Текст книги "Индиго (ЛП)"

Автор книги: Беверли Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Когда представления были закончены, еще один мужчина вышел из тени и впервые дал знать Эстер о своем присутствии. Он подошел, но не представился. Это был пожилой мужчина, высокий, худощавый. В его голубых глазах, казалось, горел огонь, когда они встретились с глазами Эстер. Узнавание вспыхнуло в ней с такой силой, что у нее подкосились колени.

Он посмотрел на нее сверху вниз и сказал:

– Я сожалею о кончине вашей тети. Кэтрин Уайатт была доброй христианкой. Правое дело потеряло доблестного солдата, нам будет ее не хватать.

Искренность в глазах мужчины настолько поразила Эстер, что она смогла только прошептать:

– Спасибо вам. Я тоже скучаю по ней.

Гален обратился к ней тихим голосом.

– Пойдем, малышка, дадим им закончить свои дела.

После этого Гален повел ее обратно в гостиную, и Эстер сразу же села на один из стульев с расшитой спинкой. Ее руки все еще дрожали. Она спросила:

– Мужчина с голубыми глазами, кто это был?

– Джон Браун.

Ответ на секунду лишил ее дара речи.

– Не тот ли это Джон Браун из Осаватоми?

– Да, он самый.

– Гален, он тот спекулянт, который увез меня из Каролины.

– Тогда я навеки у него в долгу…

Мягкость его слов задела ее за живое. Ей пришлось заставить себя сосредоточиться.

– Почему он здесь?

Затем, вспомнив о хороших манерах, добавила:

– Прошу прощения, это действительно не мое дело.

– Он путешествует по стране, собирая поддержку для войны.

На лице Эстер отразилось удивление.

– Война? Когда?

– Позже в этом году. Он хочет напасть на правительственный арсенал в Вирджинии и вооружить рабов в надежде ввергнуть нацию в войну.

– Удастся ли ему это?

Гален пожал плечами.

– Кто знает. Я не уверен, как и Ламберт, Де Батист или Дуглас, если уж на то пошло. Старик говорит, что у него есть новобранцы, но никто не уверен в их истинном количестве.

Эстер задумалась над этим поразительным открытием. Мог ли Джон Браун на самом деле уничтожить рабство? Рейд Брауна в Мичигане в декабре прошлого года с целью освобождения одиннадцати рабов был признан одним из самых смелых событий в истории борьбы с рабством. Браун и его небольшой отряд совершили с беглецами 2500-мильный переход через всю страну в Канаду, несмотря на упорное преследование со стороны властей штата и федеральных властей. К погоне присоединились и ловцы рабов, мотивированные вознаграждением в три тысячи долларов, предложенным губернатором Мичигана Стюартом за арест Брауна. Путешествие длилось три изнурительные недели, но с помощью дорожных агентов-квакеров в Айове, друзей Алана Пинкертона по железной дороге в Чикаго и членов Детройтского ордена беглецы благополучно добрались до Канады королевы Виктории.

– Ты поможешь ему? – спросила Эстер.

– Насколько это в моих силах, – ответил Гален.

– Зачем ты познакомил меня с ними? Их присутствие здесь – это не та информация, которой стоит делиться.

– Я знаю об этом, но я хотел, чтобы ты встретилась с ними, чтобы они знали тебя. Если со мной что-нибудь случится, и ты окажешься в опасности, не стесняйся обратиться к ним.

– Гален, за мной не нужно присматривать.

– В какой-то момент нашей жизни за всеми нужно присматривать.

– Но они ничего обо мне не знают. Почему они должны взять меня под свою защиту?

– Потому что я попросил их об этом в качестве одолжения.

– Они стольким обязаны тебе?

– Мы все стольким обязаны друг другу.

Эстер посмотрела ему в глаза и увидела в них серьезность. Она поняла, что он говорит искренне.

– Обещай мне, что ты разыщешь их, если возникнет необходимость.

Он был настолько убедителен, что у нее не было другого выбора, кроме как согласиться.

Она спросила:

– Твои друзья останутся на ночь? Я… не хочу отрывать тебя от них.

Он отрицательно покачал головой.

– На самом деле, скорее всего, они все уже растворились в ночи, пока мы разговариваем, так что я в твоем полном распоряжении столько, сколько ты пожелаешь.

Макси прервала их, чтобы занести чай, и Эстер вздохнула с облегчением. Когда она была дома она была совершенно уверена в своей способности справиться с Галеном, но, когда он сидел в другом конце комнаты и так дерзко на нее смотрел, она едва могла дышать ровно. Ее нервы затрепетали еще больше под его ленивым пристальным взглядом, и, чтобы скрыть свое волнение, она взяла чайник и налила чай.

– Не хочешь немного?

Он поднялся со стула и пересек комнату, направляясь к ней. Она протянула ему изящную чашку и блюдце в тон. Он взял чашку из ее рук, но поставил ее на ближайший столик. Затем, к ее удивлению, он забрал у нее ее чашку. Он поставил ее рядом со своей.

– Дай мне свою руку, – тихо приказал он.

Эстер понятия не имела, что он задумал, и поэтому колебалась. Он осторожно поднял ее руку и, не сводя с нее пристального взгляда, очень медленно снял перчатку. Он кивнул на другую ее руку. Она протянула ее ему, и он повторил движение, тихо сказав:

– Тебе не нужны перчатки, когда мы одни.

Эстер задрожала под его пристальным взглядом, и ей было трудно сосредоточиться на чем-то другом.

Он положил ее перчатки во внутренний карман своего черного бархатного смокинга. Он вежливо протянул ей чашку, и Эстер заняла свое место.

Чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме желания, охватившего ее, Эстер спросила:

– Почему ты рассказал мне о планах Джона Брауна? Я думала, что об этом должны знать только те, кто непосредственно вовлечен в это.

– Потому что разговор с тобой – это легкий и расслабляющий способ провести вечер. И я хотел, чтобы ты знала о преобладающих ветрах. Итак, ты пришла сюда сегодня вечером, чтобы поцеловать меня, как я просил вчера?

Она рассмеялась.

– Нет, я пришла поговорить о школе Фостера.

– А после?

Она улыбнулась ему поверх своей чашки.

– Посмотрим.

– Ах, надежда. Она может сохранить человеку жизнь.

– Школа, Гален.

В течение следующего часа они обсуждали образовательные потребности местных детей. Эстер также затронула тему зарплаты Фостера. Гален, казалось, согласился на все это.

Она спросила:

– Ты уверен, что это тебе по карману? Финансирование школы не доставит тебе хлопот?

– Вовсе нет.

– Фостер будет доволен.

– Я нахожу твою реакцию на брак Фредерика достойной восхищения.

– А какой у меня есть выбор? Он говорит, что счастлив. Мы с ним не любили друг друга, так что…

Она пожала плечами, как будто дальнейших объяснений не требовалось.

– Но тебе, должно быть, неудобно. Может, мне убить его ради тебя?

Ее глаза расширились.

– Нет!

Он ухмыльнулся.

– Что ты думаешь о ночных рубашках, которые я тебе прислал?

– Я думаю, их следует вернуть тебе.

– Почему?

– Потому что они созданы для…

– Любовницы? Любимой?

– И то, и другое, а я не являюсь ни тем, ни другим.

– Когда-нибудь ты, возможно, заведешь любовника, никто не знает наверняка.

Она проигнорировала его бархатный голос.

– Тогда ему придется довольствоваться ночными рубашками, которые у меня уже есть.

– Индиго, я видел твои ночные рубашки, они вызывают тепло, а не страсть, которую ожидает влюбленный.

– И в этом ты тоже эксперт?

– В некотором смысле – да.

Эстер покачала головой.

– Гален, тебе когда-нибудь женщина говорила «нет»?

– К счастью или к сожалению, нет.

– Никогда?

– Никогда.

– Неудивительно, что ты так хорошо играешь в эту игру.

– Это не игра.

– Конечно, игра. А игроки в ней – бывшая рабыня и мужчина, который может быть, а может и не быть богатым Галеном Вашоном.

Она перевела взгляд на него. Он не опроверг и не придал значения ее замечанию, поэтому она продолжила.

– Чтобы скоротать время во время своего деревенского приключения, этот мужчина, который может быть, а может и не быть Галеном Вашоном, развлекается с бывшей рабыней. Кажется, он верит, что, поскольку она была достаточно глупа и наивна, чтобы стать жертвой его искусных поцелуев, она принадлежит ему. Тебе это не кажется знакомым?

– Смутно, – отстраненно ответил он. – Но продолжай.

– Он присылает ей в подарок ночные рубашки, деньги и даже апельсины. Она впечатлена настолько, насколько он надеется, но не уверена в его намерениях.

– Тебе понравились апельсины?

Она кивнула.

– Хорошо. Я пришлю тебе еще.

– Нет, Гален. Ты не должен присылать мне больше ничего. И больше не входи в мою комнату, пока я сплю.

– Ты бы предпочла, чтобы я тебя разбудил? Я действительно подумывал об этом.

– Ты неисправим.

– Ты не устаешь напоминать мне об этом.

Он отставил свою чашку, затем подошел к тому месту, где она сидела, и присел перед ней на корточки. Его глаза были серьезны, когда он говорил.

– Малышка, послушай, я понимаю твои опасения, и, если бы я мог положить всему этому конец, я бы это сделал, но я не могу.

Эстер настороженно посмотрела на него.

– Что значит, не можешь?

Он пожал плечами.

– Я не могу. С тех пор, как я расстался с тобой в октябре, я не думал ни о чем, кроме возвращения. Хочешь ты мне верить или нет, но не проходило и дня, чтобы я не думал о том, как у тебя дела.

Она не могла не быть тронута его страстным признанием.

– И теперь, когда у тебя больше нет жениха, я хочу, чтобы мы насладились обществом друг друга.

– Но как долго, Гален? Несколько недель, несколько месяцев. Что произойдет, когда тебе станет скучно? Кто соберет осколки, которые ты оставишь после себя?

– У меня нет другого ответа, кроме как сказать, что я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло.

– Но ты меня оставишь.

– Ты перевираешь мои слова.

Она посмотрела ему в глаза и тихо сказала:

– Нет. Может быть, женщинам твоего круга и нравятся игры, но мне нет, потому что я не знаю правил.

Он медленно выпрямился.

– Ты правда говоришь мне «нет», не так ли?

У него было такое удивленное выражение лица, что Эстер смогла только улыбнуться.

– Да, Гален. Нет. Больше никаких ночных рубашек, апельсинов или чего-то еще.

Эстер стало интересно, о чем он думает.

– Договорились, Гален?

Он скользнул взглядом по ее сочным губам, вспоминая, как сладко они раскрылись под его поцелуем, и сказал:

– Нет.

Возможность увидеть, как ее глаза цвета черных бриллиантов закрываются от страсти, стоила того, что он планировал предпринять, чтобы заполучить ее.

– Нет, – снова ответил он. – Назови это эгоистичным желанием богатого человека, но я отказываюсь сдаваться без борьбы.

Она вспомнила о том, что он упомянул ранее.

– Ты же не станешь на самом деле убивать Фостера, не так ли?

Он рассмеялся, увидев серьезное выражение ее лица.

– Только если ты сама этого не захочешь, так что не волнуйся.

Он взял ее за руки и мягко заставил подняться на ноги.

– А я хочу вот чего…

Эстер полагала, что могла бы предотвратить то, что последовало дальше, но, когда он наклонился и нежно коснулся губами ее губ, было уже слишком поздно. Он повторил жест, умоляя, искушая, обещая, и ее глаза закрылись. Острая сладость наполнила ее, притягивая к себе почти так же, как он медленно заключил ее в теплое кольцо своих рук и притянул к себе еще крепче.

Гален почувствовал, что его начинает трясти. Он коснулся ее губ легким, волшебным прикосновением, прошептав:

– Отрицая это, ты отрицаешь саму себя…

Он крепко поцеловал ее, и Эстер не смогла ему ни в чем отказать.

Глава 11

Ощущения, вызванные его великолепными поцелуями, привели к вспышке желания. Ее девственное тело расцветало, охваченное трепетом момента, отбрасывая опасения в пользу удовольствия, которое он мог доставить.

Гален хотел унести ее в свое личное крыло и заняться с ней любовью медленно и сладко. Он хотел обнажить ее груди, так пышно вздымавшиеся под его ладонями, и поднести их к своим губам, хотел провести руками по ее полным, спелым бедрам и прикоснуться к ней в тех местах, которые вызвали бы у нее шок, а затем наслаждение. Он обхватил ладонями ее соблазнительную попку, затем смело прижал ее к твердому, как скала, свидетельству своего желания.

– Почувствуй, что ты делаешь со мной… – хрипло пробормотал он. – Это не игра…

Это бесстыдное обладание заставило Эстер задрожать в ответ. Она почувствовала, что охвачена огненной бурей, и не могла остановить это, хотя знала, что должна. Вместо этого она позволила ему пососать ее соски сквозь тонкий поношенный шелк. Ни слова протеста не сорвалось с ее губ, когда его руки подняли ее юбки и начали свое исследование. Она позволяла ему вольности, которые доводили ее до безумия. Как еще она могла объяснить свою немоту, когда он ласкал ее в тех местах, которые, казалось, пылали от его прикосновений, ласкал ее до тех пор, пока ее молчание не сменилось тихими, приглушенными криками.

– Это то, чего тебе не хватало бы в браке без любви, Индиго…

Он намеренно усилил свои поддразнивания. Его смелость заставила ее выгнуться дугой и запрокинуть голову. Гален доставлял ей удовольствие с мастерством, рожденным многолетней чувственной практикой, и его глаза вспыхнули, когда он увидел, как ее темные глаза закрылись, а губы приоткрылись в ответ. Не в силах сопротивляться, он прикоснулся губами к ее губам, наслаждаясь поцелуем, соблазнительным ритмом, который его смелые прикосновения вызвали у нее в бедрах, и сладостью, исходящей из ее сердцевины.

Внезапно тело Эстер взмыло ввысь, и ее мир взорвался. Она превратилась в падающую звезду, проносящуюся по ночному небу. Сила этого чувства забросила ее в неведомые доселе сферы, и она вцепилась в его руку, когда ее понесло на набегающей волне.

Позже, когда он помог ей вернуться на землю нежными поцелуями и еще более нежными прикосновениями, она задрожала. Что-то подсказывало ей, что она уже никогда не будет прежней, но ей было все равно, по крайней мере сейчас.

Однако стук в дверь привел ее в чувство. Эстер поспешно убрала руку Галена и одернула юбки. Это была Макси. Она пришла забрать поднос. Эстер изо всех сил старалась казаться беззаботной, но, когда Макси увидела ее растрепанные волосы и измятую одежду, ей захотелось спрятаться под мебелью.

К удивлению Эстер, Макси сказала ей:

– Я не виню тебя, чикита. Ты сама невинность. А он – волк. Женщины влюблялись в него с того дня, как он родился. Я была там, я знаю.

Затем она повернулась к Галену и сказала:

– Следовательно, он должен знать лучше и делать все возможное, чтобы сохранить репутацию невинной девушки.

Эстер взглянула на Галена, чтобы посмотреть, как он отреагирует на упрек. На его золотистом лице застыло решительное выражение.

Макси, казалось, не обратила внимания на его настроение.

– Галено, чиките пора возвращаться домой. Раймонд отвезет ее.

Гален эхом повторил:

– Рэймонд?!

– Да, Рэймонд. Я тебе не доверяю.

Сказав это, она вышла из комнаты, вероятно, чтобы позвать Рэймонда.

Эстер, которая стояла там, все еще взволнованная его великолепными уроками, встретилась взглядом с блестящими глазами Галена.

Он холодно сказал:

– Она права, мне следовало бы знать лучше, но мне трудно соблюдать приличия, когда ты стоишь здесь, и в твоих глазах отражается моя страсть, а на моих губах все еще свеж вкус твоих поцелуев. Я хочу тебя, Индиго, так, как мужчина хочет женщину.

Эстер с трудом подавила дурноту, охватившую ее в ответ на его горячий взгляд и слова. Никогда в жизни она не представляла себя в подобной ситуации. Его поцелуи все еще были свежи на ее губах, и нужно было быть слепой, чтобы не заметить желание, пылающее в его глазах. Он был гораздо опаснее, чем она думала, даже сейчас, после неловкости, вызванной появлением Макси, Эстер продолжала желать большего.

К счастью для Эстер, Макси вернулась вместе с красавцем Раймондом Левеком. Он улыбнулся задумчивому Галену, затем пересек комнату и подошел к тому месту, где стояла Эстер. Он низко поклонился.

– Очаровательная мисс Уайатт, Макси говорит, что вас нужно отвезти домой?

Эстер кивнула, гадая, как много ему известно. Это была их вторая встреча при сомнительных обстоятельствах. Она могла только догадываться, какой распутной женщиной он ее считал. Но его улыбка была доброй и открытой. Она почувствовала, что он тоже играет какую-то роль в игре Галена, потому что Рэймонд Левек был одет так же богато, как и Гален, и казался гораздо более образованным, чем любой кучер, которого она когда-либо встречала.

Макси протянула Эстер ее плащ и шляпку, и она быстро надела их. Она рискнула взглянуть в сторону Галена и обнаружила, что он все еще пристально смотрит на нее.

– Спокойной ночи, малышка.

Затем он повернулся и плавной походкой вышел из комнаты.

Позже, после того как Рэймонд отвез Эстер домой, Макси обнаружила Галена сидящим в кабинете и смотрящим на ревущий огонь в камине. Она немного постояла в дверях, пытаясь оценить его настроение, затем спросила:

– Ты ведь не очень злишься на меня, не так ли?

Его голос был лишен эмоций.

– Я злюсь, но не очень.

Он посмотрел на женщину, которая в возрасте семи лет привела его в свою огромную кухню и рассказала ему о мире и людях в нем больше, чем все его модные частные репетиторы, вместе взятые.

– Ты еще не познакомилась с Фредериком, за которого она собиралась замуж. Сегодня вечером он сидел за ужином и хвастался тем, что она некрасива. Я заметил, что это замечание причинило ей боль, в то время как он думал, что сделал ей комплимент.

На мгновение в комнате было слышно только потрескивание огня, пока Гален пытался найти решение в пламени. Когда он, наконец, заговорил, это прозвучало так, как будто он обращался скорее к самому себе, чем к Макси.

– Не думаю, что когда-либо женщина так сильно выворачивала меня наизнанку. Я не могу понять, что именно в ней делает меня таким одержимым, но это так. После того, как она ушла с Рэймондом, я сидел здесь и обдумывал, как соблазнить ее, чтобы у нее не осталось другого выбора, кроме как стать моей. Никогда в жизни я не совершал ничего даже отдаленно настолько возмутительного. Я хочу заботиться о ней, покупать ей драгоценности. Это самый странный и ужасный опыт, который у меня когда-либо был.

Улыбка Макси свидетельствовала о том, как сильно она заботилась о нем.

– Звучит так, будто дракон наконец-то нашел свою любовь.

Легкая улыбка появилась на его лице.

– Терпеть не могу, когда ты такая мудрая.

Она ответила:

– Вот почему я держу тебя рядом с собой, чтобы иметь возможность делиться этой ненавистной мудростью всякий раз, когда она больше всего нужна.

– И что ты посоветуешь?

– Судя по всему, что ты рассказал мне о ее прошлом, и после того, что я увидела здесь сегодня вечером, я предлагаю либо жениться на ней, либо оставить ее в покое. Это не Новый Орлеан, она ничего не смыслит в драконьих играх. Ты погубишь ее, если не сделаешь выбор.

Когда Гален не ответил, Макси тихо сказала:

– Спокойной ночи, Галено, – и тихо вышла из комнаты, оставив его наедине со своими мыслями.

На следующий вечер он был в Детройте, решив, что, возможно, ему нужно держаться подальше от Уиттекера. Гален не узнал слугу, который открыл дверь старого особняка. Это не имело значения, потому что при жизни Галена большинство слуг были незнакомцами. Его бабушка Вада редко держала слуг дольше, чем на сезон, потому что ее жесткий характер обычно заставлял их искать работу в другом месте.

Гален передал шляпу и пальто неулыбчивому мужчине и направился в гостиную.

Как обычно, комната была заполнена прихлебателями. Большинство из них были членами семьи; нищие родственники, само существование которых зависело от Вады. В свою очередь, она обращалась с ними так же плохо, как и со слугами, не заботясь об их мнении, чувствах или желаниях. Гален считал, что они заслуживали такого обращения за то, что терпели ее тиранию в обмен на бесплатное жилье и еду. Он переехал в свой собственный дом в тот день, когда достиг совершеннолетия. Сорок лет назад Вада сбежала в этот старинный дом в Мичигане, спасаясь от сплетен, которые распространились по Новому Орлеану после того, как муж бросил ее. Он бросил ее ради своей темнокожей любовницы.

Остальные присутствовавшие в комнате мужчины, как молодые, так и пожилые, соревновались за то, чтобы к ним относились как к грязи под ногами Вады. Их мотивы были сосредоточены на молодых богатых дочерях друзей Вады.

Его появление в комнате вызвало тишину. Вада, сидевшая на стуле в окружении своих придворных, громко произнесла, растягивая слова:

– Ну, уж не мой ли это блудный внук? Вернулся после ежегодного свидания со своей шлюхой?

Гален давно научился не позволять ее злобному языку беспокоить его. Зная, как сильно ее бесит необходимость ждать, он не торопился, холодно кивнув собравшимся, прежде чем обратить внимание на Ваду или ее слова

– Я приехал навестить Расин, бабушка.

Он подмигнул своей тете Расин, и она улыбнулась в ответ.

– Как обычно, это не твое дело, где я был.

Молчание остальных сделало перепалку еще более напряженной. Голубые, как у мулатки, глаза его бабушки вспыхнули гневом.

– Тогда, я надеюсь, ты не будешь слишком долго осквернять мой дом своим присутствием.

Затем она обратилась к своему старшему сыну:

– Реджинальд! Отведи меня в мои покои. Я не выношу его вони.

Дядя Галена, Реджи, поспешил к ней. Вада встала и стукнула тростью об пол. Поддерживаемая заботливой рукой Реджинальда, она с чопорным величием вышла из комнаты.

Как только Вада удалилась, ее дочь Расин поспешила к племяннику, чтобы обнять его, как он того заслуживал. Он ответил на приветствие и закружил ее, пока она не захихикала, как маленькая девочка.

– Отпусти меня, негодник.

Он улыбнулся и поставил ее на ноги. Из десяти человек, находившихся в комнате, только у Расин хватило духу бросить вызов Ваде и с любовью относиться к Галену. Расин и покойная мать Галена Рут были сестрами. Рут была всего на год с небольшим старше, и сестры были очень близки. Гален всегда верил, что любовь его матери продолжала жить в Расин.

Расин посмотрела на своего высокого красивого племянника и, поддразнивая, сказала:

– Эта шлюха, должно быть, хорошо тебя кормит; ты немного прибавил в весе с тех пор, как я видела тебя в последний раз.

Гален рассмеялся. Его бабушка считала, что ежегодные исчезновения Галена с апреля по октябрь были связаны со шлюхой, которую он прятал. Только Расин знала правду.

– Я пришел, чтобы предложить тебе поужинать, тетя. Ты присоединишься ко мне?

– Ну конечно, только дай мне надеть плащ.

Хотя скоро должно было наступить время ужина за бабушкиным столом, Гален не собирался присоединяться к ним. Ему запрещалось присутствовать на этих ужинах с того самого дня, как он переехал в свое собственное жилище более десяти лет назад. Он не возражал против указа своей бабушки. Встреча с Расин была единственной причиной, по которой он пришел в этот вечер.

Пока Гален ждал возвращения своей тети, он не обращал внимания на пристальные взгляды остальных. В его глазах они не существовали точно так же, как он не существовал в их глазах, когда рос. Ни один из дядей, двоюродных бабушек или дальних кузенов не встал на защиту маленького мальчика, единственное преступление которого заключалось в желании его матери быть с мужчиной, которого она любила. Только Расин приютила обиженного и сбитого с толку ребенка-сироту, которым он когда-то был. Он никогда не забудет ее доброту.

Гален и его любимая тетя ужинали в доме у реки, который он арендовал прошлой осенью. Большинство слуг служили у него много лет и любили Расин так же сильно, как и своего хозяина. Узнав еще днем о намерении Галена пригласить ее на ужин, они практически превзошли себя в приготовлении ее любимых блюд.

Когда слуги унесли остатки десерта, Расин застонала и отодвинула стул.

– Я так объелась, – призналась она. – Иди и скажи малышке Ребе, чтобы она собирала чемоданы, потому что она будет готовить для меня. У тебя уже есть Макси, а холостяку нельзя позволять иметь двух отличных поваров за одну жизнь.

Гален усмехнулся.

– Макси говорит, что малышка еще недостаточно опытная, чтобы называть себя поваром.

– Что ж, Макси ошибается. Та женщина, которую твоя бабушка выдает за повариху, могла бы брать уроки у маленькой племянницы Макси, Ребы.

Они удалились в маленький кабинет Галена, и Расин рассматривала своего любимого племянника за бокалом послеобеденного вина.

– Итак, Галено, какие новости ты слышал?

– На Юге раздаются слухи об отделении, и поговаривают о войне, чтобы сохранить Союз, если это произойдет. Как это повлияет на рабство, никто не уверен.

– Как долго ты собираешься оставаться в Дороге?

– Понятия не имею, но пока ситуация не изменится, я буду продолжать водить их за нос.

Гален не мог не заметить озабоченности на ее лице. Он знал, что она уважает его работу в роли Черного Дэниела и никогда бы не попросила его отказаться от этой роли, но, как мать, которой она себя считала, она постоянно беспокоилась о его безопасности.

– Я слышала, ты был ранен прошлой осенью.

Он кивнул.

– А еще я слышала, что ты стал добавлять в свой кофе кленовый сироп.

Гален медленно оглядел ее.

Ее глаза, такие темно-синие, что иногда казались черными, были непроницаемы. Она сказала:

– У меня есть свои уши.

Он улыбнулся.

– Женщина, которая спрятала меня, за свободное производство. Полагаю, я просто привык к этому.

Гален встал и налил себе еще вина из хрустального графина, стоявшего на столе.

– Рэймонд говорит, что она очень красивая.

Гален поднял свой бокал и сделал маленький глоток.

– Рэймонд, как всегда, слишком много болтает.

– Он просто обеспокоен.

– Он обеспокоен только потому, что надеется заполучить ее для себя.

– У вас двоих были общие женщины на протяжении многих лет, так почему же сейчас такое чувство собственничества?

Гален улыбнулся, удивленный вопросом своей тети.

– Я становлюсь слишком старым, чтобы делиться.

Расин на мгновение задержал на нем взгляд.

– Значит, она действительно так невинна, как описывал Рэймонд?

– Да.

– Но она не из нашего класса?

Гален отрицательно покачал головой.

– Она была рождена рабыней, тетя.

– Мы все когда-то были рабами, но у твоей бабушки наверняка случится припадок.

– Эта мысль приходила мне в голову.

Они оба улыбнулись, затем Расин спросил:

– Ты любишь эту невинную девушку?

Он пожал плечами.

– Макси убеждена, что да. Я не уверен.

– Вада и другие не будут хорошо с ней обращаться.

– Я убью первого, кто ее обидит.

Расин подняла бокал в знак одобрения.

– Я знала, что хорошо воспитала тебя.

Затем она спросила:

– Когда я встречу эту красавицу?

– Скоро, тетя. Скоро. Собственно, именно поэтому я и хотел поужинать с тобой. Мне нужна услуга.

Расин рассмеялась.

– А я-то думала, тебе просто нужна была компания твоей старой тетушки.

Гален ухмыльнулся.

Она махнула ему рукой, чтобы он продолжил.

– Ну, давай, теперь, когда ты затуманил мой разум вкусной едой и напитками, спрашивай.

– Ты не могла бы приехать ко мне и вести мое хозяйство несколько месяцев?

Расин уставилась на него в замешательстве.

– Тебе никогда раньше не нужна была хозяйка, почему сейчас?

– Макси настаивает, что Эстер нужна дуэнья.

Расин удивленно уставилась на него.

– Макси никогда не интересовало, скольких женщин ты развлекал за эти годы.

– Я знаю…

– Расин пристально посмотрела на него.

– Галено, насколько серьезны твои намерения касательно этой девушки?

– Настолько серьезны, что я даже спланировал ее соблазнение. Я никогда раньше не делал этого с невинной девушкой.

– Но, по словам Рэймонда, у нее есть жених. Ты никогда не лез из кожи вон, чтобы ухаживать за кем-то, кто принадлежит другому. Что ж, беру свои слова обратно, в Мадриде была та графиня. Я…

– Она больше не помолвлена, но, тетя, пообещай мне, что ты не расскажешь Эстер ни одной из этих историй.

Расин вытаращила глаза.

– Это точно ты, Галено? Ты, которому никогда не было дела ни до общества, ни до правил, ни…

– Тетя Расин.

– Прости, Неве, просто… – Расин замолчала, глядя в его серьезные глаза. – Эта молодая женщина действительно произвела на тебя впечатление, не так ли?

Гален не ответил.

– Тогда я приеду и останусь, просто чтобы познакомиться с этой замечательной женщиной.

– Спасибо, тетя.

Затем он тихо добавил:

– Наверное.

Эстер не видела Галена в течение недели после своего визита в «Безумие». За это время к ней переехала Гейл, и Эстер была в восторге, потому что теперь ей было с кем делить дом и было чем заняться, кроме размышлений о следующих поцелуях Галена.

Через несколько дней после того, как Гейл устроилась на новом месте, они с Эстер решили съездить в Детройт. Сын Би Мелдрам, Лемюэль, зарабатывал на жизнь тем, что три дня в неделю возил туда людей на старом отремонтированном экипаже. Тот, кто не хотел самостоятельно преодолевать тридцатимильную поездку, мог договориться с Лемюэлем о том, чтобы он отвез их за небольшую плату. Он основал службу такси вскоре после своего приезда в Уиттакер год назад. Как и его мать, он тоже был беглецом. Ему потребовалось почти десять лет, чтобы узнать, где находится Би после его собственного побега, но как только они воссоединились, Би несколько дней плакала от счастья.

Эстер и Эбигейл попросили Лемюэля заехать к ним вскоре после рассвета, так как у Гейл была назначена встреча с врачом в Детройте. Эстер поехала с ней, чтобы составить ей компанию, а также сделать кое-какие покупки. В конце концов, она решила потратить часть средств, вырученных от продажи своей земли.

Как только они добрались до места назначения, Лемюэль выгрузил всех. Они собирались встретиться с ним ближе к вечеру, чтобы поехать обратно. Эбигейл наняла извозчика, который отвезет ее к врачу, а Эстер отправилась в магазин продуктов свободного производства.

Движение «Свободное производство» зародилось в 1820-х годах как квакерское движение. К 1830-м годам многие чернокожие приняли эту концепцию, особенно те, кто жил в Филадельфии. В городской церкви Вефиль пятьсот чернокожих образовали Общество свободного производства для цветных Пенсильвании. Они снабдили свой магазин товарами, изготовленными свободным трудом, и превратили его в процветающий бизнес. Они были настолько успешны, что в январе 1831 года женщины из церкви Вефиль основали Общество свободного производства для цветных женщин.

Эстер при любой возможности поддерживала запрет на продукцию, произведенную рабами. В детройтском магазине, основанном членами исторической Второй баптистской церкви Детройта, всегда было приятно делать покупки. Там было все, от брошюр и книг против рабства до десяти– и двадцатипятифунтовых пакетов с сахаром, добытого свободным трудом. Цены на товары в магазине были немного выше, чем в обычных магазинах, но, в отличие от магазинов на северо-востоке, цены в Детройте были немного ниже из-за легкого доступа к товарам, доставляемым грузовыми судами с озера. У производителей «Детройт Фри» также была возможность совершать покупки в Канаде, прямо за рекой Детройт.

Эстер зашла в магазин в поисках тканей для платья. Она уже довольно давно ничего не покупала. До того, как она продала землю Галену, ее средства были направлены только на предметы первой необходимости. Однако теперь у нее появилось желание и средства немного потратиться. Ее подруга Кейт Белл была отличной швеей и могла сшить платье в кратчайшие сроки.