Текст книги "Мистическая теология. Беседы о трактате святого Дионисия"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Английский лорд приходит к врачу. Он аккуратно вешает свой зонтик и цилиндр. Затем снимает пиджак, рубашку и брюки, очень аккуратно складывает их на стул Затем снимает туфли и очень ровно ставит их под стул Потом снимает кальсоны и так же аккуратно оставляет их на стуле.

Вытянувшись перед врачом по стойке смирно, он спокойно говорит:

– Как видите, доктор, мое левое яичко ниже правого.

Доктор с улыбкой отвечает:

– Да, но это же совершенно нормально. Вам не о чем волноваться!

– Доктор, я вовсе не волнуюсь, – отвечает лорд. – Но не кажется ли вам, что это как-то неаккуратно?

Таковы люди… похрапывающие в глубоком сне. Необходимо их разбудить. Необходимо стряхнуть с них путы их привычек. Необходимо дать им новое рождение.

Поэтому я говорю: нам нужен не улучшенный человек, нам нужен новый. Улучшение длилось веками и ни к чему не привело. Никакой улучшенный человек нам больше не нужен – довольно! Теперь нам нужен совершенно новый человек, полностью порвавший с прошлым. Мы хотим начать с самого начала – как Адам и Ева, только что изгнанные из Эдема.

Я хочу начать все заново; выстроить новый дом всегда легче, чем восстанавливать старый. Этот старый дом столько раз ремонтировали, и вы все еще продолжаете его ремонтировать, возводя подпорки со всех сторон, а он все время разваливается. Снова и снова, дальше и дальше. Но вам никак не надоест. Вы хотите жить в нем и дальше – даже если вашей жизни угрожает опасность. Так обстоят дела.

Человеческое развитие вошло в такую фазу, что, если мы будем продолжать жить как прежде, человечеству придет конец. Остается единственная надежда: человечество выживет в том и только в том случае, если мы сможем начать с нуля.

Четвертый вопрос

Ошо,

Я делаю шаг, а прохожу милю. Айсберг мало-помалу тает. Но что-то во мне отказывается согласиться с тем, что это может происходить со мной.

Всех нас воспитывали так, как будто мы неправильны, как будто в самой основе нашего существа заложен какой-то изъян. Нам внушали мысль, что мы не должны быть собой, что мы должны стать Иисусами, Буддами, Махавирами. Каждый знает, что одного определенно следует избегать: быть самим собой. Чувство вины появляется оттого, что никто никогда не предлагал вам просто быть собой. Все чувствуют себя виноватыми. Что бы вы ни делали, вы будете чувствовать вину, потому что с самого начала вы обусловлены, отравлены идеей, что вы неправильны и что у вас ничего не может получиться правильно.

У меня совершенно другой подход. Я заявляю вам: вы абсолютно правильны, в вас нет ничего неправильного, вы не должны кому-то следовать, вы не должны кому-то подражать; вы должны себя любить, себе доверять, вы должны жить свободной жизнью, жизнью бунтаря и исследователя.

И тогда начинаются чудеса. Конечно, когда они начинаются, вы не можете в это поверить: ведь вы всегда верили в то, что вы ничтожный, весьма посредственный человек. Вам тысячи раз твердили, что все, что вы делаете, неправильно. Всем детям каждый день (и столько раз!) говорят: «Этого делать нельзя. Перестань!»

Маленький ребенок впервые приходит в школу, и у него спрашивают:

– Как тебя зовут?

– Меня? Джонни Перестань!

Бедный ребенок – ему так часто говорили: «Джонни, перестань!», что он думает, что это и есть его фамилия. Что бы он ни захотел делать: он хочет гулять, он хочет играть, он хочет петь, – всегда «Нельзя!». Постепенно он начинает думать, что в самой основе его существа заложено что-то неправильно.

Религии поддерживают идею греховного рождения человека. Адам и Ева сделали что-то плохое – хотя я не могу понять, что. В том, чтобы съесть плод с древа познания, нет ничего плохого. А если это плохо, тогда зачем бог вообще создал это дерево? Мы называем бога всемогущим, всеведущим и вездесущим. Он должен был знать наверняка: если он создаст это дерево, Адам и Ева обязательно вкусят его плод. В Эдемском саду росли миллионы деревьев, но бог запретил Адаму и Еве вкушать именно от этого дерева.

Собственно говоря, он сделал запретными два дерева: древо жизни и древо познания. Как странно! Богу следовало бы чуть больше понимать в психологии – не так уж это и сложно: если вы кому-то препятствуете, если вы приказываете: «Не делай этого!» – вы бросаете человеку вызов. Хорошо, что Адам и Ева приняли вызов. Я целиком на их стороне. Если бы мне пришлось выбирать между богом и Адамом с Евой, я бы выбрал Адама и Еву, потому что они поступили правильно. Они восстали, они отказались повиноваться. Они сказали: «Кто ты такой, чтобы указывать нам, что мы должны есть и чего не должны?» Они решили узнать, они отважились, они пошли на риск, они не побоялись проиграть – смелые люди. Ставкой в игре они сделали рай. Они сказали: «Мы готовы лишиться рая, но мы не сможем лишиться свободы». Они ценили свободу выше самого рая со всеми его удовольствиями. Они не были гедонистами, они были ищущими истину людьми.

Как только бог узнал, что они вкусили от древа познания, он немедленно их изгнал: он побоялся, что теперь они вкусят и от древа жизни.

И по-видимому, дьявол, пришедший к ним в виде змея, был прав. Он сказал Еве: «Бог ревнив, очень ревнив. Он боится, что, вкусив от древа жизни и древа познания, вы сами станете богами. А он очень ревнив, он этого боится». И похоже, что дьявол был прав. Иначе что могло быть плохого в том, чтобы вкусить от древа жизни?

И с тех пор все родители делают со своими детьми то же самое, что сделал бог, первоотец. «Не делай того, не ешь этого…» Они постоянно разрушают вашу целостность, они постоянно разрушают вашу нравственность, они постоянно лишают вас самоуважения. Они создают в вас самоосуждение.

Потому в вас и нет веры.

Ты говоришь: «Что-то во мне отказывается принять происходящее со мной».

Вы не можете его принять, потому что это противоречит всему вашему воспитанию, всему вашему обучению. Но я говорю вам: вы имеете право на чудо, и это право дано вам от рождения.

Закон именно таков.

Ты говоришь: «Я делаю шаг, а прохожу милю».

Да, закон именно таков: вы делаете один шаг к истине, и она приближается к вам на тысячу шагов, вы чуть-чуть рискуете, и вас осыпают тысячи благословений. Существование готово сделать вас просветленными в любое мгновение, но вы сами этого не желаете. А почему? Потому что вам всегда говорили, что Иисус мог быть просветленным только по той простой причине, что он – единственный рожденный сын божий; а Будда мог быть просветленным только потому, что родился особым образом и не был обычным человеческим существом Он пришел свыше: он – аватар, воплощение бога Кришна достиг просветления, потому что родился просветленным. Как же можете быть просветленными вы? Кришна мог быть просветленным только потому, что родился просветленным. Вы родились непросветленными и будете оставаться непросветленными. В лучшем случае вы можете надеяться на то, чтобы стать последователями какого-нибудь просветленного. Но в следовании кому-то не много достоинства, не много славы.

Я говорю вам: дело не в том, чтобы кому-то следовать. Мои саньясины – не мои последователи. Я никого не веду, никем не руковожу, я просто друг. Я делюсь с вами своим пониманием и благодарен вам за то, что вы позволяете мне с вами делиться. Вам совершенно незачем меня благодарить. Меня переполняет внутреннее блаженство, мир, понимание, я хочу его с вами разделить. Как туча, полная дождя, готового пролиться наземь. Как цветок, источающий аромат: он хочет им поделиться со всеми ветрами и благодарен ветру за то, что тот принимает его, что он не был отвергнут.

Все дело в неправильном воспитании. Каждый ребенок ненавидит своих родителей, иначе и быть не может. Постепенно он это забывает – из-за подавления, очень глубокого подавления. Любое общество учит вас уважать родителей. Почему? Почему всякое общество учит детей уважать родителей? Причина проста: если не научить ребенка уважению, он будет ненавидеть. Ненависть приходит естественно, следовательно, ее необходимо подавлять уважением.

– Папа, – говорит мальчик, – ты не мог бы мне купить настоящее ружье?

– Ты с ума сошел, сынок? Что за глупости?

– Папа, я хочу настоящее ружье!

– Не надоедай.

– Но мне нужно настоящее ружье, которое стреляет настоящими пулями. Ну пожалуйста, папа, купи мне ружье.

– Слушай, Джонни, если ты не отстанешь, мне придется тебя наказать.

– Ну пожалуйста! Мне очень нужно!

Отец теряет терпение. Он вскакивает и кричит Джонни:

– Нет! Я тут главный!

Но мальчик перебивает:

– А я что говорю! Сейчас пока что ты, но вот когда ты мне купишь настоящее ружье…

Ты говоришь: «Что-то во мне отказывается согласиться с тем, что это может происходить со мной».

Чудо так велико. Совершенно естественно, что нечто внутри вас его отвергает. Нас кормили многочисленными историями о чудесах, в которые никто не верит. Даже те, кто их рассказывает, – учителя и проповедники, даже они сами в них не верят.

Чудеса, которые, по мнению христиан, совершил Христос; чудеса, происходившие, по мнению джайнов, в жизни Махавиры; чудеса, которые буддисты приписывают Будде, – все они вымышлены. Их придумали, чтобы с вами не могло случиться настоящее чудо. Позвольте повторить: все эти глупые чудеса выдумали и распространили по всему свету только затем, чтобы отвлечь вас от того, что с вами может произойти настоящее чудо.

С какой целью Сатья Саи Баба материализует швейцарские часы? Миллионы швейцарских часов можно найти где угодно! Каким образом это может обогатить мир? На самом деле его должна арестовать полиция, потому что он наверняка их где-то украл. Иначе почему на них написано: «Сделано в Швейцарии»? На них должна стоять надпись: «Сделано Саи Бабой»! Но они сделаны в Швейцарии. Либо он их украл, либо он вас обманывает.

Однажды, когда я был в Бомбее, ко мне подошла женщина из парсов – старая женщина – и сказала: «Сатья Саи Баба часто у меня останавливался, и я о нем кое-что узнала. Но когда я рассказываю об этом людям, они принимают меня за сумасшедшую».

Сам Баба распространял слухи, что эта женщина одержима злыми духами, но она выглядела совершенно здоровой.

Я спросил: «Что вы узнали?»

Она ответила: «Когда он приезжал последний раз, я из любопытства заглянула в его чемоданы, пока он принимал ванну, – и там было полным-полно часов! Кроме того, он всегда старается подружиться с маленькими мальчиками, и это меня заинтересовало. Я заглянула в замочную скважину – он оказался гомосексуалистом! Я говорю об этом людям, и они считают меня сумасшедшей. Но ведь это чистая правда! А он всем говорит, что я одержима злыми духами».

По сути, гомосексуализм – это древняя религиозная традиция. Поместить монахинь и монахов отдельно означает создать гомосексуализм. Он возникнет естественно и неизбежно.

А эти часы… и люди думают, что на их глазах происходят чудеса. Иисус, идущий по воде… я не думаю, что он был настолько глуп. Но вам рассказывали об этих чудесах для того, чтобы отвлечь внимание от настоящего чуда. Когда оно начнет с вами происходить, вы в него не поверите. Вы можете поверить только в чудеса из сказок, и Иисус для вас не более чем сказка, как и Моисей.

Моисей разъединил океан… я пытался разъединить воду у себя в ванной, но у меня ничего не вышло! Все это нонсенс. Каждый день, вот уже двадцать пять лет… я закрываю глаза, открываю глаза – и ничего не меняется!

Верить в подобные вещи глупо, но мы все воспитаны на глупостях.

Бразилец сидит на обочине дороги, рядом с ним стоит корова. К ним приближается «порш». За рулем – какой-то хлыщ из городских. Бразилец встает навстречу машине и голосует. «Порш» останавливается.

– Сеньор, вы не могли бы меня подвезти? – спрашивает он.

– А куда ты денешь корову? – спрашивает водитель.

– Не беспокойтесь, я привяжу ее к заднему бамперу.

– Что? – удивляется горожанин. – Да она не угонится за моей машиной!

– Не волнуйтесь за нее, она справится, – нехотя отвечает бразилец.

И вот они отправляются в путь – с коровой, привязанной к заднему бамперу. Горожанин, желая поразвлечься, увеличивает скорость до пятидесяти миль в час. Он смотрит в зеркало заднего обзора и видит, что корова бежит за машиной с той же скоростью. Он не верит своим глазам… шестьдесят, семьдесят пять, девяносто, сто миль в час – корова все не отстает.

Удивленный и озадаченный водитель разгоняется до ста двадцати миль в час, но корова все же не отстает. Тогда он выжимает сто пятьдесят миль и, посмотрев в зеркало, замечает, что корова все еще бежит сзади, но уже с высунутым языком.

– Похоже, что твоя корова так долго не выдержит, – с облегчением сообщает он бразильцу. – Вот она и язык свесила.

– В какую сторону? – небрежно спрашивает бразилец.

– Налево, – отвечает водитель.

– Тогда возьмите правее: она показывает, что идет на обгон!

Такое бывает в разных историях, в анекдотах, но не в реальности.

С тобой же происходит нечто реальное. Ты веришь в вымыслы и разучился доверять реальному. Наблюдай за происходящим, уважай его, доверяй ему – и то, что с тобой происходит, станет глубже; оно станет расти, оно станет богаче, в нем появятся новые измерения. Ты на верном пути, но не отказывайся это принять. Отказавшись принять, ты остановишься, ты станешь закрытым.

Оставайся открытым и доступным для всех ветров, для дождя и солнца. Оставайся открытым для существования как такового. Для меня существование – это бог, и нет другого бога. А каждый момент существования – чудо; просто мы ослепли.

Существует много видов слепоты: христианская слепота, индуистская, коммунистическая, буддистская слепота и так далее. Откажись ото всех. Стань простым и обычным. В этом суть моей саньясы. Слушай, наблюдай и исследуй, что с тобой происходит. И произойдет еще много чудес, они придут следом. Если ты позволишь чудесам случаться с тобой, то окажешься в бесконечном путешествии и начнешь паломничество, которое не заканчивается никогда.

На сегодня достаточно.

Глава 4
Мистическое незнание

Но берегись, как бы не стало это известно кому-либо из непосвященных, что прилепились к тварному миру и возомнили, будто за пределами бытия нет ничего, полагая, что могут уразуметь того, кто «соделал мрак покровом своим».

И если посвященные в божественные таинства превосходят подобных… то что уж говорить о тех безусловных невеждах, которые размышляют о боге, первопричине всего сущего, так же, как и о внешних формах, вещая то, что он не в силах превзойти великого числа их богохульных измышлений? Мы должны приписать ему и утвердить за ним все свойства вещей, ибо он – причина всего сущего. Но вместе с тем он выше всего сущего и за его пределами пребывает, и потому следует нам совершенно отказаться от присвоения ему этих свойств. Притом не нужно полагать, что присвоение и отказ противоречат друг другу, ибо прежде всего он сам превосходит любой отказ и предшествует ему, будучи за пределами любого отрицания и утверждения.

Вот и благословенный Варфоломей утверждает, что истина божья велика и вместе с тем мала, а в Евангелии говорится, что она величественна и обширна и в то же время немногословна. Это представляется мне удивительным прозрением, поскольку о превосходящей все причине всего сущего можно поведать как многословно, так и посредством немногих слов, и даже бессловесно, ибо невыразим и непознаваем тот, кто возвышается за пределами бытия над всей природой. Открывается же он полностью лишь тем, кто, отвратившись от всего чистого и нечистого, отрекшись от покорения святых вершин, оставив позади все божественные звуки и свет, и ангельские гласы, вступает во мрак, где воистину пребывает тот, кто за пределами всего сущего.

Ведь не напрасно же благословенный Моисей прежде всего получает повеление не только самому очиститься, но и от неочищенных отдалиться, и только после полного очищения слышит он множество труб и видит множество огней, блистающих ясным и лучезарным сиянием. Затем оставляет он народ свой и предстает перед избранными священниками, взойдя на высочайшую из святых вершин. Но и после этого общается он не лично с богом и созерцает не его самого, ибо он незрим, а только то место, где он пребывает.

По моему мнению, это означает, что все самое возвышенное и небесное из зримого и мыслимого не более чем образы вещей, подчиненных тому, кто все превосходит. Посредством них открывается его присутствие, превосходящее всякое разумение, основанное на умопостигаемых высотах горных селений.

И порой тот, кто освободился от видящего и отрешился от видимого, вступает в глубину поистине мистического мрака незнания, где он отбрасывает знание, приобретенное умом, припадая к незримому и неосязаемому – к самой сути того, кто пребывает за пределами всего сущего. Таким образом, после упразднения всякого знания он объединяется с лучшей частью себя – не с тварью, не с самим собой, не с другим, но с тем, кто недоступен внутреннему познанию, в совершенном неведении обретает он сверхразумное видение.

Философ зашел в кондитерскую, чтобы заказать самый вкусный и самый красивый фруктовый торт.

– Мне нужен именинный торт, – сказал он, – и чтобы сверху была надпись: «С днем рождения!» Когда он будет готов?

– Через двадцать минут, сэр, – ответил кондитер. Когда философ вернулся спустя двадцать минут, торт был готов. Философ долго и внимательно его изучал, потом отошел на шаг назад, чтобы рассмотреть все детали, после чего сказал:

– Послушайте, я так хотел, чтобы он был самым красивым. Добавьте разноцветных завитушек из глазури. И вот еще что: вместо «С днем рождения!» напишите «Тысяча поздравлений!»

– Хорошо, – ответил немного разочарованный кондитер. – Приходите через полчаса, и торт будет готов.

Философ возвращается через полчаса и сосредоточенно осматривает новый торт. Через некоторое время, после размышлений, наконец произносит:

– Не могли бы вы сделать для меня еще кое-что? Добавьте кремовых розочек и завитушек по краям и, может быть, сделайте надпись подлиннее, что-нибудь вроде «Поздравляем! С безграничной любовью!» Сделаете?

Кондитер согласился и выполнил все улучшения. Философ вернулся и после тщательного изучения торта воскликнул:

– Да, да! Теперь он великолепен!

– Вам завернуть? – с облегчением спрашивает кондитер.

– Нет, нет, спасибо, не нужно. Я буду есть его прямо здесь.

Философы, теологи, логики – самые глупые люди в мире! Жаль, очень жаль, что такому человеку, как Дионисий, приходится говорить на языке христианской логики, философии и теологии. Мастер дзэн бы выразил ту же самую мысль совершенно иначе, очень четко, не нагромождая горы бесполезных слов и вообще не упоминая имени бога.

Дионисий находится в трудном положении: он хочет говорить, как мастер дзэн, ничего о дзэн не зная. Но, обладая тем же опытом, тем же пониманием, он хочет говорить прямо, называя вещи своими именами, а это очень трудно. Если вы хотите выжить в христианском мире, в мусульманском мире, в мире иудаизма, вам придется использовать определенный язык. Поэтому Дионисию приходится ходить вокруг да около. Он говорит именно то, что хочет сказать, но в целях безопасности ему приходится прибегать к туманным словам, хитростям, маскировать свои идеи. И я думаю, что он поступал правильно, поскольку выжить, передав потомкам послание, которое он обрел внутри себя, было важнее, чем стать мучеником.

Христиане сожгли тысячи людей. Люди, говорившие о любви, люди, говорившие о мире, люди, считавшие, что Иисус пришел, чтобы поведать о любви и братстве, – они убивали больше, чем кто-либо другой. И кровь была пролита только из-за слов – слова стали такими важными.

Так всегда происходит с глупыми людьми: реальность улетучивается, и на ее место приходят слова. Слово «бог» становится важнее подлинной сущности бога, слово «любовь» становится важнее самой любви. И люди могут убить друг друга из-за слова.

Просто невероятно, как сильно люди тысячелетиями верили в слова! Как будто слово «огонь» и есть огонь, как будто слово «вода» и есть вода! Когда вас мучает жажда, вам не поможет слово «вода». Конечно, если вас не мучает жажда, то слово «вода» будет означать в точности то же самое, что и сама вода.

Однако философы не страдают от жажды – они не жаждут истины. В действительности они просто большие эгоисты. Они не исследуют то, что есть. Напротив, они вырабатывают, фабрикуют собственные системы идей и пытаются навязать свои образы самой реальности. Поэтому они никогда не выходят за пределы ума. А ум по своей природе всегда посредственен, он не бывает разумным – не может быть таковым по самой своей природе.

Ум никоим образом невозможно сделать разумным, потому что ум означает память. Ум – это механизм, аккумулирующий прошлый опыт. Он обозначает известное, в то время как разум обозначает исследование неизвестного – и не только неизвестного: когда разум достигает своего наивысшего расцвета, он вступает в мир непознаваемого.

Поэтому, пожалуйста, простите Дионисию его манеру выражаться. Он говорит, как христианин, но его послание универсально. Нам придется отсеять лишнее, придется проигнорировать христианский жаргон.

Вы слышали о философе, который как-то раз в субботу отправился на местную дискотеку и заметил в углу застенчивую девушку? Он подошел и пригласил ее на танец. Остаток вечера они провели вместе. Пришло время расходиться по домам, и философ спросил:

– Поедем ко мне?

– К сожалению, не могу! – ответила девушка. – У меня цикл.

– Не волнуйся, – сказал философ. – Мы сядем в мою новую пятисотую «хонду», а твой цикл[2]2
  Анекдот построен на игре слов. Английское cycle означает помимо «месячного цикла» еще и «велосипед».


[Закрыть] захватим с утра!

Люди, живущие в мире слов, выглядят так нелепо!

В Тихуане один мексиканский здоровяк забрел в публичный дом. Хозяйка радушно его поприветствовала и проводила в первую комнату справа. Мексиканец вскоре вернулся и сказал, что не может. Хозяйка спросила, в чем дело. Мексиканец смущенно произнес: «Потому чта она – мая систра».

Хозяйка выразила понимание и направила его во вторую дверь слева Вскоре он вернулся, снова покачал головой и сказал: «Не магу, она – мая систра».

Хозяйка на этот раз пришла в замешательство и отправила верзилу в последнюю комнату справа. Как и прежде он вышел из комнаты через пару минут и, потупив взор, произнес: «Эта леди тожа мая систра!»

Сбитая с толку и ошеломленная, хозяйка заведения направила мексиканца наверх к светлокожей блондинке из Швеции, точно зная, что та не может оказаться его очередной «систрой».

Как только за ним закрылась дверь, она ринулась к тайному смотровому отверстию, чтобы на них посмотреть. Поколебавшись какое-то время, мексиканец, наконец, спустил штаны. Увидев его гигантский член, свисающий до колен, шведка воскликнула: «Ну ты, брат, даешь!»

В этом и была вся проблема – в слове «брат»!

По отношению к Дионисию вам следует проявить немного терпения. Он выражает мысли, используя язык, к которому привыкли христианские теологи. Девяносто девять процентов всех его слов излишни, но оставшийся процент столь драгоценен, что можно закрыть глаза на лишние девяносто девять.

Если вы знакомы с историей евреев, христиан и мусульман, то должны знать, что у них один корень, один источник. В мире существуют только две религиозные традиции: иудейская и индуистская. Иудейская традиция породила мусульманство и христианство, от которых затем отпочковались католики, протестанты, шииты, сунниты и прочие. А индуизм разделился на два основных течения: джайнизм и буддизм, каждое из которых тоже имеет ответвления.

Различия между этими двумя традициями огромны. Иудейская традиция очень сильно укоренена в словах, она не вышла за пределы ума. Лишь изредка какой-нибудь смельчак решался на прыжок в запредельное. Если он действовал неосторожно, его сразу же убивали, распинали.

Из-за этого Дионисий проявлял огромную осторожность. Поэтому он и прячет бриллианты среди обычной гальки и булыжников. Он говорит:

Но берегись, как бы не стало это известно кому-либо из непосвященных…

Он пишет своему ученику Тимофею: «Берегись, как бы не стало это известно кому-либо из непосвященных….» Вот что он хочет сказать: «Будь очень осторожен и осмотрителен. Если истина достигнет ушей непосвященных, ты напрасно подвергнешь себя опасности».

Но кто эти непосвященные? Он говорит:

…что прилепились к тварному миру и возомнили, будто за пределами бытия нет ничего…

Все три религии, зародившиеся вне Индии, то есть христианство, иудаизм и мусульманство, остались раздвоенными: их последователи верят в то, что бог – творец, а мир – его творение. В этом основа их двойственного подхода Бог напоминает им художника или скульптора за работой. К моменту завершения картина становится чем-то от него независимым. Даже если художник умрет, она не исчезнет с его смертью. После того как скульптор выполнил свою задачу, в нем отпадает необходимость. Статуя, его творение, может продолжить свое существование сама по себе. Существование творца становится при этом ненужным.

Возможно, вы знаете, что согласно иудаизму бог создал мир за шесть дней, а на седьмой день он отдыхал. И никто не спрашивает, что он делал потом. До сих пор отдыхает? Какие долгие выходные, а ведь он поработал всего шесть дней! И теперь целую вечность нечего делать…

Восточный подход не таков. На Востоке бога мыслят не в роли художника или скульптора, его мыслят в виде танцора, Натараджа. Вы, наверное, видели статуи танцующего Шивы, таково восточное представление о боге как о танцоре. В чем тогда различия? Различия есть, они невероятно важны и огромны. Танцор и танец неразделимы – их разделить невозможно: танцор – это танец, а танец – это танцор. По сути, в кульминационные моменты танцор целиком растворяется в танце, он сам им становится.

На Востоке бог как создатель и мир как творение рассматриваются не как два отдельных феномена, а как два аспекта одной реальности. Мир – это танец, а бог – это танцор, и, если он остановится хотя бы на одно мгновение, мир исчезнет. Танцор не может позволить себе выходной.

Поэтому на Востоке никогда не существовало ничего подобного воскресенью. Это изобретение Запада. На Востоке праздничные дни существовали, но предназначались не для отдыха, а для пения, празднования, танцев. Эти дни не были выходными в смысле «выхода» из деятельности. На самом деле по сравнению с буднями они подразумевали еще большее «включение».

В основе этой традиции лежит исходное представление о боге не как о творце, а как о творческом начале. И еще раз обратите внимание на разницу: бог – это не творец, а творчество, не личность, а энергия, присутствие. Восточное понимание природы бога достигло непревзойденных высот, и больше к нему уже нечего добавить.

Дионисий желает сообщить ту же самую истину, на которую он каким-то образом наткнулся. Но он советует своему ученику Тимофею:

…берегись, как бы не стало это известно кому-либо из непосвященных….

Под «непосвященными» он имеет в виду так называемых религиозных людей. Дионисий говорит о них как о непосвященных, потому что они дуалисты. А всякий дуализм свойственен лишь уму непосвященного. Чистое сознание не признает ни двойственности, ни разделения, оно признает только органическое единство. Все существование – это одно органическое целое: бог неотделим от своего творения.

Но для христиан такая мысль оказалась совершенно неприемлемой, и они назвали ее языческой. Если вы полагаете, что все вокруг божественно, то вы – язычник, человек крайне примитивный. Это значит, что вы еще не доросли до сложного мировоззрения и продолжаете относиться к жизни по-детски. Но это не ребячество, а лишь отношение, подобное мировоззрению ребенка. Именно это имел в виду Иисус, когда говорил: «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное». Такое отношение не примитивно. Оно просто, но не примитивно. Оно ясно, предельно ясно, но не примитивно. На самом деле это наивысшее выражение религиозности.

Дионисий говорит, что те, кто мыслят противоположностями, кто разделяет сущее на создателя и созданное, цепляясь за тварный мир, являются непосвященными, профанами.

Поэтому христиане не могут поверить в то, что люди – боги. Провозгласить себя богом значит совершить грех, святотатство. Даже Иисус вынужден говорить обиняками, не напрямую, не так, как говорили провидцы из Упанишад: «Ахам брахмасми, я – бог», – не так ясно. Иисус говорит: «Я – Сын Божий, а Сын и Отец – одно». К чему эти окольные пути? Зачем говорить: «Я – Сын Божий», прибегая к весьма антропоцентричной манере выражаться, заставляя бога играть роль отца, а себя – роль сына, порождая идею святого семейства? Тем более что семья есть самое что ни на есть порочное явление! Таким образом Иисус проецирует эту идею на высшую реальность и затем утверждает истину с черного хода: «Я, Сын, и Бог-Отец – не есть два». Но при этом истина становится такой разбавленной. Она теряет всю ту остроту, что присуща выражению «ахам брахмасми» или словам Аль-Хилладж Мансура «Анальхак», что значит «Я есть высшая истина». Это прямые утверждения.

Но христиане отвергают подобную прямоту. Они называют эти утверждения эгоистичными, они называют эти утверждения языческими. На Востоке говорят, что все является божественным. Малейшая травинка столь же божественна, как и самая большая звезда, потому что не существует ничего, кроме бога. Существование становится синонимом бога.

Дионисий пишет Тимофею: «Остерегайся непосвященных». Фактически, непосвященными он называет всех христиан и иудеев; он сомневается в их религиозности. Он говорит о тех, кто продолжает повторять: «Мы – твари и не можем быть богами, не можем быть создателями».

В этом парадокс. Вы и творцы и твари – и то и другое. И каждое мгновение вы можете прожить либо в роли творца, либо в роли твари. Каждый раз, когда вами овладевает творческое бессилие, вы – тварь. Но вам знакомы и моменты творчества: в такие мгновения вы не тварь, ваши скрытые стороны начинают проявляться. Когда вы рисуете и, поглощенные рисованием, забываете себя, разве тогда вы тварь? Когда вы поете и песня завладевает вашей душой, разве тогда вы тварь? Когда вы любите и любовь ваша столь всеобъемлюща, что вы растворяетесь в ней, разве тогда вы тварь? Всем вам знакомы мгновения, когда вы были создателем. Всем вам знакомы мгновения, когда вы знали, что способны на чудеса. Вы знаете, что иногда вы овладеваете всеми секретами волшебства – вы можете превращать камни в золото.

Нет ни одного человека, жизнь которого была бы настолько бедна, что он никогда не переживал бы чуда Человек может не верить в чудо, он может его отвергать, отворачиваться от него, даже пытаться забыть все случившееся, решив, что он это вообразил, выдумал. Но окна в чудесное порой распахиваются.

Медитация – это сознательное распахивание окон. Когда они открываются сами по себе, вы не владеете ситуацией. Да, созерцая прекрасный закат, вы можете ощутить в себе нечто от создателя, но вы не владеете ситуацией. Наблюдая за полетолд птицы, вы можете слиться с ней настолько, что забудете о том, что остались на земле, а не парите в небе. Но вы не управляете этим слиянием. Медитация помогает вам взять контроль в свои руки.