Текст книги "Сумбурно хаотичный (ЛП)"

Автор книги: Беттина Белитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Беттина Белитц

–

Люси и Леандер: Сумбурно хаотичный

Переведено специально для группы

˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜

http://vk.com/club43447162

Переводчики:

lena68169

Редактор:

Оливия Джеймс

Русская обложка:

Надежда Зайцева, lena68169

Аннотация

Люси отправляется в школьную поездку, и конечно Леандер хочет поехать вместе с ней. Прятать невидимого охранника в тесной молодёжной комнате общежития и так само по себе трудно. По настоящему всё запутанно становиться, когда Леандер решает выяснить, что заключают в себе человеческие чувства. И как будто у Люси и так не достаточно проблем, внезапно ещё и ребята ведут себя безумно: Сеппо нежничает с белобрысой студенткой по обмену, а Сердан уже как несколько дней не сказал ни слова. Во всём этом хаосе Люси продолжает мыслить здраво и понимает, что и Леандер иногда нуждается в защите.

Оглавление

Глава 1. Супер клево

Глава 2. Гормональная тревога

Глава 3. Гормональные изменения

Глава 4. Сюрприз, сюрприз!

Глава 5. Волнение перед дорогой

Глава 6. Космическая кража

Глава 7. Ну ты знаешь что

Глава 8. Проверка чемоданов

Глава 9. Миннезанг

Глава 10. Плих плюх

Глава 11. Правила с одеждой

Глава 12. Правда или действие

Глава 13. С мечтой о Калифорнии

Глава 14. Коварство и любовь

Глава 15. Давай-ка оправляйся в Конго!

Глава 16. Сумбур

Глава 17. Месть солёна на вкус

Глава 18. Семь дней подряд

Глава 19. Подвергнуты опасности сорваться

Глава 20. Возвращение домой

Глава 1. Супер клево

– Давай. Ещё десять. – Леадер без ропотно подчинился. Между тем, наши приседания стали уже непоколебимо нашей вечерней программой. Леандер привык к моим тренировочным занятиям, а я привыкла к тому, что делала их больше не одна, а вместе с ним. В отличие от многих других вещей Леандера, к которым я наверное никогда не привыкну.

Но во время приседаний он оставался спокойным. Незаметно, я покосилась на него. Его осанка была образцовой. Без видимого усилия он вставал и гибко скользил назад. Свои глаза хаски он оставил закрытыми. Когда он выдыхал, его скулы отсвечивали голубоватым.

Я сдержала вздох, когда оторвала свой взгляд от него и снова сосредоточилась на своих движениях. С одной стороны эти приседания были священным ритуалом, с другой трагедией. Потому что не приносили мне не какой больше пользы. Вообще-то полтора года назад я только для того начала делать приседания, потому что хотела улучшить свои навыки в паркуре. В паркуре мускулатура не животе никогда не помешает. Они помогали мне сохранять подтянутость тела и размах. Но потом в мою жизнь внезапно впорхнул Леандер и всё изрядно испортил. Ладно, если быть честной: Леандер и Сеппо всё мне испортили.

Леандер фон Херувим был моим бывшим ангелом-хранителем. Сам себя он называл охранником, а его организация называлась Sky Patrol. Довольно глупое название, если спросите меня. После моего не удавшегося осеннего забега Леандеру до того надоело присматривать за мной, что он объявил забастовку. После этого его труппа – точнее: его собственный отец, проклял его, у него нечаянно появилось человеческое тело и отныне он находился рядом со мной. Однако с различными перерывами.

Сначала Леандер хотел, чтобы я прекратила заниматься паркуром. Но оказалось, что Сеппо, которого я уже знала вечность и в которого была влюблена (по крайней мере, я так думала), выдал моим родителям, чем я весь день занималась с парнями. Взбиралась по стенам домов, перепрыгивала через перила, врывалась в чужие здания. При том, что Сеппо был моим учителем! Это он научил меня всему. А потом предал меня – даже не напрямую, нет, он украдкой включил клип на моём ноутбуке и позаботился о том, чтобы моя мама обнаружила фильм. Главная героиня этого фильма, выполняющая паркур: её собственная дочь. Если бы Сеппо сказал ей это лично, то она, вероятно, поняла бы, что он имеет к этому отношение. Так что он был ещё и трусом. Это делало ситуацию в два раза хуже, и я всё ещё не могла об этом никак забыть.

Сеппо хотя и извинился передо мной, вначале даже извинялся каждый день. Сделал из этого целый спектакль и при этом говорил слащаво и сентиментально, так что, только слушая его, мне становилась плохо. Он вёл себя так, будто он трагический герой в итальянской опере. Из-за этого даже Сердану и Билли было неловко, а они чуть ли не боготворили Сеппо. Но болтовня Сеппо ничего не изменила в нашей запутанной ситуации. Ребята боялись сделать то, что решил Сердан: сказать нашим родителям, что мы делали, и попросить их о том, чтобы мы могли дальше заниматься паркуром. Потому что только мои родители знали об этом. Я не предала ребят. Даже Сеппо. Иногда я сожалела об этом. Я должна была рассказать его родителям. Чтобы у него было по крайней мере столько же неприятностей, сколько у меня. Потому что моя мама почти не выпускала меня больше из своего поля зрения. Она даже уволилась со своей работы учителя гимнастики, чтобы круглосуточно за мной следить.

Но почему-то я не могла предать Сеппо. И теперь мы уже несколько недель, как не занимались паркуром – после того, как Витус, замена Леандера, оставил меня одну, наш подвал почти сгорел, Леандер спас меня из огня, а я за это пообещала ему, научить его человеческим чувствам, чтобы он мог остаться со мной. В качестве, ну друга или члена семьи или что-то в этом роде. А не охранника.

Ладно, я тоже не сдержала своё обещание. Ребята боялись рассказать своим родителям о нашем спорте. А я избегала говорить с Леандером о чувствах и обо всём этом хламе. Он всё равно этого не поймёт. У охранников ведь не было чувств. Для них, мы люди, были сложены из ошибок, а их задачей было сглаживать эти ошибки. Они ничего не понимали ни в любви, ни в дружбе, ни в семье. Они знали, что всё это было важно, да, это было им ясно. Но у них самих не было ничего подобного. Они должны были только функционировать.

Вчера Леандер снова мучил меня до полуночи вопросом, чем же человек отличается от охранника. Он не видит между собой и людьми большой разницы. Я только рассмеялась. Правильно, у Леандера было тело, даже довольно милое, должна была признать я; он ел и пил, и ходил в туалет, и спал, и двигался.

Но видеть и слышать могла его только я. Чувствовать же, что было фатально, могли все, а это делало жизнь вместе с Леандером ужасно сложной. Не считая того, что он любил часами мыться под душем, постоянно напевал французские песенки, раскидывал в моей комнате остатки еды и каждый день похищал мою собаку. Он ходил гулять с ней без поводка, из-за чего у мамы почти всегда начиналась истерика, потому что она боялась, что Могвая задавит машина. Она ведь не знала, что Леандер был рядом и берёг собаку, как зеницу ока. А поводка он не мог взять с собой – без видимого проводника он будет танцевать в воздухе.

У меня не было желания, говорить с Леандером о чувствах. Или вообще учить его им. Потому что с этим были связаны серьёзные темы. Люди могли быть печальными. Чего-то бояться. Могли влюбиться – так, как я в Сеппо. Когда-то. Это только принесло неприятности. Мне такие темы разговора не нравились. С меня хватало, что мама постоянно хотела вести со мной женские разговоры о переходном возрасте, в то время, как Леандер, ухмыляясь, сидел рядом и по-королевски развлекался.

Буквально позавчера мама принесла мне бледно-фиолетовый бюстгальтер из H&M и настояла на том, чтобы я тут же на месте померила его (рядом со столом, на котором сидел, болтая ногами, Леандер с горящими глазами). При том, что мама точно знала, что я а) не любила розовый и фиолетовый цвет б) ненавидела бюстгальтеры. Они кололись и слишком зажимали. Кроме того у меня ещё не было достаточно материала, чтобы что-то упаковывать. И это мама тоже знала. Мне было четырнадцать – как раз только исполнилось, 1 апреля. Я считала, что могла начать и с восемнадцати, носить бюстгальтеры. Или с девятнадцати. А может быть даже никогда.

– Люси, ты не сосредоточена, – заворчал Леандер и выполнил последнее образцовое приседание. Потом он проворно вскочил, встал перед овальным зеркалом, которое мама несколько дней назад повесила рядом со шкафом на стену (она сказала, девочки должны иметь в комнате зеркало), и полный надежд поднял свою футболку вверх. Это тоже была одна из черт характера Леандера, к которой я никогда не привыкну. Он любил быть голым. Он не знал, что такое стыд. Но как мне ему объяснить, что это такое? Это было бесполезно. Мне даже и начинать не стоило.

– Класс, – прошептал Леандер благоговейно, когда напряг свои мышцы живота, и они бросили небольшие круглые тени. – Эй, Люси, разве это не выглядит супер клёво?

– Хм, – сказал я. Не имело значения, что я сказала. Леандер в любом случае считал себя сногсшибательным. Что в этом было подло, так это то, что он был насчёт этого прав. Клёвым я его не считала. Для этого он слишком много причитал и ругался и петушился. Но иногда я хотела, чтобы Софи могла его увидеть и восхититься им. Или Сеппо. Чтобы он знал, что в моей комнате жил парень и спал рядом со мной на диване. Каждую чёртову ночь. Парень с одним зелёным и одним снежно-голубым глазом, взъерошенными волосами и кожей, которая выглядела так, будто он последние недели провёл на Гаваях. Кроме того у этого парня была гигантская татуировка крыльев ангела на спине. Это татуировка действительно была клёвой.

Испытывающие я пощупала свои собственные мышцы живота. Они были там, но только угадывались. И по возможности я не буду показывать их Леандеру. Теперь он согнул свои голые руки в локте и критически разглядывал свои бицепсы.

– Только смотри, будь осторожен, а то станешь гориллой, – проворчала я. – Слишком много мышц – это отвратительно.

– Уф, – сказал Леандер и поправил свою бандану. Обаятельно он улыбнулся своему собственному отражению. Как всегда мой взгляд остановился на ямочке, которая образовывалась на его левой щеке, когда он улыбался. Это было проклятием, всё время таращить глаза на его ямочку. Я ничего не могла поделать с этим.

– Я всё ещё гибкий и стройный. Разве нет? – спросил он.

– Конечно, – ответила я колко и отошла к кровати. Неохотно Леандер оторвался от своего отражения и повернулся ко мне.

– Домашнее задание сделала? Спряжения на французском выучила?

Я только показала ему язык. Иногда он вёл себя, как мой учитель. Леандер говорил свободно по-французски и да, это показывало свои результаты. Последнюю контрольную я даже написала на единицу. Это ошеломило госпожу Дангел. Маму тоже. Эту хорошую оценку я получила благодаря исключительно Леандеру. Он терзал меня каждый вечер с французским, по очереди то грамматику, то слова. И я становилась всё лучше. Но это ещё не означало, что мне нравился французский. Мне нравилось, когда Леандер бормотал перед собой вечером по-французски или тихо пел. Но мне не нравилось, когда я сама должна была говорить на нём, и то, что Леандер опрашивал меня.

– Alors! (в таком случае) – воскликнул он удовлетворённо. – Тогда мы можем уделить внимание человеческим чувствам. – Я только хотела придумать убедительную отговорку, почему мы как раз этим не можем заняться, когда снаружи перед дверью моей комнаты вспыхнул небольшой переполох.

– Хериберт! Быстро! Херибирт! – раздалось резко из гостиной. Мама. Голосом, как ревущая труба. Она звала папу.

Леандер вытянул с любопытством шею.

– Что к примеру это было за чувство?

– Я бы сказала ужас, – ответила я скучающим тоном. – Наверное, снова телевизор?

– Возможно.

Леандер пожал плечами. Я раздражённо застонала. Леандер мог принимать душ теперь только каждый второй день. Так как его длительные оргии под душем стали слишком заметными. В конце концов, я должна была всегда быть рядом. Сегодня был мой день для принятия душа – после ужина я смогла одна закрыться в ванной. И как оказалось, Леандер в это время снова смотрел телевизор.

Французские каналы. И не выключил его после этого. Уже пятый раз подряд. Теперь приблизились и папины торопливые шаги.

– Это должно быть какой-то знак! Знак! – загалдела мама.

– Пожалуйста, Роза, оставь меня в покое со своими знаками. Хватает того, что твоя дорогая госпожа мать везде и в любое время считает, что видит знаки высших сил. Скорее всего, это была Люси.

– Зачем Люси смотреть французский канал новостей? – протрубила мама.

– Да, зачем? – спросила я и укоризненно уставилась на Леандера. – И разве ты не хотел посмотреть мыльные оперы и фильмы про любовь, как подготовку для чувств?

– Даааа, – ответил Леандер растягивая. – Хотел. Но они такие скууучные. Постоянно женщины плачут, а мужчины только важно смотрят и дерутся или делают глупые вещи, постоянно кто-то заболевает или умирает или – фу. Нет. Не хорошо.

Значит, они были не скучными, только Леандер не понимал их. Или он боялся мёртвых людей. Голос мамы приблизился. Потом она возбуждённо застучала в мою дверь.

– Заходи, мама.

– Люси! – Она выглядела растрёпанно. И немного испуганно. – Дорогая, это ты смотрела телевизор? Что-то на французском?

– Да, – соврала я. – Нужно было сделать это для школы. Извини, забыла выключить. – Леандер весело насвистывал перед собой и преспокойно разглядывал свои ногти. Мама от облегчения хмыкнула.

– Что же, тогда всё хорошо. А то я уже думала ... – Она помотала своей растрёпанной кудрявой головой, как будто хотела избавиться от роя ос. Щёлкнув, заколка розового цвета выпала из волос. Размашистым движением мама её поймала, прежде чем она смогла упасть на пол. – А это что? – Она вытащила сложенный лист бумаги из кармана своих брюк. – Это тоже для школы?

Нерешительно я взяла лист бумаги в руки. О нет. Это были шутки из ежедневной газеты; Одна за другой тщательно вырезаны и приклеены рядом друг с другом. Работа Леандера. Я на прошлой неделе попыталась объяснить ему хотя бы одно человеческое качество. Юмор. И теперь он любой ценой хотел научиться стать остроумным. Он собирал весь каламбур, выучивал его наизусть и рассказывал мне его в самое не подходящее время.

– Хм. Да. Для немецкого, – пробормотала я и быстро засунула его в мою школьную сумку. Леандер даже приклеил внизу комикс Хекбарда и разукрасил его. О Боже.

– Вы получили домашнее задание на каникулы? – переспросила мама. – Итак, что только учителя сегодня не ожидают от своих учеников ...

– Мы ведь пообещали господину Рюбзам поднять наш средний бал успеваемости, – поспешно объяснила я и это была, в виде исключения, не ложь. Мы действительно это сделали. Так как наша успеваемость была самой плохой в сравнении с другими восьмыми классами. Этого господин Рюбзам больше не хотел терпеть. В обмен, он пообещал нам, что нас ожидает сюрприз, если мы справимся. Ещё в последний день, перед пасхальными каникулами, мы написали несколько контрольных. А завтра, в первый день занятий после каникул, мы должны были узнать наши результаты.

Софи и я очень старались, потому что обязательно хотели узнать, что за сюрприз господин Рюбзам имел в виду. Раньше мне было бы это совершенно всё равно. Но с того времени, как я больше не могла заниматься паркуром, мне срочно требовался хороший сюрприз.

Мама взбила и поправила мою подушку, отряхнула постель, положила незаметно несколько комбинаций одежды на стол, из которых я на следующее утро должна буду одну выбрать (что всегда было напрасно, так как я чувствовала себя в штанах карго и футболках с капюшоном намного лучше), и наконец оставила нас снова одних.

Леандер примостился на диване, под окном, обняв Могвая, а я завернулась в мой кокон из одеяла.

– Что интересно это будет за сюрприз ... – размышлял Леандер. Могвай тихо пукнул.

– Во всяком случае, он будет не для тебя. Это сюрприз для людей, а не для охранников. Вот, учи наизусть свои шутки!

Я бросила ему свою школьную сумку на грудь и закрыла глаза. Тогда значит завтра я снова увижу Джузеппе. В прошедшие дни он не показывался, хотя Ломбарди жили по диагонали напротив. Улыбнуться ли мне ему? Или проигнорировать? Сказать ему привет?

Пнуть в голень?

Нет, гораздо лучше: Я соберу ребят во время паузы вместе и уговорю их выложить всю правду. Либо мы говорим нашим родителям что происходит, либо занимаемся паркуром втихаря. Если Сеппо выступит против этого, то у меня есть ещё возможность шантажировать его. Так как Джузеппе боялся свою маму. Синьора Ламбарди была вдвое меньше и худее моей мамы. Но она могла буквально за секунду превратиться в извергающего огонь дракона.

Во всяком случае, в этот раз Леандер не будет вмешиваться. Ему больше не нужно было защищать меня. Я официально была освобождена от ангелов-хранителей. Он ничего не мог с этим поделать. Эта мысль так меня удовлетворила, что я задремала, как только Леандер начал петь свою колыбельную. А его мягкий, глубокий голос сопровождал меня в моих снах.

Глава 2.

Гормональная тревога

– Люси! Просыпайся, быстрей! Ну же давай!

Нет. В этот раз нет. Ночные пробуждения Леандера я прекрасно знала, и в основном за всем этим не скрывалось ничего из ряда вон выходящего. Последние три раза он был голоден, хотел рассказать мне новый анекдот (Почему муравьи не ходят в церковь? Потому что они насекомые¹. Ха-ха.), и нашёл за кухонной стойкой забытое пасхальное яйцо, которое он обязательно хотел показать мне, потому что не был уверен в том, можно ли его ещё есть.

Но завтра я должна встать с утра пораньше. У меня не было настроения разговаривать с ним.

– Люси, пожалуйста! Просыпайся! Это важно! Действительно важно!

Я должна была признать, что голос Леандера звучал по-другому, чем обычно. Ещё более панически и сконфуженно. Ещё больше обеспокоенным. Как будто случилось что-то зловещее. Или как будто в следующий момент случиться что-то зловещее. Может, приближается снова его труппа?

– Что такое? – прошипела я, включила лампу и, моргая, села.

Леандер стоял посередине комнаты, в одной руке полотенце, а в другой тюбик его геля для душа. Его глаза были широко распахнуты. Размахивая руками, он указывал на дверь. Тюбик геля для душа пронзительно запищал, потому что он при этом зажал его своими пальцами.

– Ты хочешь что ли, чтобы я сейчас пошла с тобой принимать душ? В это время? Кроме того, сегодня вовсе не твой день купаться!

– Нет. Нееет. Я только что хотел без тебя принять душ. Так как всё равно все спят. Я уже часто так делал, – добавил он с пренебрежительным жестом, когда я начала протестовать. – Но потом – твои родители ...

– Они что, поймали тебя? – Теперь я точно проснулась. О нет. Мои родители пошли в ванную и увидели, как гель для душа путешествует в воздухе. Или ещё хуже: Пена, которая сползает по невидимому телу вниз. Много пены ...

– Нет, нет, не это, но – я – я ... – Леандер начал заикаться и нервно провёл рукой по своим взъерошенным волосам. – Я беспокоюсь. Они производили такие странные звуки. Это звучало так, как будто что-то причиняет им боль, обоим. Особенно твоей маме. Но когда я затем немного приоткрыл дверь и заглянул в спальню – я охранник, я должен был сделать это! – там ...

– Что с моими родителями? – Я метнула подушку ему в голову. Всегда ему нужно тянуть так корову за хвост? – Давай говори! Они больны? Как-то пострадали? Мне вызвать врача? – Теперь и я была крайне возбуждена. Моим родителям было больно! Может мамина запеканка была испорчена? Начался снова пожар? Или ...

– Нет, Люси, стой. Никакого врача. – Леандер шумно выдохнул. – Я думаю, им не нужен врач. Это было только очень – гм. – Он стал подбирать слова. – Значит так, твоя мама всегда произносила хааа, хааа, а твой папа хууу и хооо, хууу, хооо, и сначала я думал, что твоя мама убивает твоего папу, потому что она полностью накрыла его собой, ну, и потом это всё продолжалась дальше хааа, хууу, хооо, они покачивались туда сюда, кровать скрипела ...

– Хватит! – воскликнула я и сразу же прижала руку ко рту. Мне нельзя было говорить слишком громко. Я не хотела сейчас привлекать маму и папу. Я ни в коем случае не хотела их видеть. Самое лучшее было бы, вообще никогда их больше не видеть. Найти себе других родителей. Эмигрировать.

– Всё в порядке, я поняла! Они не больны. О Боже, Леандер ...

Я отвернулась и прижала лицо к одеялу. Больше всего мне хотелось спрятаться под него. Чёрт, вот же было неловко. Леандер наблюдал за моими родителями, когда те занимались сексом.

– Во всяком случае, – продолжил Леандер важно. – После многих хуу и хаа и хооо твоя мама перестала вжимать твоего папу в матрац, и оба возликовали и он сказал, что любит её! Она делает ему в течение нескольких минут больно, а он говорит, что любит её! Тем не менее, я не понимаю, почему она произносила хааа, хааа, хотя он не сделал ей ничего плохого. По крайней мере, так это выглядело. Я имею в виду, точно не знаю, было темно, но почему они это делают, Люси? Люси, ответь мне!

Я притворилась мёртвой, но Леандер начал дёргать меня за волосы и колоть в бок.

– Оставь меня в покое и сядь на свой письменный стол! – рявкнула я на него. На самом деле это был мой письменный стол. Но мне было всё равно. Он должен прекратить донимать меня. Леандер последовал моему указанию, но и дальше пронизывал меня своим двусмысленным «Я всё хочу знать! – взглядом.

– Люси, скажи мне пожалуйста, что твои родители там делали. Пожалуйста! Я должен это понять, если хочу хорошо научиться человечить. Что это было? Мне тоже нужно так делать?

– Нет необходимости так делать, – ответила я резко. – Они это делают, потому что любят друг друга. Не говори мне, что ты не осведомлён. Этого не может быть. Вы защищаете людей и не осведомлены?

– Конечно, я осведомлён! – ответил Леандер с негодованием. – Мужчины суют свой ...

– Я тоже осведомлена, – перебила я его быстро. – Я всё знаю. И именно это было то, что ты только что видел. Я так думаю. Хорошо?

– Гм. О. – Леандеру очевидно вообще не из-за чего не было стыдно. Нет, он находил это дело очень интересным. – Я не знал, что они при этом производят такие странные звуки. Этого мне никто не рассказывал. Знаешь, этому материалу обучают только на курсах для охранников знаменитостей. Я же до сих пор был ответственен только за детей. И э-э морских свинок. Они при этом не производят никаких звуков. И это происходит очень быстро. – Неожиданно он просиял. – Тогда у тебя теперь появиться братик или сестричка!

– Что? Почему у меня должны появиться братик или сестричка?

– Ну, потому что твои родители только что размножались. Я думаю, ты не осведомлена, Люси ... Это уж ты должна знать, являясь женщиной. Девочкой. Или как там ещё.

– Я не как там ещё. И братика или сестрёнки у меня тоже не будет. – Я облокотилась на спинку кровати и стала задувать себе лицо воздух. Мне вдруг сделалось ужасно жарко.

– Но почему нет? – спросил Леандер, гадая.

– Потому что у моей мамы спираль. Поэтому. Ей нельзя больше рожать детей.

– Спираль, – повторил Леандер. – Спираль? – Он нарисовал в воздухе вопросительный знак. – Что это такое?

– Это ... – Я замолчала. Точно я этого не знала. – Это такая вещь, которую она вставила, и из-за неё дети не появляются, когда она делает то, что ты только что видел.

– Куда точно это вставляется? И кем?

– Это не имеет значения, – отрезала я. – У меня не появится ни братик, ни сестрёнка. Ясно?

Теперь мне было не только жарко, я также вдруг ужасно разозлилась. Я хотела иметь брата или сестру. Вместо этого у меня в комнате сидел глупый охранник и задавал дурацкие вопросы. Но врач сказал маме, что ей может стать очень плохо, если она ещё раз забеременеет. И конечно же я этого не хотела. Так как было сейчас, было хорошо. Я просто не хотела об этом говорить.

Также я не хотела думать об этом разговоре о спирали, который мама и папа вели во время обеда. Подчёркнуто свободно и громко, чтобы я тоже могла всё слышать и таким образом получила бесплатный урок в предупреждении беременности. Я ненавидела это, когда мама и папа делали так. У меня был урок биологии и Софи. В большем я не нуждалась. Большего я даже не хотела знать.

– Это очень жаль, – пробормотал Леандер через некоторое время. – Маленькие детки такие милые. Роды это настоящее свинство, ладно, но маленькие дети ... – Он тяжело вздохнул. – Даже ты была милой. Уродливой и, тем не менее, милой.

– Ты был там, в то время когда я родилась?

– Конечно. – Леандер гордо выпрямлялся. – Мы всегда при этом присутствуем. Ладно, я не смотрел и несколько раз телепортировался в коридор, потому что твоя мама так кричала и ругалась, но когда ты наконец появилась на свет, я не оставлял тебя не на минуту.

Между тем я уже знала, что Леандер был донельзя ленивый, с удовольствием отлынивал от сложной работы и чрезмерно преувеличивал, когда рассказывал о своих подвигах в Sky Patrol. Так что скорее всего он был всё время в коридоре и подошёл лишь тогда, когда медсестра помыла и одела мне вещички.

– Всё же я считаю это странным, что твоя мама и папа делают такое, хотя не хотят зачать детей, – продолжил задумчиво Леандер. – Было бы ведь лучше, если бы они вообще этого больше не делали. Тогда твоей маме не нужно было бы вставлять эту спираль. Когда ты хочешь начать заниматься этим?

– Никогда! – прошипела я, и в тот же момент мне стало ясно, что возможно так и будет на самом деле. Семья Леандера не показывалась у меня с того момента, как Леандер принял окончательное решение остаться со мной. Ни одного признака жизни от Херувимов. Это выглядело почти так, как будто они приняли его бунт. И после того, как он спас меня из огня, я сказала ему по глупости, чтобы он не отходил от меня не на шаг. Что означало: Леандер навсегда останется со мной. И я точно никогда не смогу сделать с парнем то, что только что делали мама и папа, если Леандер будет сидеть на письменном столе рядом и болтать ногами. Наблюдать за нами. Смеяться над нами. В принципе я могла тут же пойти в монастырь.

Я подавленно молчала. Я даже не смогу поцеловать наедине парня.

– На моём последнем семинаре в Sky Patrol мы проходили, что парни и девушки в наши дни, начинают размножаться всё раньше, – продолжил Леандер приглушённым голосом. – Так с четырнадцати, пятнадцати. Многие даже с тринадцати. Таким образом, сокращается наше время работы. Потому что размножение это всегда признак того, что наши клиенты постепенно становятся взрослыми. Я только спрашиваю себя, почему они так рано хотят завести детей.

Ладно, иногда он действительно плохо соображал. А я была слишком измученна, чтобы объяснять ему в пятый раз, что это не обязательно имело что-то общее с рождением детей. Я снова завернулась в моё одеяло и оставалась лежать тихо.

– Хууу, хааа, хооо, – произнёс Леандер в тишине и, развлекаясь, рассмеялся.

– Заткнись, – прорычала я.

– Но ряды уже редеют, Люси. Завтра точно станет ещё меньше. Твой класс очень, очень рано взрослеет.

– Кого меньше? – убедилась я зевая. – Ангелов-хранителей?

– Ангелов-хранителей не существует! Запомни это раз и навсегда. Нас называют охранниками. Станет меньше охранников. Я ставлю на Сердана. В прошедшие недели охранника Сердана часто не было на месте. Полная Елена постепенно тоже должна справляться сама.

Да, Елена точно уже издавала хуу и хаа. В конце концов, она была на два года старше, чем остальные ребята в классе, потому что осталась сидеть на второй год два раза и каждый день выглядела так, будто упала в ящик с краской. Военная раскраска. Я не могла её терпеть, потому что она обращалась с Софи и со мной, как с маленькими детьми. Для Елены мы были незрелыми дурочками, которые не имеют не малейшего представления о жизни. И это страшно раздражало.

В коридоре включился свет, и мы услышали, как папа, напевая, прошлёпал на кухню и вытащил что-то из холодильника. Вообще-то папа никогда не пел. Он должно быть действительно изрядно повеселился. Я быстро выключила ночную лампу. Хоть бы у него вдруг не появилась идея заглянуть ко мне.

Леандер соскользнул со стола, лёг под окном на диван и прислушался.

Коротко вспыхнул громкий мамин смех, потом стало тихо. Я невольно вздрогнула.

– Значит, сегодня ночью я не смогу больше принять душ, – прошептал Леандер.

– Точно не сможешь. Теперь спи.

Но Леандер не засыпал. Рядом со мной всё время что-то шуршало. Он ворочался туда сюда, сел, снял футболку, снова надел, взбил подушку, лёг, повернулся на живот, на спину, на бок – в общем: От него исходило беспокойство.

– Что опять не так? – проворчала я. Даже собака проснулась из-за ёрзания и возни Леандера.

Леандер снова включил свет. Его верхняя часть тела была обнажена. Он поднял правую руку вверх и указал мрачным взглядом на свою подмышку.

– Не беспокойся, от тебя не воняет, – пробормотала я сонно. – Успокойся. Не обязательно купаться каждый день. А так, как ты намыливаешься, ты всё равно воняешь как весь парфюмерный отдел.

– Я не это имею в виду, Люси. Там что-то есть, чего там не должно быть. Я хочу избавиться от этого. Этого не должно там быть. Я этого не заказывал, когда выбирал себе тело.

Прежде чем я могла воспрепятствовать ему, он схватил меня за руку и прижал мои пальцы к бархатной коже своей подмышки. Бархатной коже с короткими, тонкими волосиками. Я пнула его в голень и вырвала свою руку.

– Блин Леандер, у тебя появились волосы под мышками – ну и что?

– Ну и что? Ты это говоришь так просто – ну и что? Если так пойдёт и дальше, то я когда-нибудь буду выглядеть как твоя итальянская обезьяна. Волосы везде. Чёрные, кудрявые волосы.

– Я не думаю, что у тебя вырастут чёрные, кудрявые волосы. И даже если так и случиться. Что же у мужчин могут быть волосы под мышками и на груди.

– У Джонни Деппа нет, – возразил Леандер. Теперь опять начинается это ... Он один раз провёл пару недель во Франции у Джонни Деппа, ассистируя охраннику его маленькой дочери.

Джонни Депп был героем Леандера. Чуть-чуть это можно было по нему заметить. Я нашла в интернете фотографии Джонни, в его молодые годы, на которых Леандер был страшно на него похож.

– Люси, ты не можешь мне их вырвать?

– Мне что сделать? Нет, я не могу. Кроме того их много, а я хочу сейчас спать. У меня нет желания шарить у тебя под мышками.

– Тебе не нужно шарить. Только вырвать волосы. Что же ладно, тогда значит я превращусь в обезьяну. Пожалуйста, – проворчал Леандер и надел свою футболку. – Вот увидишь, что ты будешь с этого иметь. В какой-то момент там заведутся насекомые, и я начну вонять, днём и ночью. Гу-гу-гу. Он забурчал как шимпанзе.

Я не отреагировала на его чушь. В крайнем случае, это было единственное, что помогало. Сделать вид, будто меня здесь нет. Тем не менее, открытие Леандера преследовало меня, и мне было трудно закрыть глаза, и больше ни о чём не думать. У Леандера выросли волосы под мышками. Вообще-то над этим можно было бы посмеяться. Но это означало, что его тело изменялось. Как и у человека. Низкий голос у него уже был, с того времени как он придумал себе своё тело, и для меня он выглядел так, как будто ему по меньшей мере пятнадцать лет. Но теперь у него появились мышцы на животе и волосы под мышками. Не только у меня был переходный возраст. У него тоже.