Текст книги "Легион Кэнби"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ЛЕГИОН

16 мая 2690 г., земное летосчисление

Станция Перрин

Земля

К шестнадцатому мая все четыре корабля Легиона были готовы к космическим полетам и вооружены. Легионеры, глядя, как быстро тают их средства, чуть ли не в отчаянии ждали первого клиента, переживая самый критический для всех предприятий момент. Не то чтобы работы не хватало. Наемники пользовались во всей Галактике неизменным спросом, поскольку более сотни мелких доминионов – продуктов многочисленных прошлых войн – постоянно образовывались, сливались и снова распадались. Впрочем, как правило, обращались к полудюжине самых известных из всех групп наемников. Недавно сформированные группы, пытающиеся прорваться в бизнес – такие как легионеры, – находили работу лишь тогда, когда все завоевавшие себе имя команды расписывали графики на полгода вперед. Ведь задания, на которые вызывались наемники, никогда не обходились без самых суровых штрафов за неудачи. Люди, использовавшие наемников как некие кулаки, чтобы, фигурально выражаясь, надавать с их помощью другим, естественно, хотели не сомневаться в том, что эти другие уже не смогут отомстить.

В конце июня Кэнби распространил весть, что его легионеры готовы действовать. Именно в этот день он пожертвовал остаток своих сбережений в опустевшую казну Легиона. К тому времени легионеры еще не совсем подготовились, но, понимая положение, решились на ранний старт, прикинув, что если в их услугах возникнет необходимость, то как-нибудь справятся. Впрочем, беспокоиться не стоило. Прошло шесть недель, а Легион по-прежнему – теперь уже с настоящим отчаянием – ждал первого клиента.

Удача пришла почти случайно, когда в одно душное хмурое утро в невзрачный офис Легиона с хозяйским видом вошел человек, почему-то показавшийся Кэнби знакомым. Гость обладал импозантной внешностью и носил подозрительно дорогую, хотя и не столь тщательно подобранную одежду. У него было большое мясистое лицо, волевой подбородок, пронзительные, но дружелюбные глаза, заостренные кверху напомаженные усики и маленький рот с крупными зубами.

– Кто здесь главный? – спросил незнакомец.

– Наверное, я, – осторожно ответил Кэнби, пытаясь вспомнить, где мог видеть этого человека.

– Леон Коупер, – представился гость; подавая Кэнби бросающуюся в глаза визитку. – Я снимаю голодрамы. – Во время разговора он морщил лоб и пристально разглядывал Кэнби, как будто тоже старался вспомнить, не знакомы ли они. – Кстати, я не расслышал вашего имени.

Кэнби улыбнулся и встал.

– Извините, – произнес он. – Меня зовут Кэнби. Гордон Кэнби.

Брови Коупера поползли вверх.

– Бог ты мой, – прошептал он. – Не тот ли Гордон Кэнби, который командовал во время войны Девятнадцатым Звездным Легионом? Вы чертовски на него похожи.

– Пожалуй, этому есть причина, – с усмешкой ответил Кэнби.

– Разрази меня гром! – воскликнул Коупер. – Кэнби, ведь я с тобой летал!

Кэнби щелкнул пальцами.

– Лео Коупер! Лейтенант Лео Коупер. Все верно. Я слышал, что ты ушел в шоу-бизнес. Но, Боже, никогда бы не подумал… – Кэнби указал пальцем на улыбающегося человека перед ним. – Так, значит, это ты снял «Солдата удачи»? Здорово!

– Черт, Кэнби, – небрежно бросил Коупер, – я все делаю здорово.

Кэнби усмехнулся.

– Кто бы спорил.

Коупер оглядел убогий кабинетик и пробежался пальцами по волосам.

– А ты, значит, и есть тот парень с «DH98»? И что вы с ними делаете?

Кэнби ненадолго задумался.

– Ну, в общем-то, – осторожно произнес он, – сдаем.

– По дороге сюда я видел, как один из них летел, – заметил Коупер. – А какой-нибудь еще годится для полетов в космос?

– Все четыре, – не без гордости объявил Кэнби.

– С экипажами?

– Держу пари, со многими ребятами ты знаком лично, Лео.

– Пожалуй, – улыбнулся Коупер. – Тогда все ясно. Значит, говоришь, корабли летают?

– Лучше новых.

Некоторое время Коупер молча улыбался.

– Ладно, – произнес он. – Насколько я помню тебя и всю старую компанию, вы зря трепаться не будете… Вышло так, что я подыскиваю пару «DH98» для своей голодрамы «Эскадра самоубийц». Конечно, о войне. Могу предложить не бог весть что, но все-таки деньги.

– От денег не откажусь, – ответил Кэнби, надеясь, что его волнение не слишком заметно. – Как ты о нас узнал?

– Позвонил старине Немилу Квинну, – объяснил Коупер. – Ему никак не надоест копаться в послевоенном дерьме – к нынешней кампании это нисколько не относится. Он и предложил мне переговорить с вами. – Гость снова оглядел комнату. – Похоже, вы еще только встаете на ноги.

– Кажется, ты попал в самую точку, – признался Кэнби.

– Значит, вы заинтересованы в моем предложении?

– Когда начинаем и где понадобимся?

Коупер усмехнулся.

– Всех дел – на две недели. Пара мелких планет Альфы Центавра – я дам координаты. Хотелось бы начать как можно раньше. Как насчет следующего понедельника?

Кэнби недолго раздумывал.

– Устроит. А как с оплатой?

– Мы устанавливаем экипажам оклады по тарифному расписанию. Стандартные расценки на аренду кораблей.

– Понятия не имею, что это значит, – заметил Кэнби.

– Тебе понравятся расценки, – пообещал Коупер. – Казначей у вас есть?

– Да. Старик Уорвик Джонс. Помнишь его?

– Хороший парень, – с усмешкой проговорил Коупер. – Мог добыть кредитов тогда, когда другим легионам приходилось неделю ждать выплат. – Он улыбнулся. – Я захватил с собой бухгалтеров. Давай свяжем их со стариком Джонсом, и пусть он сам скажет тебе, какая выгодная сделка тебя ждет. Идет?

– Идет, – согласился Кэнби и взялся за голофон. – Я позову Джонса сюда.

В течение двух часов сделка была оформлена, Легион Кэнби получил первого клиента, а также финансовую поддержку в самый критический момент своего существования.

16 мая 2690 г., земное летосчисление

Лондон

Земля

Лишь пару часов спустя, почти в противоположной части мира, Ренальдо поднес к своим толстым губам очередную чашку шоколада с бренди и довольно улыбнулся, когда по языку стала растекаться густая сладкая жидкость.

«Весенний Дивертисмент», – с грустью подумал Ренальдо. Май уже наполовину кончился, и время, казалось, летело. Все равно. Пропустить такое событие невозможно. В список гостей входили все, кто что-то значил в Империи. Ожидалось даже появление императора Филанте.

В этом году Дивертисмент устраивал премьер-министр Империи, достопочтенный лорд Стерлинг, барон Бэттерси, в своем великолепном лондонском поместье на Темзе. Еще более важным представлялось то, что на пиру планировали яркий показ членов Ордена. Ими являлись свежие куртизанки обоих полов, которые – в течение следующего года – предложат свои услуги Пирующим Рыцарям, когда те выдвинут на соискание многочисленных общественных наград созданные ими Живые Картины.

До представления собственных Живых Картин Ренальдо оставалось чуть больше года, поэтому граф отнесся к своему костюму с большим, чем обычно, вниманием. Он оделся в стиле конца восемнадцатого века – длинные полосатые брюки, обтягивавшие толстые ноги графа, белый, до икр, фрак с очень высоким воротником, преувеличенно широкими лацканами, а также завышенной талией (призванной отвлечь внимание от огромного живота). Накрахмаленный полотняный галстук прятал и подбородок, и рот Ренальдо. Чтобы показать «революционные» симпатии, он прикрепил к лацкану розочку красного, белого и синего цветов. Даже парик графа был настоящим – вся масса прямых волос зачесывалась с затылка на лоб, придавая прическе демонический вид.

В тот вечер под высокими сводами Концертного зала собрались костюмированные участники пиршества. Кроме изысканного камерного оркестра из девятнадцати инструментов, к их услугам были накрытые столы, простиравшиеся от сцены до дверей, и не менее двух сотен расторопных слуг. Приглашения получили самые важные лица Империи – как следствие, огромный Гэтвикский космопорт Лондона на несколько дней наполнился изящными космическими кораблями со всех концов Галактики.

В то время – перед Большим Ужином и Живыми Картинами – как раз прибывали влиятельные гости, обмениваясь любезностями, а нередко и деловыми предложениями. Сам Ренальдо всего пару минут назад заключил выгодные сделки с двумя многообещающими администраторами на бирже политического руководства и вознаграждал себя восхитительной вишней в шоколаде. Неожиданно его плеча коснулась чья-то рука. Повернувшись, Ренальдо оказался лицом к лицу не с кем иным, как со своим «тупоголовым» Лотембером, одетым в безупречный фрак, жилет, рубашку, аскотский галстук и полосатые брюки – совсем как дипломат конца девятнадцатого века. Для графа это явилось весьма неприятным сюрпризом. Впрочем, Лотембер держал под руку блондинку с весьма незаурядной внешностью. Эта дама была одета в костюм – что за чудо! – идеально подходивший французскому костюму тысяча семьсот девяносто пятого года самого Ренальдо!

– Мой господин, – произнес красавец-министр, опуская монокль и низко кланяясь, – я ждал удовольствия лично встретиться с вами сегодня вечером.

Ренальдо собрался было недвусмысленно высказать, как он относится к продолжавшимся неудачам с кирскианскими пиратами, однако не решился проявить грубость перед дамой. Изображавшая нимфу, символ распущенности той «новой» эры, незнакомка была одета – очевидно, прямо на голое тело – в длинное, плотно обтягивавшее фигуру прозрачное платье с немыслимо высоким разрезом спереди – а-ля дорический хитон. Платье имело завышенную линию талии – как раз под красивой маленькой грудью – и низкий вырез. Он мог бы показаться очень откровенным, если бы сквозь прозрачную ткань столь отчетливо не вырисовывались соски, делая декольте просто лишним. Убрав волосы на греческий манер, «нимфа» вплела ленты в роскошные белокурые локоны – по всей видимости, натуральные! Кем бы ни являлась эта великолепная незнакомка, она служила олицетворением эры неприкрытой вольности.

– Э-э, – протянул Ренальдо, прекращая наконец пожирать глазами спутницу министра, – очень рад видеть тебя, Лотембер. – Граф почувствовал, что улыбается. – А кто эта истинная богиня рядом с тобой?

– А-а, господин мой, – залился соловьем Лотембер, почтительно кланяясь, – у вас столь изысканный вкус!

Он шагнул в сторону и взял за руку женщину. Низко приседая, та продемонстрировала маленькую, заостренную кверху грудь.

– Эта прелестная дама – особый друг, с которым я познакомился недавно в Манхэттене, – продолжал Лотембер. – Я сам включил ее сегодня в число новичков для вашего удовольствия, мой господин. Могу я представить вам прекрасного рыцаря Ордена Наслаждений Синтию Тенниел?

– Ну конечно же, Лотембер, – ответил Ренальдо, взял мягкую ручку и, целуя ее, так низко поклонился, что у него заболел живот. – Синтия Тенниел, – заворковал граф, наслаждаясь произносимыми самим же звуками, – какое милое имя.

От спутницы Лотембера пахло дорогими духами. Когда она подняла лицо и робко встретилась взглядом с Ренальдо, он сразу понял, что покорен. Граф смотрел на женщину как завороженный, а Синтия медленно закрыла один глаз, подмигивая Ренальдо так соблазнительно, что во время Живых Картин он обращал внимание лишь на самые зрелищные сцены, мечтая о ее гибком теле. В первые же утренние часы следующего дня Синтия утолила его самые дикие желания…

1 июля 2690 г., земное летосчисление

Станция Перрин

Земля

К первому июля «Эскадра смертников» стала хитом всей цивилизованной Галактики. Что-то в режиссуре Коупера трогало души как жителей гигантских городов, так и захолустных малых планет. Он снял драму – как это слово понималось в давние времена, и люди, которые годами не ходили на представления, тратили немалые деньги, чтобы посмотреть фильм по несколько раз. Даже написанную для него музыку сочли шедевром, особенно «Опасный лунный свет», исполнявшийся певцом под аккомпанемент старинного инструмента под названием пианино.

Драма помогла всем, имевшим к ней отношение. Коупер, уже богатый, теперь еще и прославился, а также обеспечил себя до конца дней. Три главных романтических героя присоединились к пантеону актеров, награжденных Бриллиантовой Кометой (в народе просто «Брилком»). Композитор, взявший на себя труд написать главные темы, сразу издал симфонию, хотя не мог сделать это в течение восемнадцати лет. Многие исполнители получили крупные роли, которые раньше были им совершенно недоступны.

Неожиданный успех драмы разделили даже Кэнби и его легионеры. Прибыль начала накапливаться столь быстро, что прежде, чем компания закончила выплачивать им по обычным платежным ведомостям и за аренду кораблей, стали поступать авторские гонорары – казначей Уорвик Джонс наконец подбил положительный баланс. На все денег от драмы, конечно, не хватало, но они оказались для Легиона существенной финансовой опорой.

Настоящий результат «Эскадры» проявился неожиданно. Недели через три после первых показов Кэнби прибежал в корпус Управления в четыре утра. Оказывается, с ним хотел связаться некий Аль-Эмпат Онак-Ганас, император мелкого феодального государства Джейнап, из Группы Берниага, расположенной в отдаленной части Галактики. Император поинтересовался у Кэнби, не он ли является командиром великолепных космических кораблей, показанных в «Эскадре самоубийц».

– Э-э… да… – промямлил Кэнби, пытаясь стряхнуть сон.

– Обычно к нам обращаются «ваша величайшая милость», – подсказал Онак-Ганас. – Но вы так блестяще исполнили роль командира героического корабля, что вам разрешается сократить наш титул до «вашего величества».

– Благодарю вас… ваше величество, – ответил Кэнби, радуясь тому, что гиперсвязь передает только голос. Посреди ночи во внешности Кэнби вовсе не было ничего героического.

– Всегда пожалуйста, – великодушно произнес Онак-Ганас. – Скажите нам, это вы летали на ярко-желтом «DH98»? Кэнби на мгновение задумался.

– Вообще-то я летал на всех кораблях, ваше величество. Мы, шкиперы, часто менялись, поскольку съемочный график был очень напряженным.

– Всемогущие боги! – удивленно воскликнул Онак-Ганас. – Эта история имела место более трех земных лет тому назад, не так ли?

– Думаю, вы правы, ваше величество, – подтвердил Кэнби (у него все еще не хватило времени, чтобы посмотреть драму). – На самом деле мы записали все почти за две стандартные недели.

– Понимаем, – заметил Онак-Ганас. – В наши времена мы сталкиваемся с такими чудесами.

– Э-э… да, с чудесами, – пробормотал Кэнби и предоставил императору вести разговор, а сам в это время отхлебнул из кружки обжигающе горячего кофе, который принес дежурный офицер.

Наверное, тот сеанс гиперсвязи оказался самым дорогим в истории.

Кэнби молча ждал. Наконец кофе сделал свое дело.

– Мы решили, – после некоторой паузы провозгласил Онак-Ганас, предоставить вашей героической личности, Кэнби, исключительную честь.

Он говорил царственным голосом, как будто собирался присвоить высокое воинское звание.

– Через несколько секунд, – продолжал император, – у вас и у ваших кораблей появится возможность получить работу – от нас лично. Надо полагать, это вас очень заинтересует.

Так вот в чем все дело!

– Разумеется, ваше величество, – не замедлил с ответом Кэнби. – Это великая честь. Чем мы можем ее заслужить?

– Увы, – через некоторое время произнес Онак-Ганас, – Эйзин Бейтик, один из наших ближайших доминионов и пария среди Галактических Наций, дошел до того, что захватил часть космических кораблей, которые летают под нашим священным флагом.

– Не может быть! – трагическим голосом прошептал Кэнби.

– Да, это так! – подтвердил Онак-Ганас. – Они должны быть наказаны – а их несчастные корабли изгнаны из космоса раз и навсегда. Мы правим миролюбивым доминионом, у нас нет собственного военного флота. Поэтому мы ищем героя, чтобы он отомстил за нас. «Эскадра самоубийц» наводит нас на мысль, что вы и ваш Легион как раз годитесь для подобной работы.

Пока Кэнби слушал, по его лицу расползалась кривая усмешка. Пространные тирады Онак-Ганаса означали лишь, что он ищет команду, способную выполнить работенку за слишком низкую плату – Мои уважаемые легионеры с восторгом поднимут славный флаг Джейнапа, – ответил Кэнби.

– Отлично, Кэнби, – произнес Онак-Ганас. – Отлично. Мы сделаем вас национальным героем, вместе с собой и другими достойными людьми, потрудившимися ради общего блага.

– Мечта стала явью, ваше величество, – разглагольствовал Кэнби, принимая заданный разговору тон, – но, к сожалению, несмотря на наши таланты, мы всего лишь бедные наемники, а для такой наступательной операции потребуются средства Уверен, что ваше величество понимает После этих слов на дальнем конце межзвездной связи последовало долгое и напряженное – а также чрезвычайно дорогое – молчание. Наконец Онак-Ганас снова заговорил на этот раз лишь о деле.

– Возможно ли связаться с вашим менеджером?

– У нас есть казначей, – поправил Кэнби. – И с ним действительно можно связаться.

– Пока мы говорим, наши представители уже направляются к вам, объявил Онак-Ганас. – Они встретятся с вашим казна… чеем. в течение часа. В случае, если им удастся образовать альянс, Кэнби, вы сможете стать самым почетным воином в нашем пантеоне национальных героев – Какая честь! воскликнул Кэнби.

– Да, действительно, – торжественно провозгласил Онак-Ганас. – Можем лишь представить ту радость, которую вы чувствуете. Пока же до свидания, Кэнби. Будем ждать дня, когда встретимся с вами лично После этого связь прекратилась.

Представители Онак-Ганаса, очевидно, уже ждали звонка своего императора. В течение пятнадцати минут они прибыли в Управление, и к десяти часам утра Легион Кэнби получил клиента – а также необходимые средства.

Во время ленча Кэнби позвонил Тенниел, подумав, что может застать ее дома с Дамианом. С того злополучного вечера в Манхэттене Кэнби звонил ей лишь однажды, но не смог произнести ничего, кроме пустых банальностей Теперь же, окрыленный удачей Легиона, Кэнби решился наконец каким-то образом выяснить отношения.

– Гордон! – воскликнула Тенниел, когда голофон соединил ее с Кэнби. Ты так надолго исчез… Когда ты ко мне приедешь?

В другой ситуации Кэнби счел бы ее еще желаннее, чем прежде.

– Э-э, – начал он, как обычно, с трудом подбирая слова, – я… а ты хочешь, чтобы я приехал?

– Конечно, – с легким негодованием ответила Тенниел и, оглядевшись, нахмурилась. – Не думаешь же ты, – она пожала плечами, – что я… ну, понимаешь…

Кэнби стиснул зубы – перед его мысленным взором промелькнули болезненные воспоминания. Он пытался прогнать их прочь, но ничего не получалось.

– Гордон?

– Да, – выдавил он. – Извини. Мы были так заняты, что, в общем…

Тенниел улыбнулась.

– Ничего, – промолвила она мягко. – Я знаю, что значит вкалывать, поверь мне.

– Спасибо, – поблагодарил Кэнби, стараясь забыть злые слова, которые рождались в голове. – Давай встретимся.

– Я на это надеялась, – сказала Тенниел. – Когда – сегодня? Если ты приедешь, я возьму выходной.

Кэнби глубоко вздохнул – он рассчитывал, что получит несколько дней, чтобы подготовиться.

– Д-да, – услышал Кэнби собственный голос и взглянул на часы. – Да. Я могу приехать к пяти. Поужинаем в «У грифона». Тебя это устроит?

– Конечно, – проворковала Тенниел. – Я буду готова. «Интересно, буду ли я», – подумал Кэнби.

– Хорошо, – проговорил он. – Увидимся в пять.

– До встречи.

Кэнби выключил голофон и отправился в комнату, чтобы привести себя в порядок. Почему-то ему не хотелось ехать в тот день в Манхэттен – совсем не хотелось.

На борту «Принцессы Доминик», в космосе

Пока Кэнби ехал на гиперпоезде в Манхэттен, чуть ли не в двух миллионах световых лет от него кирскианские флибустьеры почти закончили грабить «Принцессу Доминик», великолепный космический лайнер, принадлежащий престижной компании Имперской Земли «Белая звезда». Сам Кобир как раз обыскивал сейф, встроенный в просторную, временно пустовавшую рубку лайнера. Именно там обычно хранилось самое ценное.

– Безбожный кирскианский ренегат! – взревел капитан, сэр Хьюберт Воландер, герцог Бедфорд и младший сын императора Филанте.

Капитан громко скрипнул зубами, а Кобир осторожно положил в огромный мешок с другими сокровищами маленькую статуэтку девятнадцатого века. Затем, обернувшись, бросил вежливый взгляд сквозь щиток боевого скафандра.

– Да, капитан?

– Вам это так просто не сойдет! – сердито шипел Воландер, нервно кося глазами в сторону огромного бластера, приставленного к его виску Дорианом Шкодой.

Капитан казался совсем молодым, лет двадцати пяти Высокий и симпатичный, с узким лицом, он явно гордился своим высоким происхождением. Отделанная золотом форма выглядела так, словно ее сшили только утром, а сам Воландер казался воплощением блистательного офицера первой линии космических кораблей Галактики.

Кобир задумчиво улыбнулся, вслушиваясь в еле различимый шум из огромного силового отсека корабля. На минуту он представил себя капитаном этого чудесного корабля – а также законопослушным человеком, которым восхищается вся цивилизация. Когда-то Кобир мечтал об этом… до той ужасной войны. Сейчас же… Он мысленно пожал плечами.

В левых гиперэкранах на черном усыпанном звездами фоне висели два «KV388». Казалось, они направляли свои мощные дисрапторы прямо в лицо Кобиру, властно возвращая его к действительности.

– Не исключено, капитан, – ответил он, бережно укладывая на дно мешка комплект из двух бриллиантовых браслетов и тиары. – Однако, – добавил Кобир, не глядя на собеседника, – на вашем месте я приложил бы все усилия, чтобы не шевелить головой – даже при разговоре Кобир извлек из сейфа длинную нить тьенского жемчуга, слишком броского для деликатного вкуса разборчивых скупщиков краденого, услугами которых пользовался. – Мой коллега Дориан – это он приставил к вашей голове бластер – часто жалуется на то, что курок слишком чувствительный. Правда ведь, Дориан?

– К сожалению, – ответил Шкода с особой мрачной интонацией, удававшейся одним лишь кирскианцам, – правда, капитан. – Он вздохнул. Если бы у нас было время на такие мелочи, как текущий ремонт.

Увидев, как побагровело лицо молодого капитана, Кобир возобновил свою работу и, не прерываясь больше, закончил ее. Затем вызвал наряд, чтобы доставить мешок на свой «388», прикрепил Воландера наручниками к ближайшей переборке и направился в жилой отсек.

– Бог накажет вас за это гнусное преступление! – прокричал Воландер ему вслед. – Вы, кирскианцы, всегда были дешевой бандой отбросов!

Кобир остановился возле навигационной станции, стробировавшей срочные вопросы офицеру, которого вместе с остальным экипажем заперли в специальном помещении для арестованных. Почему-то злые слова молодого человека задели Кобира за живое, хоть он не раз слышал подобное от других, чьи корабли грабил. И кто мог бы обвинить потерпевших? Тем не менее… Кобир обернулся к разъяренному имперцу.

– А вам когда-нибудь приходило в голову, капитан, – сдержанно спросил Кобир, – что я и мои коллеги кирскианцы выбрали эту профессию не от хорошей жизни? Поражение не пощадило наш народ.

– Вы продули войну, – рявкнул Воландер. – Так вам и надо. Катитесь в ад!

Кобир покачал головой. Незаконнорожденному имперцу все-таки удалось его разозлить.

– Кстати, об аде, капитан Воландер. Кажется, ваша религия верит и в прямо противоположное место обитания?

– Разумеется, – высокомерно бросил капитан. – Мы называем его раем.

– И вы – лично – ожидаете когда-нибудь попасть в этот рай? – спросил Кобир.

– Несомненно.

– Значит, рай, надо полагать, наполнится подобными вам мужчинами и женщинами?

– И только ими, – ледяным тоном заверил его Воландер Кобир задумчиво кивнул и снова двинулся мимо консолей – Благодарю вас, капитан, – бросил он через плечо – Тогда я непременно буду стремиться только в ад.

В течение следующих двух часов кирскианцы закончили грабеж, а затем полностью вывели из строя приборы гиперсвязи корабля и его основные антенны. Кобир лично установил небольшой заряд с часовым механизмом на люк, запечатывавший арестантскую корабля. Через шесть часов взрыв должен был освободить офицеров, а те, в свою очередь, – выпустить запертых в отдельных каютах пассажиров и продолжить путешествие на Землю.

В то время как огромный имперский лайнер парил на скорости, намного ниже скорости света, маленькая эскадра Кобира из «KV388» снялась с места и скрылась среди звезд, словно призрак.

Манхэттенский сектор

Нью-Вашингтон

Земля

Пока пассажиры и экипаж «Принцессы Доминик» висели в космосе, ожидая освобождения офицеров, Кэнби вышел из поезда неподалеку от дома Тенниел в Нижнем Манхэттене. К этому времени его одолели дурные предчувствия, и он жалел, что вообще ей позвонил. Но, так или иначе, с Тенниел надо было определиться. Решительно войдя в подъезд, Кэнби поднялся на пятый этаж и столь же решительно постучал в дверь.

– Гордон? – раздался из-за двери знакомый голос. От волнения у Кэнби заиграли на скулах желваки.

– Д-да, – выдавил он. – Это я.

В тот день, казалось, Тенниел провозилась со своими замками несколько часов. Наконец дверь открылась и перед Кэнби возникла Синтия, еще более красивая, чем ему запомнилось. На женщине была модная темно-синяя куртка с видневшимся под ней легким голубым джемпером, такая же темно-синяя короткая юбка и черные туфли на высоких каблуках, надетые прямо на голые ноги. Кэнби почувствовал, как его дыхание невольно участилось, когда, не говоря ни слова, Тенниел обняла его, прижимаясь грудью к его груди и нежно целуя в губы. С горящими щеками он с трудом совладал с собой, пока Синтия запирала дверь. Затем она протянула ему руку и направилась к лестнице.

– Сегодня ты такой тихий, Гордон, – заметила Тенниел, когда они вышли на улицу. – Что-нибудь случилось? Кэнби покачал головой.

– Э-э… нет, ничего не случилось, Синтия. Просто последнюю пару недель пришлось трудно.

– Может, позже мне удастся помочь тебе расслабиться, – пообещала Тенниел с легкой улыбкой.

Кэнби заставил себя сжать ее руку и улыбнуться в ответ, видя мысленным взором лишь картину, представшую ему во время подглядывания в «номерах на время».

– Да, может быть…

В таверне «У грифона», несмотря на располагавшую обстановку, Кэнби лишь пил вино – у него так и не появился аппетит. Тенниел, напротив, с жадностью накинулась на спагетти с моллюсками и поглощала все с явным удовольствием. Только к концу ужина Синтия стала бросать на своего спутника тревожные взгляды. Наконец она вытерла губы и отодвинула почти пустую тарелку в сторону.

– Гордон Кэнби, – произнесла Тенниел, сурово нахмурившись, – ты почти не прикоснулся к еде и не вымолвил ни слова. Да что с тобой сегодня? Может быть, я сказала или сделала что-то не то?

Инстинктивно Кэнби принялся возражать, а затем позволил кошмару из «номеров» овладеть его разумом еще раз. Собравшись с силами, Кэнби мрачно кивнул.

– Да, – подтвердил он вымученным голосом.

– Что «да»? – с испуганным видом спросила Тенниел. Кэнби покачал головой и уставился в тарелку, не смея взглянуть своей собеседнице в лицо.

– Не знаю, как и сказать, – с трудом пробормотал он – Что сказать. Гордон? – задала вопрос Тенниел. – Это какая-то шутка?

– Хорошо бы, – ответил Кэнби, поднимая глаза. – Господи, как бы я этого хотел. Но…

– Но, по-видимому, это не шутка, – закончила она за него. – Гордон, ради всего святого, что я тебе такого сделала?

– Лично мне – ничего. Дело в том… в общем… – Он набрал в грудь побольше воздуха. – Все началось в середине июня, субботним вечером…

Затем Кэнби, как в омут, окунулся в сбивчивое повествование о своем одиноком вечере в Манхэттене. Когда Кэнби дошел до эпизода в закрытом бистро, Тенниел сгорбилась в кресле и прикрыла глаза рукой.

– Я боялась, что это ты, – прошептала Синтия. – Вот что значит предчувствие. Я хотела послать парня подальше, но, когда посмотрела еще раз, ты исчез, а он уже запустил руку мне под юбку. – Она вымученно улыбнулась. – Кроме того, когда проделываешь такой классный трюк, считай, что наживка уже на крючке. Большинство клиентов в районе Площади довольно похотливы.

Бросив взгляд на руки, словно они были грязные, Тенниел посмотрела Кэнби прямо в глаза.

– Что еще ты видел?

– Все, – хрипло прошептал Кэнби, как будто слово обожгло ему горло.

– Ты проводил нас до «номеров»?

– Да.

Тенниел закрыла глаза.

– О Боже, надеюсь, ты не купил ключ от глазка? Кэнби кивнул.

– Купил, – признался он.

– Мразь! – выругалась Тенниел. – Тебе понравилось то, что ты увидел? Как я смотрелась – или скорее уж он? Ты получил удовольствие, подглядывая за нами?

Кэнби закрыл глаза.

– Нет. Нет! – возразил он. – Какое там…

– Так какого же черта ты сунулся к глазку?

– Мне нужно было убедиться, что это действительно ты, – дрожащим голосом ответил Кэнби. – Раньше я не подходил достаточно близко.

Тенниел саркастически рассмеялась.

– И какую же часть моего тела ты наконец узнал?

– Не имеет значения, – пробормотал Кэнби, немного приходя в себя. Важно, что это была ты.

– Что важного в том, чтобы подсматривать, как мною пользуются?

– Ничего, – слабым голосом произнес он, – кроме того, что ты проделывала это за деньги! Я видел, как он дал их тебе.

– Я всегда рада чаевым в любых количествах, – сказала Тенниел и на минуту нахмурилась. – Насколько я помню, пачка банкнот у того клиента была намного больше, чем его игрушка.

– Боже! – воскликнул Кэнби. – Ты говоришь, как самая настоящая шлюха.

– Что ж, Гордон, – с усмешкой парировала Тенниел, – наверное, потому что я и есть шлюха.

– Ты признаешь это?

– Конечно, признаю Причем первоклассная шлюха После той ночи со мной у тебя ведь есть что вспомнить, не так ли?

– Н-но тогда было совсем другое. Я занимался с тобой любовью.

– Ты думаешь, я – нет? – спросила Тенниел, и ее брови сошлись на переносице. – Несколько лет я не открывала свою дверь никому. Много лет. И, позволь признаться, в ту ночь я нисколько не притворялась – ни одной минуты.

– Правда? – удивился Кэнби, застигнутый врасплох. – Я думал, проститутки не…

– Ошибаешься, друг мой, – заметила Тенниел. – Конечно, когда я на работе, то ничего не испытываю. Тогда проще сосредоточиться на том, что нужно клиенту, – получив это, он не только дает хорошие чаевые, но и приходит еще. Работа, Кэнби, работа. Но не с тобой.

Кэнби прижал руки к ушам.

– Боже мой, Тенниел, – выдохнул он, боясь поверить в то, что услышал. – Как могла ты так низко пасть? Глаза Тенниел сузились.

– Не смей меня судить! Тоже мне, моралист! – как плетью, обожгла его женщина гневными словами. – Ты спал когда-нибудь под мостом в середине зимы – потому что на другой ночлег не было денег?

– Э-э…

– Бьюсь об заклад, не спал, – продолжала она в ярости. – Ты понятия не имеешь, что значит быть нищим, слышать, как от холода плачет твой ребенок. Конечно, когда ты действительно дойдешь до ручки, то можешь поесть в бесплатной столовке – пойла, напичканного транквилизаторами, способными свалить и лошадь. Мы с Дамианом жрали это, когда не могли добыть милостыни или стянуть чего-нибудь, чтобы не умереть с голоду. А без жилья все быстро покатилось под гору. Очень скоро мы потеряли прежний вид – негде было помыться или постирать те вещи, которые у нас остались.