Текст книги "Сумбурно хаотичный (ЛП)"

Автор книги: Беттина Белитц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Можно, – вмешался Сердан бурчащим басом – спокойно и дружелюбно, но так же явно поучительно. Господин Рюбзам и госпожа Дангель замолчали и смотрели на него. – Можно, если занимаешься паркуром.

– Да, эта парковка ... об этом рассказывала госпожа Моргенрот, – пробормотал господин Рюбзам в замешательстве. – И теперь Люси снова сделала это, хотя ей нельзя ... но ... откуда ...? – Вопросительно он посмотрел на Сердана, который шагнул вперёд, так что его могли видеть все.

– Мы все занимаемся паркуром. Сеппо, Билли, Люси и я. Это мы собственно научили её! Это наша вина, что она забралась туда наверх. Так как из-за нас она перестала заниматься паркуром, потому что ... – Пронизывающий взгляд Сеппо на одно мгновение заставил Сердана замолчать. И я тоже не решалось заговорить.

– Не важно, – сказал он наконец пренебрежительно. – Её мать узнала об этом, а Люси была настолько благородной, чтобы не втягивать нас. Но мы все замешаны в этом. А Люси не позволяет себе что-то запрещать. Она делает это так или иначе. Вы же видите. Даже посреди ночи. Но если вы хотите кого-то наказать, то должны тогда наказать всех нас. Всех четверых. Хорошо?

– Дорогой Сердан, если бы ты хоть один раз столько много предложений построил на занятиях, мне бы не пришлось тебе каждый раз ставить четыре в устном, – проблеял господин Рюбзам. Я немного за него беспокоилась. Он выглядел как кто-то, кто очень долго был сильно болен и слишком рано снова встал на ноги. А устный средний бал Сердана был ну правда, не нашей главной проблемой. Господин Рюбзам провёл по своим редким волосам. – Тогда вы занимаетесь этой парковкой ...

– Паркуром, Петер! – исправила его госпожа Дангель резким голосом. – Это называется паркуром!

– Вы об этом знаете? – воскликнула я в изумлении и все посмотрели на меня, как будто у меня не было разрешения говорить.

– Я учительница французского языка, n’est-ce pas (франц. не так ли)? – спросила госпожа Дангель насмешливо.

– Я ничего больше не понимаю, – сдался господин Рюбзам. – И мне нужна сигарета. Люси, тебе где-нибудь больно?

Я покачала головой, хотя у меня очень даже кое-что болело. Моё сердце. Я не могла оставить Леандера лежать тут. Одного и раненого. И всё же это был единственный шанс. Поведение других было лучшем доказательством того, что он не стал видимым благодаря алкоголю – или между тем уже больше им не был. Потому что большую часть этой хреновины он снова выблевал.

Я не могла отвести его к врачу. Как врачу лечить кого-то, кого он не мог ни видеть, ни слышать, а только чувствовать? И какие это будет иметь последствия? Нет, я должна оставить его лежать здесь.

– Хорошо, – сказал господин Рюбзам и даже не попытался скрыть дрожь в голосе. – Тогда мы пойдём сейчас назад в замок и поговорим об этом. Даже если это займёт всю ночь.

Это не заняло всю ночь, но достаточно долго, чтобы в какой-то момент почувствовать себя единственными людьми в этом мире. Госпожа Дангель давно ушла спать. Большую часть времени говорили Билли и Сеппо. Они объяснили господину Рюбзаму в точности, что такое паркур, кто его придумал и на что при этом нужно обращать внимание. Рассказали о том, что Дэвид Белль посетил меня, и заснял на видео, и что считал меня исключительно талантливой, но так же, что мы уже в течение нескольких недель ничем не занимались, потому что заключили это соглашение. Все или никто.

– Тогда Люси нарушила соглашение, – сделал устало вывод господин Рюбзам.

– На самом деле нет. На самом деле это мы нарушили соглашение. Мы не отваживались – э-э, сказать об этом нашим родителям, – ответил Сеппо. – Мы хотели подождать пока не вернёмся со школьной поездки. А Люси была настолько порядочной, чтобы не заложить нас, хотя мы хотели подождать, а она нет.

– Да, вероятно это нужно учесть, – согласился господин Рюбзам, зевая. Он пододвинул в мою сторону плитку шоколада с орехами, от которого все другие то и дело отламывали кусочек. Собственно я не любила шоколад, но мне всё подходило, что могло на один момент отвлечь меня от Леандера. Каждая отдельная клеточка во мне хотела вернуться к нему, и всё же мне было нельзя. Потому что он должен был оставаться прозрачным – достаточно долго, чтобы у него снова было здоровое тело, как только он приблизиться ко мне. Хотя мы не знали, сработает ли это.

– И всё-таки, насчёт алкоголя – это я не могу проигнорировать, – продолжил господин Рюбзам после задумчивой паузы. – Так не пойдёт.

– Я ничего не пила! – повторила я свою мантру. Теперь я говорила правду и ничего кроме правды и это всё равно принесло мне вред. – Мне ещё раз дыхнуть на вас? Если хотите, можете позвать полицейских и проверить мою кровь. Без проблем!

– Она правда ничего не пила, – подтвердил Сердан. – Кто-то хотел подшутить над ней. Свести счёты.

Мы все посмотрели на него вопросительно.

– Ты не можешь говорить немного яснее, Сердан? – допытывался господин Рюбзам.

– Люси вчера тоже играла в бутылочку, – ответил Сердан. – Но она сбежала, потому что для неё это стало слишком глупо. – Рот господина Рюбзама дёрнулся в улыбке, но он позволил говорить Сердану дальше. – Она нечаянно хлопнула дверью. Из-за этого проснулись вы, а остальное уже знаете.

Другие были злы на Люси. Так что они навели в её комнате кавардак и вылили там алкоголь. Чтобы она попала в неприятности.

Вот это да. Сердан мог довольно хорошо врать. Может быть, я ещё смогу у него поучиться.

– И чей это алкоголь? Кто привёз его в молодёжное общежитие?

Мы молчали. Стоит ли нам предавать Марвина и Леона? Нет, мы не могли так сделать. Они ничего общего не имели со всем этим.

– Извините, мы не хотим говорить этого. Но это не мы. Трейсеры не пьют алкоголя. Это яд для нашего спорта, – сказал Сеппо, после того, как мы посмотрели друг другу в глаза и покачали головами. – И я верю Люси, что она ничего из него не пила.

Господин Рюбзам зарылся лицом в свои руки и несколько минут никто не говорил ни слова. Я чуть не взрывалась от нетерпения. Что он теперь будет делать? Позвонит нашим родителям, ещё сегодня ночью? Сообщит директору? Может быть, даже вызовет полицию? Нет, господин Рюбзам не выглядел как кто-то, кто любил давать показания полиции.

И почему Сердан постоянно защищал меня? Я хотя и была ему благодарна, но ему не нужно было этого делать. Не во всех пунктах. Он что-то хотел этим достичь? И если да: что?

– Я что-нибудь придумаю, – объявил господин Рюбзам после ещё одной сигареты, которую он скурил возле открытого окна, в то время как мы, молча и с нервно раскачивающимися ногами, ждали нашего приговора. – Может быть, вы смогли бы эту парковку ...

– Паркур! – прервали мы его.

– Даа, паркур. Может быть, вы сможете им заниматься в школьном спортзале. Под наблюдением. Вы можете построить там препятствия и ... Народ, я могу точно так же, сразу завтра утром заложить вас, всех четверых! – прервал он себя, когда увидел наши вытянувшиеся лица. Значит, он вовсе не собирался придавать нас?

– Ладно, отлично, в спортзале! – воскликнул Билли.

– Спортзал это классно! – подтвердил Сердан.

– Шикарно, – добавила я кивая. Ой, моя шея. Сеппо только облегчённо усмехался.

– Хорошо. – Господин Рюбзам довольно кивнул. – Потому что признание вашим родителям я не возьму в свои руки. Вы должны будите объяснить это им сами. – Теперь и я ухмылялась. Ну, логично, что господин Рюбзам не хотел говорить это нашим родителям. Он дрожал от страха пред моей мамой. – Но вы должны пообещать мне, что вы сделаете это, да? С завтрашнего дня у вас есть две недели времени. Две недели. Если вы за это время прямо не поговорите с ними, то мне придётся рассказать им об этом. Согласны?

– Согласны. – Мы все пожали господину Рюбзаму руку и скрепили наше соглашение последним кусочком шоколада с орехами.

– А теперь марш в постель, и без промедления! Сердан ещё проводил меня до моей комнаты.

– Блин, Люси. Вот это снова был номер. Теперь я уже во второй раз подумал ... – Он не стал продолжать, а только покачал головой, как будто он видел что-то, во что не мог поверить. – Но в этот раз это было по-другому. Там что-то было. Я это видел, Люси. Ты была не одна! Кто-то освещал тебя снизу, ты на короткое время замерцала голубым. Эй, я ведь не дурак! Что это было? Кто был с тобой?

Я сделала вид, будто не услышала его, и смотрела тупо на носочки своих ног. Но Сердан не позволил избавиться от себя. Он оставался стоять рядом со мной и пытался просверлить меня своими чёрными глазами.

– Почему ты сказал это насчёт алкоголя? – спросила я, чтобы отвлечь его.

– Я знаю, что ты не пила, Катц. Но кто-то был в твоей комнате. Это не могло быть по-другому. Софи сказала, что царил полный хаос, как будто кто-то надебоширил. Она ведь это не просто так сказала ... У тебя есть парень, которого ты держишь в секрете? Если да, тогда он изрядный идиот.

Я всё ещё молчала, хотя Сердан был прав. Идиот было как раз подходящим выражением для того, кем иногда мог быть Леандер.

– И почему я должен был собственно обязательно поцеловать Софи? Хм? Что за этим стоит? Люси, я не тупой!

– Спокойной ночи, Сердан, – сказала я тихо, скользнула в мою комнату и дрожа облокотилась на дверь. – Спокойной ночи, голубое мерцание, – добавила я шёпотом. – И пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста выздоравливай снова.

Глава 20.

Возвращение домой

Уже по дороге домой я начала плакать. Сначала слёзы текли беззвучно по моим щекам, но потом рыдания охватили меня так безжалостно, что этого никто не мог больше пропустить.

Я ещё никогда в жизни не чувствовала себя настолько несчастной. Леандер не вернулся. Я всё утро высматривала его и снова и снова боролось против желания пойти и проверить, всё ли в порядке.

Я сделала вид, будто что-то забыла у себя в комнате, чтобы выиграть время, когда подъехал автобус. Незадолго до отъезда сходила, обманув что нужно, в туалет. Вовлекла шофёра автобуса в разговор. Но всё было бесполезно – Леандер не появился. Он всё ещё лежал в тени замка на холодной, мокрой земле леса. Может быть, он даже не пришёл в сознание. Или он был слишком слаб, чтобы превратиться назад в призрака ... Он умрёт там медленно и мучительно и никто никогда не узнает об этом или даже не найдёт его.

Это было ещё хуже, чем с Каспаром Хаузер!

– Люси, что случилось, это из-за Сердана? Тебя мучает совесть? Лена видела тебя вчера с ним. Я знаю всё. – Софи неловко погладила меня по волосам. – Не страшно, я не сержусь на тебя, я всё равно не хотела его по-настоящему, он всегда так мрачно смотрит ...

Кроме того Леон пригласил меня на свою вечеринку. Или это из-за Сеппо? Сеппо и Келли? – Я покачала головой и высморкалась, чтобы было легче дышать. Но всхлипывание никак не хотело прекращаться.

– Блин, Люси, это мне в тебе не знакомо. Скажи хоть что-то, по крайней мере, что-нибудь...

– Не хочу уезжать, – произнесла я, ревя, и наблюдала в панике за тем, как автобус повернул на главную дорогу, ведущую в Людвигсхафен. Теперь действительно пути назад больше не было. – Всё закончилось ... всё ...

– Для тебя прошло всё так по-дурацки, не так ли? – ответила Софи сочувственно. – Следующая школьная поездка будет лучше, непременно. Я тоже хотела бы ещё немного остаться там. Люси, пожалуйста, перестань плакать. Она не перестаёт! Сделайте что-нибудь! – Софи вопросительно посмотрела вверх на Сердана, который вместе с Сеппо забрался к нам на заднее сиденье, где я головой к окну, свернулась калачиком на грязной обивке. Я не хотела больше ничего и никого видеть.

– У неё точно шок. Такой запоздавший шок, – предположил Сеппо и легонько похлопал меня по спине. – Иногда он приходит с задержкой.

– Эй, Катц, всё не так плохо. – Это был медвежий голос Сердана. Я не подняла головы. – Мы теперь будем играть с открытыми картами, наказания не будет, господин Рюбзам не заложит нас, собственно ведь всё хорошо. Не так ли?

Я не ответила, так что они оставили меня в покое, не отходя от меня, и отчётливо вздохнули с облегчением, когда мои рыдания стали тише и в конце концов прекратились. Я лежала там, как камень и не хотела больше ни о чём думать.

Только когда мама в Людвигсхафене перед школой обняла меня, слёзы снова начали течь. Но мама казалось, почти радовалась этому. Мои слёзы были для неё своего рода доказательством того, что моя школьная поездка закончилась так же драматично, как и её собственные школьные поездки. Безумие, когда люди сталкиваются друг с другом на узком пространстве. У неё не было ни малейшего представления о том, о каком драматизме здесь шла речь. Я убила моего ангела-хранителя. Это наверное не удавалось ещё ни одной человеческой душе. Во всяком случае, не сознательно.

Дома я тут же спряталась в своей комнате и плакала, пока моя голова не стала угрожать разорваться, а в глазах появилось бесчисленное количество красных прожилок. Я выглядела как зомби. Это как раз подходило, потому что я чувствовала себя больше мёртвой, чем живой. Я не хотела разговаривать, не хотела есть и пить, не хотела смотреть телевизор или слушать музыку, у меня даже не было желания пойти в туалет, хотя мой мочевой чуть не лопался.

Когда мама в третий раз, не спросив разрешения, ворвалась в комнату, чтобы принести или рассказать мне что-то бесполезное, я взорвалась.

– Оставь меня наконец в покое, мама! Пожалуйста! – закричала я на неё, а её обиженное лицо заставило меня снова зареветь. – Я хочу побыть одна!

Это была ложь века – но под одной я имела в виду: никаких людей. Охранник: да. Определённый. Но не человек.

– Я только хотела тебе сказать, что у меня для тебя есть хорошая новость, выдохнула мама обиженно. – Мы едим в этом году в отпуск! Я уговорила твоего папу. Ну, как тебе такое?

Я, только всхлипывая, бросилась на кровать. Отпуск. Что это вообще изменит? Что мне делать в отпуске без Леандера? Мама и папа могли ехать одни. И, о нет, завтра мне ещё и в школу нужно идти ... Как я смогу? Совершенно одна? Я не могла больше ходить в школу. Это было совершенно немыслимо. Я навсегда останусь лежать на этой кровати и ничего не буду делать.

Но тогда рано или поздно наделаю в штаны. А этого я всё-таки не хотела. Засопев и собравшись с силами, я поднялась, прошла в ванную, пописала и почистила зубы, хотя было бессмысленно делать это, потому что всё равно никого больше не поцелую в этой жизни, никого! Прошаркала назад в свою комнату и замотала так плотно одеяло вокруг своего уставшего от плача тела, как будто хотела задушить себя им.

– Ты уверенна, что с ней всё в порядке? – услышала я голос папы из коридора. – Такое не может больше быть нормальным ...

– Школьная поездка, Хериберт, – прошептала мама. – Наша девочка была в школьной поездке.

– И что дальше? Что ты хочешь мне этим сказать, Роза?

– Она несчастно влюбилась. Или хочет снова вернуться. Большинство девушек после неё хотят сначала ещё раз назад. Потому что всё было так в новинку и удивительно и захватывающе.

– Наша Люси не как большинство девушек. Ты это знаешь, Роза, – напомнил ей папа.

– Ну, может быть теперь всё-таки как все, – ликовала мама, чтобы сразу же сочувственно вздохнуть. – Ах Боже мой, бедняжка. – Их голоса стали тише. Потом дверь захлопнулась, а шаги удалились вниз по лестнице.

Я подумала, должна ли помолиться, сложила, собрав вместе руки. Я ещё никогда не молилась добровольно, и если Бог существовал, то даже очень хорошо обо всём знал. Нет, молиться было бы глупо. Я должна была смериться с тем, что случилось. Отныне я должна буду жить всегда с представлением о том, что у меня на совести мой собственный охранник. Потому что я поцеловала Сердана, а чтобы отвлечься, Леандер напился и занялся паркуром. Нет, стоп. Я поцеловала Сердана только потому, что Леандер поцеловал Софи. А Леандер поцеловал Софи потому, что ...

– Ах к чёрту все это дерьмо! – выругалась я и прижала лицо к подушке. Теперь значит, я была одна, как и многие другие подростки тоже. Сердан был один. Сеппо был один. Елена. Они ведь справлялись. Я должна была забыть то, что Леандер существовал. Да, я должна была забыть его. И мой первый настоящий поцелуй тоже.

Я слепо смотрела на окно, через которое Леандер всегда, после своих полётов, каждую ночь, возвращался ко мне назад, пока слёзы снова не заволокли мне глаза, и я больше не могла ничего другого, как закрыть их. Даже прохладная собачья морда Могвая, которая снова и снова утешающе толкала меня в свесившую руку, не могла подбодрить меня. Мой мир стал тёмным и пустым. Я не знала, что я ещё в нём потеряла.

Когда мои мысли стали рассеянными, я ещё раз встала с кровати и взяла одну из бутылок геля для душа марки Аxe из шкафа, которую я до этого, всхлипывая, вытащила из чемодана, открыла её и положила перед носом на подушку. При каждом вдохе я представляла себе, что Леандер тут. Тут рядом со мной на кровати. Я была настолько измучена, что мой дешёвый трюк сработал.

Когда я спала, то могла беспрепятственно видеть сны о Леандере, чувствовать его запах, тогда он был ещё тут ... рядом со мной ...

– Не плачь больше, шери. Аааай. Ооой.

Опля, это был очень быстрый сон. Я едва заснула, и уже всё началось. Лучше, чем кино.

– Шери? Люси. Привет. Эй? – Послышался щелчок рядом с моим упакованным ухом, потом стало светло перед моими опухшими от рёва веками. – Ээээй. Я туу-ут. Люси? Небо, ты выглядишь дерьмово. И почему ты обнимаешь мой гель для душа? Таак уж хорошо он вовсе не пахнет. Мне бы больше хотелось марки Bossа или Armani, но для этого не хватит твоих карманных денег. Люси!?

Нет, пожалуйста, не такое сновидение. Не одно из таких, которые кажутся настоящими, а когда просыпаешься, то немеешь от разочарования. Такого сновидения я не хотела. Тогда лучше вообще никакого. Кроме того Леандер в моих снах был собственно всегда более милым, чем в реальности. А то, что было только что, не было милым.

– Эй. Шшш. Люси. Люси, пожалуйста, посмотри на меня, прежде чем я снова упаду, я думаю, это произойдёт именно сейчас, я ...

– Леандер! – Я вскочила и так бурно обняла его за шею, что мы вмести упали с кровати и врезались в диван. – Это по-настоящему? Я проснулась?

– По-настоящему, – сказал он со стоном и ощупал своё плечо. – Ещё как ... Merde! (франц. дерьмо)

– Ты снова здоровый? – Я оторвалась и посмотрела на него подозрительно. Его скулы отбрасывали голубоватые тени на лицо, а глаза казались тусклыми. Даже снежно-голубой потерял свою яркость.

– Ну. Моя рука снова вставлена в сустав, а живот – он вероятно заживёт. – Его правая рука действительно больше не свисала безвольно вниз. Тем не менее, Леандер мне не нравился. Он выглядел больным. Извиняясь, он пожал плечами и в тот же момент ахнул от боли. – Я сам вправил его, – выпалил он и коротко закрыл глаза.

– Сам вправил? Как это?

– Плечом бросался на стену замка, когда ты сегодня утром была во дворе. Два раза. Потом это сработало.

– О Боже ... Разве это не было ужасно больно?

– Было, – подтвердил он, вздыхая, и криво усмехнулся. – Не смотри так, Люси. То, что со мной делала штаб-квартира, чтобы избавить меня от тела, было намного хуже. Но в этот раз я боялся, что не смогу больше стать бесплотным. Всё было наоборот.

– И? – спросила я напряжённо. – Ты стал снова бесплотным, после того, как я уехала? Так же как и раньше?

Леандер неторопливо покачал головой.

– Нет. Люси, я никогда не был полностью бесплотным с самого начала проклятия. Я всегда каким-то образом чувствовал своё тело. Тем не менее, у меня ещё были особенности охранника. Я мог летать и стать совершенно лёгким, если хотел. И даже ты не могла меня видеть, если я отдалялся от тебя на достаточное расстояние. Но теперь ... – Его взгляд потемнел. – Всё изменилось. Я изменился. Полёт только что, был таким тяжёлым, как никогда. Всё болит. Я три раза чуть не упал. А ещё моя голова. Я почти ничего не помню, что случилось сегодня ночью. – Значит так же и наш поцелуй, подумала я – и поняла, что мне это в общем то кстати. У меня сейчас не было для этого нервов, поговорить с Леандером о поцелуе. И всё-таки я так хотела, чтобы он вспоминал. Иногда.

– Люси? – Мне нужно было сглотнуть, чтобы я могла ответить.

– Да? Что такое? Ты снова теряешь сознание?

– Если ты принесёшь мне что-нибудь поесть и попить, то нет. Кусок хлеба и немного воды. Может быть, одну или две фрикадельки. А потом я хочу просто полежать и отдохнуть. Два-три дня. Тебе придётся ходить в школу одной. Хорошо?

– Хорошо! Сейчас вернусь! – Когда я вернулась, Леандер свисал наполовину раздетый с дивана и крепко спал. Его обувь и жилет лежали на полу, флисовое одеяло небрежно обернуто вокруг живота. Я поставила тарелку и стакан на пол, встала перед ним на колени и стала смотреть на него.

Это всё, что мне было нужно. Только сидеть здесь и иметь возможность смотреть на него. Этого было достаточно, чтобы быть счастливой.

С благодарным вздохом я засунула фрикадельку себе в рот и с удовольствием её разжевала.

Это было самое лучшее, что я ела в жизни. Потом я наполовину опустошила стакан – остальное мог выпить Леандер, если проснётся и захочет пить. Уютно устроившись в кровати, я позволила его равномерному, спокойному, пахнущему мятой дыханию унести меня в мои сны. Потому что там он уже ожидал меня.

Заметки

[

←1

]

^{Здесь игра слов, на немецком Insekten означает насекомые, in Sekten означает в сектах.}