Текст книги "Возвращение приграничного воина (ЛП)"

Автор книги: Блайт Гиффорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Я знаю. И еще я знаю, хоть ты мне и не поверишь, что ради семьи одному из нас важно сохранить свое имя незапятнанным. – Ради семьи. Не думал он, что однажды произнесет эти слова. – Кроме того… – Он взглянул на Кейт, обновляя свое обещание, – … у меня есть свои причины желать ему смерти.

Роб пристально посмотрел на него.

– Клятву дала семья. Неважно, кто ее выполнит.

Чувство сопричастности заполонило его. Верно, он дал Кейт свое собственное, отдельное обещание, но в словах брата он ощутил поддержку. Роб позволит ему выполнить семейную клятву. И встанет за его спиной, как веками вставали поколения Брансонов, и поднимет меч, если тот упадет у Джона из рук.

Он откашлялся, глотая ком в горле.

– Я дам тебе испытать гнев короля, но в другой раз.

Неужели Роб снова рассмеялся? Странным образом отношения между ними немного наладились. Он подвел итог:

– Завтра я поеду один.

– Нет, – сказала вдруг Кейт. – Ты поедешь со мной.

* * *

Нет, в один голос выпалили они. Нет, нет и нет, повторяли они снова и снова, пока шепотом строили планы и переговаривались о том, куда мог направиться Вилли. Он где-то среди холмов. Ушел вглубь Англии. Нет, он вернулся на спорные территории.

В конце концов она перестала настаивать. Внезапно она прозрела и поняла, где он прячется.

Он там, откуда все началось. На Горбатом холме.

И она вернется туда и отыщет его. Одна.

Но прежде она должна сделать нечто еще. То, что потребует от нее куда большей отваги.

* * *

Дверь в спальню была открыта. Комната была пуста. Им не потребовалось никому ничего объяснять.

Завтра Джон собирался уехать.

Роб и Бесси подарили им прощальную ночь, но от этой ночи Кейт ждала большего. Она хотела доказать себе, что достойна называться Храброй Кейт. Она должна найти в себе смелость дать отпор любому врагу, и реальному, и воображаемому.

Джон, не колеблясь, вошел в комнату первым и присел у огня, вороша в очаге дрова. За порогом, на страже их уединения, устроился пес. Положив морду на лапы, он прикрыл глаза.

Кейт ступила внутрь и закрыла дверь. Ее взгляд упал на кровать.

Она по-прежнему пугала ее. Лишала ее мужества.

Сегодня, в угасающем свете заката она увидела в глазах Джона нечто большее, чем просто желание. Она увидела веру. Он верил, что наедине с ним она тоже сможет быть храброй.

И все же она колебалась, разрываясь между страстью и страхом. Она хотела любить его. Хотела принадлежать ему, хотела поверить в то, что любовь к нему способна перечеркнуть ее прошлое. Хотела быть смелой везде: и в постели, и на поле брани.

Она боялась, что у нее не получится ни того, ни другого. Но пока она не изгонит демона Вилли из спальни, она не сможет уничтожить его во плоти.

Обернувшись, Джон увидел, что она в оцепенении стоит у двери.

– Если хочешь, мы можем не заниматься этим.

Как он добр, как нежен и терпелив. Теперь она узнала, каков он на самом деле, и этот человек был так не похож на того, кто много недель назад, когда они скрестили оружие, сорвал с ее уст тот первый нежеланный поцелуй. Но тот человек, тот страстный любовник, в равной мере был Джоном.

Она тоже стремилась познать радость любви. Уже пыталась однажды. Безрезультатно. Но сегодня… Сегодня она попробует снова. И у нее получится.

Она пересекла комнату и подошла к нему.

– Идем, – сглотнув, проговорила она. – Позволь мне…

Она не могла выразить свое желание словами. За нее говорили пальцы, которые проникли под его тунику и принялись исследовать его тело.

– Скажи мне, чего ты хочешь. – Его голос стал хриплым.

– Я хочу увидеть тебя. – В прошлый раз ее остановило прикосновение шерстяной ткани к ногам. На сей раз он должен быть обнажен. – Всего и полностью. – Она указала на кровать. – Там.

Озорная улыбка блеснула на его губах, но тут же погасла. В его глазах появилась сомнение.

– Ты уверена?

К ее желанию примешался гнев. Страх угрожал завладеть и им тоже. Хватит. Вилли Сторвику не достанется новая жертва.

Она вздернула подбородок и стиснула его руку.

– Да. Я уверена.

Улыбка вернулась на его лицо, и он потянулся к подолу туники.

– Подожди! Когда я скажу. – Раньше он был ведущим, хоть и наделил ее властью сказать нет. Сегодня она сама будет направлять его.

Он опустил руки. Выражение его лица стало неопределенным.

Она опять пробралась под его тунику, наслаждаясь теплом, которое дарило его горячее тело, потом ее ладони передвинулись со спины на его грудь, покрытую мягкими завитками волос.

Ее пальцы задели его соски.

Такие не похожие на женские. Зачем вообще они нужны мужчинам?

Она медленно потерла их.

Он застонал.

Она улыбнулась. Чувствительные, как и у нее самой.

– Вот теперь раздевайся, – прошептала она.

Она помогла ему, и когда туника упала на пол, с восхищением окинула взором его торс, плечи, его мускулистые руки. Она уже видела нагих выше пояса мужчин. Люди, занимавшиеся тяжелым трудом, нередко снимали рубаху. Но глядя на них, она отмечала только то, насколько сильные у них руки – чтобы удержать меч или бросить копье.

Или хуже. Чтобы не дать ей вырваться.

Руки Джона были достаточно сильными, чтобы защитить ее от кого угодно. Даже от него самого.

Она принялась ласкать его, невесомо касаясь кончиками пальцев, вычерчивая в воздухе контур его тела.

Со стоном он закрыл глаза, потом содрогнулся, когда она, проводя пальцами по внутренней стороне его руки, добралась до чувствительного места на сгибе локтя.

Он приоткрыл один глаз.

– Теперь можно до тебя дотронуться?

Она отрицательно покачала головой, хотя ее тело молило о его прикосновении.

– Всему свое время. Я еще не закончила.

Он нахмурился, немного тревожась. Теперь она понимала, насколько, наверное, жутко было смотреть на нее раньше, когда ее сковывал ужас. И как тяжело ему приходилось, когда он тщетно пытался доставить ей удовольствие.

Она улыбнулась.

– Ты можешь в любое время сказать нет.

– Я понял. – Улыбка, которая пряталась за важностью его тона, была красноречивее любых слов.

Она обняла его, прильнула щекой к груди, тесно прижалась к нему бедрами. Та его часть, что была ниже пояса, уже отвердела.

Она выровняла дыхание. Позади осталась самая легкая часть испытания. Она увидела его обнаженный торс. Теперь она должна увидеть то, что расположено ниже.

Она отстранилась. Настраиваясь, сцепила руки. Потом взялась за шнурки, которые удерживали его шоссы. Она видела, как сильно дрожат ее пальцы. Он был таким большим, таким твердым, что она замерла, не решаясь потянуть за шнурок и выпустить зверя на волю.

Джон вытянул руки ладонями вверх, словно сдаваясь в плен.

– Делай со мной все, что хочешь. – Легкий тон контрастировал со страстью на его лице. – Но будь храброй, Кейт.

Лишившись дара речи, она сглотнула. Что, если она снова начнет кричать, отбиваться, царапаться? Вдруг окажется, что ее страх не прошел?

Вдруг он не пройдет никогда?

Она распустила узел.

Шоссы соскользнули вниз, но зацепились за его член, и она заставила себя высвободить его, изумленная тем, какой он горячий под ее пальцами.

Она подняла глаза. Он стоял с приоткрытым ртом, и, будучи не в состоянии говорить, сделал жест рукой, разрешая ей действовать.

Она сжала его в ладонях. Усмирить его не вышло, вместо этого он стал еще больше, налившись в ее руках. Он целовал ее там, внизу. Возможно, ему понравится, если она сделает так же.

Хватит ли ей смелости?

Она встала на колени, пораженная тем, что ее рот оказался в точности на том уровне, чтобы она могла попробовать…

Немного ослабив пальцы, она осторожно задвигала ими, переживая странное любопытство. Сейчас он скорее искушал, чем пугал ее.

– Кейт, любимая. – Он задыхался. Мальчишеская улыбка сошла с его лица. – Я правда хочу, чтобы ты делала все… – Он откашлялся. – Все, что только пожелаешь, но боюсь, я не смогу, я просто не удержусь, если…

Внезапно она поняла, что он имеет в виду, и, покачнувшись, встала. Нет. Для этого она недостаточно смелая. Пока что.

Все еще полностью одетая, в то время как он был почти обнажен, она стиснула кулаки, набираясь мужества. Потом указала на кровать.

– Ложись.

– Можно мне снять сапоги? – В его голосе вновь зазвучала улыбка.

Она посмотрела вниз, на его опутанные шоссами сапоги.

– Сядь, – сказала она. – Я сама.

И когда она преклонила колени, чтобы раздеть его, то ощутила в этом скорее власть над ним, нежели подчинение.

Он вытянулся на кровати. Возвышаясь, она стояла рядом. Ее взгляд заскользил по его худощавому телу, поднимаясь от сильных ног к бедрам, потом выше, к груди и, наконец, к глазам.

Скоро он потеряет терпение, подумала она. Обозлится на нее за то, что она заставляет его ждать.

Но в его голубых, столь любимых ею глазах не было ничего, кроме обожания.

Нежась в тепле его взгляда, она затаила дыхание. Он ставил ее потребности превыше своих и все равно смотрел на нее так, словно получал от нее в дар бесценное сокровище.

Кто еще, кроме него, способен на это?

Она увидела в нем человека, обладавшего истинной силой. Силой контролировать себя.

– Скажи... – Он обрел власть над своим голосом. – Скажи мне, чего ты хочешь.

Но она не знала. Перестала знать.

Она думала, что соитие похоже на битву, в которой одно тело вторгается во второе и тем самым подчиняет его себе. Она собиралась направлять его до самого конца, чтобы ненароком не истолковать его действия как угрозу или насилие.

Но оказалось, что битва шла внутри ее собственного тела.

Джон будет ждать ее разрешения. Она могла бы помучить его ожиданием, наказывая за грехи Сторвика или просто за то, что его угораздило родиться мужчиной.

Но Кейт, которая обуздывала свои эмоции, которая жаждала мести и не подпускала к себе никого ни на шаг, стала призраком, словно давно умерла. На ее место пришла новая Кейт, которая хотела совсем другого.

Слиться с ним воедино.

Лед внутри нее разломился. Бурлящие воды, освободившись от оков, беспрепятственно понеслись к морю. И она захотела устремиться к нему, образовать с ним одно целое, как сливаются по весне ручьи, смешивая свои воды.

Возможно ли такое между людьми?

Скажи мне, чего ты хочешь.

– Я хочу…

Если она разделит с ним ложе, кому-то придется быть сверху, подчиняя себе второго. Чтобы соединиться с ним по-настоящему, она должна сбросить броню. Отринуть напускную храбрость, перестать притворяться. Иными словами, она должна сдаться.

– Скажи.

Как это можно передать словами?

– Я хочу… быть с тобой. Но только все должно быть по-другому.

– Все и будет по-другому, ведь я сам другой.

– И я тоже, – прошептала она, не смея в это поверить. Он доверился ей, беспрекословно согласившись подчиниться ее воле.

Способна ли она тоже довериться ему без остатка?

– Не бойся, все будет не так, как ты думаешь, – сказал он. – Я обещаю.

Она улыбнулась.

– Я потеряла счет твоим обещаниям, Джонни.

– Но я помню их все.

Улыбка дрогнула на ее губах.

– Клянешься могилой своего предка?

– Я клянусь большим. Это обещание самое главное из всех. Я клянусь своими чувствами к тебе.

Она закусила губу, но не сдержалась, и слезы закапали из ее глаз.

Он протянул руку.

– Иди ко мне.

Ее черед раздеваться, поняла она, и взялась за подол туники. Он не вмешивался, но когда она, стягивая тунику через голову, запуталась в рукавах, и, ослепнув, запаниковала, он нежно, но быстро помог ей высвободиться, догадавшись, что она испугалась.

Она нерешительно посмотрела вниз. Даже сейчас, когда ее охватила страсть, снять мужскую одежду значило гораздо больше, чем просто раздеться. В отличие от женских юбок, которые с легкостью можно было задрать, сшитые вместе штанины защищали то, что было меж ее ног.

Он встал с кровати и привлек ее к себе так близко, что она ощутила тугое доказательство его желания.

– Мужчина тоже может быть уязвим, – произнес он. Крепко прижимая ее к своим бедрам, он отклонился назад, чтобы она могла видеть его глаза. – Когда я хочу тебя, это заметно всем. Тебе, всему миру. Но твое желание остается сокрытым, даже от меня. И мне не узнать о нем, пока ты сама не расскажешь о том, чего хочешь. Пока не покажешь, что ты готова.

Она рассмеялась. Джонни научил ее, что смех может быть частью любви, и хотя сам звук собственного смеха был для нее все еще внове, он помог ей расслабиться.

– Я прослежу за тем, – с улыбкой произнесла она, – чтобы ты не остался в неведении, Джонни Брансон.

Она сняла шоссы и отбросила их в сторону. Он опустил ее на кровать и навис над нею, отчего она, утопая в перине, опять напряглась.

Любовь в его взгляде смешалась со страстью. Почувствовав ее напряжение, он заговорил:

– В этот раз все будет иначе. Да, женщину можно взять силой. Можно принудить ее к сношению. – Жажда мести полыхнула в его глазах и погасла, когда он тряхнул головой, отказываясь впускать в спальню дурные воспоминания. – Но ее нельзя заставить любить.

Любовь. Об этом она не смела даже мечтать.

Она кивнула, давая ему разрешение, и тогда он вытянулся на кровати и лег на бок, одной рукой поддерживая голову, а вторую оставив свободной.

– Теперь ты.

Она тоже легла на бок. Теперь она видела его целиком. Они открылись друг другу. Никому не пришлось быть сверху или снизу.

Просто смотреть было недостаточно. Протянув руки, она прижалась к нему, и он ответил ей тем же.

Она закрыла глаза, позволяя губам найти его губы и отпуская свои чувства на волю. Она перестала бояться. Не он овладеет ею. Они овладеют друг другом в равной мере. Их страсть была равнозначна.

Ее демоны были уничтожены.

* * *

Джон целовал ее, баюкая в своих объятиях, стараясь быть чутким к ее желаниям, как к своим собственным.

Эта женщина была совершенно особенная, как и его любовь к ней. Она была самая ожесточенная, самая уязвимая даже не из тех, с кем он спал, а из всех женщин, которых он знал. И именно это заставляло его неделями сдерживать свою страсть.

Он оторвался от ее губ, только затем, чтобы покрыть поцелуями ее нос, щеки, виски, лоб, чтобы прижаться губами везде, куда только мог дотянуться. Потом отодвинулся, усмиряя дыхание.

– Я знаю… – Он запнулся. У него не осталось слов. – Я знаю, ты не хочешь, чтобы тобой… обладали. – Он заглянул ей в глаза, опасаясь снова увидеть в них страх.

Но она не испугалась. Вместо этого она отняла с его спины руку и провела ею по его щеке.

– Да, но…

И тем не менее он хотел обладать ею. Хотел взять ее. Сделать ее своей и никогда больше не отпускать. Он хотел этого сильнее, чем чего бы то ни было в жизни.

Она улыбнулась.

– С тобой все будет иначе. Теперь я это знаю. Когда все закончится, я стану… свободной.

Свобода. Сбудется то, о чем он мечтал. Ее призраки, напряжение, скованность – все это исчезнет.

Он хотел для нее свободы, ничего больше. И вместе с тем желал привязать ее к себе навсегда. Но пока не смел озвучить свое желание. Этой ночью его будущее, как и ее прошлое, было под запретом.

– Значит… – Слова давались ему с трудом. – Значит, сегодня ночью здесь будут только Джон и Кейт. Ничего до, ничего после.

– Ни вчера, – прошептала она. – Ни завтра.

Его разум замолк и перестал контролировать тело. Он снова приник к ее губам, их языки, пальцы, губы смешались, и он перестал понимать, где его ласки перетекают в ее. Набухший, горячий, твердый, он был готов слиться с нею, и тут осознал, что не проверил, насколько готова она.

Он дотронулся до нее снизу. Под его пальцами она оказалась скользкая, влажная.

– Да. – Слово легким вздохом вырвалось из ее губ.

– Ты уверена? – Он едва мог говорить, но он должен был знать точно. В этот раз все будет по-другому. Он дал ей слово.

Она сжала губы, кивнула.

И тогда он понял, что должен сделать.

Крепко прижав ее к себе, он перекатился на спину. Распластавшись на его груди, она неуверенно подняла голову.

– Вот так, любимая. Теперь ты главная. Можешь взять меня.

И взмолился, чтобы она согласилась быстрее.

Она села прямо, не отрывая от него глаз и постепенно осознавая, что он задумал. Потом взглянула вниз.

– Так тоже можно?

Он рассмеялся, болезненно пульсируя под нею.

– О, разумеется, да.

– И это будет так же приятно, как если бы ты…

– Я приложу к этому все усилия.

Она широко раздвинула ноги, и он направил себя в нее, любуясь, как смущение на ее лице сменяется удовольствием.

– Я так… полна тобой.

Он вырос внутри нее; она сжала его в ответ. Он дотянулся до ее самого чувствительного местечка и, пока она извивалась на нем, смотрел на ее лицо – пылающее, бездумное, стремящееся достичь наслаждения, которое он обещал.

Потом она упала ему на грудь, требовательно целуя в губы, и он крепко обнял ее, задвигался вместе с нею в своем собственном ритме. Их тела и чувства стали единым, неразделимым целым. И когда, наконец, он стремительно излился в нее, то ощутил ее ответные спазмы.

Чувство, которое снизошло на него после, было глубже, чем все, что он когда-либо переживал во время соития.

Оно сказало ему, что он дома.

Бурная река замедлила течение вод. Он прижимал ее к груди и слушал ее размеренное, сонное дыхание.

Да, удовлетворенно подумал он. Ее призрак исчез.

Пока он глядел в темноту на тлеющие в очаге угли, его вновь одолели мысли о будущем. Внезапно он понял: ни его родители, ни брат, ни сестра, никакие их слова или дела, ни замок и ни земля, ничто не смогло бы привязать его к этому месту крепче, чем этот акт.

И эта женщина.

Глава 21.

Позднее в ту ночь Кейт лежала рядом с Джонни без сна и смотрела на острые тени, которые лежали на полу в свете полной луны.

Ждала.

Она должна стать Храброй Кейт в полном смысле этого слова.

Слишком долго она опиралась на семью – на Джона, Роба, Бесси, на всех остальных, – заставляя их делить свою жажду возмездия. Но Вилли Сторвик задолжал только ей одной.

Она сделает это ради Джонни. Он был совершенно прав. Чтобы защитить семью, расправиться с Вилли должен кто-то один. Но он ошибся, решив, что этим человеком будет он сам. Она никогда не видела короля и не знала, насколько сильно нужно его бояться. Но неважно, отлучили Вилли от семьи или нет, Сторвики не позволят Брансонам просто так охотиться за одним из своих. Они станут мстить, а Черный Роб ответит им тем же.

Убийствам не будет конца.

Но если она поквитается с Вилли одна, ее сочтут сумасшедшей. И пусть. Ей хватит смелости, чтобы предстать перед судом и принять наказание.

Все это было верно, но тем не менее истина заключалась в другом. Она должна расквитаться с ним своими руками, иначе она никогда не исцелится. Только убив его, она станет собой.

И все будет кончено.

Она думала, что близость с Джонни изменит ее, чтобы в будущем она нашла себе кого-то другого. Теперь она не могла и представить, как доверяет себя чужому мужчине. Но Джон заслуживает того, чтобы рядом с ним была нормальная, полностью исцеленная женщина. Даже сегодня, когда она хотела принадлежать ему целиком, ему пришлось сдерживаться и приспосабливаться к ней. Она оказалась не в состоянии раствориться в нем без остатка.

Она решительно отмела сомнения. Дело должно быть сделано. Если она хочет, чтобы у ее будущего  с Джонни был хотя бы один шанс, она должна одержать верх над своими демонами, и есть только один способ, как достичь этого.

Нужно убить Вилли-со-шрамом.

Конечно, существовала и другая вероятность.

Вилли мог убить ее сам.

И теперь эта мысль тревожила ее сильнее, чем раньше.

Она выскользнула из кровати и оделась. Джонни заворочался и открыл глаза.

– Я в туалет, – прошептала она.

Он кивнул, и его веки снова смежились.

Убедить пса было куда сложнее. Он уже вскочил на лапы, приготовившись следовать за нею, куда бы она ни пошла.

Она нерешительно закусила губу. Нет причин брать его с собой. Ей не нужно никого выслеживать. Но главным достоинством пса было то, что его присутствие придавало ей мужества.

Что ж, пришло время обрести мужество в себе самой. Не нужно его вмешивать. Не нужно вмешивать их всех.

Она обняла пса за шею.

– Сиди. Я скоро вернусь.

Он обнюхал ее лицо, словно утешая ее. И когда она закрыла за собой дверь, оставляя его позади вместе с Джонни, то задумалась, почуял ли пес ее слезы.

* * *

Его разбудил собачий вой.

Джон рывком сел в кровати и услышал, как лай Смельчака эхом разносится по опустевшей комнате.

И топот копыт вдалеке.

Пробудившись, он сразу же понял, что Кейт уехала. Понял, куда и зачем. И проклял себя за то, что не предугадал этого.

Пес крутился у двери и скулил, торопя Джона.

– Уже иду, парень. – Он быстро оделся и накинул сверху дублет, который она подарила.

На стене должны были стоять часовые, подумал он, собираясь с мыслями. Какой идиот выпустил ее за ворота?

Должно быть, многие в замке уже проснулись, но времени организовывать настоящую погоню не было. Он пойдет один и возьмет с собой другое любящее ее существо.

Он надел на пса поводок. Потом встал на колени с ее стороны кровати, думая о том, что даже его жалкое человеческое обоняние способно различить запах женщины, которую он любил.

– Ищи Кейт. – Он протянул край простыни Смельчаку.

И тот потащил его за дверь вниз по лестнице.

Глава 22.

Взбираясь верхом на пони на заснеженный холм, Кейт пожалела, что не взяла пса. Она осталась одна, наедине с лунным светом.

И с ненавистным запахом вереска.

Она тряхнула головой. Этого не может быть. Уже пришли морозы. Запах вереска не более, чем отголосок ее снов.

Но она снова вернулась в тот сон. Ее кошмар ожил, когда она пришла к холму, откуда все началось, готовая встретить его лицом к лицу.

Когда она проезжала мимо места, где в ту ночь стоял их с отцом шалаш, ее пробрала дрожь, но не от холода. На земле, запорошенной снегом, не осталось никаких следов, однако ее воспоминания были такими же отчетливыми и прочными, как мерзлая земля под копытами ее пони.

Почему-то она думала, что он будет поджидать ее на этом месте. Она была уверена, что он будет именно здесь. Но ее ждал только ветер. И воспоминания.

Она продолжала карабкаться все выше и выше. Возможно, он прячется где-то поблизости.

Перед нею выросло кольцо древних камней, которые в свете луны отбрасывали на землю причудливые тени. Раньше она их боялась, но теперь они вызывали приятные воспоминания. Летом она сидела здесь вместе с Джонни и, глядя вдаль, впервые почувствовала…

Между камней промелькнула темная тень. Здесь обитают духи, предупреждал отец. Может быть, это призрак ее далекого предка?

Или хуже?

Она спешилась, стараясь не шуметь, и непроизвольно потянулась вниз, ожидая нащупать теплую и мягкую шерсть своего пса. Будь они вместе, он бы уже зарычал и ощетинился, приготовившись защищать ее.

Но она была одна.

Она достала из ножен меч и, увязая в снегу, пошла вперед.

Но в следующее мгновение тень растворилась во тьме.

Она пробормотала молитву.

А потом неожиданно к ней оказался приставлен наконечник копья.

– Еще один шаг, парень, и я вспорю тебе живот.

Не призрак гулял среди камней, а Вилли-со-шрамом.

Она замерла на месте, ничего не отвечая, чтобы по ее голосу он не догадался, что перед ним вовсе не мужчина.

Не опуская копья, он обошел ее кругом.

– Как тебя звать, парень? Как ты нашел меня?

Она следила за ним, пока он не зашел ей за спину.

– Кто ты? – спросила она как можно более низким голосом. По крайней мере он не разоружил ее. – И что делаешь на земле Брансонов?

Он остановился, невидимым злом держась позади.

– Ты!

Она попыталась сглотнуть, но не смогла.

– Ты одна, не так ли?

Мужество покинуло ее. Живот скрутило, ее бросило в жар, потом в холод. Как и раньше, она могла только беспомощно стоять и ждать, когда он снова ее схватит.

– Что, успела соскучиться? Твой зверь оставил мне новый шрам, и ты за это заплатишь.

Ее замутило.

– Нет. – Голос ее дрожал.

Ты должна превозмочь себя. Иначе, когда Джонни в следующий раз обнимет тебя, ты снова будешь видеть перед собой этого человека.

– Нет! – закричала она, чтобы предки услышали ее и поняли, что она не трусиха.

Отпрыгнув в сторону, она развернулась к нему лицом и выставила вперед клинок, держа меч уверенно и крепко.

– Я позабочусь о том, чтобы ты больше никогда не причинил вреда ни одной женщине. Вот зачем я пришла.

И чтобы ты больше никогда не причинил вред мне.

Наконец осознав, что она ему угрожает, он шагнул назад, вынуждая ее следовать за собой.

– Ты вызываешь меня на бой? – Он расхохотался. – Давай. Это возбуждает даже сильнее, чем в прошлый раз.

Онемевшими пальцами она крепче вцепилась в рукоять меча.

Сильнее, чем в прошлый раз. Когда она совсем не сопротивлялась.

Сохраняя дистанцию, он дразнил ее своим копьем, таким длинным, что он с легкостью мог разоружить ее.

В бешенстве она схватилась за меч двумя руками и замахнулась, чтобы нанести удар, но он без труда парировал ее атаку. Потеряв равновесие, она оступилась и натолкнулась на камень.

Самодовольно ухмыляясь, он ждал, пока она выпрямится.

Страх, злость и что-то еще, неподвластное пониманию, запульсировало в ее голове и в ее венах, когда она вновь подняла меч.

Вилли-со-шрамом не боялся ее. Он стоял, заливаясь хохотом.

Внезапно она метнулась вперед и, прежде чем он сумел отреагировать, выбила копье из его рук и приставила острие меча к его груди.

Ну же. Пронзи его черное сердце.

Но он стоял слишком близко. Совсем как в ту ночь перед тем, как…

Он увернулся от ее меча. И потянулся за ней.

Тогда она побежала, точнее, попыталась бежать. Ее ноги стали ватными и тяжелыми, удерживая ее на месте, утягивая ее вниз.

Споткнувшись, она упала в снег.

А потом он придавил ее сверху.

На этот раз она отбивалась, кричала и размахивала кулаками со всей накопленной за два года яростью. Но что бы она ни делала, все равно он был больше, сильнее и тяжелее ее. Ее колено никак не могло дотянуться до его паха. Ее руки оказались прижаты к земле. И всех ее жалких усилий оказалось недостаточно, чтобы сбросить его.

Ее кошмар воплотился в жизнь.

* * *

Верхом на Норвежце Джон скакал вслед за псом, который бежал по следу прямиком по направлению к Горбатому холму.

Я не была здесь с тех пор, как…

Каким же он был недогадливым дураком. Не духи пугали ее.

Он пришпорил лошадь. Пес не должен отстать. И наконец, поднимаясь на склон холма, он увидел два черных силуэта, которые сражались между камней. Она замахнулась мечом. Он отразил удар.

Она споткнулась. Упала и закричала. Сторвик накрыл ее…

Соскочив в лошади, Джон выхватил меч. Хватит выжидать. Никакого суда не будет. Он сотворит правосудие сам: быстро и не колеблясь.

За то время, пока Джон спешивался, Смельчак успел добраться до Сторвика первым и с лаем вцепился в него зубами, оставляя на его лице новый шрам.

С диким криком Сторвик скатился с Кейт. Шатаясь, он встал и попробовал было убежать, но пес мгновенно нагнал его, поднялся на задние лапы, сбивая с ног, и пригвоздил к земле.

С оружием наготове Джон бросился к ним, чтобы убить этого ублюдка, пронзить клинком его черное сердце и выпустить его кровь. Слепая ярость подстегивала его – та самая, что два года подряд не отпускала Кейт. Этот человек причинил ей боль, настолько сильную, что неизвестно, сможет ли она когда-нибудь оправиться.

Он занес меч.

Человек на земле скорчился и закрыл глаза, содрогаясь под собачьими лапами.

Джон замер с воздетым над головой мечом.

Нет. Все должно быть не так. Иначе это будет обычное убийство.

Его кровь, кипящая яростью, немного остыла, и он посмотрел вниз, на презренного труса, лежащего под его ногами. Любая смерть будет для него хороша.

Но Брансоны так не поступают.

Джон ткнул его мечом под ребра.

– Вставай.

Сторвик открыл глаза. Смельчак рычал, не двигаясь с места.

– Вставай, ссыкло. – Схватив Сторвика за одежду, он дернул его вверх и поставил на ноги, отталкивая пса в сторону. – Бери меч. Я даю тебе шанс сразиться в честном поединке. Живым с этого холма спустится только один из нас.

И напоследок бросил в его трусливое, искаженное лицо:

– Этим человеком будешь не ты.

* * *

Спрятавшись за камнями, Кейт сжалась в комок. Джон стоял над Сторвиком с занесенным мечом. Зажмурившись, она ждала, когда крик боли возвестит о том, что Вилли мертв.

Но крика все не было.

Она открыла глаза и увидела, что Сторвик встал и держит в руках меч.

Нет!

Крик застрял у нее в горле.

Шевелись. Сделай же что-нибудь.

Но она словно приросла к земле, и голос в ее голове был таким же далеким, как та сцена, которая разворачивалась перед ее глазами.

Мужчины с обнаженными мечами медленно кружили по снегу. Смельчак, сорвавшись с поводка, метался вокруг них. Она подозвала пса к себе, опасаясь, как бы Джон о него не споткнулся.

Тот неохотно подчинился, и она обвила руками его шею. Пес тяжело дышал. Всеми силами она пыталась заставить ноги заработать, чтобы встать, взять нож и вонзить его в горло Сторвику. И спасти Джона от ловушки, в которую его могла увлечь его дурацкая честь.

Но пока она смотрела, как их черные тени двигаются на фоне предрассветного неба, ее одолели сомнения. Только что она уже пыталась сразиться со Сторвиком и потерпела поражение. Если она вмешается, то вдруг подвергнет Джона опасности, вместо того чтобы помочь ему?

Очень давно она сама билась с Джоном на мечах и знала, насколько он в этом хорош. Вилли привык орудовать копьем со спины лошади или же стрелять из арбалета, оставаясь при этом вне досягаемости. Она никогда не видела, чтобы он дрался мечом.

Он размахивал им как топором. Грубо и напористо, словно вслепую прорубал себе путь сквозь лесную чащу. Если он заденет противника, удар будет смертельным.

Джон, в свою очередь, двигался в танце смерти легко и быстро, постоянно меняя позицию, так что Сторвик едва успевал отражать его удары. Его атаки были окрашены яростью, однако он достаточно контролировал себя, чтобы в нужный момент сделать решающий выпад.

Смельчак, зарычав, напрягся в ее руках.

Сторвик опять замахнулся, вынуждая Джона отступить назад. Позади него она разглядела камень и встала, чтобы криком предупредить о препятствии, но опоздала. Джон запнулся и упал наземь.

А Сторвик занес над ним меч.

Глава 23.

Меч выпал из его рук. В грудь колотился ветер. Джон посмотрел вниз и увидел, что в дюйме от его горла зависло острие меча.

– Получается, живым с этого холма спущусь я, – ухмыльнулся Сторвик. – И заберу с собой твою девчонку.

У чести был шанс, подумал Джон.

Он направил сапог прямиком между ног Сторвика и ударил его, а когда тот пошатнулся, откатился в сторону и вскочил на ноги.

Теперь он был вооружен только кинжалом. Сторвик нетвердо стоял, ухватившись за пах, однако умудрился не выронить меч. Озираясь по сторонам в поисках собственного меча, Джон отступил назад.

А потом увидел, как из-за камня выпрыгнула размытая тень.

* * *

Смельчак вырвался из ее рук и побежал.

При виде пса Вилли выронил меч и начал карабкаться выше по склону, уходя все дальше от каменного кольца. Пес быстро нагонял его, и он в ужасе оглянулся через плечо.