Текст книги "Индиго (ЛП)"
Автор книги: Беверли Дженкинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
– О чем ты думаешь, малышка?
– Я вспоминала наши первые дни вместе и то, как ужасно ты ко мне относился.
Он слегка улыбнулся ей.
– Но ты вылечила меня, несмотря на мои манеры.
– Тебе повезло, – съязвила она.
– Я благодарю судьбу каждый день, поверь мне.
Их взгляды встретились в свете свечей, стоявших на столе. Эстер надела тонкий летний халат, а он снял пальто, но все еще был в грязной одежде. Он пробежал глазами по ее телу, так соблазнительно выглядывавшему из-под прозрачного халата. Ее темные соски были похожи на драгоценные камни, спрятанные под вуалью.
– Я собираюсь быстренько воспользоваться ванной, чтобы смыть грязь. Когда я закончу, мы снова наполним ее для нашей совместной ванны.
Эстер задрожала в чувственном предвкушении, когда он исчез в комнате.
Он позвал ее вскоре после этого. Она провела это время в одиночестве, вспоминая другие случаи, когда он доставлял ей удовольствие, и насколько это было ошеломляюще. Когда она вошла в комнату, то уже сгорала от желания. Ее соски напряглись, кожу покалывало от его воображаемых прикосновений, а ее лоно начало расцветать от одной только мысли о чувственных наслаждениях, которые он подарит.
Он ждал ее в освещенной свечами комнате, высокий, обнаженный, в полной готовности. Вид его сильного желания заставил ее остановиться.
– Мужчине гораздо труднее скрывать свою потребность, чем женщине.
– Вижу, – беспечно ответила она.
Он откинул назад свою темноволосую голову и рассмеялся:
– Ты хорошо играешь роль любовницы, сердце мое.
– Спасибо.
– А теперь иди посиди со мной в ванной, чтобы я мог сбросить с себя усталость после дороги.
Эстер поборола свою застенчивость и пересекла комнату, подгоняемая нарастающим желанием. В ванной она прислонилась к его груди и позволила его рукам и теплым, твердым бедрам обнять себя. Она чувствовала, как его мужское достоинство крепко прижимается к ее спине. Ванна была достаточно большой, чтобы они чувствовали себя вполне комфортно. Она прижалась ближе.
– Неужели у тебя все такое большое?
Он нежно потерся об нее.
– А ты как думаешь? – лукаво спросил он.
Она не смогла сдержать смешок.
– Ты такой высокомерный, дерзкий человек. Я говорила о величине ванны, а не о твоем достоинстве. Ты вообще знаешь, что такое скромность?
– Там, откуда я родом, она не так уж и востребована.
– Я очень даже в это верю. Я имела в виду твое имущество: кровать, карету, дом. В тебе все величественно.
– Я великий человек.
Он снова многозначительно подтолкнул ее локтем, и она игриво шлепнула его по руке.
– Веди себя прилично, – пожурила она.
Он коснулся губами ее ключицы и прошептал:
– Если я буду хорошо себя вести, ты лишишься этого…
Он коснулся пальцами уже созревших бутонов ее грудей и медленно погладил их. Она выгнулась в ответ.
– …и этого…
Его руки скользнули вниз по ее мокрой груди и талии. Как только они оказались под водой, они остановились на сокровище между ее бедер. Он повторял ленивые, томительные ласки снова и снова, вверх и вниз. Ее бедра соблазнительно приподнимались в ответ на раскованную эротическую игру, пока она, наконец, не поддалась дрожащему оргазму.
Потребность Галена любить ее полностью пересилила его желание отдохнуть от мышечной боли, вызванной долгим и трудным путешествием. Все время, пока его не было, он думал только о ней.
Он почти не обращал внимания на воду, которая каскадом полилась на пол, пока он отнес ее от ванны к своей кровати. Он положил ее на спину поверх матраса и, используя края простыни, вытер ей шею и верхнюю часть груди. Он нежно выполнял свою задачу, задержавшись на влажных сосках и влажных волосах, обрамлявших ее бедра.
Эстер согревалась от его прикосновений. Когда он вытер ее насухо, он уложил ее на живот. Он потратил очень много времени, высушивая простыней ее спину и плечи, а затем ее бедра. Он дразнил ее, гладил, уговаривал, пока ее бедра не раздвинулись достаточно широко. Умелое прикосновение его ласкающей руки заменило простыню, и жар охватил Эстер с головы до пят. Он хорошо подготовил ее, настолько хорошо, что она буквально сгорала от желания, когда он уложил ее на спину и без единого звука вошел в нее. Сначала он двигался медленно, наслаждаясь ее теплом и выражением глаз, но вскоре этого стало недостаточно. Волна за волной чувственного наслаждения накатывали на него, как в бурлящем море страсти, делая его движения более продолжительными, полными, заставляя его сжимать ее бедра, когда она встречалась с ним такт за тактом. Он хотел оставаться в ней так целую вечность. Когда оргазм взорвался, он откинул голову назад и зарычал от наслаждения.
Позже, намного позже, когда первые розовые лучи рассвета начали пробиваться в небе, насытившиеся любовники лежали, переплетясь, на кровати, все еще касаясь друг друга, все еще вплетая долгие, сочные поцелуи, но слишком уставшие, чтобы сделать больше.
– Итак, ты будешь моей любовницей? – мягко спросил он, медленно проводя пальцем по ее припухшим от поцелуев губам.
Эстер чувственно провела языком по кончику его пальца.
– Да. Я была бы безутешна, если бы ты поделился своим великолепием с кем-то еще.
Он усмехнулся и приподнял бровь.
– Ревнивая любовница?
– Чрезвычайно, так что будь осторожен.
Он поцеловал ее в губы, не в силах насытиться ею, и пообещал:
– Не волнуйся. Если мы будем осторожны, моя жена ничего не заподозрит.
Она уставилась на него широко раскрытыми смеющимися глазами.
– Зверь! – обвинила она и ударила его по плечу. – Молись, чтобы твоя жена ничего не узнала. Я ее знаю – она накормит тебя мышьяком, если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы завести другую женщину.
– Тогда я рад, что мои любовница и жена – это один и тот же человек.
Эстер снова поцеловала его.
– Я тоже.
Эстер прижалась к нему, и он окутал ее своим теплом. Он поцеловал ее в макушку.
– Мы с тобой хорошо уживемся.
– Мне кажется, что ты, возможно, прав, – прошептала она в ответ.
Несколько мгновений спустя они оба уже спали.
Глава 19
На следующее утро Эстер проснулась от того, что Макси расставляла завтрак, и сонно спросила:
– Который час?
Макси указала на маленькие декоративные часы на подставке у кровати. Эстер приподнялась, чтобы взглянуть на них, и удивленно моргнула. Через два часа будет полдень!
– Почему ты позволила мне так долго спать? – спросила она, скатываясь с кровати.
– Галено сказал, что тебе нужно отдохнуть.
– Но, боже мой, посмотри на время.
– В Новом Орлеане для представительниц прекрасного пола это считается ранним утром.
– Мы не в Новом Орлеане, Макси. Это богобоязненный Мичиган, где рано встают. Гален, должно быть, считает меня самой ленивой женщиной на свете.
После ухода Макси Эстер помылась в маленькой ванне, затем поспешно оделась. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь вставала так поздно, и поклялась, что больше никогда не будет застигнута врасплох подобным образом; подобная праздность, должно быть, пагубна для души.
Эстер быстро справилась с пуговицами на своей тонкой белой блузке. Сегодня утром она намеревалась поделиться с Галеном своей идеей организовать ярмарку по сбору средств на территории особняка. С ее-то везением, возможно, что-то случилось, и его снова вызвали на очередное задание в качестве Черного Дэниела. Она проглотила свой завтрак, затем быстро вышла из комнаты и отправилась на поиски своего мужа.
Она наткнулась на Андре Рено, который направлялся на деловую встречу в город. Он сообщил ей, что Галена можно найти в кабинете.
Эстер осторожно постучала в закрытую дверь кабинета, потому что понятия не имела, хотел ли Гален, чтобы его отвлекли от работы.
Очевидно, он не возражал, потому что пригласил ее войти и встретил ее появление улыбкой.
– Доброе утро, жена, – сказал он с сияющими глазами. – Я не хотел тебя беспокоить, когда проснулся раньше. Как тебе спалось?
В ее памяти всплыла страсть прошлой ночи.
– Мой сон был коротким, как ты, несомненно, знаешь.
– Чем я могу быть полезен?
– Я хотела бы поговорить с тобой.
На красивом лице Галена появилось выражение притворного разочарования.
– Только поговорить? Я имел в виду гораздо более стимулирующую услугу.
Эстер усмехнулась, хотя его слова задели ее за живое.
– Я знаю, но сдерживай себя, пожалуйста.
– А если предположить, что я не смогу?
Она улыбнулась улыбкой древней, как у самой Евы.
– Тогда, полагаю, мне придется узнать, что случается с любовницей, которая прерывает работу своего любовника.
Гален моргнул. Его возбуждение усилилось в ответ на ее горячий вызов. Она хорошо играла роль любовницы, подумал он про себя, очень хорошо.
– Запри дверь и подойди сюда, бесстыжая женщина цвета индиго.
Эстер подчинилась и медленно подошла к тому месту, где он стоял в ожидании. Первые поцелуи разожгли все еще тлеющие угли прошлой ночи, и вскоре они оба снова погрузились в бурю. Ни один из них не испытывал чувства вины из-за бумаг, чернильниц и ручек, которые с грохотом посыпались на пол, когда он положил ее на свой стол. Эстер была слишком занята тем, что дрожала от страсти, когда с нее снимали панталоны, а Гален был слишком сосредоточен на том, чтобы превратить ее дыхание в тихие, прерывистые вздохи.
Эстер знала, что ее страстные причитания, вероятно, были слышны за запертой дверью, но любовницам не полагалось беспокоиться о подобных вещах, поэтому она тоже не обращала на это внимания. Все, что ее волновало, – это его страстные поддразнивания и то, какой соблазнительной и открытой она стала в результате.
Гален погрузился в рай и понял, что никогда больше не сможет работать за этим столом, не вспоминая об их занятиях любовью. Он будет вспоминать, как ее прекрасное лицо перекосилось от страсти, а обнаженная грудь выглядывала из-под расстегнутой блузки, и захочет, чтобы она снова оказалась под ним так же, как он держал ее сейчас, нежно поглаживая.
Это была быстрая чувственная интерлюдия, от которой у Эстер перехватило дыхание. Она поднялась со стола, вся дрожа, одежда ее была скомкана. Он стоял над ней, улыбаясь, и глаза его сверкали драконьим огнем при виде того, как она откинулась назад, опираясь на руки, как ее юбки приподнялись над слегка раздвинутыми бедрами, а соски соблазнительно выглядывали из-под распахнувшейся блузки.
Она тихо прошептала:
– Ты слишком скандальный для своего же блага, Гален Вашон.
Когда он снова начал нежно ласкать влажное, набухшее местечко между ее бедер, ее голова откинулась назад, и она забыла обо всем, что собиралась сказать.
Его голос был таким же нежным, как и его прикосновения.
– Это ты бросила мне дерзкий вызов… любимая моя.
Тепло снова начало распространяться по телу, мягкое и согревающее.
– Посмотри на меня, малышка…
Эстер попыталась сфокусировать взгляд.
– Итак… о чем ты хотела поговорить?
Эстер задумалась, действительно ли он ожидал от нее ответа. Когда он коснулся влажными пальцами ее груди, она снова лишилась дара речи. Когда его теплый рот сомкнулся вокруг ближайшего бутона, она сделала прерывистый вдох, а затем застонала, когда ласки затянулись. Он разомкнул губы и поднял голову, и сосок заблестел и стал таким же твердым, как и его взгляд.
– Я думал, ты хотела поговорить со мной о чем-то…
Он опустил ее обратно на стол, и она задрожала от удовольствия, когда он снова начал медленно возбуждать ее. На этот раз они двигались медленнее, но конечный результат оказался таким же блаженно-взрывным и потрясающим, как и раньше.
Эстер наконец-то удалось обсудить ярмарку со своим мужем примерно через час после того, как она впервые зашла к нему. Он решил, что это отличный способ завершить летний сезон, и согласился с тем, что жители округа заслуживают веселого времяпрепровождения после того, как пострадали от кампании террора, проводимой Шу.
Ярмарка была назначена на последнюю неделю августа. Они с Гейл разместили рекламные листовки и объявления в местных газетах от Детройта до Амхерстбурга, Онтарио, и Толедо, Огайо. Ярмарки по сбору средств были традицией среди чернокожих женщин Севера. Они использовали их для финансирования таких газет, как «Освободитель» и «Северная звезда» мистера Дугласа, для оказания помощи политическим деятелям и беглецам, таким как Уильям и Эллен Крафт, а также для оказания помощи местным и национальным благотворительным организациям, таким как Нью-Йоркский приют для цветных сирот, в котором находилось более тысячи детей.
Эстер планировала собрать средства, которые можно было бы использовать ближе к дому. Значительная часть средств была бы направлена Мэри Шадд в Канаду, чтобы помочь там с беженцами, а остальная часть была бы передана женскому обществу при церкви, чтобы помочь финансировать их швейные проекты для бедных детей в их округе.
День ярмарки выдался ярким и солнечным. Персонал и мужской клуб при церкви помогли соорудить и установить множество будок. В общей сложности Эстер получила ответы от более чем пятидесяти продавцов всевозможных товаров – от пирожных до ручной работы. Каждый продавец согласился пожертвовать часть своей прибыли на общее дело.
Эстер обошла обширную территорию «Безумия», чтобы проверить, все ли в порядке до прибытия ожидаемой толпы. На мероприятии было пятнадцать хозяек, одетых в одинаковые платья в полоску. В их обязанности входило присматривать за стендами, давать указания по проведению специальных мероприятий и, как правило, быть глазами Эстер, потому что она не могла быть везде одновременно. Они приехали рано утром и теперь суетились, помогая расставлять все по местам.
Гален вызвался организовать развлечение для детей. Эстер понятия не имела о его планах, но он обещал, что она будет довольна, и он сдержал свое слово.
Мероприятие прошло с огромным успехом. Толпа представителей разных рас заполнила территорию в течение всего дня. Люди покупали мороженое, играли в шашки, фотографы-путешественники фотографировали их, а некоторые даже наняли подрядчиков на рытье новых колодцев. Здесь были продавцы из таких отдаленных мест, как Маршалл, звучала музыка и звучали пламенные речи аболиционистов. Эстер видела детей, играющих в прятки, и стояла, наблюдая, как другие маленькие личики радостно улыбаются выходкам танцующего медведя, дрессированной обезьяны и ярко одетых жонглеров, нанятых Галеном. Она сделала мысленную пометку позже вознаградить его за то, что он так блестяще сдержал свое слово.
Единственной неприятной частью было присутствие Фостера и Дженин, но Эстер рассудила, что деньги лишними не будут, и, раз Фостер и Дженин заплатили за вход, она не могла попросить их уйти.
Позже, тем же вечером, когда все разошлись, Эстер поблагодарила хозяек за помощь, затем вошла в дом и рухнула в ближайшее кресло. Она так устала, что не думала, что у нее хватит сил даже подняться по лестнице к себе в постель. Она была бы сейчас очень признательна за одну из ванн Маски, с тоской сказала она себе. Ей было интересно, захочет ли ее муж принять ванну вместе с ней. Ей нравилось быть его пассией. Были ли другие пары так же склонны получать удовольствие в браке, как она и Гален?
Эстер с трудом поднялась. Макси с прислугой убирали территорию. У нее не было намерения сидеть без дела, пока другие работают. Она очень устала, но не настолько, чтобы вести себя так, будто она слишком хороша для того, чтобы помочь. Она нашла своего мужа на улице, разговаривающим с Рэймондом Левеком. На лицах обоих мужчин отражалась серьезность. При ее приближении они оба подняли головы.
– Гален, что-то случилось?
Он кивнул.
– Я только что получил известие о смерти моей бабушки.
Эстер нежно положила ладонь на его руку.
– Мне жаль.
Он посмотрел на нее сверху вниз бесстрастным взглядом.
– Ты не поедешь со мной на похороны?
Она кивнула в знак согласия.
Он взял ее руку в перчатке и поднес к губам.
– Спасибо, – тихо сказал он. – Я попрошу Макси помочь тебе собрать вещи. Мы уезжаем через час.
Усталость Эстер отошла на второй план, когда она помогала Макси и горничным готовить ее к путешествию.
– Я хочу, чтобы вы оставались рядом с Галеном, Чикита. Кое-кто из его окружения сделает все возможное, чтобы довести вас до слез.
Эстер, выбирая ночную рубашку, остановилась и оглядела комнату.
– Почему? Я имею в виду, за пределами очевидного.
– Потому, что вы не принадлежите к его классу, но главным образом потому, что вы его жена, а они – нет. Найдутся те, кто будет ненавидеть вас просто без причины.
– Он настолько ценный приз?
Макси усмехнулась:
– Мы то с вами знаем лучше, но они охотились за ним с самого его рождения. Когда ему было семь лет, его бабушка Вада подписала документы, оформляющие его брак с новорожденной внучкой из известной семьи Нового Орлеана.
– Новорожденной?
– Да, Жинетт, его нареченная, родилась через шесть лет после Галено.
– Жинетт?
– Галено не рассказывал тебе о Жинетт?
Эстер покачала головой.
– Ладно, не волнуйтесь. Вероятно, это потому, что он не счел эту тему достойной обсуждения.
– Он был помолвлен с этой Жинетт, когда мы поженились?
– Если спросить Ваду, то да. Если Галено, то нет.
Уверенный ответ Макси развеял все опасения, которые могли возникнуть у Эстер по поводу этой неожиданной новости.
– Как долго вы рядом с Галеном, Макси?
– С того дня, как он родился. Дедушка Галено привез меня в эту страну. Однажды он зашел в мой ресторан в Бразилии, и ему так понравилась моя стряпня, что он спросил, не хочу ли я переехать в Новый Орлеан, чтобы присматривать за его кухней.
– У меня сложилось впечатление, что вы с островов.
– Я родом оттуда. Я принадлежала испанской семье. Однажды из-за шторма они потеряли свою плантацию тростника и были вынуждены вернуться в Бразилию, чтобы жить с семьей хозяйки. Семья жены не верила в рабство, поэтому хозяин был вынужден освободить меня и еще пятерых человек, которые работали в его доме, или найти жилье в другом месте. Став свободной, я работала на кухнях по всей Бразилии, скопила немного денег и открыла небольшую таверну в Баии. Когда дедушка Галено сделал свое предложение, я согласилась и никогда не оглядывалась назад.
– Каким был Гален в детстве?
– Ужасно сердитым.
– Почему?
– Потому что после смерти родителей он превратился из горячо любимого ребенка в вещь под ногами его бабушки Вады. Она ненавидела его, а он, в свою очередь, ненавидел ее.
– Как бабушка могла ненавидеть своего внука?
– Потому что ее дочь Рут вышла замуж за человека, который не только не принадлежал к их кругу, но и обладал темной кожей и работал руками. Он был судостроителем.
– Это очень почетная профессия.
– Для многих так оно и есть, но для тех, кто унаследовал богатство, как Вада, он с таким же успехом мог быть дворником.
Вошла одна из горничных и сказала, что кучер ждет багаж Эстер, поэтому Эстер пришлось отложить все другие вопросы, касающиеся прошлого ее мужа. Во время поездки Гален почти ничего не говорил, и Эстер уважала его молчание. Долгий день сказался на ней, и вскоре ей стало все труднее держать глаза открытыми. Она почувствовала, что засыпает, когда Гален заставил ее очнуться, усадив к себе на колени. Не говоря ни слова, он нежно прижал ее голову к своей широкой груди и нежно поцеловал в лоб. Она прижалась к нему, когда он прошептал в темноте кареты:
– Поспи немного. Я разбужу тебя, когда мы приедем.
Гален прижимал к сердцу свою спящую жену. Она была самым ценным приобретением в его жизни. Без нее он продолжил бы свой одинокий путь, так и не ощутив свежего дуновения ее любви, овевающего его измученную душу. Он не испытывал чувства вины, признавая, что во многом был рад, что горькое присутствие Вады больше не чувствуется на земле. Она бы не была добра к его Индиго. Она бы придиралась к Эстер, и поощряла бы своих почтенных друзей делать то же самое. Конечно, у него были друзья, которым было бы наплевать на прошлое Эстер, на ее эбеновый цвет кожи или на ее руки цвета индиго, но многие из окружения Вады были бы не так добры – чтобы завоевать расположение Вады, многие были готовы расправиться со своими сородичами, так что он вполне мог себе представить, что они набросились бы на такую невинную женщину, как его жена.
Но Вада была мертва, несомненно, ее задушила ее собственная злоба. Никогда больше ему не придется смотреть на нее и вспоминать побои и жестокое обращение, или слышать, как она клеймит его мать шлюхой, а его самого – ублюдком шлюхи. Когда они похоронят ее через несколько дней, он отдаст дань уважения, а затем продолжит свою жизнь.
Они добрались до Детройта на рассвете. Эстер проснулась, все еще в объятиях мужа, когда он занес ее в небольшой коттедж. Она, как сонный ребенок, огляделась по сторонам, осматривая незнакомую, но хорошо обставленную комнату. Когда ее глаза встретились с глазами Расин, а затем с улыбающимися лицами нескольких других мужчин и женщин, которых она раньше не встречала, Эстер окончательно проснулась. Смутившись, она быстро уткнулась лицом ему в грудь и прошипела:
– Отпусти меня.
Вместо этого он произнес официальным тоном:
– Познакомьтесь, это моя жена. Расин, ты приготовила мои комнаты?
Эстер не могла видеть реакцию на чьих-либо лицах, но она услышала, как Расин сказал:
– Конечно, Галено. Отнеси свою прекрасную невесту сюда, пожалуйста.
Гален, держа на руках смущенную жену, последовал за Расин в свои покои.
Как только они оказались внутри, Расин заметила:
– Теперь ты можешь поставить ее на пол, Неве. Никто не собирается отнять ее у тебя.
Он сделал это неохотно.
Расин, одетая в простое черное платье, медленно приблизилась к Эстер.
– Привет, Эстер. Позволь сказать, что я очень рада, что могу называть тебя племянницей.
– Спасибо.
– Остальным не терпится познакомиться с тобой, но думаю, что стоит дать вам время отдохнуть. Мы поговорим позже.
Она взяла руки Эстер в свои и нежно сжала их.
– Добро пожаловать в нашу семью, маленькая Индиго. Дракон выбрал самую достойную пару.
Она одарила своего высокого племянника улыбкой и вышла из комнаты.
Гален уложил Эстер в постель, пообещав заглянуть к ней позже. Эстер хотела спросить, когда он сам собирается лечь спать, но снова заснула, прежде чем он подошел к двери.
Внизу Гален присоединился к своей тете, чтобы, как он надеялся, поговорить недолго. Ему тоже нужно было поспать.
Она была в кабинете, окруженная множеством стопок бухгалтерских книг и документов. Он оглядел ящики, стоявшие на стульях и на полу.
– Что все это?
– Деловые документы Вады. Это только часть. Остальные тщательно изучает твой дядя.
– Можно ли доверять ему?
– С этой его жадной до денег женой? Конечно, нет. Я распорядилась принести сюда все, что представлялось мне хоть сколько-нибудь важным. А ему отдала все остальное. Скоро ему наскучат все эти цифры и юридическая латынь.
Гален устало улыбнулся. Он очень любил тетю. Он не мог себе представить, какая жизнь была бы у него, если бы его сильная, красивая тетя не пришла бы ему на помощь. Много раз Расин принимала на себя его наказания, терпя удары тростью, чтобы не позволить ему страдать еще больше. Во многом он был обязан ей своей жизнью. Возможно, теперь, после смерти Вады, его любимая тетя сможет жить свободно.
– Итак, ты нашла что-нибудь важное?
– Я занимаюсь этим всего несколько дней, но, похоже, хотя мама и не умела ладить с людьми, у нее был талант к бизнесу. После смерти папы она увеличила полученные деньги более чем в четыре раза.
Гален уставился на нее, пораженный.
– Но большая часть этих денег была накоплена ужасающими способами. Она торговала рабами, шантажировала друзей и членов семьм и взимала непомерно высокие проценты по займам, которые она выдавала людям в Новом Орлеане. Те, кто не могли вернуть долг, теряли бизнес, землю, драгоценности. В этой коробке у твоих ног документы на недвижимость и магазины, которые переписывали на нее на протяжении многих лет. Вот эта коробка на столе заполнена бухгалтерскими книгами, в которых указаны проступки и ошибки всех, кого мы знаем. Гален, эта женщина управляла людьми, как марионетками. Здесь информация о выплатах акушеркам, которые информировали ее о незаконнорожденных. Ради всего святого, она рассортировала их по приходам! Затем она требовала плату от семьи женщины в обмен либо на ее молчание, либо на помощь в поиске подходящего мужчины для женщины, у которой нет мужа.
– Ты уверена?
– Вчера я навела кое-какие осторожные справки, используя информацию, найденную в этих книгах, и да, ее сердце было действительно таким злым, как показано здесь. Мне рассказали истории, от которых у меня волосы встали дыбом, а от некоторых у меня скрутило живот. Она будет гореть в аду, Неве, гореть по-настоящему и вечно.
– И что ты собираешься со всем этим делать?
– Пригласить самых пострадавших людей из этого списка, тех, кого она держала в узде до самой своей смерти. Одного за другим я приглашу их в гостиную и позволю им сжечь бумагу, которая связывала их жизни. Тогда я посмотрю, можно ли вернуть собственность и магазины законным наследникам.
– Без сомнения, она перевернется в гробу, когда услышит, как ты помышляешь о таких действиях.
– Что ж, чем больше она будет поворачиваться, тем равномернее поджарится.
Расин произнесла эти слова с таким серьезным выражением лица, что Гален запрокинул голову и расхохотался.
Эстер была удивлена, увидев Макси в комнате, когда проснулась.
– Макси, что, ради святого, вы здесь делаете? Когда вы приехали?
– О, час или около того назад. Я приехала вместе с большинством слуг в карете, которая отбыла через несколько часов после вашего с Галено отъезда. Поскольку Расин уволила женщину, которая притворялась кухаркой на кухне своей матери, я здесь, чтобы помочь, но главным образом я здесь для того, чтобы увидеть собственными глазами, что Вада Руссо действительно мертва.
– Что ж, я рада вас видеть. Чей это дом?
– Галено арендовал это место после того, как покинул вас прошлой осенью. Андре все подготовил, как только мы все приехали на север, в ответ на телеграму, которую вы отправили от лица Галено.
Эстер вспомнила ту телеграму; она предполагала, что она была зашифрованной.
– Итак, чикита, я принесла вам завтрак. Ваш муж выглядит так, словно вообще не спал, но он ждет вас после завтрака.
– Спасибо, Макси. Я рада, что вы здесь.
– Дайте мне знать, если вам понадобится что-нибудь еще.
Эстер кивнула, и Макси ушла, тихо прикрыв за собой дверь.
Эстер нашла Галена в маленьком кабинете, он сидел за столом, заваленным бухгалтерскими книгами и документами, и изучал бумаги. Описание Макси было верным, он выглядел так, будто едва держался на ногах.
– Ты спал? – спросила Эстер.
– Нет, но ты самое красивое создание, которое я видел за весь день. Подойди и поцелуй своего уставшего мужа.
Эстер вошла в комнату и подчинилась. Когда они отстранились друг от друга, она тихо спросила:
– Как тебе?
Гален зарычал, как довольный дракон, заключив ее в объятия.
– Так хорошо, что я хотел бы еще…
Она снова подчинилась.
Когда они на этот раз оторвались друг от друга, она протянула руку и разгладила морщинки на его лице.
– Тебе нужно поспать, Гален Вашон, даже ты не можешь без сна.
– Я знаю, малышка, но мне нужно просмотреть как можно больше бумаг.
– Что это?
– Документы моей бабушки. Похоже, она шантажировала каждого жителя Нового Орлеана.
– Что?!
– Ну, может быть, не каждого, но довольно большой процент. Я обнаружил, что ее ядовитые щупальца проникли повсюду.
Эстер не знала, что сказать.
Очевидно, Гален прочитал выражение ее лица и сказал:
– Это моя забота, а не твоя. Я закончу здесь и немного посплю. Я присоединюсь к тебе позже.
Эстер посмотрела на своего золотистого дракона и сказала:
– Я уйду, только если ты пообещаешь немного поспать в течение часа.
Он поднес ее руку в перчатке к своим губам.
– Даю тебе слово.
Эстер оставила его и отправилась на поиски знакомого лица. Дом был намного меньше, чем «Безумие». Здесь все комнаты находились на одном этаже. Войдя в гостиную, она застала Расин за тихим разговором с ослепительно красивой женщиной. Оба были одеты в траурные черные одежды. Они встретили ее появление улыбкой.
Расин встала.
– А, племянница, входи. Как отдохнула?
– Отлично, Расин.
Расин пригласила Эстер присоединиться к ним.
– Эстер Вашон, это дорогой друг семьи, Жинетт Дюпре. Жинетт, это жена Галена.
Улыбающиеся глаза цвета корицы Жинетт казались искренними, когда она сказала:
– Вы даже не представляете, как я рада наконец-то с вами познакомиться.
Эстер была немного озадачена теплотой этой женщины. Как предполагаемая невеста Галена, Эстер думала, что женщина будет вести себя с ней в лучшем случае холодно.
Жинетт, должно быть, прочла мысли Эстер, потому что сказала:
– Я полагаю, кто-то уже проинформировал вас о моем месте в жизни Галено.
– Да. Макси.
– Ну, будьте уверены, я безумно счастлива, что вы его жена.
Расин встала и сказала:
– Сегодня утром я должна встретиться со священником по поводу подготовки к похоронам. Вы двое, оставайтесь и знакомьтесь. Я вернусь позже днем.
И вот Эстер осталась наедине с этой потрясающе красивой женщиной, которая утверждала, что была счастлива, потеряв своего суженого.
Жинетт объяснила:
– Мы с Галено не подошли бы друг другу в качестве супругов. Я очень люблю его, но он мне как брат. Он научил меня ездить верхом на моей первой лошади и сопровождал меня на мой первый бал. Я считала его самым храбрым, самым умным и сильным мальчиком на земле. Я и сейчас так считаю. Но я любила его достаточно долго, чтобы понимать, что ему нужна такая же смелая и сильная женщина, как он. Кто-то, кто сможет противостоять ему, как, по словам Рэймонда, это делали вы, с кем он сможет поговорить. Я не слишком хорошо училась в школе, Эстер, и он становился нетерпеливым, когда хотел обсудить вопросы, в которых я ничего не смыслила.
Эстер мягко сказала ей:
– Чтение газет может решить эту проблему, Жинетт.
– Но меня не волнует политика, разговоры о войне или позиция мистера Дугласа. Галено иногда поддразнивает меня, говоря, что мои родители вырастили меня с шерстью на глазах и ватой между ушами, и он прав. Галено не нужна женщина, которая умеет обсуждать только платья. Если бы он женился на мне, то в конце концов возненавидел бы меня. Я бы этого не вынесла.
На ее лице застыло такое серьезное выражение, что Эстер почувствовала правдивость этих слов.
Затем Жинетт спросила:
– Вы знаете, куда отправляется Галено, когда он исчезает на несколько месяцев в году?
Эстер ничего не ответила, но Жинетт восприняла ее молчание как подтверждение.
– Вы ведь знаете, не так ли? Видите ли, он никогда не доверил бы мне свои секреты, но у него есть вы. Даже Вада не знала, и, хотя она на него рычала, он так и не сказал ей ни слова.
Эстер сочла это одной из самых странных встреч, которые у нее когда-либо были.
