Текст книги "Холодный ветер в августе"

Автор книги: Бернет Воль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

12

После ухода Вито Айрис погрузилась в сон, глубокий сон полного изнеможения. Ее разбудил телефонный звонок. Она протянула руку к телефону, поднесла к уху и с изумлением услышала гудки. Тогда она поняла, что слышала телефон, звонящий в соседней квартире. Ответьте же, сказала она себе. Затем, неожиданно осознав свое одиночество, она взорвалась от крика:

– Да ответит же кто-нибудь наконец на этот сукин звонок!

Звонок прекратился. Слава Богу, подумала она, судорожно зевая. Ей снова захотелось спать. Она сбросила смятую подушку на пол и подложила под голову холодную подушку. И быстро погрузилась в беспамятство.

В два часа ночи она снова проснулась. В ванной горел свет, и она немедленно приподнялась на локте.

– Вито? – окликнула она. – Дорогой? – Она была уверена, что он там. Она встала с постели и прошла в ванную. Даже посмотрела за душевыми занавесками. Вздрогнула.

Он позвонит завтра, сказала она себе. Около одиннадцати, потому что он не захочет будить меня. Забудь это.

Но снова уснуть она не могла. Поэтому она взяла стакан молока и читала до рассвета.

В семь часов вечера на следующий день Айрис включила свет на кухне и, стоя на одной ноге и растирая икру ступней, исследовала содержимое буфета. Затем, с громким стуком захлопнув дверцу буфета, она побежала в спальню и схватила телефон. Быстро набрала номер, возвращая диск на место пальцем. Она тяжело дышала.

– Здрасьте… – Она помолчала. – Мистер Пеллегрино? Вито дома?

– Нет. Его нет дома.

– Его нет дома! – Она остановилась. Какое-то время она не могла продолжать. – Но… Это мистер Пеллегрино?

– Да.

– Простите, – она засмеялась, – мне показалось, что я набрала не тот номер. Это мисс Хартфорд, Айрис Хартфорд, с четвертого…

– Да, я знаю.

– Я… э… полагаю, что вы знаете меня. О, дружище, разве это связь…

– Простите?

– М-м-м… А Вито сказал вам… м-м… где он?

– Он ушел.

– Ушел? – Он почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Как мог он… – Я… м-м… Не хотите ли вы подняться и выпить вместе со мной…

– Простите?

– Я… я бы хотела поговорить с вами. Я спрашиваю, не могли бы вы подняться ко мне ненадолго.

– Сейчас?

– Ну да, если вы не слишком заняты.

– Это очень любезно с вашей стороны. Очень любезно.

– Ну, вы придете?

– Я приду, – сказал Алессандро. – Минут через пять. Спасибо.

– Это действительно очень смешно, – сказала Айрис. – О, черт! – Из протянутого ею Алессандро стакана пива немного выплеснулось на ковер.

Алессандро пожал плечами.

– Ну, то есть вы годитесь мне в отцы – не то, что вы выглядите старым, но вы понимаете, что я имею в виду. И я пытаюсь заполучить вашего сына – если бы я была мужчиной, я бы просила у вас руки вашей дочери.

Алессандро засмеялся.

– В этом случае, сказал он, я рад, что эта страна не соблюдает старых обычаев, потому что я был бы вынужден сказать вам, каково ее приданое. Может быть, если бы у меня была дочь, мне бы пришлось больше работать и скопить немного денег.

– Бросьте, пока вы в выигрышном положении, – сказала Айрис. – Честное слово, вы счастливчик.

– Ах, это хорошо. Холодное пиво в теплую ночь. Простите меня, ели напьюсь и буду слишком много болтать. Вито говорит мне, что когда я напиваюсь, я похож на старуху. – Он остановился и посмотрел на Айрис. – Позвольте мне кое-что сказать вам. – Его тон изменился, голос стал серьезным. – Впервые я вижу вас так близко и я хочу сказать вам, что вы очень красивая женщина. До этого момента я просто не знал, какая вы красивая. Нет, подождите… – Он поднял руку, чтобы предупредить ее восклицание. – Еще один момент. – Он улыбнулся. – Позвольте мне быть честным, я не совсем вас понимаю. Вито вас любит, это я могу понять. Но любите ли вы его? В это трудно поверить. Если бы вы – пожалуйста, простите меня, но я не говорю ничего ужасного – если бы вы просто забавлялись, я бы это понял. Намного проще. Поэтому простите меня, я на самом деле должен спросить вас, я должен знать – какие чувства вы питает к мальчику? Пожалуйста, ответьте честно. Вы можете что-нибудь сказать?

– Я бы хотела, чтобы это было так просто, – сказал Айрис и засмеялась. – Я постараюсь быть честной с вами, правда. Никакой двойной игры. Просто я не уверена, что я могу быть честной сама с собой.

Алессандро кивнул.

– Я… черт возьми, я давным-давно не испытывала подобных чувств к мужчине… к мальчику. Я… я просто повисла на нем. Почему? Кто знает. Это смешно. Я знаю, что это смешно. Я говорила это себе тысячу раз. Но в нем есть что-то такое, что-то такое случается со мной, когда я вижу его… Я не знаю… – Она сделала беспомощный жест. – Может быть, это безумная страсть. Может быть, это вообще любовь.

– Кто знает, что – любовь, а что нет? – сказал Алессандро. – Но то, что я хотел знать, это – простите меня – не были ли вы циничны. Понимаете, дело не в том, что это преступление. Я просто хочу знать.

– Самое смешное, – сказала Айрис, – каждый раз, когда я начинала говорить об этом, мне всегда хотелось плакать. Циничной. О, дружище, я цинична…

Алессандро покачал головой и вздохнул.

– Именно этого я и боялся, – сказал он.

– Простите, я не…

– Послушайте, мисс… мисс… Простите, но я должен поговорить с вами, я должен… У меня есть долг перед сыном, нет? Я отец. И я люблю своего сына, а? Итак, я должен сказать те вещи, которые могут быть не слишком приятными, вы понимаете?

– Конечно. – Айрис нахмурилась.

– Понимаете, возможно – простите меня – с вами он мужчина. Понимаете? Мы, итальянцы, достигаем зрелости очень рано, я имею в виду, физически. Но он все еще мальчик. Понимаете? И… – перебил он себя со смехом, – вы понимаете, я был мальчиком очень давно, но все же я понимаю – то, что он увидел, этот танец, он очень его ранил, очень сильно. – Он остановился.

– Я не хочу, чтобы вам было плохо. Но я хочу, чтобы вы поняли. Это мальчик, понимаете. И когда он увидел вас, женщину, которую не любит, это было… Ну, для мужчины все могло бы быть по-другому. Но он ведь никогда не думал, что вы могли быть с другим мужчиной…

– Но…

– Я знаю, может быть, вы говорили ему. Но мальчик, он как… как Адам. Он уверен, что он первый. Уверен. И единственный. Он и в это тоже верит. Он ничего не знает о завтрашнем дне. Или о вчерашнем. Только о сегодняшнем. Об этой минуте. Поэтому когда он увидел вас, когда он увидел, что другие мужчины смотрят на вас, это… это было ужасно. Вы не можете понять, как это было ужасно. Простите. – Он развел руками.

Айрис долго молчала.

– Я не хотела, чтобы он видел меня, – сказала она. – Я думала, я как-то всегда знала, что может быть так, как случилось. Я догадывалась об этом, поэтому я никогда не говорила ему.

Алессандро пожал плечами.

– Даже если бы вы ему сказала – я не думаю, что это имело бы значение. Понимаете, здесь еще одна вещь. У него – у Вито – не было матери. Это моя вина. И теперь я это очень хорошо вижу. Я был слишком эгоистичным. Может быть, я сам слишком нуждался в нем, чтобы жениться на другой женщине после того, как моя жена умерла. Может быть, я боялся жениться на другой женщине… Я чувствовал… Я чувствую, что я обуза, хромой, понимаете. Может быть, были бы еще дети, а я не смог бы их содержать. Кто знает? Но это было бы плохо для мальчика – расти без матери. И я думаю… – Он замолчал и осторожно поставил свой бокал с пивом в центр пепельницы, чтобы не испачкать столешницу. – Я думаю, что он чувствовал к вам нечто такое, что он чувствовал бы по отношению к матери. Я не говорю, что он ребенок, вовсе нет. Но я думаю, что, возможно, к его чувствам примешалось и это, а потом, понимаете…

– Он видит, как его мать снимает одежду и трясет задницей в бурлеске – о, мой Боже! – Айрис закрыла лицо ладонями.

Алессандро терпеливо смотрел на нее.

– Мне правда очень жаль, – сказал он мягко. – И вас, и Вито. Может быть, это моя вина. Мне следовало бы попытаться прекратить это. Я теперь понимаю, что я мог бы прийти к вам. Только откуда мне было знать… Простите, я прошу вас простить меня, но я думал, что это хорошо для мальчика. Я не думал, что вы действительно будете так к нему относиться.

– О, я была так глупа, – сказала Айрис, – так глупа.

Алессандро улыбнулся.

– Не слишком вините себя. Он действительно славный мальчик. Красивый мальчик. И кроме того, это бы когда-нибудь кончилось, нет?

– Кончилось? Почему? Почему оно должно было кончиться?

Алессандро сделал беспомощный жест. Затем наклонился вперед.

– Конечно, вы шутите? Вы же не думаете, что все могло так продолжаться и дальше?

– Наверно, нет, – сказала Айрис тихо, – но знаете что? Я бы хотела, чтобы так продолжалось. Вы сказали – давайте поговорим открыто – хорошо, давайте. Может быть, я сошла с ума. Может быть, я совершаю криминальное преступление, развращение малолетнего или как там это называется, но единственное, чего я хочу больше всего на свете, это чтобы Вито вернулся. Прямо сейчас, сию минуту. Это истинная правда.

– Ну, я на самом деле не знаю, что сказать, – сказал Алессандро, с трудом поднимаясь на ноги.

– Вы постараетесь помешать этому?

– Простите?

– Вы постараетесь держать его подальше от меня?

Он долго думал, прежде чем ответить.

– Нет, – сказал он наконец. – Почему я должен это делать? Сколько уже было плохого, нет? Он влюбился, он – если вы позволите – упал с кровати и ударился лбом. Что еще может с ним случиться? Возможно, он может ожесточиться, но я так не думаю. Он другой мальчик. А что касается вас, дорогая леди, то что я могу вам сказать? Вы взрослая женщина. – Он широко развел руки.

– Спасибо. Это очень благородно с вашей стороны.

– Благородно? Это слово сродни слову «хорошо». Нечто, что человек должен делать. Поверьте мне, я делаю то единственное, что я могу сделать. Ничего. Кстати, чтобы переменить тему, ваш договор об аренде заканчивается через несколько недель, нет?

– Через три недели. Потом я уезжаю на Западное Побережье.

– Ах, ну вот, понимаете? Все равно бы все кончилось.

– Я хотела бы познакомиться с вами раньше, – сказала Айрис.

– Что! Со стариком, с хромым? – Алессандро засмеялся, – нет, серьезно, вы хорошая женщина. Я благодарен вам за своего сына. – И он быстро заковылял к двери.

Вито устроился на краю пожарного гидранта, стуча по асфальту палкой. Палка выводила быструю дробь, раскатывающуюся по улице деревянным звуком. Дни становятся холоднее, подумал он. Лето почти кончилось. Асфальт был совершенно твердым. Днем он будет мягче, но сейчас он как раз хорош для бейсбола – достаточно мягкий, чтобы обеспечивать хорошее сцепление, но не вязкий. Он с удовольствием огляделся вокруг. Хорошо бы поиграть в мяч с друзьями. Он уже какое-то время не делал этого – кажется, долгое время.

Здесь нет ничего трудного, ничего тайного. Сразу же появляется ярость, мгновенно вызванная мчащимся пятном мяча. Затем – бац! – он сделал мощный удар своей палкой – и ярость улеглась.

– Эй, Вито-оо. Герцог. Эй, Герцог, ты как раз следующий, – окликнул его какой-то парень. – Я собираюсь зверски убить тебя.

– Ты грезишь, – легко ответил он, улыбаясь. Было так приятно понимать с полуслова, отвечать так же естественно. – Я зашвырну его в реку. Ну, ложись.

– Кого ты хочешь обмануть?

– Хорошо, я предупреждаю тебя… – Собравшись ударить по мячу, он увидел отца, идущего по улице. Он улыбнулся в предвкушении и ударил по мячу так, что он упал неподалеку от того места, где шел отец.

– Ну что ты об этом скажешь? – закричал он ликующе и легко поскакал вниз по улице, к отцу.

– Эй, – сказал он, показывая рукой на бумажный пакет. – Он тяжелый, хочешь, я понесу?

– Нет. Я справлюсь, – сказал Алессандро. – Хороший денек, а? Сейчас начинается прохладная погода. Скоро школа, а? Когда?

– На следующей неделе, – сказал Вито. – В следующий понедельник.

– Тебе нужно купить новые брюки, – сказал Алессандро. – О, тебе звонили. Я хотел оставить тебе записку.

– О? – Лицо Вито стало напряженным.

– Она… Айрис. Она хочет, чтобы вечером ты поужинал с ней. Наверху. – Он показал рукой.

Вито нахмурился и сунул руки в карманы.

– Она звонила, да? – Он обдумывал это. – Что ты ей сказал?

Алессандро нетерпеливо пожал плечами.

– Что я ей сказал? Я сказал ей, что передам тебе. Е basta. – Он замолчал. – Ты пойдешь?

– Я… Я не знаю, сказал Вито. Он посмотрел на отца и покраснел. Он почувствовал, что напрягается, что в нем просыпается желание. В течение трех дней оно не появлялось, и сейчас он с испугом открыл, что он так уязвим. – Может быть, пойду, – добавил он. – Как ты думаешь, я должен идти?

Алессандро вздохнул.

– Что я думаю – это не то, что ты думаешь. Хочешь идти – иди. Я только хочу знать, если ты не будешь ужинать, то я не буду готовить на тебя. Все равно, тебе лучше ей позвонить.

– Хорошо. Я позвоню из магазина.

– О, я забыл взять горошек. Возьми банку, когда пойдешь домой. Все еще с палкой в руках, Вито длинной, утрированной рысью заспешил к перекрестку. На полпути он остановился и тщательно припрятал палку под лестницу. Вдруг показалось глупым нести ее в руке.

Сейчас он не сомневался. Он обязан поужинать с Айрис. Он не был уверен, что он скажет ей по телефону. Он также не был уверен на самом деле, что он почувствует. Страх, вот что это было. И неловкость тоже. Но оба эти чувства перекрыл эротический голод, вызывавший у него быстрое возбуждение, пока он шел.

Ради Бога, злился он на себя, глядя на брюки. Потом эротический импульс вдруг угас. Дневной свет и уличный шум вновь ворвались в его сознание, перекрывая звуки голоса Айрис, вид ее тела.

Так больше не будет. Любить ее, заниматься любовью с ней – никогда больше это не поглотит его целиком, как было раньше. Это больше не будет основой всех его мыслей, всех его сильных желаний.

Совершенно ясно, сейчас наступили другие сроки. Сейчас он волновался о том моменте, когда спазм любви проходит. Подступают серое хмурое смятение, смущение и какая-то злость.

– Привет, – сказал он в трубку.

– Привет. Ты все еще сердишься на меня?

Вито потоптался в телефонной будке.

– Нет. – Он засмеялся. – Я не сержусь. Я просто взбудоражился, а потом остыл. Ты понимаешь.

– Конечно, понимаю. Ты придешь позже? На ужин?

– Ага, конечно. В какое время?

– В любое время. – Она помолчала. – Ты уверен, что ты хочешь?

– М-м. Конечно. Конечно.

– Я очень хочу тебя. Дорогой?

– Да.

– Ты меня слушаешь?

– Конечно. – В будке становилось жарко.

Он открыл дверь.

– Я сказала, я очень хочу тебя, Вито. Мне тяжело говорить это, я имею в виду – давай больше не будем ссориться.

– Ладно. – Он засмеялся.

– Ты меня любишь?

– Конечно.

– Скажи это. Скажи, что ты меня любишь. – В открытую дверь будки у Вито был виден магазин. В магазин вошла хорошенькая девушка. Груди у нее были острые, как лимоны.

– Я… э-э… Слушай, я звоню из автомата, понимаешь?

– Хорошо. Ты ребенок. Ты бессловный ребенок. Увидимся позже.

Выйдя из телефонной будки, Вито обрадовался прохладному воздуху. Вытер влажное лицо. Фу! Он почувствовал, что мускулы живота сжались. Темный деревянный пол магазина и стеллажи с бакалейными товарами успокаивали, умиротворяли. Ему пришло в голову, что должно быть, хорошо работать в магазине, стоять за прилавком, где было прохладно, и складывать банки в геометрические фигуры.

Девушка оторвалась от своего списка и улыбнулась. Она действительно была очень хорошенькой. Он почувствовал эффект ее взгляда своей плотью. Ее полная верхняя губка была резко скошена внутрь и не полностью прикрывала зубы. Он заметил это, когда она повернулась к нему лицом. Ее рот был милым и теплым, он напомнил ему о хурме.

– Мне нужна только банка горошка, – сказал он продавцу. Теперь он рассмотрел девушку вблизи. Она была примерно его возраста – может быть, немного моложе. Ее волосы были стянуты сзади, но на затылке закручивался маленький завиток каштановых волос. Он трепетал от медленного движения висевшего наверху вентилятора. Вито уловил запах ее духов, терявшийся среди запахов уксуса и сыра.

Когда она получала сдачу, ее рука показалась ему удивительно обнаженной. Вито представил, какой мягкой и теплой эта рука могла быть. Он почти ощутил прикосновение этих маленьких острых ноготков.

– Вы новенькая в нашей округе, – неожиданно для себя сказал он.

– Мы переехали летом. В июне, – ответила она, улыбаясь ему. Ее глаза были очень темными. Она смотрела на него с удивительной непринужденностью. – Меня зовут Кэрол Кенни, – сказала она.

– Я…

– Вито. Вито Пеллегрино. Я знаю о вас все.

– Да? Что вы имеете в виду? Как…

– О, я бываю в разных местах.

– Нет, то есть, подожди, не шути. – Он вместе с ней вышел из магазина, держа в руках тяжелую, похожую на огнетушитель банку горошка. Свитер очень плотно облегал ее, и он видел легкие вмятины там, где лифчик врезался в кожу. Избавить ее от этого лифчика, подумал Вито, и под ним обнаружится изумительная мягкость. А ее соски станут твердыми. Теперь он знал, что для этого нужно сделать.

– Откуда ты знаешь обо мне?

– Я секретный агент ФБР. Да нет, – она засмеялась и прикоснулась к его руке, ее пальцы задержались несколько дольше, чем ее улыбка. – На самом деле я дружу с некоторыми девчонками отсюда – с Элис Мартулло, Мери Каллахен. Понимаешь, сплетни и вся эта ерунда.

– Ох, – Вито засмеялся. – Конечно, эти дети…

– У тебя такая репутация. Герой-любовник. – Она подняла голову и пошла по улице к жилому кварталу. Вито шел рядом.

– Что… то есть… э-э, что за любовная чепуха?

– О, как-нибудь мы побеседуем об этом. Я знаю все о тебе и твоей актрисе…

Вито отшатнулся. Затем улыбнулся.

– Ну, понимаешь. Я ничего не могу поделать. – Он подбросил банку с горошком высоко в воздух и с удовольствием поймал ее. – Некоторые женщины просто не могут отстать от меня. Понимаешь? Что тут поделаешь?

– Я полагаю, на самом деле ты знаешь, что делать, не так ли? – Ее голос был полон преувеличенной иронии.

– Не могу этого отрицать. – Он смело посмотрел на нее, задержав взгляд на ее груди. – Понимаешь, скажу я, зачем с этим бороться?

Она покраснела. – Ну… Я… Это мой перекресток. Еще увидимся.

– Конечно, – сказал Вито. Он улыбался. Она больше не была так самоуверенна. – Кенни, угу. Вы есть в телефонном справочнике?

– Поищи. – Она дерзко глянула на него и ушла.

В шесть часов зазвонил телефон. Вито как раз вытирал полотенцем лицо.

– Алло, это… это Вито?

– Да, – сказал он. – Кто это?

– Ты не узнаешь по голосу?

– М-м… Конечно, нет. Откуда мне знать, кто…

– Это Кэрол Кенни. Парень, ты быстро соображаешь.

– О… Сегодня утром…

– Какая память! Меня интересует – ну, сегодня вечером у тебя есть свидание?

– Ой, нет. Ну, да. Я не знаю. Это зависит от того, в какое время.

– О, послушай, не волнуйся. Если ты думаешь, что я хочу предложить тебе второе, более позднее, то ты…

– Нет, слушай, – сказал Вито быстро, – это не так. Я просто приглашен на ужин. – Сейчас он был полон решимости.

– О, ну… – По телефону ее голос звучал ласково. – Мои родители уйдут где-то в полдевятого, я и хотела бы знать, может быть, ты придешь посмотреть телевизор?

– Конечно. Замечательно. Какой номер?

– 2-34, Ист 64-я стрит, квартира 3-Г. И тебе вовсе не обязательно кричать по всему кварталу, что я звонила тебе. Хорошо?

– Ну почему я должен делать такие вещи? Как ты думаешь, с кем ты говоришь, с испорченным ребенком?

– Ну, я тоже не ребенок, сказала он, снова очень нежно. – Если бы я была ребенком, я бы тебе не звонила. Усек?

– Сумасшедшая, – сказал Вито. – До встречи.

Он быстро закончил одеваться, а затем вышел на улицу, на воздух. Как вам это нравится! – думал он, ухмыляясь. Он несколько раз хлопнул в ладоши. Мир вновь казался сияющим и ярким. Черт! – подумал он, вспомнив маленький тугой зад Кэрол, обтянутый фланелевыми брюками. Затем его радость улетучилась. Впереди еще была встреча с Айрис. Он начал грызть ноготь. Это было немного похоже на визит к директору школы. Почему он должен думать об этом? Он пожал плечами. Лучше с этим покончить, подумал он. Может быть, он сможет просто быстро съесть ужин и уйти. Я должен встретиться с мальчиками, услышал он свой голос, мы собирались поиграть в мяч…

Он постучал, и Айрис открыла дверь. Она была в переднике, а ее волосы были зачесаны назад и перевязаны узкой лентой. На лице ее был только легкий макияж, поэтому она казалась печальной, не такой агрессивно-красивой, как всегда. Он нахмурился, пытаясь прогнать эту мысль.

– Боже, я рада тебя видеть, – сказала она. Она обвила его руками, но он остался холодным.

– Привет.

– Ты все еще злишься на меня? Ну же, это не серьезно. Ты не можешь злиться.

– Нет, честно, – он почувствовал, что возбуждается, – я не злюсь. Понимаешь – просто…

– Просто – что? Тебе просто наплевать на меня? Так? – Айрис убрала руки и улыбнулась ему.

– Нет! – Его голос сломался. – Послушай, понимаешь, я смущаюсь… – Он неуклюже обнял ее, но тут же уронил руки.

– Хорошо. Слушай, я на это напросилась. Ну, а как насчет того, чтобы выпить?

– Нет-нет, спасибо, – сказал Вито быстро.

– Боишься, что снова начну все сначала, да? Ведь так все произошло в первый раз. Боишься, что я попытаюсь снова?

– Послушай, Айрис, – он запнулся. – Не говори таких вещей. Честно…

– Почему и нет? Почему нет, черт возьми? Почему не сказать то, о чем ты думаешь? Если ты дуешься, так и скажи. Не увиливай…

– Я и не увиливаю, просто…

– Ладно, ладно. Мне все понятно. Ладно. – Она села и отпила большой глоток из своего бокала. – Вот и все, я думаю.

– М-м-м?

– Слушай, – ее голос стал тяжелым, – до того, как ты в панике выкатишься отсюда, я хочу сказать одну вещь на память, ладно?

– Конечно. – Он был напуган.

– Я просто хочу сказать, не имеет значения, насколько смешно это звучит, что я тебя люблю. Ты понимаешь это, ты, мальчишка?

– Конечно, – прошептал он. – Я… я тоже тебя люблю.

– Нет, ты не любишь. – Она потянулась к нему и взяла его за кончик подбородка. – Смотри мне в глаза! – Ее голос был настойчивым, почти умоляющим. – Ну, смотри мне в глаза и говори, что ты меня любишь.

– Я…

Она вздохнула и поднялась на ноги. Подошла к окну, отодвинула штору в сторону так, чтобы можно было смотреть на улицу.

– Ты хочешь есть?

– Я… я не очень голоден.

Она помолчала.

– Ты хочешь рассориться и разойтись? Удрать? Ты хочешь уйти?

– Ну…

– Хорошо. – Она повернулась к нему. Ее горло дрожало, она запиналась, но голос был очень нежным. – Хорошо. Иди.

Он встал и сделал шаг по направлению к ней.

– Нет, забудь это. – Она показала ему знаком. – Это не честно по отношению к тебе, я знаю это чувство. Поверь мне, я знаю это чувство. Иди.

– Айрис… Я…

– Ну иди же, – прошептала она, – иди. – Она отвернулась и вцепилась в штору.

В коридоре была оглушительная тишина. Вито стоял перед лифтом и смотрел на дверь Айрис. Он не слышал ни звука, ни движения. Инстинктивно он задержал дыхание. Мгновение он думал, что он должен вернуться. Если бы он услышал какой-нибудь звук, если бы он услышал ее голос, он бы вернулся. Он прислушался, но не услышал ни шороха. Тогда, осторожно ступая, он начал спускаться.

Айрис долго стояла у окна, глядя вниз, на улицу. Через несколько домов по обеим сторонам крыльца на ступеньках сидели две молоденькие девушки – как украшения. Они как кошки, подумала Айрис безучастно. Девушки медленно двигали руками, поднимали руки к волосам, разглаживали одежду и медленно, но безостановочно поворачивали головы, чтобы обозреть улицу, так же ритмично и легко, как осторожный кот машет хвостом. Неожиданно они встали, легко спрыгнули с крыльца и приземлились на носочки.

Мужчины! – подумала Айрис, изогнув губы в улыбке. Мальчики. Девушки смотрели куда-то на тротуар, но в темноте было трудно разглядеть, кто там. Я спорю на что угодно, сказала она себе, спорю на сто долларов. Она подождала, улыбка застыла на ее лице.

Затем она коротко рассмеялась.

– Ну, конечно же! – сказала она громко.

В поле зрения показались два мальчика. Я сберегла свои сто долларов, подумала она, отворачиваясь от окна. Я сохранила банкнот.

Какое-то время свет казался болезненно ярким. Она прищурилась. Затем неуверенно остановилась в центре комнаты.

Подошла к обеденному столу и выключила верхний свет. Потом, повинуясь импульсу, схватила край скатерти и сильно дернула. Бокалы с водой опрокинулись, разливая содержимое по скатерти. Долгие секунды она смотрела, как темная жидкость растекается по голубым полосам, затем задула свечи и, обмакнув пальцы в политую воду, раздавила тлеющие фитили.

Прижав ладони к вискам, она прошла в спальню и села у туалетного столика. Сняла серьги и положила их в коробочку. Очень неторопливо осмотрела себя в зеркале и громко заговорила.

– Я не буду плакать. Не буду. Единственное, что будет в результате, это то, что ты будешь отвратительно выглядеть.

Постучала пальцами по морщинам на шее. Высоко задрала подбородок, и слабые горизонтальные кольца почти исчезли. Затем она уронила голову и закрыла глаза. Ее руки медленно упали на колени.