Текст книги "Флейта Кришны"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Бездеятельность – это основание преданности Кришны, или упасаны, или того, о чем мы говорили – назовите как хотите. Вам не нужно ничего делать, вам нужно только позволять случаться тому, что происходит. Вам нужно умереть как делателю, нужно умереть как эго.

В то мгновение, когда делатель исчезает, происходит воспоминание. Делатель – это стальная стена, которая отделяет нас от нашего истинного бытия, заставляет нас забыть о нем, и до тех пор, пока эта стане есть, вы не можете вспомнить, кто вы. Воспевание имен Рамы или воспевание мантры «Я Бог» не поможет, потому что делатель в вас воспевает и повторяет эти имена, мантру. До тех пор пока вы существуете как эго, вы можете делать все, что хотите, и ничто не будет происходить. Поэтому пусть делатель исчезнет, пусть эго исчезнет. Но как этого добиться?

Просто попытайтесь понять, что такое не-деятельность. Продолжайте действовать, но попытайтесь понять, что такое не-деятельность, продолжайте делать все, что вы делаете, и попытайтесь понять жизнь. Само понимание жизни и путей, по которым движется жизнь, покажет вам то, что ничто не находится в ваших руках. Вы не решаете, когда рождаетесь, и не решаете, когда умираете. Вы дышите не по своей воле, и кровь движется в вашем теле не по вашей воле. Вы ни с кем не консультировались перед тем, как родиться, и ни с кем не будете консультироваться перед тем, как наступит время вашего ухода из вашего мира. Разве вы вкладываете лепту в процесс старения?

Существование было, когда вас не было здесь, и будет, когда вас здесь уже не будет. Ваше присутствие не имеет никакого влияния на существование как таковое. Звезды будут продолжать сверкать в небе, цветы будут продолжать цвести, как и цвели, потоки будут продолжать течь, птицы будут продолжать петь. Мы подобны линии, которая нарисована на поверхности воды. Как только эта линия нарисована, она немедленно исчезает. Тогда для чего нести это ненужно бремя «я» в голове и бесконечно страдать? Все существование может продолжать существовать и без вас. Почему же вы не можете жить без своего «я»?

Для того чтобы понять более глубокий смысл не-делания, нужна мудрость, это и есть мудрость. Понимание не-действия – это понимание всего, и тогда каждое действие становится бездеятельностью, а потом исчезает делатель, и вы действуете в бездеятельности. Не-действие – это ворота к мудрости, это алхимия. Когда вы проходите через обычную деятельность, если вы начинаете понимать, что такое не-деятельность, вы скоро добиваетесь бездеятельности. Это, в свою очередь, ведет вас к воспоминанию. Воспоминание происходит только в бездеятельности. Воспоминание, которое приходит с усилиями – ложное воспоминание, это другая форма деятельности. Воспоминание, которое приходит само собой, без усилий – истинно, оно приходит напрямую из космоса. Вот почему мы говорим, что Веды – это божественное откровение. Когда что-то спускается свыше, независимо от того, какая Среда, это божественное откровение, божественное знание, и Веды также божественное знание. Вот почему Иисус снова и снова говорит, что его отец небесный говорит через него. Кришна также говорит: «Меня нет, есть только Бог. Я – это и есть Бог, и именно я развязал Махабхарату. Это моя игра».

Кришна говорит Арджуне: «Ты не должен бояться того, что убиваешь, потому что все те, кого ты собираешься убить, уже убиты мной. Они уже мертвы. Тебе нужно только сообщить им эту новость посредством своих стрел. И то, что я говорю – это не мои слова, они идут напрямую из космоса, из запредельного, из глубин запредельного приходит эта информация, а то, что ты видишь в жизни перед собой – это только видимость. Все уже решено. Они уже не живые. Через какие-то мгновения те, кто сейчас стоят перед тобой на поле битвы, будут мертвы, ты только инструмент в руках провидения, в руках существования, ничего больше, поэтому не думай, что ты будешь их убивать. Если ты будешь думать, что ты совершаешь действия, ты начнешь бояться, потому что вместе с тем, кто совершает действия, приходит страх, беспокойство и страдания. Каждое страдание, каждая печаль возникает из эго, из чувства делателя, но это ложное отождествление. Ты полностью ошибаешься, когда думаешь, что ты совершаешь действия. Ты просто инструмент в руках божественного. И пусть божественное делает то, что хочет, через тебя, отпусти свое ‘я’».

Поэтому, делая вывод в Гите, Кришна говорит Арджуне: «Оставь все. Оставь все религии, чувство делателя, чувство того, кто совершает деятельность; оставь свое эго и установись в бездеятельности».

Бездеятельность – это техника воспоминания.

Вопрос:

Мы благодарны вам за ваше подробное объяснение того, что такое деятельность, бездеятельность и не-деятельнось. Вы объясняли иностранным ученикам Махеш Йоги, когда они встретились с вами в Кашмире в прошлом году, о важности бездеятельности в обретении знания о себе, и теперь вы полностью прояснили это для нас также. Но, тем не менее, какая-то часть запутанности остается из-за объяснения Кришной того, что такое бездеятельность, в Гите. Он делает упор на важности бездеятельности, но нас это немножко запутало, потому что его объяснения имеют больше чем один смысл. Он говорит, что йоги – это тот, кто, действуя, не думает, что он действует, а саньясин – это тот, кто не действует и, тем не менее, действие происходит. Есть еще другая сторона этого вопроса, которая кажется важной. Шанкарачарья говорит в своих комментариях к Гите, что мудрец не нуждается в деятельности, потому что деятельность принадлежит тому, кто действует. И вы также говорите, что нам не нужно действовать, потому что деятельность происходит сама по себе. Но что происходит с индивидуальностью Арджуны, если он просто инструмент в руках существования?

Кришна говорит, что когда кто-то действует так, как будто бы вообще не действует, то это йог. Йога означает деятельность через бездеятельность. Стать не-делателем – вот что такое йога. Еще он говорит, что когда кто-то ничего не делает и вместе с тем он понимает, что он сделал все, что нужно, это саньясин. Это другая сторона той же самой монеты. Ничего не делая, вы делаете все.

Саньяса и йога – это две стороны одной и той же монеты. Конечно, это две противоположные стороны монеты, но они неотделимы. Очень сложно сказать, где заканчивается одна сторона и начинается другая сторона. Это правда, что одна сторона противоположна другой, но они неотъемлемо объединены так, что одна не может существовать без другой. На самом деле, монета не может иметь лишь одну сторону, она обязательно имеет две стороны. Одна сторона противоположна другой, они действительно дополняют друг друга, они не противоречат. Передняя сторона и задняя сторона вместе составляют монету, и поэтому нет никакого противоречия в этих двух разных заявлениях Кришны, и не нужно путаться из-за этого. Если вы посмотрите на мудреца спереди, то он будет выглядеть как йог, и этот же самый мудрец будет выглядеть как саньясин, если вы посмотрите на него с другого угла зрения. Определение Кришны составляет две стороны, и оно совершенно правильно. Он определяет мудреца как йогина и саньясина одновременно, как того, кто деятелен в бездеятельности и бездеятелен в деятельности. И помните: эти две стороны одновременно представляют того, кто знает истину. Невозможно отделить одну сторону от другой. Тот, кто действует в бездеятельности, может также не действовать в деятельности. Это две стороны одной и той же монеты. Не может быть монеты с одной стороной. До сих пор такой еще не выплавили нигде. То, что мы смотрим с какой-то одной стороны – это уже другой вопрос. Все зависит от нас. Кришна смотрит с обеих сторон.

Кришна пытается объяснить истину со всех сторон. Он говорит Арджуне: «Если ты интересуешься йогой, то ты должен знать, что такое йога. Йога означает достижение бездеятельности в деятельности, и если ты не интересуешься йогой, если ты не хочешь принять участия в этой войне, в этом кровопролитии, если ты хочешь отречься от мира и принять саньясу, то тогда ты должен знать, что такое саньяса, а саньяса означает бездеятельность, в которой, на самом деле, совершается все, что нужно. Саньясин находится в центре бездеятельности, и он позволяет природе действовать своим чередом. Он занят не-деятельностью, которая принадлежит своего рода деятельности. Это просто свобода». Кришна просто пытается показать Арджуне все стороны этого вопроса, вот и все. По этой причине его слова кажутся часто противоречивыми. Я сталкиваюсь с той же самой трудностью, когда рассказываю что-то вам. Я пытаюсь окружить вас со всех возможных направлений, и если вы отказываетесь двигаться в одном направлении, я немедленно пытаюсь показать вам, как двигаться в другом направлении, чтобы у вас была возможность идти со мной по любому пути, который вас устраивает, по любому пути, которым вы можете идти. И красота этого в том, что однажды, когда вы начинаете движение, из любого места, вы попадаете в то же самое пространство, в которое вы сначала отказывались идти. Кришна пытается уговорить Арджуну по-разному. Если Арджуна хочет следовать путем йоги, Кришна говорит: «Хорошо», потому что он знает, что йога – это одна сторона той же самой монеты, саньяса – другая сторона той же самой монеты. Вы можете взять монету с любой стороны, и спереди, и сзади, и у вас будет вся монета в руке.

Есть прекрасная даосская история, которая поможет вам понять эту точку зрения очень легко. Мудрецы из линии преемственности Лао-цзы подарили миру самые прекрасные истории. Это действительно редкостные истории.

Вот одна из таких историй. Мудрец жил в лесу, и он воспитал несколько любимцев. Все они были обезьянками. Однажды утром к нему пришел искатель и задал вопрос – точно так же, как сейчас вы задаете вопрос мне. Он сказал этому даосскому мудрецу, что его слова часто противоречивы, и они только запутывают его. Мудрец пожал плечами и сказал посетителю: «Просто подожди, и ты увидишь, что случится». Он позвал обезьянок и сказал им: «Послушайте. Я хочу немножко изменить ваше меню». Обезьянки были удивлены, потому что так долго мудрец кормил их четырьмя кусками хлеба утром и тремя вечером. Мудрец сказал: «Отныне вы будете получать три куска утром и четыре вечером».

Услышав об этой перемене, обезьянки пришли в гнев. Они начали прыгать, кричать и даже угрожали восстать против предложенной им перемены. Они настаивали на старой системе, они хотели, чтобы все так и продолжалось. Но мудрец также настаивал на своем предложении. И тогда все обезьянки приготовились напасть и нанести вред своему мастеру. Мудрец ухмыльнулся и снова сказал: «Подождите еще минуту. Вы так и будете получать четыре куска хлеба утром, как всегда», и это мгновенно успокоило обезьянок.

Даосский мудрец после этого повернул лицо к посетителю и сказал: «Ты уловил? Обезьянки получали семь кусков хлеба в целом и раньше, и после того как я изменил меню, они бы все равно получали те же семь кусков. Но они отказались принимать три куска хлеба вместо четырех утром. Но разве есть разница, получат ли они четыре куска утром, а три вечером, или три утром и четыре вечером? И, тем не менее, они были счастливы, когда они узнали, что я оставил все по-старому».

Вот как Кришна пытается вдохновить упирающегося Арджуну. Он рассказывает ему о трех кусках хлеба, и Арджуна отказывается. Потом он говорит ему, что он получит четыре куска вместо трех. Всего он получит семь кусочков хлеба в целом. Но Кришна предоставляет Арджуне возможность выбирать между тремя кусками хлеба утром и четырьмя вечером и четырьмя утром и тремя вечером; он предоставляет этот свободный выбор Арджуне. И как раз по этой причине Гита растягивается на восемнадцать длинных глав. Время от времени Кришна продолжает менять свои предложения. Он уговаривает его обратиться к преданности, и Арджуна не соглашается с этим. Тогда он уговаривает его стать на путь йоги, он дает ему широкий обзор выбора, начиная от йоги и кончая знанием, начиная от деятельности и кончая преданностью. Но в целом общая сумма хлебцев остается той же, и в конце концов к концу Гиты Арджуна понимает, что истина в том, что общее количество кусков хлеба остается тем же, и Кришна не собирается отклоняться от этой определенной цифры.

Теперь я подхожу к другой части вопроса. Определение Шанкарой деятельности – это определение особого рода. Это согласно духу его учения. Он против деятельности как таковой, он верит в то, что деятельность связывает. Он говорит, что деятельность – это невежество, что она проистекает от невежества, и для того чтобы обрести знание, для того чтобы познать истину, все, что нужно делать – это отречься от деятельности. Он объясняет не-деятельность Кришны таким образом. Он объясняет это как отречение от деятельности. Для него деятельность принадлежит миру тех, кто совершает действия, к миру мирских людей, и искатель должен убежать от любых взаимоотношений, связанных с деятельностью. Он делает упор на отречении от деятельности в миру.

Истина в том, что тот, кто обрел мудрость, не знает, что такое деятельность, он ничего не делает. Но объяснение Шанкары частично и неправильно. Мудрецы не могут действовать как раз потому, что они отказались от своего эго, у них нет чувства делателя. Кришна делает упор на отсутствии делателя, а не на отсутствии действия как такового. Но Шанкара меняет фокус с отсутствия делателя на действие, и этот его фокус на отсутствии действий неправилен.

Есть две стороны деятельности, которые включают в себя делателя и того, что делается. Кришна хочет сделать упор на том, что делатель должен исчезнуть, и остаться должны только действия. Мы не можем жить без деятельности. Не только невежественные мирские люди, но даже Бог не может оставаться в бездеятельности. Эта вселенная – плод его работы, это его творение. Если бы Бог не потрудился над тем, чтобы построить эту вселенную и не работал, чтобы ее сохранять, она бы не смогла прожить ни доли секунды. Каким же образом вселенная продолжает существовать? Какая-то энергия, которая находится вне вселенной, продолжает поддерживать ее, поэтому не только мудрецы, но даже Бог не может жить без деятельности. И поэтому весь упор Кришны на отказе от чувства совершения действия, от делателя. Но убегающий саньясин, тот, кто убегает от жизни, делает упор на бездеятельности.

По этой причине Шанкара провозгласил мир майей, иллюзией. Он говорит о том, что этот мир не истинный, что это не работа Бога, что это иллюзия, что его на самом деле не существует, и поэтому для Шанкары очень трудно принять мир как реальный. Но если это солнце и звезды, горы и реки, деревья и цветы, животные и насекомые – плод его творения, тогда он тоже работяга, а не отреченное существо. Тогда для чего просить живые существа принимать саньясу? И Шанкара – это саньясин, он не хочет, чтобы его обвинили в глупости.

На самом деле, логики сталкиваются с собственными трудностями. Если вы придерживаетесь каких-то определенных аргументов, вам приходится дойти до логического конца, и есть такие камни преткновения, через которые нельзя так просто пройти мимо. Логика – это тяжелый труд. После того как вы вовлеклись в нее, вам приходится следовать по этому пути до конца. Если вы однажды приняли деятельность как невежество и зависимость, и если вы однажды приняли то, что мудрецы не должны ничего делать – а Шанкара выбрал именно это, – то он вынужден был провозгласить из-за этого мир иллюзией и сном, потому что вокруг нас находится огромный мир деятельности. Деятельность повсюду окружает нас, поэтому для того чтобы избежать этого вопроса, Шанкара называет весь мир майей, видимостью, которой на самом деле нет. Он говорит, что мир – это волшебство, это магия. Он похож на волшебство фокусника, который сажает семя манго, и внезапно из него мгновенно вырастает манговое дерево с ветвями и плодами. На самом деле, это только кажется, что это манговое дерево есть, но нет ни семени, ни дерева, это просто гипноз. Но ирония в том, что даже несмотря на то, что это дерево – следствие гипноза, который оказывается на зрителей, для фокусника это представляет тяжелый труд. Благодаря его действиям, благодаря его внушению это дерево кажется существующим, и, в конце концов, гипноз как таковой представляет собой деятельность.

Как раз по этой причине Шанкара сталкивается с дилеммой, когда отрицает деятельность. Для того чтобы отречься от деятельности, ему приходится отречься от всего мира, и он называет его майей, сном, но как объяснить эту иллюзию? Даже если это иллюзия, которую мы сами создали, именно Бог позволяет нам создавать и видеть ее таковой. Если бы он не согласился, разве смогли бы мы все это увидеть? Может быть, этот мир – ложный, но как насчет его восприятия? Восприятие должно быть истинным, восприятие само по себе – это деятельность. Что же говорит об этом Шанкара?

Шанкара – это полноценный логик, и он тяжело трудится для того, чтобы подойти к какому-то завершению. Он признает, что деятельность ложная, и мудрецы не делают ничего. Его сложность том, что вместо того чтобы отрицать делателя, он отрицает действие как таковое, но пусть вас не введут в заблуждение мои слова. Не думайте, что я считаю, что Шанкара не познал истину – я не говорю этого. Шанкара познал истину, и в то мгновение, когда вы отрицаете деятельность, вы вместе с тем отрицаете также и делателя. В бездеятельности нет также и того, кто действие совершает, это невозможно представить. Именно деятельность создает того, кто выполняет действия, несмотря на то, что делатель ложный. Делатель – это просто иллюзия.

Поэтому логика Шанкары нелепа, но его опыт истины нельзя назвать неправильным. Он появился в храме истины благодаря длинному и окольному пути. Ему пришлось долго скитаться вокруг храма, но в конце концов он смог в него войти, и он подошел к цели совсем по другой причине. Если кто-то отрицает деятельность полностью, несмотря на то, что этот рассказ происходит лишь в воображении, места для делателя не остается. Делатель зависит от действий. Если вы будете полностью отрицать действия, то делатель также исчезнет.

Шанкара подошел к истине, несмотря на то, что он начал свое путешествие из совершенно неправильного места. Он не начал с того места, с которого начинает Кришна.

Кришна говорит, что делатель идет первым. В то мгновение, когда он появляется, деятельность вынуждена появиться также. Деятельность и тот, кто ее совершает – это две стороны одной и той же струны, так обычно это понимают. Но я хочу выбрать мнение Кришны против мнения Шанкары, и есть причина моего предпочтения. В высшем смысле объяснение Гиты со стороны Шанкары превращается в бегство. Он становится лидером беглецов, но ирония в том, что все беглецы, саньясины, вынуждены зависеть от тех людей, которые не бегут, которые остаются в миру. Если весь мир согласится с философией Шанкары, то она не будет существовать после этого, она вынуждена будет умереть. Вот почему мир не собирается принимать определение Шанкары. Как бы Шанкара ни пытался доказать, что деятельность иллюзорна, она остается деятельностью, даже будучи иллюзией. Даже Шанкара выходит на дорогу и просит подаяние, несмотря на то, что весь этот мир – иллюзия. Он принимает подаяние от того самого мира, который считает иллюзией. Он идет в мир для того, чтобы объяснить свою философию майи и пытается убедить всех в том, что мир – иллюзия.

Но противники Шанкары могут спросить у него: «Если все иллюзорно, то почему же ты ходишь объяснять свое учение в миру, который не существует в реальности? Для чего ты проповедуешь и кому? Почему ты идешь в такие места, которые считаются иллюзорными? А как насчет твоей чаши для подаяний, твоего подаяния, твоего голода и твоей жажды? Они тоже иллюзорны?»

Я хочу рассказать вам одну красивую историю. Однажды буддийский монах, который верил в то, что мир ложный, иллюзорный, пришел во двор короля. Посредством неоспоримых аргументов он доказал всему двору, что мир нереальный. В логике есть одно преимущество: несмотря на то, что она не может установить, что такое истина, она может очень легко доказать ложность чужого мнения. Логики не могут сказать, что есть что, но они могут очень легко сказать, чего нет. Логика подобна мечу, который очень легко может уничтожить что-то, но он не может оживить. Он может уничтожить, но не может создать. Логика – это разрушение, это меч, но она не может ничего строить, поэтому буддийский монах пришел к выводу благодаря своим аргументам, что мир нереален. Он наполнил весь окружающий воздух триумфальным восклицанием, которое утверждало это.

Но король не собирался слушать его аргументы, он сказал: «Может быть, все ложно, но у меня есть кое-что, что не может быть ложным, и вскоре я покажу тебе реальность этого». Король был владельцем сумасшедшего слона, который жил среди других животных его зверинца. И он послал за ним. Все улицы города были очищены, и сумасшедший слон был выпущен на этого беззащитного монаха. Король и его придворные вышли на вершину дворца для того, чтобы наблюдать разыгравшуюся игру с возвышения. Слон бросился к монаху в гневе, а монах начал убегать от него в панике. Он кричал, вопил: «О король, пожалуйста, спаси меня от этого сумасшедшего слона, он меня убьет». Но король и его придворные, весь город наслаждался этим зрелищем. Через некоторое время монах устал убегать, он упал, и слон схватил его и собирался его убить, когда король внезапно появился на сцене и отдал приказание остановить слона. Монаха вытащили из его хобота. На следующий день монах снова был вызван во двор, и король спросил его: «Ну как тебе слон? Он ложный?» Монах высокомерно ответил: «Да, слон иллюзорен». «Ну а как же твои крики?» – спросил король. Монах снова сказал: «Они тоже иллюзорны». И несмотря на то, что король выглядел озадаченным, монах продолжал: «Тебя все это ввело в заблуждение. Слон был нереальным. Его нападение на меня было также нереальным. И я также нереален, и мои крики также нереальны. Мои молитвы, обращенные к тебе, также были нереальными, и тот, к кому они были обращены, также нереален».

Этого монаха невозможно победить в споре. Он побеждает в споре даже этого сумасшедшего слона, он последователен. Он говорит: «Если все ложное, как мое бегство от этого слона, мои крики и молитвы могут быть истинными?» С этим невозможно поспорить, невозможно спорить с человеком, который верит, что все нереально. Противники Шанкары смеялись над ним, но ему было все равно. Он сказал им: «Даже то, как вы меня воспринимаете, и мои споры с вами – иллюзорны. Нет никого, кто спорит, нет никого, кто слушает эти споры, и даже ваши насмешки нереальны. Как вы можете спорить с таким человеком, как Шанкара?»

Независимо от того, насколько сильно Шанкара поддерживал свою веру в то, что мир – это майя, эта майя имеет свое существование. Он не может отрицать майю. Разве он может ее отрицать? Мы спим, видим сны, эти сны нереальны. Но нельзя считать нереальным процесс сна, вы не можете отрицать существование состояния сновидения как части человеческого сознания. Нищему может присниться, что он король. Это не факт, но то, что он спит – это факт. Я путаю веревку со змеей – и, конечно, веревка не змея, но как насчет моего ошибочного восприятия как такового? Даже несмотря на то, что оно обманчиво, оно все равно есть. Да, можно точно утверждать, что змеи нет, но как насчет веревки? Веревка-то существует. И даже если вы будете отрицать истинность этого восприятия, вы не можете отрицать восприятие как таковое, того, кто воспринимает.

Мы не можем отрицать существования полностью. В высшем смысле оно есть. Декарт прав, когда говорит, что мы можем отрицать все, но мы не можем отрицать того, кто отрицает. Мы можем отрицать все, но как мы можем отрицать Шанкару? Шанкара есть, Шанкара вынужден быть для того, чтобы существовало его отрицание, поэтому объяснение Шанкары частично и несовершенно. Он делает упор на одной стороне монеты и не осознает того, что у этой монеты есть другая сторона. Его отрицание другой стороны неправильно. Монета должна иметь две стороны.

Это истинно, однако, что Шанкара менее запутан, чем Кришна. По этой причине он намного последовательней, причем достаточно самоуверенно последовательный. Кришна не смог этого добиться. Истина в том, что в Индии Шанкара имеет наибольшее количество последователей, уверенных в себе, утверждающих саньясинов. Это происходит так, потому что подход Шанкары очень прост. Он говорит только об одной стороне монеты, его не беспокоит другая сторона как таковая. Очень трудно представить обе стороны монеты, это очень тонкое и сложное событие. Оно нуждается в большом разуме для того, чтобы понять. Это объясняет, почему большинство из саньясинов Шанкары такие глупые. Это правда, саньясины в Индии появились вместе с Шанкарой, но правда также в том, что они, вместе с тем, очень глупы, им не хватает разума.

Для того чтобы быть вместе с Кришной, нужен большой разум. Такой разум способен вместить в себя противоречия, потому что противоречия присущи жизни как таковые. Большинство из нас путается и смущается из-за этих противоречий, потому что Шанкара отрицает все противоречия. Его комментарий к Гите стал необычайно популярным в этой стране. Он был первым человеком, который уничтожил все противоречия, всю запутанность из Гиты и представил самое простое и однотонное объяснение сверхсложной философии Кришны. Но я хочу сказать, что никто еще не относился к Кришне так несправедливо, как Шанкара, хотя нужно учитывать также то, что если бы он не дал комментарий к Гите, Гита бы могла вообще потеряться, потому что именно благодаря комментарию Шанкары она стала так известна во всем мире. Но все так именно и происходит.

Вопрос:

Говорится, что мир майи Шанкары, иллюзорный мир, на самом деле означает меняющийся мир, а не ложный. Что вы скажете насчет этого?

Вы можете придать ему любой смысл, какой хотите, но для Шанкары именно эта переменчивость мира, его постоянно переменчивый характер делает этот мир нереальным. То, что меняется, то, что не вечно, он считает ложным. То, что было вчера, сегодня становится другим и превратится еще во что-то завтра, и это ложно, с его точки зрения. Перемены лежат в корне определения Шанкарой того, что такое майя, или иллюзия. Он говорит, что реальность такова, что она неизменна и вечна. То, что не меняется, есть истина, то, что вечно длится, есть истина.

Вечность – это слово Шанкары для обозначения истины, а переменчивость – это его слово для обозначения этого мира. То, что не остается постоянным, хотя бы на мгновение, он считает ложным. Если какая-то вещь была чем-то одно мгновение назад, и она превращается что-то другое в следующее мгновение и будет еще чем-то в последующих несколько мгновений, это означает, что она не такова, какой была, не такова, какова есть, и не такова, какова будет, а то, чего нет – это ложное, а истина в том, что есть, что было, что есть и что будет. Определение Шанкары говорит о том, что перемены – это синоним лживости, а отсутствие перемен – это синоним истины.

Но с моей точки зрения, также как и с точки зрения Кришны, перемены – это такие же истины, как и то, что не меняется. Для Кришны существовали и перемены, и отсутствие перемен в этом мире, и к тому, и к другому он относился как к истинам. Смысл этого в том, что неизменное не может существовать без переменчивого. Колесо перемен движется на оси, которая сама по себе неподвижна и спокойна. Движущееся колесо и неподвижная ось взаимозависимы. Одно не может существовать без другого. Движение и отсутствие движений подобны двум колесам одной и той же колесницы. Кришна включает в себя все противоречия, он ничего не отвергает – ни движущееся, ни неподвижное; для него движение и покой взаимозависимы. Вы отказываетесь от одного, а другой отказывается от чего-то другого. Если мы понимаем Кришну правильно, мы должны принять все, начиная от истины и кончая не-истиной, начиная от существенного и кончая несущественным. Истина, не-истина – это взаимосвязанное единство света и тьмы, жизни и смерти, здоровья и болезни. Противоположности, на самом деле, не могут быть противоположностями, они дополняют друг друга, это две стороны одной и той же монеты, но наша трудность в том, что мы воспринимаем их как противоположности, как враждебные друг другу элементы. Люди часто спрашивают меня об источнике не-истины, но они никогда не спрашивают меня об источнике истины. Если истина появляется из ниоткуда, почему не-истина не может появиться из какого-то источника? Те, кто спорят по поводу высшего знания, всегда спрашивают: «Кто автор ложного?» Но они никогда не поднимают вопрос так: «Кто мать истины?» Если истина может появиться без матери, почему не-истина должна обязательно ее иметь? На самом деле, в этом отношении можно сказать, что не-истина находится в лучшем положении, чем истина, потому что не-истина означает то, чего нет, поэтому она не нуждается ни в каком источнике, ни в какой Ганготри.

Нет, это неправильно: спрашивать об источнике истины и об источнике не-истины. Они существуют одновременно, вместе. Вопрос об их источнике неправильный. В тот день, в который вы родились, также появилась ваша смерть. Смерть не может существовать где-то в будущем, она всегда движется шаг за шагом вместе с вами. Смерть – это другая сторона рождения, но у вас может уйти семьдесят лет для того, чтобы увидеть эту другую сторону. Именно ваша неспособность не дает вам увидеть то и другое одновременно, но они едины. Подобным образом истина и не-истина также едины, и неправильно говорить в терминах их прихода и ухода. Они есть. Истина есть, и не-истина есть. Существование есть, и не-существование также есть.

Шанкара делает упор на одной стороне монеты, и по этой причине мы должны смотреть на другую сторону также. Только тогда монета будет совершенна.

Шанкара говорит, что то, что мы наблюдаем – это майя, это ложь. Будда говорит прямо противоположное. Согласно философии Будды, мы находим ее кульминацию в философии Нагарджуны. Нагарджуна говорит, что ложен тот, кто наблюдает, наблюдатель ложен. Если бы мир был ложным с точки зрения Шанкары, то с точки зрения Нагарджуны ложной становится душа. Этот гигант среди всех буддийских мыслителей говорит, что между наблюдателем и наблюдаемым в основе лежит наблюдатель, и сам этот наблюдатель ложен, и все ложное в этом мире появляется из-за этой основной лжи.

Когда я закрываю глаза, мир становится невидимым, и тогда я начинаю видеть сны с закрытыми глазами. Но я лежу в основе всей лжи. Даже когда мир отсутствует, я могу создать другой мир благодаря воображению. Наиболее удивительная вещь заключается в том, что я могу создать сны внутри снов. Иногда вы тоже могли видеть во сне, как вам что-то снится. Это действительно чудо. Вам может сниться то, что вам что-то еще снится. Это подобно коробке фокусника, которая лежит в другой коробке. В вас есть сны в ваших снах, вы можете видеть сны о том, что вы смотрите кино о своей собственной жизни, и когда вы смотрите это кино, вы внезапно засыпаете и начинаете видеть другой сон. Это очень легко может присниться, поэтому Нагарджуна говорит, что это бесполезно – пытаться доказать лживость этого мира. Эта лживость, на самом деле, находится в нас, мы лживы. Нагарджуна утверждает, что личность лжива.