Текст книги "Возвращение приграничного воина (ЛП)"

Автор книги: Блайт Гиффорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Пугающая мысль. Нельзя привязываться ни к ней, ни к этому месту. Он должен выполнить приказ короля и уехать.

Но о долге Джон вспоминал все реже. Он мог думать только о Кейт.

Почему простой поцелуй так глубоко запал в его душу? Он перецеловал множество женщин. Эти поцелуи были приятны. Дарили мимолетное удовольствие.

Почему же с ней он ощутил нечто большее?

Потому что было нечто, чего он не понимал. Какое-то недостающее звено. То, что выходило далеко за пределы мести или преданности семье. То, что предупреждало: ее нельзя держать слишком близко или обнимать слишком крепко.

Он обещал не трогать ее и, как мог, держал свое слово, пока она сама не пришла к нему и не освободила его от этого обещания. И теперь он хотел поцеловать ее снова.

Хотел гораздо большего.

День за днем она трудилась над дублетом, который был ему не нужен. Проводила за работой долгие часы, словно его жизнь была ей небезразлична, но едва замечала его, когда он находил повод, чтобы спуститься в зал.

Раньше он гордился своим умением разбираться в женщинах, но эта опровергала все, что он о них знал.

* * *

Когда в один из вечеров Джон вошел в зал, она встала и наконец-то посмотрела на него снова.

– Вот. – Она приложила к его груди дублет и окинула его взглядом, словно проверяя, насколько точно произвела измерения. Дублет был таким тяжелым, что она держала его двумя руками. – Примерьте.

Он набросил его на плечи и просунул руки в рукава. Поразительно, но несмотря на немалый вес, дублет был гибким и сидел как влитой, облегая его торс удобнее, чем любые доспехи.

Она улыбнулась, любуясь плодами своего труда, и принялась убирать с поверхности ткани невидимые ниточки, одергивать и расправлять дублет, проверяя, насколько закончена ее работа.

– Пришлось расставить его в боках.

И правда, от подмышек до талии были вшиты вставки из новой ткани, которая слишком контрастировала со старой, впитавшей в себя дождь, кровь и пот.

– Уж очень непривычно. – Он вздохнул.

Ее пальцы запорхали у него на груди, когда она начала продевать завязки в петли и затягивать их. Он прочистил горло, усилием воли удерживая руки на месте.

– Кому он принадлежал раньше? – спросил он, чтобы отвлечься. Предыдущий владелец явно был выше ростом, хотя и уже в груди, чем он сам.

Молча разобравшись с последней парой завязок, она похлопала ладонью по его груди и впервые за это время подняла глаза.

– Рыжему Джорди Брансону.

Куртка его отца. Ткань словно обожгла его кожу.

– Я не могу носить его.

– Почему?

Порываясь снять дублет, он начал возиться с завязками.

– Эта вещь мне не принадлежит.

Она отодвинула в сторону его неуклюжие пальцы и снова продела завязки в петли, на этот раз затянув их покрепче.

– Рыжему Джорди он больше не нужен. А вам пригодится.

– Роб не одобрит. – Ты больше не Брансон.

– Он висел в оружейной. А значит его может взять тот, кому он нужнее. И этот человек – вы.

Все в его жизни запуталось так же туго, как завязанные ею узлы. Набег. Чувство сопричастности, нахлынувшее на него, когда он скакал бок о бок с братом. Человек, которого он убил. А потом еще и Кейт. Нет. Она была с самого начала. Это ради нее он поехал с ними. И ради нее убил человека.

– Я не заслужил права носить его, – сказал он. Роб прямо сказал, что он не Брансон. И не станет Брансоном в дублете отца.

– Вам не нужно ничего заслуживать. – Она затянула последний узел и шагнула назад. – Это право есть у вас с рождения.

Он покачал головой.

– Нет. Неправда. – Он развернулся и, ни единым словом не поблагодарив ее, ушел, оставляя ее одну в зале.

Но ее дублет он не снял.

* * *

Хотя после рейда прошло несколько дней, и она давно вернулась за безопасные стены замка, ночью кошмар навестил ее снова.

Она проснулась. Уставилась широко распахнутыми глазами в темноту, постепенно возвращаясь в реальность. Вот кровать, потолок, и Бесси спит рядом. Значит, она кричала только во сне.

На этот раз Кейт не пошла слоняться по лестнице. Повернувшись набок, она дотянулась до пса, черпая успокоение в прикосновении к мохнатому боку. Она гладила его по спине, тормошила уши, впускала холодный собачий нос в свою ладонь.

Прошло два года. Он считала, что исцелилась. Но во сне Храбрая Кейт исчезала, и вместо нее оставалась одна презренная судорога страха.

– Ты собираешься ему рассказать?

Голос Бесси, спокойный и тихий. Значит, она не спит.

– Что? – Вопрос застал ее врасплох. Щеки запылали, сердце гулко забилось в ушах. – О чем тут рассказывать? – Не было нужды уточнять, кому. – Он знает, что мне снятся дурные сны.

– Но он знает, почемуони тебе снятся?

Бесконечно долго она молчала и смотрела в темноту, зажимая руками рот. Ее секрет, который она хранила столь тщательно, выплыл наружу.

– Как ты узнала? – наконец спросила она.

Они неподвижно лежали спина к спине, тихо переговариваясь в темноте и не глядя друг на друга, словно наутро собирались сделать вид, что этого разговора не было.

Она услышала шорох – Бесси пожала плечами.

– Я что… разговаривала во сне?

Движение на подушке, как если бы Бесси покачала головой.

– Просто я тоже женщина.

– Кто еще знает? – Паника. – Мужчины знают? – Она не вынесет, если они начнут глазеть на нее, зная, обдумывая, представляя…

– Я никому не говорила. – Бесси легла на спину. – Они ни о чем не подозревают. От жителя приграничья такого нельзя ожидать.

Внезапно она вспомнила Черную Энни. Пока мать Бесси не умерла, она прожила с нею в одном доме год, и за это время они не перемолвились и словом наедине. Но когда Кейт стояла перед Рыжим Джорди и просила о мести, именно Черная Энни первая дала согласие, кивнув до того, как ее муж сказал «да». Неужели она прочитала ее потаенные мысли? И если да, то поделилась ли ими с мужем?

Она села, охваченная новым страхом.

– Твой отец знал об этом, когда давал мне клятву? А Роб, он знает?

– Вилли Сторвик убил твоего отца. Для них этого достаточно.

– Тогда и для Джонни этого хватит.

Он целовал ее и убил ради нее человека, но свою тайну она не раскроет даже ему. Как не признается ни себе, ни Бесси, что его обещание значило для нее несоизмеримо больше, чем клятвы, которые принесли Джорди и Роб Брансоны.

Глава 12.

Через две недели, когда наступил День перемирия, Джон надел подаренный ею дублет.

С того дня, как она завершила работу, они едва обменялись несколькими фразами.

Она больше не просила целовать ее.

А он не предлагал.

Она возлагала большие надежды на этот день, он читал это в ее глазах. Надеялась, что он проявит себя как тот, кем он не являлся.

Как Брансон. Как свой. Как тот, кто может остаться.

Но сегодня он и впрямь чувствовал себя Брансоном. Роб созвал столько людей, сколько смог, чтобы, если понадобится, дать Сторвикам бой. В их отряде Кейт была не единственной женщиной. Бесси настояла на том, чтобы ее тоже взяли, сказав, что ей нужно пополнить запасы соли и купить новый котелок. День перемирия, помимо прочего, был еще и рыночным днем. Однако на протяжении всего пути от замка до Кершопфута они не теряли бдительности, опасаясь засады.

– Безопаснее было бы встретиться на шотландской земле, – проворчал Роб. Деревня, назначенная местом встречи, лежала на территории англичан, близ реки, которая служила границей между двумя странами.

– Тогда они не согласились бы привезти Вилли-со-шрамом, – повторил Джон слова Карвела. Но он пробыл на границе достаточно долго, и его тоже пробирала тревога.

А может быть это октябрьская сырость заставила его поежиться. Золотисто-коричневая листва еще цеплялась за ветви деревьев, раскидистые кроны которых плыли над ними точно облака, закрывая обзор.

На подъезде к броду лес поредел. Когда Роб угрюмо кивнул, они остановились. На противоположном берегу реки их ждал отряд вооруженных всадников.

Джон подвел Норвежца поближе к Кейт. Роб встал около Бесси. Остальные Брансоны окружили их плотным кольцом. Смельчак зарычал и ощетинился.

– Надо было оставить вас дома, – пробормотал он, словно это было в его власти.

Он неотрывно смотрел на врага, но боковым зрением заметил, как побелели костяшки ее пальцев, когда она сжала поводья и, не дыша, замерла.

Сторвики выглядели не менее воинственно, чем они сами. Наверное, им тоже нужна соль, подумал Джон, глядя, как они сплотились вокруг черноволосой женщины, охраняя ее, как Брансоны охраняли Бесси и Кейт.

Он перехватил ее опасливый взгляд. Потом столкнулся глазами с пожилым человеком – очевидно, ее отцом, – который держался рядом. На секунду они превратились из врагов в обычных мужчин, которые оказались здесь из-за дурацких прихотей своих женщин.

Но во взгляде человека, стоявшего по другую руку от женщины, не было и тени симпатии. Примерно десятью годами старше Роба, он носил на лице шрам от скулы до самого горла.

Джон похолодел от внезапного подозрения.

– Кто это? – вполголоса спросил он Роба.

– Та девица?

Джон покосился на брата. До сих пор он не слышал, чтобы Роб отпускал комментарии о чужих женщинах.

– Человек со шрамом.

– Братец, это и есть Вилли Сторвик. Тот, за кем мы приехали.

Неудивительно, что Кейт притихла.

– Он не причинит вам вреда, – прошептал Джон. Он лично проследит за этим.

Она не ответила.

Обернувшись, он увидел, что страх завладел ею снова. Ее глаза широко раскрылись. От ужаса она вся словно окаменела.

Проклятье, как он не догадался раньше. Вилли  Сторвик. Вот чья тень преследовала все это время. И теперь она увидела его во плоти.

Он хотел взять ее за руку, утешить прикосновением, но понимал, что сейчас ее лучше не трогать. Сейчас она настолько испугана, что не отличит его от человека, которого так боится.

Роб привстал в стременах.

– Отойдите в сторону и сложите оружие! – крикнул он. – Тогда мы пересечем реку.

Иначе, даже держа наготове копья, они окажутся в неравных условиях. Пока Брансоны будут барахтаться в воде, Сторвики могут атаковать их с берега.

– Ты что, не доверяешь нам? – спросил старший Сторвик. Но кривая ухмылка Вилли-со-шрамом красноречиво свидетельствовала о том, что ни о каком доверии не может идти и речи.

– Я доверяю только тем, кто дал мне слово, – ответил Роб. – Я вижу, среди вас есть женщины. Едва ли ты хочешь, чтобы они пострадали.

Джон заметил среди Сторвиков вторую женщину, много старше той, черноволосой. Похоже, это ее мать и жена главы клана. Обе они с презрительным видом вскинули подбородки.

– Надеюсь, ты не угрожаешь моим женщинам, – сказал Сторвик.

Роб напрягся и отвел назад копье, будто приготовившись метнуть его через реку в ответ на оскорбление. Мужчина на границе может сделать женщину вдовой, но ее саму никогда не обидит, по крайней мере умышленно.

– Нет. Пока ты не угрожаешь моим.

Джон взглянул на Бесси. Она была безмятежна и неподвижна, точно статуя мадонны, и, казалось, ничуть не боялась, в то время как Кейт напряженно сидела в седле, кусая дрожащие губы. Страх – тот, что она скрывала под напускной отвагой, тот, что посещал ее по ночам – теперь стоял перед нею при свете дня.

– Мы прибыли на День перемирия, – ответил Сторвик. – И никому не угрожаем.

– Тогда отчего же вы не сложите свои мечи и копья на траве вон там? – Роб указал на поляну правее брода. – Чтобы ни один Сторвик не задел по небрежности никого из наших.

Вождь Сторвиков пристально смотрел перед собой, как и Брансоны, оценивая разделявшее их расстояние.

– Сперва вы сложите оружие на своем берегу. Чтобы и с вашей стороны не было никаких недоразумений.

Роб не удостоил его ответом. Разделенные рекой, обе семьи молча стояли друг напротив друга и ждали.

– Все равно нас не пустят в деревню с оружием, – сказал брату Джон.

– Но на своей стороне мы его не оставим, – резко ответил Роб.

Солнце медленно плыло по небу над их головами. Шумел ветер. Никто не хотел уступать.

Джон взглянул вниз по течению.

– Здесь есть другая переправа?

– Есть, но что толку. Они просто поедут за нами следом.

– Их меньше, чем нас, – заметил Джон, прикидывая шансы.

– Какая разница. Они стоят на земле, а нашим лошадям придется барахтаться в воде. Надо дождаться смотрителя.

Твоего смотрителя, читалось в его тоне. Как будто Джон был виноват, что тот задерживается.

– Где ваш смотритель? – крикнул Роб, обращаясь к Сторвикам. Таков был ритуал. Накануне Дня перемирия смотрители от Англии и Шотландии прибывали в назначенное место. Утром англичане переходили границу, чтобы решить накопившиеся проблемы и установить мир, так же поступали шотландцы. Смотрители выступали гарантами этих встреч. – Он что, не знает, как делаются дела?

– Могу спросить тебя о том же!

Король сам выбрал Карвела. Джон лично встречался с этим человеком. Неужели они оба ошиблись?

И вдруг – топот копыт.

Джон обернулся. С запада к ним приближалась группа всадников. Желто-зеленый штандарт Карвелов трепетал на ветру. Он облегченно выдохнул.

Когда смотритель поравнялся с ними, Джон представил его Робу и  объяснил положение дел.

– Все было организовано в большой спешке, – сказал Карвел. – Англичанин, верно, опаздывает, как и я.

Роб закатил глаза.

Карвел выехал на берег.

– Люди Сторвиков! Я Томас Карвел, назначенный новым смотрителем марки, каким был мой отец до меня. Хвала королю Якову!

На обоих берегах имя короля было встречено единодушным молчанием.

Вытащив из ножен меч, Карвел передал его человеку из своей стражи.

– Ждите здесь, – приказал он капитану. – Если меня атакуют, убейте их всех.

И он выдвинулся к реке. Один.

– Куда он едет, безоружный дурак, – пробормотал Роб.

Джон улыбнулся.

– У него остался кинжал.

Карвел завел лошадь в воду и на середине реки заговорил снова:

– Я договорился с вашим смотрителем о встрече в День перемирия. Все устроено согласно приграничным законам. Опустите мечи и позвольте мне и моим людям проехать, чтобы забрать их. После мы разоружим Брансонов.

Вождь Сторвиков колебался. Наклонившись, он посоветовался с человеком, стоявшим рядом. Со своим сыном? Нет. С Вилли-со-шрамом.

– Будьте наготове, – произнес Роб, и Брансоны все как один взялись за оружие. – Если они атакуют, Карвелу не хватит своих сил, чтобы с ними справиться.

Но вот глава Сторвиков отдал меч одному из своих сородичей и, пустив лошадь через переправу, остановился напротив Карвела.

– Мы согласны! – прокричал он громко, чтобы услышали обе стороны.

Джон торжествующе улыбнулся и взглянул на брата.

Люди Карвела пересекли реку и разоружили Сторвиков. Затем Роб по очереди перевел своих людей на другой берег, и все они тоже отдали смотрителю свои мечи и копья.

Наконец дошла очередь и до Кейт. Карвел терпеливо ждал.

– Я не отдам оружие, – произнесла она, вцепившись в нож и не сводя взгляда с Вилли. – Пока он дышит, оно будет при мне.

– Пусть нож останется у нее, – сказал Джон. – Под мою ответственность.

– Я не могу делать кому-то поблажки, когда едва вступил в должность, – ответил Карвел.

Джон знал, что он прав, но не отступался.

– Ее нож слишком мал, чтобы сражаться.

– Но достаточно велик для того, чтобы отнять жизнь. – С легкой улыбкой он повернулся к Бесси, словно рассчитывая встретить с ее стороны больше понимания. – Вы не поможете мне?

Она нахмурилась.

– Хорошо. Но если что, вы ответите передо мной лично. – Ее карие глаза сверкнули.

– Перед вами и перед всеми Брансонами, – кивнул Карвел.

Она наклонилась к Кейт.

– Давай, милая. Отдай ему нож. Через несколько часов все будет кончено.

Бесси взяла ее за руку, и по кивку сестры Джон разжал ее ледяные пальцы, высвобождая рукоять, а потом передал нож Карвелу.

– Если что-то случится, вперед всех остальных Брансонов ты будешь отвечать передо мной. – Он уговорил Кейт довериться смотрителю. Но доверял ли ему он сам?

Они направили лошадей к деревне.

Роб казался нагим без оружия, с которым обычно никогда не расставался. Он заметно нервничал, и Джон впервые со всей очевидностью понял, что брат не видел в жизни ничего, кроме воровства и набегов.

Чем он займется, если ему навязать мир?

Тревога не отпускала его, когда они добрались до деревни, маленького поселения, не укрепленного ни крепостными стенами, ни башнями. Идеальное место для сбора в День перемирия, ибо брать тут было нечего. Как нечего защищать.

На площади в центре горделиво стояли три палатки с товарами, однако всадники, заполонившие деревню, настороженно молчали и не торопились спешиваться. Обе семьи ждали, кто сделает это первым.

– Неправильно все это, – проворчал Роб. – Мы никогда не встречались на стороне англичан. Их смотритель всегда сам приезжал к нам.

Неожиданно та самая молодая женщина из числа Сторвиков, не спросив разрешения у своих, развернула лошадь и без охраны направилась к палатке торговца посудой. Остановившись, она спустилась на землю и принялась изучать его товар.

– Дура, – пробормотала Кейт.

Роб тоже смотрел на эту женщину. Странно.

Бесси кашлянула.

– Нам бы тоже надо купить соли.

Она не требовала. Не бросала вызов семье, как женщина Сторвиков. И тем не менее ее спокойные слова не были просьбой. Нет, она решительно и своенравно ставила их перед фактом.

Роб вздохнул.

– Купи, если надо. – Жестом он приказал сопровождать ее. – Только будь осторожна и держись на виду.

Соскользнув с лошади, Бесси взглянула на Кейт, приглашая ее с собой, но та покачала головой.

– Иди. Мы побудем с нею, – сказал Джон.

Вид женщины, которая мирно занялась покупками, несколько разрядил обстановку. Люди спешились. В воздухе поплыли праздные разговоры, кое-где слышались даже смешки. Кейт спустилась с лошади, и пес немедля прижался к ее ногам.

Джон вздохнул свободнее.

– Присмотри за Кейт, – сказал он Робу. – Я переговорю с Карвелом.

Брат криво ухмыльнулся.

– Желаю успеха.

Неправда. Он желал ему провала. Джон знал это.

Вот только он этого не допустит. И не только потому, что обязан не подвести короля.

Прежде всего, он обязан не подвести Кейт.

* * *

Когда Кейт увидела его на берегу, мир остановился. Прошло два года после той жуткой ночи, но она не забыла его.

Джон заметил и, кажется, понял, что с нею творится. Странно, насколько легче от этого стало. Но потом, заняв сторону Карвела и отобрав у нее нож, он предал ее.

Накануне ночью она почти не спала, но не из-за дурных снов. Нет, на этот раз ей мешало заснуть предвкушение. Наконец-то она увидит его. Только теперь она будет вооружена и готова.

И на этот раз она не дрогнет.

Но когда она, наблюдая за ним со своего берега, набралась смелости встретиться с ним взглядом, на его лице почти ничего не отразилось. Только легкая рябь, когда он понял, что она женщина, а не мужчина, и ничего больше. Она не заметила ни стыда, ни чувства вины, ни единого намека на то, что ее вспомнил.

Потом у нее отняли нож, и она перестала быть Храброй Кейт.

Оружие помогало держать страх на расстоянии. Без ножа она ощутила беспомощность, совсем как в ту ночь, когда она должна была отбиваться, кричать, кусаться, царапаться… сделать все, лишь бы не подпустить его к себе. Только не лежать как последняя трусиха на свете, цепенея от ужаса, пока он брал ее и отнимал ее силы.

Теперь она научилась давать ему отпор – во сне.

Даже хорошо, что он ее не узнал. Если бы она прочла в его взгляде, что он ее помнит, то силы, как в тот первый раз, могли бы оставить ее. И это перечеркнуло бы все, чем она жила, что делала эти два года.

Погладив теплый и сильный бок Смельчака, она немного успокоилась. А после смотрела куда угодно, только не на Вилли-со-шрамом.

Вместо него она посмотрела на Джона, который переговаривался с Карвелом. Глаза отдыхали на нем, он манил ее как зеленое поле, как звездное небо, как мимолетное наслаждение.

Как поцелуй.

Моргнув, она отвернулась. Неуместные мысли, особенно в день, когда ее должно волновать только одно: чтобы Вилли Сторвика наконец осудили. Пусть и не за худшее из его преступлений.

* * *

Вслед за Карвелом Джон зашел в трактир, где столы и лавки уже сдвинули в центр помещения. Все было готово к началу суда.

– Где английский смотритель? – сходу набросился он. – Как и ты, он был обязан прибыть на рассвете.

По невозмутимому лицу Карвела пробежала легкая тень, однако никакого объяснения он не предоставил.

– Он появится с минуты на минуту.

Джон выглянул на улицу. Женщины торговались у палаток с товарами, несколько Сторвиков и Брансонов мирно пинали на поляне мяч. Пока все было спокойно. Пока обе стороны не взялись за оружие.

– Ты обещаешь, что он приедет? – Он едва осознал, о чем просит. Он просил дать ему слово, чтобы у него появилась возможность сдержать свое – то, которое он дал Кейт.

– Я не могу обещать того, что от меня не зависит, – проговорил Карвел обезоруживающе ровным тоном. – Я взял с англичанина слово. Что еще я мог сделать?

– Надеюсь, на этот вопрос тебе не придется отвечать, ибо поверь, если дело не будет сделано, на виселице окажемся мы, а не Вилли Сторвик.

В каком-то смысле эта перспектива пугала его меньше, нежели страх подвести Кейт.

Карвел помрачнел.

– Правосудие на границе может вершиться только в одном случае: если народ верит, что его судят честно. Так что лучше тебе уйти, Джонни Брансон, ведь чем дольше мы чешем языками, тем больше Сторвикам кажется, будто мы вступаем в сговор, и тем меньше потом они будут прислушиваться к моим словам.

Джон развернулся и пошел прочь, но задержался на пороге.

– Английский смотритель заслуживает доверия?

– Не меньше меня самого.

– И насколько его заслуживаешь ты, Томас Карвел? – спросил он и вышел, не дожидаясь ответа.

Джон доверял Карвелу, потому что его выбрал король. Но, проведя несколько недель на границе, он начал сомневаться, можно ли вообще доверять кому-либо, кроме своей семьи.

Включая Карвела и самого короля.

* * *

Кейт не приценивалась к товарам, как другие женщины, и не развлекалась, как Брансоны, которые убивали время, пиная мяч. Бесси и Джон по очереди пытались отвлечь ее, предлагая то сладкий пирог, то кружку эля, но она от всего отказывалась. Она просто стояла, держа за поводок Смельчака, тяжело привалившегося к ее ногам, и издалека наблюдала за Вилли Сторвиком.

Заставляя себя следить за каждым его движением, она верила, что пока она не спускает с него глаз, он не посмеет сотворить ничего дурного.

Развязка уже близка. Вон он, стоит со связанными руками. И до тех пор, пока он не предстанет перед судом, она будет следить за ним.

Вот только без английского смотрителя суд не начнется.

* * *

Тянулось время. Солнце и тучи попеременно сменяли друг друга на небе. Сторвики и Брансоны попеременно вели в игре в мяч. Утренняя болтовня давно стихла.

Джон не отходил от нее ни на шаг. Измученный ожиданием, он то и дело обращал взор на юг.

– Я поговорю с Карвелом еще раз, – сказал он, когда день начал клониться к вечеру, но уходил не спешил. Не хотел оставлять ее.

Она вздернула подбородок. Вновь Храбрая Кейт.

– Идите. И передайте, что я жду его ответа.

В последний раз взглянув на нее, он поспешил к смотрителю.

И вдруг, как только она осталась одна, зашуршала листва, в небо взметнулись вороны, земля затряслась под ногами, но когда она поняла, что происходит, было уже поздно.

Откуда-то сзади налетели лошади.

Всадников было трое. Они были вооружены, и она прокляла те правила, по которым Брансонам пришлось расстаться с оружием. Теперь, когда ее лишили ножа и забрали лошадь, выбор был невелик: убежать и попробовать спрятаться, либо противостоять их клинкам голыми руками.

Но всадники не стали нападать на нее. Они проскакали до конца улицы к месту, где стоял Вилли-со-шрамом, на минуту остановились, чтобы перерезать веревку, которая связывала его руки, и затем, вручив ему меч и поводья от лошади, молниеносно унеслись за пределы деревни.

Прежде чем поставить ногу в стремя и последовать за ними, Вилли подошел к Кейт и, схватив ее, впился ртом в ее губы.

Она потянулась за ножом, которого не было, начала отбиваться кулаками, а потом ее пес вцепился зубами в его руку. Взвыв от боли, Сторвик отпустил ее, запрыгнул в седло и поскакал прочь.

Стоя в пыли, которую подняли копыта его лошади, она согнулась пополам, еле сдерживая рвоту и сжимая в кулаке клочок коричневой ткани, которую Смельчак вырвал из рукава Вилли-со-шрамом.

Глава 13.

– Ты знал! – Джон впечатал Карвела в стену трактира, держа его за горло и борясь с искушением сжать пальцы сильнее. – Ты с самого начала знал, что все так будет!

Деревенские жители за его спиной жались к домам, а Брансоны и Сторвики обратили кулаки друг против друга.

Сперва он метнулся к Кейт, но опоздал, потом бросился за мечом и не успел снова. Проскакав через деревню, Вилли скрылся прежде, чем они смогли добраться до своих копий и лошадей. Трое Брансонов выехали за ним в погоню, но с большим опозданием.

Надежды на то, что его догонят, не было.

Где Кейт? С нею уже стояла Бесси. Его самого Кейт теперь не захочет видеть.

– Они предали и меня тоже, – сказал Карвел. В его зеленоватых глазах, обычно непроницаемых, загорелась злость. – Клянусь могилой отца.

Нехотя Джон отпустил его.

– Надеюсь, для тебя он значил побольше, чем мой для меня.

– Сторвик задел честь Карвелов, – произнес смотритель. Сквозь маску дипломата проглянула решимость настоящего приграничного жителя. – И я выясню, насколько в его побеге замешан английский смотритель.

Краем глаза Джон заметил, как Роб вплотную сошелся с вождем Сторвиков и приставил к его груди меч. Старик, не делая попытки защититься, безучастно стоял с поникшими плечами.

– Мы здесь не при чем, – произнес он и развел руками. – Отныне он нам никто. Он больше не Сторвик.

Изгой. Мертвец для своего рода. Худшей участи не придумаешь. Отныне конфликт с Вилли перестал иметь отношение к Сторвикам. Глава семьи сказал свое слово.

Джон подошел к брату. Тот медленно опустил меч и вонзил его в землю.

– Ну что? – крикнул он, потрясая руками. – Ты доволен, Джонни?

День перемирия был окончен. Сторвики и Брансоны, все в крови, пошатываясь, расходились, чтобы забрать лошадей и разъехаться по домам.

– Доволен ли я? О, нет, – сквозь зубы ответил он. Руки чесались схватиться за меч. Приграничных законов и королевского суда оказалось недостаточно. – Нисколько.

Никогда еще он не чувствовал себя таким уязвимым, таким беспомощным дураком, как сегодня, когда Вилли вырвали из рук правосудия у него на глазах. Хуже, чем в детстве, когда он был слишком маленьким и хилым, чтобы давать отпор тем, кто был сильнее и старше.

А потом Сторвик посмел тронуть Кейт.

И отвращение на ее лице стало последней каплей.

– Он не успел далеко уехать. Мы догоним его, если выдвинемся немедленно.

– Да, и попадем в новую западню. Похуже, чем та, из которой только что выбрались.

– Тогда едем домой, возьмем подмогу! – Он тщетно пытался придумать выход. – Соберем тысячу человек!

– То есть, ты готов прикончить ублюдка?

Джон боролся с эмоциями, осознавая, что готов нарушить все свои обязательства и тем самым отсечь от себя любые милости, которыми мог одарить его король.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь обуздать гнев. Хватит и того, что он поднял руку на королевского смотрителя.  Если он расправится со Сторвиком в обход закона, то на следующий День перемирия судить будут его самого.

– Я готов выследить его, отвезти в Эдинбург и отдать под суд. – По крайней мере, тамошние судьи не станут плести интриги за их спинами.

Роб откинулся назад со скрещенными на груди руками и посмотрел на него так, словно он снова стал Джонни Тряпкой.

– Если так, то ничего ты не понял и ничему не научился. Живым ты его не возьмешь, я тебе обещаю.

– Должен быть другой способ. – Он хотел спорить, хотел сказать брату, чтобы тот отошел в сторону и передал право вершить суд королю, но сперва ему нужно было убедить себя самого. – Ты должен ко мне прислушаться…

– Нет! Слушать будешь ты, малыш Джонни. Я предупреждал тебя, чем все закончится. Но ты стоял на своем. И ради тебя я согласился дать шанс твоему драгоценному правосудию. Сам видишь, что из этого вышло. Можешь передать своему королю, что его законы это просто слова, написанные на бумажке, которую легко разрубить мечом. Меч всегда побеждает.

После всего, что случилось, не откажется ли Роб помочь королю? Успеет ли подкрепление вовремя? Все это перестало иметь значение. Король и его законы слишком далеки от границ. Здесь нет иного правосудия кроме того, что люди добывают для себя сами. И пока король не изменит заведенный порядок, ничего не изменится.

– Как бы то ни было, я поймаю его и прослежу, чтобы его наказали.

Роб тряхнул головой.

– Зачем? Ты ясно дал понять, что это не твоя битва.

Затем, что он поклялся священными камнями на Горбатом холме.

– Затем, что я при тебе поклялся Кейт, что доведу дело до конца, если этого не сделают смотрители.

Он дал слово с легким сердцем, не задумываясь о том, что придется его выполнять. Но теперь он был связан не только словами. Он увидел врага в лицо. Увидел, как он обошелся с Кейт.

Роб молчал, но в его глаза тенью прокралось неожиданное одобрение.

– Ну что ж, малыш Джонни, – наконец вымолвил он. – Похоже, ты наконец-то дорос до этого дублета.

Джон опустил голову. Кейт с ним не согласится. Он подвел ее и пока не искупит свою вину, у него нет права называться Брансоном. Как нет права называться мужчиной.

– Идем, – позвал его брат. – Надо собраться и решить, что делать дальше.

Он снова взглянул на Кейт. Рядом с нею стояла Бесси, у ног сидел пес.

– Сначала я должен поговорить с ней.

* * *

Она не стала упрекать его, когда он подошел.

Не хотела тратить на него слова.

Она просто стояла неподвижно, как статуя, с запечатленной на лице яростью.

Бесси отошла в сторону, и он мысленно поблагодарил сестру за понимание. Она одна из всех не смотрела на него с осуждением, тогда как даже в глазах пса читалось разочарование.

– Идемте со мной, – сказал он.

Она не двинулась с места.

Тогда он взял ее за руку и потянул за собой к реке, подальше от чужих ушей.

Она испуганно вскинула голову.

– Я не давала вам разрешения…

Он возненавидел страх в ее глазах.

– Я его не спрашивал.

– Как не спрашивали, когда приехали к нам. – Она вырвала руку. – Вы возомнили, что сможете остановить ветер и заставить солнце двигаться вспять. Теперь вы убедились, что это невозможно? – Гнев в ее глазах померк. – Как будто господь наказывает меня, спасая его.

Он возненавидел беспомощность в ее шепоте.

– Его спас человек, а не бог.

Она моментально подобралась.

– Карвел?

– Не думаю, – ответил он, хотя сам не был уверен.

– Значит, смотритель англичан. Неважно. Им обоим нельзя доверять.

Теперь и он понимал это.

– Вождь Сторвиков отлучил его от семьи. Вилли-со-шрамом стал изгоем.

– Но он по-прежнему жив. Бродит себе на свободе на спорных территориях, в то время, как я… – Она зажмурилась, чтобы не заплакать.

Он заставил себя не трогать ее, дождаться, пока она не заговорит снова.