Текст книги "Путь любви"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Бог – это не что-то, что можно найти. Это что-то, в чем можно расслабиться, это внутреннее пространство. Когда вы исчезаете. Он появляется. А исчезнуть вы можете только тогда, когда вы ничего не ищете. Поиски помогают вам жить как эго. Кто в вас ищет?

Ашрам – это совершенно другое понятие: здесь вы расслабляетесь, здесь вы можете просто быть. Вы занимаетесь самыми обычными делами. Хотите есть – идете и едите, чувствуете усталость – идете спать, без всякой спешки, без всяких волнений. Вы просто позволяете Богу прийти так, как Ему нужно, тогда, когда Ему нужно. Вот что такое ашрам.

Если вы действительно хотите увидеть настоящий ашрам, то мой ашрам – это единственный ашрам, потому что все другие ашрамы – это полное извращение. Это христиане, думающие, что они индуисты. Но они вовсе не индуисты. Так как в христианских догмах есть нечто привлекательное, оно начинает захватывать умы. Первое – это сама идея самоутверждения: вы должны упорно работать над собой. Христиане дали миру этику работы над собой. Работы! Почему не игры? Забудьте об игре. Игра – для детей. Вы же работайте, вы уже выросли, беритесь за упорную работу и работайте всю свою жизнь, и тогда в конце вас ждет вознаграждение. В конце! А конца никогда не будет. Вы работаете, и работаете, и работаете, и даже умираете, работая. Приходит день, когда вы просто сваливаетесь в могилу.

На Востоке у нас нет этой этики работы над собой. Мы говорим: расслабляйтесь, наслаждайтесь, играйте, слоняйтесь вокруг, забавляйтесь, только не будьте серьезными. Тогда все придет не в конце, тогда смысл не в результате, а в самом процессе. Позвольте, я повторю: Бог и есть путь к Богу. Разве он не сказал: «Я и есть путь»? Такая жизненная позиция, где вы только расслабляетесь, поможет вам исчезнуть, и исчезнуть полностью. А когда вас уже нет, вы однажды вдруг увидите самого Бога. И вы видите… вы просто удивитесь, что Он всегда был здесь. Если бы вы Его не искали, вы могли бы найти Его в любое время. Сам ваш поиск был препятствием. Потому что искомое скрывалось в искателе, в то время как искатель бежал все дальше и дальше.

Монастырь – это нечто сугубо западное; монастырь – это точка зрения Запада. Ашрам – это нечто совершенно восточное, точка зрения Востока.

И я заверяю вас, что все другие ашрамы в Индии уже стали христианскими, потому что идея христианского монастыря очень привлекательна. Современный мир пришел с Запада, и Восток – уже больше не Восток.

Самоутверждение помогает вам в укреплении вашего эгоизма. Каждый хочет почувствовать, что он – некто, а вы можете чувствовать свою значимость только тогда, когда вы будете что-то делать. Просто валяя дурака, вы не станете кем-то уважаемым. Просто забавляясь, вы не почувствуете себя важным. Чтобы доказать себе, что вы – кто-то, вы должны что-то делать. И здесь христианская этика говорит: религия – это служение, так что идите и служите народу;

Восточный же подход таков: религия – это не служение. Служение может появиться как следствие, но это не синоним религии. Религия это медитация, молитва, расслабление. Религия – это погружение в себя. Если вы возвращаетесь к своему внутреннему существу, то, может быть, – всего лишь может быть – вы начнете служить людям. Но тогда ваша служение будет не обязанностью, вы просто поделитесь с другими. Восток также говорит: это всего лишь «может быть», потому что это не происходит со всеми одинаково. Когда это случилось с Мирой, она начала танцевать, она забыла о всяком служении. Конечно, вокруг были бедные люди, и было бы более экономически правильным помогать беднякам, но она просто начала танцевать и петь. И я не вижу в этом ничего плохого. Если бы она стала лечить прокаженных или помогать беднякам, или же открыла бы школу или больницу, это было бы непоправимой утратой, потому что ее песни были так прекрасны. Ее танец изменил само качество человеческого существования: она принесла новый мотив. Иначе все было бы не так хорошо. Хорошо, что она позволила себе проявиться по-своему. Были люди, которые вообще никуда не ходили после того, как стали просветленными; они так и сидели под своими деревьями. Это случилось с ними таки образом.

На Востоке мы полностью принимаем уникальность каждого человека. Мы не навязываем никому никакой этики. Мы просто говорим: когда вы придете домой, тогда все, что бы ни случилось, будет хорошо. Тогда делайте все, что захочет от вас Бог. Аминь. Не вмешивайтесь. Если Он хочет в вас сидеть в молчании под деревом Бодхи, позвольте Ему сидеть в молчании. И через свое молчание Он будет посылать свои вибрации, которые будут изменять мир на столетия и столетия вперед. На протяжении тысяч лет эти вибрации будут помогать людям достичь более высоких ступеней сознания, иных видов сознания. Поэтому не задумывайтесь и не вмешивайтесь. Если Он хочет оставаться спокойным и молчаливым, позвольте Ему. Если Он хочет танцевать в вас, позвольте Ему. Если Он хочет пойти и помогать людям, позвольте Ему. Если Он хочет стать Мирой – хорошо; если Он хочет стать Чайтаньей – тоже хорошо; если Он хочет стать Буддой, тоже хорошо. Чего бы Он ни захотел, позвольте Его воле свершиться.

Но христианская точка зрения кажется важнее: мир в бедности, люди страдают, а вы медитируете? Идите и помогайте людям. Это логично, это привлекательно для ума. И ашрамы исчезли.

Я пытаюсь создать новую коммуну – новую в том смысле, что Таких уже давно нет; иначе она была бы самой древней. Она была когда-то, но сейчас она осталась только в памяти – и даже в памяти ее уже нет. Она исчезла, не осталось даже следа: коммуна, где люди просто расслабляются, занимаются своими делами, живут согласно своим чувствам, а не согласно рассудку; действуют через сердце, а не через голову… принимают все легко.

Да, слово «ашрам» можно так и перевести: «принимать легко».

Четвертый вопрос:

Ах ты хитрый старый жулик. Неужели и я когда-нибудь этому научусь?

Это невозможно, уважаемый – потому что этого у меня нет. Я и есть это. Только если вы посмотрите сквозь меня, дальше и дальше, только тогда вы найдете. Но если вы слушаете только мои слова – а именно этим вы и занимаетесь; вопрос задал не саньясин – если вы просто зритель со стороны…

Стать саньясином означает быть зрителем во мне, стать частью моей семьи, стать частью меня. Я и есть путь. Я не учу вас каким-то специальным путям, я просто проповедую самого себя. Я не даю вам каких-то готовых методов, каких-то техник, каких-то способов. И если вы пытаетесь прийти к какому-либо заключению, вы будете все больше и больше запутываться. Это может свести вас с ума. Либо становитесь саньясинами, либо уходите.

Если вы саньясин, то саньяса станет методом для вашего сумасшествия. А если вы не саньясин, тогда вы будете больше и больше запутываться. Вы сойдете с ума без метода. А когда вы слишком запутаетесь, то убегать отсюда будет уже бессмысленно. Я буду вас преследовать.

Вы говорите: Неужели и я когда-нибудь этому научусь? Это невозможно, уважаемый. Это невозможно, потому что я здесь не даю никаких путей. Наоборот, я ломаю все пути. Я пытаюсь отобрать у вас все ваши пути. Все мои усилия здесь заключаются в том, чтобы создать в вас анархию, хаос, потому что все ваши пути – это препятствия на пути к Богу. Когда вы находитесь в состоянии анархии – не знаете, кто вы есть, не знаете, куда вы движетесь, не знаете, что есть что – то именно в этом прекрасном хаосе существует свобода. Только в такой свободе возможен Бог. Я пытаюсь создать здесь состояние, а не путь. Я не строю здесь скоростной магистрали, по которой люди могли бы за мной пойти. Я увожу вас в дебри, для которых нет никаких карт, и не собираюсь давать вам никаких указаний. Я здесь не учу вас определенной доктрине, нет, вовсе нет. Я пытаюсь отобрать у вас все доктрины, которым вы уже успели научиться. Здесь я пытаюсь помочь вам отучиться, отучиться от всех путей, чтобы появился Путь. А Путь – это не один из путей. Тот Путь не зависит от вашего выбора, не зависит от вашего ума, не зависит от вашего мнения, от вашей точки зрения. Когда вы полностью потеряны, остается только Путь, остается только Бог.

То, что здесь происходит, не связано с какой-либо теологией, это связано с любовью. И если вы просто посторонний наблюдатель, зритель, то вы, конечно, что-то увидите, но это не будет правдой вы увидите это только очень узким взглядом, вы увидите только то, что вы хотели увидеть. Но во мне вы не увидите того, что вы хотели бы увидеть, помнить: возьмите за правило. Я всегда буду тем, чем хочу быть я, а не тем, чем хотите меня видеть вы. Вот в чем смысл принятия саньясы – когда вы говорите: «Хорошо, теперь я приму тебя таким, какой ты есть, каким ты хочешь себя видеть». Если вы будете видеть меня таким, каким хотите видеть, то мы просто не поймем друг друга. Тогда нам не о чем говорить.

Я слышал одну историю…

Очень эмоциональный проповедник был почти в исступлении во время проповеди об адских муках и проклятии. Маленький четырехлетний мальчик среди собравшихся не мог оторвать глаз от мрачной фигуры, возвышающейся на кафедре. Наконец он прошептал своей матери: «Что мы будем делать, если он совсем распустится?»

У ребенка свое собственное понимание. Он слушает вместе со всеми, но понимает все по-своему.

Если вы пытаетесь понять меня по-своему, вы меня вообще не поймете. У вас появятся какие-нибудь неверные представления, мнения, и все, что вы отсюда унесете, будет скорее грузом, чем облегчением. Это не будет давать вам покоя и будет постоянно создавать вам проблемы. Никогда не будьте вовлеченными частично, где бы вы ни были. Либо будьте, либо не будьте, но никогда не будьте наполовину – это будет просто преступлением против себя.

Вы, конечно же, можете медитировать здесь, не будучи саньясином; вы можете быть просто посторонним, держаться в стороне, соблюдать нейтралитет и думать, что вы очень мудрый человек – но вскоре вы попадете в трудную ситуацию. И я вас предупреждаю: вы идете на риск.

Трудная ситуация будет заключаться в том, что с вами начнет что-то происходить, но совершенно неправильно. Потому что я не очень доверяю техникам. Техники – это просто средства для сближения вас со мной. Техники – это просто игрушки для вас, чтобы вы чем-то были заняты.

Я беседую с вами, но слова – это не цель. Я должен одновременно показать нечто, о чем невозможно сказать. Но я могу показать это только тогда, когда я чувствую, что ваше сердце открыто. И пока сердце не открыто, я буду продолжать завлекать ваш ум – но что бы я ни делал с умом, это не будет настоящей целью. Настоящее должно быть раскрыто вам, когда ваше сердце готово, когда вы глубоко доверяете, когда вы меня приняли. И помните, вы можете подумать: «Именно об этом я и думаю: принять тебя или не принять». Если вы примете меня логически, с помощью размышлений, это не будет настоящим принятием. Это будет просто принятие себя, вашего собственного мышления. Если вы решите: «Да, этот человек, кажется, прав, и теперь я совершу прыжок», – то это вовсе не прыжок. Вы ушли от прыжка. Вы продолжаете верить только в свое мышление: вы решаетесь, приходите к заключению, что этот человек прав: «Теперь я встану на этот путь», – но вы так и не встали. Этот шаг начинается с невинности, а не с хитрости. Этот шаг вы должны сделать как ребенок. Этот шаг нужно сделать с доверием, наивно.

Да, я еще раз повторю: только тот, кто достаточно наивен, чтобы совершить прыжок, будет способен выяснить, что такое Путь.

Вы, наверное, видели сами. На протяжении всей истории человечества это случалось много раз: когда Христос был на Земле, всего лишь несколько наивных людей поверили ему, несколько наивных людей. Вы, конечно, можете сейчас называть их апостолами, но они были просто наивными людьми: один был рыбаком, другой – плотником, третий – сапожником; все люди подобного рода. Среди них не было ни одного раввина, ни одного профессора, ни одного пандита, ни одного респектабельного человека. Все они были никому не известные, обычные люди: рыбак, плотник, крестьянин, проститутка, пьяница именно такого типа люди шли за ним, и даже таких было не так уж много. А все раввины были против него. Они были образованными людьми: они сами знали, они все это уже знали. Все образованные люди были против него. В действительности все умные люди, все раввины, все образованные люди как будто сговорились. Они негласно постановили, что этот человек должен быть убит, что этот человек опасен, и они его боялись. Быть рядом с ним было страшно – потому что у него такое живое учение; кто после этого будет слушать этих мертвых раввинов, говорящих о мертвых писаниях? Он сам был Путем. А эти раввины знали так много путей, чтобы достичь Бога, как вдруг появляется человек и заявляет: «Я есть Путь, я есть Истина. Идите за мной. Все те, которые отягощены, идите со мной и отдохните во мне». Это было уже слишком!

Вы тоже можете быть здесь в роли образованного человека, ни во что не вмешиваясь, глядя на все краешком глаза, ни на что не глядя прямо. Тогда вы упустите.

Пятый вопрос:

Когда вы просыпаетесь утром и слышите пение птиц, вдыхаете утреннюю свежесть, разве вам никогда не приходит в голову мысль: «Я хочу просто всем этим насладиться, и сегодня я не хотел бы проводить лекцию»?

Каждый день я так чувствую: я это чувствую каждый день, когда слушаю птиц. Я всегда наслаждаюсь этим, я постоянно чувствую во всем этом необыкновенную красоту. Именно поэтому мне приходится каждый день читать лекции, иначе мне пришлось бы петь.

Мои лекции – это песни. Я не противопоставляю того, что я пою здесь, пению птиц; я пою с ними вместе. У меня такой способ петь. И поверьте мне… когда поют птицы, я счастлив; а когда пою я, они счастливы. Это взаимообмен.

То, что я говорю вам – это не лекция. Лекция – это отвратительное слово. Разве могу я просто читать лекцию? Это песня, это спонтанное раскрытие, это переполнение, разлив. Я счастлив; вот почему я так много вам говорю. И это не для того, чтобы объяснить вам что-то. Я не могу ничего объяснить. Все это просто для того, чтобы передать вам мою радость, мою любовь к жизни. Это способ, которым я могу танцевать. Слова – это мои жесты.

И слушайте меня так, как вы слушаете поэму или птиц. Никогда не слушайте меня так, как вы слушаете философов: это не лекция, это не проповедь. Я не учу вас какой-либо морали, я не говорю вам никаких «нужно», «нельзя»; я не даю вам никаких идеалов. Я просто передаю вам то, что я необыкновенно счастлив… Разве вы этого не видите? Я просто сообщаю вам, что я прибыл. И вы можете прибыть. Я делаю так много жестов только из-за того, что, если один жест не понят, то, может быть, будет понят второй; а если не понят второй, я сделаю еще тысячи. Однажды придет время, и какой-нибудь жест до вас дойдет. Однажды, в нужный момент, когда вы будете готовы и созреете, это произойдет.

Слушать меня – это просто путь со мной общаться. Я просто говорю, а вы просто слушаете – может произойти великое общение. Когда вы только слушаете, не отвлекаясь, когда вы просто становитесь ушами, то вдруг вы почувствуете наполнение энергией, вспышку, сатори. И вы поймете. Я даже не пытался вам объяснить, но вы уже все поймете. Я просто пересаживаю понимание. И это вовсе не то же самое, что объяснения.

Вы меня не поймете, только если вы глухи – многие люди глухи. Вы можете не понять меня, только если вы слепы – а многие люди имеют только видимость глаз; но они слепы.

Человек пришел в психиатрическую больницу, где его подозвал к себе местный больной, который стоял у кирпичной стены.

Здесь, слушай здесь, – сказал больной, и посетитель послушно прислонил ухо к указанному месту.

– Я ничего не слышу, – сказал он, извиняясь.

Я знаю, – сказал больной, – так было всякий раз, все эти годы: когда я был здесь, я тоже ничего не слышал.

А сам продолжает слушать, прислонив ухо к стене.

Есть два типа неудачников. Есть люди, которые вслушиваются в стены: они ходят на лекции, на проповеди, к священникам, к попам, к шанкарачарьям – к людям, которые сами ничего не испытали, к людям, которые являются просто шаблонами, копиями. Если вы будете их слушать, вы можете слушать годами, но так ничего и не найдете. Они – стены, в них ничего нет. Это один тип неудачи: прилипнуть к стене.

Есть другой тип неудачников: вы можете быть рядом с Буддой, с Кришной, с Христом, с Мохаммёдом, но вы сами можете быть стеной. Они будут пытаться в вас проникнуть, они будут говорить, но вы не будете их слышать. Иисус столько раз говорил своим ученикам: «Тот, у которого есть уши, услышит; тот, у кого есть глаза, увидит. Я здесь». То, что я вам рассказываю – не лекции. Этим способом я делюсь с вами своим существом. Станьте более чувствительными, станьте более любящими, станьте более восприимчивыми, станьте более женственными, станьте подобны матке, и тогда, рано или поздно, вы мною забеременеете.

Но есть люди, которые действительно не хотят слушать; у них просто талант к неслышанию. Есть люди, которые приходят слушать, и в то же время не хотят слушать. Они не хотят упустить шанс послушать, и одновременно не позволяют себе слушать. Когда они не здесь, они чувствуют, что упускают что-то важное, что им нужно обязательно здесь побывать. Когда же они приходят сюда, они сидят как статуи, они боятся, их что-то пугает; они чувствуют, что если они будут слишком прислушиваться, что если они слишком глубоко в это войдут, они уже не смогут вернуться.

Так они и продолжают жить в подвешенном состоянии. Как были, так и остаются в предверии ада.

Я слышал одну историю…

Мулла Насреддин принес в редакцию местной газеты объявление, где он гарантировал вознаграждение в сто рупий тому, кто найдет любимого кота его жены.

– Кажется, это слишком большое вознаграждение за кота, и еще в Индии – сказал служащий, прочитав объявление.

– Нет, только не за этого, – радостно сказал Мулла, – потому что я его утопил.

Таких людей много: они знают, что они не хотят слушать, но все же приходят и слушают. Они знают, что они давно уже утопили кота, что его уже никогда не вернуть, но, несмотря на это, продолжают искать его. Может быть, они пытаются обмануть других, но помните, заучите наизусть: если вы пытаетесь обмануть других, то у вас есть все шансы, что рано или поздно вы обманете сами себя. Когда другие обмануты, то, глядя на них, вы тоже будете обмануты.

Будьте бдительны. Вы должны быть очень бдительны, когда вы со мной. Только тогда… только тогда вы сможете увидеть то, что в действительности здесь происходит.

Последний вопрос:

Каковы три наиболее эзотерические причины того, что вы так экзотично опаздываете на вечерние лекции?

Вопрос от Ярти. Он спрашивает, почему я иногда опаздываю. Я сам удивляюсь. Причины бывают разные. Я удивляюсь больше тому, что я не опаздываю. Для меня не существует времени; это просто чудо, когда я прихожу вовремя. А он спрашивает: Каковы три наиболее эзотерические причины того, что вы так экзотично опаздываете на вечерние лекции?

Первая: я пьян.

Вторая: я пьян.

Третья: я пьян.

И самый последний вопрос:

Могу задать вопрос до того, как я задам первый, по-настоящему первый вопрос? Так как ты, очевидно, не Эйнштейн, то почему бы не прекратить попытки делить вопросы на первые и последние?

Это правда. Я не специалист в математике, но одну вещь я все же хотел бы вам сказать: что даже Эйнштейн был не лучше меня. Иногда был даже хуже.

Однажды случилось следующее: он ехал в автобусе. Чтобы заплатить за проезд, он сунул кондуктору горсть монет. Тот отсчитал нужное количество денег за билет, а сдачу вернул назад.

Эйнштейн стал считать сдачу – какие-то жалкие несколько монет, – он подумал, что его обманули. Тогда он сказал кондуктору: «Как вы полагаете, надули вы меня или нет? Вы вернули мне сдачу неправильно».

Кондуктор посчитал снова. Всего лишь несколько копеек, но он стал считать снова. Он сказал: «Все совершенно правильно».

Эйнштейн снова пересчитал и сказал: «Нет!»

Кондуктор рассердился и сказал: «Что с вами? Вы что, считать не умеете? Арифметику проходили?»

Эйнштейн сам писал об этом в своих дневниках.

Даже сам Эйнштейн был не таким уж Эйнштейном. А я – тем более; я и сам уже запутался: первый вопрос, второй… а потом вообще забыл. Это правда. Просто удивительно, что я не начал с последнего вопроса.

Глава 9. Путь к Богу и есть сам Бог

1.126. Мурали баджат акханд садойя

Флейта вечности играет без конца

И звук ее – любовь.

Когда любовь выходит за пределы всех границ.

Она находит правду.

Как широко тогда разносят ветры аромат!

Ей нет конца, ничто ее не остановит.

Светла мелодии той форма.

Она подобна миллионам Солнц,

И несравненны будут звуки Вины той,

Той Вины, что об истине поет.

1. 73. Бхакти ко марог джхина ра.

Тонок путь любви! *

Поэтому нет смысла задавать вопросы,

Так же бессмысленно их не задавать

И вы теряетесь тогда

В подножии Его,

Вас радость поиска влечет.

В любви глубины погружает.

Как рыбу в воду, увлекает

Кто любит, тот не будет возражать

Пожертвовать пред Ним своим умом.

Кабир здесь раскрывает тайну той любви.

МЕТАФИЗИКИ говорят о том, чего не знают. Знают мистики, но они молчат. Мастер – это выразительное молчание. Мастер – это редкая комбинация метафизика и мистика. Мастер – это великий синтез метафизика и мистика. Метафизик знает, как сказать, но ему не о чем говорить. Мистику есть о чем говорить, но он не знает, как это объяснить. Мистик полон переживаний, но он нем. Метафизик может ничего не чувствовать, но очень хорошо владеть словами. У метафизика нет никакой внутренней ценности, у мистика же нет ценности внешней.

Вы можете поклоняться мистику, но так его и не понять потому что нет общения: он разрушил мост языка. Он живет в Истине, но он не может передать вам послание.

Метафизик может рассказывать и рассказывать, но его рассказ будет чисто вербальным. Если вы посмотрите глубже, вы не увидите содержания, все это будет несуществующим.

Мастер знает столько, сколько можно знать, и все же он достаточно хорошо владеет словами, чтобы это выразить, чтобы рассказать.

Метафизиков всегда были тысячи, и не меньше было мистиков, а Мастер – это очень редкое явление. Кабир – это великий Мастер: он знает, и одновременно знает, как это выразить. Вот почему он говорит: Кабир здесь раскрывает тайну той любви. Все его существо раскрывает эту тайну. Он не молчал; он пел все свою жизнь, он пел песню правды. Эта последняя песнь имеет огромную ценность. Следуйте за мной очень медленно и попробуйте переварить тс, что я скажу, чтобы это стало частью вашего существа – потому что это единственный путь понять.

Флейта вечности играет без конца,

И звук ее – любовь,

когда любовь выходит за пределы всех границ.

Она находит правду

Как широко тогда разносят ветры аромат!

Флейта вечности…

На Востоке мы всегда изображаем существование в виде флейты, полой бамбуковой флейты в руках у Бога. Но песнь – Его; флейта не может петь, флейта только передает песнь, позволяет автору песни течь через нее. Существование – это мост; таков же и человек. Человек – это флейта, таковы же птицы, таковы же деревья, таковы же солнце и луна. Все существование – это полый бамбук – через него течет Бог, сочится, проявляясь миллионами путей.

Когда я говорю с вами, то это не я говорю; я – всего лишь полый бамбук. И когда вы слушаете меня, то не вы слушаете меня; Он слушает через вас, – тогда вы – полый бамбук. Говоря или слушая, танцуя или наблюдая танец, вы всегда – полый бамбук в руках вечности. А песнь – Его, и тишина – Его.

Когда вы поймете, что значит быть полым бамбуком, вы будете на пути любви. Это будет первый шаг.

Флейта вечности играет без конца…

В этом красота и противоречие: вечному нужна флейта из невечного, из преходящего. Чтобы выразить бесформенное, нужна форма. Вы нужны Богу так же, как Он нужен вам. Заинтересованность не односторонняя, именно поэтому она так прекрасна. Если бы только мы нуждались в Боге, это было бы однобоким. Нет, все сбалансировано: Богу мы нужны так же, как Он нужен нам. Флейте нужен музыкант, но и музыканту нужна флейта. Это же так – флейта не может играть сама по себе, но и музыкант сам по себе ничего не сыграет. Флейта ему необходима так же, как и он необходим флейте.

Это взаимосвязь: целое зависит от частей, а части зависят от целого. Часть так же зависима, как и целое. В действительности, сама идея независимости – это психоз. Мы связаны вместе. И это очень нам помогает.

С одной стороны, Кабир говорит: станьте полым бамбуком. С другой стороны, он говорит: помните свое предназначение; без вас Бог не сможет петь.

Да, без этих маленьких птичек на деревьях Бог не сможет петь песни. Он зависит от них; каждое утро они вновь нужны Ему. Он не может цвести без цветов розы; каждое утро Он ищет возможности расцвести в них.

Бог и Его существование-это не две отдельные вещи, а взаимозависимые, друг с другом переплетенные, ищущие друг друга, как двое влюбленных. Любящий не будет целостным, если рядом нет возлюбленной, возлюбленная не будет целостной, если рядом нет любимого. Когда же они вместе, когда они так открываются друг другу, что сливаются в одно целое, только тогда они становятся единым целым. Это необходимо понять: часть никогда не будет целостной сама по себе. И даже целое не может быть целым само по себе, не говоря уже о части! Ему нужна будет часть; без части целое не будет таким богатым. Просто представьте: Бог без существования… Это будет просто пустота, пустыня. Представьте себе Бога без деревьев, без рек и без океанов; представьте себе Бога без людей, птиц и животных; представьте себе Бога без Солнца, Луны и звезд… это будет просто пустошь, пустыня.

На Востоке говорят: Бог в такой же нужде, как и мы; мы зависим друг от друга, мы – части друг друга, мы взаимопереплетены. И познать эту взаимосвязь – это познать, что такое любовь. Познать это единство, это невыразимое единство – значит познать, что такое любовь.

Когда вы влюбляетесь в женщину или мужчину, что вам приходится пережить? Что такое любовь? Очень слабо вы начнете чувствовать, что вы взаимосвязаны. Очень слабо, почти неощутимо вы начинаете чувствовать, что вы что-то друг для друга значите, что вам друг без друга чего-то не хватает, что другой вам нужен, что он стал частью вашей души и вашего существа, что он уже не где-то снаружи вас. Каким-то образом он уже внутри вас, продолжая оставаться снаружи; а вы уже внутри него, продолжая оставаться снаружи.

Любящие проникают друг в друга. И не только сексуально: проникновение может быть духовным. Секс – всего лишь тень этого.

Любящие проникают друг в друга: их границы растворяются, их границы становятся смутными. Если вы жили с женщиной или мужчиной много лет, а затем, вдруг, она или он умерли, то боль от этого страдания у человека, оставшегося в одиночестве – это не только страдание, связанное со смертью, оно связано с тем, что теперь он никогда не будет целостным. Оно связано с тем, что теперь часть его существа совершенно опустошена. Теперь в его существе будет черная дыра, пустота, бездна.

Когда умирает любимый человек, где-то в глубине вас тоже что-то умирает. Вы стали уже столь близкими; ваши жизни уже не были независимыми, они взаимопереплетались. Вы оставались в двух разных телах, но вы стали уже одной душой – вот что значит любовь.

Когда то же самое произойдет между вами и всем существованием – тогда вы почувствуете, что вы неотделимы, ваши границы растворились. Переплелись не только ваши границы, но и ваши центры; когда ваш центр стал центром всего мира, когда центр всего мира стал и вашим центром – именно в таком экстазе в человеке появляется аромат под названием любовь.

Флейта вечности играет без конца

И звук ее – любовь.

Сам Кабир говорил следующее: Мурали баджат акханд садайя. Слово акханд имеет глубокий смысл. Оно переводится как нескончаемое: флейта вечности играет без конца. Но это не совсем верный перевод. «Акханд» – это, в некотором смысле, нечто непрерывное, и все же нет. Вы непрерывно дышите – иначе вы просто умрете – но ведь иногда вы делаете вдох, а иногда – выдох. Когда вы делаете вдох, то выдох отсутствует; когда вы выдыхаете, отсутствует вдох. И естественно, что вдох – это один процесс, а выдох совершенно другой. Выдох создает пустое пространство во вдохе, а вдох создает пустое пространство в выдохе.

С точки зрения Востока Бог непрерывно играет, но это вовсе не значит, что в игре нет промежутков. Слово «без конца» – создает впечатление, что в этом нет промежутков. Нет, если бы не было промежутков, то не было бы и музыки. Музыка – это не только звуки это комбинация, алхимическое соединение звука и беззвучия. Музыка это звуки и интервалы. Иначе между словами не было бы никакого различия. Они сольются в одно. Тогда это была бы не музыка, а шум, хаос.

«Без конца» означает: звук звучит, но иногда он – звук, а иногда – беззвучие. Иногда он проявляется, а иногда все бесследно исчезает, и нет никаких проявлений.

На Востоке мы говорим: когда Бог выдыхает, появляется существование, а когда он вдыхает, все существование исчезает. Это прекрасная аналогия, с очень глубоким смыслом. Существование есть только потому, что Бог сделал выдох. Вскоре он делает вдох, и все снова исчезает; снова он выдыхает – существование проявляется; снова вдыхает – существование исчезает.

Современная физика уже очень близко подошла к пониманию этого. Физики говорят, что материя устойчива, но все же это не непрерывный процесс. Есть промежутки, где она исчезает, но промежутки эти столь малы, что их невозможно выделить. Движение электронов столь неуловимо: сейчас он здесь, а в следующий момент уже где-то еще, и вы даже не заметили, как он переместился. Он не двигался, он не перепрыгнул. И поэтому возникла совершенно абсурдная идея: что электрон вовсе не перемещается из одного места в другое, что он просто исчезает из существования в одном месте и возникает в другом. Это кажется невероятным… а истина более невероятна, чем фантастика. Именно так.

Современные физики уже превратились в метафизиков, более странных, чем сами метафизики. Вот в чем смысл слова акханд: даже если оно исчезло, оно продолжает существовать. Когда оно появляется, то очевидно, что оно есть: когда оно исчезает, то оно все равно есть. Вы можете воспринимать это иногда как проявление, а иногда как непроявленное. Иногда оно принимает форму, а иногда остается бесформенным – но оно все равно есть. И если ваши уши способны услышать также промежутки, вы в этом убедитесь: это всегда есть.