Текст книги "Путь любви"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Мурали баджат акханд садайя: эта флейта продолжает играть, продолжает творить песню, вечно…

и звук ее – любовь…

Существование соткано из вещества под названием любовь.

Физики скажут, что материя – это электрическое явление. А если бы вы спросили Кабира, он бы сказал: материя, существование сотканы из тепла, я не из электричества – из тепла любви. Существование существует только из-за любви, только потому, что Бог проявляет заботу, потому что Он любит. Богу не присуще безразличие. Бог – это любящий. Было бы правильнее сказать: Бог есть любовь.

Мы могли бы забыть слово «Бог», но нам не следует забывать слово «любовь». Любовь гораздо важнее, чем слово «Бог», потому что любовь– это сам дух Бога. Бог – это может быть просто тело, но любовь – это сама Его душа. Все это существование полно любви: эти деревья растут, полные любви, эти звезды, эти реки, текущие к океану, текут к своей окончательной любви, где они могут слиться и раствориться.

Понаблюдайте, и на всем вы увидите тень любви, искорку, восторг, экстаз любви. Какой бы ни была форма, если вы заглянете глубже, вы во всем найдете нечто живое, спрятанное в центре, что не может быть ничем иным, кроме любви.

И звук ее – любовь

Когда любовь выходит за пределы всех границ.

Она находит правду.

Когда любовь выходит за пределы всех границ…

Существует множество границ, и наша любовь всегда чем-то определена. Вот почему даже тогда, когда мы любим, мы не ощущаем настоящего счастья. Несчастье, которое приносит любовь, возникает не из-за любви, а из-за ограничений, в которые она заключена.

Пусть это станет для вас совершенно ясным, потому что многие люди, увидев, что любовь приносит несчастье – да, она может принести, если есть ограничения – становятся противниками любви. Они начинают воспринимать любовь как врага, после чего избегают любой возможности полюбить.

В Европе есть еще несколько монастырей. Один монастырь существует уже почти двенадцать-тринадцать веков. Если однажды в этот монастырь входит монах, он уже никогда из него не выходит. Он принимает решение на всю жизнь. В этом монастыре никогда не было ни одной женщины; тринадцать веков туда не входила ни одна женщина. Монастырь мужской, только для мужчин. А есть монастыри, куда допускаются только женщины, куда не входил еще ни один мужчина. Любая возможность любви полностью уничтожена.

Люди уходят в Гималаи: они уходят от любви, а не от мирской суеты. Они боятся любви, и неспроста. Когда вы влюбляетесь, вы в суматохе. Когда появляется любовь, многое становится трудным; любовь приносит конфликты; любовь сразу приносит ад. Жан Поль Сартр говорил: «Другой – это ад». Если появилась любовь – это значит, что в вашу жизнь вошел Кто-то другой, и сразу – конфликт, схватка, борьба в попытке подчинить другого, завладеть другим, стать его хозяином. Это приводит к несчастью. Влюбленные редко счастливы. Я не говорю, что счастливы невлюбленные; невлюбленные могут и не быть счастливыми, но они никогда не бывают такими несчастными, как влюбленные.

И влюбленные еще более несчастны, потому что в начале любовь так много обещала, было так много ожиданий, была такая великая надежда, и вдруг все разбилось вдребезги. У нелюбящих нет никаких ожиданий; они спокойны, они не жаждут небес. Вы не сможете доказать человеку существование ада, если он не стремится попасть в рай, в ад можно заставить поверить только тех, кто стремится попасть в рай, и никак иначе.

На Востоке супружество не бывает таким несчастным, как на Западе, потому что на Востоке брак не основан на любви, а когда брак не основан на любви, вы не будете многого от него ожидать; вы знаете, что это правило, рутина. Когда брак был спланирован родителями или астрологом, когда вам совершенно нечего об этом думать, в действительности вы – никто, вы всего лишь наблюдатель; что бы ни происходило, вы наблюдаете… и вдруг с вами рядом поставили женщину, которую вы никогда раньше не знали – вы от нее ничего не ожидаете, нет романтики, нет великих надежд. Вы не стремились взлететь к Луне. У вас обычное отношение, как к человеку в этом повседневном мире: свадьба, условность общества, в которой нет никакой романтики. Вы начинаете жить вместе: так же, как люди живут со своими братьями и сестрами, со своими матерями и отцами, на Востоке так живут люди со своими женами. Вы же не выбираете себе отца или мать. Однажды приходит день, и перед вами ваша мать, так что же теперь делать? Красивая, отвратительная, хорошая, плохая мать есть мать, и вы любите ее такой, какая она есть. Таким же образом на Востоке люди любят своих жен и своих мужей. Что могут они сделать? Однажды они обнаруживают, что это их жена. Но, так как этому не предшествовала влюбленность, это не делает их такими несчастными. Никто не ждал райской любви, и поэтому оба не оказываются в аду. У них равные взаимоотношения. Ведь чем выше вы поднимаетесь, тем больше у вас шансов упасть.

Когда вы поднимаетесь на вершины гор, вы можете сорваться в бездну. А когда вы едете по автомагистрали, вам уже можно не бояться сорваться в бездну. Супружество похоже на движение по плоскости. Супружество не связано с любовью, и, если появится после супружества какая-нибудь любовь, то она будет больше похожа на братско-сестринскую. Не будет никакой романтики.

Когда людям приходится начинать жить вместе, то день за днем они? больше узнают друг друга, постепенно начинают нравиться, просто нравиться друг другу. И, в конце концов, привыкают. Это нечто заурядное, в этом нет. поэзии.

На Западе супружество – далеко не рай. Супружеская лодка постоянно i натыкается на камни; она всегда над рифами, готова в любой момент перевернуться. Почему? Если вы полюбили, вы чего-то ждете, вы уже осквернили любовь, вы уже упали в грязь. Тогда это уже больше не настоящая любовь; у нее появились границы – из-за ожиданий. Когда вы полюбили человека, вы начинаете им завладевать; вы боитесь, что ваша женщина может уйти к другому. И вас настолько это пугает, что вам становится невыносимо, даже когда она на кого-то смотрит. Для вас становится невыносимой даже мысль, что она с кем-то другим смеялась. Как может она смеяться без вас?! Как она смеет, это же больно! Вы начинаете сооружать для нее клетку прекрасную, естественно. Ту, которую вы называете домом – но на самом деле вы сооружаете клетку. Можете не сомневаться, что, когда вы начнете строить клетку для нее, она будет строить клетку для вас – потому что никто не может стать тюремщиком, если он сам еще не заключен в клетку.

Как только вы попытаетесь кем-то завладеть, он овладевает вами. Как только вы заставите кого-то быть рабом, вы становитесь рабом самого этого процесса.

Мастером становится тот, кто никому ничего не навязывает, кто никогда не пытается сделать кого-то рабом. Если вы желаете поработить людей, то в конце они поработят вас. Это очень просто. Завладейте какой-нибудь вещью, и эта вещь начнет владеть вами. Вы привязываетесь к чему-нибудь, и скоро начинаете чувствовать, что вы порабощены.

Из-за ограничений в любви любовь начинают осуждать, люди начинают чувствовать, что они будто бы страдают из-за самой любви. Попытайтесь понять и увидеть все возможные ограничения. 368

Кабир говорил: когда любовь выходит из всех границ, она достигает истины. Границы нужно увидеть,

Мартин Бубер, один из величайших мыслителей нашего века, поделил любовь на две категории. Первую он назвал: «я – это», вы любите свою машину, вы любите свой дом; эта любовь называется «я – это». Вы любите своего ребенка, вы любите свою женщину; эта любовь называется «я – они». «Вот два типа любви, – говорил Бубер, – «я – эта» и «я – они».

А теперь посмотрите внимательно. Любовь типа «я – это» слишком ограниченна, потому что объект любви – просто вещь, а вещь никогда не приведет вас к свободе. И даже, когда вы слишком привязываетесь к вещи, вы сами становитесь вещью… потому что ваша любовь – это определяющее качество вашего существа.

Человек, который любит свою машину, сам не более, чем машина. То, что он любит машину, показывает, что он за человек. Человек, который любит деньги, сам начинает походить на деньги, становится похож на грязную банковскую бумажку. Вы можете увидеть это в его глазах: если человек слишком жаден, вы можете видеть это в его глазах – одни банкноты, копошащуюся кучу грязных бумаг. Он потерял свою душу; он сам превратился в то, что он любит. Остерегайтесь: никогда не влюбляйтесь во что-либо ниже себя, иначе вы будете падать. Так как объект нашей любви становится целью, вы начинаете спускаться до ого уровня.

Что бы вы ни любили, это начинает вас опускать до своего уровня. Никогда не влюбляйтесь в вещь, иначе в вещь превратится ваша душа. А это будет величайшее ограничение, «я – это». Но проблема еще более сложная. Хорошо, если вы, полюбив свою машину, понимаете, что это всего лишь машина. Есть мужья, которые любят своих жен именно такой любовью, первого типа. Они совершенно не ожидают от жены, чтобы она проявляла личность.

На Востоке они называют своих жен «моя драгоценность». Жена? и драгоценность? Именно так и было на протяжении столетий. На Востоке связь между мужем и женой была любовью типа «я – это». Во многих странах считалось, что, если вы убьете свою жену, то это не будет большой проблемой. Это не было причиной для того, чтобы привлечь вас к уголовной ответственности: это же была ваша жена, это ваше дело – убивать ее или нет. Если вы побьете свою жену, никто вам ничего но скажет; это ваше дело – бить жену или не бить. Именно так все и было.

Естественно, что жена также распоряжалась им, но по-своему. Она могла не бить мужа, но она могла нанести ему удар тысячью других способов, косвенно. И она делала это. Женщины стали необычайно искусными в этом, очень хитрыми, изобретая способы побить мужа – такими хитрыми способами, что он не находит даже оснований сказать: «Ты бьешь меня». Они находят косвенные пути: пути слабого. Слабый тоже учится защищать себя и мстить Слабый находит свои собственные способы. Он изобретает другие методы.

Например, женщина может расплакаться – нанести вам удар своим плачем. Либо она Может заболеть, и вы в конце концов поймете, почему у нее болит голова. Она перестанет готовить вам пищу, она перестанет заботиться о детях. Она свалится на кровать и заявит, что у нее температура. Теперь она бьет вас, детей, всю семью; это ее способ. Либо женщина может стать холодной: стоит вам только приблизиться к ней, стоит вам как-либо намекнуть на любовь, она начнет замерзать. Она просто станет холодной, она взглянет на вас осуждающими глазами. Она посмотрит на вас так, как будто вы животное; как будто вы – сексуальный маньяк или что-то в этом роде. А если вы решите заняться с ней любовью, она будет Неподвижно лежать, как труп. Она не будет сотрудничать. И естественно, что она тоже будет сильно вас ревновать и никуда от себя не отпускать. Она не даст вам никакой свободы, потому что вы сами не дали ей свободы. Это же простой закон природы. Если вы любите кого-то любовью типа «я – это», то и он будет любить вас любовью типа «я – это». Это естественный ответ.

И, на мой взгляд, из ста человек почти девяносто девять любят любовью типа «я – это» – и не только вещи, но и людей. Муж – это не человек, жена – это тоже не человек: муж – это вещь, которая, находится в вашем распоряжении, то же самое – жена; муж – это вещь, которую нужно умело использовать, то же самое – жена. Мы превращаем друг друга в вещи. Вот насколько безобразной становится любовь, заключенная в границы – в границы отношений типа «я – это».

Выйдите из этих границ. Поднимитесь немного выше, поймите, что есть что-то более высокое, то, что Бубер называет «я – они».

Позвольте своей женщине называться «она», а не «оно», позвольте своему мужчине называться «он», а не «оно»; позвольте вашему ребенку называться «он» – уважайте других. В каждом есть душа, представляющая для вас огромную ценность. Каждый есть Бог. Относитесь к ним именно так, и не только относитесь, но и ведите себя тай, чтобы другой никогда не был для вас вещью.

Никогда не пытайтесь кого-либо использовать. Наоборот, делитесь тем, что у вас есть. Уважайте достоинство другого человека, никогда не мешайте ему, и тогда любовь будет расширяться, границ будет все меньше и меньше. Но все равно она останется ограниченной.

Бубер говорил только о двух типах.

Я бы хотел рассказать вам о еще двух типах.

Третий тип, который уже нельзя назвать «я – они», называется «не я – они» – когда вы говорите: «Меня нет, все есть ты». Это состояние, в котором появляется молитва. Когда вы говорите: «Меня нет, есть только ты. Я уже больше неотделим от тебя. У меня уже нет ничего своего». Когда вы можете сказать своему возлюбленному эти слова, ваша взаимосвязь поднимается выше человеческих пределов. «Я – оно» – ниже человеческих пределов, «я – они» – человеческий предел, «не я – они» – сверхчеловеческий предел, уровень молитвы.

«Я – оно» – это сексуальное явление, «я – они» – это то, что обычно называетя любовью, «не я – они» – то, что можно назвать молитвой. Вот почему преданные говорят Богу: «Я – никто. Да будет воля Твоя». Преданные жертвуют своим «я»; человек молитвы жертвует своим «я», склоняет свою голову и говорит: «Только ты есть. Я лишь часть тебя, всего лишь часть, ничем не отличающаяся, мне нечем перед тобой похвастаться. Обо мне вообще нечего сказать. Меня просто нет».

Вот третий тип: перед вами спокойное необъятное небо.

И четвертый я назову так: «ни меня – ни тебя»; это состояние медитации. Когда вы говорите: «Меня нет, а есть только ты», то в этом все же остается слабое ощущение «я» – потому что даже для того, чтобы назвать другого «ты», нужно иметь «я». Без «я – ты» не может существовать – теперь, может быть, несознательно, может быть, не так явно, может быть, полупрозрачно – но оно будет, как тень. Иначе,/кто будет говорить «ты»? Чтобы назвать Бога «ты» или своего любимого «ты», вам тоже потребуется быть.

Четвертый уровень – это «не я – не ты». Не осталось даже молитвы. Даже эта маленькая двойственность осталась позади. Осталось лишь молчание, медитативное молчание, задзен. Человек может просто сидеть, ничего не делая. Уже нечего сказать, уже некому говорить, уже некому выслушать. Говорящий исчез, исчезли и предметы для разговора. Вот почему я считаю, что буддизм достиг высшего: «ни меня, ни тебя».

Буддизм утверждает: нет Бога и нет души. Вот что они имеют в виду. Это не метафизическая теория, это выражение высшей формы любви: нет Бога и нет души. Меня нет и вас нет – нет ничего. И нет уже смысла что-либо говорить. Теперь тишина уже может не нарушаться, нет необходимости даже для диалога.

Тип «я – это» – встречаются тела. Это сексуальный, физический, очень грубый уровень. «Я – они» – встреча умов. Это не физиологический уровень. Не столь грубый, но еще не тонкий. «Не я ты» – начало духовной встречи, начинают сливаться души. Но они все еще разделены. Они сближаются, сближаются и сближаются, но остается тонкая разграничительная черта. Еще существует преданный; уже не столь самоуверенный, не столь эгоистичный, очень покорный, но в этой покорности он продолжает существовать. Четвертый уровень означает, что даже души исчезли: ни тел, ни умов, ни душ. Вы пришли домой. Теперь есть только одно, без всяких разграничительных линий. Вот что имеет в виду Кабир, когда говорит:

Когда любовь выходит за пределы всех границ, Она находит правду. Как широко тогда разносят ветры аромат!

И тогда аромат, который вы несли в себе многие жизни, который вы содержали, как семя, начинает исходить из вашего существа, которое стало теперь цветком лотоса: теперь оно открыто всему небу, всем ветрам, солнцу и дождям, и этот аромат распространяется, расширяясь во все стороны света. Ваша маленькая любовь разлетелась по всему свету. Теперь вы испытываете оргазм от самого существования. Вот что такое экстаз. Это последнее блаженство, благословение. В этой высшей форме любви, в этом высшем расцвете вашего существа любовь уже больше не является взаимоотношением, она становится состоянием.

Первый уровень – это взаимоотношения, зависящие в основном от предмета любви. «Я – они» – все еще взаимоотношения, немного более свободные: ваша сеть уже просторнее, вы уже лучше ею владеете – но «они» продолжает вас ограничивать. Это все еще взаимоотношения. «Не я – ты»… все смешалось. Вы дошли до точки таяния, но все же вы еще не исчезли до конца. Определенно, взаимоотношения стали очень обширными, но это все еще взаимоотношения. На четвертом же уровне это перестает быть взаимоотношением, потому что для взаимоотношения требуются двое. Четвертый – это просто существование.

Вплоть до третьего уровня вы можете назвать любовь диалогом.

После третьего – диалог исчезает. Теперь уже не скажешь, что вы любите; теперь вы и есть любовь. Теперь любовь – это все, что есть: нет больше любящего, нет больше любимых, осталась только любовь.

Во всех жизненных ситуациях нужно помнить, что существует тройственность: познающий, познаваемое и знание; любящий, любимое и любовь; наблюдающий, наблюдаемое и наблюдение. Такова тройственность. И, постепенно, мы должны раствориться. Когда не остается места познающему и не остается места познаваемому, тогда знание выходит за все ограничения. Тогда знание становится необъятным, столь же необъятным, как и само существование. То же происходит и с любовью. Когда не остается места ни любящему, ни любимому.

Когда любовь выходит за пределы всех границ,

Она находит правду.

Она становится самой правдой.

Ей нет границ,

ничто ее не остановит.

Светла мелодии той форма,

Оно подобна миллионам Солнц,

И несравненно будут звуки Вины той.

Той Вины, что поет о правде.

Хочется подробнее остановится на следующем: Кабир снова и снова говорит, что когда любовь окончательно расцветает, возникает яркий свет, как будто бы вдруг миллионы Солнц засияли вокруг. И это говорил не только Кабир; это говорил также Мохаммед, это же говорил Христос и все другие мистики. Все они указывали на то, что когда вы достигаете в себе глубочайшего, все вдруг наполняется светом. Это не может быть просто метафорой: различны страны, различны языки, различны эпохи, но везде, по всему миру все мистики соглашались в одном – что самый последний момент подобен вспышке света, когда внезапно зажигаются тысячи Солнц. И свет их столь ослепителен, что невозможно открыть глаза. Свет так ярок, что требуется время, чтобы к нему привыкнуть и чтобы начать видеть что-то еще. В действительности, когда это случается в первый раз, мистику кажется, что он вдруг оказался в непроглядной ночи. Настолько это ослепляет…

Христианские мистики утверждали, что перед тем, как засияет свет, человек должен пройти сквозь темную ночь души. Это почти так же, как если бы вы посмотрели прямо на Солнце: тогда через несколько секунд вы почувствуете, что вы слепнете. Солнце вдруг исчезнет, померкнет свет; вы почти ослепнете, вы будете чувствовать вокруг темноту.

Когда Солнце слишком ярко и ваши глаза не могут его выдержать, они откажутся смотреть, они сомкнутся – отсюда и темнота. А если перед вами тысячи Солнц, уверены ли вы, что вы сможете их увидеть?

Вначале все станет очень темным, устрашающе темным: мистик почувствует, что он ослеп, но даже несмотря на темноту, появляется нечто успокаивающее; даже в этой темноте все так расслабляет; даже несмотря на эту темноту мистику уже не хочется открывать глаза, чтобы увидеть внешний мир. Внутренняя темнота оказывается гораздо лучше внешнего света; несравнимо лучше, гораздо лучше. Мистик расслабляется в этой внутренней темноте, и так, постепенно, он привыкает, его глаза становятся способными увидеть этот свет, увидеть, что есть этот свет.

Снова я хотел бы вам напомнить: физики говорят, что материя состоит из электрических волн, и если начать материю расщеплять, то в конце концов, когда вы дойдете до атома, вы найдете ярчайший свет – когда останутся только электроны. Вот, в двух словах, вся теория расщепления атомного ядра, получения атомной энергии. Один-единственный атом, взорвавшись, превращается в такой великий свет.

Когда были сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, люди увидели невиданный до сих пор по своей яркости свет, ярчайшую вспышку света: всего лишь на несколько секунд сиял великий свет. Если это возможно при расщеплении маленького атома, который невидим невооруженным глазом, то стоит задуматься, помедитировать: может быть, когда внутренняя клеточка вашей жизни, атом вашей жизни, атом вашего существа вспыхнет, то может случиться то же самое, потому что жизнь – это та же самая энергия: что вовне, что внутри, что материя, что сознание – это та же самая энергия.

Физики говорят, что атом становится вспышкой света, мистики говорят, что душа становится вспышкой света. Похоже, что в этой точке их мнения сходятся. В действительности, никто не пытается навести мост между религией и наукой. Если это сделать, это окажет неоценимую помощь – это будут два параллельных пути. Они должны быть параллельными, им придется быть параллельными, потому что существование – одно. Однажды мы придем к точке, где все, что было открыто наукой и все, что было открыто религией, как бы ни были различны их языки, придут к согласию, потому что все мы стремимся найти ту же самую истину – может быть, различными путями, различными технологиями, различными методами, различными подходами, по различным схемам, но все мы стремимся найти все ту же правду. Рано или поздно появится что-то, в чем мистики и ученые придут к одному и тому же выводу.

Светла мелодии той форма,

Она подобна миллионам Солнц…

И еще одна вещь: с самых древних времен на Востоке считалось, что каждый звук имеет свой особенный цвет. Вот почему в индийской музыке мелодия называется para: «рага» означает цвет. Каждый звук имеет свой собственный цвет: это одна из самых древних доктрин восточной музыки. 11 современные ученые уже начинают это понимать: что должна существовать определенная связь между звуком и цветом, потому что звук – это но что иное, как колебания электричества, и то же электричество ость цвет и свет. Когда пучок света преломляется, проходя черооз призму, он окрашивается в семь цветов. Когда эти семь цветов сливаются вместе, они снова превращаются в белый свет. Существует семь звуков, так же как семь цветов. Несомненно, что должна существовать какая-то связь между семью цветами и семью нотами

В этом заключается теория индийской музыки, и Кабир – не только мистик, но 'только метафизик;, он к тому же – музыкант. Он говорит: форма этой мелодии светит, как миллионы Солнц. И когда внутренняя мелодия, внутренний звук, беззвучный звук, uuaxum-iiag, омкар, проявляется, то его свет чисто белый, потому что теперь все поты и все звуки сливаются в один. Так же как семь цветов сливаются в один цвет, белый, семь звуков сливаются в один звук, звук тишины.

Иногда в глубокой тихой ночи вы что слышите. Либо когда вы закроете плотно свои уши, то вдруг внутри слышен звук. Если вы станете еще более медитативны, когда всякое; мышление прекратится, вы сможете услышать глубочайшее. Когда ум прекращает смой бог; то призма исчезает. Тот звук был разделен, расщеплен именно через призму ума. Когда призма устранена, когда ум устранен, все звуки сразу становятся одним. И цвет этого звука – то, что люди называют звуком хлопка одной ладони – белый.

Все это кажется слишком уж фактичным, но я утверждаю, что так оно и есть, потому что рано или поздно высами с этим столкнетесь. И если вы будете продолжать медитировать, то когда-нибудь вы придете к этому внутреннему свету. И это будет точка великого крещендо. Музыка будет столь невыразимой, мелодия столь прекрасной… это будет высшее… и свет будет великим. И то и другое сольются вместе, как два аспекта одной и той же энергии.

Тонок путь любви!

Поэтому нет смысла задавать вопросы,

Также бессмысленно их не задавать.

И вы теряетесь тогда

В подножии Его,

Вас радость поиска влечет,

В любви глубины погружает,

Как рыба в воду увлекает

Кто любит, тот не будет возражать

Пожертвовать пред Ним своим умом.

Кабир здесь раскрывает тайну той любви.

Кабир сам есть выражение той любви. Он говорит: это мой путь. И путь любви подходит многим. Гораздо проще идти путем любви, чем любыми другими путями, потому что любовь так близка нашему сердцу.

Единственная проблема, которая возникла перед современным человеком – это то, что он уже ничего не чувствует своим сердцем. Он весь з голове. Все больше и больше мы обучаемся быть в голове, а сердце полностью отвергается, совершенно игнорируется. Еще не существует школ для сердца, еще нет дисциплины для сердца; ни одна школа, ни один университет не допускают существования сердца. Что касается глубоких чувств, то мы все еще дикари, даже хуже дикарей. Вся наша культура – это культура из головы, и поэтому голова во всем стала главенствовать, в то время как сердце продолжает съеживаться. Но так не должно быть. Это величайшее бедствие, которое когда-либо посещало человечество за всю историю человеческого ума, человеческого сознания. Мы настолько увлечены головой, мы уже столько изобрели из головы, что сердце давно уже забыто. На самом деле мы никогда еще с ним не соприкасались, мы его еще не проходили.

Мы не разрешаем себе чувствовать. Тонко чувствующий человек выглядит слабым. А человек, ничего не чувствующий, выглядит очень уверенным в себе. Мы учим людей не быть эмоциональными. Мы отучаем людей плакать и не разрешаем им громко смеяться, мы учим людей всегда держать себя в руках. Но если вы держите все в своих руках, то любви у вас никогда не будет, потому что любовь может случиться только тогда, когда вы оказываетесь в бесконтрольном состоянии.

Любовь – это нечто большее, чем вы; вы не можете контролировать ее. И если вы хотите подчинить ее себе, у вас получится только ненависть. Ненависть уже можно контролировать, ненависть ниже любви. Любовь же невозможно контролировать; любовь выше вас. Если вы хотите овладеть любовью, то для любви не останется никакого места. Вы превратитесь в существо, еще более нуждающееся в любви. Вот что можно назвать мертвой личностью: нелюбящее существо, которое живет только в голове и которое давно забыло свое собственное сердце.

Кабир говорит: бхакти ка мараг джхина ра – тонок путь любви. Да, он не ощутим. Голова весьма ощутима. В голове нет ничего, кроме логики, арифметики, подсчетов, хитрости, изворотливости; она незаменима в эксплуатации людей, она умеет мучить людей, хорошо умеет копить деньги, заводить большой банковский счет; незаменимая помощь для политика, умеет подчинить людей, умеет разрушать. Путь головы слишком ощутим.

Сердце же очень тонко, и оно совершенно бесполезно и неприменимо в этом мире. Сердцу доступна поэзия и недоступно вычисление.

Сердце – это эмоции.

Сердце – это чувствительность, а не изворотливость. Сердце – это сострадание, а не власть.

С сердцем совершенно нечего делать на базаре; для сердца невозможно ничего купить. И если у вас есть сердце, вы не сможете стать большим политиком или знаменитым генералом; оно не позволит вам стать великим борцом, вы не сможете стать кровавым Адольфом Гитлером или кем-то подобным ему.

Узнав свое сердце, вы постепенно начнете удаляться от всякого соперничества, от всей этой схватки головорезов, от всей этой жестокой войны, где любой – ваш соперник. От этого враждебного мира, от всего этого безобразия… вы начнете постепенно перемещаться на обочину.

Вас уже больше невозможно будет найти на этой безобразной сверхскоростной магистрали. Вы выйдете из-под власти этого уродливого общества, вы уже не будете играть в игрушки национализма, фашизма-, социализма, коммунизма; вас совершенно не будут интересовать никакие идеологии. Вы просто будете любить, наслаждаться жизнью, праздновать. Пусть различие станет для вас совершенно явным.

Всего лишь несколько дней назад один молодой человек мне сказал: «Когда я медитирую, во мне появляется великая любовь к человечеству». Я ему ответил: «К человечеству? Каким образом ты собираешься любить человечество? Где оно – человечество? Человечество, говоришь? Вполне достаточно полюбить человека. Любите человека, а не человечество. Человечество – это трюки головы. Человечество?! Как можно любить человечество? Можно ли его обнять? Каким образом можно взять человечество за руку? Как бы вы ни старались, куда бы вы ни пошли, вы найдете только человека и не найдете никакого человечества. Человечество – это идеология, концепция, абстракция из головы. Жизнь всегда вещественна, тогда как голова всегда концептуальна. Можно найти только определенное человеческое существо, мужчину, женщину…»

И когда я сказал этому молодому человеку: «Полюби конкретного человека», его это сильно задело. На самом деле, он пытался убежать в любовь к человечеству для того, чтобы избежать любви к человеку. Нет, ему не принесло много радости то, что я сказал. Я мог это видеть по его глазам – что он не обрадовался. Я как будто бы спустил его на землю, когда он так высоко парил. Но это был не полет; это была просто игра словами.

Если вы любите человечество, то это значит, что во имя этого человечества вы можете убить человека. Если вы любите мир, это значит, что вы готовитесь к войне. Не называйте любовью любовь к миру, любовь к демократии, любовь к коммунизму – это все идеологии.

Любите конкретное человеческое существо, любите конкретные деревья, любите конкретные камни, нечто ощутимое… и только тогда вы поймете, что такое любовь. Забудьте свои великие абстракции; они очень опасны. Это из-за них велись войны где люди убивали друг друга. Мусульманин готов сражаться за ислам, и ради ислама он готов убивать людей. Но это же глупо.

Христиане готовы даже убивать христиан, если это нужно христианству. Что же такое это христианство?

Любите конкретное, любите то, что перед вами. Наслаждайтесь этим моментом, не ищите чего-то в будущем. Сегодня так прекрасно: празднуйте его, пусть оно станет праздником.

Тонок путь любви

Почему тонок? Потому что человек должен стать чувствительным, он должен больше и больше перемещаться в сердце, он должен научиться чувствовать и отвечать на чувство.

Чувствуйте, плачьте, смейтесь, танцуйте, визжите, орите, но делайте это с сердцем. И тогда, постепенно, вы почувствуете, как что-то меняется, трансформируется – энергия спускается из головы к сердцу. Изменится все ваше поведение. У вас появятся новые ценности, отличные от ценностей головы.