Текст книги "Сумбурно хаотичный (ЛП)"

Автор книги: Беттина Белитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

И я уже подозревала, что у него он будет намного катастрофическим, чем у меня.

Глава 3.

Гормональные изменения

– Прекрати щипать меня под коленкой! – Я толкнула Леандера кончиками пальцев ног в спину, но он не на дюйм не сдвинулся с места.

– Тогда дай мне наконец мой тост! – проворчал он.

– Он ещё в тостере! Потерпи!

Как всегда утром у Леандера было ужасное настроение. И как всегда он сидел под столом на полу, тяжело облокотившись на мои ноги, и жевал. Вообще-то в этом больше не было необходимости. Так как мама только что, напевая, исчезла в ванной. Она предстала передо мной неестественно весёлой, и находила сегодня утром всё прекрасным.

Даже небольшой спор между ней и папой не смог испортить её хорошего настроения. Речь шла о ремонте коммерческих помещений в подвале – опять. В настоящее время папа импровизировал. Стены были покрыты сажей, воняло сгоревшей бумагой и обуглившимся деревом, но технические приборы работали, и трубопровод был отремонтирован. Поэтому папа решил, что может там внизу так же принимать и клиентов. Под клиентами папа подразумевал мёртвых людей. И в этом пункте я должна была с ним согласиться: Так как мертвецам совершенно всё равно, покрыты ли стены сажей или нет.

Папа хотел начать ремонтировать подвал тогда, когда меньше всего умирало людей. Во время летних каникул. С этим мама соглашалась, потому что вынашивала секретный план, в это время поехать с нами в отпуск, чего мы уже не делали многие годы. Так как Хиндемайерс с Паркинзеля предоставили папе «красивый обул», во всяком случае, так они это назвали, было достаточно денег для отпуска, после того, как я спасла их мёртвую родственницу от огня. В качестве награды. Даже в газете сообщалось о пожаре и о моём подвиге.

Не согласна мама была с папиным представлением о ремонте. Нет наоборот. Папа был не согласен с маминым представлением. Он хотел, что бы всё было так, как и прежде. Серого цвета, чисто и практично. Без всяких бесполезных вещей и мишуры, как он говорил. Мама же хотела чтобы эти унылые комнаты выглядели немного более приветливо, что если перевести означало: по меньшей мере, розовые бутылки, лучше же всего розовые стены, розовые занавески и розовые светильники. Она даже высказала мысль о гирлянде из лампочек, которую хотела обмотать вокруг труб батареи.

Но когда мои родители только что ссорились, они выглядели так, будто это приносило им удовольствие. У мамы на губах была блаженная улыбка, а папа говорил ещё более напыщенно, чем обычно, но при этом беспрерывно подмигивал маме. Как сова, с неизлечимой болезнью глаз. Я находила их жеманство отвратительным и была рада, что оба через пару минут оставили меня одну. Теперь же я услышала, как мама захлопнула входную дверь и протопала вниз. Наверное, она хотела нанести папе визит подмигивания и хихиканья.

Тьфу. Я вздрогнула, когда ломтик хлеба выпрыгнул из тостера, издав хлопок, и пролетел в воздухе. Рука Леандера взлетела косо вверх и ловко его поймала. Потом он, зевая, выполз их под стола, чтобы сесть рядом со мной.

Завтрак тоже стал сложным делом, с того времени как Леандер решил остаться «навсегда». Мы делили пополам пять тостов. Каждому по два с половиной. Леандеру один с мёдом и полтора с вареньем. Я ограничивалась арахисовым маслом. Для моих родителей это выглядело так, будто я каждое утро впихивала в себя пять тостов с мёдом, арахисовым маслом и вареньем.

После того, как я отговорила маму от ошибочного представления о том, что я страдаю расстройством пищеварения, она снова и снова упоминала с недовольным выражением лица, каким же не справедливым был мир. Я могла есть, столько сколько хотела, и не прибавляла ни грамма. Да, у мамы же это выглядело немного по-другому. Она не была толстой, а мощной. Папа называл это «золотом на бёдрах», мама сомневалась в своих пышных размерах. Она ведь не могла знать, что Леандер всё время съедал половину того, что утром оказывалось у меня на тарелке.

И ко всему этому я каждое утро получала нагоняй, потому что пол был покрыт крошками, как только я вставала. Мама никак не могла понять, как капли варенья могли приземляться на середину пола под столом. У меня действительно был удивительный талант создавать хаос. У папы же уже даже тост вызывал подозрение. В его глазах тост был «кулинарными отходами». Но Леандер любил тост. И мы должны были есть одно и тоже, потому что только так я могла незаметно просовывать его под стол, когда мои родители сидели рядом с нами.

Почти всегда я была уже после завтрака так измучена, что могла бы тут же лечь снова в кровать. Сегодня тем более. Ничего удивительного, Леандер и его дурацкие открытия не давали мне заснуть полночи. И при трезвоне будильника мне пришло в голову то, что я уже давно должна была спросить у него.

– Как вообще это происходит у вас?

– Чё? – пробормотал Леандер с полным ртом. Половина тоста выпало.

– Проглоти, прежде чем говорить! – Я вытерла несколько влажных хлебных крошек со щёк. Его поведение за столом было невообразимо.

– Я бы проглотил, если бы во время еды каждое утро не умирал почти от жажды, – сварливо ответил Леандер. Он схватил мою чашку с кофе и стал жадно пить. Обычно это разрешалось ему делать только после завтрака. Ему приходилось есть свои тосты в сухую. Я ведь не могла сервировать ему под столом ещё и чайничек с кофе.

– Ну, что ты имеешь в виду? – Он скрестил руки на скатерти и положил на них голову. Теперь я видела только волосы и его повязку. Но так было легче задать мой вопрос.

– Как это происходит у вас, я имею в виду размножение? – Вряд ли это выглядело так же как у нас людей. Охранники были прозрачными. У них не было тела. Так что один из них не мог засунуть что-то другому. Но как-то ведь они должны были размножаться. У Леандера были мать, отец и две сестры. Хотя они и называли себя труппой, а не семьёй, но явно были родственниками.

– У нас происходит это более дисциплинированно и достойно, чем то, что я увидел сегодня ночью, – начал поучать меня Леандер и ещё раз зевнул. Его лицо всё ещё покоилось на руках, но теперь он повернул свою голову в сторону так, что мог смотреть на меня. Он лукаво усмехнулся. – Мы ищем подходящий звуковой образ. Когда два звуковых образа создают гармонию – хорошо. Тогда звуковой образ одного охранника может соединиться с другим. И, как правило, последовательную гармонию создают только мужские и женские звуковые образы. Иногда им приходится очень долго искать подходящие. Если они приближаются друг к другу и образуется пронзительный звук – не хорошо. Если же это звучит красиво: можно продолжить.

– Значит звуковые образы накладываются друг на друга и получаются новые?

– Да, – подтвердил гордо Леандер. – Так это происходит. Конечно, это делается только тогда, когда определённо требуются новые звуковые образы и штаб-квартира даёт своё одобрение. Не так, как у морских свинок. У них постоянно появляются детёныши. Кроме того в Sky Patrol должны учитываться некоторые факторы.

– Что ещё за факторы?

– Ну. – Леандер поднял голову и откинулся назад, так что стул заскрипел. – Например, нужно проверить, можно ли при спаривании поднять престиж внутри труппы. Отец и мать только из-за того наложились друг на друга и пообещали взаимную верность, потому что до этого проверили соответствующие родословные. Можно было ожидать того, что хорошие и очень хорошие особенности охранников встретятся друг с другом и при наложении удвоятся.

– В твоём случае, кажется, отлично сработало, – прокомментировала я сухо. Леандер был первым ангелом-хранителем, кто устроил забастовку, и в то же время на него было наложено телесное проклятье. Даже если это случилось по ошибке. Карьерой во всяком случае это не было, скорее катастрофой.

– О, Люси, ты не имеешь ни малейшего представления, – протянул Леандер. – У меня самый лучший генетический материал охранника. И – ладно, хорошо. О дяде Гунере мать ничего не знала. Папа скрыл это от неё. Но он ведь просто честолюбивый.

Дядя Гунер был больным местом в семье Леандера. Ему сильно нравилось человечить. И видимо это передалось и Леандеру.

– Вы чувствуете хотя бы что-то, когда накладываетесь друг на друга? – Накладываться друг на друга звучало в моих ушах настолько безобидно, что мне было не особо трудно говорить об этом.

– Почему мы должны что-то чувствовать? Нет. Мы только проверяем сочетаются ли это. Вот и всё. Это должно приносить пользу, а не забаву. Вы люди во всём хотите только забавляться. Главное, что весело! И как раз тогда случаются худшие вещи. Когда вы хотите повеселиться. Или когда вы становитесь больными и влюбляетесь.

– Любовь это не болезнь, – возразила я.

– Нет, болезнь! – с пылом ответил Леандер и вскочил на ноги. – Ты не поверишь, что люди делают, когда влюбляются! Такие драмы происходят!

– А почему вы оставляете людей одних как раз в такое время, когда они в первый раз по-настоящему влюбляются? Люди влюбляются, когда взрослеют! И в этот момент вы сваливаете!

Леандер упал назад на стул и молчал как пойманный с поличным.

– Потому что мы всё равно ничего не можем против этого сделать, – прошептал он в конце концов и шмыгнул носом. – Мы всегда можем что-то предпринять. Ну ладно, почти всегда. Но только не в этом случае.

Я покачала головой.

– Вы точно придурковатые. Любовь имеет важное значение. Без любви никто не может быть счастливым.

– Даааа – Любовь между родителями и детьми, родственниками и друзьями и всё такое. Ладно. Это кажется, делает вас здоровыми и сильными. Я это признаю, – согласился Леандер. – Любовь между мужчиной и женщиной, а иногда между мужчиной и мужчиной и между женщиной и женщиной ... то есть любовь, которая приводит к тому, что вы делаете бум-бум ...

– Бум-бум? – Леандер уничижительно вскинул руки вверх.

– Ну то, что было сегодня ночью. Ааа, ооо, ууу. Этот тип любви чаще всего большая дрянь. Разве только люди действительно подходят друг к другу и остаются вместе. Так, как твои родители. Но я не хочу знать того, что случится, если они вдруг по-настоящему поссорятся. – Его лицо омрачилось. – Тогда твоя мама из-за чистого гнева наброситься на твоего папу и тогда пиши, пропало. Всему конец. – Он зацокал неодобрительно языком. – Вам нужно смотреть на это немного более объективно. Подождать до идеального возраста, родить одного или двух детей, а потом быстро покончить с этим, любить друг друга. Но вы ведь этого не можете. Это хорошо видно у знаменитостей. Только стресс и неприятности! Они постоянно женятся, а потом снова дорого разводятся! И каждый раз следуют крик да слёзы! – Теперь Леандер совсем увлёкся со своим наставлением. Беспокойно он ходил по кухне взад и вперёд, в то время как я ставила посуду в раковину. Нам нужно было спешить, чтобы успеть на электричку.

– Но ведь в этом как раз и суть дела, – возразила я. – Нельзя просто взять и решить покончить с этим! Так не получается!

Но Леандер уже больше не слушал меня, а болтал что-то о прежних отношениях Джонни Деппа и что бедный Джонни должен быть рад тому, что нашёл женщину, которая поддерживает его, а не ведёт себя как сумасшедшая, наподобие других, которые у него были до неё.

Я тоже перестала его слушать. Ведь я была абсолютно права. Невозможно было решить перестать любить. В противном случае я бы уже давно так поступила по отношению к Сеппо. Сеппо предал меня. Этого я не могла ему простить. По словам Сердана, Сеппо сделал это из-за того, что был в то время в меня влюблён. Или всё ещё любил? Если так, то он мог хорошо это скрывать. Кроме его напыщенных арий с извинениями, он вёл себя по отношению ко мне как всегда. А на каникулах я его почти никогда не видела.

Была ли я всё ещё по-настоящему влюблена в Сеппо? Или только наполовину? Даже этого я не знала. Во всяком случае, Сеппо означал для меня не то, что Сердан или Билли. Когда я думала о Сеппо, у меня появлялось другое чувство. Как будто кто-то сжимал моё сердце. Несильно. Совсем чуть-чуть. Это было не так скверно, что я не могла спать или ревела. Просто так было. И это чувство не уходило.

Наподобие Леандера, который теперь последовал за мной в мою комнату, подождал, пока я надела рюкзак, проковылял за мной вниз по лестнице, прошёл рядом к электричке, подтянулся на полочку для багажа, слушал меня, как я в нескольких коротких предложениях заговорила с Серданом и Билли, удовлетворенно про себя улыбнулся, потому что Сеппо не присоединился к нам, и на каждом уроке облокачивался на мои ноги и играл в ангела-хранителя.

Он тоже всегда был тут. Хотела я этого или нет.

Глава 4.

Сюрприз, сюрприз!

Я не могла предотвратить того, что Софи, как только увидела меня, набросилась с объятьями, расцеловала в щёки и тут же начала болтать. В общем-то, я ничего не имела против, чтобы Софи обнимала и целовала меня. Ведь она всё-таки была моей единственной и таким образом автоматически так же и лучшей подругой. И она принимала то, что я чаще всего проводила время после обеда с парнями, хотя они почти чуть ли не всегда делали такое лицо, словно в голове воздушный пузырь и почти не разговаривали.

С Серданам это стало всё ещё намного хуже. Теперь он только бурчал или кивал или качал головой. На самом деле это даже было довольно приятно, после непрерывного молчания в электричке, когда кто-то наподобие Софи осыпал тебя новостями, даже если эти новости в моих глазах были ужасно неинтересными.

Что меня раздражало, так это то, что Леандер, ухмыляясь, стоял рядом, высунув свой язык, и делал вид, как будто что-то лижет, в то время как Софи целовала меня. Видимо он считал её поцелуи чрезвычайно смешными. Конечно, он мог делать это, если хотел, но потихоньку он становился чертовски неосторожным.

После того, как Леандер получил тело, он до не ловкости был обеспокоен тем, чтобы продолжать дальше делать вид, будто он самый обыкновенный охранник, прозрачный и самое большее представляет себе своё тело. Самое абсурдное в Sky Patrol то, что многие охранники желали себе тайно тело и изображали его, в то время, как прозрачные парили над нами. Они сами могли видеть эти вымышленные тела друг у друга. Даже я могла видеть их у семьи Леандера, хотя больше ни у какого другого охранника. Вероятно, это была своего рода обратная связь проклятия.

Пока Леандер вёл себя как образцовый охранник, охранники моих одноклассников не могли понять, что у него было человеческое тело. Так как настоящее человеческое тело считалось абсолютным позором, и Леандер ожидал, что они что-то сделают с его телом, если заметят его. Что это было точно, я не знала, и сомневалась, что Леандер это знал. Но вначале он сильно этого боялся.

Охранники обращались друг с другом не особо щепетильно. Но теперь Леандер стал более бойкий. Всё чаще он во время занятий с любопытством оглядывался, вместо того, чтобы опускать глаза вниз, бормотал что-то перед собой, комментировал шёпотом, когда мои учителя говорили ерунду возле доски, или играл со своей банданой. В особо хорошие дни, он помогал мне на уроках французского, шепча правильный ответ.

Он говорил, что за это время так и так между охранниками уже разошлось молва, что он был не совсем нормальным (очень подходящее формулировка, считала я). И поэтому он мог делать то, что вздумается. Свобода для дураков. Тем более у меня всё равно уже больше не было права на охранника. Для чего ему тогда делать вид, будто он охраняет меня? Он остался без работы.

Кроме того охранники моих одноклассников относятся не особо серьёзно к своим клиентам. Мы куча быстро созревших подростков, уничижительно утверждал Леандер ещё по пути в школу. В лучшем случае охранник Софи с энтузиазмом выполняет свою работу и оба охранника наших отличников Фабиана и префекта Алины. Другие же иногда используют уроки для небольших свободных полётов и появляются снова только во время перемен.

И как раз возле Софи, чей охранник ещё проявлял амбиции и работал, Леандер передразнивал нас. Я могла бы пнуть его под зад. У меня не было желания привлечь негодования ангелов-хранителей или даже того, чтобы труппа Леандера нанесла нам визит. Одного раза с меня хватило. Я хотя и знала, что охранники презирали смерть и поэтому для нас людей не представляли опасности, всё же хорошо я себя в их присутствие не чувствовала. Они издавали ужасные звуки – слишком пронзительные и резкие – и говорили о нас людях, будто мы совершенно убогие, уродливые существа.

Нет, правда, было достаточно и того, что Леандер прилип ко мне. И пусть он пожалуйста сдерживается и по крайней мере сделает вид, что всё ещё нормальный охранник. Без всякого там человеческого тела и волосами под мышками.

Я попыталась бросить Леандеру предупреждающий взгляд, но он уже отвернулся и сел перед моей партой на пол – верный признак того, что господин Рюбзам был на пути в наш класс. У Леандера были очень чувствительные уши. Скорее всего, он слышал шаги господина Рюбзама, и не смотря на то, что как и каждый год с марта по ноябрь надевал свои коричневые оздоровительные сандалии с разношенными подошвами. Господин Рюбзам был милым, но в одежде он вообще не разбирался.

Леандер говорил, что можно заработать глазной рак, если начнёшь разглядывать господина Рюбзам более подробно. Ему срочно нужно подать заявку в шоу «Очень красивые!» по RTL 2, которое Леандер с недавних пор начал смотреть вместе с мамой в понедельник вечером. (Мама конечно же этого не знала, но всегда восторгалась тем, что чувствует себя так спокойно и защищёно, когда смотрит это шоу, что безусловно было связано с тем, что там много красили, причёсывали и наряжали.)

Улыбка тоже не делала господина Рюбзам красивее. У него были кривые зубы, по которым явно было видно, что он почти все перемены проводил в учительской комнате для курящих. Тем не менее, он был единственным учителем, которому удавалось заставить сидеть нас тихо на один или иногда на два часа. Он никогда не кричал. Он всегда говорил тихо, и мы автоматически слушали.

Была только одна вещь, которая мне в нём не нравилась – он ужасно боится мою мать. Если бы моя мама приказала ему пройти в пляжном платье и горшком на голове через школу, он бы сделал это. После того как Джузеппе выдал моим родителям, что я занимаюсь паркуром, мама поплакалась в жилетку господина Рюбзама и попросила его «не спускать с меня глаз». И ах да, он так и делал. К тому же больше, чем следовало. Даже сейчас его взгляд первым делом упал на меня. Он оглядел меня с ног до головы, будто хотел проверить, появились ли у меня новые травмы. Но у меня их не было. От приседаний не появлялось травм. Только боль в мышцах живота.

– Ну, хорошо, – сказал господин Рюбзам мягко и суматоха в классе прекратилась. – Доброе утро, девочки и мальчики. – Софи сдержала смешок, и я тоже закатила глаза. Девочки и мальчики. Никакой другой учитель не обращался к нам так. Господин Рюбзам коротко почесал себе голову, и перхоть посыпалась не его пиджак в клеточку.

– Ууух, – сказал Леандер. Я нажала ему кроссовками в спину, чтобы он закрыл свой рот.

– Я почти не могу в это поверить, но я снова и снова просматривал ваши контрольные, и ну, что ещё сказать. Вы действительно смогли это сделать и подняли средний бал класса с 3,3 до 2,9. Поздравляю.

В течение нескольких секунд мы сами не могли в это поверить и, молча, смотрели на господина Рюбзам. Потом класс возликовал.

– Будет сюрприз, – воскликнула Софи взволнованно. Даже Сердан позволил себе скудно улыбнуться. Господин Рюбзам поднял успокаивающе руки.

– Только успокойтесь. Вы ведь ещё даже не знаете, что за сюрприз я выбрал для вас. Предварительно хочу сказать, что этот сюрприз вы получите главным образом благодаря одной ученице, чьи результаты меня – Господин Рюбзам откашлялся. Мы посмотрели в сторону Алины. Это должно быть была она. Благодаря ей у нас будет сюрприз! Алина была лучшей среди нас девчонок.

Господин Рюбзам смотрел не на Алину. Нет, он смотрел на меня.

– Случаются ещё знамения и чудеса, – сообщил он, не сводя с меня и дальше своих глаз. – Наша дикая Люси сдала первоклассную контрольную работу по французскому и к тому же добровольно написала сочинение по немецкому.

Что? Сочинение? Я не писала никакого сочинения. Но господин Рюбзам вытащил три скреплённых друг с другом, плотно исписанных листов формата А4 из своего потрёпанного портфеля.

– Моя жизнь с Джонни Деппом. – Он улыбнулся, а за моей спиной начали шушукаться несколько девчонок. Моя жизнь с Джонни Деппом?

– Ну что же, – продолжил господин Рюбзам, забавляясь. – Я не указал тему и при сочинениях вы можете задействовать свою фантазию – почему бы не написать о кинозвезде? Очевидно, ты провела тщательные исследования, Люси.

– Я – я ..., – заикалась я смущённо. – Я ведь вовсе не ... – Но господин Рюбзам уже открыл вторую страницу и начал читать вслух.

«Джонни Депп является одним из немногих мужчин, которые могут пренебречь один два дня своей личной гигиеной и не вонять. Скорее всего, это особенность обоснованна тем, что у него почти нет волос на груди, руках и ногах. У него волосы там, где и должны быть – на голове. Волнистые и мягкие и для его возраста всё ещё довольно густые».

Шушуканье превратилось в громкий смех. Сердан ошеломлённо смотрел на меня, а Билли хватая ртом воздух соскользнул со стула. Прежде чем господин Рюбзам смог прочитать дальше, я бросилась двумя упругими прыжками через ряды скамеек вперёд – Елена смогла как раз ещё втянуть свою голову – и вырвала страницы у него из рук.

– Это не моё! – запротестовала я. Но Леандер так хорошо подделал мой почерк, что в глазах господина Рюбзам не было не какого сомнения в происхождение этого сочинения. Он только по-отечески похлопал меня по голове.

– Мечты маленьких девочек, Люси ... Они ведь разрешены. Я считаю это здорово, что ты вообще написала сочинение, к тому же грамматически правильно, без единой орфографической ошибки! А так же ещё и развлекательное.

Сердитая, я протопала назад на своё место, подняла стул и поставила его с размаха на руку Леандера. Он, завыв, высвободил её. Сюрприз господина Рюбзам больше не имел значения. Весь класс смеялся надо мной. Я могла бы провалиться сквозь землю. Чтобы через десять лет появится снова на другом конце света.

– Я и не знала, что тебе нравится Джонни Депп, – прошептала Софи мне в ухо. – Это так прелестно. Правда, он уже довольно стар, но ...

– Мне не нравится Джонни Депп, – прошипела я. – Сочинение не моё. Кто-то должно быть пошутил!

Софи смотрела на меня с сомнением.

– Всё хорошо, Люси. Я тоже однажды написала письмо Роберту Паттинсону.

Я понятия не имела, кто был Роберт Паттинсон, но одно было ясно: В будущем мне нужно будет лучше контролировать Леандера. Так больше не могло продолжаться.

– Теперь снова успокойтесь. – Господин Рюбзам постучал осторожно костяшками пальцев по своему столу. – Поблагодарите Люси. А не смейтесь над ней! Кто знает, может позже она будет писать романы, и станет благодаря им богатой и знаменитой. Кто знает ...

Билли громко фыркнул. Сердан никак не мог перестать смотреть на меня. Он был совершенно ошеломлён, и не зря! Леандер напротив сидел напыщенно на полу и наслаждался своим успехом. За который я должна была платить. Какое бесстыдство. Моё лицо горело от стыда. Я, должно быть, была красной как индюк. Наверное, невозможно больше было увидеть разницы между моими волосами и моей кожей.

Я не смогла, продолжать слушать господина Рюбзам, потому что беспрерывно представляла себе сценарии мести. Я только поняла, что мы поедем на школьную поездку, в какое-то молодёжное общежитие по близости от Вад Дюркхайм. Обычно я бы этому сильно обрадовалась, потому что мы ещё никогда не ездили в школьные поездки. Это будет, можно сказать, мой первый отпуск в жизни.

Так как отпуск на ферме в детстве не считался. Но этот первый день в школе, прошёл так скверно, никакого Сеппо и сразу же после этого адский позор, так что я во время перемены хотела привести всё в порядок. Я должна убедить ребят сказать правду своим родителем. Или же я уговорю их снова начать тайно заниматься паркуром. В конце концов, раньше мы ведь так и делали.

Но они все трое закачали головами, когда я сказала им об этом. Так же и Сеппо. Сеппо как-то изменился. С недавних времён он носил бандану на голове, почти так, будто хотел подражать Леандеру, но он ведь не мог его вообще видеть, и выбрил себе рисунок на висках в коротко подстриженных волосах. Я не знала, нравится мне это или нет. Это должно было быть крутым, но почему-то не было. Или я всё ещё была на него обижена?

– Вы что, снова боитесь или как? – спросила я воинственно.

– Ерунда, – сказал Сеппо спокойно. – Это ничего общего не имеет со страхом. Это просто не подходящий момент.

– Но почему нет? – Я сердито топнула ногой.

– Что сейчас, перед школьной поездкой? – спросил он.

– Почему тебя должна интересовать наша школьная поездка? – Сеппо ходил в десятый. Два класса выше нас. Ему наше пребывание в школьном лагере должно быть всё равно.

– Я еду вместе в качестве сопровождающего. Убережёт меня от двух скучных школьных дней. И я не хочу, чтобы поездку отменили, из-за того что мы до этого попадём в неприятности. Ты ведь знаешь, Рюбзам внимательно следит за тобой.

Внимательно следит, было ещё мало сказано. Даже сейчас на перемене, он отказался от сигареты и крался с чашкой чая в руках вокруг нас. Как будто он догадывался, что парни были во всём замешаны. И что Сеппо лично научил меня паркуру. Если он вообще понимал, что такое паркур. Даже моя мама не понимала этого по-настоящему, а она была той, кто, ревя, рассказал ему, после того, как обнаружила фильм. Тем не менее, он знал, что что-то существовало, что было опасно, и чего я ни в коем случае не должна была делать.

– Я тоже считаю, что нам нужно ещё подождать, – заговорил Билли. – По крайней мере, до окончания школьной поездки. Эй, Эли, благодаря тебе стала возможна эта поездка, и если теперь ты всё нам испортишь ...

– Я ничего вам не испорчу! – перебила я его сердито. – Я спасла вашу задницу, тем, что ничего о вас не разболтала. Ясно? А вы обещали, что мы расскажем нашим родителям и ...

– ... заработаем немыслимые неприятности, да, – спокойно закончил мои мысли Сеппо. – Так что давай сначала повеселимся, а потом уж получим неприятности. Это лучше, чем только неприятности и совсем никакого удовольствия, не так ли? И твою маму тоже нельзя недооценивать, Люси.

Я раздражённо молчала. Чёрт, парни были не так уж и не правы. Мама умудрится и запретит мне школьную поездку, если я расскажу ей, что было на самом деле, и что меня всему этому научил Сеппо. Тогда она не позволит поехать мне в школьный лагерь с ребятами. Разве только мы найдём безопасный способ, заниматься паркуром. Что хотя и противоречило сама себе, но ...

– Нам нужен план. После школьной поездке мы должны разработать план. Должна же быть какая-то возможность, рассказать нашим родителям и продолжить заниматься. Не правда ли? – Я вызывающе огляделась вокруг. Никто ничего не ответил. – Ты разучился говорить, что ли? – накинулась я на Сердана. Он только пожал плечами.

Сеппо положил мне руку на предплечье и мой желудок перевернулся.

– Мы что-нибудь придумаем, согласна, Катц? Не делай глупостей. Не нагоняй на меня второй раз такого страха, как перед каникулами, хорошо?

– Сам виноват, – прорычала я, не глядя на Сеппо. Он снова убрал свою руку, но моё предплечье всё ещё покалывало. – И всё же вы трусы.

Я посмотрела в сторону Леандера, который с отсутствующим видом заучивал новые движения из брейк-данса. Смогу ли я уговорить его, заниматься со мной паркуром? Нет, наверное, это было безнадёжно. Для этого он был слишком Sky Patrol, хотя из него точно вышел бы отличный трейсер. Лучший во всём городе. Потому что он мог летать. И никто этого не видел. Я тяжело вздохнула.

– Поедет ли кто-то ещё как сопровождающий из 10? – выспрашивал Билли у Сеппо. Почему собственно я даже не могла радоваться тому, что Сеппо поедет вместе с нами? Что со мной было не так?

– Да, Келли. Студентка по обмену из США. – Келли? Из США? Неужели эта стройная, блондинка с невероятно длинными ногами, которая до этого громко смеясь, вышла вместе с Сеппо из кафетерия? На ней были сапоги с высокими каблуками, и она возвышалась над Сеппо по меньшей мере на пол головы. Леандер закончил своё танцевальное движение и смотрел внимательно в нашу сторону.

– Неплохо, – одобрительно улыбнулся Билли и сплюнул на пол. Значит, это была она. Сеппо и новая королева красоты школы, в качестве команды сопровождающих на нашей школьной поездке. Мой день достиг абсолютного нуля.

– Ну, тогда наложите себе ещё немного в штаны, – сказала я парням и отвернулась от них, чтобы направится к другому углу двора. Внезапно мне захотелось быть рядом с Софи и больше ничего не слышать о паркуре и сопровождающих на классной поездке и новых американских супер блондинках.

Я, Люси Моргенрот, хотела лучше стоять рядом с девочкой, чем в углу брейк-данс танцоров, рядом с моими ребятами. Послушать лучше истории о вампирах и объяснить, почему я написала сочинение о Джонни Деппе, чем состряпать лицо, будто в голове воздушный пузырь и танцевать брейк-данс.

Если это было частью взросления, то я хотела тут же снова стать ребёнком.

Глава 5.

Волнение перед дорогой

– Прошу тебя, в будущем больше такого не делай! – отругала я Леандера, когда мы по дороге домой оказались на более спокойных улочках и беспрепятственно могли говорить друг с другом. Уже в течение нескольких недель мы ходили этими окольными путями, потому что всегда нам было нужно что-то обсудить. Почти всегда из-за того, что Леандер снова натворил какую-то фигню.

– Писать сочинения, как только тебе в голову пришла такая дурацкая идея? – Леандер самодовольно улыбнулся.

– Вовсе не дурацкая. Господину Рюбзам понравилось моё сочинение. И может быть, оно его мотивирует, немного больше уделять внимания своей личной гигиене. Ты не заметила, что от него воняет? – Леандер сморщил свой загорелый нос.

– Мне всё равно, как пахнет господин Рюбзам! Ты опозорил меня, перед всем классом!

– Почему опозорил? Они смеялись, смех это радость, так что -

– Есть разные виды смеха! – Я на мгновение остановилась, чтобы успокоиться.

Я хотела наорать на Леандера, а это выглядело бы очень странно для бабушек, живущих на этой улочке, что девочка, совсем одна, орёт на всю улицу. Если девочка разговаривает сама с собой, это ещё как-то сойдёт как юношеское безумие. Но орать, это уже слишком.

– Всё не так просто с человеческими чувствами, Леандер, и ты это точно знаешь. Не притворяйся дураком!

Леандер не перестал улыбаться, но улыбка стала немного виноватой. Если Леандер что-то и понял, то это был принцип злорадства. Эмоция, которая, по моему мнению, была совершенно непорядочная для охранника, так как Sky Patrol в конце концов существовал для того, чтобы избегать вред, а не для того, чтобы радоваться ему. Но Леандер с удовольствием радовался, когда другие страдали. Прежде всего, когда страдала я.