Текст книги "Один (ЛП)"

Автор книги: Блейк Баннер

Соавторы: Дэвид Арчер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава Пятнадцатая

Мы отнесли DVD в мой номер в отеле, заказали пару гамбургеров и шесть бутылок холодного пива и уселись изучать отснятый материал. Баккей услужливо нацарапал на листке бумаги, как он считал, соответствующие места на различных видео.

Я вставил DVD в свой ноутбук на столе и придвинул пару стульев, пока Галлин засовывала четыре бутылки пива в холодильник и откупоривал две другие. Она поставила одну передо мной и села рядом. Я нажал "play".

Первое видео было из билетного зала. Там была очередь, не очень длинная. Пару полицейских патрулировали, то появляясь, то исчезая из кадра. Они явно кого-то искали, но старались быть незаметными. К очереди присоединился мужчина, и мы оба сели вперед. Он не был филиппинцем. Он был крупным, не толстым, но сильным. У него была бейсболка, темные очки и темные усы. Одет он был небрежно – в ботинки для прогулок, джинсы и толстовку.

Полицейские посмотрели на него и ушли. Очередь двинулась вперед, и к нему подошел высокий китаец в костюме. Я держал в руках свой бургер и сказал: "Стоять!".

Она нажала на пробел, и я пристально посмотрел на нее.

"Зимо Чу", – сказал я с полным ртом говяжьего фарша и салата: "Это тот парень, который предупредил меня в день моего приезда. Он наемный убийца Táotài bù из MSS. Это он их убирает".

Она снова нажала на пробел, и мы наблюдали, как они обменялись несколькими словами. Потом Зимо ушел. Галлин покачала головой: "Он не узнал его, но это Хоффстаддер".

Она посмотрела на меня, и я пожал плечами. Я хотел быть таким же уверенным, как она, но не был: "Почему ты так уверена?"

"Это слишком большое совпадение".

" Ты знаешь, сколько туристов в Маниле в это время года, путешествующих на автобусах?".

Она проигнорировала вопрос и вместо этого сказала: "А знаешь, сколько среди них одиноких мужчин лет сорока в бейсболках Red Sox?". Она была права, но я проигнорировал ее, и она сказала: "Ладно, а это кто?".

К очереди присоединилась неряшливая молодая блондинка. Она стояла на пару мест позади парня в бейсболке.

Я указал на нее: "Это та девушка, которую я видел возле дома Хэмптона".

" Ты уверен?"

"На сто процентов. Это она."

"Они договорились встретиться здесь?"

Я покачал головой: "Вряд ли. Это было бы плохим ремеслом. Стоп!"

Она остановила фильм как раз в тот момент, когда здоровяк получал свой билет. Я увеличил изображение. Получилось очень зернисто, но я сделал снимок экрана и отправил его обратно в ODIN с инструкциями о срочном анализе. Мне нужно было знать, куда направляется этот парень.

Он вышел, взглянул на девушку, но, хотя мы прокрутили это несколько раз, не было никаких признаков того, что он что-то сказал или что она его заметила. Затем девушка подошла к окну. Произошел короткий обмен, девушка передала деньги, а женщина вручила ей билет. Мы заморозили его, увеличили и отправили обратно в Вашингтон. Затем я позвонил. Мы прошли через обычный ритуал, затем Лавлок сказал: "У нас разница в двенадцать часов, понимаете? Три часа дня там – это три часа утра здесь. Поэтому я сплю днем и не сплю всю ночь, ожидая твоего звонка".

"Ты просто куколка. Теперь слушай, разбуди всех, кого нужно разбудить. Я послал тебе две фотографии людей, получающих билеты. Мне нужно знать пункт назначения на этих билетах в ближайший час. Снимки сделаны в терминале Филтранко Пасай. Так что им нужно получить список пунктов назначения на этой станции и сравнить их."

"Что-нибудь еще?"

"Пока нет".

"Десять четыре, прием и выход".

Видео оборвалось, и вид открылся с вершины какого-то пилона или фонарного столба. Мы могли видеть внешнюю часть терминала с большой суетой. Люди проходили мимо в обоих направлениях, а также входили и выходили. Они двигались быстро и рывками.

Галлин показала пальцем и сказала: "Там!".

Парень, которого она приняла за Хоффстаддера, вышел. Он замешкался на мгновение, глядя вверх и вниз по улице, затем направился к крытой дорожке. Наши глаза были устремлены на него, и мы не заметили, что произошло, но внезапно появилось множество людей, которые бежали, освобождая место на дороге у тротуара. Я перемотал назад, и мы снова воспроизвели это в замедленной съемке. Хоффстаддер, если это был он, замешкался, затем повернулся в сторону крытой дорожки. Галлин сказал: "Смотри", – и показала на экран.

Зимо был там, в толпе, оглядываясь вокруг, и как раз в тот момент, когда Хоффстаддер начал двигаться к дорожке, Зимо поднял руку и, казалось, позвал человека в толпе. Мужчина остановился и повернулся, озираясь по сторонам. Очень спокойно и целенаправленно Зимо выхватил из-под руки пистолет и выстрелил мужчине в грудь.

Человек в бейсболке остановился и оглянулся, а затем бросился бежать. Но еще одно движение привлекло мое внимание. Нам пришлось пересмотреть его несколько раз, прежде чем Галлин сказал: "Вот, смотри, смотри! Скуластая девчонка!"

Мы снова перемотали назад и увидели, как Мэрион Джеймс вышла из терминала, направилась к дороге и, найдя затишье в движении, перебежала на центральную полосу. Как раз в этот момент Зимо окликнул мужчину и выстрелил в него. Она на мгновение застыла на месте, затем перемахнула через ограждение и перешла на другую сторону.

Я приостановил изображение и сел поудобнее: "Тем временем, – сказал я, – Хоффстаддер, если это он..."

"Так и есть".

"Неважно, он перешел через крытую дорожку и оказался на той же стороне улицы, что и Мэрион Джеймс". Я внезапно нахмурился: "Кто, черт возьми, эта Мэрион Джеймс?"

Она перемотала видео, и через пару минут появился он, безрассудно и безумно бегущий в том же направлении, что и Мэрион.

Следующие три четверти часа мы провели, попивая холодное пиво и наблюдая за придурковатыми людьми, бегущими вверх и вниз по улице или входящими и выходящими с автобусной станции. Затем, когда скука перешла в отчаяние, а Галлин сообщила мне, что хочет разорвать себе лицо, я увидел их.

"Это они! Они вместе, спускаются по ступенькам с пешеходной дорожки. Они определенно вместе".

Она почесала голову: "Какого черта...?" Она уставилась на меня: "Зачем притворяться, что они не знают друг друга, а потом...?"

"Послушай, они идут вместе".

"Это безумие."

Мы прокрутили это еще пару раз, чтобы посмотреть, есть ли что-то еще, что мы могли бы извлечь, но ничего не было. Галлин встала, вышла на террасу и шумно потянулась. Зазвонил мой мобильный.

"Да?"

"Лавлок, ты можешь говорить?"

"Конечно".

"Мы зашифрованы на защищенной линии, но я буду краток. Лаборатория сделала все, что могла. Мужчина направлялся в международный аэропорт Кларка в Мабалакате, а для девушки самое близкое имя, которое они смогли найти, было Найон что-то такое Пангинги что-то такое, что, по их мнению, означает Найон нг Пангисда. Я понятия не имею, как это произносится".

"Оба направляются в разные пункты назначения, ты уверен в этом?"

"Это то, что они сказали. Я ни в чем не уверен".

"Спасибо, Лавлок".

Я повесил трубку, и Галлин сказала: "В этом есть смысл".

"Они случайно встретились, и он решил пойти с ней? Это чертовски странное совпадение".

"Правда?" Она пожала плечами: "Они были на автобусной станции, потому что это был единственный путь из Манилы, а потом их столкнуло вместе потрясение от того, что Кармона был застрелен. Теперь они оба знают, что за ними охотятся, но ни один из них не знает, что знает другой. Ты следишь?"

"По какой-то причине понимаю. Ты имеешь в виду, что они оба думают, что другой – просто турист и обеспечит им прикрытие".

"Именно это я и имела в виду. Если бы Зимо не застрелил Кармону, их планы развивались бы как..." Она сделала жест рукой.

Я сказал: "Планы".

"Спасибо, но смерть Кармоны заставила их искать более глубокое прикрытие".

"Значит, они оба сейчас на пути к..." Я попытался прочитать: "Nayon ng Pangingisda."

"Я думал, это где-то в сорока световых годах отсюда".

"Нам нужно избавиться от корвета. Нам нужно что-то быстрое и незаметное".

Она покачала головой: "Мы никогда не догоним их по дороге. Нам нужен легкий самолет или вертолет, или что-то еще".

"Да, это было бы незаметно".

"Давай, Мейсон. Не будь слабаком. Многие люди летают на легких самолетах на Филиппинах, потому что там нет поездов. Это удаленное место".

"Чем ты руководствуешься в этом утверждении, Галлин?"

Она пожала плечами: " Спроси любого. Ты умеешь летать?"

"Конечно."

"Круто."

Она достала телефон из куртки и позвонила. Некоторое время она говорила на иврите с парнем с глубоким голосом. Она пару раз взглянула на меня, засмеялась, потом сказала что-то вроде "Тода, тода раба" и повесила трубку.

Я почувствовал беспричинный укол раздражения и спросил: " Ты взяла небольшой перерыв за счет компании, чтобы немного пофлиртовать, или это имело отношение к текущей работе?".

"Друг, который работает в посольстве Израиля. У него есть ферма в пятнадцати-двадцати милях к востоку от города, и у него на ферме есть самолет Cessna Skyhawk".

"И он готов одолжить тебе свой самолет?"

Я прозвучал немного недоверчиво, и она рассмеялась: "Я сказала ему, что если что-то случится, ты заплатишь, ты молодец".

"Спасибо".

"У него дальность полета шестьсот сорок морских миль. Это позволит нам добраться до южного побережья Минданао, а крейсерская скорость составляет сто двадцать морских миль в час. Это как сто сорок миль в час".

"Я же сказал тебе, что умею летать. У них почти двадцать четыре часа форы над нами. Когда мы сможем получить этот самолет?"

"Он сказал, что ему нужно пару часов, чтобы заправить его и подготовить".

"Хорошо, давай примем душ, соберем сумку на ночь и отправимся в путь. Кроме того, позвони на ресепшн, узнай маршрут автобуса, на котором они едут. Нам нужно знать, где они останавливаются, чтобы мы могли их перехватить".

"Так мастерски. У меня аж колени слабеют".

" Убирайся. Встреча через полчаса".

Я встретил ее в приемной двадцать минут спустя. Она была в джинсах, толстовке и со спортивной сумкой через плечо. Она взяла меня за руку и начала говорить, пока вела меня через дверь к месту, куда из гаража привезли ее "Корвет".

"Так, у них на нас восемнадцать часов". Она открыла удивительно большой багажник, закинула туда две наши сумки и захлопнула его. Она открыла свою дверь и продолжала говорить, забираясь внутрь. Я последовал за ней: "Их маршрут пролегает от терминала Пасай до Калауага, затем до Наги и, в конце концов, до Булана. Итого шестнадцать часов. Значит, они добрались туда два часа назад".

Мы захлопнули двери. Я сказал: "Она не собиралась в Булан".

"Я еще не закончила". Машина зарычала, и мы выехали из отеля: "Из Булана они садятся на местный автобус, который везет их в Матног. Это около пятнадцати миль и, вероятно, займет полчаса. Можно назвать это часом. Здесь они проводят ночь – сколько, восемь часов? – и утром переправляются на пароме в Аллен на острове Самар. В зависимости от погоды это может занять около двух часов. В Аллене они пересаживаются на другой автобус, который везет их по Самару до города Таклобан. Это еще пять часов, больше или меньше".

"А что происходит в Таклобане? Не говори мне. Они садятся на другой автобус, который везет их в Балли-Го-Бэквард в Керри".

"Будь серьезным. Там они садятся на местный автобус, где можно насладиться обществом кур и коз, а также любопытных местных жителей, который везет их вдоль побережья на протяжении ста двадцати миль, останавливаясь везде, где потребуется, вплоть до Сан-Рикардо. Точное время прибытия неизвестно, но время в пути составляет от пяти до семи часов".

Я кивнул: "Сан-Рикардо. Скажите, просто из любопытства, они когда-нибудь прибывают в это мифическое место, Nayon ng Pangingisda, на Минданао?".

Она свернула с Родригес-авеню на Ортигас и начала ускоряться, вдавливая меня обратно в сиденье.

Она кивнула и усмехнулась: "Теперь ты понимаешь, почему они выбрали этот маршрут, верно?"

Я хмыкнул, скорее из-за силы ускорения, чем потому, что согласился. Она продолжила:

"Паром от Сан-Рикардо до Липаты, ближайшего порта на Минданао, идет один час. После этого четыре автобуса, один в город Суригао, который находится в пяти минутах езды, затем междугородний автобус из Суригао в Давао, большой город там. Это четыре часа, если они поедут на экспрессе. Пересадка в Давао и еще один автобус до Генерал-Сантоса, два часа, если экспресс, и последний, местный автобус из Генерал-Сантоса до...".

"Nayon ng Pangingisda. Держу пари, Улисс не чувствовал такого облегчения, когда вернулся на Итаку".

"Здесь нет экспрессов, это снова бег курицы и козы, который может занять от трех до пяти часов, в зависимости от груза и объездов. Надо любить деревенскую жизнь".

"Значит, общее время в пути составляет...?"

"По прогнозам, пятьдесят один час и пять минут. Из них они прошли, как я уже сказал, восемнадцать часов. Так что сейчас они в Матноге, где проведут ночь, а утром пересядут на паром."

"Хорошая работа."

"Ну и ну, спасибо".

"Глупый вопрос, я знаю, но... Есть ли в Матноге аэродром?"

"Конечно. Взлетно-посадочная полоса. В центре города. Используется для экстренных воздушных перевозок. Такие вещи".

Позже я узнаю, что когда Галлин использовала такую стаккато-фразировку, это означало, что она лжет сквозь зубы, но сейчас я был рад кивнуть и поразиться ее эффективности.

"Хорошо, значит, Матног..." Я проверил свой телефон: "...на расстоянии чуть более двухсот морских миль. Значит, мы будем там через час и сорок минут после взлета. Согласна?"

"Еще бы".

"И когда это будет?"

"Через полчаса, если люди перестанут вставать у меня на пути. Расчетное время прибытия – половина девятого. Здесь не может быть много пансионов, это не большой туристический курорт. Это довольно отдаленная рыбацкая деревушка. Если мы хорошенько поспрашиваем наших английских и американских друзей, мы найдем их сегодня вечером".

Через десять минут мы выехали на дорогу с величественным названием Национальная дорога, которая пролегала через спящие пригороды и деревни, пока не подъехали к большим деревянным воротам, окруженным высокими кипарисами. Она остановилась там и позвонила по мобильному телефону. Она ничего не сказала, но ворота распахнулись, и мы проехали.

Мы проехали по извилистой дороге к большому дому, в котором не было видно никаких огней. В пятидесяти ярдах от дома мы свернули налево по избитой дорожке и выехали на поле. Зажглись прожекторы, и я увидел, что это не просто поле, а огромная лужайка, по центру которой проходила черная полоса асфальта. Она заглушила двигатель рядом с воротами и посмотрела на меня.

"Хорошо, ковбой, мы на месте".

Глава Шестнадцатая

За 16 миль и пару часов до этого, в офисе на берегу водохранилища Ла Меса, на проспекте Катипунан, Бао Лю взволнованно разговаривал с г-ном Вангом.

"Я был в ужасе, мистер Ванг, потому что знал, насколько важна эта работа, и думал, что не смогу ее выполнить, потому что это была операционная система, которую я никогда раньше не видел. Но я сказал себе: я должен сделать это для Тьян Чао, нашего Небесного Царства, как вы сказали, господин Ванг. Я не спал, сифу, и наконец-то смог сделать модель операционной системы, и теперь я могу войти внутрь".

Мистер Вонг смотрел на молодого человека невыразительными глазами и прямым, безгубым ртом.

"И чего же ты хочешь, Лю Бао? Ты ищешь похвалы?"

Кровь отхлынула от лица Бао Лю: "Нет, о нет, господин Вонг. Вовсе нет. Я недостоин. Я всего лишь слуга Тьян Чао, я лишь хотел сообщить вам, что теперь я могу проникнуть в операционную систему и скоро смогу извлечь нужную вам информацию".

Лицо господина Вонга изменилось, как будто по щелчку выключателя, и он одарил Бао Лю улыбкой, которая, казалось, продала душу дьяволу.

"Хорошо, тогда возвращайся к работе, Бао. Господин Чу скоро захочет навестить тебя, чтобы поздравить. Он будет очень заинтересован в твоих успехах".

Ужас заполнил внутренности Бао. Он кивнул и поклонился несколько раз, не в силах говорить. Он отступил назад: "Конечно, мистер Вонг, я всегда к вашим услугам".

Он вышел из кабинета и побежал обратно в свою маленькую комнату, где побрызгал на лицо холодной водой и заставил себя сосредоточиться. Теперь он знал, как попасть внутрь. Теперь он должен прокладывать свой путь, программа за программой, файл за файлом, пока не найдет то, что они искали.

Двумя этажами ниже Зимо Чу просмотрел данные – то немногое, что там было, – еще раз. Он знал, что терпение необходимо, и он был способен на бесконечное терпение, когда это требовалось, но время шло, и чем больше времени проходило, тем больше его сеть начинала растворяться и распадаться. Ему нужна была информация с ноутбука: кто знал? Кто был в камере? И что было сделано с копией? Но мальчик был слишком медлителен.

Страх сделал бы его медлительнее, как и боль. Лю Бао был лучшим. Ему говорили об этом лучшие. Он был лучшим из лучших, но он был слишком медлителен.

Данные – факты: Он знал, что у доктора Эдварда Улисса Хэмптона была ячейка в Маниле. Он знал, что доктор Джей Хоффстаддер был частью этой ячейки, он знал, что Хуан Кармона был частью этой ячейки. У него не было абсолютно никаких сомнений на их счет. Он также знал, что доктор Феликс Маркос был частью этой ячейки, и теперь его успешно перевербовали. Но были и другие, в этом он был уверен не меньше.

Девушка. Доктора Хэмптона видели с ней однажды, возможно, во второй раз, но это не было подтверждено. Ее описывали как неряшливую, светловолосую, иностранку, ничем не примечательную. Он мысленно перечислил других участников: заведующий кафедрой международного права Филиппинского университета, руководитель нового факультета вирусной кибернетики, высокопоставленный чиновник Министерства иностранных дел... и смуглая, ничем не примечательная блондинка.

Это казалось маловероятным, и все же.

Он снова просмотрел запись с камер видеонаблюдения, которую Баккей обеспечил для него. Каждый раз, просматривая ее, он все больше убеждался, что ошибся, и что иностранный мужчина в очереди – это Хоффстаддер. Он не осмелился отправить запись в Пекин для анализа на предмет распознавания лиц, ведь на видео было ясно видно, что он смотрел этому человеку в лицо, разговаривал с ним и не узнал его. Но ему не требовалось распознавание лица. Логика подсказывала, что это был он. Логика подсказывала, что это был Джон Джонс, записанный на рейс в Дубай. Он так и не поднялся на борт самолета и не сел в автобус.

Но он вернулся в терминал вместе с неряшливой, светловолосой, ничем не примечательной девушкой. Кто она была? Почему доктор Хэмптон заинтересовался ею? Сначала он решил, что это иностранная шлюха. Известно, что Хэмптон не любил восточных женщин. Но он явно искал от нее не секса. Дважды он спрашивал Баккея, кто она такая, и дважды тот отвечал, что о ней нет никакой информации. Дважды он спрашивал Баккея, какие билеты они с Хоффстаддером купили. Хоффстаддер купил билет на рейс Clark International, но никто не вспомнил о девушке.

Он пожал плечами: "Она ничем не примечательна. Никто ее не замечает".

Пока он сам не отправился в терминал с двумя полицейскими и не поговорил с женщиной в кассе. Он показал ей фотографию, и она энергично кивнула.

"О да, я очень хорошо ее помню. Она говорила так тихо, что никто не мог расслышать, что она говорит. И она не могла правильно произносить слова. Боже мой, что она вытворяла!".

"Куда она направлялась?"

"Nayon ng Pangingisda! На автобусе! Я думала, она сошла с ума! Полететь на самолете! Но нет, она хотела ехать на автобусе! Более пятидесяти часов, бог знает сколько пересадок..."

И мужчина был с ней. Сегодня они будут у него. Они оба будут у него сегодня вечером.

В его черной сумке лежала смена рубашки и нижнего белья, туалетная сумка и то, что он считал своим "набором для убийства": 9-миллиметровый пистолет с глушителем, Glock 19, нож-стилет и бритва девятнадцатого века. Там также была рояльная струна. Шапочка хирурга и упаковка латексных перчаток, хотя роскошь работы на Филиппинах в эти дни заключалась в том, что такие меры предосторожности были не нужны.

Он закрыл сумку, а его водитель постучал и прислонился в двери.

"Машина готова, сэр, вертолет ждет".

Он быстро прошел к машине, держа сумку при себе, рядом с ним на черном кожаном сиденье. Поездка была медленной. В это время дня движение было интенсивным, и им пришлось пересечь центр города, чтобы добраться до аэропорта, где ждал вертолет.

К тому времени как они добрались туда, солнце уже опустилось на небо, отбрасывая медный свет и длинные тени.

По пропуску он без задержек прошел через службу безопасности, и в дипломатическом зале его встретил пилот, который сразу же провел его через частные ворота и вывел на асфальт. Его команда из трех человек уже находилась на борту AVI Copter AC 311. Они поприветствовали друг друга кивками, не обмениваясь словами, и через пять минут вертолет взлетел, пронесся над городом и на скорости около ста восьмидесяти миль в час устремился на юг.

Далеко под ними здания вскоре уступили место широким зеленым полям. Солнце разлило оранжевый свет по горизонту на западе, и поля под ними погрузились во тьму. Зимо закрыл глаза и обдумал поставленную задачу. Это был едва ли план. Они должны были приехать, спросить, где находятся иностранцы, убить Хоффстаддера и забрать женщину для допроса, а затем уехать.

Время в пути составляло чуть больше часа и двадцати минут. Чуть больше чем через три часа они вернутся в Манилу, сделают работу и смогут вернуться домой. Если бы он знал, если бы он мог предсказать, что в ноутбуке окажется такое экзотическое программное обеспечение, то он бы сначала пытал Хэмптона, и ничего этого не понадобилось бы.

Но сожалеть о прошлом было бессмысленно.

Ячейка должна быть найдена и уничтожена, но сначала нужно допросить эту неряшливую, невзрачную девушку, чтобы выяснить, почему Хэмптон заинтересовался ею. Затем ее убьют, как и остальных.

Вертолет громыхал в ночи, быстро продвигаясь на юг.

* * *

Старый дребезжащий автобус въехал на улицу, которую Марион считала Матног Хай-стрит, поздним вечером. Автобус дребезжал, вздрагивал, стучал и выпускал облако черного дыма из выхлопной трубы, а затем выгрузил невероятное количество людей, цыплят, сумок и разнообразных контейнеров с фруктами и овощами.

Марион и Хоффстаддер сидели, улыбаясь друг другу, и наблюдали за красочным зрелищем, когда оно выплескивалось из машины на поздний солнечный свет. Когда последний человек вышел, они последовали за ним. Хофстеддер спросил водителя, где здесь гостиница, и тот ответил, что в городе есть только одна. Улица не имела названия, но она шла параллельно той, по которой они ехали. В двух минутах ходьбы.

"А еда?"

Водитель рассмеялся и широко развел руки: "Везде! Идите вниз, еда везде!"

И они пошли по Хай-стрит. Это были не те Филиппины, которые знал Хоффстаддер, и это были Филиппины, которые Марион почти забыла. Сказать, что она была оживленной, – значит впасть в клише, и все же трудно было придумать другое слово. Это было живое место! Казалось, что у каждого дома есть какой-нибудь рыночный прилавок. На улицах, насколько хватало глаз, стояли моторикши в виде мотоциклов с крытыми колясками, толкающиеся друг с другом во всех направлениях, независимо от того, на какой стороне дороги они находились.

Здесь не было асфальта. Дорога была избитой, а здания отличались удивительным разнообразием: испанские колониальные здания, выкрашенные в странный бирюзовый цвет, соседствовали с насмешками над китайским империализмом, соломенными крышами и функциональными коробками из бетона. Это был настоящий архитектурный хаос.

А в киосках было все – от книг, батареек и носков до надувных кроватей, шлепанцев, рыбы и продуктов.

Пока они шли, воздух был насыщен ароматами цветов, тропических растений и специй, и Хоффстаддера вдруг охватило чувство необъяснимого счастья. Он засмеялся без всякой причины и удивился, что Марион посмотрела на него и тоже засмеялась. Она взяла его руку, сжала ее и сказала: "Как красиво, правда?".

"Да. Все эти годы я знал только Манилу. А здесь было это, все это время".

Они шли молча до следующего перекрестка, где свернули на параллельную улицу и нашли отель. Он был таким же причудливым, как и Хай-стрит, и, похоже, двести лет назад был домом богатого испанского колониста. Женщина на ресепшене, которую Марион приняла за хозяйку, громко говорила на каком-то пиджин-английском и много смеялась без особой причины.

"You wang one room two room?".

Они оба одновременно сказали "Oh!", затем посмотрели друг на друга, рассмеялись и, затаив дыхание, ответили. Он собирался сказать "две", но она опередила его и сказала "О, только одну!".

Наступило замешательство, пока все трое смотрели друг на друга. Марион пробормотала: "Я имею в виду, если вы не против, это только дешевле, но мы можем..."

А он лепетал за ней: "Нет, нет, все в порядке, абсолютно, нет, да, точно, дешевле...".

А женщина надула две большие яблочные щеки, захихикала и закричала что-то непонятное, что звучало примерно так: "Аааа, heshe nono gonna maky nookienookie bang bang, he nono, aaaa!".

Все это, или что-то похожее на это для Хоффстаддера, она повторила три или четыре раза, пока вела их вверх по лестнице в их комнату. Распахнув окна и показав им, где что находится, она ушла, а Марион закрыла лицо руками.

"Джей, мне так жаль! Я чувствую себя абсолютной дурой!"

"Нет! Дура? Разве в Англии такое бывает? Я уверен, что ты не дурочка. Но послушай, все в порядке. Наверное, я сам должна был это предложить. Ведь, в конце концов, – засмеялся он, – мы всю дорогу сюда спали вместе на чем-то гораздо меньшем, чем эта кровать, верно?"

Она была ярко-розовой и смотрела на него, пока он говорил все это. Ей удалось ответить: "Наверное, да", и он продолжил.

"Слушай, могу я предложить кое-что? Давайте купим купальные костюмы, поплаваем, пообедаем в одной из этих соломенных пляжных закусочных. Уверен, еда там потрясающая! Выпьем вина, если получится, и расслабимся. Я действительно думаю, что мы это заслужили".

Странное чувство благодарности захлестнуло ее. Она поборола волну эмоций и кивнула: "Это звучит как прекрасная идея. Спасибо, что ты такой понимающий".

"Вовсе нет. Пойдем."

Они оставили свои вещи в номере и отправились на центральную улицу, где нашли магазин, в котором продавалось практически все, что может понадобиться за всю жизнь. Хоффстаддер купил шлепанцы, плавки, полотенце, дешевые очки с имитацией Wayfarer и футболку с надписью "Surfer Dream Is Wet". После минутного колебания он также купил оранжевую пластиковую бутылку крема для загара.

Марион купила красное бикини, солнцезащитные очки Davidof (с одним "f"), большое полотенце, плетеную корзину, две бутылки холодного пива, две зубные щетки, зубную пасту, сине-белый зонт и, после минутного колебания, оранжевую пластиковую бутылку крема от солнца. Они встретились у кассы. Марион посмеялась над его футболкой, а он восхитился ее предусмотрительностью. Они оба согласились, что солнцезащитный крем – это разумно, учитывая разрушение озонового слоя.

"Хотя, думаю, тебе придется помочь мне со спиной", – добавил Хоффстаддер: "После этой поездки на автобусе я стал таким же податливым, как налоговая инспекция".

"Я тоже".

Она улыбнулась, и они пошли вниз к пляжу. Хоффстаддер смутно понимал, что должен чувствовать себя виноватым, но не мог вызвать это чувство и неожиданно для себя заговорил вслух.

"Как будто мы попали в параллельную вселенную". Она с любопытством посмотрела на него. Он продолжил: "Как будто мы оставили тот другой мир позади и вошли в новый мир, где мы на самом деле другие люди". Он пожал плечами и провел большим пальцем по плечу: "Для меня, по крайней мере, Манила, закон, все это – как будто чужая жизнь. Это... Это настоящее. Этого нет".

Она мягко кивнула, и ее глазам предстал бескрайний океан перед ними. Ее пальцы нашли его руку и прижались к ней. Они выбрались на белый песок, странная пара: он – большой, с корзиной на плече, в шлепанцах на больших ногах, она – маленькая, смуглая, белокожая и светловолосая, держа его большую руку в своей.

Они нашли место, бросили свои вещи и установили зонтик, переоделись среди смеха и рискованно соскальзывающих полотенец и в конце концов побежали вниз к морю, где плескались и смеялись как дети в течение получаса, прежде чем вернуться в тень. Там она обильно намазала его спину и плечи кремом от солнца. А когда она закончила, он сделал то же самое для нее, после того как она расстегнула верхнюю часть своего бикини.