышла от неё, чувствуя, как ни странно, только отсутствие боли. Словно канаты, удерживающие её на глубине моего сердца перерезали, и она взмыла вверх, исчезнув. Солнечный свет слепил глаза, снег красиво искрился под его лучами. Отличный зимний день. И мне всего семнадцать, вся жизнь расстилается у меня перед ногами ромашковым полем. Скоро я окончу школу и впереди будет три месяца летней свободы. А рядом будет Тамара и, вполне вероятно, Гром. Может, мы даже рванём на велосипедах к заливу, и волны будут красиво отражаться в моих глазах, выражение глаз которых Тамара обязательно поймает своим фотоаппаратом. А ещё со мной останется красивая история о любви к молодому учителю, поцеловавшему меня однажды в первый раз на своей неуютной кухне. Все они – Рита, Данила, Николай – забудутся, их смоет рекой Времени. Не исчезнет только канва, на которую я смогу нанизать исключительно приятные воспоминания.

Я достала телефон, чтобы удалить его номер, как вдруг дорогое мне имя высветилось на экране. Помедлив, я нажала “ответить”.

– Привет, – его голос был радостным, – Я тут подумал, что у нас ещё не было настоящего свидания, а это серьёзное упущение. Не знаю, как я мог так облажаться, наверное, потому что думал не о том, – он помедлил и спросил, дурачась: – О, сердцеоткрытая и луноликая Лали, согласна ли ты сегодня пойти со мной на свидание?

И я улыбаясь, ответила “да”, думая, как бы уговорить Данилу не сообщать ему о моём дурацком звонке.