Текст книги "Индиго (ЛП)"

Автор книги: Беверли Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Гален спросил:

– Кто еще мог знать, что бумаги спрятаны там?

Она села на пол, потрясенная увиденным.

– Сотрудники Комитета бдительности: преподобный Адамс, Би, Лавджой, Брэнтон Хаббл, конечно, но больше никто.

– Ты уверена?

Она ответила отстраненным голосом.

– Да, вполне.

Эстер оглядела комнату, которую так любила, и почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Она скорее умрет, чем позволит Шу снова увезти ее на юг.

Сердце Галена сжалось от боли, когда он увидел выражение отчаяния на ее лице.

– Ты как-то говорила мне, что твоя тетя отправила копию документов местному шерифу, когда ты приехала на север.

Эстер напряженно кивнула.

– В офисе шерифа Лоусона должна быть копия.

– Я отправлю Андре проверить это, как только они с Рэймондом и Макси вернутся.

Гален хотел обнять ее и заверить, что все будет хорошо, но пока Шу не найдут и не остановят, она будет в опасности.

– Нам пора домой, малышка. В данный момент мы ничего не можем здесь сделать. Мы можем вернуться позже днем или завтра и начать уборку, если хочешь.

Она кивнула и позволила ему увести себя.

Эстер наблюдала за домом через небольшое окошко кареты, когда они отъезжали. Она задавалась вопросом, восстановят ли его когда-нибудь, чтобы ее предки могли возобновить свои ночные прогулки. Дом был памятником их свободе и гордости более полувека. Теперь он лежал в руинах, разрушенный ненавистью.

Остаток дня Эстер провела в оцепенении. Гейл, которая оставалась в «Безумии» пока они были в отъезде, услышав новость, обвинила себя, сказав, что ей следовало зайти и проверить, все ли в порядке дома, пока Эстер и Гален были в Детройте. Эстер заверила ее, что она ни в чем не виновата, но печаль Гейл ясно читалась на ее лице.

Макси и остальные домочадцы прибыли в Фолли несколько часов спустя. Все были потрясены известием о разрушениях. Гален отправил Андре прямиком в город проверить документы Эстер. Раймонд Левек хотел немедленно разыскать Шу. Гален был того же мнения, но хотел дождаться возвращения Андре, прежде чем разработать план.

Андре вернулся и подтвердил, что документы Эстер все еще находятся в архиве Лоусона. Шериф пообещал привлечь Шу к ответственности за вандализм.

Гален не успокоился. По закону специальным комиссарам, которые рассматривали дела о побегах, давали десять долларов, если они решали, что беглец должен быть возвращен, но только пять, если заявление рабовладельцев оказывалось ложным. За годы, прошедшие после вступления закона в силу, более двухсот человек, предположительно скрывавшихся от правосудия, предстали перед судом, но менее двух десятков были признаны невиновными. Если Шу удастся арестовать Эстер, ее шансы вернуться к жизни в качестве его жены будут невелики. Фредерик Дуглас однажды сказал: «Единственный способ превратить закон о беглых рабах в мертвый закон – это убить полдюжины или более ловцов», и Гален от всего сердца согласился с ним.

На следующее утро Эстер, Гейл, Гален и кое-кто из домашней прислуги отправились в дом Уайаттов, чтобы начать уборку. Макси выругалась по-португальски, увидев разрушения. Эстер просто закрыла свое сердце и разум от боли и принялась за работу.

В течение дня многие соседи, услышав ужасную новость, заходили к ним, чтобы помочь. К середине дня на работу вышла целая армия: они убирали мусор, сжигали испачканное постельное белье и одежду, а также подметали стекло и галантерею. Би пришла только поздно вечером, а когда вошла в дом и увидела дыры в стенах и расщепленные перила лестницы, разрыдалась и поспешила обратно на улицу. Эстер отложила метлу и вышла, чтобы утешить ее.

Би, стоявшая на крыльце, повернулась к Эстер с покрасневшими глазами, затем отвернулась с отстраненным выражением лица.

– Это все моя вина.

Эстер крепко обняла ее.

– В этом никто не виноват, кроме Шу, Би. Гейл сказала почти то же самое. Она винит себя за то, что не проверила дом, пока меня не было, но это не ее вина.

Би медленно высвободилась из объятий Эстер и тихо сказала:

– Нет, Эстер, это моя вина.

Что-то в глазах и голосе Би заставило Эстер похолодеть.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю, что это моя вина. Если бы не я… – Ее голос затих. – Иди в дом и приведи своего мужчину, а я попытаюсь все объяснить.

Эстер вернулась с Галеном и Рэймондом.

Би сдержанно кивнула двум мужчинам и отвернулась.

– Я глупая старуха, Эстер. Предатель, которого мы искали, – это я. Я и есть тот самый предатель.

Эстер уставилась на нее в шоке. Гален и Рэймонд выглядели мрачными.

Би говорила тихим монотонным голосом.

– Когда я уехала из Теннесси тридцать лет назад, я оставила троих детей, двух мальчиков и девочку. Я написала хозяину после того, как начала свою жизнь здесь. Я хотела узнать, позволит ли он мне выкупить их свободу. Он написал ответ и сказал, что не только не позволит мне выкупить их свободу, но и планирует продать их далеко на юг, чтобы наказать меня за то, что я сбежала.

Глаза Би были полны боли и утраты.

– Я написала ему в ответ, умоляя его не делать этого, но он не ответил. Я больше ничего не слышала ни о ком из своих детей, пока не появился Лем. Он мой старший сын, ему было шесть, когда я сбежала. Он был очень сообразительным. Я была так рада видеть его, Эстер. Так рада, что не поняла, что он змея, пока не стало слишком поздно.

Би вытерла слезы с глаз.

– Он продолжал говорить мне, что не знал, что случилось с двумя другими моими детьми, сказал, что их продали отдельно после того, как я сбежала, но он лгал.

– Откуда ты знаешь?

– Он сам сказал мне об этом в тот день, когда Эзра Шу пришел навестить меня.

Гален спросил:

– Когда это произошло?

– Примерно за две недели до того, как ты впервые появился у нас в качестве Черного Даниэля.

Гален уставился на нее, удивленный тем, что она все это время знала о его втором «я».

– Да. Я знаю, кто ты такой. В свое время я лечила многих людей, видела их избитые лица, видела их исцеление, и я никогда не забываю лица.

– Так где же другие ваши дети? – спросил Рэймонд.

– Мертвы. Оба мертвы.

Наступила тишина, прежде чем бесстрастный голос Би продолжил:

– Моя дочь умерла при родах, а второй мой сын – от укуса змеи в Техасе.

– Почему Шу навещал вас?

– Он и мой Лем – сводные братья.

Сердце Эстер остановилось.

– Братья.

– Да, у них один отец, мой хозяин. Мать Шу была женой надсмотрщика, и хозяин спал и с ней.

– Боже милостивый, – прошептала Эстер.

– Шу и Лем – наемные похитители рабов. Они сотрудничали с самыми наглыми похитителями в стране: бандой Кляпа, бандой Пэтти Кэннон.

Пэтти Кэннон была хорошо известна тем, кто работал на Дороге. В то время как такие люди, как Эстер и Гален, помогали беглецам с Юга, Лукреция (Пэтти) Кэннон занималась отправкой беглецов обратно в рабство. Она и ее банда похитителей с Восточного побережья нанимали как черных, так и белых проводников, использовали тайные дома в качестве станций и отправляли сообщения с помощью шифра. Говорили, что похищение двадцати детей в окрестностях Филадельфии было делом рук ее банды. Ее боялись и ненавидели одновременно.

Эстер печально покачала головой.

– Почему твой сын стал работать на похитителей?

– Потому что это то, чем он занимается. Он сказал, что для него это простой способ заработать на жизнь.

– Обманывая своих людей?

– Да, обманывая своих людей. Он не первый, кто не проявляет лояльности к представителям расы.

Эстер знала, что Би была права. Черная пресса и журналы, посвященные борьбе с рабством, взяли за правило информировать своих читателей о чернокожих, которые охотились на своих, публикуя описания предателей и их последнее известное местонахождение. Такая бдительность снижала число предателей, равно как и физическое насилие, к которому члены сообщества часто прибегали в отношении таких лиц. В прошлом году в Цинциннати мужчину по имени Роберт Рассел вываляли в дегте и перьях после того, как стало известно, что ему заплатили десять долларов за помощь похитителям в поимке беглеца. В другом инциденте в Цинциннати чернокожий мужчина по имени Джон Броуди был так сильно избит местными жителями за пособничество в похищении, что сам явился в окружную тюрьму, опасаясь за свою жизнь.

Так что, хотя всегда шокирующе узнавать о том, что чернокожий мужчина помогает кому-то вроде Шу, это не было чем-то необычным.

Но то, что такой человек был сыном Би, было душераздирающе.

А Би выглядела так, словно ее сердце было разбито.

– Он и Шу прятались в доме в ту ночь, когда уэслииты спасли Дэниела от другой группы похитителей. После того, как уэслииты передали Дэниела мистеру Вуду, они отправились в Детройт, но остановились у меня перекусить. Они часто так делали, но я знала, что Шу и Лем были в доме, поэтому я выпроводила старика и его сыновей как можно быстрее, но не раньше, чем Уэсли рассказал историю о спасении Черного Дэниела.

– Так вот почему он начал обыскивать все дома.

– Да, и позже той ночью ты послала за мной, Эстер.

– Они знали, куда ты направляешься?

– Нет. Они знали, какая награда назначена за голову Черного Даниэля, поэтому, как только уэслииты уехали, они помчались к дороге в надежде найти Даниэля.

– Они знали, что Гален был здесь, в Уиттакере?

– Нет, Уэсли сказал, что Дэниела отвезут в безопасное место где-то в округе, но он не знал точно, куда именно. Его беспокоило только то, чтобы Дэниел был в безопасности.

Гален прервал ее:

– А как же ловцы рабов, которые пытались убить меня? Как они узнали, что я направляюсь в Детройт?

– Это тоже моих рук дело. И Брэнтона, упокой его душу.

На лице Эстер отразилось замешательство.

– Брэнтона?

– Да. Вы знали, что Брэнтон был членом Ордена?

Глаза Эстер расширились.

– Нет.

Она понятия не имела, что он был членом Тайного общества кондукторов в Детройте.

– Ну, он был, и как член ордена, он знал о приезде Даниэля. Однажды утром он рассказал мне о визите за моим кухонным столом. К сожалению, Лем тоже был там. В то время я все еще верила, что он был беглецом, за которого себя выдавал. Мы с Брэнтоном не видели ничего плохого в том, чтобы говорить о Дэниеле в его присутствии, но теперь я знаю, что наша беспечность едва не стоила тебе жизни, Гален.

– И Лем передал эту информацию Шу?

– Да, Шу был в Монро с Портером Гриром. Именно Грир предупредил других похитителей, но поскольку Брэнтон не знал точной даты прибытия Дэниела, они каждую ночь в течение двух недель патрулировали границу штата Огайо. Тем, кто в конце концов нашел его, просто повезло в ту ночь.

Эстер не знала, что сказать на эту трагическую историю.

– Итак, – спросил Рэймонд. – Где сейчас ваш сын?

– Скорее всего, в Монро, ждет, когда я принесу им еще одного жертвенного ягненка.

Би увидела вопрос в глазах Эстер.

– Я сдала им Блэкбернов, Крейтонов и всех остальных.

– Почему?

– Сначала, чтобы узнать о судьбе моих детей. Такова была первоначальная сделка.

– Ты обменяла свободу своих соседей на информацию о своих детях? – сердито спросил Рэймонд.

Голос Би был холоден.

– Да, и пока у тебя не появятся собственные дети, не спеши осуждать меня. Может, я и глупая старуха, но то, что я оставила своих детей, терзало мое сердце каждый день в течение тридцати лет. Мне нужно было знать, что с ними случилось. Лем сказал мне, что они живы, но не хотел говорить, где они, пока я не помогу ему.

Ее голос смягчился.

– И я помогла.

– Но вы помогли освободить Фанни Блэкберн.

– Да. Я сказала им позже, что у вас возникли бы подозрения, если бы я этого не сделала. Шу был в ярости, что ты ввела его в заблуждение. После этого он захотел узнать о тебе все.

– У него мои документы, Би. Ты рассказала ему о платяном шкафе?

– Боже мой, нет, Эстер! Так вот почему в доме был такой разгром, потому что они искали твою вольную?

– Мы не уверены, но документы пропали.

– Шу все настаивал и настаивал на получении информации о тебе, но я отказалась ее предоставить. Они угрожали разоблачить меня перед обществом как предательницу, но к тому времени я уже знала, что оба моих ребенка мертвы, и мне было все равно, что они со мной сделают. Я любила твою тетю как сестру. Я бы скорее покончила с собой, чем пожертвовать тобой.

Эстер обняла Би, и обе женщины заплакали.

– Мне так жаль, – прошептала Би. – Мне так жаль.

Вернувшись в «Безумие» позже тем же вечером, Рэймонд, Гален и Андре собрались в кабинете Галена, чтобы обсудить историю Би и роль Шу в ней.

Рэймонд спросил:

– Так что ты предлагаешь нам делать, брат мой?

– Если понадобится, найти Шу и пристрелить его, как шакала, которым он и является, – холодно произнес Гален. – Я не позволю, чтобы это висело над головой моей жены.

– Я согласен, – сказал Рэймонд. – Мне связаться с моими братьями?

– Да. Как ты думаешь, сколько времени им потребуется, чтобы прибыть?

– Меньше недели. Они собирались отправиться в Торонто после того, как помогли нам вернуть ребенка из Амхерстбурга. Связаться с ними будет несложно.

– Тогда свяжись с ними. Их присутствие уравняет шансы.

Уставший, Гален немного погодя отправился в спальню. Он думал, что Эстер уже спит, но она стояла на веранде в ночной рубашке и смотрела на темную реку внизу. На звук его шагов она обернулась и слегка улыбнулась ему.

– Вы закончили обсуждать свои планы по спасению меня от Шу?

– Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, малышка, я обещаю.

– Я знаю, Гален, но иногда обещания, данные такими людьми, как мы с тобой, почти невозможно сдержать.

Она подошла к нему, и он заключил ее в объятия.

– То, что ты говоришь, правда, но не в этом случае. Ты готова уехать отсюда, если нам придется бежать?

Раньше она не думала о том, что ей придется покинуть страну, но была готова присоединиться к нему, куда бы ни привело ее будущее.

– Да.

Он поцеловал ее в лоб.

– Хорошо, потому что единственный способ остановить Шу – это убить его.

Эстер замерла. Она посмотрела в глаза мужчине, которого полюбила больше жизни, затем положила голову ему на грудь. Он крепко обнял ее.

– Я надеюсь, до этого не дойдет, – тихо сказала она.

– Я тоже, – сказал он ей. – Но это возможно.

Глава 21

На то, чтобы убрать весь мусор из дома Уайаттов, ушла почти неделя, и Эстер бывала там каждый день, чтобы наблюдать за работой. Вернувшись в Уиттакер примерно в середине недели, Расин присоединилась к команде, занимающейся уборкой. С ней приехала очаровательная Жинетт, которая, взглянув на весь этот физический труд, решила помогать Макси готовить еду для команды. Эстер не стала ее винить, хотя у Гейл нашлось что сказать по этому поводу, пока ей не напомнили, что Жинетт родом из мира привилегий и прислуги, поэтому она абсолютно ничего не знала об уборке. Скорее всего, она просто мешалась бы под ногами.

Когда августовские дни сменились более прохладными сентябрьскими, кто-то начал вести тайную партизанскую кампанию против группировки Грира и Шу в Монро. Все началось с того, что конюшня Грира сгорела дотла. Когда Эстер спросила Галена об этом, он пожал плечами. Рэймонд, напротив, просто понимающе улыбнулся и подмигнул, когда его спросили о пожаре. Несколько дней после пожара всех собак, принадлежащих Шу и Гриру, неизвестный источник накормил «хашпаппи», и, как следствие, они больше никогда не смогли бы выследить беглеца. Известный дорожный кондуктор, дьякон Терон Троубридж из конгрегационалистской церкви Дании, штат Айова, изобрел «хашпаппи». Дикон щедро сдабривал кукурузные лепешки стрихнином, а затем скармливал их ищейкам ловцов рабов, которые выслеживали беглецов до его участка. Он говорил, что единственная хорошая ищейка – это мертвая.

Гейл устроила так, что Би отправилась в Гроув, чтобы отдохнуть от интриг, и чтобы уберечь ее от опасности. Брат Гейл Авессалом и его друг Адам Кроули обещали обеспечить ей безопасность или готовы были умереть, пытаясь. В целом, у всех стало на одного меньше повода для беспокойства.

Сын Би, Лем, тоже перестал быть проблемой. Его мертвое тело нашли плавающим в реке Детройт. Его руки были связаны, а на груди было выжжено слово «предатель». Некоторые говорили, что Орден взял дело в свои руки, но доказательств не было. Власти провели расследование, но не надеялись найти виновных, потому что, несомненно, никто в сообществе не стал бы им помогать.

Гален и Эстер наслаждались мирной жизнью. Они лепили куличики из глины у реки, занимались любовью и провели весь сентябрь, узнавая все больше об особом волшебстве, которое они находили друг в друге. К концу месяца яблоки в диких садах ее отца налились соком, созрели и были готовы к сбору.

Эстер тоже по-своему созревала. Она была почти уверена, что носит ребенка Галена, но, чтобы быть уверенной, решила повременить сообщать ему новость.

В последнюю неделю сентября, ко всеобщей радости, приехали братья Рэймонда. Эстер посчитала всех пятерых такими же красивыми и жизнерадостными, как их старший брат. Жинетт была на седьмом небе от счастья, что рядом с ней появилась ее настоящая любовь Джеррольд, но ее энтузиазм немного поутих, когда она поняла, что Макси и Расин планируют быть очень строгими компаньонками.

С тех пор как была найдена записка Шу, Эстер было категорически запрещено выходить куда-либо без сопровождения. Она не возражала. У нее не было ни малейшего желания, чтобы ее похитили и увезли на юг. Как следствие, с ней всегда кто-то был, и сегодня это был Джеррольд, когда она наводила порядок в доме Уайаттов.

Когда Фостер и Дженин подъехали к дому, Джеррольд и Эстер повернулись друг к другу с озабоченным любопытством. Фостер спрыгнул с фургона и побежал по дорожке, выкрикивая ее имя. Эстер поспешила ему навстречу.

– Эстер! Шу арестовал твоего мужа! Дженин только что встретила шерифа Лоусона, и он умолял тебя приехать в город, прямо сейчас!

Внутри у Эстер все похолодело.

Она уже бежала к фургону, когда Джеррольд крикнул:

– Я поеду в «Безумие» и посмотрю, что смогу узнать. Встретимся в городе!

Эстер не могла думать ни о чем, кроме Галена. Она даже не сказала ему о ребенке. Она молилась за него, быстро следуя за Фостером.

– Давайте! – крикнула Дженин. – Скорее!

Эстер запрыгнула в фургон, а Фостер схватил поводья.

Они проехали совсем немного, когда Дженин достала из сумочки пистолет.

Эстер сказала:

– Хорошая мысль, Дженин, нам может понадобиться оружие.

Когда Дженин начала смеяться, Эстер спросила:

– Что тут смешного?

– Вы двое, – ответила она, улыбаясь. – Если бы вы только видели, какими смертельно серьезными вы оба выглядите.

Фостер в замешательстве уставился на них, но не сбавил темпа.

Эстер застыла, когда Дженин с невозмутимым видом направила оружие на нее и крикнула:

– Останови фургон.

Фостер удиленно уставился на пистолет и остановил лошадей.

Решимость и твердость в позе Дженин заставили сердце Эстер забиться быстрее.

Фостер рявкнул:

– Дженин, что ты делаешь?

– Найди веревку и свяжи ей руки, Фостер.

Он уставился на нее.

– Ты что, с ума сошла?!

– Черт возьми, принеси веревку!

– Я требую объяснений.

Дженин рявкнула:

– Найди веревку, или я пристрелю ее прямо сейчас!

Фостер хотел продолжить спор, но Эстер тихо сказала ему:

– Делай, как она говорит, Фостер.

Фостер нашел в кузове фургона кусок веревки и обвязал ей запястья.

Дженин предупредила:

– Крепко. Мне не хотелось бы стрелять ей в спину, если она попытается сбежать.

Фостер выглядел таким растерянным, что Эстер всем сердцем посочувствовала ему, несмотря на недавние проблемы, которые подорвали их дружбу.

Он спросил:

– Что это значит, Дженин?

– Возьми поводья и поезжай дальше.

Фостер снова попытался попросить объяснения.

– Дженин…

– Поезжай, – холодно сказала она ему.

Он нетерпеливо вздохнул и сделал, как ему было сказано.

Когда они тронулись в путь, Эстер сказала Дженин:

– На самом деле Галену ничего не угрожает, не так ли? Ты солгала Фостеру. Ты не видела шерифа Лоусона.

– Нет, не видела, но мне нужно было, чтобы Фостер вел фургон, пока я держу пистолет.

Ответ воодушевил Эстер. Пока Гален был в безопасности, она была готова к любым испытаниям, которые могла готовить для нее Дженин.

Дженин оглядела местность, словно оценивая свое местоположение, затем сказала Фостеру:

– Сверни на следующей развилке и двигайся на юг.

– Куда мы направляемся?

– Ты скоро узнаешь.

Эстер знала, что Гален сдвинет даже само солнце, чтобы найти ее. До тех пор ей нужно было постараться, чтобы ее не подстрелили.

На развилке Фостер направился на юг. Дорогой редко пользовались, и из-за прошедшего ночью дождя она превратилась в грязное месиво. Ехали они медленно, но Дженин, казалось, не возражала. Она казалась невероятно уверенной в себе.

Примерно через две мили Дженин приказала остановиться.

– Теперь медленно слезай, Эстер, и не думай, что я не выстрелю.

Эстер и не думала. Она медленно вылезла из коляски, как и было велено. Эстер могла только представить, какой страх, должно быть, испытывал Гален, и это тяжким грузом легло на ее сердце. Ее исчезновение, должно быть, причинило ему сильную боль. Осознание этого привело ее в ярость. Однако она проглотила ее, когда Дженин жестом пригласила ее и Фостера идти вперед.

Они пошли по узкой тропинке через высокие кусты и деревья. Пройдя несколько сотен футов, она остановила их на небольшой поляне, на которой стояла заброшенная хижина. Она жестом пригласила Эстер присесть на ближайший пень.

– Теперь мы будем ждать, – заявила она.

– Чего? – спросил Фостер.

– Моего старого друа Эзру Шу.

Эстер застыла и посмотрела в удивленные глаза Фостера.

Фостер уставился на Дженин так, словно никогда раньше ее не видел. На самом деле это так и было. Как и предсказывал Гален, Дженин наконец-то показала Фостеру свое истинное лицо. Он был опустошен.

– Зачем ты это делаешь? – спросил он.

– Деньги. Шу пообещал мне достаточно, чтобы я смогла добраться на запад.

– Деньги?! Ты позволишь продать ее на юг ради денег?

– Да, – сказала она без тени вины.

– Но она твоей расы.

Дженин усмехнулась:

– Раса. Что мне дала принадлежность к расе? То, что я родилась чернокожей, – это проклятие, камень на моей шее, но чем больше у меня будет денег, тем меньше этот камень будет весить.

Эстер перебила ее:

– Дженин, мой муж очень богатый человек, если тебе нужны только деньги, он будет готов отдать все ради моего спасения.

– Если бы все было так просто, я бы подумала об этом, но все деньги в мире не вернут Лема.

– Ты делаешь это из мести? Лем был предателем.

– Да, он был предателем. Но он также был моим любовником.

Эстер видела, как побледнело лицо Фостера и поникли его плечи. На мгновение в его глазах появилась боль, от которой у Эстер защемило сердце.

Он спросил:

– Значит, ты никогда не любила меня?

Она одарила его насмешливой печальной улыбкой.

– Ты был именно тем Галлахадом, который мне был нужен.

– Что ты делала в Англии?

– Один очень богатый человек увез меня туда. Я была его любовницей. Он был убит в драке, и я осталась без гроша. Когда ты наткнулся на меня в трюме, я возвращалась домой, потому что у меня закончились деньги.

– И все же ты притворилась, что любишь меня. Почему?

– Потому что я знала, что ты доставишь меня в Мичиган. Другим моим кандидатом был студент из Кливленда, с которым мы познакомились на борту корабля. Проживание в Огайо тоже было бы приемлемым из-за его близости к этому штату. Я выбрала тебя, потому что ты сказал, что ты из Уиттакера. Я знала, что Лем здесь, потому что он написал мне после того, как нашел свою мать.

Эстер многозначительно сказала:

– Мать, чье сердце он разбил.

– Точно так же, как она разбила его сердце, когда бросила его и больше не вернулась. Он ненавидел ее, поэтому не испытывал чувства вины за то, что использовал ее таким образом.

– Где твоя семья? – спросил Фостер.

– У меня нет семьи. Меня продали в младенчестве, и я никогда не знала своих родственников.

Эстер поняла, что у них с Дженин было схожее начало, и задумалась о том, как изменилась к лучшему ее собственная жизнь после того, как ее нашли и увезли на север. Где бы была Эстер, если бы не Кэтрин Уайатт? Стала бы она обманывать и похищать своих соседей? Она сомневалась в этом, но знать точно не могла.

– Где мои документы, Дженин?

– Они у Шу. Он давно хотел наложить на тебя лапы.

– Ты была там, когда они разрушили мой дом?

– Нет, в то время я была дома. Я слышала, что ущерб был довольно значительным, – сказала она с противной улыбочкой.

Затем добавила:

– Эзра решил, что они где-то у тебя в доме. Похоже, все вы, беглецы, мыслите одинаково. Фальшивые задники высоких комодов и платяных шкафов – довольно распространенное место для тайников.

Эстер испытала облегчение, узнав, что ее никто не выдал, но она решила проинформировать людей о необходимости проявлять больше воображения, пряча свои документы, когда это испытание закончится. И оно закончится, потому что она знала, что Гален найдет ее. Она спросила Дженин:

– Ты хоть представляешь, что с тобой сделают мой муж и его друзья, когда узнают о твоей связи с Шу?

Дженин холодно улыбнулась.

– Как только Эзра заплатит мне мою долю, этот твой богатенький мулат никогда меня не найдет.

Эстер ответила:

– Ради тебя же надеюсь, что нет.

Фостер, который, казалось, только что пришел в себя после того, как услышал поразительный рассказ Дженин, тихо сказал ей:

– Я не могу позволить тебе сделать это, Дженин.

– Ой, напугал. А теперь иди к тому пню и садись. Нам не придется долго ждать.

Хотя Эстер не показывала свой страх, она относилась к предстоящему появлению Шу с растущим беспокойством. Если ему всё-таки удастся увезти ее на юг, она и ее нерожденный ребенок станут рабами, которым придется подчиняться прихотям и желаниям того, кто будет ими владеть. Ее ребенка могут продать, как это случилось с ней и ее матерью. Она отказалась обдумывать этот мрачный сценарий, потому что верила в своего мужа.

Фостер посмотрел на Эстер и печально сказал:

– Я был дураком.

Эстер покачала головой.

– Нет. Она сыграла на твоем самом уязвимом места – твоем сердце.

Он повторил про себя:

– Глупый, слепой дурак.

Затем он прямо спросил Эстер:

– Она ведь не видела вас с Вашоном в школе, не так ли?

Эстер отрицательно покачала головой.

Он бросил холодный взгляд на Дженин.

– Все было наоборот? Это ты была в тот день в школе?

Дженин просто ответила:

– Да.

Его лицо исказила гримаса.

– С кем?

– С Лемом.

– И ты назвала Эстер шлюхой, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Ты позволила мне поверить, что ты слишком застенчива, чтобы делить со мной постель. И все это время ты наставляла мне рога на глазах у всего мира?!

Он бросился на нее, как безумный, а она очень спокойно выстрелила в него. Фостер упал на землю, корчась от боли и держась за раненую руку.

Эстер подбежала к нему. Со связанными руками она могла только склониться над ним, чтобы посмотреть, как у него дела. Он медленно перевернулся и с трудом принял сидячее положение, чтобы опереться спиной о дерево. Он тяжело дышал. Между пальцами, прижатыми к его раненому плечу, текла кровь. Огнестрельное ранение не было смертельным, но он отчаянно нуждался во враче.

Эстер бросила на Дженин злобный взгляд.

Дженин ответила:

– Почему мужчины верят, что вооруженная женщина не будет стрелять?

Эстер резко ответила:

– Я думаю, Дженин, что он руководствовался эмоциями, а не логикой.

Затем Дженин обратилась к мужчине, которого называла своим мужем.

– Фостер, я могу сбить муху на амбаре с расстояния в сто шагов. Если бы я хотела убить тебя, я бы это сделала. Не испытывай меня снова.

Эстер чувствовала себя бесполезной, стоя на коленях рядом с Фостером. Он с трудом пытался засунуть носовой платок за отворот куртки, чтобы остановить кровотечение. Ему это удалось, и, закончив, он откинулся назад, чтобы перевести дыхание.

Шу и его люди приехали на поляну менее чем через час.

Когда он увидел Эстер, сидящую на пне, его уродливое лицо расплылось в улыбке. Он спешился, но остальные шестеро мужчин этого не сделали.

– Ты хорошо поработала, Дженин.

Дженин просияла.

– Ты привез деньги?

– Конечно. У нас с тобой было соглашение.

Шу проигнорировал Фостера и подошел к Эстер.

– Ну что, девочка. Мы снова встретились. Ты готова вернуться к своему привычному месту в жизни?

– В рабстве нет ничего естественного, Шу.

Он усмехнулся.

– Все такая же дерзкая, хотя все кончено. Мне это нравится.

Он протянул руку, чтобы коснуться щеки Эстер, но она отстранилась.

Шу крикнул:

– Не думаю, что я ей нравлюсь, парни.

Его люди рассмеялись. Один из них заметил:

– Очень скоро ты ей понравишься, Эзра.

Другой добавил:

– Мы все ей очень скоро понравимся.

Это замечание вызвало еще больше смеха. Эстер собралась с духом, не обращая внимания на их свирепые взгляды.

Шу сказал:

– Да, так и будет.

Затем он достал из своего перепачканного пальто какие-то документы.

– Это твоя вольная, а это ордер на твой арест. Помнишь, я говорил, что у меня есть кое-кто, кто копается в твоем прошлом? Ну, это мой друг-юрист, и он смог проследить твой путь до Чарльстона. Он не смог найти спекулянта, который вывез тебя из Каролины, но он нашел всех остальных, кто помогал, и, знаешь, все они были аболиционистами, ворующими имущество. Конечно, никто не подтвердил свою причастность, за исключением одной пожилой женщины. Она помнила тебя девочкой, которую ее муж взял с собой на поезде в Филадельфию. Когда-то она была другом для таких, как ты, но теперь это не так. У ее мужа хватило дурного вкуса влюбиться в одну из вас и бросить жену и детей. Она искренне стремилась помочь.

– У вас нет способа проверить, была ли та девочка мной или нет.

– Есть, если у тебя фиолетовые руки.

Эстер подавила подступившую к горлу желчь, пока Шу перерезал веревку, связывающую ее руки.

– Сними перчатки.

Эстер не пошевелилась.

– Сними их, или кто-нибудь из парней с радостью сделает это за тебя.

Эстер медленно сняла перчатки. Когда показались ее руки, Шу ухмыльнулся.

– Так, так, так. Посмотрите на это, парни. Вы когда-нибудь видели такие руки?

– Думаю, ей придется поехать с нами, – сказал один из них.

– Думаю, да, – эхом отозвался Шу.

Дженин перебила его.

– Моя оплата, Шу?

– Ах, да. Вот, держи, – сказал он, протягивая ей несколько купюр.

Дженин удивленно уставилась на него.

– Здесь всего десять долларов. Где остальное?

– Больше нет.

– Ты обещал мне достаточно, чтобы оплатить дорогу на запад. Ты дал мне слово.

– Я не даю слово таким, как ты. За кого ты меня принимаешь, за аболициониста? Лем был моим родственником, и только поэтому я тебе хоть что-то даю.

– Черт возьми, ты обещал!

Эстер испытала минутное удовлетворение, увидев сердитое лицо Дженин.

Шу подтолкнул Эстер в сторону одной из лошадей без всадника, которая тащилась позади остальных.

– Садись в седло!

Дженин прорычала:

– Тебе это с рук не сойдет.

Шу, сидевший на коне, посмотрел сверху вниз на разгневанную Дженин и сказал: