Текст книги "Путь любви"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Первый тип – мертвый; второй тип слишком оживлен, опасно активен. Первый тип – одна крайность, второй тип кидается в другую крайность.

Второй тип тоже несбалансирован; баланс придет на третьей ступени. Первые придерживаются мертвых правил, вторые хватаются за пыль, идут в никуда, просто идут, блуждают. Первые – домовладельцы, вторые – бездомные. Но вторые – как круглые камешки, с которых все скатывается. Они никак не придут к своему собственному центру; они бегают от одного учителя у другому, меняют одну книгу на другую.

Первые просто верят в какую-то свою книгу, а вторые начинают интересоваться всеми книгами мира. Они читают Библию, затем Коран, затем Гиту – и сами себя озадачивают, сами себя запутывают. Затем не могут понять, что к чему.

Первые хорошо знают, что им нужно, вторые уже меньше. Разговаривали ли вы с хиппи? Очень трудно понять, о чем он говорит. И когда он сам не знает, о чем говорит, он добавляет. «Понимаешь? Ты знаешь?» Он сам не знает, о чем говорит, и поэтому спрашивает вас: «Вы понимаете? Вы знаете?» – а сам он ничего не знает. И вместо того, чтобы объясниться в словах, он начинает произносить бессмысленные звуки, детский лепет. Его речь становится невразумительной.

Первые – очень рациональны, они живут головой. Вторые начинают стремиться к сердцу, начинают больше жить чувством. Первые не осознают себя, но думают, что их мышление и есть осознание. Вторые еще не достигли настоящего чувства и думают, что эмоциональность, сентиментальность и есть глубокие чувства.

Хиппи уже может плакать, может смеяться; он эксцентричен, немного безумен, но он уже лучше, чем люди первого типа. Первые – политики, вторые уже не политики. Первые верят в войну, вторые начинают верить в мир. Первые накапливают вокруг себя вещи, вторые начинают любить людей… И это прекрасно. Первые верят в супружество, вторые – в любовь. Первые живут упорядоченной жизнью, вторые не знают даже, где будут завтра.

Но это хорошо: лед тронулся. Конечно, они могут пойти в неверном направлении, но они также могут пойти в нужном направлении. Движение – это уже хорошо. Осталось только пойти туда, куда надо.

Первые привязаны к мирским делам, они верят в банковский счет и в страховые бумаги. Они очень жаждут власти, денег. Вторые уже не верят в безопасность, 01 га доверяют жизни больше, чем страхованию. Они верят в любовь больше, чем в безопасность, которую может дать банковский счет. Их ум не заполнен деньгами, они не скряги. Они не моральны в том смысле, в котором моральны первые, но в них появляется новый вид морали, революционный вид – личная мораль. Мораль первого типа создана обществом, мораль второго типа индивидуальна; мораль первого типа зависит от условий, мораль второго типа зависит от совести. Такие люди смотрят вокруг и делают все, что считают нужным. Они делают то, что нужно им. Они индивидуальны.

Первые – это общественный тип. Подсознание – общественно, а субсознание – индивидуально. Разве вы не видели? Когда вы видите сон, вы в этом одиноки. Вы не можете разделить это с кем-либо еще. Это индивидуальный, личный процесс. Вы не можете даже пригласить свою женщину в свои сны. Она может спать рядом с вами в одной постели, но ваши сны остаются вашими, а ее сны остаются ее снами – каждый занимается чем-то своим. Вот почему я называют это состояние субсознанием, состоянием сновидения.

Первые еще не задают вопросов, они еще не видят «вопросов», им нужны только ответы. Индуисты имеют ответ – индуистский ответ; джайны имеют ответ – джайнский ответ, – и так далее и тому подобное. Вторых тоже еще не беспокоят вопросы, но у них уже слишком много ответов. У первых есть один ответ, а у вторых – слишком много. Вопрос все еще не стал самой необходимой вещью, самым необходимым еще остается ответ, но их уже слишком много. Это уже хорошо. Это уже успокаивает. Второй уже не такой твердолобый. Он уже не будет ревностно отвергать Гиту и говорить, что это ложь, потому что он христианин. Он уже не будет безоговорочно отвергать Библию, говоря, что в ней ложь, потому что он индуист. Нет, он становится уже более человечным, более универсальным. Он уже читал и Гиту и Библию и нашел и там, и там проблески истины. У него уже слишком много ответов.

Первые догматичны, теологи; вторые же – философы. А третья стадия – это «сад».

«Сад» – это стадия пробуждения: человек пробуждается. Первая – это сон, вторая – сновидение, третья – пробуждение. Индуисты называют первую стадию сушупти, вторую – свабхана, третью – джаграти. Теперь человек уже сознателен, пробужден; пришел рассвет. Книги, путеводители, учителя стали бессмысленными: человек нашел Мастера.

Первые вверяют себя священникам. Вторые не знают, куда идти; у них нет компаса, с дороги они уже сошли и начинают бегать от учителя к учителю. Можно взять простую собаку, выдрессировать ее и назвать Гуру Махараджи, и получится не хуже. Посадите эту собаку, и скоро увидите, что у нее появились последователи. Вторые могут пойти за любым Гуру Махараджи. Они готовы упасть к любым стопам, они слишком готовы. Первые вообще не готовы, вторые слишком готовы. Для первых не существует других стоп, кроме стоп своего священника. Для вторых любой может оказаться священником. Их глаза очень мутны. Они могут пойти за любым, кто может заявить, кто может громко сказать: «Да, я тебя поведу. Я – твой ведущий. Я – учитель, пришедший в этот мир, я – то, я – это». Они упадут к стопам любого.

Но третьему уже больше не нужны учителя: он уже не ученик. Он теперь ищет личного контакта – ему нужен Мастер, он хочет стать учеником Мастера. Его уже больше не интересует, что Мастер говорит. Его влечет больше сама атмосфера вокруг Мастера. Он уже не интересуется его доктринами, его философией; он хочет почувствовать само его существо.

Когда вы начнете интересоваться самим существом и когда вы захотите заглянуть человеку прямо в сердце; когда вы начнете ощущать просто его присутствие, только тогда вы станете учеником. Вас не интересуют уже никакие философские выводы; теперь самым важным стал ваш вопрос: Кто я? Вторые готовы учиться, первые еще не готовы учиться, третьи же готовы разучиваться. Позвольте мне повторить: первые еще не готовы учиться, они упрямы; вторые готовы учиться у кого угодно и учатся слишком многому – во многом противоречивому, глупому, хорошему и плохому – и приходят в замешательство.

Третьи готовы разучиваться. Они уже не ищут знаний. Они говорят: «Я ищу человека, который пришел домой. И я не буду разбираться в том, что он говорит: логично ли это, правда ли это. Я бы хотел иметь с ним тонкую, интимную связь».

Взаимосвязь между учителем и студентом не личная. А взаимосвязь между Мастером и учеником глубоко личная. Это любовная связь. Человек должен начать чувствовать, быть в присутствии Мастера, он должен быть наблюдательным. Он должен прекратить оценивать все своим умом, он должен отложить рассудок в сторону, он должен взглянуть непредвзято и чувствовать.

Один Мастер Дзен любил говорить: «Когда я пришел к своему Мастеру, я три года просидел рядом с ним, а он на меня даже не смотрел. По прошествии трех лет он впервые на меня посмотрел, и это принесло несказанную радость. Прошло ещё три года, и он улыбнулся и рассмеялся надо мной, и это столько мне дало. Прошло еще три года, и он погладил меня по голове. Это было невыразимо. Это было что-то невероятное. Прошло еще три года, и однажды он меня обнял. Я исчез и он исчез… осталось только единство».

Найти Мастера – значит найти ближайший из существующих путей к Богу, найти ближайшую дверь, ведущую к Богу. Кого-то, кто достиг… Но как вам в этом разобраться? Вам придется чувствовать; мышление уже не поможет. Мышление заведет вас в тупик; вам придется положиться на свои ощущения, вам придется быть терпеливыми, вам придется просто быть в его присутствии, вам придется его распробовать. Вам придется опьянеть в его присутствии. И так, постепенно, вам все станет ясно, Мастер он или нет – вы это увидите сами. Если да, то вы можете отдаться ему полностью; если нет, вы можете уйти. В любом случае вы придете к какому-либо однозначному заключению. Иногда вы можете прийти к заключение, что он – Мастер, но не для вас; тогда тоже следует уйти – потому что Мастер может помочь, только если он полностью подходит, если вы сливаетесь, если вы становитесь частью друг друга.

Поэтому иногда бывает, что появляются два великих Мастера. Будда и Махавира жили на Земле в одно и то же время. Они были современниками. И ученики, приходя к Будде, были с ним годами. Затем однажды, кто-то уходил. И то же происходило у Махавиры: некоторые ученики приходили, были с ним, а однажды уходили к Будде.

Современные буддисты и джайны столетиями обсуждают, почему так происходило. Джайны говорят, что это было потому, что Махавира был настоящим Мастером; именно поэтому многое люди переходили к нему от Будды. Они забывали упоминать об учениках, которые переходили от Махавиры к Будде. А буддисты говорят только об учениках, которые переходили от Махавиры к Будде, они забывают упоминать о тех, кто уходил от Будды к Махавире.

Ученики переходили, это правда, и с обеих сторон, но не потому, что Махавира или Будда были не настоящими Мастерами. Причиной этому было то, что иногда вам подходит этот Мастер, иногда нет. Ученики, которые оставляли Будду, притрагивались к его стопам, благодарили его – потому что это понимание, того что они не подходят друг другу, также случилось в его присутствии. И они были благодарны Будде всю жизнь. Они шли к Махавире, они реализовывались у Махавиры, но они были благодарны Будде.

На этой стадии, стадии «сада», открывается совершенно иная перспектива. Приходит время, когда вопрос «Кто я?» становится необходимым и когда вы уже не принимаете чужие ответы. Вы уже не можете принять ответы, пришедшие извне. И Мастер не собирается давать вам ответ. Наоборот, он будет разрушать все ваши ответы – именно это я здесь и делаю.

Я разрушаю все ваши ответы: если вы индуист, я сокрушаю индуизм; если вы мусульманин, я сокрушаю ислам; если вы христианин, я сокрушаю христианство. Вот что я делаю: я отбираю у вас все ваши ответы, чтобы вы остались один на один со своим вопросом, оставив только этот вопрос, чистым, девственным.

Когда ваш вопрос остается без ответа, пришедшего извне, вы начинаете погружаться в себя. Этот вопрос, подобно стреле, начинает проникать в самую сердцевину вашей души – и ответ там. И ответ этот не словесный. Это уже не теория, которую вы учили, это уже реализация. Вы исчезаете. Вы просто знаете. Это не знания; это знание. Это опыт, жизненный опыт.

Первый тип – это догматики, сектанты. Второй тип – это философы. Третий тип – это религиозный, живой человек.

А четвертый тип – это «Дом».

Индуисты называют это «Турийя», четвертая ступень. На четвертой стадии вы пришли; вы пришли к самому своему источнику – домой, к просветлению, к самадхи, к сатори, к нирване. Вы приходите к точке, где ученик и Мастер исчезают, где преданный и его Бог исчезают, где исчезают искатель вместе с искомым, где исчезает дуальность. Вы переходите за грань двойственности, вы приходите к единому.

Это то, чего все мы ищем. И красота этого в том, что оно уже здесь. Когда вы придете домой, вы поймете, что вы пришли туда, где были всегда. Оглянувшись назад, вы рассмеетесь. Вы увидите, что джунглей на самом деле не было, это была просто ваша собственная бессознательность. Леса тоже не было; это были ваши собственные сны. Сада не было тоже; это было ваше собственное осознание.

А Дом – это ваше собственное существо, сатчшпананд. Это и есть вы, ваша внутренне – присущая природа, свабхава, Дао, или как бы вы это не назвали. Оно все равно безымянно.

Вот четыре стадии, и я объяснил их так детально, потому что это поможет вам понять эти сутры и другие, которые мы рассмотрим позже.

Теперь сутры:

Нет ничего, кроме простой воды

В источниках святых

И знаю я: они все бесполезны,

Ибо в них я уже омылся.

Кабир говорит о джунглях.

Нет ничего, кроме простой воды

В источниках святых

И знаю я: они все бесполезны.

Ибо в них я уже омылся.

Невозможно очиститься, просто искупавшись в Ганге. Это глупо; глупа сама идея – потому что ваша нечистота – не физическая, ваша нечистота – не пыль на вашем теле. Да, в этом случае Ганг поможет: он может омыть ваше тело, он может дать вам телесную чистоту, свежесть. Но проблема вовсе не в этом, поэтому и решение ее не в этом. Грязь глубже; никакой Ганг не смоет ее.

Кабир говорит: ибо в них я уже омылся. Кабир говорит этим: я уже бывал в джунглях – в джунглях ритуалов, догм, священных писаний, священников, храмов, мечетей, воскресных служб. Я уже побывал там: все это бесполезно.

Все образы безжизненны, они немы; Я знаю, ибо я взывал к ним.

Кабир говорит: я поклонялся образам в храмах – все они безжизненны. Они не могут помочь. Я пытался докричаться до них, но не получил никакого ответа. Все они сотворены людьми, а боги, сотворенные человеком, не помогают. Человек не может создать Бога, он сам создан Богом. Как вы можете создать Бога? Все попытки выразить его в символах опасны, потому что есть все основания ожидать, что вы примете символ за реальность.

Но символ – это не реальность.

Ни один образ не выразит Бога, ни одно слово не выразит правду. Ведь слово «бог» – это не Бог; слово «огонь» – это не сам огонь. Вы не можете стать сытыми, съев меню. Меню – не сама пища.

Помните, что все символы подобны меню, и многие люди питаются меню и от этого страдают, голодают, а затем удивляются, почему они страдают. Образы, священные писания, теоретические разработки – любые символы бесполезны.

Все образы безжизненны, они немы;

Я зною, ибо взывал к ним».

Пураны и Коран – все лишь слова;

Я видел это, приподняв покров.

И даже книги не помогут, Пураны и Коран не помогут. Все святые книги индуистов, мусульман или христиан не помогут. Кабир сказал: Я видел это, приподняв покров. Я приподнял покров слов, определений и философии, и я увидел – истина не имеет никакой связи со словами, истина бессловесна, она выше слов. Истину невозможно выразить теоретически: она безбрежна, а любые теории слишком ограничены. Истина-это Все; как может какая-то теория ее вместить? Теории подобны маленьким коробочкам, тогда как Истина – это все небо. Как могут такие маленькие коробочки ее вместить?

…Я видел это, приподняв покров. Кабир сказал слова живые, Ибо он знал: все остальное – ложь.

Кабир также сказал: не верьте ничему, кроме своих собственных переживаний. Только непосредственное переживание может открыть вам Истину. Красота, удовлетворение, истина – все это нужно испытать, но то, что пережил он, не относится к вам: его опыт – не ваш опыт. Иисус знал, но к вам это не относится, его опыт – это его опыт, и он непередаваем.

Я видел, я познал, и я бы хотел с вами этим поделиться. Я бы хотел это вам передать – но это невозможно. Вы не можете смотреть моими глазами, вы не можете чувствовать моим сердцем. И все, что я буду говорить, станет для вас только символом. И до тех пор, пока мои слова не сделают вас более жаждущими – не слов, а своего собственного опыта – до тех пор, пока вы не начнете сами пытаться пережить что-то, вы никогда не придете домой… а дом не так уж далеко.

На самом деле, самое далекое – это джунгли; лес немного ближе, чем джунгли; а еще ближе – сад Мастера; и уже в самом саду, в самом центре сада – ваш дом. Ваш дом – самое близкое к вам место; так оно и должно быть. Это – ваше существо.

«Я смеюсь», – сказал Кабир:

Пани вик мин пийяси:

смеюсь я, когда слышу.

Что рыба в воде хочет пить.

И Кабир говорит: посмотрев на вас и увидев, что вы жаждете, я смеюсь. Я смеюсь, потому что не могу поверить, как все это нелепо – что рыба, находясь в воде, хочет пить. Вы уже в воде, и вы хотите пить? У вас нет дома, а дом-внутри вас. Вы ищете повсюду то, что уже внутри вас. Истина внутри вас, а вы мечетесь из стороны в сторону, ломаете голову.

Смеюсь я, когда слышу,

Что рыба в воде хочет пить.

Разве не видишь ты:

Реальное у тебя дома.

В апатии блуждаешь ты от леса к лесу!

Но Истина здесь!

Вот она – истина! Вы и есть Истина! Истина – это ваше существо.

Можешь идти, куда захочешь, в Мадхуру или в Бенарес, но, если ты не найдешь свою душу, мир для тебя реальностью не будет.

Вы будете жить в мире иллюзий, потому что вы все еще не прикоснулись к своей собственной реальности. Станьте реальными сами, и тогда весь мир станет для вас реальным. А поскольку вы далеки от реальности, то мир вокруг вас становится таким же нереальным; ведь он возник на фундаменте вашей нереальности.

Человек в состоянии джунглей живет во сне; его мир – это сон. Человек в состоянии леса живет в сновидении; его мир – это сновидение. Человек в состоянии сада живет в осознании, он становится ближе и ближе, он все более и более подходит к дому. Он уже у двери. Осталось только постучать, и дверь откроется.

Именно это Иисус имеет в виду, когда говорит: «Стучитесь, и откроется вам. Просите и получите. Ищите и найдете».

Человек третьего типа уже вошел в сад, теперь он может видеть дом, но он все еще не пришел домой. Когда вы приходите домой, то это состояние не назовешь уже ни сушупти – сон, ни сновидение – свабхана, ни джаграти – осознание, это уже сверхсознание, или космическое сознание. Все три стадии пройдены, вы вышли за пределы.

Это стадия Бога, Бхагвана, Аллаха. Когда Эль Халладж Мансур сказал: «Я есть Истина», он был в этом состоянии. Когда Иисус провозгласил: «Я и мой Бог, мой Отец, едины», он был в этом состоянии. Когда авторы Упанишад заявляли: «Ахам Брахмасми, Я есть все», они были в этом состоянии.

Бхагван внутри вас, Бог внутри вас, Царствие Божие внутри вас. Теперь от вас зависит искать, найти его, открыть его в себе. Вовсе не надо ничего приобретать, это уже есть у вас. Нужно просто открыть. «Приподняв вуаль, я видел Истину, – сказал Кабир. – Я видел Истину, которую невозможно выразить. Я видел Истину, которая непроявлена».

Итак, я учу вас ничему иному, как увидеть ваше собственное существо. Я только и делаю, что сближаю вас с вашим собственным существом. Я возвращаю вас назад к самим себе. У вас все есть; вы просто забыли те сокровища, которые лежат внутри вас, вы забыли, как смотреть внутрь. Еще раз о Дураке на картах Таро…

Если вы смотрели когда-нибудь медитативно на карты Таро… а это карты, которые заслуживают того, чтобы над ними помедитировать. Они представляют собой старинный метод для медитации. Дурак стоит на канате, одна нога болтается, висит в воздухе – а он не понимает ситуации, он глядит на звезды и счастливо улыбается; должно быть, его голова полна снов. И на его спине нарисованы четыре таинственных символа. Вот значение этих символов: джунгли, лес, сад, Дом.

Теперь все зависит от вас. Повернетесь ли вы… потребуется поворот на сто восемьдесят градусов! – Вот что такое обращение, вот что такое саньяса. Если вы повернетесь, вы сразу увидите, что вы не теряли ни на секунду блаженство всех блаженств, радость всех радостей. Вы никогда не покидали свой дом; вы просто думали, что ушли уже далеко.

Вы уже дома, вы его никогда не покидали. И когда это становится ясным, человек становится Буддой, человек становится Христом, человек становится Кришной. Это цель человеческой жизни. И пока вы не достигнете, вы не сможете отдохнуть. Человек неизбежно должен быть беспокоен, потому что человек – это мост. Он еще не существо, он только лишь предвестие.

Глава 4. Религия – это личный расцвет

Первый вопрос:

Почему вы называете Бога «он»? Непроявленное, жизненная энергия, вечное, непознаваемое… итак, не лучше ли называть Бога оно? Меня задевает в слове «он» то, что слово «он» подразумевает личность, нечто, обладающее собственной волей, своим мнением, а моя способность любить уже достаточно покалечена всем этим. Так вот, я сейчас увидел, что этот вопрос привел меня к другой моей проблеме: как я могу довериться или полюбить ваше мнение?

БОГ невыразим никакими словами. Если вы назовете Бога «он», вы ничего не выразите; если вы назовете Бога «она», вы также ничего не выразите. Если вы назовете Бога «оно», этого будет недостаточно, совсем недостаточно. И если «он» напоминает тебе личность, то «оно» будет напоминать вещь. Если «он» напоминает мужчину, то «она» будет напоминать женщину – потому что все слова придуманы людьми и для использования их в человеческом мире, а Бог – это не человеческое создание, поэтому любое его название останется символом.

Можете взять любой символ, который вам понравится. Если вам нравится называть Его «оно», называйте «оно». Но помните: у слова «оно» есть свои собственные ограничения, «оно» употребляется для вещей, неживых вещей. В нем есть и другие ограничения: «оно» слишком нейтрально. «Оно» – безответственно; если вы что-то скажете, то «оно» вам не ответит. Только личность может ответить, а для любви нужна взаимность. Вы можете обращаться к стене, но ответа не будет, это будет монолог. Бога называют «он» для того, чтобы ваша молитва стала диалогом. Иначе это был бы монолог – и монолог сумасшедшего: «оно» не может ответить, «оно» не может вас понять, «оно» не будет о вас заботиться. «Оно» нейтрально. Молитесь вы или нет – ему безразлично; поклоняетесь вы или нет – ему безразлично: «оно» останется безмолвным. Если с «он» трудно обращаться, то с «оно» будет еще труднее. Можете ли вы любить оно? Вы можете владеть им, вы можете использовать его – но как вы сможете любить его?

Таким образом «он» кажется наиболее подходящим, и по многим причинам. Позвольте мне пояснить. Во-первых, это придает Богу качество личности: Бог становится похожим на человека – живым, с бьющимся сердцем, дышащим, пульсирующим. Вы можете воззвать к Нему и можете верить, что Он ответит. Вы можете взглянуть на Него, вы можете Его почувствовать и можете надеяться, что Он тоже проникнется вашими чувствами. Качество личности помогает вам общаться, молиться, найти связь. Если бы у Бога не было качества личности, Он был бы столь запредельным, что невозможно было бы Его воспринять. Вы – личность, и вам нужен Бог, также бы был личностью, потому что вы можете общаться только с личностью. До тех пор, пока вы не станете безличностным существом, вы не сможете общаться с другим безличностным существом. Существовали религии, особенно на Востоке – буддизм, джайнизм – которые вообще не упоминали Бога. Но тогда они не могли говорить также и о молитве, тогда они не могли говорить и о любви. Как только они отказались от идеи Бога – Бога, обладающего качествами личности, от Творца, от кого-то, кто оттуда может на вас посмотреть, взять вас за руку, обнять вас – как только они отказались от идеи личностного Бога, как необходимое следствие этого, им пришлось отказаться от идеи молитвы.

От поклонения нужно было отказаться, от молитвы нужно было отказаться, от танца, песни нужно было отказаться – потому что кому тогда петь, для кого тогда танцевать? Там никого нет, все вокруг безразлично.

А бытие столь бесконечно… Вы говорите: «Почему бы не сказать «непроявленное»?» А как вы будете общаться с непроявленным? Оно же будет столь необъятно: вы не сможете его охватить.

С обозначений «он» Бог становится так же малым, как и вы сами. Вы можете тогда взять его за руку. Но взять за руку непроявленное? Это невозможно. С обозначением «он» Он становится притягательным, теплым; непроявленное же холодно, бытие холодно. Вы замерзнете! Джайнизм, буддизм отказались от идеи Бога именно из-за этой философской, филологической проблемы, из-за языка, грамматики, логики. Они отбросили Бога, саму идею. Но затем исчезла молитва, и джайнизму стало ее недоставать. Осталась только медитация… очень одинокое усилие.

Наблюдали ли вы это? Вы можете медитировать в одиночестве, а можете вместе молиться. Молитва объединяет. Христиане, мусульмане, иудеи – они знакомы с молитвой. А джайнизм и буддизм уже забыли, что это такое. В молитве есть своя красота. Медитирующий закрыт в самом себе. В нем нет окон. Он ушел в себя в глубоком одиночестве. Он может стать спокойным, молчаливым, но он не может стать экстатичным.

Экстаз случается только между двумя, любовь случается только между двумя. Когда вы один, вы можете быть молчаливы, спокойны, но вы не будете трепетать от радости, танцевать. Суфий танцует, потому что он взывает к Богу, он может связаться с Богом лично. Джайнизм и буддизм очень обеднели. И когда буддизм распространился за пределы Индии, буддисты стали говорить о Будде, как о Боге, а затем через такого Будду снова возникла молитва. В джайнизме молитва так и не появилась, и поэтому джайнизм так никогда и не распространился. Он остался крошечной безжизненной сектой. Это не свойственно человеку.

Непроявленное, существование, вечность – великие, но безжизненные слова. Они не трепещут. Как вы будете общаться с вечностью, скажите мне? Каким образом вы обратитесь к вечности? Как вы подстроитесь к вечности? Вы окажетесь столь незначительными, а необъятность вечности столь велика, что вы просто в ней затеряетесь.

Нет, Бога нужно рассматривать с точки зрения человека. Назвать его «он» очень человечно. Конечно, постепенно, когда вы приблизитесь к Нему, когда вы научитесь общению с Ним, впитаете Его, когда-нибудь отпадет» необходимость называть Его «он». Тогда вы можете от этого отказаться. Как только возникнет контакт, как только между вами исчезнет граница и вы станете одним, тогда это будет уже не нужно. Тогда вы можете просто поклониться Ему, не сказав ни слова. Тогда вы можете просто сидеть в молчании, и молитва уже будет происходить. Вы будете молиться, не молясь. Но это произойдет позже. В начале же вы потеряете связь, если не будете использовать для Него никаких имен, если не представите Его как отдельное существо.

Таким образом, открываются две возможности: либо вы называете Его «он», либо вы называете Его «она» И то и другое уже применялось. Суфии называют Его «она» – возлюбленная, женственная. Христиане, иудеи называют Его «он» – мужественный, любящий. Вот две возможности: все зависит от вас. Оба имени несут в себе разные качества. Если вы называете Его «он» – это значит, что вам не нужно идти и искать Его; Он сам придет. Он – мужчина, активен. И в этом своя красота: женщина ждет, и тогда любимый приходит.

Иудеи говорят: не только вы ищете Бога, Бог тоже ищэт вас. Вот в чем прелесть местоимения «он». Это символично, в этом заложен глубокий смысл, и это может сильно помочь. Иудеи говорят: Он ищет вас; вы можете ждать подобно женщине, вы можете стать самим ожиданием, просто открытой дверью, готовой принять гостя. И гость придет, потому что мужское придет в поисках женского.

Суфии называют Его «она», и вследствие этого меняется весь поиск. Теперь вы должны искать Его, теперь вы сами должны Его найти. Естественно, что путь в этом случае станет более трудным. Если вы сами должны найти Бога, кажется почти невероятным, что вам это удастся. Где вы будете Его искать? У вас нет адреса. Даже если Он пройдет мимо, вы не сможете Его распознать, Он покажется вам совершенно чужим. Вам никто не представлял Его, как вы Его узнаете? Вы же никогда не видели Его раньше, как вы собираетесь Его узнать? Что позволит вам решить: «Да, это Бог»? Это будет нелегко. Да и куда вы пойдете? В Казн, в Мадхуру, в Мекку, в Иерусалим? Куда вы отправитесь? В Гималаи? Куда вы пройдете? Куда вы отправитесь? Что будет вашим указателем? Сначала вы просто растеряетесь.

Уж лучше ждать, чем отправляться на поиски его, Уж лучше ждать, верить и молиться, и позволить Ему прийти. Бот в чем смысл обозначения Его символом «Он»: «Он» может прийти. Вы становитесь женственны, тогда Он становится мужественным – и игра начинается. А если вы станете мужественной частью, то естественно, что ответственность за поиск переходит на вас. Суфий сам идет к Богу; к иудею Бог приходит сам, к хасиду Бог приходит сам.

Теперь вы должны решить сами. Я не заставляю вас называть Его «Он», решайте сами. Мне лично кажется, что называть Его «Он» будет проще, разумнее, но если вы принадлежите к движению за освобождение женщин, можете называть Его «Она». Но тогда вам следует понять все, что с этим связано. Это не только вопрос грамматики, не только вопрос филологии и языка. Эго вопрос определенной позиции. Называя Его «Он», вы как бы заявляете, что вы женщина. И это совершенно меняет все. Назвав Его «Она», вы тем самым объявляете себя мужчиной. А мужчина агрессивен. И если вы, мужчина, назовете Его «Она», вы останетесь агрессивным, вы захотите Его победить. Тогда Богу придется сдаться вам, ведь вы Ему не сдадитесь. Тогда вы еще больше погрузитесь в свой мужской агрессивный ум.

Но если вы назовете Его «Он», тогда вам придется сдаться Ему. Он должен будет прийти и победить вас, и заставить вас убедиться в своем поражении. Он должен будет прийти и побороть вас, захватить вас врасплох, раздавить вас, аннигилировать вас – и воссоздать заново.

Я по-прежнему чувствую, что лучше называть Его «Он». Это вам сильно поможет, это принесет настоящее блаженство.

И второй вопрос также уже содержится в первом вопросе:

Так вот, я сейчас увидел, что этот вопрос привел меня к другой проблеме: как я могу довериться или полюбить твое мнение?

У меня нет мнений. От тебя не требуется доверять моему мнению. Я простой человек, просто присутствие; я не авторитет. Я не пытаюсь что-либо доказать тебе, я не пытаюсь что-либо оспорить, я не отстаиваю никакой теории или философии, я не пытаюсь вас ни в чем убедить.

У меня нет никаких мнений, потому что я не отношусь ни к какой традиции. Только в рамках традиции может быть мнение. У индуиста есть свое мнение – взятое из Вед, Упанишад, Гиты. У мусульманина есть свое мнение – взятое из Корана. У христианина есть свое мнение взятое из Библии, услышанное от попа. Авторитет связан с традицией, ч я – нетрадиционен. Я не основываю никакой новой традиции. Я просто сижу здесь, сам по себе. Я не авторитет. Я не могу сказать, что то, что я говорю – правильно, потому что в Ведах тоже так сказано. Я не мог/ утверждать. Я не могу сказать, что то, что я говорю – правильно, потому что Иисус говорил то же самое, и Мохаммед говорил то же самое.

Нет, я не обращаюсь за поддержкой к кому-либо еще: если я говорю – значит, я это так понимаю. У меня нет другого авторитета, кроме самого себя. Я ведь здесь, я живой человек. Вы не должны доверять моему мнению, я не эксперт… я – бунтарь; как у меня может быть какое-либо мнение? Мой личный опыт – это все, что у меня есть. Можете на меня посмотреть, Достаточно посмотреть мне в глаза, почувствовать меня, испить меня, и все станет ясно.