Текст книги "Индиго (ЛП)"

Автор книги: Беверли Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Эстер почувствовала, что толпа теснит ее, но темные глаза Галена околдовали ее, и она едва обратила на это внимание.

– Ты позволишь показать тебе дом?

– Нет, – тихо произнесла она, утопая в его глазах.

– Почему нет?

– Все в комнате уже смотрят на нас.

Гален был вынужден признать, что она права. Хотя его гости были поглощены разговорами и подносами с изысканными блюдами и напитками, которые разносил по залу персонал в ливреях, они также внимательно рассматривали их обоих, особенно женщины.

Гален спросил:

– Правильно ли я понимаю, что в этом месте не так много неженатых мужчин?

– Да, это так, – ответила Эстер. – Местные мамаши подсовывали тебе своих дочерей?

Он кивнул.

Эстер улыбнулась и сочувственно проворковала:

– Бедняжка, – добавив: – Надеюсь, они будут доставать тебя весь вечер. Это меньшее, что ты заслуживаешь за всю эту расточительность. Можно подумать, что ты член королевской семьи, судя по тому, как люди ведут себя с тех пор, как ты сюда переехал.

– Но я принадлежу к королевской семье, Индиго. Мой титул…

– Я не хочу знать, – твердо сказала она, хотя и была потрясена этим последним открытием.

Он мягко спросил:

– Тогда чего ты хочешь?

– Пережить этот вечер, не навлекая на себя сплетен, – процитировала она. – Но тебя, наверное, не волнуют сплетни, не так ли?

– Боюсь, что нет.

– Тебе действительно нужно пообщаться со своими соседями. Невежливо проводить все свое время с одним гостем. Если хочешь, я тебя представлю.

– Для тебя – все, что угодно. Показывай дорогу.

Следующий час или около того Эстер помогала Галену знакомиться с местными жителями. Многие люди поначалу чувствовали себя неловко; в конце концов, мало кто встречал человека настолько богатого и культурного. Но Гален очаровал их всех. Мужчины были поражены его знаниями в области сельского хозяйства, охоты и непринужденными манерами. Женщины были ослеплены его улыбкой.

Несмотря на все это, Эстер чувствовала на себе его взгляд, его присутствие. Несмотря на трудности, ей все же удавалось сохранять добрососедскую вежливость. Каждый раз, когда она смотрела в его сторону, она вспоминала их последнюю встречу. Те украденные мгновения в его карете до сих пор заставляли ее задыхаться. Даже сейчас, когда они стояли и разговаривали с Брэнтоном Хабблом о местных ценах на корма, у нее не возникло проблем с воспоминанием о его прикосновениях.

После того, как она представила его окружающим и почувствовала уверенность, что теперь он может передвигаться по залу с большим комфортом, Эстер вежливо извинилась и отошла от него. Остаток вечера он держался на почтительном расстоянии. И все же, каждый раз, поднимая глаза, она замечала, что он наблюдает за ней. К концу вечера ей становилось все труднее и труднее игнорировать притягательный взгляд его темных глаз.

Но когда пришло время уезжать, Гейл и Расин были слишком взволнованы возобновлением дружбы, чтобы расставаться; одного вечера оказалось недостаточно, чтобы поговорить обо всем, чем они хотели поделиться, поэтому Гейл приняла приглашение Расин провести несколько дней в «Безумии» в качестве гостьи Расин. Эстер согласилась, что это отличная идея. Эстер нашла Фостера и Дженин перед домом. Они тоже оставались. Оказалось, что Рэймонд Левек пригласил некоторых из мужчин остаться, чтобы поиграть в бильярд. Фостер был в списке приглашенных. Он не хотел оставаться, но Дженин придерживалась другого мнения. На самом деле, он, казалось, был не в восторге от идеи своей жены, поскольку всегда считал бильярд одним из тех праздных развлечений, которые вредят продвижению интересов расы.

Эстер спросила:

– Фостер, ты когда-нибудь играл в бильярд?

Он отрицательно покачал головой.

Дженин возразила:

– Но это вряд ли имеет значение, все вращается вокруг богатства и класса, бильярд ничего не значит. Остаться попросили только влиятельных людей, таких как Хаббл и Лавджой. Левек говорит, что Вашон хочет, чтобы Фостер присутствовал.

– Но почему?

Дженин улыбнулась своему мужу.

– Может быть, он понял, что был неправ в тот день, когда мы все встретились, и что такие люди, как мой Фостер, ценны. Я, конечно, верю, что это так. Он здесь школьный учитель, и одно это дает ему право общаться с другими.

Эстер стало интересно, что бы подумала Гейл о том, как Дженин проявляла свои амбиции в отношении Фостера. Возможно, молодая женщина была не такой пустоголовой, как думали некоторые.

Фостер спросил:

– Но, дорогая, как ты доберешься домой?

Дженин сказала:

– Я могу поехать с Лемюэлем Мелдрамом. Они с Би могут взять меня с собой, когда будут уезжать. Я уверена, мистер Вашон проследит, чтобы Эстер благополучно добралась домой. Правда, Эстер?

Эстер не хотела вмешиваться в их разговор.

– Со мной все будет в порядке. Не беспокойтесь обо мне.

Она попрощалась с ними и направилась обратно к крыльцу. Ночной воздух показался Эстер расслабляющим по сравнению с шумом вечеринки внутри. Прохладный тихий ветерок убаюкивал, и ей не хотелось возвращаться. Она была уверена, что кто-нибудь подбросит ее домой, но пока не хотела идти и просить об этом. Эстер сделала несколько глотков свежего воздуха. Она устала. Многие люди уже разъехались. Большинство жителей Уиттакера работали на фермах, и с пением петуха начинались повседневные хлопоты. Они не привыкли к роскошным вечеринкам, которые устраивали мужчины, которые могли быть графами, а могли и не быть, и Эстер тоже не привыкла.

– Добрый вечер, мисс Уайатт.

Его слишком знакомый голос плавно растворился в ночной тишине. Она попыталась выровнять дыхание, когда он подошел и встал рядом с ней.

– Добрый вечер, мистер Вашон.

– Вы направляетесь домой?

– Да, но, похоже, в данный момент меня некому подвезти.

– Моя карета вон там. Я могу проводить вас домой.

У Эстер не было намерений отправляться в ночь с Галеном Вашоном, тем более что некоторые из ее соседей все еще слонялись по обширной территории.

– Я наслаждаюсь ночным воздухом. Я с удовольствием подожду, пока кто-нибудь не будет направляться в мою сторону.

Он не двинулся с места.

– Вам не стоит пренебрегать своими гостями. Я сомневаюсь, что меня похитят прямо у вас на пороге.

– Вы сегодня выглядите очень красиво…

Эстер продолжала смотреть вперед, опасаясь, что кто-нибудь как Виола Уэлш, выйдет на улицу в этот самый момент. Виола была одной из самых крупных женщин, которых знала Эстер. Ее любовь к еде уступала только ее склонности совать нос в дела других людей. Именно она и появилась.

– Ну, Эстер, как ты?

– У меня все хорошо, Виола, а у тебя?

– Хорошо, насколько это возможно, когда у тебя есть незамужняя дочь. Она рассмеялась.

Эстер почти физически ощутила, как Гален напрягся.

Виола сказала:

– Мистер Вашон, такая чудесная вечеринка. Вы знакомы с моей дочерью Эйприл?

Эйприл была такой же худой, как ее мать – крупной. Девочка никогда не улыбалась, хотя ее мать без конца расхваливала чувство юмора Эйприл и великолепие ее пирогов с мясным фаршем.

Гален вежливо поклонился печальной Эйприл.

Эстер не удержалась и спросила:

– Виола, ты рассказала мистеру Вашону о пирогах, за которые Эйприл получила награду?

Следующие несколько мгновений Эстер стояла и безмятежно улыбалась, пока Виола расхваливала мастерство своей дочери в приготовлении мясного фарша. Виола как раз разогревалась, когда Гален вдруг вспомнил о госте, с которым ему нужно было поговорить. Он вежливо поклонился дамам и практически вбежал обратно в дом.

Виола не очень хорошо восприняла поспешное отступление Галена, сказав:

– Богатые могут быть ужасно грубыми.

Эйприл спросила:

– Мама, а тебе никогда не приходило в голову, что ему может не нравиться мясной фарш? Зачем ты это делаешь? Неужели обязательно подбрасывать меня каждому неженатому мужчине, как наживку для рыбы?

Эстер была поражена мужеством Эйприл. Она была довольно приятной молодой женщиной, но многие люди думали, что у нее было бы больше шансов найти мужа, если бы она смогла каким-то образом найти себе новую маму.

В голосе Эйприл слышалось раздражение, когда она заявила:

– Я никогда не выйду замуж.

Голос Виолы был полон потрясения.

– Эйприл!

– О, мама, давай просто поедем домой.

Ни одна из них не удосужилась попрощаться с Эстер, когда они спустились с крыльца и вышли в ночь.

Эстер не удивилась, когда через несколько мгновений к дому подъехала карета Галена. Гален нажал на тормоз и спрыгнул на землю.

– Ваша карета ждет вас, мадам, хотя следовало бы отправить вас домой пешком за ту выходку с Виолой и ее дочерью. Мне никогда не нравился мясной фарш или женщины с назойливыми мамашами.

Эстер улыбнулась его словам.

– Я запомню это на следующий раз. Но ты же знаешь, я не могу позволить тебе отвезти меня домой.

– Я знаю. Я попрошу своего кучера отвезти тебя.

– В этом нет необходимости. Я уверена, что мистер Левек не хочет, чтобы его отрывали от празднования. Я найду кого-нибудь другого.

– Рэймонд возил меня только в качестве одолжения, пока я не нашел кого-нибудь подходящего. У него не тот характер, чтобы работать прислугой.

Появился кучер. Когда он кивнул Эстер, она отметила, что это был тот самый мужчина, который вел карету в Детройте.

Гален спросил:

– Полагаю, поцелуй я тоже не получу.

Она покачала головой и села в карету.

Он стоял на земле, глядя на нее снизу вверх, и Эстер чувствовала, как ее тело откликается на призыв желания, читавшийся в его глазах.

– Я бы очень хотел, чтобы ты осталась, чтобы мы могли поговорить.

– Я не могу.

– Ах, да, репутация – это все.

Она проигнорировала его легкий сарказм.

– Я должна жить здесь, Гален.

Он посмотрел на нее в темноте.

– Мне жаль. Я веду себя эгоистично. Умеешь же ты спустить мужчину с небес на землю, Индиго.

– Это не входило в мои намерения.

– Но ты все же делаешь это.

Гален не хотел, чтобы она уходила, но не мог придумать повода, который убедил бы ее остаться. Будь она более искушенной женщиной, он знал бы множество способов добиться ее расположения, но Индиго совершенно сбила его с толку.

– Можно я зайду к тебе попозже?

Первым побуждением Эстер было проверить, не подслушивают ли их. Затем она попыталась унять бешено колотящееся сердце. Она никогда не встречала такого прямолинейного мужчину.

– Я… нет.

– Я думаю, что все равно загляну, – ответил он, улыбаясь.

– Нет, – тихо выдохнула Эстер. – Обещай мне, что ты этого не сделаешь.

– Я не могу давать слово, когда есть большая вероятность, что я его не сдержу.

– Гален?!

– Не волнуйся.

Она восприняла это как заверение, что он не придет, и вздохнула с облегчением.

– Я… должна идти, – пробормотала она, запинаясь.

Он отступил назад.

– До свидания, малышка.

Кучер хлопнул вожжами, и карета покатила вперед.

Вернувшись домой, Эстер убедилась, что в фонаре жокея горит огонь, и отправилась спать. Просьба Галена навестить ее все еще тревожила ее. Она задумалась, что бы произошло, если бы она согласилась? Могла ли она совершить что-то крайне опрометчивое, например, надеть одну из ночных рубашек, хранящихся в сундуке? Она взглянула на сундук, стоящий у стены. Его не открывали с того дня, как его привезли. Она подошла к нему. Опустившись на колени, она провела рукой по изящной резьбе по дереву, в очередной раз пораженная его красотой, затем расстегнула маленький замочек. Когда она медленно подняла крышку, аромат изысканных благовоний, хранящихся на дне сундука, вырвался наружу и наполнил ее нос. Какую ночную рубашку она бы надела для него, спросила она себя. Вот эту? Она подняла темно-изумрудно-зеленое одеяние. Края были красиво отделаны фестонами и отделаны кружевом более темного изумрудного цвета. Единственными застежками были изящные ленточки у основания лифа и по одной на каждом бедре. Декольте с кружевной каймой было гораздо более смелым, чем хотелось бы Эстер, но она полагала, что мужчины ценят такие вещи. Она прижала ее к себе, представляя, каково это – надеть что-то настолько вызывающее. Она решила, что хочет знать, поэтому подошла с ней к кровати и начала раздеваться.

Эстер стояла перед зеркалом и разглядывала женщину, в которой не узнавала себя. Изумрудный пеньюар чувственно струился к ее ногам. Короткий кружевной лиф едва прикрывал грудь. Ее плечи и предплечья были задрапированы тонким шелком, но если бы Эстер сняла свои панталоны из грубого муслина, то ее талия и линия бедер остались бы обнаженными выше и ниже маленьких, аккуратно расположенных ленточек. Скромность вынудила ее не снимать их – Эстер никогда не оставалась обнаженной под одеждой. Она понимала, что громоздкие панталоны, выглядывающие из-под тонкого шелка, выглядят глупо, и сомневалась, что любовнику понравилось бы это зрелище. Приподняв рубашку, она развязала тесемки на панталонах, затем переступила через них. Ударом ноги она отбросила их к кровати.

Когда она сняла их, Эстер почувствовала, как шелк скользит по ее обнаженным бедрам. Найдет ли ее мифический возлюбленный привлекательной, размышляла она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на задний план. Какой-то звук в комнате заставил ее замереть, и она в ужасе уставилась на открывшуюся потайную панель на стене. Мгновение спустя Гален Вашон плавно прошел через проем и оказался в ее комнате.

– Добрый веч…

Голос Галена замер, когда он увидел чувственную красавицу, стоящую в другом конце комнаты. Его мужское достоинство мгновенно напряглось. Он не знал, на что в первую очередь обратить свой взгляд. На ее прекрасную грудь, обнаженную шею и соблазнительные бедра – все это боролось за его внимание.

– Я очень надеюсь, что это для меня, Индиго, потому что я точно умру, если ты оделась так для другого…

Его хрипловатый голос ласкал ее, как прикосновение руки. Разгоряченное выражение его лица заставило ее почти застенчиво спросить:

– Тебе нравится?

Гален кивнул.

– Очень нравится. Покрутись для меня.

Эстер медленно подчинилась.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, превозмогая бешено бьющееся сердце.

Гален чувствовал, что возбуждается все больше и больше от того, какую страстную картину она собой представляла.

– Ты не ответила на мой вопрос.

Его желание к ней придало ей смелости.

– Я представляла, что бы я надела, если бы сказала тебе «да» сегодня вечером…

Галену пришлось заставить себя остаться на месте. Он знал, что если сделает хотя бы один шаг в ее сторону, то они окажутся в ее постели.

– Я пришел поговорить, но, увидев тебя в таком виде, разговор кажется пустой тратой времени.

Голос Эстер прозвучал гораздо менее твердо, чем она хотела.

– Ты навлечешь на нас обоих серьезные неприятности, пробираясь в мою комнату и выходя из нее таким образом.

– Только если я прикоснусь к тебе, малышка…

Глаза Эстер на мгновение закрылись, и она изо всех сил старалась не обращать внимания на жар, разлитый в воздухе.

Галену захотелось уложить ее на кровать и провести тонким изумрудным шелком по каждому дюйму ее упругого, гибкого тела. Во время вечеринки ее вид в платье цвета слоновой кости весь вечер приводил его в состояние сильного возбуждения. Все, о чем он мог думать, – это о том, чтобы медленно снять его. Однако теперь на ней было нечто гораздо более вызывающее. Он и это хотел медленно снять с нее. Затем он сказал:

– Сделай мне одолжение. Ты не могла бы надеть халат? Предпочтительно один из уродливых.

Уперев руку в бедро, она изобразила притворную обиду.

Он усмехнулся ее реакции.

– Пожалуйста? Дай мне минутку поговорить о делах, а потом можешь пытать меня дальше.

– Если ты настаиваешь, но только потому, что ты сказал «пожалуйста».

Она подошла к своему гардеробу, накинула муслиновую накидку, затем туго завязала широкие бежевые ленты, которые спускались от строгого высокого воротника до талии.

Когда она повернулась, на лице Галена было написано явное разочарование.

– Это для тебя достаточно уродливо?

– Более чем.

Но Эстер заметила, что даже уродливый халат не спасал от жара его глаз.

– Я думала, мы договорились, что ты не придешь сюда сегодня вечером… – сказала она, подходя к тому месту, где он стоял.

– Ты так решила.

– Ты сказал мне не волноваться.

– Да, я так и сделал.

Он протянул руку и провел пальцем по ее щеке.

Ее глаза закрылись, и она спросила:

– Почему ты не можешь пользоваться парадной дверью, как все остальные?

Не в силах сопротивляться соблазну, Гален наклонился и нежно поцеловал ее в губы.

– Ты выразила беспокойство по поводу сплетен. Я не думал, что ты хочешь, чтобы кто-нибудь из прохожих увидел, что я навещаю тебя ночью.

– Этот разговор не мог подождать до утра?

Его губы коснулись ее подбородка, когда он отрицательно покачал головой.

– Тогда давай спустимся вниз.

– Нет, я не думаю, что будет разумно снова зажигать лампу. Пусть все думают, что ты легла спать.

Он отстранился.

– Разве ты не должен был играть в бильярд с Левеком?

Галену нравилось, как она выглядела после поцелуя.

– Я сослался на усталость и удалился в свои покои вскоре после твоего ухода.

– А твои гости, они все еще в «Безумии»?

– Несомненно. На самом деле игра была уловкой. Левек хочет изучить некоторых здешних мужчин. Мы оцениваем их как потенциальных предателей.

Гален не мог оторвать от нее глаз. Воспоминание о красоте, скрывающейся под халатом, усиливало его возбуждение.

Эстер понимала, что проигрывает битву. Его глаза были такими горячими, какими она их никогда не видела. Она изо всех сил старалась поддержать разговор.

– Я сомневаюсь, что среди мужчин, которых ты пригласил на этот вечер, ты найдешь предателя.

– Когда-то я был таким же оптимистом, как и ты, малышка, но после того, как моя наивность привела меня на три года в тюрьму Южной Каролины, я излечился. Предателями могут быть кто угодно: матери, отцы, люди, которых ты, возможно, знаешь и любишь. Я попал в тюрьму, потому что меня предал муж женщины, которой я пыталась помочь сбежать.

– Он не захотел присоединиться к ней?

– Да. Он думал, что в первую очередь он предан своему хозяину, и это перевешивает все остальное. Он считал позорным стремление своей жены к свободе.

– Позорным является рабство.

– Ну, он так не считал.

– Как ты выбрался из тюрьмы?

– Левек. За угон рабов я был наказан тремя годами каторжных работ, после чего меня должны были продать далеко на юг. В тот день, когда меня отправили на плаху, меня купил мошенник, которого Рэймонд подкупил, чтобы он выдавал себя за плантатора.

– Когда это было?

– Более полутора десятилетий назад. Мне было двадцать.

– Ты уже довольно давно на Дороге.

– Как и ты, – мягко сказал он. – Итак, могу я остаться?

– У меня есть выбор?

Он усмехнулся в тени.

– Конечно. У тебя всегда будет выбор.

Эстер указала ему на кресло-качалку, расположенное рядом с ее маленькой печкой. Он сел, затем похлопал себя по коленям. Она устроилась на его крепких бедрах.

Он прошептал:

– Откинься назад.

Когда она это сделала, то почувствовала спиной тепло его твердой груди и плеч и силу его сильной руки, обнимающей ее.

– Так-то лучше. Вы с Фостером, как я понимаю, не очень-то много обнимались.

– Мы никогда не обнимались.

– Этот человек – дурак, но потеря для дурака – выигрыш для дракона.

Он поцеловал ее в лоб.

– Итак, настоящая причина, по которой мне нужно было тебя увидеть…

Эстер посмотрела ему в лицо.

Он поправился:

– Ну, одна из причин.

Он достал из внутреннего кармана пиджака лист бумаги.

– У меня есть список всех приглашенных на сегодняшний вечер. Я бы хотел, чтобы ты рассказала мне, какие из них ассоциируются у тебя с Дорогой.

– Позволь мне поднести его к свету.

Проходя по комнате, она почувствовала, как шелк трётся об ее кожу под муслиновой накидкой. При каждом движении ее ног ткань ласкала ее, как нежная рука любовника. Деловитая Эстер сильно ругала себя за бесстыдство, в то время как другая Эстер хотела целовать его до рассвета.

Она подошла к своему столу, на котором стояла единственная лампа в комнате, и взяла перо с подставки. Повернувшись к нему спиной, она сделала небольшие пометки рядом с именами, которые знала. Она посмотрела на него.

– Я не все имена здесь узнаю.

Он подошел и наклонился, изучая имена, которые она отметила. Ее обдало запахом его одеколона и его близостью.

– Ты немного сузила список. Это поможет.

Его глаза были полны такого желания, что Эстер задрожала и не могла остановиться. Он был таким высоким и красивым, что любая женщина в здравом уме, вероятно, ухватилась бы за возможность побыть с ним вот так. Эстер, очевидно, потеряла рассудок в тот момент, когда встретила его, потому что она тоже хотела быть с ним.

Гален поднял палец и медленно обвел контур ее рта. Он был загипнотизирован. Он нежно провел пальцем по ее нежной щеке, а затем по изгибу подбородка. Он отметил, что у нее была кожа цвета шелка, темно-синего шелка, который притягивал его прикосновения, как мощный магнит. Он мог бы провести всю жизнь, просто прикасаясь к ней. Не в силах сопротивляться, он наклонился, одарил ее одним мимолетным поцелуем и взмолился, чтобы она больше не отказывала ему.

Страсть взорвалась в Эстер с такой силой, которая была столь же ошеломляющей, сколь и нежной. Она откликнулась на его ласковые губы. Она не видела ничего плохого в том, чтобы разделить с ним поцелуи хотя бы на мгновение, в конце концов, он считал ее красивой.

И она чувствовала себя прекрасной, когда его руки начали скользить по ее спине, вверх и вниз по талии. Поцелуй разжег угли, еще не остывшие после их последней встречи, но на этот раз их ничто не могло прервать. Она не протестовала, когда он развязал тесемки грубого кокона, чтобы освободить изумрудно-зеленую бабочку, сидевшую внутри. Она вздрогнула, когда его горячие губы медленно коснулись ее обнаженной шеи, уха, подбородка. Он снял с нее муслиновый халат и отбросил его в сторону. Эстер чувствовала себя бесплотной, но в то же время отчетливо ощущала нежный укус в нижнюю часть подбородка, ощущала жар его поцелуя в ложбинку между грудями. Его руки обхватили ее, лаская. Он покрыл поцелуями темный атласный верх, затем отодвинул кружево, чтобы освободить одну грудь. Она застонала, когда его губы нашли ее сосок. Он нежно посасывал его, умело обводя языком. Эстер стояла, запрокинув голову и страстно раскрыв рот, не в силах сдержать бурный отклик. Он опустил другой край ее ночной рубашки и провел твердой ладонью по вишневым соскам.

Она услышала, как он прошептал:

– Именно такой я представлял тебя, когда впервые увидел эту ночную рубашку… Обнаженной для меня, чтобы я мог доставить тебе удовольствие именно таким образом…

Он опустил голову и попробовал на вкус грудь, которую только что освободил. Ей становилось все труднее и труднее стоять, особенно когда его руки ощупывали ее бедра и, скользнув под пеньюар, прошлись по бедрам. Он поднял голову, чтобы запечатлеть на ее губах поцелуй, который был властным и пылким. Она была в таком восторге, что даже не заметила, что ленточки на ее боку были развязаны, пока не почувствовала, как приподнялся подол пеньюара и тепло его рук нежно обхватило ее.

Он притянул ее к себе, крепко, смело. Казалось, они оба загорелись общим желанием, потому что он никак не мог насытиться ею, а она – им. Она провела руками по его крепкой спине, целуя его, касаясь языком уголков его губ, экспериментируя со смелостью, которую пробудила в ней его страсть, в то время как его руки с вожделением блуждали под ее пеньюаром.

Эстер почувствовала, как сладострастие разливается по ее телу в ответ на его интимное поддразнивание. Ни один мужчина никогда не прикасался к ней подобным образом. Ее ноги так дрожали, что она знала, что вот-вот упадет, но он не останавливался. По правде говоря, она не хотела, чтобы он останавливался.

– Я сейчас разобьюсь вдребезги, Гален…

– Нет, это не так… Я не позволю тебе…

Эстер вздрогнула, когда его пальцы задвигались в медленном, ленивом ритме, таком мощном, что ее бедра начали покачиваться.

– У тебя очень хорошо получается… – услышала она свой голос.

– Я знал, что тебе это понравится. – Он ухмыльнулся.

Закрыв глаза, она прошептала:

– Дерзкий мужчина, ооо…

Он нежно прикусил ее грудь, затем нежно пососал, не переставая двигать пальцами.

– У меня есть для тебя кое-что…

Он снова проложил дорожку поцелуев к ее губам, после чего она почувствовала, как он легко поднял ее на руки и отнес на ее маленькую кровать с балдахином. Когда он укладывал ее на тонкий матрас, тихий голос в голове Эстер пробудил ее рассудок и заставил задуматься об опасности того, что она делает.

– Гален, я…

Он сидел на краю кровати.

– Не волнуйся, малышка, в этом нет ничего плохого. Ты останешься такой же целомудренной, как и сейчас. После того, как мы поженимся, все будет по-другому.

Эстер выпрямилась и моргнула.

– Гален, я не выйду за тебя замуж!

– Нет, – сказал он, – скорее всего выйдешь.

– Нет, не выйду.

– Ты хочешь получить свой подарок или нет?

– Я не выйду за тебя. Почему ты хочешь жениться на мне?

– Ну уж точно не из-за твоего послушания, мое сердце. А теперь ложись на спину.

– Гален?

Он наклонился и поцеловал ее с такой восхитительной страстью, что она чуть не упала в обморок. Он медленно отстранился. Пока она сидела с закрытыми глазами, он еще больше усложнил ситуацию, нежно поглаживая ее грудь, пока она тихо не застонала.

– Теперь ложись на спину… – скомандовал он.

Эстер снова опустилась на матрас, не сказав больше ни слова.

Она по-прежнему не находила слов, когда он в очередной раз воспламенил ее от корней волос до кончиков пальцев ног цвета индиго. Когда он наклонился, чтобы обвести языком округлость ее пупка, Эстер застонала в ответ на это и на то, что его рука лениво скользнула по ее бедрам. Ночная рубашка была в вопиющем беспорядке, она не прикрывала большую часть ее тела, а открывала его рукам нежный доступ ко всему, что делало ее женщиной.

Он скользнул поцелуями вниз по ее пупку и заигрывал с волосами, покрывавших средоточие ее женственности. Она инстинктивно напряглась. Она уже собиралась возразить, когда его пальцы раздвинули ее, его поцелуй словно оставил на ней клеймо, а затем единственным словом, которое она смогла произнести, было «Боже…».

Это был самый шокирующий и восхитительный опыт в жизни Эстер. Его рот вызвал жар, усилившийся под интимный аккомпанемент его ласкающих пальцев. Вызванное страстью слабоумие охватило ее, подбросило ввысь. Ее бедра раздвинулись в страстном приглашении, и он вознаградил ее эротической благодарностью, от которой она приподнялась над кроватью. Это крещендо поразило ее с силой удара молнии, заставив содрогнуться, когда она выкрикнула его имя.