Текст книги "Джон Фейворс. Богатый Нищий"

Автор книги: Бхакти Тиртха Свами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Оставив охранника разбираться с угрызениями совести одного, я поспешила дальше по коридору.

Узкий коридор, свернув направо, мимо лестницы наверх, наконец, привел меня к двери, на которой висела табличка «Его Святейшество Бхакти Тиртха Свами».

Постучав в дверь, спросила, есть ли там кто-нибудь. Дверь открыл слуга и спросил, чем может быть полезен. Я сказала, что мы с мужем условились встретиться с Его Святейшеством во время фестиваля. (Это была чистой воды правда, так как перед выездом мы написали Бхакти Тиртхе Свами письмо и спросили, не найдется ли у него для нас немного времени в Одессе. Он согласился). Он говорил, что сможет уделить нам некоторое время. Вот мы пришли и просим назначить встречу, а также мы можем, если нужно, дать в пользование компьютер. Пока слуга мялся в коридоре, не зная, как культурней от меня избавиться, появился Гуру Махараджа. Похоже, ему нужно было что-то взять в соседней комнате. Увидев, что кто-то пришел, он остановился и широко улыбнулся.

Минуту назад перед нами стоял уставший, напряженно думающий человек, словно погруженный в решение проблем глобального масштаба. И вдруг этот образ куда-то уходит. Махараджа с нами, он вернулся, и на его лице участие. Свет глаз, излучающих теплоту и доброжелательность, тут же рассеивает впечатление отсутствующего человека. Несмотря на занятость и усталость с дороги, он не раздражен приходом постороннего.

– Добрый день. Меня зовут Мадхурья Кадамбини даси. Мы немного переписывались с Вами, я переводила письма преданных. Мы договорились, что если будет возможность, то обязательно встретимся. Мы с мужем специально приехали в Одессу. Здесь не такая напряженная программа, как в Дивноморске, и потому на этом фестивале проще найти время для общения.

Он ответил, что с удовольствием встретится с нами и как только определится с расписанием, тут же сам или через слугу сообщит время встречи.

Безмерно довольная, я отправилась искать Аджиту.

Глава 3

Путь

Наш домик располагался совсем рядом с большим пандалом, где проходили все основные службы и утренний семинар Е.С. Бхакти Тиртхи Свами. Моя мама, которая приехала на фестиваль повидаться с нами, решила тоже посетить лекции. И вот что странно: мама, которая на вид всегда была так далека от сознания Кришны, сидела и с живым интересом слушала семинар, украдкой роняя слезы. Бхакти Тиртха Свами ей очень понравился, равно как и то, о чем он говорил. Опросив еще нескольких человек, вид которых не выдавал старых преданных, я поняла, что лекции нравятся не только маме.

Немного позже мы встретили Гуру Махараджу возле моря на прогулке. Он сказал, что готов принять нас вечером после встреч с учениками.

Мы почти бежали на встречу, так как опаздывали минуты на три, но, к счастью, на полпути нас встретил слуга и сказал, что беседа немного откладывается и мы можем не торопиться, так как в запасе есть еще какое-то время.

Когда мы, наконец, зашли в комнату и поклонились, мы впервые увидели его вблизи. Было видно, что он устал. Это была какая-то другая усталость, даже скорее не физическая. Он только что напряженно думал о чем-то, и, несмотря на благожелательность, ему было сложно сразу переключиться на нас.

Пытаясь сосредоточиться, Махараджа еще раз переспросил о цели нашего прихода.

– Мы хотим написать книгу о Вас. Вы нам очень понравились, и мы хотели бы узнать о Вас больше. Наверняка это было бы небезынтересным как для ваших учеников, так и для обычных людей.

Похоже, он был немного смущен, и мы еще полчаса рассказывали, насколько важным может оказаться этот проект и как не хватает такой книги. Наконец, он сдался, вздохнул и сказал, что готов. Аджита включил камеру, и основная беседа началась.

– Расскажите, пожалуйста, о вашем пути, как Вы начали интересоваться духовностью и узнали о Харе Кришна.

– Я родился в религиозной семье. Моя мать была очень религиозной христианкой. Я не могу вспомнить ни одного дня, чтобы она не говорила о Боге. Я учился в евангельской школе и с самого детства был так или иначе связан с религией. Из детства я не помню ни одного дня, когда бы мы не говорили о Боге.

В моей жизни был период, когда я всерьез пытался забыть о Боге. Это было где-то в старших классах, в том возрасте, когда люди часто совершают что-то подобное.

Я забросил всю духовную деятельность и очень короткий период даже принимал интоксикации. Но странная вещь, когда мое сознание было одурманено, я начинал говорить о Боге. Мои друзья смеялись и знали, что стоит мне выпить, как я начну говорить о Боге. Я не мог противиться этому. Я не понимал, что таким образом Кришна дает мне возможность еще больше сконцентрироваться на Нем. В таком состоянии я еще больше уходил в глубь себя.

Потом я стал студентом и начал изучать международное право. Я изучал психологию, афро-американские проблемы и международную политику.

В планах была работа международного уровня: право или политика. Вместе с тем я становился все более са-мосозерцательным, медитировал, увлекался метафизикой.

Как только я слышал, что какой-то гуру, мистик или йоги дает практические занятия, лекции, семинары, я сразу шел послушать. Как-то я нашел одну группу в Нью-Йорке. Я учился в Принстоне, Джерси и оттуда до Нью-Йорка было три часа езды. Я поехал в Нью-Йорк, чтобы встретиться с гуру. Ой, нет. Еще до гуру… Я был на каникулах в Огайо и пошел в центр метафизики. Туда приехал гость. Говорили, что он спиритуалист-мистик. И еще он был художником. Он давал лекции по метафизике в течение девяти дней, и я приходил на них три или четыре раза. Каждую лекцию он пару раз поворачивался ко мне и спрашивал: «А вы что думаете? Каково ваше мнение?» Я не знал, кто он, увижу ли я его еще раз или нет, но внезапно несколько недель спустя один мой хороший друг сказал: «Помнишь того гуру-мистика? Он поселился на моей улице. Пойдем, навестим его».

Я всегда был не прочь пообщаться с такими людьми. Всю жизнь со мной происходили мистические вещи, мне встречались необычные люди, поэтому для меня такой поворот событий был вполне естественным. И сейчас, когда я стремился к духовной жизни, я был рад этому предложению.

Я всегда ожидал каких-нибудь чудесных событий, встреч с особыми людьми, поэтому я воспринял приглашение как должное. Мы начали ходить к нему и брать уроки. Он стал обучать нас: меня, моего друга, его жену и еще одного или двух людей. Но через какое-то время в учениках остался только я. Он занимался со мной несколько лет. Я продолжал учиться, занимался своими делами, но как только у меня появлялось время, я приходил к нему. Он обучал меня аштанга-йоге, раджа-йоге и гьяна-йоге.

– Он был вашим последним гуру?

– Нет, он был первым, кто был связан с мистицизмом и учением Вед. До него у меня были гуру-христиане.

– А кто из христианских святых Вам нравится больше всего?

– Святой Франциск Ассизский, святая Жанна Д’ Арк -они были великими христианами и обладали глубоким бхакти. Они находились на уровне мадхурьи.

Когда мой первый наставник обучал меня, он нередко говорил, что он не мой гуру. Я не понимал этого. Он занимался со мной, учил, тратил на меня часы и часы, иногда я проводил у него по 10-12 часов кряду. Он был таким необычным, никогда не уставал. Иногда он замечал, что у меня нет больше сил, и отправлял домой, но, если он видел, что я увлечен, он мог продолжать и продолжать.

Однажды я поехал в Нью-Йорк. Там я встретился со своим вторым гуру Шри Чинмоем, дававшим восточную философию, в группе которого я стал заниматься. Между этими двумя гуру я встречал других, но они не привлекали меня, и я не получал у них инициацию. Еще мне нравился Свами Шачинанда. Также был интерес к Саи Бабе, но небольшой.

– Вы встречались с Саи Бабой лично?

– Нет, только с его последователями.

Часто, объясняя что-либо, мой первый гуру говорил мне: «Прабхупада говорит так». Я понятия не имел, кто такой Прабхупада, может быть, его дядя или друг, но он очень часто ссылался на Прабхупаду.

Он первый показал мне изображение Кришны, когда я спросил его, кто такой Бог и как Он выглядит. Он развернул холст, на котором был Кришна-Шьямасундара, черный, играющий на флейте, а рядом с Ним – Радхарани. Очень известный сюжет. Эту картину он написал сам. Я был изумлен: «И это Бог? Черный? Он играет на флейте? У него есть подружка? Одет как женщина?» Когда я получил инициацию у Шри Чинмоя, первый учитель сказал мне, что тот имперсоналист. Он использовал именно этот термин. На что я ответил, что Шри Чинмой – джагат гуру и инкарнация.

– Джагад гуру! – рассмеялся он. – Знаешь ли ты, кто такой джагад гуру?! Ты действительно хочешь знать, кто является джагат гуру? Кто является

духовным учителем всех духовных учителей?

– Да, конечно! – сказал я, дрожа от нетерпения.

– Ты действительно хочешь знать?

Он снова задал мне тот же вопрос. При этом его голос был очень серьезным. Я понял, что быть святым – непросто, носить титул святости – большая ответственность. Он пронизывающе посмотрел на меня и переспросил в третий раз:

– Ты уверен, что хочешь знать?

– Да.

– Так уж я устроен. Всегда хочу понять все до конца, узнать, где истина и кто выше всех. Я хочу быть рядом с ним и быть таким, как он.

– Когда я тебе скажу, ты должен будешь уйти и никогда не приходить ко мне. Ты готов к этому?

– И хотя от его вопросов у меня мороз шел по коже, я сказал «да». Это было очень трудно сделать, так как он выглядел наиболее настоящим из всех учителей, которых мне приходилось встречать. А сейчас я мог потерять его, не зная наверняка, получу ли что-нибудь взамен. И лишь стремление к истине и вера в него заставили меня согласиться.

– Это духовный учитель движения Харе Кришна, – сказал он.

А вот это мне совсем не понравилось. Тогда он стал рассказывать, что Прабхупада – великая душа и его приезд большое благословение Западу. Многие учителя, говорил он, считали большой честью встретиться с ним и с почтением приходили к нему на даршан. Он встречался со многими из них, например, с Махариши Махеш Йоги.

Позже я узнал, что Махариши говорил своему секретарю, что высшая степень саморазвития – это сознание Кришны. А когда мы распространяли книги в Швейцарии и заходили к главам его школ, мы видели, что они, став в круг, совершают пранам бхагават (Поклонение Богу обращением к Его именам) Кришне.

Но вернемся к теме. Когда я услышал такой ответ, я был в шоке. Учитель вселенной – наставник тех, кто, как пьяные, скачут по улицам в простынях с боевой раскраской на лицах?! Танцуют босиком на снегу, в Америке! И эти люди обладают высшим знанием? Но, несмотря на внешнее отторжение, я знал, что должен буду проверить. В то время я изучал йогу, медитировал и был счастлив. Но, узнав, что есть более высокое знание, я понял, что мне необходимо постичь его и изменить всю свою жизнь.

Сказанное потрясло меня. Мой ум не хотел принимать ни слова и говорил, что гуру сказал все это, чтобы избавиться от меня. Затем я подумал: «Если он соврал, то почему он соврал сейчас? Он учил меня на протяжении трех лет. Он мистик. Он может читать мысли, предсказывать будущее и еще много, много других вещей. Он очень могуществен. Я видел это. Он никогда не лгал мне. Даже сейчас я много знаю о будущем. Он очень многим делился со мной, многое показал мне. И что же мне теперь делать? Он помогал мне, никогда не требовал платы, никогда не обманывал меня, занимался со мной часами. И сейчас он пытается избавиться от меня. А может быть, это не так». Я решил все выяснить.

Тогда я ушел от него в полной растерянности. Я был единственным ребенком в бедной семье, который получил шанс учиться в лучшей школе Америки. Получил все эти научные степени с большими перспективами на будущее. Мне даже дали денег, чтобы я мог продолжать обучение. Люди помогли мне встретиться с одним важным человеком из Танзании, чтобы он учил меня, и потом я должен был поехать с ним в Китай, чтобы работать по контракту. И все эти международные контакты уже были налажены. В мои двадцать передо мной простирались прекрасные возможности построить карьеру. Но если я присоединюсь к этим людям, что будет с моей судьбой?

В то время я работал общественным адвокатом. Я пошел в храм Харе Кришна, чтобы убедиться, что гуру не хочет просто избавиться от меня. Купил много книг и читал их, пытаясь найти ошибки. Я слушал лекции, выискивая недостатки, общался с преданными, стараясь найти повод раскритиковать их. Я заметил, что среди них есть как лицемеры, так и очень возвышенные люди. Поняв это, я стал очень много общаться с последними.

Я прочитал Шри Ишопанишад и увидел, что эта книга содержит больше информации, чем все книги о мистике вместе взятые. Другие книги куда-то уводили меня, сбивали с толку, в них не было ответов на все вопросы. Мне захотелось общаться с людьми, которые в своей жизни руководствовались этой книгой.

Через несколько месяцев я вернулся в свой родной город и как всегда пошел к своему гуру задать несколько вопросов. Но он разозлился и не стал отвечать. Он сказал:

– Ты встретил гуру всей вселенной и приходишь сюда задавать мне вопросы? Что могу сказать я, чего не может сказать он? Ты хочешь заставить меня совершать оскорбления?! Ты встретил своего учителя, теперь убирайся отсюда! И больше не возвращайся!

Он прогнал меня, и я пошел обратно к преданным и со временем стал одним из них. Позже я понял, что мой первый гуру знал, что с того момента, как я получу ответ на свой вопрос, моя жизнь уже не будет прежней.

Через несколько лет после того, как я присоединился к движению и стал учеником Шрилы Прабхупады, получил инициацию, я снова встретился с ним. У него все было хорошо, но он хотел, чтобы я знал, что мой гуру -Прабхупада и чтобы я больше ничего у него спрашивал. Это было внутренне. Внешне все было очень просто. Я лишь спросил:

– Почему Вы не рассказали об этом с самого начала? Почему Вы ждали три или четыре года?

– Если бы я сказал тебе это в самом начале, ты бы принял это?

– Нет, – ответил я.

– Важно, что то, чему я тебя учил, пригодится тебе в будущем. Помнишь, я всегда тебе говорил, что я не твой гуру и что ты бхакта, – улыбнулся он.

Я был христианином, ребенком-проповедником Евангелия, затем я пытался забыть о Кришне, о Боге, потом долгое время искал, интересовался метафизикой, встретил своего гуру-мистика и он передал меня Прабхупаде.

Я впервые встретил Прабхупаду, когда только закончил университет, прочитал его книги, общался с преданными, и теперь мне нужно было решить, что делать.

Ректор университета выхлопотал деньги для моего дальнейшего образования, а декан одного факультета помог мне встретиться с людьми, занимающими положение в международных кругах. С одной стороны вся моя жизнь была полностью распланирована. Но с другой стороны я не знал, что мне делать. И я почти ничем не занимался. В течение целого года я работал в конторе общественных защитников в Нью Джерси, помогал координировать программу для тюрем в штате Джерси. Я занимался этим только для того, чтобы заработать немного денег на оплату дома. Все это время я думал, что же я буду делать дальше.

По выходным я ходил в храм, а в будни – на работу, стал повторять шестнадцать кругов и соблюдать все регулирующие принципы. Я оставался прежним, но в какой-то момент понял, что пути назад нет. Я должен изменить всю свою жизнь. Я пошел в магазин и купил дхоти, взял бритву и обрил голову. Я оставил свою одежду, дом и с одним лишь чемоданом отправился в Даллас, чтобы присоединиться к движению.

Вот так Кришна провел через христианство и мистицизм к Шриле Прабхупаде.

– Огромное спасибо. Просто дух захватывает. А помните, Вы рассказали, что в начале жизни были тесно связаны с религией, а затем в какой-то момент отвернулись от Бога. Потом решили вернуться. Если не секрет, что заставило Вас это сделать?

– Я всегда хотел помогать людям, хотел постичь истину, понять, как сделать жизнь людей лучше, как помочь тем, кто страдает. И в какой-то момент у меня появилась возможность путешествовать по разным странам. Я встречался со многими международными политиками и, в конце концов, понял, что какая бы это ни была страна – коммунистическая, капиталистическая, социалистическая, монархия, везде одни и те же проблемы: расизм, национализм, эксплуатация женщин. Я понял, что хотя многое зависит от политики государства, прежде всего важно сознание людей. Мне стало ясно, что если я хочу изменить мир, нужно лечить не внешние проявления болезни, а ее причину. А корень болезни – сознание. Если изменится сознание, то изменится личность, а значит, и общество.

Поэтому я стал более внимательно изучать проблему сознания, природу человека, что есть жизнь, жизнь после смерти, стал задумываться о цели нашего существования. Я не смог найти ответы на эти вопросы в западной культуре. Я понял бессмысленность деятельности ради плодов, попытки изменить людей, меняя политическую систему страны или достаток.

Я видел, что если один хочет эксплуатировать другого, то неважно, какая страна, он все равно будет это делать. Нужно помочь человеку стать более духовным, и постепенно сознание людей возвысится.

– Это и было причиной вашего возвращения к религии?

– Да. Одна из причин. Еще, когда я был ребенком-евангелистом, который проповедовал в воскресных школах и классах, давал лекции, у нас была очень сильная группа молящихся, и мы видели, как наши молитвы творили чудеса. Мы видели, как незрячие люди обретали зрение, как один джентльмен с отсохшей рукой вдруг смог шевелить ею. И каждый раз, когда я пытался приуменьшить значение духовной стороны жизни, эти случаи всплывали в моей памяти. Нельзя сказать, что духовная жизнь заключается в чудесах и других фантастических случаях, которые происходят с физическим телом. Но если человек испытает на себе что-либо подобное (то, что не поддается рациональному объяснению), это оставит в его душе неизгладимое впечатление.

Другая причина была в том, что люди, окружавшие меня в университете, преподаватели, студенты, были очень несчастны. Смотря на них, я видел, что будет со мной, если я последую их примеру и буду жить так же. Я был другим и, чтобы оставаться в той среде, приходилось притворяться таким же. Но я знал, что постепенно игра станет жизнью, и если я буду продолжать играть, то стану одним из них.

В моей жизни произошел еще один случай, который потряс меня. Мы с моим другом собирались поступать в университет и пошли в подготовительную школу Принстона, это элитное учебное заведение для юношей. Чтобы встретиться с девушками, нам приходилось ездить в другую школу. Однажды на выходные мы поехали туда на машине. Наш путь лежал через железнодорожный переезд, на котором не было никаких сигналов о приближении поезда. О том, что подъезжает поезд, мы узнали, когда уже были на рельсах. Мы почти переехали, когда поезд задел нашу машину как раз в том месте, где я сидел. За мгнове-

ние до удара я перепрыгнул со своего места к водителю и поэтому не пострадал. Еще два дюйма, и он сбил бы нас, мы погибли бы. Этот случай заставил меня еще глубже задуматься о смысле жизни. Что же я делаю?

– Сколько Вам было лет, когда это случилось?

– Так… Это было примерно в 1970 году, то есть 32 года назад, а мой год рождения 1952, то есть около 20 лет. А потом был очень короткий период, когда я пытался забыть о Боге, буквально несколько лет.

– Что Вас заставило попытаться забыть Бога?

– Большинство моих друзей по полной программе наслаждались жизнью, и я стеснялся своей религиозности. Я стал убеждать себя, что надо попытаться забыть весь предыдущий опыт. Но в моей жизни происходило столько чудес, что я просто не мог игнорировать все это. Не быть религиозным, не думать о Боге, не думать о духовности было для меня практически невозможно, потому что я знал, я видел, как происходили эти чудеса.

– Возвращаясь к истории о вашем гуру-мистике… Он сказал, что Вам необходимо познакомиться со Шрилой Прабхупадой и его учением. Вы не слышали ничего привлекательного о преданных. Когда мы ищем преданных, читаем книги Шрилы Прабхупады, мы пытаемся найти идеальное общество. А потом приходим и порой видим что-то наподобие клуба чудаков… Многие разочаровываются.

– О, я был очень разочарован. Я учился в элитном учебном заведении. И когда я впервые встретил преданных в Нью-Йорке, был не очень-то впечатлен. Но поскольку я пришел за философией, то несмотря на то, что там я увидел разных преданных, я был настроен очень решительно. Я присоединился к движению очень рано и был одним из первых чернокожих преданных. Американцы были очень спесивыми, многие из них говорили: «Этот чернокожий парень не может быть серьезным, ему не понять нашей философии». Большинство преданных даже не проповедовали мне. Они не знали, как реагировать на меня. У них не было опыта общения с людьми другой расы. А я жил в различных условиях, мне приходилось общаться о’ индейцами, афроамериканцами, итальянцами. Я мог найти общий язык с любым человеком. Сама мысль, что придется жить с этими людьми, была мне невыносима. Но я знал, что должен заплатить эту высокую цену. Было трудно, особенно в первые годы.

Я ходил на работу, возвращался домой, читал и повторял мантру. И в какой-то момент раздал все свои костюмы и вещи, сдал дом домовладельцу, побрил голову и присоединился к движению Харе Кришна в Далласе, Техас, где в то время была самая большая гурукула. Моим первым служением была помощь директору этой одной из первых школ Харе Кришна. Я был его секретарем и помощником.

– Бывает ли у Вас ощущение того, что Вы тут уже были или что с Вами такое уже происходило? В сознании Кришны и до него?

– Да, достаточно часто. С тех пор, как я начал практиковать сознание Кришны в этой жизни, у меня часто возникает ощущение, что я уже делал это когда-то в прошлом. У многих, я рискну предположить у большинства преданных, время от времени возникает такое ощущение. Подобно тому, как я в первый раз ел вегетарианскую пищу в компании с вегетарианцем. Я был маленьким ребенком, но у меня возникло ощущение возврата в прошлое, что позволило мне понять, что это правильная диета. Потом, когда я первый раз пришел в храм и поклонился, я точно также вспомнил, что я уже делал это много раз в прошлых жизнях. Конечно, я встречал людей, с которыми, я точно знаю, я общался в предыдущей жизни. Иногда моими учениками становятся те, с кем я общался в прошлых жизнях. Иногда они тоже это знают. Некоторые видят меня во сне, а потом приходит день, и мы встречаемся лично. Некоторые узнают своего духовного учителя в результате озарения. Они начинают чувствовать неодолимое притяжение.

– Когда Вы впервые сделали для преданных какое-нибудь служение? В ранние годы максимум говорили «спасибо» и то не каждый раз… Бывает трудно… Хорошо, когда человек умеет просто отдавать, не ожидая ничего взамен.

– Кто тебя этому научил? Мама? Семья?

– До того, как прийти в ИСККОН, я искала себя в разных направлениях, и последним был дзэн. Одна притча сильно запала мне в ум. Когда один из первых монахов принес в Китай дзэн, он пришел к царю. Он был флейтистом и сыграл ему одну ноту дзэн. Царь пожертвовал монаху большую сумму на постройку монастыря. Тот взял пожертвование и ушел, не проронив ни слова. Обиженный царь крикнул ему в спину слова о том, что, мол, благодарность украшает, на что монах ответил: «Дающий должен благодарить». Эта притча крепко сидела во мне.

– Я из тех людей, что легко не сдаются. Я просто продолжал делать то, что я делаю. У меня за спиной был богатый опыт религиозной мистической деятельности. У меня уже были духовные учителя, то есть духовные практики не были для меня новым, неизведанным и сложным.

Большую часть своей жизни я был очень аскетичным преданным, особенно когда стал санньяси. Я был больше йогом, чем преданным, почти имперсоналистом. Спал четыре часа в сутки, вставал в 00:30 ночи. Читал сорок два круга каждый день.

На протяжении многих лет я ел немного фруктов, орехов и чуть-чуть сливочного масла. Я был настоящим экстремалом. Но после принятия санньясы я понял, что должен стать более открытым к общению, потому что, когда ко мне приходили люди, я не мог общаться с ними, так как мне надо было закончить свои круги.

И я начал понимать, что по большому счету мой аскетизм – это мой эгоизм, попытка стать скорее йогом, чем слугой, преданным. Я вставал рано утром, прочитывал большую часть своих кругов до мангала-арати, после садился в уголок и читал. В общем, жил сам по себе, по собственному расписанию.

Я никогда не танцевал. Люди, давно знающие меня, и видя сейчас на киртане, удивляются, потому что, будучи брахмачари, я никогда не танцевал – настолько был безразличным. А сейчас я везде танцую и со всеми общаюсь, стал совсем другим человеком. Я понял, что если хочешь служить, нужно быть более восприимчивым и общительным, и изменился.

На прошлой неделе Пурначандра Прабху был здесь и вспоминал, каким я был тогда – никогда не пел, никогда не танцевал. А помнишь, какой вчера вечером был кир-тан? Как мы все танцевали?

(Смеемся, вспоминая, как вчера вечером от танцев чуть не обрушилась сцена.)

– Когда люди, обладающие мистическими способностями, приходят в храм, они пытаются все проверить не только с позиции философии, но и руководствуясь другими, тонкими чувствами. Как было с Вами?

– Многие люди очень чувствительны и легко улавливают тонкие вещи. Я поступал так же. Кроме того, в жизни я довольно повидал тех, кто говорят одно, имеют в виду другое, а думают третье.

– Вы больше проверяли все с позиции философии или ощущений?

– И то, и то. Все это стало частью меня. Можно слышать, что в моих лекциях я использую знания о международной политике, о социологии, психологии, что-то об экстрасенсорике. Я использую все это, чтобы говорить о Кришне. Сейчас я пишу книги, обучаю преданных экстрасенсорике. Некоторые мои книги, переведенные на десять языков, попадают к главам государств, к разным знаменитостям, и я вижу, что знания, накопленные в прошлом, помогают мне служить Шриле Прабхупаде.

Глава 4

Карьера и любовь

– В 1966 году, когда мне было 18 лет, я пошел на подготовительные курсы в Академию Хоукен, а в 1967 году стал полноправным студентом. Это была очень дорогая школа, в которой учились дети очень состоятельных людей. Я был первым чернокожим, который закончил Академию Хоукен. У меня были очень хорошие оценки по разным предметам, несмотря на то, что я был выходцем из среды, совершенно противоположной атмосфере Хоукен.

Я посещал беднейшие школы в гетто Кливленда, Огайо. Тем не менее в каждой школе я был главой студенческого совета. Когда я закончил Хоукен в 1968 году, директор сказал мне, что я могу поступить в любой университет, какой (Статья из газеты о поступлении Фэйворса в Принстон) ТОЛЬКО захочу.

Я мог подать документы в пять лучших университетов лиги Плюща в Америке. Я предпочел университет Принстона, потому что там мне предложили наилучшие условия. Мне предлагали не только полную стипендию, но и отдельно оплачивали покупку одежды и поездку домой на праздники.

В Принстон я поступил в 1968 году, где изучал психотерапию, международные отношения, революционную политику. Это один из лучших университетов в Америке и даже в мире. В то время в Принстоне учились всего несколько человек, представляющих национальные меньшинства. Это они были готовы спонсировать мои поездки домой, чтобы уменьшить мой культурный шок. Принстон был изумительным учебным заведением. Каждый год в Америке проходят соревнования университетов. Несколько лет подряд Принстон побеждал, особенно его хвалили за студенческие программы. У него был один из самых красивых студенческих городков. У нас были милые квартиры. Большинство зданий были богато украшены. Классы были немногочисленны, поэтому у каждого была возможность получить хорошее образование.

Я всегда искал знание, поэтому так уж получилось, что с преподавателями общался больше, чем со студентами. У меня было несколько преподавателей, которые стали моими друзьями и взяли меня под свое крыло. Тогда были трудные времена, но постепенно все стало меняться. В то время так было во всех школах для юношей. В Принстон студентов с Юга поступало больше, чем во все другие школы лиги Плюща.

Так, в Принстон в основном поступали студенты с консервативного Юга. Класс, в котором я учился, был одним из первых, куда стали принимать представителей национальных меньшинств. Им было нелегко жить бок о бок с выходцами с Юга, которые вывешивали флаги конфедератов, их шутки в сторону чернокожих студентов нередко были причиной провала вечеринок в кампусе. Иногда они даже выливали из окна мочу на студентов, которые были представителями малых народов.

Я появился там, когда черные уже не терпели над собой таких издевательств. Мы были социально ориентированны, нас беспокоили проблемы расизма и в основном мы были хорошо образованны.

Я стал председателем студенческого совета и лидером организации, объединяющей представителей национальных меньшинств, также я помог основать культурный центр народов третьего мира. Это был культурный, социальный и образовательный центр, призванный удовлетворить потребности и интересы представителей других культур (не американской).

Итак, университет, где учились очень богатые люди, а преподавали лучшие учителя, настоящие профессионалы своего дела. Большинство из них выпустили собственные книги. С учителями я проводил не меньше времени, чем со студентами, и я видел, что студенты несчастливы, а преподаватели живут по инерции. Когда я учился в колледже, я был погружен в самосозерцание, был очень наблюдательным и общительным. Я мог общаться с разными людьми. С преподавателями я проводил времени гораздо больше, чем со сверстниками. Но, общаясь с ними, я видел, что, несмотря на то, что они были великими учеными в своих отраслях и дисциплинах, многие из них были заядлыми курильщиками, алкоголиками и очень несчастными людьми. Некоторые из них неоднократно разводились. У многих случались нервные срывы. Я пришел к выводу, что такой стиль жизни для меня неприемлем. До поступления в Принстон я целый год учился в частной подготовительной школе и был единственным чернокожим, который учился в столь элитном учебном заведении, доступном лишь состоятельным людям. Они также не были счастливы и искали удовлетворения. Большую часть моей жизни я посещал школы гетто, которые не могли дать хорошего образования и где окружающая социальная среда была намного хуже. Таким образом, мне довелось общаться как с беднейшими из бедных, так и с очень богатыми людьми. В каждом из этих случаев я понимал, что жизнь – это нечто большее, чем то, что я могу увидеть с любой из этих позиций.