Текст книги "Непозволительно отважный (ЛП)"

Автор книги: Беттина Белитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Он что хотел пошутить надо мной? Но это было на него не похоже. Он ведь даже не замечал, когда подшучивали над ним. И он хотел помочь мне? Нам? Ребятам и мне? Мой мозг работал быстрее, чем обычно, как всегда после такой разминки, как только что. Это ведь всё как раз согласовывалось – не для нашего дурацкого показа, а для Леандера и меня.

– Да, вы можете помочь мне. Нам. Моей группе, – поспешно поправилась я. – Спортивный зал – могли бы мы его использовать? Для ... э ...

– Для репетиций показа? Но конечно, конечно можно! Могу я при этом присутствовать? Давать советы? О, пожалуйста, пожалуйста. – В своём пыле он снова забыл, что все остальные девчонки заключили союз против него, и мне было очень жаль возвращать его назад в реальность. Я сделала это намного более тактично, чем когда-либо ожидала от себя.

– На самом деле это должен быть сюрприз. Поэтому-то нам и нужна комната только для нас. Никому нельзя видеть это заранее, – аргументировала я лихорадочно. Мне не нужен был спортивный зал, мне нужна была учительская раздевалка повреждённая водой. Спортивный зал был мне по боку. – Мы планируем что-то очень особенное. Это займёт много времени, каждую свободную минуту. Лучше было бы, если бы вы дали нам ключи от зала. У вас ведь есть дополнительный ключ, не так ли? – Я знала, что он у него был. Недавно я забыла мой рюкзак в раздевалки, а он открыл мне её. Своей личной связкой ключей.

– Да есть. – Его рот стал маленьким и тонким. – Но можно ли мне? Я должен спросить сначала Петера.

– О, он сам попросил меня! – соврала я. Без лжи очевидно не получится. – Я уже говорила с ним об этом. С его стороны проблем нет.

– Ну ладно ... – Ещё он колебался, но его правая рука уже искала связку ключей, которая во время всей нашей тренировки гремела в его гаремных штанах.

– Я доверяю тебе, Люси. А ты пообещай мне, что будешь тренироваться дальше. Запишись в гимнастический клуб, лучше сегодня, чем завтра, ты сможешь много чего добиться!

– Обещаю, – сказала я с тоской в сердце. Мне так хотелось тренироваться ... Мой особенный вид тренировки, без спортивного зала и под открытым небом. Но об этом я могла забыть.

Паркур для меня умер, навсегда и поэтому я ничего теперь не расскажу об этом господину Мэй. Не то начну ещё реветь. Нет, мне нужно сохранять голову ясной и как можно быстрее найти господина Рюбзама, чтобы моё мошенничество не открылось.

Мокрыми от пота руками я взяла ключ и спешно бросилась назад к раздевалки. Слабо пахло дешёвыми и слишком сладкими духами и потом, но бастующие куры улетели. Я отказалась от душа; лучше встречусь с господином Рюбзамом вонючая, чем совсем никак.

Всё же я почти опоздала. Когда я поднималась по последним ступенькам на третий этаж, он уже закрывал учительскую.

– К счастью вы ещё здесь, – вырвалось у меня. Тяжело дыша, я опёрлась руками о свои колени, чтобы отдышаться.

– Люси, с тобой всё в порядке? – Полоса холодного дыма накатила на меня и заставила закашлять.

– Да. Нет. В порядке. Мне очень жаль, что я отсутствовала сегодня утром и ... мне нужен старый спортивный зал. Я имею в виду ребятам и мне. Для топ-модели конкурса. Непременно. Пожалуйста.

Господин Рюбзам прокашлялся на свой типичный продолжительный манер, и мне казалось это продлиться вечно. При этом он, не переставая, смотрел на меня, пытливо и немного непонимающе.

– Пока ты не показывала ни малейшего интереса к самой же предложенному мероприятию, Люси. А теперь собираешься занять собственную комнату? Когда ты наконец решишь, чего собственно хочешь?

– Сейчас, – ответила я твёрдым голосом. – Я хочу спортивный зал. Для репетиций и ... э, планирования.

– Вы всегда можете использовать большую классную комнату для проектов на четвёртом этаже. Твои одноклассники уже усердно её использовали. Только тебя там не было. – Господин Рюбзам решительно настроился быть со мной строгим, без сомнений. Но он не имел представления, насколько решительной могла быть я – достаточно решительной, чтобы прибегнуть снова ко лжи.

– Сегодня да. Но вчера ... – Я смотрела в пол и лишь на долю секунды, мне нужно было подумать о Леандере, чтобы состроить несчастное лицо, которое казалось весьма правдоподобным. – Вчера я была там, а они ... они насмехались надо мной. Другие девчонки. Потому что я не имею представления о причёсках и моде и о всём таком. Я не осмеливаюсь репетировать, когда они находятся рядом. Они устраивают мне моббинг.

Господин Рюбзам издал звук, который я не могла истолковать, но у меня было такое чувство, что он как раз серьёзно размышлял над тем, что было бы наверное лучше, всё-таки выучиться другой профессии. Например, мусорщиком.

– Ужасный возраст, – пробормотал он себе под нос. – Ужасный. – Потом он открыл свои покрасневшие веки, чтобы посмотреть глубоко мне в глаза. Я выдержала его взгляд, с мыслью о Леандере и это сработало. – Пусть будет так. Но тебе нужно поговорить с господином Мэй, у него главенство над ключом.

– Я уже это сделала. Он согласился. Ему нужно только ваше окей. Поэтому я здесь.

Теперь я застигла его врасплох – и он попался в ловушку. Прежде чем он смог передумать, я пропела «большое спасибо!» развернулась и хотела сбежать, но он поймал меня за угол куртки и притормозил.

– Ещё кое-что, Люси. Эта история с господином Мэй. Это правда? Что он ... распутно к вам прикасался? И домогался?

– Нет. – С решительным выражением лица я снова повернулась к нему. Как приятно, что хоть один раз не нужно врать. – Это сущий бред. Он поднял вверх зад Елены, чтобы та не упала с турника, но если честно – очень сложно не коснуться зада Елены, если хочешь оказать ей помощь. Он у неё везде. – У господина Рюбзама вырвался тихий смешок, но он сразу же одёрнул себя.

– А потом ... ну ... его внутренняя подкладка шорт сдвинулась, когда он делал ножницы ногами и ... – Я не закончила предложение, я не могла, но в этом и не было необходимости.

– О, Господи. – Господин Рюбзам подавил ещё один смешок. – Внутренняя подкладка. Ах ты, Боже мой.

– Он это даже не заметил! Он был слишком занят своим упражнением. – И как раз восторгался Дэвидом Бекхэмом. – Правда. Он не домогался нас. Или вы думаете, я стала бы защищать грязного домогателя?

Господин Рюбзам внезапно стал снова серьёзным, но в его глазах я видела искренность и глубокое, открытое доверие.

– Нет, Люси, я не думаю. Но иди уже, иди ... И возьми у господина Мэйя ключ. Сеппо будет присматривать за вами. Я с нетерпением жду вашего проекта! Пообещай мне, что ты постараешься!

Мы опозоримся, но в этот момент меня это настолько мало интересовало, как едва что-либо другое. Намного важнее было спасти Леандера.

Когда я сидела в электричке и, покачиваясь, ехала домой, мне стало ясно с почти зловещей уверенностью, что я не смогу справиться с этим одна. Леандер был слишком больным и слабым, чтобы дойти до школы собственными силами, даже до остановки он не сможет добраться. Нести я его не могла.

Мне нужна была помощь. Человеческая помощь. По-другому не выйдет.

Глава 12

.

Ночь и туман

Мои слёзы капали на экран мобильного, когда я в пятый раз перебирала номера моих ребят, в то время как Леандер рядом со мной дышал только лишь с хрипом. Теперь это больше был не сухой лай, нет, я слышала как клакочит слизь в его дыхательных путях, ужасный звук, который в равной степени был мне противен и пугал.

Он был так слаб, что не мог откашляться. Уже два раза мама врывалась в комнату и спрашивала меня, хочу ли я с ней поговорить или посмотреть телевизор, потому что она снова услышала, будто я кашляю, но мне удалось выгнать её и уверить, что всё в порядке.

Ранее за ужином я неуверенно растолковала ей, что у меня был длинный разговор с господином Рюбзамом, и теперь я должна буду много работать для нашего Рождественского проекта, чтобы снова исправить прогулы.

Поэтому в ближайшие дни буду проводить много времени в школе, конечно же вместе с моими ребятами, Сеппо тоже будет там и приглядывать за нами. Я не забыла упомянуть, что также и господин Мэй в курсе и поддерживает нас.

Я ожидала от мамы то, что она всё же позволит уговорить себя на эту ненужную родительскую инициативу – а если мама была убеждена в неправильном поступке других людей, то могла всё растоптать и сделать ещё хуже, чем и так уже было.

Я ожидала того, что она позвонит господину Рюбзаму, чтобы тот подтвердил мои рассказы, но как по мне, так пусть делает это.

Радуясь тому, что Леандер при моём возвращении с урока физкультуры крепко спал и хорошо заметно дышал, я во время ужина уплела даже две булочки с сыром. Мясо я всё ещё не хотела есть, оно вызывало у меня отвращение.

Я больше не могла смотреть на ломтик салями и стейк, не думая при этом о Могвае и уколе. Мама и папа, обменявшись полными намёков взглядами, посчитали это новой прихотью. Что я внезапно стала вегетарианкой, было для них самое большее разнообразием в пёстрой очереди моих фантазий, но ничего того, что нужно воспринимать всерьёз.

Но моё облегчение, что мой сосед по комнате был ещё жив, после первого приступа кашля и последующем скачке температуры вверх, перешло снова в сплошную панику. Я не думала, что всё может стать ещё намного хуже – но это случилось.

Леандер почти больше не реагировал. А если и говорил, то лишь чепуху. Он видел вещи, которых не было и давал неправильные ответы на самые простые вопросы, но в промежутках он хватался, ища помощи ,за моё запястье и держал его – и каждый раз у меня было такое чувство, что он хочет сказать мне что-то важное. Но его глаза оставались закрытыми, и вместо того, чтобы говорить он хрипел.

Снова я перебрала список моих контактов. Сеппо? Сможет ли Сеппо помочь мне? Он попытается, но он жил далеко, в Мунденхайме и у него был только велосипед. У Билли тоже.

Кроме того у Билли были самые слабые нервы из всех нас. Сердан – да, это должен быть снова Сердан. По-другому не получится. После того, как сегодня после обеда я так холодного от него отделалась, у меня вряд ли будет шанс, достучаться до него.

Сердан был гордым. Он не позволит сделать из себя дурака. Но у него был мопед. Только у него из ребят. Не было никого другого, кто мог помочь мне и Леандеру. Да, я могла бы спросить и Шака, но поездка на Веспе с ним была по меньшей мере такой же опасной, как танец на минном поле и у меня не было его номера телефона.

С неприятным вкусом во рту я проглотила мои слёзы и набрала номер Сердана. Как всегда это заняло какое-то время, прежде чем он снял трубку, а пока я ждала мои уши наполнил хип-хоп с арабским оттенком. Шум в моих слуховых каналах сделал меня ещё более нервной, чем я и так уже была.

– Что? – ответил он сухо и моя нечистая совесть начала мучить меня ещё сильнее. Но ещё больше был мой страх.

– Ты должен помочь мне, Сердан. Пожалуйста.

– Ах, опять? И что у тебя в этот раз? Хочешь посетить Джорджа Клуни в Италии? Или может быть Бред Питта в США? Или ты собираешься присоединиться к группе синти?

– Ничего из этого, – ответила я, так разумно, как мне было возможно. – Мне нужно кое-кого отвезти в школу. Сейчас. Незаметно. На твоём мопеде.

– Кого-то. – Сердан повторил только это одно слово и стал ждать, и этого хватило, чтобы взбудоражить меня так, что стенки моего желудка неприятно задрожали.

– Да, кого-то! Это важно, важно, важно ...

– Это всегда важно, когда ты чего-то от меня хочешь, Люси. Тогда это важно. В остальное время я тебе до лампочки.

Хорошо, собственно это был папин текст. И он поразил меня изо рта Сердана так сильно, что я начала плакать.

– Ты снова плачешь, Люси? Да ладно тебе не плачь ... я не это имел в виду ... но ... ах дерьмо. Люси? Ты ещё там?

– Да, – всхлипывала я в трубку и ненавидела себя за мой рёв. Это он мог также интерпретировать мне как шантаж, если бы хотел. – Ты мне не до лампочки.

– Я это знаю. Всё же меня раздражает твоё поведение. Речь идёт о твоём нелегале, не так ли?

– Я должна увести его отсюда. Немедленно. И он ... он не может хорошо идти. Это должно пройти быстро. Ты можешь подъехать с мопедом? Перевезти его? – Хватит ли этой информации? Её должно было хватить!

– Куда ты хочешь отвезти его? В школу, я это правильно понял?

– Да. В старый спортивный зал. Я получила от него ключ, от господина Мэй. Я могу зайти туда.

– Катц, ты получила ключ определённо не для того, чтобы вламываться туда ночью и прятать нелегалов! – Нет, не для этого. Но для меня это было второстепенным.

– Это мой единственный вариант. Его никто не должен видеть, а там никто не будет искать. Наши занятия по физкультуре пока что отменили. Кроме как у нас, там не у кого больше нет уроков. Только мы будем там. Ну, наша проектная группа. Сердан, я не могу тебе сейчас всего объяснить, правда!

Я услышала, как Сердан на другом конце линии глубоко вздохнул. Он размышлял.

– Тогда ты объяснишь мне позже. Я буду ждать тебя на углу. И твоего нелегала.

– Спасибо! Спасибо Сердан, большое ... – Я замолчала, потому что он уже положил трубку. Проворно я бросилась к двери, приоткрыла её и прислушалась.

Коридор лежал передо мной тёмный и тихий. Мама и папа уже как полчаса легли в постель, но с мамой никогда не можешь быть уверенной. Я осторожно открыла замок входной двери и оставила её приоткрытой после моего последнего посещения ванной, так что мне нужно будет только распахнуть её.

В этот раз я буду действовать более обдуманно, чем при моём последнем ночном побеге. Ключ от квартиры уже находился в моём кармане, на всякий случай, если вдруг будет сквозняк и двери захлопнуться. Но если всё пойдёт гладко, то через полчаса я уже буду снова здесь, и никто ничего не заметит.

– Люси? – Голос Леандера прозвучал так плачевно, что он тут же заставил меня вернуться к его кровати. – Пожалуйста, не надо ... Я хочу умереть здесь, рядом с тобой. Пожалуйста. Я не хочу уходить, не уводи меня отсюда.

– Я должна! По-другому нельзя! Так будет лучше, поверь мне, я смогу там весь день заботиться о тебе, а может быть и вечером, я смогу заглядывать к тебе на каждой перемене ...

– Это ничего не даст, мой ангел. Ты не врач. Я умру и хочу сделать это здесь. В твоей кровати. – Измучено он закрыл глаза; даже говорить стоило ему слишком много силы.

– В моей кровати никто не умрёт, а ты тем более. Вставай, ты сможешь. Для тебя будет безопаснее в спортивном зале и для меня тоже. Мама слышит твой кашель ... и она будет проверять мою комнату, может быть, при этом она почувствует тебя.

– Это было бы ведь здорово, – выдохнул он слабо улыбаясь. – Если мама меня почувствует.

– Нет, не было бы. Леандер, сделай над собой усилие, давай теперь. – Я потянула его в вертикальное положение и натянула одну из новых рубашек на голову и ужасную безрукавку в клеточку сверху.

Он не сопротивлялся, так что я смогла нахлобучить на него так же брюки со складкой впереди, лакированные кожаные туфли и мою защищающую от холода маску на лицо, которую одевала зимой, когда ездила на велосипеде.

Также пальто, которое я нашла в самом низу пакета, и пару кожаных папиных перчаток – маскировка готова. Таким образом, Леандер будет выглядеть как живое существо, потому что требовалось несколько часов, пока то, что на нём было одето из новых вещей, станет невидимым. Иногда даже полдня.

Этого в любом случае хватит, чтобы довезти его до школы. Чувствовать же Сердан его так и так мог.

– Пожалуйста, постарайся, идём со мной. Пожалуйста, пожалуйста. – Снова я обратила внимание на то, как часто мне приходилось сегодня упрашивать и постепенно это начинало раздражать. На это уходило драгоценное время. Однако по-другому не получалось.

Я обняла Леандера рукой за талию и подняла с кровати. Он не сопротивлялся, но возле двери бросил взгляд назад в мою комнату, как будто видел её в последний раз.

Внезапно он стал производить на меня жуткое впечатление, в чужой одежде, даже глаз больше не было видно. Настоящий нелегал, подумала я с мурашками на затылке. Да, так я представляла себе кого-то, кто был запрещён. Кого не должно было существовать ...

Мы продвигались вперёд только очень медленно, потому что Леандеру снова и снова нужно было передохнуть, но он старался изо всех сил, быть тихим и таким образом мы десять минут спустя стояли на перекрёстке и ждали Сердана. Прошло совсем немного времени и его мопед прогремел из-за угла. Ещё тормозя, он снял свой шлем и критически оглядел Леандера.

– Значит, это он.

– Да, это он. Это ... Леандер. – В ситуации было что-то нелепое, как в одном из скверных снов. Там стоял призрак, которого собственно никто не мог видеть, а Сердан протянул ему свою руку, в то время как его глаза уничтожающе на него смотрели. Он был решительно настроен, чтобы не испытывать к Леандеру симпатии.

Но Леандер послушно пожал ему руку. Его кашель слышала только я; то, что из-за него всё его тело затряслось, всё же не ускользнуло от Сердана.

– Что с ним? – спросил он сбитый с толку.

– Этим он хочет показать тебе, что замёрз, – придумала я на ходу не особо хорошо. Сердан сделал ещё один шаг в сторону Леандера.

– Почему он тогда просто не скажет этого? Он меня понимает? Он что, не говорит по-немецки?

– Сердан пожалуйста, у нас для этого нет времени. Ему нельзя оставаться долго здесь на улице, это слишком рискованно. Пусть он сядет позади тебя, и отвези его в школу и жди меня там, я приеду позже на велосипеде.

Со скептичным бормотанием Сердан исчез под своим шлемом, дал Леандеру указание, залезать позади него, но вместо того, чтобы держаться сзади руками за багажник, тот как утопающий вцепился в Сердана. Я ещё только увидела, как Сердан качая головой, нажал на стартер и умчался.

Мой велосипед после школы я прицепила в небольшом переулке к фонарному столбу; не прошло и минуты, а я уже гналась за Серданом, сверкая пятками. Но внезапно он без предупреждения остановился посреди улицы, подождал, пока я не оказалась рядом с ним, открыл козырёк своего шлема и уставился на меня, сверкая взглядом.

– Прежде чем я доведу это дело до конца, мне нужно кое-что знать, Люси. Это ... это твой парень? Ты его любишь?

– Чёрт ..., – прошептала я и смотрела везде, только не на Леандера и не на Сердана. – И что это теперь будет?

– Я не сдвинусь дальше с места, если ты не ответишь мне. И я ожидаю честного ответа. А не заиканий.

Я провела кончиком языка по клыкам, и внезапно во рту у меня больше не осталось слюней. Я чувствовала себя загнанной в угол. Как правило, я бы не стала с этим мириться. Но Леандеру нельзя дольше, чем необходимо оставаться на этом холоде. Я должна была ответить.

– Да. Да, я люблю его. – Я увидела, как по телу Леандера прошла дрожь – из-за холода или из-за моего признания?

– Хорошо, – ответил Сердан тихо и это прозвучало совсем не так, будто он считал это хорошо. – Тогда представь себе, я приведу завтра мою девушку. Что будешь чувствовать ты, хм?

– У тебя есть девушка?

– Нету, – ответил Сердан сурово, почти что осуждающе, как будто я была в этом виновата. – Но когда-нибудь она у меня будет. Представь, я приведу её, и ты будешь смотреть на то, как я её целую. Как ты будишь себя чувствовать?

– Глупо, – призналась я после небольшой паузы. – Очень глупо. – Но он был прав. Когда-нибудь у него появится девушка. Видимая девушка, которую можно показать и которая уж точно не будет находиться здесь нелегально. Ах, у всех троих ребят придёт такой день, возможно уже скоро. Но с Серданом будет само сложно наблюдать за ним при этом. Я думаю, я возненавижу её.

– Хорошо, – сказал Сердан ещё раз. – Так я чувствую себя сейчас, когда волочу твоего нелегала по ночи и понимаю, как сильно ты к нему привязана. Это глупо. И так будет всегда, всю нашу жизнь. Мы были первыми. Пусть твой нелегал спокойно об этом узнает, если понимает по-немецки.

Я сглотнула, и у меня вдруг появилось желание, снова заплакать. Да, мы были первыми. От Сердана я получила мой самый первый поцелуй.

Я не думала об этом, но теперь, когда он сказал это вслух, я знала, что никогда не смогу смотреть на него расслабленно, когда он будет обнимать другую девушку. Это всегда будет тревожить меня, как плохо заживший укус камора, который даже спустя недели всё ещё чешется и колется.

Не говоря больше ни слова, Сердан закрыл свой козырёк, отвернулся от меня и поехал дальше. Когда я догнала его возле школы, моя майка прилипла к спине, и я чувствовала, как совсем недавно заживший перелом пульсирует.

Леандер закачался, после того, как слез с мопеда. Сердан должно быть думал, что он пьян или принял наркотики, но ничего об этом не сказал. Я незаметно поддерживала Леандера, когда мы склонившись обходили школьный двор и я открывала заднюю дверь старого спортивного зала, который к счастью выходил на улицу.

Мы не включили свет, а вслепую пробирались вдоль узкого коридора, пока не достигли женской учительской раздевалки. И здесь тоже ключ подошёл.

Заскрипев, дверь открылась и я увидела, даже в темноте, что лежанка для пострадавших, не смотря на повреждение водой, осталась здесь. В ногах лежало сложенное, серое одеяло, которое будет царапаться, но достаточно согревать Леандера.

– Что теперь? – Постепенно я могла различать всё больше деталей – также то, что Сердан не удовлетвориться подручными услугами. Его глаза впились изучающе, как всегда в мои.

Леандер тем временем залез на лежанку и поджал ноги. Ему должно быть было ужасно холодно. Одним привычным движением я развернула одеяло и набросила на его тело.

Я так часто делала это в прошедшие дни, что движение было уже скорее рефлексом, чем сознательным действием.

– Почему он молчит? – Сердан указал большим пальцем на закутанного Леандера. Что мне ответить? Что Леандер, как правило, говорил слишком много, но что его, к сожалению, никто не мог слышать, кроме меня?

– Он ... он болен.

– Это я заметил. У него температура, Люси. Мне казалось, будто у меня за спиной грелка. Но ведь не смотря на это он всё равно мог бы и поговорить, верно?

Я страдальчески вздохнула.

– Значит, он не хочет! Ему нельзя. Нельзя, чтобы его узнали.

– Французский нелегал. Подожди ... – Сердану пришла на ум идея. – Он вовсе не француз?

А иммигрант из Африки? Алжира? Туниса? Чёрный, которого не приняли во Франции – или который натворил какое-нибудь дерьмо? И поэтому ему пришлось бежать?

Леандер начал громко и булькая дышать. Ему срочно нужно убрать маску против холода с лица – ему ведь уже даже так было тяжело вдыхать! Обоими руками я попыталась вытолкать Сердана из комнаты, но он стоял как скала.

– Я не могу тебе этого сказать. Сожалею, но нельзя. Я ...

– А с меня достаточно этой вечной шарманки. Не могу, не могу, не могу. Мне спросить у него? Сделаю с удовольствием. Потому что я – могу.

Сердан был на грани того, чтобы отодвинуть меня в сторону и допросить Леандера, чьё булькающее дыхание звучало всё более зловеще.

– Мой французский достаточно хорош, это я ещё смогу сделать!

Я не знала, как себе ещё помочь, и сильно ущипнула Сердана в пах. Застонав, он согнулся пополам, так что я, без усилий, смогла вытолкнуть его в коридор.

– Ух, Люси ... – Его лицо приняло зеленоватый оттенок. – Блин, это правда очень больно!

– Ему нужен покой, нужно оставить его сейчас одного. Хорошо?

– Нет, не хорошо, – ответил Сердан сдавленно. – Я не отступлю, пока ... скажи, ты дрожишь, Люси?

Да, я дрожала. Как осиновый лист. И голова у меня тоже кружилась. Потому что за дверью раздевалки раздался кашель, который забрал у меня всю мою сущность. Так это должно быть звучит, если у кого-то был туберкулёз или чумная пневмония. Звук как из ада.

– Он умирает, Сердан. Он умрёт ... он так сильно болен ...

– Но ... но почему ты тогда не вызовешь врача? – Сердан покопался в своих карманах ища салфетку, но нашёл только помятую пластинку жевательной резинки и свой мобильный.

Я, недолго думая, вытерла слёзы рукавом моей куртки, потому что у меня тоже их не было с собой.

– Катц, тебе нужно вызвать врача, если он ему нужен. Правда, – добавил он, когда я не ответила.

– Но как это сработает? Нельзя, чтобы ... чтобы его узнали и ... так – не пойдёт!

– Мне сказать тебе, что точно не пойдёт? Оставить лежать его здесь больным. Это ни в коем случае не пойдёт. Я ... я не знаю почему, но я хочу ему помочь, – сказал Сердан поражённо и уставился на дверь раздевалки, как будто она могла сказать ему, что там такое было с таинственным незнакомцем.

– Он показался мне таким знакомым, когда сидел за мной на Веспе. Я должен ему помочь.

– Нет. Нет, Сердан, я же тебе сказала: Мы не можем. Ты не можешь! Я бы всё отдала за это, но ничего нельзя сделать. Я не могу рассказать тебе больше, кроме того, что мы не можем. Мы не можем ...

– Всё хорошо. Эй ... ты сказала это теперь уже пять раз. – Я спрятала лицо на его плече и оцепенело поняла, что мне всё ещё нравилось, когда Сердан обнимал меня. – Мы найдём способ. Хорошо? Должен быть способ. Да? Люси?

Я не осмеливалась сказать нет или покачать головой, потому что одно было ясно: Сердан исходил из ложных предположений. Он думал, что имел дело с настоящим человеком. Любой дальнейший разговор был бессмысленным. И нам как можно быстрее нужно было вернуться домой, потому что с каждой минутой увеличивался риск, что наши родители заметят наше отсутствие.

– Как ты думаешь, он переживёт ночь? – спросила я, ревя, не высвобождаясь из объятий Сердана. Они так помогли мне.

– Я думаю. Он не производил на меня впечатления, будто сейчас отправиться на тот свет. Но завтра нам нужно будет что-то предпринять.

Нет, о завтрашнем дне я не хотела думать. Завтра было ещё очень далеко. После ужина – он позволил накормить себя только одним йогуртом, я растворила для Леандера две таблетки парацетамола и натёрла грудь. Это было всё, что я могла сделать. Этого должно было быть достаточно.

Мы оставили стоять мой велосипед возле школы, а я села, как ранее Леандер, сзади Сердана на мопед. Когда я прокралась назад в наш дом и наверх в нашу квартиру я чувствовала себя совершенно охлаждённой и залезла, стуча зубами, под одеяло. Моя кровать ещё никогда не казалась мне такой одинокой и большой, как в эту ночь. И ещё никогда такой холодной.

Глава 13

.

Клятва ипохондрика

Мы понимаем друг друга без слов, подумала я изумлённо, когда Сердан на мой почти не заметный кивок и взгляд на его стаканчик йогурта сразу же правильно всё истолковал и запихнул его себе в карман куртки.

Я сделала тоже самое с моим и добавила к нему ещё банан. Потом мы, как по тихой команде встали, оставив наши подносы с грязной посудой стоять, и хотели сбежать, но мы не взяли в расчёт наших друзей. Как будто они привязаны к нам длинной, невидимой ниткой, они тоже встали и увязались за нами. Я раздражённо застонала и глаза Сердана тоже сузились.

Уже всё утро мы пытались уловить спокойный момент, когда мы сможем поговорить друг с другом наедине. Я не знала, что он хотел сказать мне, но я всё равно не дам ему высказаться, потому что у меня была идея получше – хотя и расплывчатая и многое было ещё не ясно, но она была единственной, которая более или менее сработает.

После того, как Билли и Сеппо последовали за нами как два ягнёнка в вестибюль, я резко остановилась и раздражённо повернулась к ним.

– Что с вами такое? У вас нет своего дома?

– Э? – спросил Билли непонимающе. – У нас ведь сейчас проектный блок. И его мы делаем вместе. Не так ли?

– И разве господин Рюбзам не сказал наверху? В классной комнате для проектов? Почему мы здесь внизу? – присоединился к нему Сеппо.

Это было удивительно. Они вели себя не как мои друзья, а как мои дети.

Ничего больше не происходило без мамы Люси. Но то, что они говорили, было не так уж и неправильно. Сегодня была пятница, в понедельник начиналась официальная проектная неделя, в следующую субботу состоится показ. Поэтому учителя, сегодняшние послеобеденные занятия, уже причислили к приготовлениям.

– Потому что ... потому что мы будем тренироваться в старом спортзале. Поэтому, – ответила я устало. Сеппо зевнул и это подействовало заразительно на нас всех. Несколько секунд мы провели с тем, что заглядывали друг другу в горло.

– Вечеринка, – объяснил Сеппо. Да, вечеринки в его новой коммунальной квартире происходили постоянно.

– Снова мои родители, – прорычал Билли презрительно. – Ссора до трёх часов утра.

Сердан и я только знающе взглянули друг на друга. Наша секретная операция с нелегалом. Я почувствовала, как взгляд Сеппо покоился на моём лице немного дольше, потому что он заметил наш диалог с Серданом, а потом быстро отвернулся.

– В старом спортивном зале? – удостоверился он. – Только наша группа?

Я кивнула и прошла вперёд. Как только мне оторваться от них на пять минут? Мне нужно было проведать Леандера и отнести ему чего-нибудь поесть, и я боялась, Сердан хотел сделать тоже самое.

Что было хорошо, потому что я хотела поговорить с Серданом и плохо, потому что я не хотела, чтобы он был рядом, когда я буду заботиться о Леандере. Потому что можно было ожидать того, что одежда между тем уже приспособилась к нему.

Хотя я и запихала в рюкзак новый набор и положила сегодня утром в раздевалку, но я сомневалась, что он последовал моим указаниям и одел его. Мне даже пришлось помочь ему сходить в туалет – к счастью только это, а не в самом акте, а после этого он не выглядел так, будто хочет ещё раз добровольно сдвинуться с места.

Билли и Сеппо, молча, удивились, когда я вытащила ключ из моего кармана, чтобы открыть старый спортивный зал, но ничего не сказали. Тупо, они последовали за мной внутрь, чтобы остановиться под мигающими неоновыми лампами и с умеренным интересом оглядеться.

– Ждите здесь, – приказала я им, потому что у меня было такое впечатление, что они без моего ведома выбрали меня их лидером и надеялась, что выполнят мои указания.

Свои мозги, казалось, они оставили сегодня утром дома. Но и я тоже чувствовала себя вялой и пустой. За нашей спиной лежали шесть часов главных уроков, а Сердан, Билли и я кроме того написали контрольную работу по математике, о сомнительном результате которой я даже не хотела думать. Я ведь даже больше не помнила, что мы вообще будем писать её. Почти всё в моей жизни мне стало безразлично, важен был только Леандер.

Но прежде чем я успела дойти до женской раздевалки, Сердан нагнал меня. Хорошо, тогда мы сначала поговорим. С размаха я развернулась к нему.

– Твой двоюродный брат!

– Мой двоюродный брат!

Мы сказали наши три слова одновременно, и они прозвучали как подавленный боевой клич. Два дурака, одна идея, подумала я забавляясь. Только при её выполнение у нас, наверное, будут разные мнения.

– Он это сделает? Ты уже спросил его? Сможет он обследовать его? – О «сможет» я размышляла всю ночь, потому что за ним скрывалось так много неизвестного. Но по крайней мере люди могли чувствовать Леандера на ощупь. Сердан почувствовал, что у него высокая температура. Значит и его двоюродный брат почувствует это. И возможно ещё и некоторые другие вещи.