Текст книги "Преступление на ранчо Кардуэлл"
Автор книги: Би Дэниэлс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Глава 6
Дана повесила трубку и прокралась в гостиную, чтобы и там выключить свет. Она на мгновение остановилась, давая глазам привыкнуть к полной темноте. Сквозь фасадное окно виднелось небо, освещённое падающим снегом. Девушка прислушалась, но в тишине раздавалось лишь тиканье часов на каминной полке. Заперев переднюю дверь, Дана проскользнула обратно к кухонному окну.
Огня не было. Ей это показалось? А Хад ведь уже ехал…
Вот он. Слабый золотистый отблеск мелькнул сквозь метель. Огонь снова исчез, и она поняла, что человек, скорее всего, зашёл за старую трубу.
Дана пригляделась, ожидая, что свет снова появится, и почувствовала себя глупо, несмотря на то, что слышала биение собственного пульса. Если бы она не говорила с Хадом по телефону, когда увидела вспышку света, то не позвала бы на помощь. На ранчо и раньше заходили посторонние. Обычно они просто шли дальше, получив предупреждение. Нескольким приходилось показывать ружьё, которое она хранила у двери.
Ясно, что это какой-то псих, узнав о трупе в колодце, прокрался по объездной дороге на ранчо, в надежде найти… что? Сувенир?
Она пожалела, что рассказала Хаду про огонь. Сама могла бы справиться. Свет снова появился. Человек двигался туда-сюда, размахивая фонариком. Глупец, разве непонятно, что его можно увидеть из дома?
Внезапно ей пришла в голову мысль. А что, если это кто-то из родственников? Дана представила, как отец или дядя осматривают колодец. Хад не станет сначала стрелять, а потом задавать вопросы, но если он напугает того, кто там находится…Даже если не убьёт, то по меньшей мере посчитает их виновными.
Или…вдруг убийца вернулся на место преступления? А если он искал улики, которые, по его мнению, не обнаружил шериф?
От этой мысли бросило в дрожь. Она отошла от окна и в темноте осторожно переместилась к передней двери. Дороги заледенели, и Дана не знала, сколько времени у Хада займёт путь сюда. Она нашла дробовик у входа, прошла к закрытому шкафчику, вытащила спрятанный ключ и открыла ящик, достав четыре пули. С треском надломив ружьё, Дана протолкнула два патрона внутрь и снова защёлкнула дробовик, поставив его на предохранитель. Она положила в карман два оставшихся заряда и вернулась на кухню. Снова нет света. Дана подождала, посчитав, что человек опять скрылся за трубой. Или покинул то место. Или…
Сердце бешено застучало. А вдруг он увидел, как погас свет в доме, и понял, что его заметили? Возможно, он уже направляется к поместью.
Она никогда не боялась оставаться на ранчо. Но ведь до этого Дана не знала, что в колодце лежали останки убитой женщины.
Дробовик оттягивал руки, она начала двигаться к задней двери, слишком поздно осознав, что забыла её запереть. Послышался скрип от звука шагов на ступеньках заднего крыльца. Ещё треск. Ручка двери начала поворачиваться.
Дана подняла ружьё.
– Дана?
Руки с дробовиком опустились, когда открылась дверь, и она увидела знакомый силуэт Хада в проёме.
Он замер при виде ружья.
– Я не слышала, как ты подъехал, – прошептала она, хотя необходимости в этом не было.
– Я прошёл пешком часть пути, чтобы твой «гость» не убежал при звуке мотора. Когда я не увидел света, то обогнул дом и обнаружил, что задняя дверь не заперта…
Хад шагнул к ней, голос его надломился, и она заметила, как он за неё волновался.
Взяв у Даны дробовик, он отставил его в сторону и обнял девушку за плечи своими большими руками. Она ощутила тепло даже сквозь плотные перчатки и почувствовала его запах, смешанный с прохладным ночным воздухом. Аромат был настолько естественным, что она почти шагнула в его объятия. Вместо этого Хад опустил руки, оставив её с болью от желания его прикосновения, его тепла, силы, пусть даже и на несколько секунд, которые она могла бы себе позволить, прежде чем оттолкнуть его.
Пройдя мимо Хада, Дана встала у окна и посмотрела на холм. За стеклом были темнота и падающий снег.
– Света уже не видно.
– Оставайся здесь, – приказал Хад. – Запри за мной дверь.
– Ты же не пойдёшь туда один?
Он улыбнулся ей.
– Значит, ты больше не хочешь моей смерти?
Она покраснела, осознав, что именно это пожелала. И совсем недавно. Но это было дурачество, и теперь Дана опасалась, что глупое желание может исполниться, если он пойдет на тот холм в одиночку.
– Я серьёзно. Не хочу, чтобы ты шёл туда один. У меня плохое предчувствие.
Он дотронулся до её щеки. Всего лишь легкое прикосновение руки в перчатке к её коже.
– Со мной всё будет хорошо. Эта штука заряжена? – спросил Хад, кивнув в сторону дробовика.
– В противном случае оно было бы бесполезным.
Он ухмыльнулся.
– Отлично. Попытайся не застрелить меня, когда вернусь.
И с этим он ушёл.
Хад со скоростью молнии двигался сквозь заснеженную ночь, пока добирался до сосен рядом с холмом, держась сначала в тени дома, затем амбара и хозяйственных построек.
Немногим ранее он заметил отблески света сквозь снег, пока бежал с замершим сердцем по дороге к дому на ранчо. Теперь же снегопад освещал ночь зловещим холодным сиянием. У колодца огня видно не было, но Хад не думал, что нарушитель покинул это место. Сэвэдж не слышал звука мотора. Более того, Хад не считал, что человек закончил то, за чем пришёл.
Дыхание облаком клубилось вокруг его лица, пока он двигался сквозь метель под тени сосен. Хад остановился у деревьев так, чтобы было видно старое поместье.
Вокруг, в леденящем ночном воздухе беззвучно падал снег. Хад наблюдал пугающую игру теней на свежих сугробах. Безмолвие сковало его тело, когда он задержал дыхание, чтобы прислушаться.
С его позиции тёмный силуэт трубы скрывал вид колодца. Света видно не было. Никакого движения сквозь хлопья снега. Ночь казалась здесь холоднее, небо – темнее, и падающие снежинки не кружились от ветра. Хад двигался по сугробам так бесшумно, как мог, прокладывая путь к тёмной трубе. Он недалеко прошёл, когда увидел что-то, похожее на отметины на свежем снегу. Хад остановился, с изумлением обнаружив, что отпечатки ног складывались в цепочку следов, пролегавшую по краю старого поместья туда и обратно, словно здесь кто-то ходил. «Убеждаясь, что Дана заметила свет и выйдет на разведку?», – для начала подумал Хад.
И снова он прислушался, но ничего, кроме звуков от проезжавших по шоссе грузовиков, не услышал. Снег пошёл сильнее, теперь видимость была лишь на несколько футов вперёд.
«Если где-то и есть привидения, то именно здесь», – пришла ему в голову мысль. Внезапный порыв ветра вихрем закружил снег, и Хад ощутил озноб, словно женщина из колодца обращалась к нему, взывая о справедливости. Он вытащил оружие и двинулся к трубе, оставаясь в её тени.
И тогда он увидел. Что-то на снегу. Верёвка. Подойдя ближе, Хад заметил, что она была привязана к основанию старой трубы и лежала на земле, простираясь по направлению к колодцу.
Шериф вгляделся сквозь падающий снег, но не мог увидеть отверстие колодца с этого расстояния. Он достал фонарик из кармана куртки, но пока не стал его включать. Держа пистолет в одной руке и фонарик в другой, он беззвучно двигался, следуя за верёвкой прямо к колодцу.
Дана не могла стоять спокойно. Она потеряла Хада и старую трубу из виду, потому что метель усилилась. И света уже не было. Она не могла сдерживать себя. Не могла просто ждать Сэвэджа. Понимая, что он будет в ярости, Дана даже попыталась отговорить себя и не ходить туда, пока натягивала ботинки, шапку, пальто и перчатки. Но с прошлой ночи она так и не смогла стряхнуть с себя ощущение того, что должно произойти нечто ужасное. Этим утром, узнав об останках в колодце и возвращении Хада, она решила, что именно об этом и предупреждало её шестое чувство.
Но, подняв дробовик и выйдя в темноту и метель через заднюю дверь, она всё ещё была охвачена чувством, что худшее – впереди. А ещё это её дурацкое желание на день рождения!
Она шла по дороге, ощущая себя в безопасности, потому что её не было видно. Дана своих рук-то не видела у лица сквозь такой снегопад. Иногда девушка мельком замечала склон горы, когда порыв ветра отшвыривал снег с пути. Но то было лишь на мгновение, и она была слишком далеко, вне пределов видимости, так что продолжала двигаться дальше. Воздух вокруг был холодным. Он обжигал горло, а снег слепил глаза. Дана смотрела вперёд, стараясь разглядеть трубу, и вспоминала истории фермеров о бельевых верёвках, натянутых от дома к амбару, чтобы не потеряться в метель.
Она всегда гордилась своим чувством ориентации в пространстве, но сегодня у неё не было и шанса. Пока шла, Дана ощущала под ногами дорожную колею, дробовик оттягивал руки, но в то же время придавал уверенности. У самой цели порыв ветра закружил вокруг неё снежинки, и на мгновение она увидела тёмную трубу на светлом фоне. Всё быстро пропало, но Дана успела уловить чью-то сгорбленную фигуру у края фундамента старого поместья.
Хад шёл за верёвкой к колодцу и остановился прямо перед ямой, чтобы прислушаться. От порыва ветра вокруг него заплясали снежинки. Он приблизился к яме. Верёвка свисала через край в темноту. Ничего не услышав, Хад направил фонарик в колодец, щёлкнул выключателем и резко дёрнулся назад в изумлении.
Он не был уверен в том, что найдёт висящим на верёвке – возможно, человека, карабкающегося вниз, или кого-то, в попытках вылезти из колодца.
Хад убрал оружие, опустился на колени и посветил внутрь, чтобы понять, что там. Это была кукла, повешенная на верёвке.
Что за чёрт?
Он потянул за верёвку, пока игрушка не оказалась в нескольких футах от него. Посветив фонариком на лицо, Хад выдохнул, весь воздух покинул его легкие.
У куклы было лицо Даны.
Он отпустил шнур. Кукла упала обратно в колодец. Нагнувшись, чтобы задержать её падение, Хад больше почувствовал, чем услышал, что за его спиной кто-то есть.
Слегка развернувшись, он заметил краем глаза движение тёмной большой фигуры, с лицом, скрытым в тени – на него надвинулись, замахнувшись одной из досок, прикрывающих отверстие.
Рядом раздался выстрел дробовика, пока Хад безуспешно попытался достать своё оружие. Его ударили доской в плечо, толкая прямо в бездонную дыру в земле. Хад уронил фонарик и ухватился за веревку обеими руками в надежде если уж не предотвратить падение, то хотя бы смягчить его. Руки в перчатках сжали трос, но из-за веса падающего тела его по инерции швырнуло в сторону и чуть вниз, в холодную темноту колодца. Ударившись о стену левым плечом, Хад почувствовал резкую боль в руке, но ему удалось уцепиться за шнур.
Он повис на веревке, внизу болталась кукла. Хад тяжело дышал, мысли обгоняли друг друга.
«Откуда, чёрт возьми, послышался выстрел дробовика?» У него появилось плохое предчувствие, что ему это известно.
Он упёрся ногами в стену и смог достать оружие из кобуры, убеждая себя, что это не Дана стреляла. Он ведь велел ей оставаться в доме. Хад поднял взгляд, направив оружие вверх. Он не мог вылезти или ждать нападавшего. Снежинки, кружась, падали с неба, которое сияло над ним всеми оттенками белого. Прищурившись, он внимательно слушал. Ещё один выстрел, на этот раз ближе. Хад карабкался, как мог, не опуская пистолет. С момента нападения прошло лишь несколько секунд, но время, казалось, замерло.
Затем в отдалении он услышал рёв включённого двигателя и, мгновение спустя, ещё одна тень закрыла отверстие колодца над ним.
Он посмотрел вверх, сквозь падающий снег, и увидел, как самая прекрасная в мире женщина кладёт дробовик на землю, чтобы протянуть ему руку.
Сердце у Даны сжалось, когда она заглянула в колодец и заметила висящего там Хада. Он был жив, и не упал на дно, уцепившись за верёвку. Это всё, что было видно на первый взгляд. А потом девушка обратила внимание, как Сэвэдж морщится, пытаясь левой рукой убрать оружие и подтянуться.
– Ты ранен, – произнесла она, словно ощущала его боль. – Вот, давай помогу.
Она смогла поднять его к краю колодца и вытянуть на снег. На несколько мгновений они растянулись на земле, оба тяжело дыша от усилий.
– Спасибо, – Хад повернул голову, чтобы взглянуть на неё.
Она кивнула, более потрясённая сейчас, чем когда посмотрела в колодец и увидела, как он там висит. «Последствие шока», – подумала Дана. В такой момент размышляешь о том, что могло случиться. Понимаешь, как близко всё было. Она вдыхала ночной воздух, пока звук двигателя медленно стихал, и не осталось ничего, кроме их тяжёлого дыхания.
Они были одни. Совсем одни, словно мир вокруг и не существовал.
Хад приподнялся и взглянул на неё. Он с осторожностью обращался с левой рукой, и теперь она увидела, что его куртка порвана и на ней тёмное пятно крови.
– Твоя рука…Тут кровь идёт!
Он покачал головой.
– Я в порядке. Ты как?
– Нормально.
Дана рывком приподнялась, опираясь на дрожащие от усилия руки.
Они встретились взглядом, и он тряхнул головой. Его не обманешь. Она начала вставать на ноги, но Хад поймал её за рукав, заставив опуститься на землю рядом с собой.
– Дана.
Её лицо сморщилось, когда Сэвэдж приобнял её здоровой рукой и крепко прижал к себе. Его объятие было жарким. Под падающим снегом Дана спрятала лицо на груди у Хада. Когда она отстранилась, последовал неизбежный как рассвет поцелуй. Мягкий, солоноватый, сладкий и искушающий. И на мгновение всё потеряло значение. Прошлое, боль, предательство. В этот момент она помнила только любовь.
А затем метель прекратилась. В одну секунду. И мгновение ушло.
Дана отшатнулась, утопая в море причин, по которым она не должна любить этого мужчину…не будет любить его.
Больше нет.
Хад заметил перемену в её взгляде – глаза похолодели и словно подёрнулись коркой льда. Как и её сердце пять лет назад. Она отодвинулась, чтобы взять дробовик с места, куда ранее положила его. Хад смотрел, как Дана поднимается, повернувшись к нему спиной. Он сам встал и начал искать фонарик на снегу. Левая рука болела в том месте, где ему распороло кожу от удара о камень в стене колодца. Но эта боль – ничто по сравнению с тем, что он увидел в её глазах.
Возможно, ему не удастся исправить то, что сделал ей пять лет назад, но он, чёрт побери, найдёт того, кто повесил куклу в колодце. Того, кто пытался сегодня его убить. Хад услышал полувсхлип-полувздох, который издала Дана, и понял, что она нашла его фонарик и теперь светила им прямо в колодец. Встав рядом, Сэвэдж забрал его, увидев шок от узнавания на её лице.
– Это твоя кукла?
Дана кивнула.
– Мой отец подарил её на шестилетие. Он думал, она похожа на меня. Как… – Она встретилась с ним взглядом. – Она лежала на полке в моей старой комнате, вместе с другими игрушками, которые мама сохранила для своих… – её голос надломился. – Внуков.
Мэри Кардуэлл не дожила до того момента, чтобы увидеть внуков. Хад знал, какую огромную потерю вызвала смерть матери в Дане. Отчаянно он снова попытался обнять её. Необходимость защищать Дану была настолько сильна, что ему стало плохо. Он хотел верить, что куклу засунули в колодец просто чтобы жестоко подшутить и испугать девушку, но всё же опасался, что это была ловушка. Если бы она пришла сюда в одиночестве, в попытке разузнать, кто ходит с фонариком на склоне, то могла бы оказаться в колодце, и рядом бы не было человека с ружьём, который смог напугать неудавшегося убийцу. Эта мысль ножом резанула по сердцу, но Хад прошёл мимо Даны, вытянул куклу и снял петлю с её шеи, убеждая себя, что сейчас девушке больше нужен шериф, а не бывший любовник.
– Когда ты в последний раз её видела? – спросил он.
Волосы у куклы примяло снегом. Осторожно, чтобы не стереть возможные отпечатки, он стряхнул белые хлопья, вновь поразившись, насколько её лицо походит на Дану.
– Не знаю. Игрушки стоят на полках целую вечность, я едва их замечаю. Я в ту комнату редко хожу.
Голос опять дрогнул. «Комната лишь напоминает ей о матери», – подумал Халд.
– Я забыла про эту куклу.
Что ж, а кто-то помнил.
Она поёжилась, словно ей в голову пришла та же мысль.
– Давай вернёмся в дом, прочь от этой погоды, – предложил он.
Небо над ними было холодного полуночного тёмно-синего цвета, когда они шли обратно к дому на ранчо. Несколько звезд сияли словно ледяные кристаллы, а кусочек луны выглядывал из-за облака.
Он заставил её подождать на крыльце, оставив с перезаряженным дробовиком, пока сам обыскивал дом. Следов чьего-то присутствия не было: кто бы ни оставил коробку конфет или украл куклу с полки старой игровой комнаты.
– Всё чисто, – позвал он, открывая переднюю дверь.
Дана вошла и разрядила дробовик. Он посмотрел, как она поставила ружьё у входа, положила пули в карман и снова повернулась к нему.
– Дай взглянуть на твою руку, – приказала она.
Хад начал протестовать, но она уже стала стаскивать его куртку. Форменная рубашка тоже порвалась и была пропитана кровью, хотя порез на плече не выглядел таким глубоким, насколько Сэвэдж мог судить.
– Иди сюда, – позвала Дана, и он проследовал за ней на кухню, где девушка указала ему на стул.
Он сел, наблюдая, как она вытаскивает аптечку. Хад закатал рукав, а Дана устроилась рядом, сосредоточив все внимание на трёхдюймовом порезе на его руке.
– Тебе не следовало подниматься туда, но я всё равно благодарю тебя за это, – сказал он хриплым от эмоций голосом. – Вполне возможно, что ты спасла мне сегодня жизнь.
– Тебе надо зашить рану, – отозвалась Дана, словно не слыша его. – Иначе останется шрам.
– Не впервой, – ответил он.
Она скорчила недовольную физиономию и предупредила:
– Будет жечь.
И пальцами обхватила плечо. Он моргнул, когда дезинфицирующее средство обожгло порез.
– Предупредила же, – заметила она, взглянув на его лицо. – Уверен, что не надо подвезти тебя в травмпункт?
– Абсолютно. Парочка пластырей и я буду как новенький.
Она сомневалась, но продолжила свое дело. Хад и раньше видел, как она лечит лошадей и коров. Вряд ли он чем-то отличался. Правда, лошади и коровы ей были больше по душе. Он не мог не подумать о поцелуе. Чёрт, как же он по ней скучал.
– Вот, по крайней мере, инфекция в рану не попадёт, – заметила Дана, закрывая аптечку и поднимаясь со стула. Хад дотронулся до её запястья, и она встретилась с ним взглядом.
– Спасибо.
Девушка кивнула и пошла убирать лекарства.
Он поднялся.
– Не против, если взгляну на место, где хранилась кукла?
– Не понимаю, каким… – она остановилась, потом пожала плечами, словно у неё не осталось сил спорить. Хад напомнил себе, что осталось ещё несколько часов от её дня рождения. Так себе получился день.
Последовав за Даной по лестнице, он прошёл в комнату, в которой она раньше играла. Мэри оставила её такой, какой она была, когда дети были маленькими.
В центре огромной комнаты находился стол, окружённый небольшими стульями. Везде лежали книги и стояли большие коробки с игрушками. Детям Кардуэллов повезло. Одна стена была заставлена полками с игрушками. Там были игрушечный чайный набор, мягкие зверюшки, куклы и здоровые грузовички. Прямо в середине, высоко на стене, зияла пустота – оттуда что-то сняли.
– Вот где она всегда была, – заметила Дана, обвив себя руками, и уставилась на то место на полке, словно наконец-то поняла, что некто пробрался в дом и забрал куклу.
– Кто знал о ней? – спросил Хад.
Она тряхнула головой.
– Все, кто знал меня. Ангус, скорей всего, хвастался ею в баре за несколько дней до моего шестилетия. Ты же знаешь, какой он.
Хад кивнул. Кто угодно в каньоне мог быть в курсе.
– Но многие ли знали, где ты хранишь её?
– Все, кто приходил к нам в гости, когда мы были детьми, видели игровую комнату, – откликнулась она.
– Или кто угодно из семьи, – подумал Хад вслух, не особо наслаждаясь своей мыслью.
– Никто из моих родственников так бы не поступил.
Её лицо помрачнело в ту же секунду, как она произнесла эти слова. Кровный инстинкт заставлял защищать братьев и сестру. Но Дана явно не была полностью уверена в невиновности своей семьи. Она потянулась к кукле, которую Хад, не осознавая, принёс с собой, но Сэвэдж не дал ей дотронуться.
– Прости, это улика. Но я постараюсь, чтобы ты точно получила её обратно. И шоколад, который тебе оставили, я тоже возьму.
Дана кивнула, развернулась и направилась к двери комнаты, двигаясь, словно лунатик. День явно утомил её. Хад огляделся, перевёл взгляд на куклу в своей руке и подумал о родственниках Даны, прежде чем идти за ней на кухню.
Она открыла дверцы шкафа под раковиной и вытащила помойное ведро. Их вгляды встретились. Дана выбросила конфеты, потому что верила – подарок от него. Никогда не думал, что он будет настолько этому рад.
– Не против, если я возьму всё, и полиэтиленовый пакет тоже? – спросил шериф.
– Да пожалуйста.
– И можно ещё один – для куклы?
Она достала упаковку. Хад опустил внутрь игрушку и затянул верёвочки, потом вытащил мусорный пакет вместе с подарком из ведра.
– Я отдам упаковку на снятие отпечатков пальцев и заставлю их проверить конфеты, – сообщил он.
Она широко раскрыла глаза.
– Думаешь, конфеты могли…отравить?
Он пожал плечами, и по руке прокатилась боль. Зазвонил телефон. Дана подняла трубку. Он смотрел, как её лицо бледнеет – расширившимися глазами девушка взглянула на него. Хад потянулся к телефону, и она позволила его взять. Но когда он приложил трубку к уху, там слышались лишь гудки.
– Кто это был?
Она тряхнула головой.
– Просто голос. Хриплый шёпот. Я не узнала.
Она схватилась за спинку стула так, что побелели костяшки пальцев.
– Что сказал позвонивший? – спросил он, ощутив ком в желудке.
– «На дне колодца должна была быть ты».
Хад проверил определитель и набрал номер. Нажал звёздочку и шесть-девять. Хад долго дозванивался, но наконец кто-то ответил.
– Да? – послышался голос какого-то мальчика.
– По какому номеру я позвонил? – спросил Хад.
Парнишка прочёл ему номер, написанный на телефоне. Шериф слышал шум движения на улице, и что-то, напоминающее звук от скейтбордов. Телефон-автомат рядом с площадкой для скейтбордистов в Боузмане?
– Ты видел, кто только что звонил оттуда? – спросил Хад ребёнка.
– Не-а. Тут никого не было, когда я услышал звонок. Мне пора.
Он повесил трубку
– Я не оставлю тебя одну в доме сегодня, – обратился Хад к Дане, положив телефон. – Либо ты едешь со мной, либо я останусь здесь. Что ты выберешь?
