Текст книги "Преступление на ранчо Кардуэлл"
Автор книги: Би Дэниэлс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Дана не смогла преодолеть себя. Она порвала конверт, не удивляясь тому, что оказалась права. Открытка ко дню рождения.
На обложке был нарисован сад, полный цветов, и слова "Для моей сестры". А внутри рукой сестры написано: "Желаю тебе счастья в твой день рождения и всегда".
– Ну конечно. Твоей главной целью всегда было моё счастье, – пробормотала Дана.
Открытка была подписана: «Стейси», а ниже, мелкими буквами – "Мне очень жаль".
Дана смяла открытку и швырнула её через всю комнату, вспоминая то время, когда она идеализировала сестру. Стейси была всем, кем когда-то хотела стать Дана. Красивой, популярной, идеальной старшей сестрой – примером для подражания. Она завидовала тому, как Стейси легко всё давалось. Ведь сама Дана была девчонкой-сорванцом: разбитые коленки, непокорные волосы и ни малейшего понятия о том, как вести себя с мальчиками.
Чего она не понимала, так это насколько Стейси начала завидовать ей, когда Дана выросла. Или на какие уловки сестра могла пойти, чтобы причинить ей боль.
Зазвонил телефон. Дана пропустила два звонка, прежде чем заставила себя поднять трубку, снова не побеспокоившись посмотреть на определитель номера.
– Да?
– Дана?
– Лэнни. Я думала…это не ты, – глупо закончила она.
– Всё в порядке? – спросил он.
Она так и видела, как он сидит в своём офисе, одетый в полосатый костюм-тройку, откинувшись на кожаное кресло и слегка нахмурившись – он всегда был таким, когда погружался в работу.
– Всё нормально. Просто…суетно
Она закатила глаза, потому что это прозвучало глупо. Но невысказанные слова стеной стояли между ними. Лэнни наверняка уже слышал, что Хад вернулся в город. Не потому ли он звонит?
– Ну, не буду тебя задерживать. Просто хотел удостовериться, что наши планы на вечер не поменялись, – сообщил он.
– Конечно, нет.
Она совершенно забыла об их встрече. Последнее, чего ей хотелось – так это идти куда-то сегодня. Но она запланировала этот ужин в день рождения несколько недель назад.
– Замечательно, тогда увидимся в восемь.
Он, казалось, замешкался, словно ждал, что она начнёт говорить, но затем отключился.
Почему она не сказала ему правду? Что в колодце нашли тело, а она без сил, и мечтает остаться дома и прийти в себя? Лэнни бы понял.
Но она знала причину. Лэнни мог подумать, что она отменяет свидание из-за Хада.
Как только команда полицейских, вызванных из управления шерифа в Боузмане прибыла и начала обыскивать старое поместье, Хад поехал обратно в Биг Скай. Тот и правда не был похож на город. Кондоминиумы выросли как грибы после после дождя, когда в начале семидесятых приступили к строительству знаменитого курорта на западном рукаве реки Гэллатин. Открылись несколько магазинов, вместе с сопутствующими курорту удобствами, такими, как поле для гольфа в низине и горнолыжные спуски на потрясающем пике горы Лоун. Офис полиции находился там же, в низине, в невзрачном деревянном здании, где работали шериф, два офицера и диспетчер. После окончания рабочего дня все звонки переключались на офис начальника полиции в Боузмане.
Хад унаследовал двух офицеров-новичков и диспетчера, которая была кузиной бывшему шерифу и являлась самой злостной сплетницей в штате. Не с кем работать, особенно теперь, когда на руках у него было дело об убийстве.
Хад припарковался позади здания и прошёл через чёрный ход, так погрузившись в раздумья, что сначала даже не расслышал голоса. Он остановился у порога, когда упомянули его собственное имя.
– Ну, вы же чертовски хорошо понимаете, что он задействовал какие-то связи, чтобы получить такую работу, пусть даже и временную.
Хад узнал голос Франклина Моргана – он был племянником бывшего шерифа, Скотта Скрэппи Моргана. Франклин работал полицейским в Боузмане, примерно в сорока милях отсюда.
Хада предупреждали, что Франклин не обрадовался тому, что не получил должность временно исполняющего обязанности шерифа после ухода дяди, и что он, скорее всего, злится. Сэвэдж улыбнулся при этой мысли, когда услышал, как Франклин продолжает.
– Сначала я подумала, что он дал взятку, но чёрт, у Сэвэджей никогда не было денег, – это Ширли Морган, диспетчер и сестра Франклина. Семейственность была жива и процветала в каньоне.
– А разве семья его матери не богата? – спросил Франклин.
– Ну, если и так, своей дочери они ничего не оставили, после того, как она вышла замуж за Брика Сэвэджа, – ответила Ширли.
– И нельзя их в этом обвинить.
– Хад, кажется, хорош в своём деле, – встрял помощник шерифа Норм Тёрнер.
Он был высоким, худощавым и скромным парнем, почти без какого-либо опыта в жизни и работе полицейского, насколько мог судить Хад.
– Может, Брик потянул за какие-то ниточки, чтобы устроить сына на работу, – размышлял Франклин.
Хад фыркнул. Да Брик за верёвку не потянет, даже если его сын будет висеть на ней над пропастью.
– Вряд ли, – отозвалась Ширли, презрительно засмеявшись.
– Это все чёртова Дана Кардуэлл.
Хад вздрогнул. Дана?
– Каждый в каньоне пляшет под её дудку, так же было с её матерью, когда та была жива. Чёрт, эти женщины семьи Кардуэлл годами управляли каньоном. Они и Китти Рэндольф. Могу поспорить, это Дана ему работу обеспечила.
Хад не мог не улыбнуться при мысли, как Дане «понравилось» бы услышать, что она в ответе за его возвращение в город.
Франклин отхлебнул кофе, случайно поднял взгляд и увидел, что в дверях стоит Хад. Глаза полицейского расширились, и он поперхнулся. Хад видел, как вращаются колёсики в его голове. Франклин гадал, как долго Хад стоял здесь и сколько всего услышал.
Норм обернулся и чуть не подавился пончиком, который только что засунул в рот.
Ширли, которую и прежде заставали врасплох, даже не потрудилась принять невинный вид. Просто откатила своё кресло в открытый дверной проем комнаты, где находилась диспетчерская, и закрыла за собой дверь.
Хад не без удовольствия наблюдал, как оба его помощника пытаются принять невозмутимый вид.
– Есть ли новости из лаборатории криминалистики? – спросил он, проходя в свой кабинет.
Оба мужчины ответили одновременно.
– Ни слова.
Франклин выбросил пластиковую чашку из-под кофе в мусор так, словно он внезапно вспомнил, что у него есть срочные дела. И удрал из офиса.
У офицера Тёрнера не было такой шикарной возможности.
– Шериф, о том, что тут говорили…
Хад мог бы ему помочь и притвориться, что не слышал ни слова, но не стал этого делать. Он тоже когда-то был молод. И ему хотелось думать, что учился на своих ошибках, хотя возвращение в каньон могло доказать обратное.
– Просто…я…я хотел сказать, что…
Молодой помощник шерифа выглядел так, словно готов был потерять самообладание.
– Офицер Тёрнер, вы думаете, я не знаю, что каждый в каньоне гадает, как я получил эту должность, пусть и на время, после того, что произошло пять лет назад? Я, как и все, удивлён, что временным шерифом назначили меня. И всё, что я могу сделать – доказать, что достоин этого звания. Как насчёт вас?
– Да, сэр, я тоже так считаю, – ответил парень, покраснев.
– Так и я думал, – ответил Хад и прошёл в свой офис.
Ему не терпелось просмотреть дела о пропавших около пятнадцати лет назад. Но скоро он выяснил, что все файлы за последние десять лет были перевезены в офис в Боузмане.
– У нас нет никаких записей раньше девяносто четвертого года, – сообщила ему секретарь, когда он туда позвонил. – Тогда был пожар. Все файлы сгорели.
Двенадцать лет назад. Он совершенно об этом забыл. Хад повесил трубку. Ему оставалось только надеяться, что Руперт ошибался. И что женщина не пролежала в этом колодце больше двенадцати лет. А иначе…Он выругался. Иначе ему придётся побеседовать с бывшим шерифом. И после всех этих лет последнее, чего хотелось Хаду – это видеть своего отца.
– Я вылетаю первым же рейсом, – сказал Джордан без лишних слов, когда перезвонил Дане. – Я сообщу тебе, когда прибуду, чтобы ты могла забрать меня из аэропорта.
Дана прикусила язык, твердо приказав себе не обращать внимания на его слова. Ему казалось, что ей больше нечего делать, как забирать его из аэропорта Галлатин Филд, который находится в пятидесяти милях отсюда.
– Джордан, ты, наверное, забыл, что я работаю.
– Да ты же владеешь половиной этого…магазина тканей. И нечего врать, что не сможешь отойти ненадолго.
Она не собиралась возить его всё время, пока он здесь, или ещё хуже – позволить ему управлять своей машиной. Она перевела дыхание. Дане жутко хотелось разозлиться и сказать ему всё, что о нём думает. Он не в той ситуации, чтобы что-то у неё просить. Дана выдохнула.
– Тебе придётся взять машину в аренду, Джордан. Мне надо работать.
Внезапная мысль пришла ей в голову.
– А где ты будешь жить, на случай, если мне нужно будет с тобой связаться?
Не с ней. Пожалуйста, только не с ней на ранчо.
Она услышала стальные нотки в его голосе.
– Не волнуйся, я не собираюсь оставаться в твоём старом полуразрушенном доме.
Она едва не упала от облегчения. Дана уже некоторое время подозревала, что у него проблемы с деньгами. С тех пор, как два года назад он женился на Джилл, бывшей модели, Джордан отчаянно нуждался в средствах.
– Полагаю, что Джилл приедет с тобой? – спросила Дана, думая как раз противоположное.
– Джилл не сможет в этот раз.
– Да? – Дана снова прикусила язык, только недостаточно быстро.
Джилл приезжала в Монтану только однажды и посчитала штат слишком захолустным.
– Тебе есть что сказать, Дана? Мы все знаем, какая ты у нас специалистка в отношениях между мужчиной и женщиной.
Укол был более болезненным, учитывая то, что Хад вернулся.
– По крайней мере у меня хватило ума не выходить за него замуж.
В ту же секунду она захотела взять слова обратно.
– Джордан, я не хочу ссориться. – это правда. Ей было ненавистно то, как быстро это могло перерасти во что-то неприятное. – Давай не будем.
– Нет, Дана, ты сама об этом заговорила, – ответил брат. – Если есть что сказать – говори.
– Джордан, ты же знаешь, что мама не хотела бы, чтобы мы так ссорились.
Он грубо рассмеялся.
– Ты думаешь, мне есть дело до её желаний? Единственное, что она когда-либо любила – это проклятое ранчо. И, как и она, ты выбрала его, а не своего мужчину.
– Мама не покидала отца ради ранчо, – заметила Дана. – Она пыталась сохранить брак. Это папа…
– Не будь дурой, Дана. Она его оттолкнула. Так же, как и ты – Хада.
Ей не стоит обсуждать это с братом. Особенно сегодня. Именно потому, что Хад вернулся.
– Мне надо идти, Джордан.
Он, кажется, её не слышал.
– По крайней мере, мне хоть кто-то постель согревает. А твоё ранчо так может?
– Ну и радуйся, пока можешь, – огрызнулась Дана. – Джилл уйдет сразу же, как только у тебя закончатся средства, чтобы её ублажать.
Она сразу же поняла, что зашла слишком далеко. Джордан никогда не мог выслушивать правду.
Дана шлепнула себя по лбу, отчаянно желая взять свои злые слова обратно. Брат всегда знал, как можно вывести её из себя. Разве не в этом преуспевали близкие родственники, именно потому, что знали слабости друг друга?
– Джордан, извини меня, – совершенно серьёзно сказала она.
– Я попрошу отца забрать меня. Но, милая сестрёнка, я разберусь с тобой при личной встрече. И купи, наконец, проклятый автоответчик.
Он с шумом бросил трубку.
Дана почувствовала себя паршиво, словно её облили грязью. Ей не хотелось заканчивать разговор таким образом. Будет только хуже, когда он сюда приедет.
"Возможно, мне повезет, и мы не увидимся", – сказала она себе. Ей вообще не придётся встречаться со своими родственниками. Единственным, с кем она более или менее общалась, был Клэй – самый младший, но даже с ним Дана в последнее время редко виделась.
Ей не нужен был автоответчик. Любой, кто хотел с ней связаться, мог рано или поздно найти её. Она представила себе, какие именно сообщения будет оставлять ей Джордан. Дану бросило в дрожь при мысли об этом. И как бы плохо она не чувствовала себя после спора и сказанных грубых слов, к ней пришло облегчение."По крайней мере Джордан не будет жить со мной на ранчо", – думала она, криво улыбаясь, пока шла на кухню, чтобы налить себе бокал вина. И тут Дана услышала звук мотора машины, подъезжающей по дороге к дому. Что ещё стряслось?
Выглянув в окно, она увидела чёрный внедорожник шерифа, летящий к усадьбе на полной скорости.
День становится всё лучше и лучше.
Глава 4
По ту сторону реки и через полмили в объезд широкой долины, на фоне гранитных ущелий и возвышающихся тёмных сосен располагалась усадьба Ранчо Кардуэлл. Дом был большой двухэтажной постройкой, с просторной верандой и новой красно-коричневой металлической крышей.
За ним стояли огромный, тускло-серого цвета амбар, пристройки и ограждения. Мрачные тени выползали из темноты на фоне падающего снега, пока Хад разворачивал внедорожник, въезжая во двор ранчо.
Он заглушил мотор. По привычке взглянул на окно спальни Даны. Ничего, кроме темноты за стеклом он не увидел, но мысленно представил, что она машет ему – как часто делала раньше.
Хад выбрался из патрульной машины, закутавшись в куртку, чтобы укрыться от снега, и пробежал к крыльцу, почти ожидая, что мать Даны, Мэри Джастис Кардуэлл, откроет дверь. Мэри была создана управлять ранчо. Никто никогда не понимал, почему она вышла замуж за Ангуса Кардуэлла. Он был слишком красив и обаятелен, не особо амбициозен и его совсем не интересовала работа на ранчо. Но он унаследовал Кардуэлл-Бар – поместье, примыкавшее к владениям Джастисов.
Когда пара поженилась, они объединили земли. Совместное ранчо назвали Кардуэлл. Никто не удивился, когда супруги развелись и Ангус отдал ранчо Мэри. Все изумлялись тому, что пара оставалась вместе достаточно долго, чтобы родить четверых детей. Ангус и Мэри произвели на свет красивых отпрысков. Джордан – самый старший, был невероятно привлекательным и походил на своего отца. Клэй – самый младший, худощавый, спокойный молодой человек, выступающий в местной актёрской труппе.
Ещё была Стейси, на два года старше Даны – типичная красотка-болельщица. Всю жизнь Стейси пользовалась своей внешностью, до сих пор получив за неё три брака. Хаду не хотелось вспоминать о ней.
Двух сестёр невозможно было сравнить. Хотя Дана и унаследовала привлекательную внешность семьи Джастисов-Кардуэлл, но, помимо этого, обладала и другими достоинствами. Она прилежно училась, упорно трудилась, единственная хотела продолжать семейные традиции на ранчо, в то время как остальные сбежали при первой же возможности.
Дана, как и её мать, обожала работать на ранчо. Для неё это было как возможность дышать. Поэтому Хад не мог понять, по какой причине она продает поместье. Это пугало. Хад не мог вынести мысли о том, что слишком поздно вернулся. Или, что ещё хуже – продолжал любить женщину, которой больше не существовало.
Постучав в дверь, он услышал собачье рычание и оглянулся, увидев бело-коричневого спаниэля с серой мордочкой.
– Джо? – он не мог поверить глазам.
Хад опустился на колени, а пёс, узнав его, неуклюже проковылял к Сэведжу, виляя хвостом.
– Джо, старичок, привет. Я и не думал, что ты ещё с нами.
Он погладил собаку, радуясь, что увидел дружелюбную физиономию из прошлого.
– Ты что-то хотел?
Хад не слышал, как открылась дверь. Дана стояла, облокотившись на дверной косяк, со бокалом вина в руке и взглядом, который говорил, что она не в настроении его выслушивать.
Чёрта с два ему самому хотелось усугублять её проблемы.
– Добрый вечер, – откликнулся он, потрепав Джо и, выпрямившись, тронул край шляпы. – Не против, если я зайду на пару минут? Надо поговорить.
– Если это о нас…
– Нет. – Он печально улыбнулся. «Нас» больше не существует. И, судя по взгляду её карих глаз, никогда не возникнет снова. – О том, что мы нашли в колодце.
Силы покинули её. Она отступила, тем самым приглашая его войти.
Хад снял шляпу, скинул ботинки и куртку, прежде чем проследовать за ней по коридору, отделанному в западном стиле [9]9
Классический западный стиль, или так называемый ковбойский / деревенский стиль – мебель крупных размеров, сделанная обычно из цельных кусков дерева, кожаные диваны/кресла, стулья или табуреты, обтянутые коровьей кожей, огромные деревянные столы, также присутствует камень в качестве декора.
[Закрыть]– сплошной камень и дерево, к светлой, просторной кухне. Джо бежал за ним по пятам.
– Присаживайся.
Хад выдвинул стул из-под широкого потёртого дубового стола, положил шляпу на соседнее место и сел.
Дана нахмурилась, когда Джо свернулся у ног мужчины.
– Предатель, – беззвучно бросила она собаке.
Хад огляделся, и на него угрожающе нахлынули воспоминания о тех временах, когда он сидел в этой кухне прежде. Мэри Джастис Кардуэлл за плитой готовит ужин, ей помогает Дана, все они болтают о делах на ранчо: новорождённом жеребенке, сломанном тракторе, стадах, которые необходимо перегнать. Он практически ощутил запах жаркого и домашних булочек в духовке, услышал смех Даны, поймал тайные взгляды, которые она ему посылала, почувствовал тепло от того, что был частью этой семьи. А Дана специально для него делала шоколодные пирожные на десерт – по рецепту своей матери.
Дана поставила перед ним бутылку вина и бокал с чуть большим усилием, что вернуло его в реальность.
– Если только ты не думаешь, что нам понадобится что-то покрепче? – спросила она.
– Вино пойдёт.
Он налил чуть-чуть себе и долил в её бокал, пока она садилась напротив него. Дана поджала голые ноги под себя, но он успел отметить, что ногти на них накрашены розовым лаком. На ней были джинсы и свитер бледно-оранжевого цвета, облегающий её округлости и подчеркивающий сияние глаз. Хад поднял бокал, но потерял дар речи, когда взглянул на Дану. Её слабый запах донёсся до него, пока она отпивала из своего фужера. Ему всегда казалось, что она пахнет летом – странный аромат, который наполнял его сердце, заставляя парить, словно воздушный шар, наполненный гелием.
Чувствуя себя неловко, Хад отпил из бокала, горло его сжалось. Он знал, что посещение этого дома всколыхнёт все воспоминания заново. Так и было. Но сидеть здесь наедине с Даной и не иметь возможности коснуться её, сказать всё то, что он хотел ей сказать – это убивало. Она не желала выслушивать его извинения. Чёрт, она явно не желала видеть его снова. Но Хад все еще немного надеялся, что именно она послала анонимную записку, заставившую его вернуться.
– Так что ты нашёл в колодце? – спросила Дана так, словно как можно быстрее хотела закончить разговор.
И отпила вина, одновременно наблюдая за ним поверх края бокала; её глаза потемнели от нарастающего раздражения и боли – что было ему слишком хорошо знакомо.
Это не она отправила записку. Хад просто обманывал себя. Дана всё ещё была уверена, что он её предал.
– Кости были человеческие, но ты и сама это уже знаешь, – ответил он, обретя дар речи.
Она кивнула, ожидая большего.
– Мы не будем уверены до тех пор, пока Руперт не позвонит из криминалистической лаборатории, но, по его мнению, тело принадлежит белой женщине в возрасте от двадцати восьми до тридцати пяти, и она пролежала в колодце около пятнадцати лет.
Он встретился с ней взглядом и увидел ужас в её глазах.
– Всего лишь пятнадцать лет?
Хад кивнул. Кажется, Дана, как и он, ожидала что останкам много лет и они не имеют никакого отношения к их жизням.
Она выдохнула.
– Как она туда попала?
– Её убили. Руперт считает, что женщину бросили в колодец, а потом застрелили.
Дана выпрямилась, с шумом опустив ноги на пол.
– Нет.
Она поставила бокал на стол, едва не расплескав вино. Не раздумывая, Хад дотянулся, чтобы удержать фужер и успокоить её. Их пальцы встретились. Она резко отдернула кисть, словно он резал её ножом. Хад убрал свою руку и поднял бокал, сожалея, что не попросил чего-то покрепче.
Дана откинулась на спинку стула, скрестив руки и опустив ноги на пол. Она была потрясена. Он гадал, от рассказа ли о костях в колодце, или от его прикосновения. Разве она не мечтала о том, как могла сложиться их жизнь, если бы она не разорвала помолвку? Сейчас они были бы мужем и женой. Он об этом думал постоянно, всегда глубоко сожалея.
Хад не стал говорить, что женщина была жива и, возможно, просила о своего убийцу о помощи, когда тот толкнул её в колодец.
– Мне придётся допросить твою семью и всех, у кого был доступ на эту территорию, а также тех, кто знал о высохшем колодце, – сказал он.
Дана, казалось, не слышала его. Она смотрела в большое окно. Снаружи огромными пушистыми хлопьями падал снег, закрывая вид на горы.
– Каким оружием она была застрелена?
Он замешкался, но потом ответил:
– Руперт считает, тридцать восьмым калибром. – Хад помедлил чуть-чуть, затем добавил – У твоего отца всё ещё есть револьвер такого калибра?
Её удивил вопрос – она уставилась на него.
– Понятия не имею. Зачем…?
Её взгляд окаменел.
– Ты думаешь, что…
– У тебя в доме есть оружие? – официальным тоном спросил Хад
В ответ на это она прищурилась.
– Только двустволка у двери. Но можешь обыскать здесь всё, если не веришь мне.
Он вспомнил ружьё. Заряженное дробью ружьё Мэри Джастис Кардуэлл держала у двери, чтобы отпугивать медведей от курятника.
– Ты не знаешь, кем могла быть женщина в колодце? – спросил он.
– Пятнадцать лет назад мне было шестнадцать. – Она встретилась с ним глазами. Что-то жаркое вспыхнуло в них, словно она тоже помнила свой шестнадцатый день рождения и их первый поцелуй.
– Ты не помнишь, не исчезала ли какая-нибудь женщина примерно в то время? – продолжил он странным голосом. Она тряхнула головой, не отводя от него глаз.
– А разве нет заявления о пропавшей?
– В Боузмане пожар в судебных архивах двенадцать лет назад уничтожил все записи, – ответил Хад.
– Так мы можем никогда и не узнать, кем она была? – спросила Дана.
– Возможно. Но если она местная, кто-нибудь обязательно вспомнит. – Он достал блокнот и ручку из кармана. – Мне нужен номер телефона Джордана, чтобы связаться с ним.
– Он прилетит сюда завтра. Скорее всего, остановится у Ангуса, но уверена, что он тебе позвонит.
Хад нашёл странным то, что она назвала отца по имени. Что же происходило тут все эти годы, пока его не было?
– Ты знаешь, где их найти, – продолжила Дана. – Ангус в ближайшем баре. Клэй в своей студии в старом Эмерсоне, в Боузмане. А Стейси… – Её голос надломился. – Что ж, она там, где ты её оставил.
Хад удивил сам себя, приняв удар и даже не поморщившись.
– Мне очень жаль было услышать о несчастном случае с твоей матерью.
Хаду сказали, что Мэри сбросила лошадь, и женщина перенесла тяжелую травму мозга. Некоторое время она оставалась жива, но так и не пришла в сознание.
Дана встретилась с ним взглядом.
– Ты всегда ей нравился.
Она произнесла это таким тоном, словно это была единственная ошибка, допущенная её матерью.
– Поэтому ты продаешь ранчо?
Она поднялась из-за стола.
– Что-нибудь ещё?
Он понимал, что не стоило упоминать о продаже поместья. Кроме того, он почувствовал, что это не его дело и сегодня не тот день, чтобы спрашивать.
Допив вино, Хад поднялся со стула. Взял стетсон и нахлобучил его на голову.
– Вижу, ты опять забыла надеть кольцо.
Дана прокляла себя за то, что вообще солгала о помолвке, не говоря уж о кольце.
– Камень расшатался, – ответила она, увеличивая количество лжи между ними.
Тридцать один год она не врала, но превратилась в закоренелую лгунью, как только Хад вернулся в город.
– Ты не помолвлена с Лэнни Ранкином, – мягко заметил он. – Так ведь?
Она подняла подбородок, готовая защищать свою ложь до самого конца.
– Это вообще не твоё дело…
– Почему ты солгала мне, Дана?
Что-то в его голосе остановило её. Очевидно, он решил, что Дана сделала это потому, что до сих пор думала о них и хотела заставить его ревновать. Этот день можно будет назвать худшим в её жизни.
– Не хотела, чтобы ты решил, будто у нас с тобой есть шанс.
Он улыбнулся.
– О, по твоему отношению ко мне это можно ясно понять. Тебе не нужно было выдумывать помолвку. – Он прищурился. – Почему парень не сделал тебе предложения? С ним что-то не так?
– Нет, – огрызнулась она. – Мои отношения с Лэнни тебя не касаются.
Дана видела, как вращаются винтики в его упрямой голове. Теперь он точно считал, что она всё ещё питает к нему чувства.
– Ты самый надоедливый мужчина из всех, кого я знаю, – проворчала она, направляясь к двери, чтобы его проводить.
Мягкий смешок Хада донёсся сзади, пронзив сердце воспоминаниями. Воспоминаниями о том времени, когда они были вместе.
– По крайней мере, хоть это у меня всё ещё есть, – заметил Хад, переступив через порог на улицу, когда Дана открыла дверь.
Он заметил, что Джо следовал за ними и теперь стоял у её ног. Старый пёс оглох и едва передвигался, но дураком не был. Когда дело доходило до критической ситуации, он знал, кому хранить верность.
Хад повернулся к дверному проёму, чтобы взглянуть на неё, всё веселье исчезло с его лица.
– Для расследования мне всё-таки придётся тебя допросить. Я могу прийти сюда или ты спустишься в офис в Биг Скай…
– Я приду в офис. – перебила его она. – Просто назови время.
– Дана, прости меня…, – он махнул рукой. – За всё.
Её улыбка была острой, как лезвие.
– Доброй ночи, Хад.
Она закрыла дверь перед его лицом, но успела услышать, как он сказал:
– Доброй ночи, Дана.
Так он говорил после поцелуев. Она прислонилась к двери, почувствовав слабость в коленях. Проклятье, она не заплачет. Слишком много слёз пролито из-за Хада Сэвэджа, больше он их не получит.
Но горячая влага уже катилась по её щекам. Дана вытерла слезы, прикусив губу, чтобы не разрыдаться. Какой жуткий был день. Дни рождения просто предназначены быть такими.
Джо гавкнул, взглянув на неё и замахав хвостом.
– Я не злюсь на тебя, – обратилась она ко псу и присела на корточки, чтобы обнять его. – Я понимаю, что, как и всем нам, Хад всегда тебе нравился.
Дана не принадлежала к тем людям, кто купается в жалости к себе. По крайней мере, не долгое время. Она стала жить дальше, когда Хад пропал. Его возвращение не сможет снова поставить всё с ног на голову. Она поднялась и прошла к окну на кухне, которое притягивало её теперь, когда она знала, что лежало в колодце все эти годы. От ужаса она содрогнулась. Может, Дана знала жертву?
"Или ещё хуже, – подумала она, – её знал Ангус".
Хад напомнил ей, что у отца был револьвер тридцать восьмого калибра. Простонав, она вспомнила то время, когда отец позволял ей и Хаду стрелять из ружья по жестянкам, поставленным на забор.
Сквозь падающий снег она посмотрела на склон холма и обняла себя руками, чтобы изгнать гнетущие мысли, а потом снова взглянула на кухонные часы. Время ещё есть, если она поторопится. Дана слышала, что группа её отца и дяди сегодня играет в баре «Корраль». Если она поедет сейчас, то успеет поговорить с ними обоими и вернуться домой, не опоздав на свидание с Лэнни.
Ей не терпелось выяснить всё у отца, прежде чем он и его брат придумают убедительную историю. Эта мысль удивила её. Почему она решила, что ему есть что скрывать?
"Потому что, – подумала она, печально улыбаясь, – это мой отец, которого я хорошо знаю".
Сейчас сплетники в каньоне обсуждают новости о трупе в колодце. Ведь даже Джордан узнал об этом, находясь в Нью-Йорке. Ей надо лишь пережить метель, бушующую за стенами, а также завтрашнее прибытие брата.
Она застонала, подумав об этом, и сняла пальто с вешалки у двери. До бара вниз по дороге было добрых десять миль, шоссе наверняка уже скользкое, а видимость плохая. Но она знала, что не заснёт, пока не поговорит с отцом. Дана только надеялась, что ещё достаточно рано и Ангус хотя бы наполовину трезв, хотя рассчитывать на это она не могла.
Хад ехал прочь от ранчо и продолжал прокручивать одну и ту же фразу у себя в голове.
"Она не помолвлена. Она не помолвлена".
Он улыбнулся. Признался, что это была маленькая победа. Но он оказался прав. Она не помолвлена с Лэнни. Может, после всех этих лет, он всё-таки знал Дану лучше, чем она думала. Снег продолжал падать, а он вёл машину по узкому мосту, который пересекал реку Галлатин и сворачивал на шоссе 191, направляющееся на юг одноименного каньона… При мысли о том, что Дана не обручена, Хад ощущал радость, которой не испытывал годами.
"Каньон", как его называли, простирался от устья реки к югу от шлюза Галлатин до Западной части Йеллоустоунского Национального Парка: девяносто миль извилистой дороги, что шла вдоль реки, зажатая с обеих сторон крутыми горными склонами. Многое изменилось с тех пор, как он был ребенком. Роскошные дома выросли вокруг курорта. К счастью, старые домики всё ещё оставались на месте, а большая часть каньона принадлежала к заповеднику, так что леса оставались нетронутыми. Вид на дороге вдоль реки всегда был захватывающим: петляя, шоссе следовало за рекой через Континентальный водораздел и вниз, на другой её берег – к западной части Йеллоустоуна.
Хад снял домик в нескольких милях от Биг Скай. Едва он свернул на шоссе (его фары мало помогали в такой сильный снегопад), как вдруг затрещала рация. Он притормозил на одной из широких прогалин у реки.
– Сэвэдж слушает.
Диспетчер в Боузмане, старушка по имени Лоррейн, объявила, что с кем-то его соединяет.
– Шериф Сэвэдж? – спросил незнакомый голос. – Это доктор Джеральд Кросс из лаборатории криминалистики в Миссуле.
– Да.
Хад удивился, почему Руперт сам не позвонил.
– У меня есть информация по поводу улики, которую вы нам послали. Я решил, что вам захочется услышать об этом немедленно. – Послышалось шуршание бумаги, а потом снова заговорил доктор, – Нам повезло. Обычно такая процедура занимает недели, если не месяцы, но ваш коронер так настаивал, чтобы мы как можно быстрее провели тесты… Пуля, застрявшая в черепе жертвы, совпадает с той, что использовали при стрельбе в вашем округе.
Хад в растерянности моргнул.
– Какой стрельбе?
Снова шорох страниц.
– Судья Реймонд Рэндольф. Убит в своём доме. Предположительно, это было ограбление.
Хад почувствовал, как воздух выходит из легких. Судья Рэндольф. И ночь, которую Хад пытался забыть последние пять лет. Он прокашлялся.
– Вы утверждаете, что оружие, из которого убита неизвестная из колодца, было использовано в деле Рэндольфа?
– Бороздки совпадают. Никаких сомнений. Одно и то же оружие в обоих убийствах, – ответил доктор.
– Расследование об убийстве судьи велось всего лишь пять лет назад. Разве тело женщины не пролежало в колодце дольше? Коронер предположил, что оно было там около пятнадцати лет.
– Наши предварительные выводы подтверждают этот период времени, – отозвался доктор Кросс.
Хад попытался осознать услышанное. Два убийства, разделённые годами, но с одним и тем же оружием в обоих случаях?
– В грязи, в которой лежало тело, мы также нашли улику, – продолжал доктор. – Кольцо с изумрудом. Хорошая новость состоит в том, что оно было сделано по заказу у ювелира из вашего округа. Его можно легко найти.
Хад воодушевился.
– Вы можете выслать мне по факсу информацию о кольце, вместе с цифровыми снимками?
– Сделаю это немедленно, – сказал доктор. – Кроме того, три пальца на левой руке были сломаны, а безымянный – в двух местах. Я бы предположил, что это случилось при падении, если только она не пыталась отбиться от нападающего. Но что ещё может помочь при опознании женщины – это перелом правого запястья, случившийся у неизвестной ранее, – продолжил доктор. – Оно было сломано и зажило прямо перед её смертью. Перелом вправлен – значит, ей оказывали медицинскую помощь. Скорее всего, за несколько недель до смерти она носила гипс.
